Стая демонов

Роман молчит, когда я ступаю в темноту. Я позволяю своим волчьим чувствам немного обостриться, чтобы я могла использовать её зрение, и подземелье превращается в чёрно-белый пейзаж, туннель, в котором мы стоим, простирается так далеко, насколько я могу видеть.

Основываясь на видении, которое показала нам Ателла, нам придётся пройти по текущему коллектору около мили, а затем мы сможем попасть в один из боковых проходов, который находится в начале туннельной системы гоблинов.

Нам предстоит долгий путь, но спешить опасно. Несмотря на это, я ускоряю шаг, чтобы не отставать от Луки, который по-прежнему идет впереди нас, проверяя, нет ли опасности.

Здесь не о чем беспокоиться. Если не считать ужасного зловония. Дыхание через рот немного помогает, но каким-то образом оно всё равно попадает мне в нос.

Когда мы, наконец, добираемся до нужного нам входа, мы выходим из главной канализационной трубы в искусственный туннель высотой около восьми футов и почти такой же ширины.

Лука немедленно останавливается, взвизгнув, и я подкрадываюсь к нему сзади, слегка пригибаясь и ожидая, когда Роман поравняется со мной.

— Там, — говорю я, указывая на слегка приподнятые бугорки на каменистой поверхности тропинки впереди. — Старайся не наступать на них, и мы не запустим никакие врата.

Он решительно кивает мне, и я поднимаюсь, тщательно выбирая, куда ступить дальше.

Запах канализации, наконец, исчезает, когда мы оставляем её позади, хотя воздух внутри всё более широких каналов остается сырым и тяжёлым. Я бы хотела, чтобы они не были такими открытыми, выставляя нас напоказ, когда нам негде спрятаться, но здесь, рядом с нами, нет никаких признаков присутствия других сверхъестественных существ, поэтому я продолжаю идти, надеясь на лучшее.

Глава 25

У нас уходит час на то, чтобы пробраться по туннелям, которые всё время петляют и переплетаются. Мои чувства напрягаются, когда мы идем по лабиринту, даже несмотря на мои обострённые волчьи инстинкты. Дважды мы сворачиваем не туда, и нам приходится возвращаться.

— Эти туннели очень хитроумны, — бормочет Роман в какой-то момент. — Мои чувства подсказывают мне, что город гоблинов находится впереди нас, но также и позади.

Однако он, кажется, не слишком встревожен, и когда до нас наконец доходит дуновение свежего воздуха, мы ускоряем шаг, следуя за ветерком.

Я останавливаюсь в тени, там, где заканчивается последний проход, прижимаясь к скалистой стене, в то время как Лука останавливается передо мной, а Роман прижимается сзади. В видении, которое показала нам Ателла, тропинка проносилась мимо так быстро, что у меня не было возможности оценить масштабы города гоблинов. Или оценить, что система туннелей проходит намного выше.

Каменная лестница, такая же извилистая, как и туннели, по которым мы только что прошли, ведёт от нашего текущего местоположения вниз по склону пологой скалы к окраине города внизу.

От открывающегося вида захватывает дух. Подземное жилище гоблинов расположено концентрическими кругами, каждый сегмент которых разделён каменными стенами и находится на одном уровне выше предыдущего. То, что, по-видимому, является промышленными зданиями, находится внутри широкого внешнего круга, и даже глубокой ночью звуки лязгающего металла и трескающегося камня эхом доносятся до нашего места. Следующие три уровня города, по-видимому, состоят из жилых домов: на первом расположены гораздо меньшие здания с простыми крышами, в то время как на втором и третьем уровнях расположены гораздо более просторные дома со стенами и крышами, украшенными драгоценными камнями. Камни мерцают в лунном свете, который проникает сквозь ряд небольших щелей в потолке огромной пещеры, а искусно расположенные зеркала усиливают этот свет. Предпоследний круг земли заполнен садами со скульптурами.

Наконец, на самой вершине возвышается королевский замок. Это строгое здание, которое, кажется, было высечено из скалы, на которой оно стоит, и точно так же, как это было в видении, его внешние стены украшены драгоценными камнями, которые сверкают на свету, ослепительно напоминая о богатстве короля. Даже находясь в зените центральной скалы, самая высокая точка замка достигает лишь половины высоты утёса, на котором мы сейчас стоим.

В моём волчьем видении все выглядит черно-белым, но я сохраняю обостренное зрение достаточно долго, чтобы рассмотреть ворота, расположенные через равные промежутки в стенах между уровнями, — все они охраняются гоблинами в доспехах. Я никогда не обращала особого внимания на классовую систему гоблинов, но, похоже, существует огромная и тщательно охраняемая пропасть в богатстве между низшими и высшими слоями общества.

Я отключила своё волчье зрение.

— Это будет сложнее, чем я думала.

Роман встаёт рядом со мной, его бицепс касается моего, хотя он и не подаёт виду, что чувствует мгновенный разряд в воздухе между нами при соприкосновении наших тел.

— Крылья были бы полезны в этой ситуации.

Я морщусь.

— Да. Оглядываясь назад, можно сказать, что Таня была бы лучшим кандидатом на эту миссию, — она могла бы пролететь через весь город, долететь до самой высокой вершины замка, где находится герб гоблинов, забрать застежку и улететь обратно.

Я сжимаю губы в тонкую линию, концентрируясь и обдумывая возможные подходы.

— Мы могли бы превратиться в волков, прокрасться через первый уровень, убрать охрану у первых ворот, затем пробраться на следующий уровень…

— Я могу помочь с нашей текущей проблемой, если ты не против? — говорит Роман, наклоняясь ко мне.

— Не против чего? — спрашиваю я, радуясь, что раньше отключила свои волчьи инстинкты, потому что тёплый запах кожи Романа слишком сильно напоминает мне о том, как я нежилась на песчаном пляже, ощущая тепло солнца на своей спине. Опыт, который мне не должен нравиться или которого я не должна жаждать, поскольку тени — моё призвание, и всё же… Я жажду этого.

Его большие ладони ложатся мне на плечи, его прикосновение обжигает, когда он поворачивает меня лицом к себе. Кончики его пальцев мягко скользят под лямками моего рюкзака и массируют ноющие места за лопатками. Чёрт, я и понятия не имела, что у меня так болит. Я думаю, причина — в напряжении.

Он наклоняет голову, пока не оказывается так близко ко мне, что его губы могут… почти… коснуться уголка моих губ.

— Для этого нужно дать тебе ещё одну руну, — говорит он. — Но я боюсь, что, если я расскажу тебе о её назначении, твой разум не воспримет её. Любая руна, которую я тебе дам, должна быть полностью воспринята, иначе она не сработает.

Мне кажется, это редкий случай услышать от Романа, что он чего-то боится.

— Ты боишься? — я бросаю ему вызов, слегка наклоняя голову, так что расстояние между нами почти сокращается. Ко мне возвращается воспоминание о том, как вчера он гладил мою шею — как это короткое прикосновение так нежно касалось самых чувствительных частей моего тела.

— В данном случае да, — говорит он. — Потому что тебе нужно будет доверять мне больше, чем раньше.

Это единственное объяснение, которое он даёт, пока его пальцы продолжают массировать мои ноющие мышцы, отчего мне становится трудно не закрыть глаза и не впитывать его прикосновения. Такое чувство, что всего несколько минут назад он говорил, что представляет для меня угрозу, а теперь просит меня доверять ему.

Хотя… если он продолжит так гладить меня по спине, я, скорее всего, соглашусь на что угодно.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спрашиваю я.

Его руки скользят по моей спине, снимая сумку с плеч и спуская лямки вниз по моим рукам. Он бросает её на землю, прежде чем притянуть меня к себе, так что я снова оказываюсь прижатой к его груди. Я запрокидываю голову, чтобы увидеть его лицо, и тяжесть волос падает мне на спину, когда я впитываю каждое волнующее ощущение, пронизывающее до глубины души. Его твёрдая грудь, мощное бедро, расположенное чуть ближе к центру моего.

Его руки останавливаются по обе стороны от верхней части моего позвоночника.

— Мне нужен беспрепятственный доступ к твоей коже, — говорит он. — Вот здесь.

Я немного напрягаюсь. Единственный способ, которым это произойдёт, — если я сниму рубашку. Я могла бы приподнять её, но она плотно облегает тело, так что дело ограничится этим.

— Или мы можем попробовать твой способ, — говорит он, и его шёпот срывается с его губ. — Мы можем попытаться проскользнуть через пять или около того хорошо охраняемых ворот в скале, не говоря уже о том, чтобы найти путь через населённые районы между ними.

Проникнуть тайком никогда не получится. Я уже знаю, что это слишком опасно.

— Ладно, — говорю я, не давая ему ни секунды на то, чтобы переварить мой ответ, прежде чем разорвать его хватку, потянувшись к низу своей рубашки и стянув её через голову.

В процессе я чуть не бью его в челюсть, но это даёт мне необходимое пространство между нашими телами, прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость, например, сниму рубашку и перекрою промежуток между нашими губами.

Отворачиваясь от него, чтобы дать ему доступ к моей спине, я грубо сжимаю рубашку в одной руке. На мне чёрный лифчик, так что сейчас я даже отдалённо не обнажена, но, несмотря на это, по каждому дюйму моей обнажённой кожи пробегает мелкая дрожь, когда он отводит мои волосы с левой стороны и перебрасывает пряди через плечо, прежде чем провести руками по обеим сторонам моей спины, пока не встретится с бретелька моего лифчика.

— Беспрепятственный, — говорит он.

Я слегка поворачиваю голову, пытаясь разглядеть выражение его лица в тени.

Обычно тьма — мой друг, но не сегодня. Я ничего не замечаю в его глазах, даже в том, как расслабленно он сжимает губы, не выдавая своих эмоций, хотя прикосновение его пальцев, когда он проводит ими по моим лопаткам, почти заставляет меня вздохнуть. Почти. Я проглатываю его, прежде чем выпустить наружу.

Я напоминаю себе, что нам нужна эта часть оружия.

Отвернувшись лицом к стене, я расстёгиваю лифчик и снимаю его с плеч. Это неловкий процесс, пока я держу в руках свою рубашку и расстёгиваю лифчик.

— Достаточно беспрепятственно? — спрашиваю я, не оборачиваясь.

Его единственный ответ — снова быстрый взмах по верхней части моего позвоночника.

Я задыхаюсь, когда он быстро обхватывает левой рукой мой живот, обхватывает моё бедро и притягивает меня к себе, но не полностью. Он стоит под углом, его правая рука прижимается к верхней части моей спины, так что он крепко держит меня.

Моё сердце бьётся, как мне кажется, тысячу раз в минуту, левая сторона моей спины прижата к его груди, и на какую-то безумную секунду мне хочется, чтобы между нами не было его рубашки.

Я внезапно осознаю, что его тело неподвижно, как будто он задерживает дыхание на мгновение, которое требуется ему, чтобы провести кончиком большого пальца по моей спине — от одной лопатки до кончика другой. Это вращательное движение, такое же простое, как руна, которую он нарисовал на моей руке, но такое же интуитивное.

Моя голова наклоняется вперёд, когда я борюсь с желанием выгнуть спину навстречу его прикосновениям, как чёртова потягивающаяся кошка.

Он продолжает кружиться, возвращаясь к исходной точке, как будто замыкает петлю — и там останавливается.

— Держись, — шепчет он.

Его большой палец завершает петлю.

По моей спине пробегает огонь, ощущение жжения настолько сильное, что я зажимаю рот свободной рукой, чтобы заглушить крик, рвущийся из моего горла.

Роман уже кружит меня в своих объятиях, быстрым и решительным движением, от которого я слишком потрясена, чтобы сопротивляться. Одной большой рукой он обхватывает мой затылок, другой обхватывает мои бёдра, приподнимая меня над полом и прижимая к своему мускулистому телу.

Он бросает один взгляд на моё лицо, и внезапные слёзы текут по моим щекам и стекают по руке, которую я в отчаянии прижимаю к губам.

— Я и забыл, какую сильную боль причиняет эта руна, — говорит он, его речь быстра. — Позволь мне унять боль, пока руна не подействует.

Избавит от боли? Я не знаю, что он со мной сделал, я даже не знаю почему. Но, да, избавление от боли было бы чертовски кстати прямо сейчас. Не в силах говорить, когда в моём позвоночнике разгорается огонь, чувствуя, что каждый дюйм моей спины вот-вот взорвётся, я быстро киваю в знак согласия.

Не говоря больше ни слова, Роман обхватывает кончиками пальцев руку, которую я прижимаю ко рту, и убирает мою ладонь.

Быстрым движением он прижимается своими губами к моим

Это не нежное прикосновение и не агрессивное. Где-то посередине, каждый изгиб его губ идеально подходит к моим, словно ему там самое место.

Мгновенно — так быстро, что у меня кружится голова, — боль в спине исчезает.

На смену ему приходит желанное тепло, которое настолько дразнящее, что я не могу им насытиться. Солоноватый запах песка наполняет мою голову, жар в спине внезапно становится совершенно естественным под летним солнцем, прикосновение его рук к моим бёдрам совпадает с дрожью, пробегающей по мне, и ласкающее прикосновение его языка, раздвигающего мои губы.

Я перешла от боли к блаженству за мгновение ока.

Когда я запрокидываю голову, чтобы дать ему лучший доступ к моему рту, поле моего зрения заполняет растущее фиолетовое свечение, и я внезапно ощущаю на спине тяжесть, которая не относится к моим волосам. Она нарастает так быстро, что я чуть не падаю навзничь.

Я шепчу ему в губы вопрос, который пока не могу сформулировать, и он удерживает меня ещё на мгновение.

— Подожди. Ещё. Одну. Секунду, — говорит он, его губы расслабляются и прижимаются к моим, позволяя ему говорить.

Прикосновение его губ к моим вызывает искру внутри меня, и я борюсь с растущим во мне жаром.

Я могу только сосредоточиться на нём, завладевая его взглядом, когда он, наконец, постепенно отстраняется.

Внезапно я осознаю не только фиолетовое жжение в своих глазах — и обнажённость своей груди, которую я быстро прикрываю левой рукой, — но и ровное дуновение ветра за спиной.

Я бросаю взгляд направо.

Чёрт возьми!

Я кружусь, гоняясь за светящимися перьями, летящими по обе стороны от меня. Сначала влево. Затем вправо. Пока я не останавливаюсь, мои губы приоткрываются, я набираю в грудь воздуха и позволяю новой тяжести на спине осесть. Пока не чувствую, что она принадлежит мне, часть меня.

Крылья. Он дал мне крылья.

Глава 26

Мои крылья такие широкие, что касаются края входа в туннель. Они невероятно красивы, с тёмно-фиолетовыми перьями, которые светятся по краям, отражая окружающий меня свет.

Губы Романа изгибаются в довольной улыбке за секунду до того, как он хватается за край своей рубашки и стягивает её через голову. Поначалу меня отвлекает его бронзовая кожа и чётко очерченные мышцы, и трудно поверить, что что-то может отвлечь мой взгляд, пока не раздаётся глухой удар и по обе стороны от него не расправляются крылья, даже шире, чем у меня. Они цвета самого тёмного аметиста, почти чёрные, с фиолетовыми блестящими кончиками. Перья изящны, почти как снежинки, потому что узор на каждой из их поверхностей кажется уникальным. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы подавить желание протянуть руку и провести по ним пальцами.

Поджав губы, чтобы скрыть, насколько я заинтригована, я вспоминаю, что всё ещё обнажена до пояса, и рука, которую я прижимаю к груди, — единственное, что скрывает мою грудь. Я не смогу снова натянуть свою одежду, потому что моя рубашка не сможет вместить крылья, но, к счастью, я могу кое-что с этим сделать.

Я провожу пальцем по руне на краю левого запястья, не убирая руки с груди.

— Одеться, — шепчу я, надеясь, что волшебство подействует и одежда, которую я уже ношу, увеличится и окружит крылья — мои крылья. Я всё ещё не могу поверить, что они у меня есть.

Материал моих джинсов превращается в чёрные защитные брюки, ниспадающие вниз, облегающие ноги, а затем поднимающиеся вверх по животу и груди, поддерживая и скрывая их. На спине материал аккуратно облегает широкие места, где крылья переходят в лопатки.

Я готова настолько, насколько это вообще возможно.

Я склоняюсь к своим волкам, которые остались на краю туннеля, и быстро принимаю решение, что будет лучше, если они останутся здесь. Мне очень не хочется покидать Эйса прямо сейчас, но у меня нет другого выбора.

— Лука, Эйс. Мне нужно, чтобы вы подождали нас здесь.

Эйс что-то рычит в ответ, его губы растягиваются в улыбке, показывая, что ему не нравится мой приказ, но я испытываю облегчение, когда он опускается на корточки рядом с Лукой, неохотно соглашаясь остаться на месте.

— Полетели, — говорю я Роману, надеясь, что за те несколько секунд, что у меня есть, я научусь летать.

Я удивляюсь, когда крылья хлопают при одной только мысли о том, чтобы подняться в воздух, и мне кажется, что мой мозг подключается к ним так же, как мои пальцы. Мне даже не нужно думать ни о чем, кроме желания летать и возможности достичь высот королевского замка, и вдруг они с силой ударяют, поднимая меня в воздух.

— Полегче, — предупреждает меня Роман. — Твои крылья сильные, они будут двигаться так, как будто ты пользуешься ими годами, но мышцы твоей спины не привыкли к такому весу. Дай им секунду, чтобы приспособиться.

Моя попытка подчиниться приводит только к тому, что я сильнее хлопаю крыльями, и опять же, это не требует от меня никаких сознательных усилий. Они хотят летать. Мне просто нужно думать, что мне нужно двигаться, а об остальном я позабочусь. Уму непостижимо, насколько невероятны эти крылья; способность Романа плести руны не похожа ни на одну силу, которую я видела или испытывала раньше. Если бы все сверхъестественные существа могли это делать, они бы сейчас меняли свою внешность и создавали богатства из грязи. Дарили себе крылья, подобные тем, что есть у меня сейчас.

Склонность Романа к рунной магии, должно быть, связана с его демоническим происхождением, и это даёт мне слабую надежду на то, что, возможно… возможно… он мог бы тоже научить и меня рунной магии.

Роман больше не задаёт вопросов и не предупреждает меня, но остаётся рядом, и я снова стараюсь не замечать, как перекатываются мышцы на его груди и животе, когда он летит так, словно родился в воздухе. Парень подтянут, и не в том смысле, что я принимаю стероиды и тренируюсь двенадцать раз в неделю. Нет, у него такие мышцы, которые формируются годами упорного труда. Большие, но не громоздкие. Сильные, но не одутловатые. Я заметила это в тот первый день в спортзале, но, конечно, тогда я подумала, что он враг, от которого мне в конце концов придётся избавиться. Не тот, к кому я могла бы испытывать вожделение. Однако сейчас какая-то часть меня надеется, что у нас будет шанс исследовать этот постоянный жар между нами.

Если, конечно, мы переживем сегодняшнюю ночь.

— Держись в тени, — шепчет Роман, когда я случайно забираю слишком далеко вправо. Мы приближаемся к самой высокой точке скалистых стен, оставаясь невидимыми в тени, но я немного теряю самообладание, когда моя спина начинает гореть — чёрт бы побрал Романа за то, что он был прав насчёт моих мышц, — и я замечаю, что на мгновение попадаю в луч света, падающий из зеркала вдалеке над нами.

Роман протягивает руку и тянет меня обратно в тёмное пространство, когда я не могу сразу же сделать это сама, и, к моему удивлению, он не бросает «Я же тебе говорил», на что он был более чем вправе добавить.

— Давай перейдём через этот выступ, — говорит он вместо этого, указывая на то место, где небольшой — и естественно образованный — выступающий участок ведёт почти прямо к замку через дорогу.

Мы собираемся вылететь из тени вдоль стены и пересечь сам город. Если я что-то и знаю, охотясь на улицах Вегаса, так это то, что большинство людей, сверхъестественных существ и демонов не смотрят вверх. Если их внимание не привлекает что-то наверху, они, как правило, сосредотачиваются на том, что находится на уровне их глаз. Мы можем использовать это в своих интересах, но это означает, что отчаянное хлопанье крыльями или столкновение с какими-либо каменными гранями и смещениями камней — ужасные идеи.

Твёрдо помня об этой опасности, я стискиваю зубы, чтобы справиться с болью в протестующих мышцах по обе стороны позвоночника, и медленно скольжу вдоль выступа, стараясь ни о что не удариться по пути. Прямо под нами лязг промышленного оборудования продолжает нарушать тишину, но при этом заглушает хлопанье наших крыльев. Я не сомневаюсь, что на уровне земли было бы намного шумнее.

Роман не раз вмешивался и исправлял мой путь, но, по большей части, игнорирование боли помогает мне добраться туда, куда мне нужно. Когда мы доходим до конца выступа, который скрывал наши движения, в поле моего зрения мелькают яркие отблески от далеких камней. С этого момента начинается самая опасная часть нашей миссии. Здесь около дюжины ярдов абсолютно открытого пространства, и, как отмечалось ранее, большинство гоблинов не будут смотреть вверх, но мы уже почти на верхних уровнях замка. Если кто-то выглянет из здания, из этих высоких комнат, он будет смотреть прямо на нас.

— Давай действовать быстро, хватать добычу и убираться отсюда, пока никто ничего не заподозрил, — говорит Роман низким и рокочущим голосом. Его обычный тон ровный и обаятельный, голос достаточно глубокий, чтобы у меня мурашки побежали по спине, но не настолько глубокий, чтобы я боялась, что он вот-вот сорвётся на крик. Однако сейчас у него баритон существа, которое вот-вот превратится в волка, и я задаюсь вопросом, не более ли он недоволен опасностью, с которой мы вот-вот столкнемся, чем я.

Или, может быть, его обходительная сторона наконец-то взяла паузу, дав волю своей тёмной стороне.

— Хорошая идея, — говорю я, устремляясь вперёд, когда чувствую его руку на своём плече.

— Может, тебе стоит подождать здесь, — говорит он. — Двое скорее привлекут внимание, чем один, и я лучше контролирую свои крылья.

Я мгновенно хмурюсь.

— Нет.

— Нет?

Я взмахиваю крыльями, не обращая внимания на боль, и скольжу мимо него с большим самообладанием, чем раньше, — простая случайность, но он этого не узнает.

— Нет, — рычу я, проходя мимо него.

Я вижу медленную улыбку Романа, прежде чем он поворачивается и бесшумно выходит на открытое место рядом со мной.

Мы добираемся до замка меньше чем за минуту, направляясь прямо к самой высокой вершине в центре, где находится герб гоблинов и их символ. Бриллианты здесь намного ярче, чем в видении, они мерцают в свете, падающем с потолка. Они ослепляют, и это помогает скрыть серебряную застёжку, расположенную чуть выше их центра.

Я замедляю движение крыльев, приближаясь к замку. К счастью, я не вижу гоблинов в окнах верхних этажей замка. Даже те несколько гоблинов, которых я вижу, передвигающихся далеко внизу, кажутся сосредоточенными на своих задачах. У нас ушло так много времени на то, чтобы пройти по туннелям, что сейчас уже очень поздно — близится полночь — и большая часть гоблинского населения, должно быть, спит, хотя звуки и движение с нижних уровней определенно указывают на то, что у них ночная смена каменщиков и землекопов.

Мы приняли правильное решение, придя сюда в такое позднее время.

Когда я поравнялась с гребнем, острая боль пронзила мою спину, и я была вынуждена протянуть руку через плечо, чтобы потереть больные места. Чёрт, через несколько минут боль станет невыносимой, и я не могу понять, почему моё исцеление оборотня не помогает справиться с нагрузкой от тяжёлых крыльев.

А может, так оно и есть, и боль была бы намного сильнее, не будь я оборотнем.

Стиснув зубы, я сосредотачиваюсь на гребне, наконец-то определяя местоположение застёжки, но останавливаюсь, прежде чем дотронуться до неё, когда мою ладонь покалывает от новой энергии.

Это тёплая энергия, как солнечный свет, успокаивающая, несмотря на то что все мои инстинкты кричат мне, что она опасна.

— Что-то не так, — шепчу я, пытаясь удержаться на ногах, несмотря на мучительную тягу от моих крыльев. — Я чувствую здесь энергию, которая обжигает. У меня на лбу появляются морщинки. — Почему-то она мне знакома…

Я отворачиваюсь в сторону, пока Роман проводит тридцать мучительных секунд, изучая гребень. Каким-то образом он остаётся очень неподвижным, изучая его, его крылья — единственная часть тела, которая движется, пока он остается на одном уровне с гребнем. Когда он, наконец, протягивает к нему руку, его движения медленные и обдуманные. Я слегка отклоняюсь назад, с трудом сглатывая, когда меня снова пронзают мучительные уколы боли между лопатками и вниз по позвоночнику.

— Сама по себе застёжка не несет никакой магической защиты, — говорит он. — Именно так она и прячется. Сверхъестественные существа не могут почувствовать ничего, что могло бы заставить их поверить, что у неё есть высшее предназначение. Но вокруг неё были установлены магические чары. Причём совсем недавно.

Глубокая складка на его лбу исчезает, как будто его осенило.

— Это ангельские обереги, — выражение его лица меняется, становясь свирепым. — Ты бы узнала эту энергию из-за встречи с ангелом, которую вы спасли, — говорит он. — Но если ты испытала на себе воздействие ангельского света, ты поняла бы, как сильно будут гореть эти чары, если мы прорвёмся сквозь них, чтобы извлечь этот фрагмент.

— Ты можешь использовать руну, чтобы снять защиту? — спрашиваю я напряжённым голосом, потому что больше не могу скрывать боль в спине.

Тихий стон срывается с моих губ, прежде чем я успеваю его остановить.

Внезапно вспыхнувший взгляд Романа быстро оценивает мои глаза, мои губы, которые я сжимаю, мою стиснутую челюсть, а затем мою спину.

— Мне нужно было бы тщательно это сконструировать, — говорит он. — На это нет времени.

От прикосновения к левому запястью вспыхивает ониксовый свет, и на другой ладони появляются видимые письмена. Письмена, словно жидкость, растекаются по его правому кулаку, образуя сияющую перчатку, которая выглядит так, будто сделана из бронзового металла.

Его крылья замирают, тело напрягается, бицепсы и мышцы спины напрягаются.

Резким движением он погружает руку в энергию, окружающую застёжку, его пальцы смыкаются вокруг неё, затем он отводит руку назад и… Чёрт!

Золотой свет проносится вокруг нас, множество лучей обжигают бронированную перчатку на руке Романа и едва не задевают мои крылья. Они ударяются о землю далеко под нами. Один луч попадает в землю и оставляет на ней небольшой кратер. Другой взрывается в дереве, и деревянные осколки разлетаются по саду замка.

Сразу же новые лучи света вырываются из драгоценных камней, украшающих окружающие каменные стены, и даже с крыши. Красные, синие и зелёные лучи соединяются с первоначальными золотыми, освещая каждый дюйм воздуха вокруг нас, а также проникая в сады на следующем уровне, цвета, сочетаясь, придают деревьям жутковатый оттенок коричневого.

Роман уже тянется ко мне, когда мир вокруг нас озаряется светом.

— Ангельский свет активировал защиту гоблинов! — Роман притягивает меня ближе как раз в тот момент, когда завитки света от драгоценного камня вырываются наружу и пытаются обвиться вокруг нас, как верёвки.

Я пытаюсь взмахнуть крыльями, приказываю себе лететь, но мои крылья словно примёрзли к земле. Боль пронзает спину, мышцы резко отказывают, и всё моё тело бросается вниз в опасном прыжке.

В следующее мгновение Роман берёт ситуацию под свой контроль.

— Полетели, — торопливо говорит он, крепко обнимая меня и взмахивая крыльями сильнее, чем раньше, двумя мощными взмахами рассекая воздух и отбрасывая нас назад, к тени, которая внезапно появляется у него за спиной.

Я изумлённо смотрю на тёмное облако, к которому мы летим. Я не видела, чтобы он использовал руну, но это единственное объяснение, которое у меня есть для внезапного появления тёмного облака, потому что его форма полностью противоположна яркой магии гоблинов и залитым солнцем оберегам ангелов.

Под нами ожил город гоблинов, и пройдут минуты, если не секунды, прежде чем мы столкнёмся с чем-то большим, чем магия.

Как только мы входим в облако, руки Романа скользят по моей спине, и он аккуратно складывает мои крылья вокруг меня. Выражение его лица нечитаемо, его тело — тёмный силуэт. Во мне просыпаются инстинкты самосохранения, и я обхватываю ногами его бёдра, прижимаясь к нему, пока он крепко держит меня. Я заставляю себя оставаться в его объятиях, одновременно благодарная и подавленная, потому что мне грозило опасное падение навстречу разъярённым гоблинам.

Тьма продолжает окружать нас, даже когда он снова взмахивает своими мощными крыльями, неся на себе и мой вес, и уносит нас прочь от выступа ко входу в туннель, который приведёт нас обратно в лабиринт каналов за ним.

Тени, сгустившиеся вокруг нас, заслоняют мне вид на город гоблинов внизу, но я внезапно осознаю, что моя боль исчезла, блаженное облегчение охватывает меня, когда руки Романа прижимаются прямо к моим.

Подождите… Мои крылья пропали.

Я прокручиваю в голове тот момент, когда он обнял меня, прикосновение его ладоней к моей спине, и то, как мне показалось, что он обернул мои крылья вокруг меня. Теперь я понимаю, что это было так, как будто он стёр их, как будто каким-то образом убрал магию рун с моей спины.

И снова во мне бушует буря эмоций: разочарование, потому что крылья открыли передо мной целый мир возможностей, и глубокое облегчение, потому что я не была уверена, как долго ещё смогу выдерживать их тяжесть.

Он не останавливается, когда мы летим прямо к выходу из туннеля и пересекаем то место на краю обрыва, где мы оставили моих демонов-волков, которые всё ещё невидимы.

— Идем! Ahlek! — зовёт он их, когда мы пролетаем мимо, и я могу только предположить, что он велел им двигаться быстрее.

— Мы должны превратиться в волков и бежать, — кричу я. — Ты не сможешь летать в узких туннелях.

— Нет, — резко отвечает он. — Моя демоническая сила сильнее. Она перенесёт нас.

Роман взмахивает крыльями, ещё один сильный удар, прежде чем он влетает в туннель, и яркие огни драгоценных камней исчезают из виду. В то же мгновение он закрывает нас обоих своими крыльями, и свет гаснет, когда последние из его перьев ложатся мне на спину и скрывают нас от внешнего мира.

Подобно пуле, мы несёмся вперёд, в то время как он держит крылья сомкнутыми, и его заклинание тени продолжает скрывать нас из виду — по крайней мере, я так думаю, учитывая, что я могу видеть лишь проблески тьмы сквозь крошечные прорези между его перьями.

— Они могут захлопнуть ворота, — напоминаю я ему приглушённым голосом, прижимаясь лицом к его шее.

— Но не канализационные выходы, — огрызается он.

Я не вижу его лица или какой-либо другой части его тела, потому что внутри кокона из его крыльев слишком темно. Но я чувствую напряженные линии его тела и силу его рук, когда он прижимает меня к себе.

— При условии, что мы сможем добраться до них достаточно быстро, — говорит он.

Он не ошибается — канализация принадлежит людям, поэтому гоблины в неё не лезут. Их ворота работают только в пределах системы туннелей, но нам придётся добраться до конца туннелей, контролируемых гоблинами, прежде чем мы окажемся в безопасности.

На такой скорости у нас есть шанс, и поскольку я ничего не могу сделать, кроме как закрыть глаза и держаться, я перестаю отвлекать его и посылаю хорошие вибрации во вселенную.

В последнее время я больше всего прибегаю к молитве.

Надеюсь, этого будет достаточно.

Глава 27

Каким-то образом Роман остаётся в воздухе, ускоряясь без необходимости махать крыльями, и я чувствую, как давление вокруг нас усиливается, как будто тени, которые он создал своей демонической силой, чтобы скрыть нас, теперь толкают нас вперёд и обходят те углы, за которые нам нужно свернуть.

Тени никогда не пугали меня, но, возможно, в данном случае они должны были бы пугать.

Я остаюсь в коконе его крыльев, укутанная в темноте, мои ноги всё ещё обвиты вокруг его бёдер. Одна его рука поддерживает мою голову, другая сжимает мою талию, и, несмотря на растущее во мне беспокойство при мысли о том, что мы не доберёмся до канализации вовремя, я чувствую себя более живой с каждым своим вздохом.

Внизу живота разливается тепло. Моя демоническая сила растёт, желая, чтобы я дала ей волю. Как и в тот момент, когда мы столкнулись в крепости Магната, мой демон реагирует на Романа, жаждя контакта с его силой. Теперь это имеет смысл. Демон с демоном.

Так близко к груди Романа, когда я прижимаюсь губами к его шее, его запах усиливается в моих ощущениях, и он переходит от аромата тёплого пляжа к жгучему аромату горящего дерева и жару пламени.

Иллюзия безопасности рассеивается, когда мой обострённый слух улавливает позади нас бегущие шаги. Гоблины близко, и их много.

Я чувствую, как энергия моих демонов-волков ослабевает, когда они отступают, чтобы защитить нас, но они не смогут задержаться или окажутся здесь в ловушке, если гоблины закроют ворота.

— Подожди, — говорит Роман во второй раз за этот вечер, слегка приоткрывая крылья, прежде чем снова их захлопнуть. Моё беспокойство возвращается, когда он выполняет свою команду, давая срочные объяснения. — Они закрывают ворота.

Позади нас раздается визг, который усиливает моё напряжение, а затем в конце туннеля, по которому мы только что пролетели, раздается металлический лязг — всего через несколько секунд после того, как мы взлетели.

Я вздыхаю с облегчением, когда энергия моих демонов-волков снова гудит позади нас. Должно быть, они справились с этим в самый последний момент.

Позволяя своей волчице подняться, я слышу скрежет закрываемых ворот впереди нас, что означает, что они должны закрываться каскадом от самых внутренних до самых внешних. Предыдущий удар замедлит гоблинов, но для них это не будет иметь значения, если следующий поймает нас в ловушку в их туннелях.

Роман ускоряет шаг, мышцы его тела напрягаются ещё больше. Он переносит свой вес, слегка наклоняя нас, и на краю моего поля зрения снова возникает фиолетовое свечение. На этот раз это не мои крылья — оно исходит от его правого плеча. Это то же самое свечение, которое я заметила на территории орлов, когда он прятал меня от света Ателлы. Стараясь не нарушить нашего положения, я слегка поворачиваю голову, решив посмотреть, что на этот раз вызывает свечение.

На плече у него три длинных царапины, каждая из которых светится фиолетовым, как будто заполнена фиолетовой лавой. Они выглядят как рана, как будто какой-то зверь так сильно поцарапал его, что удивительно, как ему не оторвало руку. Я ничего не вижу за коконом из его перьев, но глубокая руна на его плече ярко сияет, и я чувствую, что заключенная в ней магия увеличивает нашу скорость.

Скрежет металла впереди нас теперь громче, и я молю бога, чтобы нас не раздавило, если ворота закроются, когда мы будем проходить через них. К счастью, на этот раз я чувствую, как энергия моих демонов-волков возрастает, когда они бегут так быстро, как только могут.

Я готовлюсь к удару, но в следующую секунду металл царапает мою спину, крылья Романа втягиваются, прежде чем их разорвет в клочья, и…

Мы проскакиваем!

Я никогда не думала, что буду так счастлива вдыхать зловоние канализации.

Но прямо сейчас он не идёт ни в какое сравнение с обжигающим ароматом тела Романа.

Он расправляет крылья, поднимает нас как можно выше, не ударяясь головами о потолок туннеля, и парит там вместе со мной, пока я перевожу дыхание.

Тёмное облако рассеивается, и я, наконец, могу разглядеть, что нас окружает, включая прочные металлические ворота, через которые мы пролетели, — такие, которые могли бы размозжить нам кости. Мы занимаем позицию, его рука поддерживает меня за ягодицы и бёдра, другая по-прежнему обхватывает мой затылок.

Его грудь вздымается от напряжения, его взгляд падает на меня, притягивая ближе.

Ослабив хватку на его спине, я провожу рукой по тому месту на его правом плече, где светилась руна когтя. Теперь она растворилась в его коже — её снова не видно. Мне следовало бы планировать наш следующий шаг, но этот момент внезапно кажется мне важным, и я хочу сохранить этот внезапный мир между нами.

— Что это за руна? — спрашиваю я.

Выражение его лица непроницаемо.

— Молись, чтобы ты никогда этого не узнала, — его рука на моем затылке смягчается, пальцы запутываются в моих растрёпанных волосах, поглаживают шею и находят там ещё более ноющие мышцы.

Я закрываю глаза, остро осознавая, что уже должна была высвободиться из его объятий. Мне следует спрыгнуть с этого места. Это лёгкий прыжок, и я не боюсь, что споткнусь. И всё же я остаюсь на месте, убеждая себя, что это только потому, что от него пахнет чертовски лучше, чем от нашего окружения, и, как только я спрыгну вниз, на меня снова обрушится зловоние канализации.

Его голова склоняется к моей. Его глаза цвета морской волны внезапно становятся такими же бурными, как волны, разбивающиеся о скалы и увлекающие меня за собой.

Моё сердцебиение учащается, когда он зависает в дюйме от того, чтобы сократить расстояние между нами.

— Чёрт, — шепчет он.

Я чувствую натяжение его мышц, едва заметное напряжение, которое говорит мне о том, что он намерен отстраниться от меня. Я обвиваю рукой его шею, прежде чем он успевает это сделать, — безрассудный порыв с моей стороны, но мне нужно знать, что у него на уме. Я хочу знать, что он чувствует, когда его зрачки вот так бурлят.

Мне нужно знать о нём слишком много.

— О чём ты думаешь? — спрашиваю я.

Он замолкает, в его глазах сгущается ледяная тьма.

— Мне нужна правда, — говорю я. — Если для этого мне придётся задать один из своих вопросов, я это сделаю.

Его пальцы снова зарываются в мои волосы, плавное поглаживающее движение, от которого у меня по спине пробегают приятные мурашки, расслабляя меня больше, чем следовало бы прямо сейчас.

— Я думаю, что нам повезло, что мы прошли через ворота. Я думаю о том, что эта чёртова канализация не может пахнуть хуже. Что, если собрать это оружие воедино, мы можем погибнуть. И что ты такая чертовски… — он резко замолкает, поджимая губы, а я жду, когда он продолжит.

— Я — что? — подсказываю я, теперь уже тихо.

— Своевольная, — объявляет он, и его взгляд становится всё более мрачным.

Я наклоняю голову набок, он захватывает мои волосы, но не тянет их.

Думаю, я приму его оценку как комплимент.

Он поднимает голову, и его крылья, щелкнув, исчезают из виду в мгновение ока. Он опускается на землю, ловко сгибая колени, чтобы смягчить удар и не сбросить меня.

Я мысленно встряхиваюсь, быстро отпрыгиваю от него и поворачиваюсь к своим волкам, чтобы скрыть жар на щеках и собственное учащённое дыхание.

Как только я беру себя в руки и быстро восстанавливаю свою связь с волками, я сосредотачиваюсь на застёжке. Он взял её, держал в руке, потом подлетел ко мне, и теперь её нигде не видно. Я морщу лоб.

— А где застёжка?

— Прямо здесь, — одним плавным движением, словно фокусник, раскрывающий букет цветов, он проводит пальцами по левому запястью, и символы на нем на секунду светятся ониксом, прежде чем он поворачивает правую руку ладонью вверх и разжимает кулак, показывая застёжку.

Он протягивает её мне, словно провоцируя меня обвинить его в том, что он скрывает это от меня.

— Ты хочешь её понести?

Застёжка больше, чем я ожидала, её диаметр равен размеру моего плеча. В моём защитном костюме нет карманов, а это значит, что мне некуда её положить, и он это знает.

— Нет, — отвечаю я. — Но, когда я попрошу, ты отдашь её.

Он наклоняет голову, хотя уголок его рта приподнимается.

— Тебе нужно, чтобы я дал обещание на крови?

Я прищуриваюсь, глядя на него, и разворачиваюсь на каблуках, призывая своих демонов- волков обратно, пока спешу по туннелям к выходу. У меня нет времени зацикливаться на играх разума Романа, потому что следующими идут вампиры. Мне понадобится вся моя сообразительность, чтобы пробраться через их территорию. Проблема с путешествием по этим каналам в том, что, когда мы выйдем, от нас будет вонять. Люди смогут учуять нас, не говоря уже о вампирах. Мы не сможем прокрасться внутрь с таким запахом, даже если вампиры будут спать.

Руна на моём запястье не может помочь, она только снимает и возвращает на место одежду, которая на мне, а затем превращает всё, что на мне надето, в защитное снаряжение. Она не сможет волшебным образом создать для меня новую одежду из воздуха. Более того, мой рюкзак со свежей одеждой и припасами остался в туннеле далеко позади нас. Теперь я безмерно благодарна судьбе за то, что вынула из него телефон для сохранности.

— У тебя есть руна, которая может создать для нас новую одежду? — спрашиваю я Романа, когда он догоняет меня, и добавляю: — Или убрать запах?

— Нет, но у меня есть комната в одном из казино неподалёку, где мы можем принять душ и переодеться.

— О, и, я полагаю, у тебя есть женская одежда под рукой? — спрашиваю я, выгибая бровь.

— Тоже нет, но раздобыть её будет нетрудно.

Если он так говорит. У меня сейчас точно нет с собой денег, не говоря уже о том, чтобы знать, где найти магазин одежды, который работает в ранние утренние часы, но, если где и можно это сделать, так это в Вегасе.

— Казино, вероятно, хорошее место, чтобы спрятать грузовик и в любом случае пешком добраться до убежища вампиров, — соглашаюсь я.

В основном будет полезно не пахнуть канализацией дольше, чем это необходимо. Чувства оборотней полезны в большинстве случаев, но сегодня я бы с радостью воспользовалась обонянием человека.

Роман, похоже, согласен, так как он начинает идти быстрым шагом, и я спешу держаться поближе к нему, пока мы идём по туннелям обратно к выходу. Мои волки следуют за мной по пятам, ближе, чем когда-либо, с тех пор как они возненавидели бы, если бы их оставили одних, пока я летела над городом гоблинов. Они могут пережить разлуку со мной, но в таких случаях они обычно находятся с моей семьёй — Малией, Таней или Мамой.

Наконец, мы выбираемся из канализации и возвращаемся в переулок. Городские огни всё ещё мерцают, но до первых лучей рассвета осталось всего пару часов. Мои волки снова становятся невидимыми, прежде чем мы выезжаем из последнего туннеля, и, как только мы все садимся в машину, я поворачиваюсь и тянусь к ним на заднее сиденье.

Пока Роман выводит машину на улицу, я кладу руку Луке на макушку, разделяя с ним момент уверенности и сближения. Даже в его невидимом состоянии я ощущаю его энергию как нечто незыблемое. Когда мы оказываемся на волосок от гибели, как в случае с гоблинами, особенно важно уделить минутку и заверить моих волков, что со мной всё в порядке. Мне также нужно почувствовать их энергию, целую и невредимую.

Мы нужны друг другу.

Эйс медленно подходит ко мне, но в конце концов позволяет погладить себя по голове. Он издает тихое рычание, когда я провожу рукой по его шее, по мягкому меху, и я морщу лоб, когда чувствую, что его голова сзади влажная.

— Ты ранен? — спрашиваю я, и меня охватывает внезапное беспокойство, когда я наклоняюсь так далеко, как только могу, чтобы наши глаза были на одном уровне. Гонка по туннелям повторяется, и я вспоминаю, как один из моих волков взвизгнул. Обычно они исцеляются мгновенно, поэтому наличие того, что может быть кровью на его шее, настораживает меня. Мне нужно проверить, но я не смогу сказать наверняка, пока Эйс не покажется полностью. Бросив быстрый взгляд на окружающую обстановку и оценив местоположение Эйса на заднем сиденье автомобиля, я решаю, что стоит рискнуть и попросить его стать видимым.

— Покажи мне, — говорю я Эйсу.

— Lesnay! — быстрая ответная команда Романа прерывает меня прежде, чем кто-либо из моих волков успевает подчиниться, он приказывает им оставаться невидимыми.

Я откидываюсь на спинку сиденья и пристально смотрю на него.

— Что ты делаешь? Мне нужно посмотреть, не ранен ли Эйс. Мне кажется, у него на шерсти кровь.

Роман качает головой.

— Вокруг слишком много людей, чтобы демоны-волки могли появиться. Даже с тонированными стёклами.

Я начинаю протестовать, но Роман снова перебивает меня.

— Это не его кровь. Эйс прикончил трёх гоблинов-охранников, которые бежали за нами по туннелям.

Я долго смотрю на Романа, пока он продолжает вести машину. Он был так же глубоко погружен в тёмное облако, как и я, но он направлял нас, контролировал наше продвижение по туннелям и каким-то образом мог лучше понимать, что происходит вокруг нас. И снова, незнание того, как использовать свою демоническую силу в полной мере, похоже, поставило меня в невыгодное положение, и у меня нет другого выбора, кроме как поверить ему. На данный момент.

Эйс скулит с заднего сиденья, и я надеюсь, это означает, что он согласен с заявлением Романа и с ним всё в порядке.

— Я проверю тебя в отеле, хорошо? — шепчу я Эйсу, прежде чем оторваться от обоих волков и повернуться к проходящим мимо улицам.

Когда Роман выезжает на следующую дорогу и вливается в основной поток машин на полосе, я с удивлением замечаю, что несколько уличных фонарей погасло. Это единственный район Вегаса, где никогда не прекращается сияние.

Прижимая ладонь к окну, я прищуриваюсь, вглядываясь в тёмные пространства, в тени между зданиями. В них движутся фигуры, и я успеваю заметить алые татуировки на мускулистых руках, прежде чем мужчины исчезают из виду.

— Демоны Страйка, — говорю я. — Обычно они не выходят на полосу.

— Сила Руна растёт, — отвечает Роман.

— Я чувствую это, — у меня покалывает ладонь, когда я обращаюсь к своей тёмной стороне. В глубине проплывающих теней я чувствую, как коварная магия кошмаров расползается по городу, и её темнота медленно проникает в мой дом. — Мастер Демонических Рун наращивает свою мощь и собирает армию. Становясь сильнее с каждой минутой…

Я быстро достаю свой телефон, желая связаться со своими сёстрами. Я рискую прервать их в тот момент, когда им нужно сосредоточиться, но я больше не могу ждать.

Я пишу сообщение и отправляю его им обеим: «Таня, Малия, у вас там всё в порядке? Позвоните мне, если сможете».

Я жду ответа и, конечно, представляю себе миллион ужасных вещей, которые могли бы произойти, но, к счастью, Таня звонит мне секундой позже.

Я с облегчением слышу её голос, хотя он и понижен до шёпота.

— У нас здесь все хорошо, Новз. Сейчас мы на территории стаи. Мы прошли через охрану незамеченными, и, похоже, Грант и остальная часть стаи ещё не вернулись сюда.

В трубке звучит голос Малии, и я представляю, как она наклоняется к телефону.

— Мы скоро подадим сигнал.

— Отлично. Будьте осторожны, — быстро отвечаю я. — У нас есть застёжка. Далее мы отправимся в «Бронзовый доллар», а потом встретимся с вами.

— Будь осторожна с кровососами, — говорит Таня. — Подожди, пока они погрузятся в самый глубокий сон, прежде чем входить.

Я морщусь. Это означало бы ждать до полудня. Я не уверена, что у нас есть столько времени.

— Я буду осторожна, — наконец говорю я. — Позвони мне, ладно?

Они обе соглашаются, а затем наше общение прерывается. По крайней мере, пока они в безопасности, и, похоже, земли стаи в основном пусты. Я рада, что приняла правильное решение, отправив их туда.

— Твоя сестра права, — говорит Роман, в очередной раз доказывая, какой у него острый слух. — Мы должны подождать, пока вампиры погрузятся в свой самый глубокий сон, прежде чем отправляться за камнем.

Я уже качаю головой.

— Мы не можем позволить силе кошмаров Руна увеличиться ещё больше, чем она уже есть.

— Это риск, на который мы должны пойти, — говорит он.

Я пристально смотрю на него.

— Мы не подведём — даже если вампиры проснутся. Я уже сражалась с такими, как они.

Роман прищуривает глаза, сосредоточившись на дороге.

— Я не беспокоюсь о том, что не смогу достать камень. Мы не можем допустить, чтобы вампиры узнали, что мы делаем. Очень немногие из ныне живущих знают об этом оружии, не говоря уже о том, на что оно способно. Я не могу допустить, чтобы они задавали вопросы и пытались забрать оружие себе.

Я морщу лоб.

— Ну, я могу понять, если они захотят защитить себя от Руна…

— Это оружие опасно, Нова, — говорит он. — Чрезвычайно опасно. В неправильных руках оно может привести к катастрофическим последствиям. Именно поэтому оно было демонтировано.

Он много раз говорил мне, что это оружие опасно. Ателла согласилась, но она не знала точно, почему. Только Роман знает, но он отказывается говорить мне, основываясь на своей второй клятве — клятве, о которой я начинаю жалеть, когда прошу его дать её.

Я тщательно обдумываю.

— Ты нарушишь данную мне клятву только в том случае, если рассказывать мне об оружии будет опаснее, чем не рассказывать о нём. Итак, я не собираюсь задавать тебе вопросы, я собираюсь сказать, что я думаю. Если я ошибаюсь и позволь мне действовать, основываясь на неверных убеждениях, более опасно для меня, тогда ты не нарушишь свою клятву, если поговоришь со мной.

Его взгляд прищурен и блестит. Он молчит. Это приводит в бешенство. Но в конце концов он кивает мне.

— Хорошо.

Я делаю глубокий вдох и начинаю.

— Ангелы приложили руку к созданию этого оружия. Я уже испытала на себе опасность, которую представляет для меня их свет, а это оружие излучает ярчайший свет — достаточно яркий, чтобы пробить врата между Землей и Подземным миром и изгнать элитного демона обратно в Ад…

Я останавливаюсь, потому что так оно и есть. Опасность, о которой он не хотел, чтобы я знала.

— Это оружие, — шепчу я. — Оно и меня изгонит.

Глава 28

Городские огни мерцают вокруг меня, когда мы проезжаем мимо них, но я их не вижу.

— Не только тебя, — говорит Роман, возвращая моё внимание к себе.

— Тебя тоже, — шепчу я. — Нас обоих.

Он тихо выдыхает.

— Задействуй клятву на крови, Нова. Задай свой вопрос. У меня не будет другого выбора, кроме как ответить на него.

Мой голос становится деревянным, когда я пытаюсь осознать всю чудовищность использования этого оружия.

— Очень хорошо, это мой предпоследний вопрос, связанный с клятвой на крови. Почему это оружие такое опасное?

Руки Романа крепче сжимают руль.

— Любой, кто окажется в поле зрения оружия, отправится в Подземный мир.

Мои глаза расширяются.

— Любой? Не только демоны?

— Для того, кто не хочет туда идти, это смертный приговор, — говорит Роман. — Но для того, кто знает, что делает, это оружие — устройство, позволяющее путешествовать между мирами.

Я изумлённо смотрю на него.

— Какого хрена кому-то вообще нужно туда идти? — прежде чем он успевает возразить, что это отдельный вопрос, я продолжаю. — Пока ты мне не скажешь, ты не ответишь на мой первоначальный вопрос.

Его челюсть сжимается.

— Забудь истории, которые ты слышала об Аде. Да, это ужасное место для тех, кто отправляется туда в поисках загробной жизни. Но для тех, кто у власти, это утопия, — его затуманенный взгляд скользит по мне. — Элитные демоны предпочитают оставаться там, поглощая эмоции людей и сверхъестественных существ, которые живут на Земле, наслаждаясь роскошной жизнью, к которой они привыкли в Подземном мире. Представь себе всё богатство, какое только сможешь, а затем умножь его на тысячи.

Я делаю выводы из его заявления.

— Значит, тот, кто не хочет отправляться в Подземный мир, может быть отправлен туда против своей воли. Но тот, кто хочет туда попасть, может использовать это оружие в своих интересах?

— Сверхъестественные существа из этого мира, владеющие оружием, могут отправиться в Подземный мир, спрятаться там, украсть оттуда богатства и оружие и вернуться на Землю более могущественными, чем ты можешь себе представить, — говорит он. — Они могут не только вызвать хаос в Подземном мире, но и привести к разрушительным последствиям здесь. Работа Короля Демонов — поддерживать там порядок и защищать врата. Это нелёгкая роль. Его жизнь — это долг. Ему не нравится образ жизни, который нравится другим представителям элиты. Прямо сейчас, в его отсутствие, кому-то гораздо легче путешествовать между Землей и Подземным миром.

Я тихо выдыхаю, обдумывая это. Вампиры любят роскошь — их дом в казино является тому доказательством. Если они думали, что смогут получить больше богатства и власти, отправившись в Подземный мир, то опасения Романа верны. Мы не можем рисковать тем, что они узнают об оружии.

— Возможно, будет лучше, если мы задержимся на несколько часов, — наконец соглашаюсь я, откидываясь на спинку сиденья. — Мы не можем позволить вампирам заполучить оружие.

Роман кивает с довольным видом, и теперь, когда решение принято, я чувствую, что всё в порядке. Нам все равно нужно принять душ, чтобы избавиться от вони, и я также должна признать, что чувствую себя несколько опустошенной. Чудесного сна прошлой ночью было недостаточно, чтобы справиться с энергией и контролем, которые требовались для полёта на крыльях, заколдованных рунами. Более того, я уже несколько дней не позволяю своему демону питаться. Пока что мне не грозит нервный срыв, но было бы лучше, если бы я поскорее нашла кого-нибудь, чьи эмоции я могла бы поглотить. Приведу себя в порядок, прежде чем мы сразимся с вампирами. Это также даст мне время осознать истинную опасность этого оружия и понять, как мы можем безопасно им пользоваться.

— Спасибо тебе за помощь сегодня вечером, — неожиданно говорю я. — У меня отказали крылья. Моя спина была недостаточно крепкой. Я бы не смогла улететь оттуда без твоей помощи.

— Теперь мы работаем вместе, — говорит Роман низким рокочущим голосом. — Мы — команда. Я не бросаю члена команды.

— Я верю тебе, — и я действительно верю. Несмотря на мою сохраняющуюся настороженность, Роман сегодня вечером показал, что, когда он демонстрирует свою преданность, он делает это не вполсилы. — И всё же, — продолжаю я. — Было бы легко в пылу страсти забыть обо мне и сосредоточиться на том, чтобы доставить себя и застёжку в безопасное место. Я бы не стала винить тебя. Эта миссия важнее, чем защита одного человека.

Роман снова издает рокочущий звук, на этот раз громче и глубже, его широкие плечи приподнимаются, когда он поворачивается и встречает мой пристальный взгляд с силой, которой я не ожидала.

— Роман, что…?

Он перебивает меня, его правая рука отрывается от руля, когда он тянется, чтобы обхватить пальцами мой затылок, его ладонь достаточно большая, чтобы обхватить мою шею, в то же время он притягивает меня ближе к себе.

— Ты совершенно незабываема, Нова Мэдден, — его голос снова становится низким, как рокот. — Не важно, как сильно ты пытаешься спрятаться от меня, я вижу каждый грёбаный дюйм того, кто ты есть. И я бы никогда тебя не бросил.

Ох. Его заявление убивает меня, и я не могу удержаться от того, чтобы придвинуться к нему поближе, вдыхая его неистовый аромат, который внезапно перебивает все остальные запахи из туннелей.

— Откуда ты взялся? — шепчу я, мои губы всего в нескольких дюймах от его губ, осознавая и принимая притяжение моей демонической силы к нему. Возможно, это мой дополнительный голод из-за того, что я не утоляю его, но мне становится всё труднее контролировать эту нуждающуюся сторону себя.

Его глаза сверкают, когда он качает головой, наконец-то отпуская меня. Он снова поворачивается к дороге, и я резко переключаю внимание на улицу, потому что весь остальной мир просто исчез, когда он прикоснулся ко мне. Каким-то образом ему удалось вести машину и одновременно прижать меня к себе, и… Как, чёрт возьми, мы вообще не разбились?

— Я выбрался из самой тёмной ямы, какую ты только можешь себе представить, Нова, — бормочет он так тихо, что я едва слышу его, даже с моими обострёнными чувствами. — Из места, из которого я едва смог выбраться, — его взгляд встречается с моим. — Пока у меня не появилась причина покинуть его.

Я поднимаю руку, почти протягивая её, но в следующий момент светофор меняется, темнеет, и Роман сворачивает с улицы, минуя парковщика в Казино Trinket, выбирая вместо этого вариант самостоятельной парковки. Наверное, лучше всего, когда мы стараемся держаться в тени… не говоря уже о демонах-волках на заднем сиденье.

Я молчу, собираясь с мыслями. Я всё ещё многого не знаю о Романе, и как раз в тот момент, когда я думаю, что, возможно, смогу с ним справиться, он отпускает очередной загадочный комментарий, который приводит моё восприятие в замешательство. Самая тёмная яма, которую только можно вообразить. Насколько же он был воспитан демоном для полудемона? Откуда он так много знает о Подземном мире?

Кто же настоящий Роман Васс?

Когда он находит подходящее место для парковки автомобиля, я радуюсь, что в этот ранний час на парковке больше никого нет. Вегас не спит, но в это время ранние пташки уже возвращаются домой, в то время как полуночники ещё целый час не вылезут из баров и казино. Это отличное время, и мы им пользуемся.

Роман ведёт нас на главный этаж, и мы прилагаем все усилия, чтобы держаться подальше от немногочисленного персонала, работающего на стойке регистрации. Хотя у людей не такое обоняние, как у сверхъестественных существ, вонь, исходящая от нас, привлекает внимание. В другом городе мой защитный костюм тоже привлёк бы внимание, но это Вегас, и с таким же успехом я могу быть в костюме для персонала. Что касается моей потребности поглощать немного энергии, то я, скорее всего, нанесу серьёзный вред людям, если истощу их эмоции, поэтому я проявляю особую осторожность, чтобы не задеть их.

Мои волки отказываются заходить в лифт, потому что им не нравятся металлические коробки, которые поднимаются в небо с помощью механизмов, созданных человеком. Они неохотно заходят внутрь, потому что они крутые, но они смотрят на меня снизу вверх, и их энергия буквально сочится неодобрением. Они никогда не позволят мне забыть, насколько глупо, по их мнению, я доверяю такому человеческому изобретению, как это, свою жизнь.

— Я их не виню, — говорит Роман, его быстрый взгляд скользит по волкам, и, кажется, он замечает, как они колеблются, и их спокойную энергию. — Сбивает с толку, когда тебя окружает столько металла.

Я удивлена, что он признался, что тоже был немного нервным. В какой-то степени я понимаю это — некоторые сверхъестественные существа восприимчивы к определённым видам металлов, таким как железо и чистое серебро. Власть Малии над железом невероятно редка в мире ведьм. Тем не менее, по какой-то причине лифты меня не пугают. Поскольку Роман — гибрид волка и демона, я предположила, что с ним тоже всё будет в порядке, но, возможно, это как-то связано с тем, что его демоническая сила является наиболее доминирующей.

— У меня с этим нет проблем, — тихо говорю я. — Но, возможно, это потому, что моя волчица, в целом, более доминантна, чем моя демоническая сила.

Роман наклоняет голову в мою сторону, его глаза цвета морской волны снова становятся спокойными, а неуверенное выражение лица исчезает.

— Судя по тому, что я видел, в тебе хорошо сочетаются обе стороны твоего наследия. Ты можешь отдавать предпочтение своему волку перед своей тёмной половиной, но на самом деле это твоя заслуга, что твоя демоническая сила не сломила твоего волка. Ты, должно быть, научилась контролировать свою демоническую сторону в очень юном возрасте.

Мои губы приоткрываются от удивления из-за комплимента, который он мне сделал. Это даже не тот полушутливый флирт, который он обычно предпочитает, а искреннее признание от всей души.

— Это было нелегко, — моё признание звучит хрипло, мой голос срывается. — Но я никогда не смогла бы причинить боль своим сёстрам или маме. Я должна быть сильнее своих желаний или порывов. Тебе, должно быть, тоже было трудно за эти годы уравновесить свою волчью и демоническую силу.

Его голос становится низким, когда он придвигается ещё ближе ко мне.

— Я верю, что мы оба столкнулись с тьмой, Нова, и победили её, — он убирает несколько непослушных прядей волос с моей щеки, его прикосновение дразняще нежное. — Но иногда наши порывы могут сделать нас сильнее. Иногда мы должны уступать им.

Я откидываю голову назад, чтобы не упустить растущий жар в его взгляде — жар, от которого у меня перехватывает дыхание. Его руки обхватывают мои бёдра, притягивая меня ближе к себе, так близко, что между нами остается едва ли дюйм.

— Что подсказывают тебе сейчас твои инстинкты, демон-волк? — спрашивает он меня тихо и нежно, его улыбка заставляет меня сократить расстояние между нами.

У меня внезапно пересыхает во рту, и все дальнейшие слова замирают, когда он прижимается ко мне.

Несмотря на мою убеждённость в том, что моя волчица сильнее, моя демоническая сила становится всё более доминирующей. Моя тёмная половина призывает меня оставаться на месте, приподняться на цыпочки и исследовать форму его губ, поддаться импульсам, пронизывающим меня насквозь.

Отойди от него, Нова. Я делаю себе строгий выговор и каким-то образом заставляю своё тело медленно отстраниться. Роман следует за мной такими же медленными постепенными движениями, от которых мне кажется, что я вообще не двигаюсь, жар в его взгляде продолжает обжигать меня, пока я не оказываюсь прижатой к двери лифта. Всего час назад мы оба тащились по канализации, но сейчас мои чувства наполняет только присутствие Романа.

— Что это за искушение между нами? — бормочет он, и я улавливаю в его тоне неподдельное любопытство. — Не думаешь, что это стоит изучить?

Думаю? Я никак не могу думать, когда этот мужчина вторгается в мои чувства. Только благодаря той крохе сдержанности, которая у меня ещё есть, я ещё не нажала на руну на своем запястье, чтобы снять с себя одежду, и могу потребовать, чтобы Роман выполнил всё, что обещают его глаза, лицо и огромное, как скала, тело.

Я хочу его. Это неопровержимая правда.

Сквозь рев в ушах я смутно улавливаю какой-то звук и вовремя прихожу в себя, чтобы не опрокинуться на спину, когда двери лифта открываются. Тем не менее, сильная рука, обхватившая меня за талию, не дает мне потерять равновесие, и я задыхаюсь, когда Роман поднимает меня к себе. В его объятиях нет ничего плохого. Чёрт возьми, мы были ещё ближе, когда бежали по туннелям. Однако на этот раз за нами не гонятся гоблины. На этот раз мы можем исследовать это постоянное притяжение между нами.

— Что ты со мной делаешь? — шепчу я, прикусывая нижнюю губу в попытке увлажнить её. — Это что, какая-то рунная магия?

По лицу Романа медленно расплывается улыбка, он качает головой, его голос по-прежнему остаётся тихим.

— Если между нами и есть волшебство, Нова, то это не моё творение.

Его взгляд согревает меня, прежде чем он ставит меня на ноги, его руки гладят мои плечи и поясницу, прежде чем он медленно отходит. Он кивает головой в сторону длинного коридора, предположительно, в направлении своей комнаты.

— Сюда.

Мои демоны-волки всё ещё невидимы, но я внезапно ощущаю их энергию, когда они смотрят на меня, а затем на спину Романа, который идёт впереди.

Я пытаюсь привести в порядок мысли, в то время как каждый дюйм моей кожи покалывает, всё моё тело кажется каким-то образом более живым, чем раньше. Покачав головой, я шагаю за ним, убеждаясь, что искра энергии моих волков остаётся рядом, и гадая, что они думают об этом новом члене нашей стаи.

Я чуть не останавливаюсь посреди роскошного коридора, когда понимаю, что только что думала о Романе как о члене своей стаи, и — чёрт возьми! — это казалось таким естественным, что от этого становилось ещё страшнее.

По умолчанию я всегда была недоверчивой. Не в моем характере — как и не в характере моих демонов-волков — доверять кому-либо так быстро, и всё же они тоже почти пали к ногам Романа, следуя за ним и повинуясь его приказам.

Я начала вечер с решимости не упускать Романа из виду. Я даже разошлась со своими сёстрами, потому что хотела быть уверенной, что он не представляет для них угрозы. Но теперь…

Сейчас я, возможно, нахожусь в величайшей опасности — опасности довериться демону-волку не только своей жизнью, но и своим сердцем.

Глава 29

Комната Романа представляет собой шикарный люкс с огромной спальней, примыкающей к совмещённой гостиной и кухне. Она ещё раз напоминает мне о том, что он из древней и почти богоподобной семьи и, несмотря на свою гибридную природу, несомненно, богат. Мне абсолютно наплевать на деньги, за исключением тех случаев, когда они необходимы для выполнения работы, но даже я могу признать, что комната хорошая.

Как только мы оказываемся в безопасности внутри, Роман отходит в сторону гостиной. Он больше не двигается ко мне, хотя притяжение, которое я чувствую в его глазах, возвращается, согревая моё тело.

Сосредоточившись на своих волках, я опускаюсь на колени и протягиваю к ним руки. Кажется, они точно знают, что мне нужно, мгновенно становятся видимыми и бросаются в мои объятия. Эйс, на этот раз, не играет в доминирование, прижимаясь к моей груди. Тот факт, что с тех пор, как мы покинули туннели, он вёл себя нормально, несколько развеяло мои опасения по поводу того, что он ранен, но мне всё равно нужно его осмотреть.

Прижимая к себе своих волков, я поворачиваюсь вполоборота к Роману.

— Сначала тебе следует принять душ. Мне нужно позаботиться о своей стае.

Он отрывается от стены, прежде чем кивнуть мне.

— Я закажу еду и одежду, как только освобожусь.

Он исчезает в спальне, и когда через несколько секунд я слышу звук льющейся воды в душе, я возвращаю своё внимание к Эйсу. Я испытываю облегчение, когда он послушно опускает голову, чтобы я могла провести руками по его загривку. Его шерсть покрыта густой и липкой субстанцией, но это не янтарный цвет его крови.

— Ты ведь не ранен, верно? — спрашиваю я, встречаясь с ним взглядом и прижимаясь лбом к его лицу.

Он тихо тявкает, его голова наклоняется, задевая меня лбом и щекой.

— Ладно, — говорю я со вздохом, откидываясь назад на пятки, оставаясь на корточках.

Притянув Луку к себе, я провожу руками по его телу, проверяя, нет ли ран, и радуюсь, когда не нахожу их. Когда я заканчиваю, он морщит нос и тихо рычит. Бедный Лука. Его чувствительный нос мог бы пострадать в канализации — проблема, которая продолжается, учитывая, что я ещё не приняла душ, — но он ни разу не пожаловался.

Я благодарна, что ни один из моих демонов- волков не пострадал, и энергии, которую они получили бы от контакта с гоблинами, должно было хватить, чтобы поддерживать их на данный момент.

В отличие от меня. У меня немного кружится голова, когда я встаю.

Тяжесть усталости наконец-то наваливается на меня.

Я не признаюсь в этом Роману, но полёт отнял у меня большую часть энергии. Я на пределе. Душ и еда придадут мне сил, и теперь, когда мы не отправимся в казино вампиров до позднего утра, я надеюсь, что смогу урвать несколько часов сна.

Я говорю себе, что это всё, что мне нужно, но суровая реальность остаётся прежней: мои миссии мстителей могут помочь мне мало-помалу навести порядок на улицах, но они также позволяют мне подпитывать тьму внутри себя в той мере, в какой это необходимо, не причиняя вреда никому невинному. Моя демоническая сторона становится голодной без энергии.

Чтобы сберечь силы, я остаюсь на месте, привалившись к стене, где стоял Роман, и жду, пока он закончит принимать душ. Когда он, наконец, выходит, мои веки опускаются, но я сразу же настораживаюсь. Я переживала и более сильное истощение, чем это, и мои тренировки помогают мне быть бодрой.

Он останавливается в дверях спальни, и его профиль всегда кажется больше, чем пространство, которое он занимает. Полотенце перекинуто через его бедра, его идеальная грудь покрыта капельками воды, стекающими с зачёсанных назад волос.

Отступив в сторону, он кивнул в сторону спальни.

— Твоя очередь. Я закажу еду, которую обещал.

Я киваю в знак согласия, но даже после этого простого разговора напряжение снова нарастает. В лифте он предложил мне разобраться, что это за искушение между нами, и мне не составило бы труда прыгнуть прямо в этот поезд, но он отстранился от меня прежде, чем я успела это сделать. Сейчас я точно знаю только одно: мой разум и моё тело хотят чего-то, чего им не следует хотеть.

Может, я и чертовски устала, но мне нужно быть на расстоянии от Романа, прежде чем я совершу что-то по-настоящему безрассудное.

Проходя мимо него в спальню, я вдыхаю аромат цитрусовых и специй, исходящий от его тела. Мой волк находит этот запах ошеломляющим, но моя демоническая сила реагирует на чистоту цитрусовых и остроту специй. Прежде чем позволить своей тёмной силе взять верх, я направляюсь в ванную, расположенную рядом со спальней, и захожу в неё, плотно закрыв за собой дверь.

Она выложена белой плиткой от пола до потолка, душевая кабина больше, чем я когда-либо видела, а на туалетном столике не одна, а две раковины, каждая из которых сверкает белизной.

Я нажимаю на руну на запястье, и магия, превращающая мою обычную одежду в защитный костюм, исчезает, оставляя меня в изодранных и воняющих канализацией джинсах, обнажённой по пояс. Поморщившись, я задаюсь вопросом, догадается ли Роман приобрести для меня новое нижнее белье. Руна на моём запястье действует только на ту одежду, которую я ношу, и запах остаётся, а это значит, что теперь я полностью полагаюсь на Романа, который подберёт мне что-нибудь подходящее.

Не в силах больше выносить этот запах, я снимаю джинсы и нижнее бельё и бросаю их в самый дальний угол ванной вместе с ботинками, у которых грязные подошвы.

Стоя обнажённой в этой хорошо освещённой, причудливой, выложенной плиткой до самого потолка ванной комнате, я пользуюсь секундой, чтобы оценить этот момент редкой роскоши, особенно после всех не таких уж роскошных туннелей, по которым я прошла сегодня вечером.

Моё наслаждение длится недолго. У меня снова кружится голова, и я медленно иду в душ и включаю его на полную мощность. Жжение воды на моей коже — приятное отвлечение от усталости, и я со вздохом закрываю стеклянную дверь, вода льётся не из одной, а из трёх душевых насадок, так что кажется, будто стоишь в водопаде.

Протягивая руку сквозь пар за средством для мытья тела, стоящим на полке, я, не задумываясь, выливаю его себе на ладонь.

Меня окутывает сильный аромат цитрусовых и специй, на мой вкус, слишком мужественный, но я уже собираюсь намылить им грудь, когда в испуге останавливаюсь.

Что я делаю? Я не могу этим воспользоваться. Это разрушит моё обоняние оборотня, и я не могу преследовать вампиров со связанной за спиной рукой. Как оборотень, Роман должен был знать, что…

Я в замешательстве уставилась на бутылку, и у меня внезапно скручивает желудок. Моя тёмная половина ничего такого не подумала, но ни один оборотень не стал бы использовать что-либо с таким искусственным ароматом, как в этом продукте.

Когда-либо.

Тем не менее, аромат на теле Романа, когда я проходила мимо него в прошлый раз, был таким же, как у этого продукта, что говорит мне о том, что он определённо им пользовался.

Я продолжаю смотреть на бутылку в течение долгого мгновения, которое растягивается на несколько ударов сердца.

Это такая мелочь, чтобы пошатнуть мои устои.

Грёбаное душистое средство для мытья тела.

Но оно вызывает шокирующий поток воспоминаний, которые проносятся в моей голове подобно бурному потоку. Их так много, что я замерзаю, несмотря на льющуюся вокруг меня горячую воду.

Так много намёков на то, до какой степени Роман обманул меня…

Тени, которые сгущаются вокруг него, тьма рун, которые он творит, лёд в его глазах и полный контроль над своими эмоциями, которого нет у большинства мужчин-оборотней, поскольку они приземлённые и непостоянные по своей природе. То, как мои демоны-волки отреагировали на него, когда увидели в первый раз, — со страхом и любопытством. То, как он может манипулировать людьми, заставляя их делать то, что он хочет, и верить в то, во что он хочет, чтобы они верили, даже Магнат, когда он сочиняет историю о своём происхождении от железных волков — историю, которую никто не может оспорить.

То, как он сказал мне, что его мать была демоном, но не упомянул своего отца. Напряжённый момент, когда он сказал мне, что не сможет выжить в чистом свете. То, как он трижды отказывался превращаться в своего волка, приводя причины, которые имели достаточно смысла, чтобы я не задавала им вопросов.

Потребность в притяжении моей демонической силы, когда его тело находится рядом с моим, до такой степени, что оно становится непреодолимым.

А ещё есть вещи, которых я никогда не видела: его волчьих когтей, его волчьих зубов, даже частичного превращения, на которое такой сильный сверхъестественный персонаж, как Роман, должен быть способен.

Я строила предположения.

Я принимала то, что мне говорили, а не то, что подсказывали мне мои чувства.

Положив свободную руку на бортик душа, я прижимаюсь к нему, и ко мне возвращается ещё одно мгновение.

Крик, который издала мама, когда Рун напал на нас, и она посмотрела на меня — мимо меня, на Романа — и сказала…

Это он… Король Демонов.

Глава 30

Я сжимаю в кулаке бутылку геля для душа и сжимаю её так сильно, что содержимое выплёскивается наружу. Я так долго отталкивала свою демоническую силу, держала её под контролем, что уже не прислушиваюсь к ней так, как к своему волку. Если бы я это сделала, возможно, я бы раньше поняла, что чёртов Король Ада разгуливает по соседней комнате в одном полотенце.

Все стены недоверия, которые я возводила на протяжении всей своей жизни, стены, которые Роман начал разрушать, начинают возрождаться вокруг моего сердца.

Это прочные стены. Очень эффективные. Я построила их таким образом.

Всё, что мне нужно сделать, это позволить им подняться, и через несколько мгновений я буду достаточно сильна, чтобы выйти из этой комнаты, призвать к себе своих демонов-волков, потребовать, чтобы Роман отдал мне застёжку, и убраться отсюда к чёртовой матери целой и невредимой с моим телом, разумом и сердцем.

То есть, если бы я не поклялась на крови, что помогу ему.

Прижав ладони к стенке душа, я обдумываю это. Моя клятва остается в силе только до тех пор, пока он больше не перестанет нуждаться в моей помощи или не заслужит её. Означает ли, что, если он лжет мне о том, кто он на самом деле, он больше не заслуживает её? И готова ли я рискнуть жизнью, проверяя эту возможность, поскольку клятва на крови убьёт меня, если я нарушу её?

До сих пор я игнорировала свои демонические инстинкты, но они говорят мне… нет, кричат на меня… оставаться там, где я есть. Остаться с Романом.

Проклятье.

Я зажмуриваю глаза, пытаясь не вспоминать голос Романа, когда я спросила его, откуда он родом.

Самая тёмная яма. Место, из которого я почти не мог выбраться. Пока у меня не появилась причина покинуть его…

Я быстро пытаюсь сложить все фрагменты воедино, насколько это возможно. Он покинул Ад не просто так. После этого — или, может быть, одновременно с этим — Рун сбежал, и теперь Рун обрушивает на мир свою силу кошмаров.

Роман ответственен за то, что остановил его.

В конце концов, даже ангел сказала мне, что Король Демонов поддерживает баланс между Подземным миром и Землёй. Роман сказал мне, что Король Демонов связан долгом, что ему не нравится образ жизни других представителей элиты. Его работа — вернуть Руна в Подземный мир, и, по крайней мере, в этом отношении Роман никогда мне не лгал. Он с самого начала был полон решимости выследить Руна и победить его.

Он просто случайно встретил меня по пути.

Мой желудок сжимается. Он расспрашивал меня о моих способностях, просил рассказать о моем отце. Он хочет знать, на что я способна, и, вероятно, на самом деле хочет узнать личность демона, который прошёл мимо него двадцать пять лет назад.

Если не…

Я помню, как он говорил о предполагаемой связи между моим отцом и матерью. Он сказал мне, что однажды слышал о такой связи. А потом, позже, он попытался сказать мне, что мой отец, возможно, уже был убит за свои преступления.

Говорил ли он мне по-своему, что мой отец мёртв?

Должно быть, так оно и было.

Я хватаюсь за живот, пытаясь понять, во что я верю и как во всём этом найти смысл.

Однако в моей теории есть пробелы — тот факт, что Рун никак не отреагировал на Короля Демонов, когда узнал своего лидера, верно? Но я могу объяснить это тем, что Роман может маскироваться несколькими способами. Он явно мастер скрывать свою энергию, и, возможно, то же самое относится и к его внешности.

Насколько я знаю, элитные демоны — все безликие существа, которые пугают до смерти любого, кто их видит.

Я не могу представить Романа без его загорелого вида сёрфера, но, должна признать, такого «лица» я бы меньше всего ожидала от демона. Обычно они тёмные и грубоватые, что полностью соответствует их стереотипу.

Так много проклятых вопросов, и поскольку я обо всём догадываюсь, нет никакого способа подтвердить правильность ответов.

Но если я буду исходить из теории, что в настоящее время я работаю в команде с главным демоном Ада, что ж, тогда… У меня есть ответы на все вопросы, которые важны прямо сейчас.

Выражение моего лица становится решительным. Как бы сильно это меня ни пугало, пришло время прислушаться к своим демоническим инстинктам. Роман, возможно, и скрывал от меня свою личность — на его месте я бы сделала то же самое, — но он никогда не причинял вреда мне или моей стае, и вместе у нас гораздо больше шансов победить Руна. Возможно, я и не знаю причины, по которой Роман покинул Подземный мир, но он никогда не отступал от своих намерений отправить Руна обратно в Ад.

На данный момент наши цели совпадают.

Что я знаю наверняка: я не могу показать виду, что поняла, кто он такой. Он думает, что я верю в то, что он волк-демон, как и я. Я должна позволить ему продолжать верить в это, позволить ему использовать свою уловку, потому что я вызываю его… чёрт… Я не знаю, что произошло бы, если бы я вызвала его на дуэль. Мы достигли того уровня в наших отношениях, когда можем работать вместе. Доверяем друг другу. Совсем немного.

Как раз достаточно.

Я не могу нарушить его. Только не сейчас, когда врата между нашими мирами могут рухнуть и позволить куче элитных демонов приходить и уходить, когда им заблагорассудится. Даже если Ад — утопия, какой его изобразил Роман, они тоже увидят шанс доминировать на Земле. Его работа — вернуть Руна в Ад и сделать так, чтобы этого не случилось.

Моя работа — попутно надрать Руну задницу.

Я разбиваю задачи, стоящие передо мной, как на любой миссии. Мой первый шаг прост: привести себя в порядок. Отказавшись от средства для мытья тела, я выхожу из душа, оставляя воду включенной, роюсь в лотке с гостиничным мылом, стоящем на раковине, нюхаю каждое из них, пока не нахожу то, у которого достаточно мягкий аромат, чтобы я могла им воспользоваться.

Начисто отмывшись, я заканчиваю принимать душ, оборачиваю волосы полотенцем, а другое плотно оборачиваю вокруг тела. Я хочу проявить себя с лучшей стороны, прежде чем снова встретиться с Романом, но выброс адреналина, который я испытала от шока, быстро проходит, и моя потребность в энергии снова выходит на первый план.

Пока что придётся довольствоваться едой и отдыхом.

Ухватившись за край раковины и сделав глубокий вдох, я высоко поднимаю голову, мысленно подготавливая себя, говоря себе, что со мной всё будет в порядке, прежде чем повернуться и выйти.

Я нахожу Романа, стоящего на коленях перед моими демонами-волками и что-то тихо им бормочущего. Удивительно, но он уже одет в свежие джинсы, хотя рубашку не надел, и капли воды всё ещё стекают по его мускулистой спине.

Древний демонический язык мягко слетает с его языка, словно мелодия, и моя демоническая сила откликается, вытягивая шею, чтобы расслышать его речь. Мои демоны-волки внимательно слушают, навострив уши, они оба очень неподвижны и сосредоточены на Романе, прежде чем повернуться ко мне.

Роман долго смотрит на моё завёрнутое в полотенце тело, прежде чем указать на стопку одежды на ближайшем стуле и тарелки с едой на соседнем столе. Я не уверена, как ему удалось так быстро раздобыть одежду или еду, но меня больше волнуют мои волки.

— Что ты им говорил? — спрашиваю я, не двигаясь с места.

Он делает паузу, прежде чем ответить.

— Я сказал им, что они должны гордиться тем, как защищали тебя всю твою жизнь. И что они должны продолжать защищать тебя любой ценой. Что бы ни случилось.

Я сглатываю комок в горле и игнорирую своего недоверчивого волка в пользу своего демона, моя тёмная сила говорит мне, что в ответе Романа нет ни капли лжи, никаких колебаний или неестественного тона.

Будь он проклят за то, что сразил меня этой правдой.

Будь он проклят за то, что примкнул к моей стае.

Будь он трижды проклят за то, что был грёбаным Королем Ада.

Желая скрыть, как сильно он поразил моё сердце, я подхожу к груде одежды и с удивлением обнаруживаю, что все вещи моего размера. Узкие, но эластичные джинсы, две рубашки на выбор, а также несколько пар нижнего белья и два бюстгальтера.

— Как тебе удалось так быстро раздобыть для меня одежду?

Я оглядываюсь через плечо и встречаю на себе его горячий взгляд, напряжённый взгляд, на который немедленно откликается моя демоническая сила, согревая меня до глубины души.

— Я позвонил в магазин внизу и попросил их заказать мне кое-что из одежды, — говорит он, поднимаясь на ноги и не сводя с меня глаз. — Очевидно, они уже направлялись на этот этаж с нарядами для другой дамы, которая по размеру похожа на тебя. Я взял то, что, по моему мнению, выглядело удобным.

Король Ада, вероятно, может создать одежду одной лишь мыслью, но я не позволяю этой мысли отразиться на моём лице, киваю и улыбаюсь.

Поднимаясь на ноги, он пересекает дистанцию, и я не отступаю, оценивая изгиб каждой мышцы его груди, даже бёдер — каждую рябь, которую я теперь, благодаря своей темной силе, могу разглядеть, отчётливо отличается от того, как двигаются мужчины-оборотни. Это правда, что Роман рыщет, но не как волк. Как настоящий хищник.

Его рука устремляется вперёд, и, прежде чем я успеваю моргнуть, он убирает прядь мокрых волос с моей щеки.

— Прямо сейчас тобой управляет твоя демоническая сила, а не твой волк, — говорит он, его затуманенный взгляд скользит по моим глазам, затем по губам. — Такого раньше не случалось. Почему именно сейчас?

Внезапно все мои намерения начинают рушиться, сила моей демонической стороны опасно подталкивает меня к истине.

— Потому что моя демоническая сила позволяет мне видеть то, что я пропускала раньше, — отвечаю я, моя тёмная половина позволяет мне сохранять полное спокойствие. Как и он. — Я знаю, что ты всё ещё что-то скрываешь от меня.

Роман резко выдыхает и устремляет на меня свой ледяной взгляд.

— Я не такой, как другие сверхъестественные существа в этом городе, — говорит он без всякой интонации, и я вздрагиваю, потому что холодность его тона гораздо страшнее, чем если бы он закричал. — Я здесь не для того, чтобы предавать тебя, Нова. Ты можешь мне доверять.

Сказав это, он замолкает, его плечи напрягаются, как будто он сам шокирован своим заявлением.

— Ты можешь доверять мне, — повторяет он более мягко.

Я подхожу к нему ещё ближе, не обращая внимания на то, что у меня кружится голова, поскольку этот момент слишком важен для меня, чтобы признать, что я, вероятно, в любую секунду упаду без сил.

— Докажи это, — шепчу я. — Скажи мне что-нибудь реальное. Истину, которую ты хранишь, — я заглядываю в его холодные-прехолодные глаза. — Ты ждёшь, что я буду доверять тебе, но и ты должен доверять мне.

Он словно окаменел.

— Нова, я…

Я покачиваюсь, прижимаю тыльную сторону ладони к липкому лбу, стискиваю зубы и приказываю себе держаться на ногах. Я пытаюсь выпрямиться, но у меня ничего не получается, колени подгибаются прямо там, где я стою.

— Нова? — тон Романа меняется, и он внезапно тянется ко мне. — Ты чертовски бледная.

Его руки обхватывают меня, чтобы я не упала на пол, и в следующее мгновение он осторожно поднимает меня на руки.

— Энергия, — шепчу я, уткнувшись ему в грудь. — Я давно не кормила своего демона, и мне нужна энергия.

Полотенце соскальзывает с моей головы, но он позволяет ему упасть.

— Можешь взять немного моей.

Мой фыркающий ответ был искажен.

— У тебя совсем нет чувств.

Он замирает на месте, крепко обнимая меня.

Я морщу лоб, потому что это прозвучало неправильно. Я имела в виду, что не могу их принять. Когда я прикасаюсь к нему, я не могу питаться его эмоциями. Я определённо сама испытываю эмоции, когда нахожусь рядом с ним… и я не сомневаюсь, что у него есть эмоции. Может быть. А может, и нет. Может ли Король Демонов чувствовать?

Прямо сейчас, по-видимому, преобладает ярость. Его брови нахмурены, губы сжаты, а глаза… эти чёртовы холодные глаза… там так темно, что мы могли бы оказаться окруженными другим облаком, как в туннелях гоблинов. Чисто демоническое облако.

У меня слишком кружится голова, чтобы прислушаться к своим инстинктам самосохранения, которые недвусмысленно говорят мне как можно быстрее высвободиться из его объятий и лечь прямо здесь, на полу, если понадобится. Я могу сказать ему, что мне просто нужно поспать. Я должна сказать ему, чтобы он отвалил к чёртовой матери.

Вместо этого моя демоническая сила течёт сквозь меня. Я открыла дверь, чтобы позволить ей влиять на мои решения, и теперь, когда я физически ослабла, быстро сдерживать её становится опасно. Моя тёмная половина заставляет меня наклониться ближе к шее Романа, касаясь губами его подбородка. Его кожа всё ещё влажная после душа. Капли воды, оставшиеся на моих волосах, переходят с меня на него. Все эти физические ощущения мне понятны, но даже сейчас его эмоции не проникают в мои чувства. С таким же успехом он может быть сделан из мрамора.

— Ты не даёшь мне почувствовать твои эмоции, — тихо говорю я, и короткая поросль на его подбородке касается моих губ.

Его взгляд встречается с моим, и я остаюсь на месте, едва осмеливаясь дышать. Я внезапно осознаю, что его собственная грудь неподвижна, но, находясь так близко к нему, я также слышу ровное биение его сердца, которое быстро учащается, когда он, наконец, делает глубокий вдох.

— Посмотрим, — говорит он глубоким рокочущим голосом. — Может, у меня всё-таки есть сердце.

Он срывается с места, направляясь прямиком в спальню, отклоняясь от цели только для того, чтобы отдать негромкую команду моим демонам-волкам, которые шагнули к нам, навострив уши. «Suntra».

Команда не резкая, но твёрдая, и ни один из моих волков не подаёт никаких признаков тревоги, они спокойно возвращаются в гостиную, прежде чем Роман ногой закрывает дверь спальни.

Он опускает меня так, что я сижу на краю кровати, всё ещё завернутая в полотенце, и поддерживает меня за спину одной рукой, опускаясь передо мной на колени.

Не сводя с меня глаз, он говорит:

— Я скрываю от тебя свои эмоции, потому что они могут причинить тебе боль.

— Мне в частности? — спрашиваю я, поскольку моя демоническая сила вырвалась на свободу, и я, очевидно, готова оспорить всё, что он скажет, несмотря на моё нынешнее истощенное физическое состояние. — Или всем?

— Всем, — говорит он.

Я наклоняюсь к нему, протягиваю руку и обхватываю его бицепс. Чёртов демон такой большой, что моя ладонь едва дотягивается до половины его конечности.

— Ты уже должен был понять, что я не такая, как все.

Я ожидаю, что он пустит в ход своё обаяние, поскольку я понимаю, что это защитный механизм, который он использует, когда хочет настоять на своём в той или иной ситуации. По крайней мере, я ожидаю, что он одарит меня ухмылкой.

Он этого не сделал.

От его пристального взгляда я снова замираю. Медленным движением он убирает руку, которая лежала у меня за спиной, готовая поддержать меня. Вместо этого он обхватывает ладонями мои обнажённые плечи, его ладони согревают мою кожу.

Его взгляд на мне непоколебим, напряжён, когда он проводит обеими руками по моей шее, ненадолго задерживая их на подбородке, прежде чем скользнуть левой рукой к моему затылку, а другой опуститься обратно на плечо. Затем ещё дальше, чтобы лечь на верхнюю часть моей груди.

— Что ты…?

Он сокращает расстояние между нами, его губы прижимаются к моим, едва ощутимое прикосновение. Даже не прикосновение. Самое короткое, самое дразнящее прикосновение воздуха к моей коже, прежде чем он отодвигается на дюйм, оставаясь рядом.

Моя кожа согревается там, где его ладонь ложится мне на сердце — и на затылок.

Из обоих мест исходят непонятные сигналы. Он не пошевелил ни рукой, ни большим пальцем, но мне кажется, что он гладит меня. Горячие поглаживания.

Я делаю быстрый вдох, мой пульс учащается.

Тонкая струйка ощущений стекает с его ладони у основания моей шеи вниз по груди, опускаясь к низу живота. В то же время легкие ощущения пробегают от верхней части груди по ребрам, циркулируя по бёдрам.

Он вдыхает. Выдыхает. Каждый его вдох вызывает во мне новую волну ощущений, на этот раз более быстрых и интенсивных.

Затем ещё раз, и ещё… Как будто он проводит руками вверх и вниз по моему телу, задерживаясь на каждой чувствительной части моей груди, моих бёдрах, пояснице, ляжках, прежде чем, наконец, погладить меня по центру.

Я задыхаюсь, резко и быстро, когда меня охватывает острое наслаждение.

Он не отводит взгляда. В тот момент, когда мои губы приоткрываются, он снова наклоняет голову, его рот прижимается к моему, и на этот раз… наконец-то… поток эмоций и энергии захлёстывает меня.

Подобно измученной жаждой земле, моя тёмная сторона впитывает его чувства, втягивая их в себя. Они совсем не похожи на те эмоции, которые я впитывала от сверхъестественных существ раньше — ни жадности, ни амбиций, ни насилия, ни даже апатии. Это ледяной ожог, сила, которую я видела в выражении его лица, и она проносится надо мной подобно шторму. Волнующая, но в то же время пугающая, и каким-то образом я чувствую, что он показывает мне только верхушку своей силы, что внутри него гораздо более глубокий источник энергии.

Помимо эмоций и томительного голода внутри меня, остается ощущение его губ на моих губах. Вкус его губ опьяняет сильнее, чем сладкие речи, которые он иногда произносит, словно расплавленный шоколад на моих губах.

Я обвиваю руками его шею, спину, зарываюсь в его волосы — в эти сексуальные взъерошенные волосы, — а его язык исследует мой рот, пока у меня не перехватывает дыхание. Даже тогда я не отстраняюсь, впитывая энергию, которую он мне дарит.

Я подаюсь вперёд, мои ноги оказываются по обе стороны от его бёдер, полотенце скручивается между нами, так что я не могу придвинуться достаточно близко. Чёртово полотенце.

Как только я протягиваю руку, чтобы снять его, он разрывает контакт и отступает на дюйм.

Я останавливаю себя, прежде чем снова притянуть его к себе.

— А что теперь? — спрашивает он хриплым голосом. — Ты всё ещё веришь, что у меня нет никаких чувств?

Я хочу сказать «да», потому что то, что я чувствовала, было неописуемо. Я не могу классифицировать его эмоции так, как у других людей — он не испытывал гнева, счастья, возбуждения, грусти… Я мысленно перебираю все чувства, с которыми когда-либо сталкивалась, пытаясь найти название его эмоциям, но ничего не нахожу.

И всё же я шепчу:

— Нет.

Глава 31

Между нами повило долгое молчание, и, возможно, я больше не в состоянии чувствовать его эмоции, но я не могу перестать думать о них. Это обжигающее чувство, такое чуждое, и всё же я уже жажду его снова. Суть его могущества соответствует тому, что я теперь считаю правдой о нём: он управляет древней, неподвластной времени силой.

Моя демоническая сторона жаждет большего.

Я жажду этого ещё больше.

Я слишком долго подавляла свою демоническую силу, и теперь мне нужно следовать своим инстинктам. Я говорю себе, что это физическое воздействие, что мне нужно больше его энергии, и, если я буду использовать её таким образом, это не причинит вреда ни ему, ни мне.

Мои руки опускаются ему на грудь, и, когда я подаюсь вперёд, полотенце полностью спадает между нами.

— Не закрывайся, — шепчу я, приподнимаясь ещё выше. Он стоит на коленях, но, несмотря на это, из-за его роста мне приходится выгибаться, чтобы наши губы оказались на одном уровне.

Его глаза сверкают, когда он проводит руками по моей обнажённой спине.

— Это не очень хорошая идея, — предупреждает он меня, хотя и не отодвигается.

Мои губы прижимаются к его губам, и я шепчу:

— Просто ещё одна дегустация, — говорю я, и в моих глазах разгорается пламя, по мере того как моя демоническая сила растёт. Как ни странно, узнав правду о том, кто он такой, мне становится легче доверять ему. Многие из оставшихся без ответа вопросов, которые были между нами, исчезли. Я имею в виду, что они ещё не исчезли, поскольку он ещё не ответил на них, но в моём воображении я сложила все кусочки воедино и получила полную картину.

В этом вся разница.

Его челюсти сжимаются, а руки скользят по мышцам моей спины, поглаживая плечи.

— Ещё одного раза будет недостаточно, — его голос — глубокий, насыщенный рокот, его руки согревают мою грудь, живот, дразнят внутреннюю поверхность бёдер — опять же, не прикасаясь ко мне там. — Я хочу насладиться каждой частичкой тебя, прикоснуться к каждому дюйму твоей кожи.

Из меня вырывается тихий стон, и я прижимаюсь к нему ещё теснее, так что я почти прилипла к нему. Демоническая энергия внутри меня поднимается, сметая все последние сомнения и запреты. Обхватив его ногами, я провожу пальцами по твёрдым мышцам на его груди, исследуя кожу, прежде чем обвить руками его шею.

Мои губы касаются его подбородка, затем уголка рта.

— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть руна, чтобы раздеться, — бормочу я, моё тело болит с каждой секундой, пока между нами остаются эти барьеры. — Я хочу тебя всего.

Он теряет самообладание. Только что он был спокоен и собран, а в следующую секунду ледяное прикосновение его силы коснулось моих губ, спустилось по шее и достигло самого центра моего существа. Я с криком запрокидываю голову, когда он пронзает меня насквозь, воспламеняя каждый чувствительный дюйм моего тела.

Чёрт возьми! Острое наслаждение вытесняет все рациональные мысли из моей головы, а жжение в глазах усиливается, моя демоническая сторона доминирует во мне больше, чем я когда-либо позволяла себе. В кои-то веки я верю, что человек, с которым я нахожусь, способен справиться с тем, что бы ни выкинул мой демон.

Роман встречает мой горящий взгляд, его собственный наполняется желанием.

— Ты лишила меня контроля, — рычит он, его голос тёмен и груб, и это именно то, что мне нужно.

Он встаёт так, что я внезапно оказываюсь лицом к лицу с ремнём на поясе его джинсов, и, прежде чем я успеваю передумать, я протягиваю руку, чтобы сорвать этого надоедливого ублюдка. Это хранитель того, что находится под этими штанами, и его нужно немедленно от него избавиться.

Следующий выдох Романа низкий и протяжный, его руки скользят по влажным прядям моих волос, посылая новую волну мурашек по моей голове, шее и вниз, к животу.

Он, кажется, принимает решение, быстро убирая мои руки со своих джинсов, на что я издаю протестующий стон, потому что была так близка к тому, чтобы ощутить прикосновение его твёрдого члена к своим пальцам, когда расстегивала молнию.

Обхватив меня одной рукой за спину, он прижимает меня к себе, как будто я ничего не весу, и мой протест угасает, когда наши губы встречаются в столкновении зубов, языка и энергии. В моём животе снова всё переворачивается, дрожь начинается от кончиков пальцев ног и поднимается к тому месту, где встречаются наши губы.

Он на вкус как жизнь, сила и тьма, каждый аспект ежедневной войны, которую я веду внутри себя, и я влюбляюсь в него, как в родного, обхватываю ногами его бёдра, зарываюсь руками в его волосы. И поскольку мой демон в основном находится под контролем, аромат средства для мытья тела только усиливает удовольствие. Мои волчьи инстинкты подавляют это чувство, пока мы впитываем вспыхивающую между нами силу, которая настолько сильна, что всё моё тело наполняется удовольствием, приближаясь к вершине оргазма, вызванного ничем иным, как этим поцелуем.

Не разрывая контакта между нашими губами, он опускает меня на кровать, его огромное тело прижимается к моему, когда я устраиваюсь на роскошном матрасе. Его язык скользит по моему, каждое прикосновение усиливает боль, растущую у меня между ног, и я встречаю его удар за ударом, моя доминирующая натура поднимается, чтобы соответствовать его.

Он удовлетворённо мычит мне в рот, прежде чем его руки скользят по моим бокам, слегка касаясь грудей. Прикосновение его пальцев к моей груди заставляет меня ахнуть, мои бёдра сжимаются вокруг его бёдер. Прикосновение ткани к моему телу служит лишь напоминанием о том, что он всё ещё не обнажен, и я полна решимости что-то с этим сделать. Проводя руками по гладкой коже и мышцам на его груди до пояса, я стягиваю с него джинсы.

В ответ он отстраняется от меня, одновременно прерывая наш поцелуй, но, прежде чем я успеваю выразить своё недовольство, он опускает голову к моей правой груди и проводит языком по моему возбуждённому соску. Застонав, я выгибаюсь навстречу ему, принимая всё удовольствие, которое он дарит мне, когда его рот накрывает вершину. Я запускаю пальцы в густые пряди его волос, а движения его языка усиливают боль в моём центре. Когда он переходит к другому моему соску, я могу только держаться за него и чувствовать каждое прикосновение его теплого языка, жар и удовольствие, пронизывающие меня до глубины души.

Секс никогда раньше не был таким чувственным.

Никогда.

Я теряю контроль, и растущая демоническая связь между нами кажется опасной, но угроза только подпитывает мою тёмную половину, заставляя меня хотеть большего. Заставляя меня хотеть его всего.

Губы Романа прижимаются к моему животу, скользя вниз так легко, что это одновременно и дразняще, и мучительно. Когда его рот, наконец, достигает соединения моих бёдер, я издаю стон от облегчения, когда его губы наконец смыкаются на моём ноющем средоточии. Я знаю, что полностью готова, я чувствую это, и мне приходится бороться с желанием снова прижаться к его губам, поменяться местами и взять то, что мне нужно. Дать то, что нужно ему. Всё, что нас разделяет, — это пара расстёгнутых джинсов.

Прежде чем я успеваю что-либо предпринять, Роман издаёт стон, касаясь моих чувствительных складочек, и одним движением его язык скользит по моему клитору. Из глубины моей груди вырывается крик, и я прижимаюсь к нему, не в силах остановиться, пока во мне нарастают ощущения..

Его язык покоряет меня, кружась и танцуя по моей чувствительной плоти. Сосредоточившись на нервных окончаниях, он работает с моим телом с точностью, которая доказывает, что он был серьёзен, когда говорил, что хочет попробовать на вкус каждый дюйм меня. Когда он обхватывает обеими руками мои бёдра и приподнимает меня с кровати для лучшего доступа, я даже не пытаюсь скрыть свою реакцию. Моё дыхание учащается по мере того, как волны удовольствия нарастают, пока я больше не могу этого выносить.

Его затуманенный взгляд встречается с моими горящими глазами. Его голос — глубокий рокот, вибрация у моего клитора, которая доводит меня до предела.

— Моё грёбаное разрушение.

Удовольствие зашкаливает.

Моя спина выгибается дугой, когда я дёргаюсь навстречу ему, испытывая оргазм, моя сила возрастает так сильно, что комната вокруг меня наполняется красками, потоками света, как прямыми, так и изогнутыми, огибающими края кровати, дальние занавески, очертания двери и дальше — к демонам-волкам, которые являются всплесками энергии в моём видении. И, наконец, силуэт Романа, темнейшая пустота. Слишком тёмный.

Я с трудом дышу. Пытаюсь осознать потоки энергии, которые я вижу. Прежде чем я успеваю их осмыслить, яркость в комнате меркнет, и всё вокруг меня внезапно кажется тусклым и приглушённым.

Руки Романа обхватывают мои бёдра, удерживая меня от повторных толчков удовольствия, которые продолжают пронзать меня, но он быстро смещается, чтобы поддержать меня за спину, поднимая меня в сидячее положение и притягивая ближе, так что я оказываюсь верхом на нём.

Я встречаю тьму в его глазах, когда прижимаюсь к нему, остро ощущая малейшую затяжную боль внутри, которая говорит мне, что одного оргазма с этим мужчиной недостаточно.

Его голос низкий и грубый.

— Твоя демоническая сила велика, Нова. Сильнее большинства. Но ты не узнаешь об истинных масштабах своих способностей, пока не решишь разрушить свои стены.

Думаю, я только что это сделала. На один ошеломляющий момент, который уже закончился.

То, как он обнимает меня, его руки покоятся у меня на спине, и он не делает никаких движений, чтобы продолжить то, что мы начали, приводит меня в замешательство. В течение нескольких напряжённых минут мне казалось, что прикосновения ко мне — это всё, чего он когда-либо хотел. То, как он пожирал меня… Он заставлял меня чувствовать себя желанной. Заставлял меня чувствовать, что он никогда не захочет остановиться. Я была уверена, что именно это он и чувствовал. Но теперь…

Он говорит медленно.

— Каждый элитный демон рождается со щитом, защищающим его эмоции. По мере взросления он учится подавлять их. Этот процесс обучения идёт рука об руку с развитием его способности чувствовать чувства других и питаться ими. Ты научилась питаться — хотя и позволяешь себе принимать лишь самую малость, — но не научилась опускать щит, ограждающий твои эмоции.

Когда Малия сказала мне, что, по её мнению, Роман может быть частично демоном, мы предположили, что все элитные демоны могут скрывать свои эмоции. Теперь, похоже, мы были правы. Мои эмоции так же защищены от Романа, как его эмоции — в очередной раз — защищены от меня.

— Ты надеялся, что я потеряю бдительность, когда мы это сделаем, — говорю я, моя грудь быстро поднимается и опускается, когда я пытаюсь отдышаться, замедлить сердцебиение, неуверенная, должна ли я позволить нити недоверия внутри меня снова разрастись.

— Нет, — выражение его лица смягчается, но лишь немного, ледяной блеск в глазах снова появляется. — Я надеялся, что ты этого не сделаешь. Это доказывает мне, насколько велика твоя сила.

Быстрым движением он поднимает меня, всё ещё прижатую к нему, и соскальзывает с кровати, прижимая меня к себе, когда встает.

— Ты делилась со мной своим телом, — шепчет он мне в щеку, и едва заметное прикосновение его губ к моей коже посылает горячие сигналы до глубины души. — Я делился с тобой своими эмоциями. Дальше этого мы не должны заходить.

Он разжимает мои ноги вокруг себя, позволяя мне соскользнуть на пол, прежде чем отвернуться.

При виде его спины моя демоническая сила задевает какую-то резкую струну внутри меня, и я задаю вопрос, который и не думала, что когда-нибудь задам.

— Что, если я захочу большего?

Он полуоборачивается, его взгляд пробегает по всей моей обнажённой фигуре, от взъерошенных фиолетовых волос до груди, его взгляд замедляется, когда он проходит по моему животу и спускается по моим длинным ногам к пальцам ног.

— Мы бы уничтожили друг друга, Нова.

Глава 32

Пока он говорит, тени в комнате сгущаются, становясь всё темнее по мере того, как между нами нарастает напряжение. Он не потрудился застегнуть штаны, но продолжает идти к двери, открывает её и входит внутрь.

Натягивая на себя покрывало, я на мгновение сосредотачиваюсь. Сосредотачиваюсь и прихожу в себя после того, что стало самым интенсивным сексуальным переживанием в моей жизни — переживанием, от которого Роман только что сбежал. Каким-то образом, всего за несколько минут я стала более уязвимой, чем когда-либо предполагала. И всё же… он прав насчёт моих эмоций. Может, я и не в состоянии ощутить защиту, окружающую их, но я знаю, что никогда не теряла контроля над своими чувствами, когда он прикасался ко мне. Физически я была готова испытать всё, что он мне предлагал. Эмоционально…

Моя челюсть сжимается.

Я шагаю за ним, покрывало волочится по полу. Он по-прежнему стоит ко мне спиной, мышцы его напряжены, и останавливается посреди гостиной, когда я приближаюсь. Эйс и Лука переводят взгляд с меня на него, их глаза превращаются в горящие щёлочки. Они ни за что не пропустят напряжение, повисшее в воздухе.

— Нам нужно уходить, — говорю я. — Вампиры уже начали засыпать и скоро погрузятся в глубокий сон.

— Согласен, — Роман решительно кивает. Это всего лишь шаг вперёд, но некоторые трения между нами ослабевают. — Мы должны сосредоточиться на том, что нам нужно сделать.

Я тихо выдыхаю, подходя к столу, беру апельсиновый сок и практически затягиваюсь им, прежде чем схватить со стула позаимствованную одежду.

Направляясь обратно в ванную, я спешу одеться. Я благодарна за новое нижнее бельё, которое каким-то образом идеально сидит на мне. Джинсы на размер меньше, но, к счастью, эластичные, так что я могу в них втиснуться, и мои движения не стеснены, когда я принимаю несколько боевых стоек. Рубашка чёрная, спереди застёгивается на пуговицы, и даже носки новые. Ботинки мне придётся использовать повторно, поэтому я быстро промываю их водой из-под крана и с помощью щетки для ногтей, чтобы избавиться от вони, которую я старательно вычищаю.

Я останавливаюсь, чтобы плеснуть в лицо немного холодной воды и зачесать волосы назад. Обычные движения по одеванию помогают мне пережить моменты, когда мир кажется намного тусклее, чем раньше. Чёрт. Роман — опьяняющая смесь мужественности и силы, к которой демоническая часть моей души рискует пристраститься.

Несмотря на растущее беспокойство в животе, я чувствую себя живой, бодрой и сильной, как никогда за долгое время. Питание за счёт его энергии было более эффективным, чем два дня сна и пятнадцать энергетических напитков.

Я задерживаю дыхание и прихожу в себя, прежде чем поспешить обратно ко входу в гостиничный номер, где Роман снова стоит на коленях перед моими волками, положив руки им на головы. Эйс, в частности, сосредоточен на нём, тихо поскуливая, как будто он отвечает на что-то, что сказал Роман.

Роман немедленно встаёт и поворачивается ко мне, словно почувствовав моё присутствие, хотя мои шаги по толстому ковру в отеле были едва слышны. Явно недостаточно тихие для этого демона, который видит мир в потоках силы.

Его взгляд пробегает по моему наряду, и я замечаю, что он нашёл время надеть рубашку и подтянуть джинсы. Мне следовало бы беспокоиться о предстоящей миссии, но вместо этого я испытываю прилив нежеланного гнева, потому что Роман продолжает общаться с моими волками так, как не могу я.

— Что ты сказал им на этот раз?

Он идёт ко мне, и его присутствие нависает надо мной, в то время как тени в комнате сгущаются, темнея, несмотря на то что утренний солнечный свет пробивается сквозь занавески в углу комнаты. Напряжение снова нарастает, воспоминание об оргазме и почти-сексе между нами.

— Твоё разочарование понятно, — говорит он. — Я научил тебя нескольким словам для общения с твоими волками. Я научу тебя большему, обещаю, но прямо сейчас нам нужно уходить.

Возможно, впервые за всё время я уверена, что он лжёт. Не о необходимости двигаться дальше — каждый инстинкт моего тела подсказывает мне, что нам следовало бы начать действовать и уже покинуть эту комнату.

Он лжёт, что хочет научить меня большему, потому что на это не будет времени.

Он Король демонов. Его долг — изгнать Руна обратно в Подземный мир, как и вернуться в свой родной мир.

Я не могу сожалеть о выборе, который сделала в этом гостиничном номере, потому что, в конце концов, я была в центре его внимания в течение нескольких потрясающих минут, и это было за пределами моего воображения. Он — воплощение чистой силы, холодной и едкой мощи, и, хотя я не могу себе представить, что когда-нибудь смогу насытиться им, то, что у меня было, поможет мне пройти через это.

Сейчас я должна сосредоточиться только на том, чтобы завершить эту миссию, убедиться, что я и мои сёстры в безопасности от силы этого оружия, и когда я попрощаюсь с Романом, я уйду и никогда не оглянусь назад.

* * *

Мои демоны-волки становятся невидимыми, когда мы выходим из отеля и направляемся пешком к «Бронзовому доллару». Вдоль полосы становится всё больше людей, одетых в самую разнообразную одежду — от бикини до костюмов и блестящих платьев, некоторые из них обсуждают дела по своим телефонам, другие смеются и болтают между собой.

Мы с Романом идем бок о бок, намеренно держась на большем расстоянии, чтобы мои волки могли безопасно красться за нами. Следуя по нашим следам, у них меньше шансов наткнуться на кого-нибудь в толпе. Обычно я не беру их с собой в такие оживлённые места из-за лёгкости, с которой они могут истощить энергию человека, но сегодня у меня нет особого выбора.

Казино вампиров расположено на левой стороне и в центре полосы. Это огромное, в основном стеклянное здание с золотыми и бронзовыми деталями снаружи и цветочными садами по обе стороны от центрального входа. Вампиры оживляют цветы с помощью магии и крови, заставляя их светиться таким образом, чтобы заманивать людей к ним — а затем и внутрь казино.

— Как лучше всего туда попасть? — спрашивает Роман.

Я никогда не была внутри, но много раз проходила мимо.

— Мы с сёстрами осмотрели это здание на случай, если нам когда-нибудь понадобится попасть внутрь, — говорю я. — Самый простой способ — просто пройти через главный вход. Он открыт, но, судя по информации, которую мы собрали, на первых трёх этажах охраняют в основном люди. Днём все остальные этажи охраняются сверхъестественными существами, а ночью — вампирами. У них есть давние контракты с гоблинами, оборотнями и даже ведьмами, которые охраняют их днём, пока они спят. Пентхаус принцепса, куда нам нужно попасть, расположен на пятьдесят третьем этаже.