Стая демонов

Роман внимательно рассматривает здание, пока мы идём, двигаясь в потоке людей, входящих в вестибюль. Когда мы заходим внутрь, на его лбу появляются морщинки.

— Это правда, что на первом этаже в основном люди-охранники, и несколько гоблинов тоже, но я не могу сказать, кто находится на других этажах.

Я приподнимаю брови, глядя на него. Я, наконец, начинаю привыкать к его способности чувствовать сверхъестественных на расстоянии, а теперь, похоже, он не в состоянии ею пользоваться.

— Какие-то проблемы?

— Я пока не уверен, — взяв меня за руку, он притягивает меня ближе к себе, неожиданно защитным жестом, хотя его внимание сосредоточено на том, что нас окружает.

Внутри мебель и декор такие же серебристые, золотые и блестящие, как и снаружи здания. Тяжелые шторы и дамасские панели на стенах выполнены в тёмно-синем цвете. Многочисленные люстры украшают потолок, мерцая на огромных квадратных мраморных плитках, которыми выложен пол, и на тех участках стен, которые не покрыты панелями. Сам мрамор прорезан золотыми прожилками — возможно, это настоящее украшение. «Бронзовый доллар» — одно из самых новых зданий на полосе, и, учитывая, что проживание в самом простом номере обходится минимум в тысячу долларов за ночь, меня не удивляет, что интерьер здесь является воплощением роскоши и стиля.

Лифты в вестибюле охраняются двумя мужчинами: крепкими, лысыми, с татуировками на голове, которые могли бы сойти за близнецов, настолько они похожи. Они проверяют, есть ли у каждого, кто хочет подняться на лифте, ключ от номера, прежде чем разрешить им пройти.

Я поднимаю взгляд на Романа, который не перестаёт держать меня за руку. Это лёгкое прикосновение, но от него ко мне проскальзывает мельчайшая искра энергии.

— Это гоблины в человеческом обличье, — он одаривает меня мрачной улыбкой. — Я могу о них позаботиться.

Скользнув ладонью по моей руке и переплетая наши пальцы, он увлекает меня за собой, направляясь к охранникам.

— Джентльмены, — говорит Роман с широкой улыбкой, его голос полон мёда. — Вы ведь помните меня и мою жену, не так ли?

Мужчина справа от нас энергично кивает Роману.

— Конечно, мы вас помним.

— Мы остановились на пятьдесят третьем этаже, но потеряли ключ от номера, — продолжает Роман. — Вы ведь можете нам помочь, правда?

Парень слева от нас тоже кивает.

— Я помогу вам. Мой ключ может открыть вам доступ.

Когда мужчина справа от нас поворачивается, чтобы проверить ключ от номера у пары, идущей за нами, другой гоблин ведёт нас к ближайшему лифту и достаёт свой собственный ключ, прежде чем нажать кнопку пятьдесят третьего этажа. Он выходит из лифта с приятным «Хорошего дня».

Он не оглядывается назад.

Эйс и Лука прижимаются к моим ногам, когда двери лифта закрываются. Даже крутым демонам-волкам нужна близость своей стаи, когда они оказываются в неудобной ситуации.

Через минуту нам нужно будет приготовиться пройти мимо дневной охраны, но пока у нас есть секунда, чтобы поговорить.

— Как ты это делаешь? — спрашиваю я Романа, когда металлический ящик начинает подниматься. — Убеждаешь других делать то, что ты от них хочешь?

Он встречается со мной взглядом, и — чёрт возьми! — между нами так много недосказанного.

— Я всего один раз пытался применить это к тебе, — говорит он, снова понимая, о чём я не задала вопрос вслух. — С тех пор ни разу.

— Той ночью возле бара, — бормочу я, вспоминая, как он подошёл ко мне и моим сёстрам после нашей смены. Он улыбнулся — простой, чёртовой улыбкой — и я почувствовала, как будто он говорил мне, что я в безопасности, что я могу ему доверять. За исключением того, что я на это не купилась.

— Ты пытался убедить нас отказаться от этой миссии, — говорю я. — Это не сработало.

— Это была моя вторая подсказка, что ты элитный демон, — говорит он. — Прикасаться к тебе и не чувствовать твоих эмоций было третьей.

Я поворачиваюсь к нему, вглядываясь в его ледяные зелёные глаза, требуя правды.

— Что было первым?

Его челюсть сжимается.

— Твои…

Я вздрагиваю, когда Эйс бросается к дверям лифта, его внезапное рычание прерывает речь Романа и заставляет нас обоих обернуться.

Лука подскакивает к Эйсу, оба волка принимают боевую стойку. Их шерсть вздыблена, энергия устремлена к закрытым дверям, фиалковые глаза образуют фиолетовые щёлочки на мордах. Они запрокидывают головы и издают резкий предупреждающий звук.

Они так не воют, если только что-то не в порядке.

Действительно, чертовски не в порядке.

Глава 33

Вой волков стихает, когда открываются двери лифта, и воцаряется жуткая тишина.

Пространство за лифтом тёмное, гнетущую атмосферу нарушает только мерцающий багровый свет, исходящий откуда-то справа. С каждым лучом света комната за нами то светлеет, то темнеет, тот же самый вход, который мы видели в видении, показанном нам Ателлой, — большое пространство, выложенное плитками, которые становятся ослепительно яркими каждый раз, когда на них падает кроваво-красный свет.

У входа никого нет.

— Где дневная охрана? — спрашивает Роман низким рокочущим голосом, протягивая руку, чтобы удержать двери лифта открытыми. Его брови опущены, глаза сузились до грозных зелёных щёлочек. — Я ни хрена не чувствую.

— Давай действовать осторожно, — говорю я, прежде чем нажать на руну на запястье, и магия превращает мои джинсы и рубашку на пуговицах в чёрный защитный костюм, материал закрывает меня до подбородка, а также до затылка, пряча волосы, оставляя пока что обнажёнными только лицо и руки.

— Эйс, Лука. Поддерживайте боевой порядок, — мне не нужно повторять дважды. Мои волки крадутся впереди нас, а мы с Романом осторожно и тихо идём за ними.

Я осматриваю прихожую, быстро бросая взгляд на потолок, когда мы выходим на мерцающий свет. Видение показало нам, что потолки здесь высокие — вампиры всё делают с размахом — и есть множество теней, в которых кто-то мог бы спрятаться, если бы у него были крылья. Сам вестибюль представляет собой длинный и широкий коридор со стеклянными панелями на стенах, которые напоминают мне отдельные кабинеты в баре, где я работаю, как будто танцоры обычно развлекают посетителей, которые проходят здесь.

Тишина отражается в нас, такая тишина, которую я ожидала бы услышать в пустом здании.

Роман не единственный, кто ни хрена не чувствует. Сейчас у меня такое чувство, что я действую со связанной за спиной рукой, а атмосфера угнетения притупляет все мои чувства. Даже когда я задействую свою тёмную сторону, мне не становится лучше.

Наши шаги по мраморному полу тихи, когда мы крадемся по коридору, а из комнаты в конце коридора навстречу нам льётся багровый свет.

С каждой вспышкой и каждым нашим шагом комната, в которую мы направляемся, становится всё отчётливее. Она похожа на гостиную, обставленную кремовыми и чёрными диванами, сочетающими кожу и другие материалы, одновременно привлекательные и чертовски дорогие, а мрамор уступает место ковру.

В центре комнаты, прямо перед собой, десять или более человек, кажется, потеряли сознание, навалившись друг на друга. Даже сейчас я не ощущаю их запаха или присутствия, только вижу их своими глазами. Я не могу сказать, люди они или вампиры.

У меня перехватывает дыхание от этого зрелища. Рука Романа опускается на мою руку. Ещё одно защитное прикосновение. В нескольких шагах от нас мои волки останавливаются как вкопанные, их шерсть поднимается так высоко, что кажется, будто у них на спине шипы.

Моё колебание длится всего секунду. Жёсткий контроль, который я сохраняла над своей демонической силой, ослаб, и она усиливается одновременно с моей волчицей, мои когти опускаются.

— Нам нужно попасть туда.

Эйс и Лука крадутся вперёд, теперь уже быстрее.

Чем ближе мы подходим к комнате, тем темнее она кажется, несмотря на мерцающий свет.

У меня в животе растёт яма — глубокая яма, которая затягивает меня, — и моё сердце начинает биться быстрее, чем следовало бы.

— Страх, — шепчу я в тишине. — Ночные кошмары. Здесь был Мастер. Это его рук дело, — я поворачиваюсь к Роману. — Это случайное нападение или он знает об оружии?

Губы Романа сжаты в жёсткую линию, его взгляд настолько напряжён, что у меня по спине пробегают мурашки.

— Мы скоро узнаем.

Мои когти заостряются, а вместе с ними и моя сосредоточенность.

— Ahlek! — говорю я своим волкам. Вперёд! и шагаю вперёд, поравнявшись с ними так, чтобы пройти между ними.

Мы вместе входим в комнату, нас освещает багровый свет, исходящий из ещё одной комнаты в дальнем правом углу, но сначала я сосредотачиваюсь на лежащих людях. Мои волчьи чувства всё ещё притуплены, но так близко к людям, что я слышу их тяжёлое дыхание, значит, я знаю, что они всё ещё живы. Они люди, и запах их пота и страха ошеломляет.

Как и густой туман демонической силы в этой комнате.

Эйс предупреждающе вскрикивает за секунду до того, как я поднимаю голову. Я осматриваю глубокие тени по краям гостиной, куда не попадает мерцающий свет. Множество фигур стоят по периметру комнаты, как охранники, — их может быть около двадцати, — у каждого мускулистый силуэт, кулаки сжаты, широкие плечи неподвижны, а головы опущены, как будто они спят.

Их глаза мгновенно открываются.

Словно объединившись, они выходят на жутковатый свет. Татуировки каскадом спускаются по их шеям и рукам — череда шипов и завитков, таких же багровых, как мерцающий свет.

— Демоны Страйка! — рычу я.

На их лицах появляются кривые улыбки, их пристальное внимание ко мне нервирует. Первый из них движется быстрее, чем должен быть способен демон Страйка, и прыгает на меня.

Я встречаю его в полёте, выпускаю когти и разрываю ему горло, прежде чем приземлиться.

Его тело падает на пол, но ко мне уже бегут ещё четверо демонов. Мне удается уклониться от первого и второго, я уворачиваюсь от их ударов и наношу смертельный удар в грудь первому демону. Мои когти вонзаются ему в сердце, прежде чем я пинаю второго демона в живот, чтобы выиграть немного времени, но двое других хватают меня и тянут обратно к остальным, которые все теснятся вперёд. Обычно они не подобрались бы достаточно близко, чтобы схватить меня. Но сегодня они движутся так быстро, как только могу я.

Эйс и Лука бросаются в бой, сбивая с ног ещё двух демонов, которые прыгают на меня, пока я борюсь с первыми двумя, моя сила течёт через меня, но… каким-то образом… они такие же сильные, как я, их пальцы впиваются в меня, а руки как сталь.

Роман с рёвом бежит ко мне.

— Они питаются напрямую от страха. Они накачаны им по горло!

Он налетает на мужчин, которые держат меня, и его огромный кулак с такой силой ударяет по черепу первого из них, что он раздавливает его прямо у меня на глазах, прежде чем он хватает голову второго мужчины и отрывает её от его плеч.

Рой демонов обрушивается на него, словно он какой-то магнит, но он поворачивается, чтобы встретить их лицом к лицу, вставая между ними и мной, а Эйс и Лука — по обе стороны от него.

Я едва успеваю перевести дух, вжимаясь спиной в стену от того, с какой грёбаной жестокостью Роман защищал меня.

Я убиваю чисто и быстро. Эффективно.

Роман убивает быстро, но чисто ли? Нет. Настолько чертовски далеко от чистоты, что крик застревает у меня в горле.

За считанные секунды он окрасил эту комнату кровью.

У меня нет времени издать хоть звук. Два демона проскакивают мимо Романа и моих волков, и начинается моя тренировка. У одного из мужчин в руке кинжал, но я отпрыгиваю в сторону, прежде чем броситься обратно, схватить его за запястье и сломать его. Я выхватываю кинжал, когда он падает, разворачиваюсь и вонзаю его в сердце второго демона. Первый обхватывает меня сзади руками, пытаясь раздавить грудь, но я вовремя отбрасываю его сапогом назад, разворачиваюсь, когда он падает, и падаю вслед за ним на землю.

С криком я вонзаю свои когти ему в горло.

Внезапно вокруг меня воцаряется тяжёлая тишина. Беглый взгляд подсказывает мне, что этот демон был последним. Все остальные мертвы.

Я остаюсь на месте, склоняясь над ним, борясь с желанием взять больше, впитать его сущность.

Моя рука дрожит, в то время как моя демоническая сила шепчет где-то в глубине моего сознания, что энергия демона сделает меня сильнее, что нужно бороться, пока я могу, что мне нужна энергия, чтобы выжить в предстоящей битве, что это правильный поступок.

Я ощущаю на себе пристальный взгляд Романа, когда медленно вытаскиваю свои когти из демона, не забирая того, что могла.

— Почему? — спрашивает он, когда я поднимаюсь на ноги, и хмурится, глядя на поверженного демона.

Несмотря на битву, в которой он участвовал, на нем нет ни капли крови, и я внезапно с холодной дрожью понимаю, что он, должно быть, впитал в себя всю кровь на своем теле точно так же, как мои демоны-волки могут оставлять зону поражения чистой.

Я указываю на демона на полу, ненавидя себя за то, что моя рука всё ещё дрожит.

— Потому что это единственное, что отделяет меня от него… выбор, который я только что сделала, — я встречаюсь взглядом с Романом. — Черпать энергию из эмоций — всё, на что я способна. Я должна быть достаточно сильный, чтобы не принимать их сущность целиком. Или я могу с таким же успехом стать одной из них.

Я отворачиваюсь от Романа и коротким свистом подзываю к себе своих волков.

Сейчас моё внимание сосредоточено на комнате в дальнем правом углу. Вот откуда исходит мерцающий свет.

Это сверкающее помещение с окнами от пола до потолка с левой стороны, которые в настоящее время закрыты толстыми ставнями, не пропускающими ни лучика солнечного света. Справа находится длинный бар, полки за ним заставлены множеством бутылок, а на противоположной стене установлен огромный киноэкран. Экран треснул, звука нет, а изображение искажается.

Вампиры лежат, развалившись, на столах в центре зала и за стойкой бара, некоторые из них наполовину опираются на мебель, другие лежат на полу. Многие из них обнажают клыки, застыв в таком положении. Я узнаю нескольких гоблинов, одетых в тёмно-синюю униформу — какой бы гламур они ни применили, чтобы скрыть от людей свою серо-голубую кожу, он выветрился из-за пятен на их щеках и руках. Я осматриваю падших сверхъестественных существ в поисках ведьм, так как была уверена, что вампиры использовали кого-то из них, и они придали бы гоблинам их очарование, но я никого не узнаю.

Как и Мама, когда её поразила сила кошмаров, все павшие покрыты потом, капли жидкости блестят на свету.

Я успокаиваю своё дыхание и перевожу взгляд на потолок.

Высоко надо мной на потолке потрескивает и рассыпает искры большая бордовая руна.

Руна, которую я видела в баре, в котором я работаю, была слишком сложной для запоминания, но эта очень похожа на неё. Один край руны обожжён и зазубрен, из него вьётся дым. Руна появляется и исчезает в виде импульсов. Это как поврежденная нить в старомодной лампочке, которая пытается зажечься и не может.

Я ничего не могу сделать для сверхъестественных существ в этой комнате — или для людей, находившихся в ней раньше. Единственное, что сейчас может спасти любого из этих людей, — то же средство, которое пробудит Маму ото сна: отправить Руна обратно в Подземный мир, где ему самое место.

Роман шагает за мной, его взгляд, устремлённый в потолок, только усиливает ярость, быстро заполняющую его лицо.

— Чёрт возьми. Он набирает силу, чтобы выводить из строя сверхъестественных существ такого уровня.

— Это определённо работа Мастера, — говорю я. — Если бы мы сюда не пришли, эти демоны низкого уровня продолжали бы питаться страхом и становиться сильнее. Рун хочет, чтобы его армия была сильной, — никто не проснулся, чтобы поднять тревогу, и, если бы не мы, я уверена, никто бы не заметил эту сцену в течение нескольких часов — возможно, только тогда, когда дневная охрана должна была сменить смену. — Но тот факт, что он выбрал этот отель, чтобы усилить свою армию, — слишком большое совпадение.

Роман ловко обходит спящих сверхъестественных существ, направляясь к двери в противоположной стене.

— Нам нужно добраться до камня.

Глава 34

Со своими демонами-волками, следующими за мной по пятам, я спешу за Романом и проскальзываю в соседнюю комнату.

Пространство расширяется, и я узнаю вход в апартаменты принцепса из видения. Это круглое помещение, выложенное мраморной плиткой, с большой дверью на противоположной стене, ведущей в помещение, похожее на спальню. Павшие сверхъестественные существа в соседней комнате не шевелятся, лежа на кровати. Здесь не горит свет, нет окон, и багровый свет руны устрашающе мерцает в пространстве вокруг нас.

Люстра с камнем находится высоко над нами, свисая с другого двадцатифутового потолка. Стоя прямо под ней, я смотрю вверх. В моём видении камень в середине люстры, казалось, освещал всю комнату, хотя это могло быть иллюзией видения, поскольку каждая из трёх частей привлекала моё внимание.

Люстра над нами и близко не такая яркая, её сверкающие детали кажутся не более чем стеклянными безделушками.

— Ни один из трёх фрагментов не излучает энергию сам по себе, — говорит Роман. — Мы не будем знать наверняка, исчез ли камень, пока не рассмотрим его поближе.

Потянувшись к краю своей рубашки, он быстро снимает её, обнажая мускулистую грудь, по которой я проводила руками этим утром. Хлопанье его расправляющихся крыльев проникает в мои чувства. Его аметистовые крылья в этом тёмном пространстве выглядят ещё более устрашающе, чем в туннелях, их фиолетовые кончики блестят, а замысловатый узор на каждом пёрышке завораживает.

Он не спрашивает моего разрешения, прежде чем обхватить меня руками и оторвать от земли, но я не сопротивляюсь. Мы оба знаем, что я не успокоюсь, пока не увижу камень своими глазами.

Я ловлю его мрачную улыбку, прежде чем он притягивает меня ближе, ловко закидывая мои ноги себе на бёдра. Он взмахивает крыльями, воздух движется вокруг нас, и мы поднимаемся к люстре.

Когда Роман останавливается под ним, я запрокидываю голову, чтобы рассмотреть расположение центральной части. Там определённо есть камень размером с мой кулак, но у него нет того характерного серебристого свечения, которое было у камня в видении.

— Я верю, что ты не дашь мне упасть, — говорю я ему, используя мышцы живота и бёдер, чтобы подтянуться выше.

— Осторожно, — ворчит он. — Проверь, нет ли ангельских оберегов.

Я быстро киваю ему.

— Как те заклинания, которые защищали застёжку, — я внимательно изучаю пространство вокруг центрального камня. Сила кошмаров затуманила мои чувства с тех пор, как мы вышли из лифта — и Романа, по-видимому, тоже, — и из-за этого гораздо труднее определить присутствие магии, не используя те же чувства, на которые должен полагаться человек: зрение, слух, обоняние, осязание.

Обереги вокруг застёжки казались тёплыми, как солнечный свет, и успокаивающими, как магия, исходящая от ангела, которую мы освободили, но когда я поднимаю ладонь к центральному камню…

— Ничего, — отвечаю я. — Я ничего не чувствую.

Я быстро принимаю решение, решив выяснить, был ли камень подделан.

— Я собираюсь взять его. Приготовься к полёту, если он активирует какие-либо обереги.

— Нова, я не думаю, что это…

Прежде чем он успевает закончить свой протест, я быстро расцепляю ноги с его талии и, опираясь на его руку, поддерживающую мой зад, отталкиваюсь от него одним сильным прыжком. Кончиками пальцев я хватаюсь за центральный камень, освобождаю его, прежде чем совершить сальто в воздухе и по спирали спуститься вниз, готовясь к приземлению. Падение с высоты замка гоблинов могло бы меня убить, но я могу преодолеть восемнадцать футов или около того.

В ушах у меня шумит, когда Роман подлетает и ловит меня, прежде чем я ударяюсь о землю. Дыхание со свистом вырывается из моей груди, когда он прижимает меня к себе и приземляется.

— Я могла бы это сделать, — говорю я, пристально глядя на него.

Одним взмахом он расправляет крылья, и они снова исчезают.

— Я не собирался рисковать.

Я бросаю на него ещё один взгляд — на жёсткие линии его подбородка, напряжённые уголки глаз и легкий блеск пота на плечах и лице. Может, на нем и не осталось ни кровинки, но, похоже, он всё ещё ведёт внутреннюю войну. Хотела бы я знать, что это было.

— Камень, — говорит он. — Покажи.

Я держу его между нами, пока лежу в его объятиях, чтобы мы оба могли его рассмотреть.

— Он почти идентичен, — шепчу я. — Но посмотри на это, — я поворачиваю его, чтобы он мог видеть. — У камня в видении была матовая серебристая серединка. У этого такой нет.

Роман сжимает челюсти, продолжая изучать его.

— Есть ещё один изъян — трещина с этой стороны. Настоящий камень идеален, — он издает короткий сердитый звук, его лицо превращается в маску из тёмных морщин. — Как, чёрт возьми, он узнал об этом? Я держал существование этого оружия в секрете.

— Ателла знала, — указываю я.

— Ателла — единственная в своем роде, — возражает он. — Я не доверяю многим людям, но я полагаю, что она держала информацию об оружии при себе, пока мы не появились.

Я запрокидываю голову, чтобы рассмотреть люстру, висящую теперь над нами. Внезапно меня осеняет идея, и я вздрагиваю.

— Это была ангел.

Роман склоняет голову набок, его глаза прищуриваются и становятся жесткими.

— Ты сказал, что ангелы приложили руку к созданию этого оружия. Ангел, которую мы освободили, сказала, что она спустилась с небес, чтобы выполнить задание, — я указываю рукой на люстру. — Возможно, устанавливала ангельские чары? — во мне поднимается чувство горечи. — Она сказала, что Рун оставался с ней в том транспортном контейнере целый день и ничего ей не говорил и не делал, но она была вся в ранах. Он, должно быть, допрашивал её.

Роман тяжело выдыхает.

— Чёртовы ангелы. Они почувствовали переполох в Аду и послали ангела, чтобы тот наложил на осколки защитные чары, намереваясь сохранить их в безопасности. Как только демон почувствовал бы энергию ангела на Земле, он бы нацелился на неё, заставил бы рассказать ему, что она здесь делает. Он сжимает челюсти, — мы добрались до застёжки раньше него, но не до камня.

Мое сердце внезапно бешено заколотилось в груди.

— Если он знает, где находятся осколки, если камень уже у него, тогда мои сёстры… Они в опасности.

Меня охватывает паника, настолько сильная, что я вырываюсь из объятий Романа в мгновение ока, несмотря на то что он крепко держит меня. Мои глаза широко раскрываются, когда мы встречаемся с ним взглядом. Мне нужно связаться с сёстрами, но мой телефон остался в его гостиничном номере. Всё, что у меня есть, — руна, которую я не должна использовать.

— Если он знает, где находится коготь, то всё, что я могу сказать, используя эту руну, ничего не изменит, — говорю я Роману, водя пальцем по татуировке за мочкой левого уха.

Его горло двигается, низкий рык срывается с плотно сжатых губ.

— Сделай это.

Я прижимаю пальцы к руне с такой силой, что, если она быстро не заживёт, останется синяк.

— Малия, Таня, вы в безопасности?

Руна молчит. Я жду их ответа, стоя на цыпочках, словно готовясь к бегу.

— Малия? Таня?

Тишина затягивается… и затягивается…

Моё дыхание становится тяжелым, и страх нарастает во мне с каждой секундой, когда они не отвечают.

Я сжимаю губы, кусаю их, смотрю в пол, сжимаю правый кулак, снова прижимаю левую руку к руне. Я повышаю голос. Это команда.

— Малия! Таня! Ответьте мне. Прямо сейчас, чёрт возьми.

Чей-то вздох раздается у меня над ухом, заставляя меня замереть.

— Новз — голос Малии дрожит и слаб.

— Малия! Что случилось?

— Он… Он хочет, чтобы я сказала тебе… — раздаётся глухой удар. Это похоже на удар кулака по плоти. Мои глаза расширяются от шока и ярости.

Малия всхлипывает. Её речь быстра и тороплива.

— Мы попали в засаду. Слишком много демонов Страйка. Сильнее, чем все, с кем мы сталкивались раньше. Теперь мы в руках демона…

— Где? — спросила я. Я требую ответа, мой голос холоден и с каждой секундой становится всё более ледяным. — Где вы?

— В каньоне к западу от территории орлов. У него коготь и камень, и он хочет, чтобы ты принесла застёжку к закату. Он сказал, что ты можешь пойти по следу из тел к нашему месту нахождения. Если ты не принесёшь её, он сделает с орлами то же, что и с вампирами. Голос Малии становится всё более дрожащим, но она понижает его, торопливо переходя на шепот. — Нова, ты в опасности. Этот демон не…

Она вскрикивает, короткий, резкий звук, а потом… ничего.

— Малия? Малия! — я поворачиваюсь к Роману. — Он нашёл их. Ты сказал, что твоя маскирующая руна защитит их.

Роман спокоен.

— Она маскировала их энергию, Нова. Она не делала их невидимыми. Он знал, где найти коготь. Должно быть, он послал демонов Страйка затаиться в засаде точно так же, как они ждали здесь, накачанные страхом других. Даже такие сильные сверхъестественные существа, как твои сёстры, не справились бы с ними.

— Но не ты, — говорю я. Это звучит как обвинение, хотя я не совсем это имею в виду. Он сказал мне, что Король Демонов — самый могущественный демон, который держит в узде всех элитных демонов, так что я не должна удивляться, что Роман уничтожил демонов, с которыми мы только что сражались. Но он также сказал мне, что только Король Демонов — он сам — до сих пор контролировал силу кошмаров, так что я не понимаю, почему он до сих пор не использовал её каким-либо образом. Если только он не считает, что, используя её передо мной, он выдаст свою истинную личность.

— Является ли эта сила кошмаров высшей силой? — спрашиваю я. — Это причина, по которой Король Демонов до сих пор сохранял контроль?

Роман быстро кивает.

— До сих пор она давала ему контроль.

Моё разочарование достигает точки кипения.

— Значит, тот факт, что теперь им управляет другой демон, пока Король отсутствует…

— Угрожает всему Подземному миру. Только оружие может победить его.

Мой страх за сестёр выводит меня из себя, но я кричу об этом, выдыхая свои чувства воем, который заставляет моих демонов-волков скулить. Я набираю в грудь побольше воздуха, приказывая себе использовать свой гнев, чтобы сосредоточиться на вопросах, которые мне нужно задать.

— У него есть две части, и он хочет забрать застёжку, — говорю я. — Он хочет уничтожить оружие, чтобы его нельзя было использовать против него? Или он хочет использовать его, чтобы отправить нас всех в ад, где мы не сможем с ним бороться?

Роман осмеливается взять меня за плечи, его прикосновение уверенное, а голос спокойный, несмотря на то что я почти дрожу от ярости.

— Я не могу сказать тебе, что из этого правда, но наш путь свободен, Нова. Нам нужно украсть у него две оставшиеся части и отправить его в Подземный мир.

Таков план, но почему Роман не смог просто взять Руна за шиворот и бросить его в Подземный мир? Он же Король Демонов, чёрт возьми.

— Каким образом? — рычу я, пригвоздив его к месту своим пристальным взглядом, наблюдая, как вокруг нас сгущаются тени, эти тёмные завитки, которые он рисует на себе, и в которых я наконец узнаю выражение его гнева. — Как нам это сделать, чтобы нас самих туда не затащили?

Он крепче сжимает мои плечи.

— Не нас, — говорит он. — Меня.

Мой гнев улетучивается. Он не исчез полностью, но находится под контролем. Он только что подтвердил мои подозрения, что планирует вернуться в Ад вместе с Руном. Мне даже не пришлось задавать свой последний вопрос на клятве на крови, чтобы он ответил мне.

Но как только мой гнев утихает, его сменяет другая эмоция — эмоция, которую он не почувствует, прикоснувшись к моим плечам, и я благодарна ему за то, что он никогда не узнает о моих чувствах.

Я не уверена, что хочу, чтобы он уходил.

Глава 35

Дорога обратно в комнату Романа в Казино Trinket кажется мне вечностью, каждый шаг отдается в моём сердце болью, хотя мы идём так быстро, как только можем, не привлекая нежелательного внимания.

Прежде чем мы покинули «Бронзовый доллар», я нажала на руну, чтобы вернуться к своей обычной одежде, но моё чувство ответственности за благополучие павших людей поставило меня перед серьёзной дилеммой. Мы не можем предупредить человеческую полицию или врачей, поскольку сверхъестественные существа, потерявшие сознание в «Бронзовом долларе», беспомощны и беззащитны — клыки вампиров и кожа гоблинов полностью видны. Подрыв существования сообщества сверхъестественных существ поставит под угрозу выживание каждого сверхъестественного, живущего в Вегасе.

Рассудив, что у вампиров должны быть системы, позволяющие при необходимости доставлять людей в больницу — поскольку вампирам нравится постоянный приток человеческой крови, а смерть привлекает внимание, — я решила, что охранники-гоблины должны знать, что делать. Я надеюсь. Мои демоны-волки очистили место происшествия, так что от убитых нами демонов-убийц не останется и следа, и я надеюсь, что предупреждение, которое Дастиан разослал разным лидерам, распространится по рядам вампиров.

По пути к выходу я протискиваюсь мимо охранников в вестибюле и бормочу:

— На пятьдесят третьем этаже проблема.

Охранники немедленно пытаются остановить меня, но мы проскальзываем мимо них к группе людей, толпящихся в вестибюле.

К тому времени, как мы добираемся до Казино Trinket, солнце уже по-настоящему взошло, и дети и целые семьи уже гуляют, многие в купальниках, без сомнения, направляясь на завтрак и к бассейну. Они понятия не имеют о тьме, распространяющейся по этому городу, и я намерена продолжать в том же духе.

Мы, не теряя времени, направляемся прямиком к парковке. К тому времени, как мы добираемся туда, мои нервы на пределе, когда я представляю, через что сейчас могут пройти мои сёстры. Я напоминаю себе, что они сильные — такие же сильные, как и я, — и что они защитят друг друга.

— Я за рулем, — говорю я Роману, протягивая руку за ключами.

Я уверена, что он будет возражать, но он бросает один взгляд на моё лицо и протягивает ключи.

Как только Эйс и Лука оказываются на заднем сиденье, мы выезжаем на главную улицу, и я быстро направляю машину в пробку, которая уже набирает обороты, несмотря на ранний час, прежде чем мы выезжаем с оживленной улицы и направляемся по просёлочным дорогам, которые я так хорошо знаю. Наконец, покинув населенные пункты, мы возвращаемся в пустынные земли, двигаясь на большой скорости к западу от резиденции орлов. Дорога под нашими шинами гладкая, но вскоре нам приходится свернуть с заасфальтированной дороги в красно-золотой ландшафт. Грязь вздымается из-под колёс, оставляя за собой устойчивый шлейф пыли, и это замедляет наше продвижение.

С каждым моим вздохом моё сердце бьётся всё быстрее, а в животе появляется пустота. Это ужас, который я испытываю, когда Рун рядом. В отличие от «Бронзового доллара», где он оставил после себя покров страха, здесь его сила струится по моей коже и покрывает меня тонким слоем пота. Но, в отличие от тех случаев, когда я сталкивалась с ним раньше, на этот раз к моему страху присоединяется гнев.

Малия сказала, что мы узнаем дорогу из-за тел.

— Вон там, — говорит Роман, указывая на вершину холма в пустыне впереди.

Я вижу, что привлекло его внимание. Два тела лежат в грязи на вершине холма, как раз там, где земля, кажется, становится более каменистой.

Я осторожно сбавляю скорость, и, как только мы добираемся до подъема, мы наконец видим цепочку сгорбленных сверхъестественных существ, спускающихся в тенистый овраг, ведущий в каньон.

Нажимая на тормоза и выключая зажигание, я выпрыгиваю из машины и наклоняюсь к ближайшему человеку, чтобы проверить его, — лежащая без сознания медведица-оборотень, судя по запаху хвои от её кожи. Быстро пощупав её пульс, я обнаружила, что сердцебиение у неё ровное, но лоб покрыт испариной, а лицо мёртвенно-бледное.

Роман быстро выходит из машины и присаживается на корточки рядом со мной, от его присутствия мне становится ещё жарче, несмотря на тень поблизости.

— Как они проделали весь этот путь сюда? — спрашиваю я его.

— Я бы предположил, что они пленники, — ворчит Роман. — Демон привёл бы их сюда, позволил этим людям сбежать, а затем уничтожил бы их одного за другим. Страх, который они испытывали, спасая свои жизни, был бы для него мощной энергией.

— Страх, которым он сейчас питается, — рычу я, крепче сжимая запястье медведя-оборотня.

Роман переводит взгляд с моей руки на моё лицо. Солнце за его спиной освещает его силуэт, когда он понижает голос.

— Ты тоже могла бы использовать их эмоции, чтобы стать сильнее, Нова.

— Что? Ты имеешь в виду, подпитываться их страхом? — я вздрагиваю, злясь, что он вообще это предложил. — К чёрту это.

Внезапно он хватает меня за плечи.

— Ты не сможешь победить своего врага, пока не станешь хоть немного похожей на него. Если только ты не мыслишь немного так же, как они. Ты должна понять своего противника, Нова, прежде чем сможешь победить его.

Я наклоняюсь к нему ближе.

— Я никогда — и повторяю, ни за что на свете — не хочу думать так, как этот демон.

Роман отстраняется, его руки соскальзывают с моих плеч, но он никак не комментирует моё заявление, хотя напряжение в уголках его глаз и рта усиливается. Какую бы войну он ни вел в своём сознании, я чувствую, что она только что обострилась.

— Нам придётся оставить машину здесь и идти пешком, — говорит он, поднимаясь прежде, чем я успеваю задать ему вопрос.

После того, как мы уводим двух сверхъестественных существ с гребня в тень, где солнце их не обожжёт, Роман хватает свою спортивную сумку, а я выпускаю своих демонов-волков из внедорожника, и мы все быстрым шагом отправляемся в путь.

Я проверяю каждого из сверхъестественных существ, мимо которых мы проходим, на мгновение убеждаясь, что у них ровный пульс, и успокаиваюсь, когда это происходит. Я думаю, демон выбрал самых сильных, которые продолжали дышать, несмотря на страх, который они испытывают, чтобы он мог питаться от них дольше.

— Эйс и Лука, — зову я своих демонов-волков. — Держитесь поближе. Предупредите меня, если почувствуете нашу стаю поблизости.

Я слышу одобрительный возглас от них обоих, прежде чем Эйс прижимается своим большим телом к моему бедру, рычание вырывается из его груди и вибрирует во мне.

Огненная пыль становится всё гуще по мере того, как мы спускаемся в ущелье, что делает спуск опасным. Я несколько раз чуть не поскользнулся, прежде чем мы добрались до каньона, где огромный выступ скалы над нами отбрасывает тень, и я теряю из виду идеальное голубое небо. Тьма подходит мне больше, и когда тени полностью окутывают меня, я позволяю своей демонической силе расти.

Роман следует на шаг позади меня, тепло его тела — постоянное напоминание о ярости, которую он проявил к демонам Страйка в отеле вампиров. Наша поездка в этот каньон была тихой, и теперь молчание между нами становится ещё тяжелее. Несмотря на это, он не боролся со мной за контроль над нашим выбором с тех пор, как я попросила ключи, и его действия говорят сами за себя. Несмотря на его способность разорвать на части двадцать накачанных демонов за несколько чёртовых минут, он без проблем позволяет мне руководить.

Это только укрепляет мою теорию о том, что он Король Демонов. Только по-настоящему могущественные люди достаточно уверены в себе, чтобы передать власть, когда это имеет смысл.

Тени сгущаются вдоль сужающейся тропинки, по мере того как скребущий страх внутри меня становится сильнее. Моё сердце бешено колотится в груди, руки внезапно становятся холодными, а каменные стены по обе стороны, кажется, приближаются. Все это говорит мне о том, что мы с каждым шагом приближаемся к Руну.

Наконец, тропинка сужается настолько, что нам приходится двигаться гуськом. Я останавливаюсь, чтобы проверить дорогу позади нас, прежде чем начать осматривать дорогу впереди. Я могу видеть только до следующего поворота, где туннель поворачивает направо. Воздух сырой и тяжелый, как будто мы вот-вот окажемся в какой-то закрытой пещере, куда редко проникает свежий воздух.

Эйс и Лука проскальзывают впереди меня, осторожно пробираясь по дороге, но Роман внезапно останавливает меня, положив твёрдую руку мне на плечо.

— Мне нужно, чтобы ты осталась здесь, Нова.

Я поворачиваюсь к нему вполоборота и, прищурившись, смотрю на него.

— Я понимаю, что ты планируешь взорвать оружие сам, и я ценю, что ты сделаешь всё возможное, чтобы убедиться, что мы не пострадаем, но я ни за что не останусь в стороне. У него мои сёстры…

Роман перебивает меня.

— Это помеха, которую он может использовать против тебя, — его следующее движение настолько быстрое, что моё сердце едва успевает забиться, когда он проводит указательным пальцем по своему запястью. На его коже проступает тёмная надпись. Он сжимает надпись в правом кулаке, как будто это осязаемый предмет, и хлопает меня ладонью по плечу.

Мгновенно онемение охватывает мою руку, грудь, а затем…

У меня подкашиваются ноги.

Крик едва успевает сорваться с моих губ, как Роман ловит меня, разворачивает и опускает на пыльную землю, пока я пытаюсь пошевелиться. Несмотря на онемение во всех частях моего тела, от шеи и ниже, я всё ещё могу говорить.

— Что ты сделал? — спросила я. Мой голос звучит приглушённо у него на груди, когда он разводит мои ноги в стороны и поддерживает меня в сидячем положении, кладя мои руки мне на колени, прежде чем откинуться назад. Он с глухим стуком бросает спортивную сумку на землю, а затем его рука прижимается к моей щеке — рука, с которой он сорвал руну, которую только что использовал, чтобы обездвижить меня. Его запястье всё ещё светится ниже уровня моих глаз, остаточный жар его силы смешивается с теплом его ладони.

Он издаёт рык, который потрясает меня до глубины души.

— Ты моя ответственность, Нова. Пока ты остаёшься здесь, демон ничего не сможет использовать против меня. Это мой единственный выбор.

Его глаза встречаются с моими, и бурная морская зелень его радужек исчезает. Остаётся только тьма, такая чистая, что его глаза похожи на отражающие чёрные озера, в которых я вижу только себя — свои широко раскрытые серые глаза и растрёпанные фиолетовые волосы, бледность своих щек, а также чертовски сердито сжатые губы.

Если у меня и были какие-то сомнения в том, что он был Королем Демонов, то теперь их больше нет.

Он настоящий грёбаный демон.

Мой волчий рык смешивается с моей собственной демонической силой.

— Ты считаешь меня обузой? Не смей, чёрт возьми, оскорблять меня.

Его ответ резок и холоден.

— Руна, которую я наложил на тебя, заставит тебя остаться здесь, но она также создаст вокруг тебя защитный щит. Ты будешь в безопасности, — сладость исчезла из его тона, оставив только лёд. — Не пытайся преследовать меня, Нова. В конце этого туннеля тебя ждёт только сожаление.

Я пытаюсь пошевелиться, и моя щека натыкается на его ладонь.

— А как же мои сёстры?

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы убедиться, что они в безопасности, — он начинает подниматься, убирая ладонь с моего лица.

— Стой, — рычу я. — У меня остался ещё один вопрос к клятве на крови.

Он замирает, привстав, мышцы напряжены.

— Задавай свой вопрос.

Я перевожу дыхание. Я могла бы задать ему миллион вопросов. Наверное, мне следует спросить его, как разрушить эту руну — хотя я не могу себе представить, что смог бы сделать это сам, не используя рунную магию, — но есть только одна истина, которая действительно важна для меня прямо сейчас.

Я должна узнать, прежде чем он исчезнет из моей жизни.

— Ты Король Демонов?

Он наполовину отвернулся от меня, темнота обрисовывает его силуэт, прежде чем он полностью поворачивается и снова наклоняется ко мне. И всё же я не вижу в его тёмных глазах ничего, кроме своего собственного отражения.

— Если бы это было так, клятва на крови на меня бы не подействовала, — он встаёт и шагает в сгущающуюся темноту дальше по туннелю, лишь на мгновение оборачиваясь. — Ты должна подумать, говорил ли я тебе когда-нибудь правду, Нова. Или только то, что я хотел, чтобы ты услышала, когда это было удобно мне.

Мои губы приоткрываются. Это «да» или «нет»?

На тропинке впереди мои демоны-волки остановились. Они навострили уши, подняли головы, насторожились, их мускулы напряглись, они готовы броситься обратно ко мне. Возможно, им удастся остановить Романа до того, как он уйдёт. Может быть. Если такого демона, как Роман, вообще можно остановить.

Я поджимаю губы, чтобы свистнуть им.

Роман бросается ко мне, прежде чем я успеваю окликнуть их, и прижимает кончик пальца к моей верхней губе. Его кожа холодна как лёд, но я успеваю заметить светящийся символ на его пальце, прежде чем он вырывает звук из моего горла.

Что за…?

Мои глаза расширяются, когда магия руны, которую он наложил на меня, заставляет меня хранить молчание.

Чёрт!

— К тому времени, как ты освободишься от рун, которые я на тебя наложил, демон исчезнет, — говорит он. — Твои сёстры будут в безопасности. Ты можешь продолжать жить своей прежней жизнью.

Я не хочу возвращаться к своей прежней жизни.

Это нежелательная мысль, которая застаёт меня врасплох. Моя жизнь состояла из одной битвы за другой, и моим постоянным спутником было крошечное пустое пространство в моём сердце — самое маленькое, но всё же существующее, — которое ничто не могло заполнить. Даже любовь моей матери или сестёр. Мне не хватало связи, которой я не могла бы поделиться ни с кем другим, потому что я полудемон, и только мои враги похожи на меня.

До Романа. Который такой же хищник, как и я, и который вполне может быть моим злейшим врагом из всех.

Он поднимается на ноги, нависая надо мной, расправляет плечи и смотрит на меня сверху вниз, выражение его лица непроницаемо, а глаза остаются такими же стеклянными, как чёрные озера, что должно меня напугать до чёртиков. Но… не пугает.

Я не могу говорить, но могу сверкать глазами. Мои глаза горят, когда я взываю к своей тёмной половине, сжав губы и стиснув зубы.

После очередного удара он поворачивается и свистит моим волкам.

Он опускается на колено, прежде чем они добегут до него, в той же позе, в какой он наносил на них маскирующую руну — одна ладонь на согнутом колене, другая рука вытянута вдоль тела. Они замедляют свой быстрый шаг, беспокойно поскуливая, и переводят взгляд с него на меня.

Он говорит с ними, как я могу только предполагать, на древнем языке демонов. Полные и беглые фразы, которые обдают меня, как знакомое дуновение ветра. Но я не понимаю ни слова из того, что он говорит.

Закончив говорить, он поднимает голову и поворачивается ко мне вполоборота.

— Ты должна знать, что я сказал им, что выбор за ними. Я не буду заставлять их идти со мной.

Я быстро качаю головой, мне нужно позвать их. Эйс! Лука!

Лука наклоняет голову, утыкается носом в ладонь Романа, но тут же проскакивает мимо него и направляется в мою сторону, поджимая ноги и устраиваясь рядом со мной. Вздох облегчения вырывается из моей груди, но теперь я жду Эйса.

Мой непостоянный, злой волк.

Он рычит на Романа, единственный из моих демонов-волков, который никогда не подчинится.

Фиалковые глаза Эйса устремлены вдаль, в них горит огонь, который, кажется, пронзает меня насквозь.

У меня перехватывает дыхание, когда он вытягивает одну из своих передних лап и наклоняет голову в мою сторону, прежде чем снова выпрямиться. Чёртов поклон, как будто он воин, идущий на битву. И он… прощается.

Эйс рычит на Романа, затем разворачивается и крадётся прочь по тропинке, останавливаясь в нескольких шагах, прежде чем вернуться. Ожидая Романа.

Внезапные слёзы застилают мне глаза, но я смахиваю их, не позволяя им проявиться.

Роман поднимается на ноги и снова медленно приближается ко мне, а я продолжаю метать в него кинжалы взглядом. В его грудь и в его чертовски красивое лицо.

— Мой путь всегда был ясен для меня. Я знаю свой долг, — он сжимает челюсти. Свет в его глазах становится невероятно тёмным, невероятно пустым. — И тут я обнаружил тебя.

Он поворачивается на каблуках и уходит, а Эйс крадется впереди, их шаги такие тихие, такие хищные, что я с трудом слышу их, когда они сворачивают за дальний угол и исчезают из виду.

Глава 36

Я борюсь с магией, которая связывает меня в двух местах — с руной, которую Роман нанёс на мое плечо и которая удерживает меня в неподвижности, и с руной на моих губах, которая заставляет меня молчать.

Должен быть способ сломать их.

Я осматриваюсь так быстро, как только могу, в отчаянных поисках чего-нибудь — чего угодно, — что могло бы мне помочь. Одной моей ярости достаточно, чтобы прожечь руны, но в некотором смысле она сдерживается той частью меня, которая понимает выбор Романа.

Тот, кто окажется в зоне действия оружия, когда оно сработает, попадёт в Ад. Судя по действиям Романа, он не хочет, чтобы я приближалась к нему. Я должна быть благодарна, но мои инстинкты взвинчены. Есть стороны натуры Романа, которые по-прежнему остаются для меня загадкой, в том числе и его истинные мотивы.

Я прекращаю осматривать своё окружение — конечно, в грязи и пыли не найду ничего, что могло бы мне помочь. Я не могу даже застонать или закричать от разочарования. Волшебство Романа не может быть уничтожено ничем. Она даже пробило силу кошмаров Мастера во время битвы в моём доме. Он сказал мне, что раньше только Король Демонов мог контролировать силу кошмаров, и он выглядел невероятно рассерженным из-за того, что теперь это делает кто-то другой.

Я зажмуриваюсь, слушая, как Лука скулит. Я хочу сказать ему, что всё будет хорошо. Больше всего на свете я не хочу, чтобы он стал свидетелем моего разочарования. Он всегда был самым чутким из всех моих демонов-волков, тем, чье сердце чувствует больше всего.

Его шерсть касается моего бока, когда он поднимается на лапы и подталкивает меня локтем, проводя кончиком своего влажного носа по тыльной стороне моей ладони и вверх к плечу, где Роман поместил руну, которая обездвижила меня. Я даже не успела разглядеть её форму, как она исчезла у меня под рубашкой, потому что он прижимал ко мне свою ладонь, пока она сжималась.

Я приоткрываю глаза и перевожу взгляд на Луку, чей нос покоится на моём плече, достаточно близко, чтобы коснуться моей шеи. Он подбегает и лижет моё лицо, его язык касается моих губ, щеки и подбородка.

Он хочет, чтобы я поговорила с ним, но, думаю, он не понимает, что я не могу.

Он снова скулит, когда я продолжаю смотреть на него в ответ. Проходит мгновение, и затем его глаза превращаются в фиолетовые щёлочки, прищуренные на меня, когда мой пристальный взгляд — единственный ответ, который я могу ему дать.

Он снова кладёт голову мне на плечо, его глаза всё ещё прищурены.

Я не могу пошевелиться, старый друг.

Я закрываю глаза, пытаясь придумать, как мне выпутаться из этого. Должен же быть какой-то выход. Думай, Нова. Думай!

Мои глаза распахиваются, когда острая боль пронзает моё плечо.

— Чёрт! Лука!

Его челюсти сомкнулись на моём плече, губы приоткрылись, и было заметно, как его зубы прокалывают мою рубашку и кожу под ней. Глубокая боль пронзает мою грудь и проникает до самых кончиков пальцев ног, и вместе с ней приходит чувство освобождения. Я чувствую, что меня освободили от цепей.

Мне требуется секунда, чтобы осознать, что я кричала.

Ещё один момент, чтобы осознать, что мои руки подняты в знак защиты.

Очень осторожно Лука убирает зубы с моего плеча, отступая от меня с ухмылкой на лице, которая так сильно напоминает мне самодовольное рычание, которое Эйс бросал в мою сторону.

Я хватаюсь за плечо и рву ткань. Светящийся след, состоящий из завитков и линий, то становится ярче, то исчезает на моей коже, прежде чем исчезнуть полностью.

Следы зубов Луки прорезали её насквозь.

Моя рука взлетает ко рту, и он облизывает меня. Должно быть, он провёл языком и по руне, которую Роман нанёс на мои губы.

— Как тебе это удалось?

Он мотает головой и скулит.

Чёрт, жаль, что он не может мне сказать. Это напоминает мне о том, как много я не знаю о своих волках — на что они способны. Очевидно, они разбивают руны зубами и слюной.

Осматривая места, где он меня укусил, я определяю, что это поверхностные порезы, прежде чем опускаюсь на колени перед Лукой. Глубоко вздохнув, я шепчу:

— Grinta.

Это самое близкое из известных мне выражений благодарности на древнем языке демонов.

Затем я снова встаю на ноги, оказавшись перед выбором — настоящим выбором, а не тем, который мне навязали. Я могла бы остаться здесь, держаться подальше от борьбы, но каждый инстинкт моего тела говорит мне, что я должна быть частью этого.

Роман сказал мне, что сделает всё, что в его силах, чтобы обезопасить моих сестёр, но он также призвал меня задуматься, говорил ли он мне когда-либо только то, что хотел, чтобы я услышала. Что было удобно ему.

Я стискиваю зубы, и с моих губ срывается рычание. Я помню, как трудно было Малии произнести клятву на крови, как больно это было для меня, и в какой момент я почувствовала неуверенность в том, что она была успешной. Я ничего не могу принимать на веру. Если Роман никогда не был связан клятвой на крови, то мне нужно подвергнуть сомнению его ответы на все мои вопросы, касающиеся клятвы на крови. На самом деле, мне нужно подвергнуть сомнению всё, что он когда-либо говорил мне. Каждую. Чертову. Вещь.

А это значит, что у меня нет ответов. Никакой основополагающей истины.

Всё, что я знаю наверняка, это то, что я не буду рисковать жизнями своих сестёр.

— Пойдём со мной, — говорю я Луке и мчусь по дорожке, мои шаги легки, как воздух.

Остановившись на повороте, я осматриваю тропинку впереди, прежде чем поспешить по ней, следуя по извивающемуся туннелю, и замедляю шаг, когда до меня доносятся гулкие голоса.

— Lesnay, — шепчу я Луке так тихо, что практически выдыхаю команду.

Тело Луки исчезает из виду, но я остро ощущаю его энергию, его мощный силуэт успокаивает своим присутствием. Лука, возможно, и не такой хороший воин, как Темпл или Эйс, но он может уничтожать демонов Страйка не менее эффективно.

Болезненно осознавая, что любой звук может эхом разнестись по туннелю, я стараюсь двигаться тихо, прижимая палец к татуировке на запястье, чтобы одежда превратилась в эластичный чёрный защитный костюм. Это не помешает силе кошмаров Руна воздействовать на меня, но уменьшит его способность соприкасаться со мной кожа к коже и уменьшит воздействие его прикосновений.

Сдерживая сердцебиение, я осторожно продвигаюсь вперёд, Лука следует за мной по пятам, и мы крадёмся в направлении голосов, пока не достигаем конца туннеля. Свежий воздух со свистом вырывается из него, подсказывая мне, что где-то впереди должен быть выход наружу. Передвигаясь так осторожно, как только могу, по пыльной, осыпающейся земле, я прижимаюсь к стене туннеля, пользуясь выступом с правой стороны туннеля, чтобы остановиться и спрятаться.

Успокаивая дыхание, я замираю и готовлюсь к тому, что увижу.

Я слегка наклоняюсь вперёд, чтобы заглянуть за выступ скалы. За ним находится открытая пещера с водоёмом в дальнем конце, противоположном выходу из туннеля. Поверхность воды такая же стеклянная и чёрная, как глаза Романа, когда он смотрел на меня раньше.

Высоко над поверхностью воды, подвешенные в воздухе, висят мои сёстры. Они лежат на спине, скрестив руки на груди, как будто покоятся на невидимых кроватях, но, в то время как все остальные части их тела кажутся поддерживаемыми, их волосы струятся по воздуху.

Хотя Малия лежит на спине, её лицо повернуто в мою сторону. Её глаза закрыты, а пряди шоколадно-каштановых волос падают на щеки. Над её грудью, в том месте, где расположены её руки, мерцает световая дымка, как будто она собирается произнести заклинание, но теперь оно застыло вместе с ней.

Когти Тани, как у гарпии, полностью вытянуты в том месте, где одна из её рук прилегает к телу, а у её мотоциклетной куртки отсутствует рукав, материал разорван на плече. Дастиан плывёт рядом с ней, но, в отличие от моих сестёр, он лежит на боку, лицом ко мне, одна рука протянута к Тане, его тёмно-каштановые волосы развеваются на ветру. Я представляю, как он бросается к ней с криком на губах, которые сейчас решительно сжаты.

Как и в случае с Малией, Таню и Дастиана словно ударили в тот момент, когда они призывали свою силу, возможно, намереваясь переместиться и подняться в небо.

Чуть поодаль от них Темпл и Блиц тоже застыли в воздухе, их шерсть колышется на сквозняке. Ноги Блиц подняты для бега, и Темпл выглядит так, словно она собиралась прыгнуть, когда её остановили.

В этом конце пещеры темнее, хотя, кажется, в другом конце есть источник света, который отражается от поверхности воды на той стороне, отражаясь от моих сестёр, Дастиана и двух моих волков. Я не смогу точно определить, что это за источник света, пока не отойду подальше.

Высунувшись из-за угла, пока не почувствую себя в безопасности, я снова отступаю и прижимаюсь спиной к стене туннеля. На секунду задержав дыхание, я прислушиваюсь, не раздастся ли крик или внезапное движение, которые могли бы указать на то, что моё присутствие обнаружено. Спокойствие, которое я культивировала в себе, улетучилось при виде моих друзей в обмороке, в глубине души нарастал гнев, который покалывал мои пальцы и гудел в голове.

Я говорю себе, что они живы, и это самое главное. Их грудные клетки двигаются, так что я знаю, что они дышат, даже если они не просыпаются.

Звуки мужских голосов продолжаются, и теперь я могу разобрать резкость их тона, даже если не могу точно разобрать, что они говорят. Моё представление о размерах пещеры подсказывает мне, что они не должны быть слишком далеко от меня, но вход в туннель, должно быть, создает какой-то акустический барьер, который заглушает их голоса.

Единственный способ увидеть говорящих и отчётливо услышать их — выйти за край скалы, потенциально подвергая себя опасности обнаружения, но мне нужно знать, с чем я столкнусь, если я хочу освободить своих сестёр.

Сделав глубокий вдох, я снова провожу пальцем по татуировке, позволяя волшебству создать маску для лица и капюшон, который прикроет мои волосы, чтобы они не так бросались в глаза. Я низко пригибаюсь и проскальзываю за отверстие туннеля, держась как можно ближе к земле и стараясь не касаться стен туннеля, чтобы не осыпались камни.

Как только я выхожу за выступ, искажение звука исчезает, и голоса в пещере становятся резкими.

Вдоль дальней стены справа от меня, по меньшей мере, тридцать демонов Страйка охраняют группу заключённых. Я узнаю Джанну, бету Дастиана, и её разведывательный отряд, а также Гранта, альфу стаи волков-оборотней, и его брата Торпа. Их глаза открыты, рубашки промокли от пота, а лица бледны. Многих из них заметно трясёт, их грудь поднимается и опускается в панике, от которой у меня сводит живот. Я не могу знать наверняка, но Рун, возможно, насылает на них кошмары, пока они бодрствуют.

К моему удивлению, среди пленников также стоят три ангела, их запястья закованы в кандалы, а цепи прикреплены к стене каньона. Ангелы дрожат так же сильно, как и остальные, и если цепи будут такими же, какие Рун использовал в транспортном контейнере, то никто не сможет спастись самостоятельно.

У меня на лбу появляются морщинки, когда я узнаю мать-ведьму Люсиль, которая непринужденно стоит рядом с двумя демонами Страйка. Сука. Если она работает с Руном, то это, безусловно, объясняет, почему в отеле, где жила вампирша, не было ни одной ведьмы.

Миниатюрная Люсиль выглядит ещё меньше рядом с этими толстошеими, властными демонами. На ней тот же тёмно-синий брючный костюм, в котором она была на встрече с магнатом, а её светлые волосы ещё более взъерошены. Пятно грязи на её щеке, похоже, скрывает синяк. Её палочка поднята, губы шевелятся, словно она бормочет заклинания, в то время как её внимание сосредоточено на двух мужчинах, кружащих друг вокруг друга в пространстве между водоёмом и пленниками.

Роман и Рун расхаживают друг вокруг друга, то появляясь, то исчезая из солнечного света, льющегося через зазубренную дыру в потолке пещеры, которая достаточно велика, чтобы в неё мог пролезть кто угодно — даже крылатый сверхъестественный, если прижмет крылья к бокам.

Рун окутан тёмными тенями, черты его лица постоянно скрыты. Он одет только в чёрные брюки, его широкая грудь обнажена, хотя темнота, которая сгущается вокруг него, скрывает детали его торса, рук, кистей и даже бёдер. Возможно, у него были две оставшиеся части оружия, и я не смогла бы сказать наверняка.

Ужас, клубящийся у меня в животе, словно пустая яма, высасывает мои силы, пока я не напомню себе, что нужно их использовать. Может, я и не хочу испытывать страх других, но я могу справиться со страхом, который Рун создаёт вокруг себя. Принять его и позволить ему подпитывать меня.

Напротив него Роман кажется ещё более крупным, чем когда-либо прежде. Он шире в груди, чем Рун, выше, а его плечи, бицепсы, бедра и каждая чертова рельефная мышца идеально выточены, идеально пропорциональны и каким-то образом… Его совершенство заставляет меня вздрогнуть, как будто по моей спине пробежала ледяная вода.

Когда он крадётся дальше вправо, Эйс тоже появляется в поле зрения, мой демон-волк следует за Романом по пятам, полностью видимый и не прячущийся. Присутствие Луки рядом со мной внезапно замирает, и я чувствую, что он наблюдает за Эйсом даже пристальнее, чем за этими двумя мужчинами.

Роман снова говорит, и теперь, когда я стою, пригнувшись, у входа в туннель, его речь становится понятной. Несмотря на это, звук его голоса внезапно сбивает меня с толку, потому что в нём есть оттенок, который я не узнаю, — глубина, которой раньше не было в его речи.

Глубокая, рокочущая мощь, которой раньше не было в его голосе.

— Хватит, — мрачно приказывает он. — Отдай мне фрагменты.

Я слегка встряхиваю головой, пытаясь избавиться от отголосков его голоса, от того, как он звучит во мне, как будто он играет на моём сердце, как на инструменте.

Рун сгибает пальцы, сжимая их в кулаки, а затем разжимая их. Его голос тоже звучит иначе, чем раньше. Он жестче, но, может быть… как-то моложе.

— Я не вернусь — говорит он. — В Подземном мире меня ждёт только смерть. Здесь я бог для этих жалких созданий.

— Только до тех пор, пока ты продолжаешь их истощать, — говорит Роман. — В конце концов, ты высосешь их досуха, и твоя новая сила умрёт вместе с ними. Ты как младенец, который берёт слишком много, истощая жизненные силы вокруг себя. Ты не можешь контролировать свою жажду.

Рун делает тяжёлый шаг вперёд.

— Ты ошибаешься. Я учусь контролировать себя. Ангелы, оборотни, ведьмы — они сделают всё, чтобы избавиться от своих страхов. Я учусь, как избавлять их от ночных кошмаров на достаточное время, чтобы заставить их повиноваться мне, а затем я снова подчиняю их своей воле.

Мои глаза сужаются, на лбу появляются складки от растущего замешательства, пока я слушаю их. Они звучат… разные… и дело не только в тембре их голосов, но и в тоне их разговора. На мгновение показалось, что Роман ругает Руна так, как учитель ругал бы ученика.

Роман вздыхает глубже, чем раньше, и делает шаг влево, не отрывая взгляда от Руна.

— Сначала я подумал, что ты, возможно, приложил руку к событиям, которые привели к хаосу в Подземном мире, но теперь я вижу, что ты здесь, потому что сбежал. Ты боишься.

— Боюсь? — Рун сплевывает. — Страх — мой друг! — он указывает на пленников, прикованных цепями к стене. — Разве ты не видишь?

Роман понижает голос.

— Теперь он единственный друг, который у тебя есть, — он делает шаг к Руну, который, к моему удивлению, кажется, немного дрожит. Тёмный туман, окутывающий его фигуру, становится серым, прежде чем снова стать чёрным.

— Как ты заполучил силу кошмаров? — вопрос Романа настолько резок, что резче, чем кажется на первый взгляд. — Она не принадлежит тебе по праву рождения. Тебе никогда не суждено было управлять ею. Как ты украл её?

— Я заслужил её! — кричит в ответ демон кошмара. — Она должна быть моей!

Роман качает головой из стороны в сторону, что означает категорическое «нет».

— Ты, должно быть, родился со способностью контролировать её, но одного этого недостаточно. Сила кошмаров может проявиться только тогда, когда ты испытаешь свой самый глубокий страх, — голос Романа наполняется презрением, гневной насмешкой. — Ты убежал от своего страха, как чёртов трус. Чтобы вызвать страх, ты должен сначала победить его.

Роман сейчас отвернулся от меня, но я представляю, как его пронзительный взгляд приковывает Руна к месту.

— Нет большего страха, чем знать, что ты… или кто-то, кто тебе дорог… вот-вот умрёт, — говорит Роман.

Он замирает, затем поворачивается ко мне вполоборота, и каждая клеточка моего тела внезапно ощущает возникший между нами разряд, который я не могу определить. Как будто он протянул руку и провел кончиками пальцев по моим щекам и губам.

Я делаю короткий вдох, но не пытаюсь с этим бороться.

— Я прав, Нова? — спрашивает Роман с новым напряжением в голосе.

Моё сердце замирает, и воздух со свистом вырывается из груди.

Я медленно поднимаюсь с корточек, когда демон кошмаров поворачивается в мою сторону, тёмный туман неровно клубится вокруг него, когда он сбивается с шага, его поза говорит мне, что, в отличие от Романа, он не заметил моего присутствия.

Роман спросил, является ли самый большой страх — страхом потерять кого-то, кого ты любишь.

— Ты чертовски прав, — рычу я, нажимая на руну, чтобы снять маску и распустить волосы по спине.

Демон кошмаров отступает на шаг и поворачивается к Роману, впиваясь в него взглядом. Рун издает резкий смешок, от которого у меня волосы на руках встают дыбом.

— Я недооценил тебя. Я думал, ты попытаешься защитить её от такой судьбы, но теперь я вижу, что тебе наплевать на всё, кроме своего долга.

Роман напряжён, его плечи напряжены, а кулаки сжаты, когда его тёмные глаза встречаются с моими через расстояние.

Демон кошмаров отступает от Романа.

— Очень хорошо. Это будет битва. Посмотрим, кто победит, — он поворачивается к демонам Страйка, охраняющим пленников. — Освободите ангелов!

Повинуясь его команде, три демона Страйка устремляются к ангелам, которые внезапно натягивают свои путы. При прикосновении демонов к цепям ангелы взмывают в воздух, их белоснежные крылья широко расправляются, и они взмывают к высокому потолку — но не для того, чтобы убежать.

Сильными взмахами крыльев они снова устремляются вниз.

Двое целятся в Романа.

Одна из них летит прямо на меня, раскинув руки. С кончиков её пальцев срывается обжигающий белый свет, и я едва успеваю вовремя пригнуться, чтобы избежать его, хотя внезапная боль пронзает мою голову, а перед глазами всё плывет от света.

Он озаряет лицо ангела, выделяя пот на её лбу и дымку в серебристых глазах, заставляя её белую одежду светиться и подчеркивая её резкие движения. То, как она пытается повергнуть меня в панику, вызывает у меня страх.

Я узнаю её. Она была ангелом, которую я освободила, но теперь она, должно быть, заперта в клетке страха, которую использует демон кошмаров, чтобы контролировать её. Он сказал, что может освободить своих пленников и делать с ними всё, что захочет, прежде чем снова связать их.

Лука отскакивает в сторону, с пути ангела, и я вскакиваю на ноги, но только для того, чтобы снова пригнуться и перекатиться, едва избежав следующего удара ангела. Меня охватывает паника при мысли о том, что свет ангела может обрушиться на Темпл и Блица, где они уязвимы над водоёмом. Мои сёстры и Дастиан должны быть невредимы — даже Таня не дрогнула ни перед светом Ателлы, ни ранее, когда первый ангел сбежала из транспортного контейнера.

Но я и мои демоны-волки уязвимы.

— Нова! — кричит Роман, бросаясь ко мне, его мощные мышцы ног напрягаются, когда два ангела налетают на него сзади.

На бегу он ударяет себя пальцем по запястью, выхватывает надпись, которая торчит у него из кожи, и бросает её через пространство между нами.

Созданная им руна ударяет меня по плечу, и я кричу, вцепившись в неё, потому что теперь не могу доверять ни одной руне, которую он на меня накладывает.

Несмотря на все мои усилия, надпись растекается по моему плечу, принимая форму моего тела, словно жидкость, разливающаяся по мне, растекаясь со скоростью света по шее и лицу и в то же время по животу и ногам, формируясь быстрее, чем мой защитный костюм.

Я задыхаюсь, когда она залепляет мне рот и глаза, и на мгновение всё вокруг погружается во тьму, прежде чем зрение проясняется и я снова могу дышать.

Этого отвлечения было достаточно, чтобы я слишком долго оставалась на корточках в одном положении.

Ангел снова летит ко мне, свет, исходящий от кончиков её пальцев, разливается по моему телу одним обжигающим движением.

Глава 37

Свет ангела не касается меня.

Он скользит по моему телу, вспыхивая на защитном костюме, который дал мне Роман. Сквозь яркую пелену, застилающую мне глаза, я замечаю ещё четыре быстрые вспышки, когда Роман зажигает руны на своём запястье, бросая одну в Луку, затем в Эйса — быстрые удары, — прежде чем он поворачивается к Темпл и Блицу, где они парят над водоёмом.

Отведя руку назад, Роман швыряет оставшиеся две руны в моих бесчувственных волков.

Надпись растекается по телу каждого из них подобно жидкости, образуя покрытие на меху, которое сияет, как самый тёмный драгоценный камень.

Вспыхивает последняя руна, и Роман ударяет ею по своему сердцу, поворачиваясь лицом к двум приближающимся ангелам.

Я вскрикиваю, когда их свет охватывает его прежде, чем успевает сформироваться его броня. Ониксовая броня покрывает его грудь и лицо, но недостаточно быстро. В воздухе между нами витает запах горелой плоти, и всё, о чем я могу думать в этот момент, — о том, что он решил одеть меня и моих волков в доспехи, прежде чем защититься сам.

С рёвом он бежит к первому из двух преследующих его ангелов, прямо сквозь их свет, прежде чем оторваться от земли. Его тёмно-аметистовые крылья распахиваются, когда он поднимается в воздух, чтобы встретить её. Налетев на неё сбоку, он сбивает её со второго ангела, заставляя их обоих кружиться.

У меня есть секунда, чтобы выкрикнуть команду Луке.

— Присмотри за Малией и Таней! — прежде чем первый ангел оказывается надо мной, её ярко светящиеся руки тянутся ко мне, пытаясь оторвать меня от земли, теперь, когда её свет не может подчинить меня себе.

Я не хочу причинять ей боль. Она жертва Руна и нападает на меня не по своей воле. Даже если мы враги по натуре.

Доспехи, которые дал мне Роман, удивительно лёгкие, как вторая кожа, и они позволяют мне использовать всю мою скорость и силу, когда я отталкиваю её руки от своего тела, не давая ей поднять меня в воздух, где у неё будет преимущество. Уклоняясь от её второй попытки схватить меня, я танцую и выскакиваю из зоны её досягаемости, огибая водоём. Она не сдается, поднимается и снова пикирует, взмахивая крыльями и придавая ей невероятную скорость.

Справа от меня мелькает чёрное пятно, и Эйс прыгает на ангела, оскалив зубы, целясь в то место, где её левое крыло соединяется с туловищем. У него хватает сил оторвать ей крыло и сбить её с ног. У него также есть сила высасывать её энергию и убивать в воздухе, но я этого не хочу. Нет, если есть шанс спасти её.

Я кричу:

— Stoll!

Стой.

Он не останавливается.

Мой крик становится громче. Я мчусь к нему.

— Нет, Эйс!

Его зубы смыкаются на суставе её крыла, и он сбивает ангела с ног, сила удара подбрасывает её в воздух, так что она приземляется на спину. Рыча, он хватает её за крыло и тащит по камням к чёрному водоёму.

Я вижу, как Роман и два других ангела борются друг с другом в воздухе позади нас, свет ангелов вспыхивает в верхней пещере, смертоносные лучи, исходящие от их рук, заставляют каждого демона вздрагивать и приседать в поисках укрытия, их руки подняты над головами.

Сам Рун укрылся за спиной Люсиль, и вокруг них обоих сияет мерцающий щит, предположительно созданный Люсиль, защищающий Руна от своенравных лучей ангельского света.

Мои ноги стучат, когда я мчусь к Эйсу, который продолжает тащить ангела по земле, в то время как та кричит, сопротивляется и пытается убрать своё крыло.

Я прыгаю и скольжу к нему, готовясь использовать инерцию, чтобы обхватить его за грудь и прижать к земле.

За долю секунды до того, как я доберусь до него, он отпускает ангела и отскакивает назад. Свет продолжает струиться из её рук, освещая моих друзей. Они не пострадали, но я благодарна, что Роман укрыл Темпл и Блица плащами, и они беспомощно парят над водоёмом.

Ангел пытается подняться, когда свет внезапно перестаёт струиться вокруг её рук. Она широко раскрытыми глазами смотрит на своё крыло, которое не пострадало, и, несмотря на то что она потрясена и дрожит, она — на удивление — выглядит сосредоточенной и бдительной.

Я резко останавливаюсь рядом с ней, в то время как Эйс одаривает меня таким же самодовольным рычанием, которое говорит о том, что он считает себя крутым.

— Эйс! Что ты сделал? — поспешно спрашиваю я, отчаянно желая, чтобы он мог мне ответить. Каким-то образом он освободил ангела от воздействия кошмарной силы Руны, как Лука освободил меня от обездвиживающей руны Романа. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь дотянуться до него. Мне кажется, что теперь каждый раз, когда я вижу своих волков в действии, я узнаю о них что-то новое. На мгновение прижимаясь лбом к лбу Эйса, я говорю: — Ты чертовски крут, друг мой.

На что он рычит, низко и утробно, прежде чем снова отстраниться, никогда не из тех, кто слишком долго наслаждается моим восхищением.

Серебристые глаза ангела широко раскрыты, когда она смотрит на меня. Последние отблески света гаснут в её руках, которые обхватывают мои плечи, когда она, пошатываясь, приближается ко мне.

— Меня и моих сестёр послали убрать части оружия, прежде чем их можно было найти. У нас ничего не вышло. Наложение защитных чар на них было лучшим, что мы могли сделать за то время, что у нас было. Ты должна преуспеть там, где мы потерпели неудачу. Её хватка на моих руках причиняет боль даже сквозь броню, которую дал мне Роман. — Ты должна изгнать элитных демонов обратно в Подземный мир.

Сначала она указывает на Романа, который сражается с двумя другими ангелами. Его мощные руки отбрасывают одного из ангелов через всю пещеру, прежде чем ангел выпрямляется и летит обратно на него. Он мог бы уже убить их обоих, но не сделал этого.

Палец среброглазого ангела поворачивается к Руну.

— Их обоих. Неважно, что ты к нему чувствуешь, — затем она указывает на пленников, прикованных цепями к стене. — Ты должна питаться кошмарами, Нова. Забери их страх и освободи их от него.

Со свистом расправив крылья, она взмывает в воздух. Её глаза сужаются от решимости, когда она устремляется к Роману, и сначала я думаю, что она собирается вступить с ним в схватку, пока она не кричит:

— Прочь с дороги, демон. Я несу ответственность за этих ангелов!

Роман немедленно падает на землю, сгибая колени, чтобы смягчить удар при приземлении, и расправляет крылья, подняв лицо вверх.

Два ангела уже собираются последовать за ним, когда среброглазая ангел проносится между ними, врезается в первую и хватает её за талию, а затем разворачивается, всё ещё удерживая первого ангела, чтобы схватить за крылышко вторую, прежде чем она успеет убежать. Её сёстры сопротивляются ей, но, когда её свет заливает всех троих, их крылья расправляются, и, мощным взмахом крыльев, она взмывает вверх через отверстие в потолке пещеры, хватая своих сестёр и увлекая их за собой.

Они исчезают через несколько секунд, оставляя меня с последним приказом ангела: забрать страх пленников и освободить их от него.

Рун ревёт от ярости, когда ангелы исчезают.

Я задыхаюсь, когда он отталкивает Люсиль в сторону, ударяя её так сильно, что она падает на колени с криком, который переходит в визг, когда он хватает её палочку и ломает её пополам.

— Нет! Моя палочка!

Мерцающий щит, который защищал Руна от ангельского света, исчезает, когда он роняет сломанную палочку в грязь, но, когда Люсиль тянется за осколками, он хватает её за руку и тянет за собой, почти волоча по пыли.

Люсиль мне не подруга, но то, как он с ней обращается, меня не устраивает.

— Рун! — рычу я, заставляя демона кошмаров остановиться. — Отпусти её!

Он замирает на мгновение, прежде чем отвернуться от меня к Роману, склонив голову набок. Темнота вокруг тела Руна бледнеет, а затем снова темнеет. Он кажется почти… смущённым.

— Ты хочешь, чтобы я отпустил её? — в его голосе звучит неподдельное удивление. — Эта ведьма — предательница по отношению к тебе, Нова.

Люсиль задыхается, пытаясь вырваться из хватки Руна.

— Я защищала свой ковен! — кричит она, пытаясь освободиться. — Демон посетил нас первым. Прежде чем кто-либо ещё узнал, что он здесь. У нас не было выбора, кроме как подчиниться ему.

Я помню, Торп рассказывал мне, что в ту первую ночь все ведьмы проснулись от ночных кошмаров. Это было до того, как вокруг сверхъестественных составов начали появляться руны. Это также объясняет, почему в казино вампиров не было ведьм, потерявших сознание. Вполне возможно, что они впустили демонов Страйка и помогли Руну вернуть камень.

Рун смеётся, издавая странный звук.

— Она боится тебя, Нова! Но она скрывает свой страх за презрением, — он прижимает свою большую ладонь ко лбу Люсиль. — Скоро она утонет в своих ночных кошмарах о том, как ты убиваешь её снова и снова.

Я подхожу к Роману, в то время как Эйс крадётся позади меня, и теперь все мы стоим лицом к лицу с Руном. Слева от нас заключенные натягивают цепи, а демоны Страйка ухмыляются мне, как будто думают, что я скоро стану пищей для их хозяина. Жаль, что я не могу увидеть выражение лица Романа под его ониксовой броней, но тени, сгущающиеся вокруг нас, говорят о его гневе.

— Ты не можешь сражаться со мной, Нова! — кричит Рун. — Ты не знаешь своей силы! Ты даже не понимаешь своего места в Подземном мире.

Я позволяю угрозам Руна захлестнуть меня. Стоя сейчас рядом с Романом, я понятия не имею, на чьей я стороне — на стороне союзника или врага. Но какими бы бурными ни были мои эмоции, то, что мне нужно сделать, не изменилось: собрать части оружия, освободить моих сестёр и использовать оружие против Руна — и всё это без того, чтобы нас самих не затянуло в Ад.

Я не могу не заметить, как одно плечо Романа опущено ниже другого. Это та сторона, на которой свет ангелов отразился на нем до того, как появилась его броня.

— Ты ранен.

Он тут же поднимает плечо, как будто понимает, что язык его тела выдает больше, чем он хотел.

— Я уничтожу демонов Страйка и освобожу пленников, — говорит он. — Рун твой.

— Ты определил местонахождение фрагментов?

Роман поворачивается ко мне, не обращая внимания на угрозы, которые Рун продолжает выкрикивать в наш адрес, и на мой вопрос. Левая рука Романа опускается мне на плечо, твёрдое прикосновение поднимается к шее. Моя ониксовая броня исчезает от его прикосновения, отслаиваясь от моего тела мерцающими слоями, которые растворяются в воздухе. С доспехами Романа происходит то же самое, и я задыхаюсь, увидев ожог на правой стороне его лица и руке, рукав его рубашки изорван в клочья. Его глаза снова становятся грозовыми зелёными, а пальцы запутываются в моих волосах, возвращая воспоминания о тепле между нами.

— Помни, что я говорил о страхе, — говорит он. — Нет большего страха, чем знать, что кто-то, кто тебе дорог, скоро умрёт, и ты ни черта не можешь сделать, чтобы это остановить.

Осторожно притягивая меня ближе, он наклоняет голову, чтобы прижаться своим лбом к моему, как я подтверждаю связь с своими волками.

— Жизни твоих сестёр в твоих руках, Нова.

Он отстраняется, его взгляд прожигает меня насквозь. С рычанием он прижимает обе руки к груди, хватая что-то похожее на воздух, но в его кулаках появляются новые письмена, которые принимают форму обеих его рук и приобретают форму зловеще острых кинжалов.

Кинжалов, сделанных из рун.

— Ahlek! — кричит он, прежде чем они с Эйсом бросаются на демонов Страйка.

У меня нет ни свободной минуты. Я уже израсходовала те немногие секунды передышки, которые у нас были. Я вижу, как Рун стремительно приближается ко мне, а Люсиль лежит на земле позади него, без сознания, но дрожа. Лука остаётся у водоёма, в то время как Роман и Эйс вгоняют клин в ряды демонов Страйка, их крики эхом разносятся по пещере.

Страх, который вызвал у меня Рун, накатывает на меня, когда он сокращает расстояние между нами.

Я прыгаю одновременно с ним, наши кулаки подняты, и на этот раз я не боюсь ударить прямо в темноту, скрывающую его лицо.

Я задеваю мягкие ткани и кости, наношу идеально направленный удар по его скуле, и мне невероятно приятно осознавать, что под покровом ночных кошмаров он всего лишь из плоти и крови.

Моё плечо откидывается назад, а туловище изгибается от его удара, но мне удаётся приземлиться на пол, хотя он падает назад от силы моего удара, и его гневный рев заставляет меня вздрогнуть.

Я не останавливаюсь, снова прыгаю на него, моя рука снова исчезает в тёмном облаке вокруг его головы, нанося ещё один удар, когда я наваливаюсь на него всем своим весом, прижимая его коленом.

Мой следующий удар отскакивает от чего-то твёрдого, упирающегося ему в правый висок. Он неровный и достаточно маленький, чтобы сильно врезаться мне в костяшки пальцев — может быть, камень?

У меня нет времени думать об этом. Ангел сказала мне забрать страх. Я могу только предположить, что она имела в виду Руна, поэтому я притягиваю тьму, которую он пытается использовать против меня, всасывая её, как топливо, и сила в моих руках растёт с каждой секундой.

Я кричу на него.

— Скажи мне, где фрагменты!

Мышцы его груди и живота напрягаются под моим коленом, и я чувствую, что он в нескольких секундах от того, чтобы оттолкнуть меня от себя.

— Ты жалкая! — рычит он. — Слабый волк! Гибрид! Наш отец убил бы тебя, если бы узнал, какая ты жалкая.

Я замираю. Наш отец?

Он протягивает руки и обхватывает моё лицо обеими руками, словно тисками обхватывая мою голову.

— Да. Наш отец. Ты ведь никогда не думала, что у тебя будут братья и сёстры, не так ли?

У меня другой отец, чем у этого ублюдка или кого-либо из его братьев и сестёр-демонов. Я не могу… Это невозможно…

— Уходи, Нова, — говорит он. — Я сделаю тебе одолжение. Я закопаю части оружия, пока не найду способ их уничтожить. Твоим друзьям придётся умереть, но мы с тобой сможем продолжать жить, — он принимает сидячее положение, всё ещё держась за меня так крепко, что я едва могу соображать. Его голос тих, но в его речи слышится фанатизм. — Мы можем жить как боги, сестрёнка. Ты и я. Бок о бок.

Я вглядываюсь в тёмный туман, окутывающий его лицо, желая, чтобы он рассеялся и, наконец, показал мне его лицо — его глаза, его волосы, его лживый рот.

— Мои друзья могут умереть? Моя мать может умереть? Ты, чёртов…

С криком я наношу ему удар в живот, который выбивает воздух из его груди, в то время как вокруг меня сгущаются тени — признак того, что Роман, сидящий напротив, зол. Возможно, так же чертовски зол, как я сейчас.

Рун хрипло смеётся, отпуская мою голову, чтобы обхватить свой живот.

— Посмотри на себя. Твоя сила у тебя под рукой, а ты не знаешь, как ею пользоваться.

Он протягивает руку и хватает меня сзади за шею, увлекая за собой в тёмное облако. Мне становится холодно и пусто, как в яме, которая возникает у меня в животе всякий раз, когда он рядом.

— Если тебе нужны части оружия, — шепчет он. — Возьми их!

Он резко указывает на место позади меня.

Мне удаётся повернуться к своим сёстрам, которые парят в воздухе над прудом.

Конус тёмного тумана вырывается из указующего пальца Руна, как наконечник стрелы, пролетая через пространство к краю чёрного водоёма, где распадается на две части, которые вытягиваются в виде лент, каждая из которых устремляется к Малии и Тане. Ленты завязываются у них на шее и вытягивают их вертикально, так что кажется, что они стоят в воздухе, а их ноги теперь всего в нескольких дюймах над поверхностью водоёма.

Внезапно я вижу то, что держат в руках мои сёстры, ранее скрытое их позами.

Руки Малии сложены чашечкой, как будто она собирается произнести заклинание, но в её руке находится камень.

Когтистые пальцы Тани обхватывают коготь, прижимая его к груди.

Рун издает ещё один жестокий смешок.

— То, что ты хочешь, находится прямо перед тобой, Нова. Но знай: твои сёстры прокляты. Та ведьма, которая предала тебя, сделала всё, о чем я её просил. В тот момент, когда кто-то из твоих друзей выпустит из рук фрагменты, которые они держат, их сердца остановятся.

Он наклоняется ко мне, его тьма окутывает мою голову и плечи леденящим туманом.

— Собери фрагменты, и ты убьёшь своих друзей. Или… не собирай осколки, и я буду жить за счёт их страха, пока им больше ничего не останется. В любом случае, они умрут.

Глава 38

Мои сёстры — всё для меня. Видеть, как они умирают, убьёт меня.

Жестокая нерешительность сжимает моё сердце. Должен быть способ освободить их, но, чтобы противостоять проклятию ведьмы, мне нужна ведьма. Та, которая готова мне помочь. Мне нужна Малия… которую сейчас мучают ночные кошмары, и она умрёт, если выпустит камень из рук.

— Почему бы мне не облегчить тебе задачу? — шепчет Рун, указывая пальцем на пленников, которые продолжают натягивать свои цепи.

Сражаясь перед ними, Роман и Эйс уничтожили половину демонов Страйка, но я не могу сосредоточиться на жестокости этого боя, когда смерть, которой Рун угрожает моим друзьям, настолько тихая и контролируемая, что это похоже на медленное вонзание ножа в мой бок.

Ещё один конус тёмного тумана вырвался из указующего пальца Руна, на этот раз он перелетел через пленников и обвился вокруг центральной цепи, которая их удерживала. Как только копье тьмы обхватывает их кандалы, цепь соскальзывает, и пленники отскакивают от стены. Они вырывались из своих оков точно так же, как ангелы перед тем, как напасть на нас, и я не сомневаюсь, что теперь я стану их мишенью.

Отпустив Руна и вскочив на ноги, я готовлюсь к удару, в то время как пленники обтекают поверженные тела демонов Страйка, избегая схватки с Романом и Эйсом, и устремляются ко мне.

Торп впереди группы, его брат следует за ним по пятам, в то время как пятеро орлов-оборотней поднимаются в воздух позади них, частично перемещаясь так, что их крылья прорезают рубашки, а когти на концах их пальцев острее, чем зубы моих демонов-волков.

Моё сердце замирает на несколько ударов от абсолютной свирепости силы оборотня, которая обрушивается на меня.

Я тренировалась с Торпом. Он знает каждое моё движение. Хуже того, он мой друг, и я ни за что не хочу причинить ему боль. Но сейчас его чёрные волосы блестят от пота, а в тёмно-карих глазах нет никаких эмоций, кроме леденящего душу страха — того самого ужаса, от которого сжималось сердце, когда Рун впервые схватил меня. Я не могу представить, что думает и что знает Торп прямо сейчас. Должно быть, для него это сущий кошмар — то, что он, возможно, внушает себе, нереально. Что он может проснуться в любую секунду, и всё будет кончено.

Если бы я не боялась причинить им боль, если бы я была готова убить их, этот бой дался бы мне намного легче.

Рун освобождает меня из своей хватки, когда Торп наносит точный удар, комбинацию ударов, от которых мне удаётся уклониться, за долю секунды до того, как я уворачиваюсь от кулаков его брата. Эти двое могут не ладить во всех аспектах своей жизни, но прямо сейчас они сражаются вместе. Борются со мной.

Как только их кулаки снова летят в мою сторону, остальные сверхъестественные существа отворачиваются от меня. Я едва успеваю уследить за их движениями — куда они направляются? — Прежде чем мне приходится блокировать очередную комбинацию ударов руками и ногами, которые Торп и Грант посылают в мою сторону.

Другие сверхъестественные существа бегут к моим сёстрам, раскинув руки, плещутся в скользком пруду, а над ними парят орлы.

Они тянутся к фрагментам оружия.

Моё сердце леденеет в груди, когда я понимаю, что Рун заставляет их делать. Они собираются собрать фрагменты и убить моих сестёр, в то время как Малия и Таня будут погружены в свои собственные кошмары.

Паника переплетается с яростью, вплетая жар в моё тело.

Уклоняясь от следующего удара Торпа, я чувствую, что Роман смотрит на меня через расстояние, и мне кажется, что он способен протянуть руку и установить контакт без физического прикосновения. Он держит демона Страйка, в горло которого только что вонзил один из своих рунных ножей, но Роман полностью сосредоточен на мне, и на мгновение я вспоминаю, каким ярким был мир, когда он разрушил мои границы, и я увидела всё вокруг в потоках силы.

Я понятия не имею, сколько лжи наговорил мне Роман. Он, конечно, не сказал мне, что Рун — мой брат, если это вообще правда. Но Роман был прав в одном.

Страх… настоящий страх… это осознание того, что мои сёстры вот-вот умрут, и я ни черта не могу с этим поделать.

Нет, если только… Я не стану монстром, которому всегда сопротивлялась, не выпущу на волю демоническую силу, которую так крепко держала в себе, и не нарушу свой контроль над ней.

Ангел сказала мне забрать окружающий меня страх.

Роман сказал мне посмотреть правде в глаза.

Моё решение уже принято.

С криком я позволяю Торпу нанести следующий удар — сокрушительный по моей щеке, — но когда его кулак обрушивается на моё лицо, едва не ломая скулу, я хватаю его за руку, крепко сжимая и выкручивая одновременно, используя свой вес и его инерцию, чтобы опрокинуть его на спину.

Когда я приземляюсь ему на грудь, мои руки опускаются на его плечи.

У меня есть всего мгновение, а может, и меньше, прежде чем Грант наваливается на меня сзади, и орлы-оборотни вырывают части оружия из рук моих сестёр.

Отпуская свою демоническую силу, я позволяю ей течь через мою грудь, вверх по голове, вниз по рукам и сквозь пальцы. Я преодолеваю барьеры, которые сама воздвигла вокруг своей силы и которые незыблемо удерживала всю свою жизнь, и это всё равно, что отодвинуть занавес и, наконец, увидеть, что находится по ту сторону него.

Мои глаза горят, превращаясь в опасные фиолетовые щёлочки, когда мир вокруг меня замедляется до мельчайших движений. Медленные, постепенные взмахи крыльев орлов, когда они двигаются в едином ритме. Лёгкое касание воздуха перед тем, как кулак Гранта опускается на мою голову. Грудь Торпа поднимается подо мной, когда он делает вдох, и до моего слуха доносится тяжёлый звук.

Там, где я ожидала увидеть цвет, были только потоки тьмы. Она наполняет воздух вокруг меня сверкающими частицами пыли, такими же чёрными, как костюм из оникса, который Роман подарил мне, чтобы защитить от ангельского света. Это касается всех, кто меня окружает — Торпа, Гранта, Орлов, моих сестёр, Дастиана.

Даже Романа.

Пыль оседает на его обожженной щеке, покрывая рану блестящими чёрными полосами.

Она покрывает даже Руна, хотя и тянется к его правому виску потоком, похожим на извивающуюся верёвку.

Я моргаю, глядя на частицы, оседающие на моих руках, груди, бёдрах, на всём теле. Они образуют ещё один защитный слой, только, в отличие от того, как пыль оседает на всех остальных, она проникает в моё тело так быстро, как только я успеваю её притянуть к себе. Быстрее света.

Я узнаю тьму, туман теней, который окутывает меня, тем, что он есть.

Опасной эмоцией.

Страхом.

Глава 39

Все окутаны туманом, даже Роман, и особенно я, но, когда я провожу сквозь него рукой, наблюдая, как он собирается на моих пальцах и проникает под кожу, я, наконец, понимаю, что он принадлежит мне.

«Забери страх», — сказала ангел.

Я глубоко вдыхаю тёмный воздух, снимая его тяжесть с груди Торпа и высасывая тьму из кулака Гранта. Широко раскинув руки, я срываю его с орлиных крыльев, хватаю воздух вокруг себя и призываю его с раненой щеки Романа, и, наконец, отрываю его от тел моих сестёр. Забираю всё это и очищаю воздух вокруг себя от каждой частички. Я принимаю тяжесть всех их страхов на свою грудь, поскольку это питает другие эмоции, превращая их в силу и могущество и…

Ярость.

То, что показалось мне вечностью, должно быть, длилось всего один секунду, потому что кулак Гранта продолжает приближаться к моему лицу, Торп вырывается из-под меня, а когти орлов-оборотней вот-вот раздерут тела моих сестёр.

Сделав ещё один глубокий вдох, я выплеснула свою ярость в крике.

— Stoll!

Орлы-оборотни подпрыгивают, взмахивают крыльями и разбегаются в стороны от Малии и Тани, прежде чем упасть на землю, некоторые из орлов плещутся в воде, все они втягивают когти. Я уворачиваюсь от кулака Гранта, и он теряет равновесие, врезаясь в другого оборотня позади меня, прежде чем они оба, спотыкаясь, останавливаются.

Торп перестает вырываться подо мной и смотрит на меня широко раскрытыми глазами… понятно… глаза.

— Что за хрень? — шепчет он. — Нова?

Всего несколько дней назад, когда мы тренировались, Торп спросил меня, что бы я сделала, если бы не смогла выбраться из ситуации. Я сказала ему, что выход есть всегда. Мои глаза горят, когда я смотрю на него сверху вниз, фиолетовый свет моих радужек отражается на его лице.

— Я избавила тебя от страха.

Через дорогу Роман и Эйс заканчивают последний удар демона, и рука Романа тут же взлетает к щеке, откуда я перенесла страх, который заражал рану. У меня нет времени оценить его реакцию на мои действия, потому что над бассейном внезапно происходит какое-то движение.

Мои сёстры просыпаются, и я не могу позволить им уронить камень или коготь.

— Держите фрагменты! — кричу я, соскакивая с Торпа, и с колотящимся сердцем бегу к пруду. — Малия! Таня! Не отпускайте их!

Позади меня раздаётся предупреждающий крик — голос Романа, — прежде чем кто-то врезается в меня, оттесняя от водоёма. Тёмное облако застилает мне глаза, страх Руна заполняет мой разум, и он отрывает меня от земли, когда ревет мне в ухо так громко, что у меня гудит в голове.

— Тебе не забрать мою силу!

Туман вокруг него рассеялся, и я впервые могу смутно различить очертания его лица. Я замечаю блеск его глаз, когда он готовится впечатать меня в стену пещеры. До этого момента его прикосновение парализовало бы меня, но теперь я впитала весь страх из комнаты, лишила его этого и впитала в своё тело.

Мои руки свободны, потому что он обхватил меня за талию. Сжимая кулаки, я опускаю их ему на плечо, напрягаю мышцы живота на полную катушку, чтобы приподняться параллельно земле, сгибаю колени и отталкиваюсь от стены, как только мы касаемся её, заставляя его отпустить меня.

Сделав сальто назад, я приземляюсь на корточки, когда он поворачивается ко мне.

В тот момент, когда я была в воздухе, я мельком увидела своих сестёр. Всё ещё паря над прудом, руки Малии дергаются, кончики её пальцев опасно скользят по камню, а веки трепещут. Рядом с ней развеваются карамельно-светлые волосы Тани, когда она встряхивает головой, словно пытаясь прочистить её, грудь поднимается от глубокого вдоха. Дастиан стоял лицом к Тане, и я уловила момент, когда он расслабился, его частично сдвинутые крылья продолжали сильно биться, и он пронесся мимо моих сестёр. Темпл и Блиц одновременно вырываются из состояния сна и быстро приземляются на другой стороне пруда рядом с Лукой.

У меня нет возможности узнать, осознают ли мои сёстры опасность, если уронят фрагменты, и я должна вернуться к ним, чтобы предупредить.

Обернувшись, я замечаю Люсиль, скорчившуюся в грязи на краю водоёма, с вытянутыми вперед руками, в каждой из которых по обломку волшебной палочки, которые отчаянно трясутся. Моё сердце сжимается, когда я вижу, как она целится своей магией в моих сестёр, но затем она кричит:

— Поторопись, Дастиан! Я больше не могу удерживать их в воздухе! Они не должны бросать фрагменты!

Это всё, что я слышу, прежде чем Рун снова хватает меня и прижимает к стене. На этот раз я к нему готова. Моя нога врезается ему в грудь, впечатывая его в камень с такой силой, что в стене пещеры появляются трещины толщиной с волос.

Я выпускаю когти, готовая пустить их в ход. Роман сказал, что убить Руна, пока он на Земле, невозможно, но я, чёрт возьми, уверена, что попробую. Замахнувшись на него когтями, я едва не задеваю горло Руна, прежде чем он наносит ответный удар, который попадает мне в плечо, опрокидывая меня на землю. Чёрт, у него сильный удар.

Боль пронзает мое плечо, но я не обращаю на это внимания и снова бросаюсь на него.

Пока мы обмениваемся ударами, я слышу, как Роман кричит у меня за спиной, приказывая орлам вынести остальных сверхъестественных из пещеры. Я мельком замечаю, как Джанна летит к дыре в потолке пещеры, её мышцы напрягаются, когда она сжимает в каждой руке по два маленьких оборотня. Вскоре за ними, хлопая крыльями, следуют другие орлы, и пещера быстро пустеет, но Дастиан остаётся рядом с Таней.

Каждый раз, когда я пытаюсь ударить Руна когтями, он уклоняется от меня, независимо от того, насколько я быстра. Мои удары летят быстро, набирая скорость, пока я, наконец, не царапаю его плечо когтями. Он отклоняется в сторону, это его первое неуклюжее движение, и я провожу другой рукой по его щеке. Мои когти царапают по тому же твёрдому предмету, который, похоже, является частью его виска. Я кричу от досады, когда он отклоняет смертельный удар, но мне удается схватить его за плечи.

Позволяя своей демонической силе взять верх, я вызываю страх, окутывающий его тело, заставляя его дрожать и замирать, лишая его силы, которую он хочет использовать против меня.

Он криво усмехается.

— Ты не можешь бороться со мной вечно, Нова. Страх всегда найдет способ проникнуть в умы слабых. Я уже чувствую, как он нарастает снова. Смотри, Нова! Посмотри на своих друзей, когда они снова начинают бояться.

Я бросаю взгляд на своих друзей, и у меня перехватывает дыхание, когда я вижу Романа, стоящего на коленях рядом с моими сёстрами и вычерчивающего руны, которые он пытается нанести на тыльные стороны их ладоней, пока они сидят, их грудные клетки заметно напряжены, они едва дышат, они оба сжимают свои части оружия так сильно, что костяшки их пальцев белеют. Тот факт, что он пытается снять проклятие с помощью рун, указывает на то, что Малия не смогла противостоять проклятию с помощью своей собственной магии. Роман наносит удар по другой руне. Затем ещё одна, его внимание становится более сосредоточенным, но каждая руна ускользает из их рук, стекая с кожи, как вода с камня.

Последняя руна отскакивает, попадает Роману в плечо и отбрасывает его назад. Его разочарованный рёв повергает меня в отчаяние. Он быстро поднимается на ноги, но его движения медлительны, а плечи опущены.

Через некоторое расстояние его глаза встречаются с моими. Он не может освободить моих сестёр от проклятия.

Дастиан остался рядом с Таней и теперь опускается рядом с ней на колени.

Её крик разрывает мне сердце.

— Уходи, Дастиан! Ты не можешь остаться!

Его ответ твёрд и решителен.

— Я не оставлю тебя.

Она кричит на него, и по её лицу внезапно текут слёзы.

— Отвали от меня, Дастиан! Я монстр, чёрт возьми. Я не принадлежу тебе. И никогда не буду принадлежать. А теперь уходи!

Он вздрагивает, пятится от неё, поджимая губы, но черты его лица внезапно смягчаются.

Черт, он слишком умен, чтобы поверить ей.

Он снова наклоняется к ней, на секунду прижимаясь лбом к её лбу, и она замирает, слёзы текут по её подбородку. Он бормочет что-то, чего я не слышу, прежде чем отступает, поворачивается, сбрасывает с себя одежду и перебегает на бегу. Расправив крылья, он взмывает в воздух и исчезает через несколько секунд.

Рун молчал, позволяя мне наблюдать за моими друзьями, но теперь его рука обвивается вокруг моей спины, сдавливая мою грудь, когда он притягивает меня к себе.

— Сдавайся, сестрёнка. У тебя ничего не осталось. Теперь незачем жить.

Мои когти снова заостряются, а глаза горят, когда я борюсь с растущей во мне безнадежностью.

Ух ты! Ещё одно тело врезается в меня, и руки Романа смыкаются вокруг меня. Я замечаю бурю в его глазах, прежде чем он отрывает меня от земли и уносит прочь от Руна.

Холодная повязка скользит по моей руке.

Застёжка.

— Иди к своим сёстрам. Собери оружие. Это единственный способ снять проклятие, — говорит он, прежде чем поставить меня на ноги и повернуться к Руну, который встречает его рёвом, и двое мужчин врезаются друг в друга с глухим стуком, от которого у меня мурашки бегут по спине.

Я уже бегу, моё сердце бешено колотится. Я резко останавливаюсь и падаю на колени перед Малией и Таней. Мои прекрасные, сильные сёстры.

Я сжимаю колено Малии дрожащей рукой, не решаясь помешать ей держать камень.

— Есть ли какой-нибудь способ создать вокруг камня железный щит, чтобы его свет был направлен в другую сторону от нас?

Она качает головой.

— Я уже думала об этом, но даже если я создам щит с одной стороны камня, мне всё равно придётся держать его с другой, а это значит, что я буду подвержена воздействию его света. Любое железное покрытие, которое защитит меня, должно пройти между моими пальцами и камнем. Но даже в этом случае у нас нет гарантии, что железо остановит его лучи.

— Тогда у нас теперь есть только один путь, — говорю я.

Глаза моих сестёр блестят, когда они смотрят на меня в ответ.

— Мы будем защищать друг друга, — говорит Таня. — Как и всегда.

Их доверие ко мне убивает меня. Стиснув зубы, я снимаю застёжку со своей руки и надеваю её на коготь, который находится в руках Тани. Воздух потрескивает, когда две части, кажется, оживают, руны на поверхности застёжки слабо светятся.

Не говоря ни слова, Малия протягивает руки, всё ещё сжимая камень, и кладет его поверх застёжки. Её руки дрожат, и я обхватываю их своими, крепко держа её, чтобы она не выпустила камень до того, как кусочки соединятся.

— Фрагменты хотят соединиться, — говорит Малия. — Будьте готовы.

Дюйм за дюймом, осторожно, она сдвигает пальцы, чтобы обнажить основание камня.

— Вы мои сёстры, и я люблю вас, — говорит Малия нам обеим, её глаза блестят от слёз.

— В ад и обратно, — шепчу я.

Она прикасается к камню, чтобы застегнуть застёжку, и вокруг нас вспыхивает свет.

Глава 40

Я теряю ощущение времени и пространства, когда интенсивный, ослепляющий свет заполняет моё сознание, неумолимо увлекая меня вниз. Я пытаюсь держаться за Малию и Таню так крепко, как только могу, но их отрывает от меня, и у меня вырывается крик, когда я больше не чувствую их присутствия.

Через несколько секунд я ощущаю, как поверхность поднимается мне навстречу, и легко приземляюсь на неё, с удивлением обнаруживая, что уже стою прямо, как будто просто вышла на свет.

Я резко открываю глаза и обнаруживаю, что всё вокруг меня цвета нетронутого снега, такого неизменно белого, что на мгновение я начинаю бояться, что каким-то образом попала в ловушку света от оружия и не смогла из неё выбраться…

— Нова, — Таня кашляет в нескольких футах от меня. Её фигура появляется в поле зрения медленно, как будто волна тумана отступает, открывая её стоящую на коленях. Она поднимается, сначала неуверенно, а затем всё быстрее, по мере того как к ней, кажется, возвращаются силы. Вытирая со щек последние следы слёз, она приподнимает подбородок, снова пряча свои чувства. — Ты в порядке?

Я решительно киваю ей.

— А ты?

Она не успевает ответить, как туман справа от меня рассеивается, и я вижу Малию, стоящую в нескольких футах от Тани. Моё сердце замирает, когда я нигде не вижу оружия — боюсь, что проклятие всё ещё действует, несмотря на то что обещал Роман, — но ни одна из моих сестёр, похоже, не пострадала.

— Проклятие снято, — говорит Малия, убирая с лица выбившиеся пряди волос. — Я потеряла оружие во время взрыва, но почувствовала, что проклятие снято ещё до того, как мы приземлились. Должно быть, свет ангелов пробился сквозь тёмную магию.

Я прищуриваюсь, вглядываясь в окружающую обстановку, и, наконец, могу сфокусироваться и различать поверхности и текстуры, поскольку туман отступает всё больше. Мы стоим на огромном мосту шириной не менее пятидесяти футов, который тянется вдаль, хотя я не вижу его конца, потому что он окутан туманом. Поверхность моста мягко светится, словно инкрустированная кристаллами, в то время как блестящая субстанция стекает по балюстрадам, образуя водопады с обеих сторон. Туман также окутывает верхнюю часть моста и верхушки водопадов с обеих сторон. Это создает эффект замкнутости в этом прекрасном, сверкающем пространстве.

Я вздрагиваю, когда по обе стороны от меня появляются тёмные силуэты, но это всего лишь мои демоны-волки, выходящие из белой поверхности моста в нескольких футах от меня. Они дрожат и встряхивают шерстью, стряхивая с себя что-то похожее на мелкий снег или, возможно, частички света. Я хочу подбежать к ним, но обнять их — значит поверить, что всё в порядке, а мои инстинкты говорят мне, что ничего не в порядке.

— Чёрт, — выдыхает Таня, осматривая мост.

— Это прекрасно, — тихо произносит Малия, широко раскрыв свои карие глаза. — Я не ожидала, что это будет так великолепно. Это больше похоже на рай, чем на ад.

Я хожу по кругу, борясь с очарованием этого места и спокойствием, которое оно излучает. Роман сказал мне, что Ад — утопия для избранных демонов, несмотря на репутацию Подземного мира, где царят огонь, копоть и смерть. Этот мост говорит о мире несравненной красоты, но он слишком красив, слишком первозданен. Он идеально спроектирован, чтобы заманить нас в него и побудить расслабиться.

По коже бегут мурашки, а инстинкты обостряются, когда я ищу Романа и Руна. На какой-то ужасный миг я начинаю бояться, что свет не достиг их, что всё было напрасно…

Роман выходит из тумана, когда он рассеивается с левой стороны моста. Он останавливается там, откуда появился, внимательно наблюдая за мной. Ожоги на его лице и руке зажили, хотя рубашка по-прежнему разорвана, из-за чего полностью виден огромный бицепс на правой руке. Какая бы кровь ни была пролита во время его схватки с демонами Страйка, он, похоже, впитал её в себя. В сияющем вокруг нас белом свете его кожа кажется ещё более бронзовой, чем на Земле, хотя радужки его глаз цвета морской волны такие же бурные, как и в тот момент, когда я впервые увидела его в баре.

Он — ещё одна прекрасная вещь, созданная для того, чтобы заманить меня внутрь.

В его правой руке зажато оружие, его части полностью соединены.

Он сказал мне, что кто-то может использовать его, чтобы путешествовать между Адом и Землей по своей прихоти. Это оружие теперь наш единственный способ выбраться отсюда, и я должна убедить его отдать его, чтобы он отправил нас обратно.

Я делаю шаг к нему, но резко останавливаюсь, когда туман снова рассеивается, и Рун — мой сводный брат, если я ему верю — появляется рядом с Романом, согнувшимся пополам и, похоже, потерявшим сознание. Лицо Руна отвернуто от меня, и последние клочья тьмы окутывают его голову. Роман хватает Руна за ворот рубашки сзади, крепко сжимая его, как будто Роман буквально тащил его обратно в Ад.

Я снова иду к ним, мои чувства в смятении. Роман пытался помочь моим сёстрам. Он охранял других заключенных. Он отдал мне застёжку, хотя я и не просила его об этом.

Но он солгал мне.

Он, чёрт возьми, лгал снова и снова о том, кто он такой и почему оказался на Земле, и я не знаю, что правда, а что нет. Мне нужны ответы и оружие, прежде чем какие бы угрозы Ад не обрушил на нас.

Я всего в трёх шагах от элитных демонов, когда Роман прижимает оружие к груди, сквозь его рубашку просвечивает руна, и оружие исчезает из виду. В следующее мгновение он наклоняется, чтобы дотянуться до последних клочков тьмы, окутывающих голову Руна, и выхватывает сверкающий предмет. Я успеваю заметить маленький камешек, прежде чем он исчезает в большом кулаке Романа.

Он опускает Руна на землю, и я смотрю на лежащего на земле мужчину, чье лицо теперь открыто мне. Рун моложе, чем я себе представляла, но такой же мускулистый, как и его телосложение, видимое сквозь тёмный туман, который он носил на Земле. У него ярко-кобальтово-синие волосы, и глаза, когда он на секунду приоткрывает веки, кажутся того же цвета.

Темпл прижимается к моему бедру, Лука устраивается с другой стороны, и я рада видеть, что Блиц держится поближе к Тане, в то время как Эйс теперь охраняет Малию. Моя стая собирается позади меня, не совсем в атакующем порядке, но достаточно близко для удобства.

— Ты должен отдать мне оружие, Роман, — говорю я. — Нам пора домой.

Как бы ни был прекрасен этот путь в Подземный мир, нам нужно вернуться на Землю. Теперь, когда Рун изгнан, все, кто пострадал от его силы кошмаров, должны восстановиться. Мама должна проснуться, и я должна быть рядом с ней. Мне нужно её увидеть.

— Я не могу тебя отпустить, — грозовые зелёные глаза Романа не отрываются от моих. Выражение его лица нечитаемо, но уголки рта и глаз напряжены, и от того, что кажется тяжкими мыслями, его плечи слегка сутулятся. В течение последнего дня я много раз задавалась вопросом, какую внутреннюю борьбу он ведёт, и была уверена, что это как-то связано с тем, что я не отправлюсь с ним в Ад, но теперь… Я беспокоюсь, что это ещё не всё.

— Чёрта с два ты не сможешь, — шепчу я, опуская когти. — Отдай нам оружие, и мы уйдём. Ты больше никогда нас не увидишь…

— Нова, — говорит он, прерывая меня, его ровный, глубокий рокот успокаивает меня так же эффективно, как если бы он погладил меня по спине. — Сейчас ты должна мне доверять.

Он берёт меня за руку и вкладывает в неё камень. Это маленький, мерцающий, фиолетовый драгоценный камень, который кажется тёплым и знакомым на моей ладони.

— Этот камень — часть кольца, которое носил твой отец. В нём заключена его сила кошмаров. Твой сводный брат украл его, использовал, но оно ему не принадлежит, — взгляд Романа пронзает мой, прежде чем его внимание переключается на мои волосы. — Я хочу отдать тебе этот камень прямо сейчас, но это только сделает тебя ещё большей мишенью. Я сохраню его вместе с оружием, пока не настанет время, когда ты сможешь забрать их обоих, — он тяжело выдыхает. — Если ты выживешь.

Прежде чем я успеваю обхватить камень рукой, он выхватывает его из моей ладони, прижимает к своей груди, и камень исчезает, как и оружие. Но другой рукой он всё ещё сжимает мою, и его челюсть снова сжимается.

— Ты должна понять, — говорит он, и идеальные черты его лица становятся более тёмными, чем раньше. — У меня была задача на Земле. Долг и миссия, которые нужно было выполнить. Я не ожидал… тебя.

По моему телу пробегает темная дрожь. В пещере я поборола свой худший страх, но мои инстинкты кричат на меня, формируются новые страхи, которые угрожают снова разжечь мою демоническую силу.

— Что ты скрываешь, Роман? — спрашиваю я, сжимая его так же крепко, как он меня. — К чему вся эта ложь?

Он делает глубокий вдох, тяжело выдыхая.

— Потому что я не тот, за кого ты меня принимаешь.

Если он не Король Демонов, то… кто он?

Мои сёстры напряглись рядом со мной, бросая на меня острые взгляды. Малия почувствовала, что Роман наполовину демон, но у меня не было возможности поделиться с ними своими теориями о его настоящей личности. Кроме… теперь он, кажется, говорит мне, что я ошибаюсь и насчет того, что он тоже Король Демонов.

Рун стонет, наконец-то поднимаясь с земли, и рычание быстро срывается с его губ, когда он оглядывается на мост.

— Чёрт.

Он тянется к виску — к тому месту, откуда Роман вытащил драгоценный камень. Оно красное, кожа ободрана, как будто он вонзил его в себя. Обнаружив пропажу драгоценного камня, он выпрямляется во весь рост, как медведь с синей шерстью, и свирепо смотрит на меня.

— Чёрт возьми, — произносит он, прежде чем наброситься на Романа. — В конце концов, ты выполнил свой долг.

Роман отпускает мою руку, внезапно теряя самообладание, на его лице появляется мрачное выражение, когда он подходит к молодому человеку и хватает его одной рукой, отрывая от земли.

— Тебе повезло, что я оставил тебя в живых, Кода. Если бы не моя преданность твоему отцу, я бы прикончил тебя на Земле.

Кода? Я не уверена, что это слово означает, но, должно быть, это ещё одно демоническое слово. Возможно, оно означает «придурок»?

До нас доносятся звуки шагов — судя по звуку, быстро приближалась большая группа, — и Роман бросает Руна на мост, где тот с глухим стуком приземляется.

Роман проходит мимо меня, между моими волками, но останавливается, прежде чем пройти мимо меня, оглядывается, как будто хочет сказать что-то еще, но продолжает идти дальше.

Далёкий туман рассеивается, и к нам приближается шеренга солдат, двигаясь быстро, слаженно и синхронно, заполняя пространство от одной стороны моста до другой и выстраиваясь в ряды, насколько я могу видеть. Все они одеты в доспехи, все они очень мускулистые и носят мечи за спиной.

Огромный белокурый демон отделился от остальных и шагнул вперёд. Он был шести с половиной футов ростом, с широкими плечами и грудью, покрытой блестящими доспехами. Его глаза были почти чёрными, как смоль, и устрашающе вращались, когда он приближался к Роману. Вместо меча у него в руках стальной шест с лезвием наверху, рукоятью которого он ударяет в землю, разбивая о хрустальную поверхность, прежде чем поклониться и опуститься на колено перед Романом.

— Лорд Рун, — зовет он. — Мы ждали вашего возвращения

У меня внезапно зазвенело в ушах, и меня охватило замешательство. Я оглянулась на своего сводного брата с кобальтовыми волосами, который поднимался на ноги, но он только ухмыльнулся, а его голубые глаза наполнились презрением.

— Он обращается не ко мне, принцесса, — растягивает он слова. — Рун действительно обвёл тебя вокруг пальца и облажался. Ты думала, что я опасен. Ты всё это время была с настоящим дьяволом.