Стирая запреты

Глава 20

Аслан

— Что значит «мое»?! — вспыхивают зелено-голубым огнем глаза рыжей колдуньи.

Сравнение, пришедшее в голову, гладко ложится на её образ. Колдунья, как есть колдунья! Влезла в мою голову, в душу и в трусы! Эта девочка может сильно усложнить мою жизнь, стать слабостью, которую я не могу себе позволить. Нужно разобраться с её проблемами и отпустить, но от этого решения внутренности топит ядом, кости перемалывает в труху, мышцы рвет на ошметки.

Ля…

Взрослый мужик, за плечами сотни сражений, из которых порой только чудом выползал живым и вытаскивал задницы своих ребят, а тут поплыл… на малолетке заклинило. Теперь мне, даже чтобы подрочить, нужно воскрешать в голове ее образ.

«Воскрешать?» — мысленно ухмыляясь. Он там настолько плотно засел, что его ничем не получается вытравить, стереть, заменить…

Телом и душой мне хочется ее присвоить, назвать своей, но головой понимаю, что это невозможно. Слишком молодая, слишком хрупкая, слишком нежная…. вся слишком! У меня даже в шестнадцать были куда более опытные и взрослые девочки. А эта.… стоит, глазками сверкает, а у самой щеки от смущения горят. Такую если забирать, то только через ЗАГС, а с моим образом жизни — ну какая, на хрен, семья? Я в лесах по полгода, а она хоть и под защитой, но одна дома…

Ну его на хрен — позволять подобным мыслям лезть в голову!

— Все, что находится на территории базы, попадает под мою ответственность, — разъясняю ей, а сам рассматриваю стройную фигуру, скрытую тонким слоем медицинского костюма. — Пока ты работаешь здесь, ты моя… ответственность, — выкрутился, вроде поверила, перестала зло сверкать глазами. Дожил, теперь мне ещё за речью следить придется, чтобы мои тайные желания не обличались в слова.

— Как они работают? — спрашивая, кладет коробку с часами обратно на стол.

— Пока ты на базе, голосовой датчик и датчик слежения должны быть включены, — достаю из коробки часы, включаю у себя в телефоне настройки. — Скажи что-нибудь, — прошу её.

— Что сказать? — теряется она, опять начинают розоветь ее щеки, а мне это слишком вставляет, чтобы не обращать на такие мелочи внимания. Вся эта скромность и невинность сильнее любого адреналина. В паху тяжелеет, член давит на ширинку. Меняю позу, чтобы хоть немного ослабить натяжение ткани.

Возбуждение никогда не было проблемой, моя голова при любом состоянии продолжала работать. Трахая очередную телку, я выстраивал в голове этапы самых сложных операций, плел хитроумные паутины по разоблачению кротов, мысленно просчитывал риски и прибыль, а с ней мой мозг перестает слаженно работать. Я думаю о том, какие на вкус ее губы, ее кожа… как сладко она будет стонать подо мной. Приходится подключать давшую трещину силу воли, чтобы стереть эти гребаные картинки перед глазами.

— Говори что хочешь. Любую фразу.

— Я люблю свою работу, — произнося предложение, подается чуть вперед, тут же отшатывается, слыша, что ее слова тихим шелестом раздаются из динамика моего личного телефона. — И так всегда? — хмурится она. Отключив у себя настройки, прошу повторить. Теперь мой телефон молчит.

— Если тебя нет на рабочем месте, я включаю датчики слежения, убедившись, что у тебя всё хорошо, отключаю. Видишь эту кнопку? — поворачиваю к ней циферблат. — Это кнопка вызова, она настроена на единственный контакт — мой. Также здесь подключен голосовой набор. Называешь мое имя, идут гудки. Поняла? Запомнила?

— А если я просто буду упоминать ваше имя? — кивает, но, задумавшись на секунду, тут же задает вопрос.

— Собираешься меня обсуждать? — только для того, чтобы получить ее реакцию, строю строгое выражение лица.

— Нет, — мотает головой. — Что вы! — суетится, нервничает. А мне заходит любая ее реакция. Я кайфую от живых, искренних эмоций. Никакого притворства, фальши, лживых ужимок. Ну откуда ты такая взялась? Тебе мама не говорила, что в нашем грязном мире опасно быть такой настоящей! Меня к ней тянет не только физика, но и вот это вот все.…

— Голосовой набор сейчас отключен, но ты можешь подключить, если чувствуешь опасность, — отмахнувшись от своих мыслей, спокойно разъясняю Есении.

— Понятно, — хватает ртом глоток воздуха. Для меня это сигнал, что нужно сбавить обороты, волнуется девочка. Я ее сюда не пугать позвал. — А если я покидаю территорию базы, мне нужно часы снимать? — спрашивает с надеждой в голосе. Смотрит на часы, как на ядовитое насекомое.

Не хочешь быть под контролем? А придется! Пока на территории базы голодная свора мужиков, плохо контролирующая свои инстинкты, ты не сделаешь шага без моего надзора!

— Если хочешь, снимай, — мысленно наступая себе на глотку, соглашаюсь я. Заставить носить их круглосуточно я не имею права, хотя очень хочется. Мой внутренний сталкер требует знать об этой девочке всё.

— Хорошо, — согласившись, тянется за часами. Касается кончиками пальцев моей руки, вздрагивает и отнимает руку.

Не успел считать её реакцию. Меня коротнуло от ее прикосновения. Это что за х*ня такая? Сердце вприпрыжку, пульс частит.

— Ну, я всё поняла, пойду тогда, — не глядя мне в глаза, поднимается со стула.

Напугал, что ли?

Чем?

Забыв о часах, делает два шага в сторону двери. Нескольких секунд хватает, чтобы взять все эмоции под контроль. Меня там почти две сотни бойцов ждут, а я тут слюни на девочку пускаю, вместо того чтобы из них выжать все соки. Они не только приставать к ней не смогут, а будут лениться ходить до сортира.

— Есения, стой, — подорвавшись с кресла, догоняю ее у самой двери. — Ты часы забыла, — расстегиваю ремешок. Вместо того, чтобы передать ей, сам начинаю надевать. Переворачиваю запястье, застегиваю замок. Убеждаю себя, что кожа у нее нежная, но абсолютно обычная, а подушечки пальцев покалывает от удовольствия. Все, часы застегнуты, нужно отпустить, а я продолжаю водить пальцами по ее руке. Не только у меня пульс херачит. У нее сейчас сердце тормознет, если не успокоится. Отпускаю руку, поднимаю взгляд, а в глазах ураган эмоций, которые легко считываются. Через приоткрытые губы пытается втянуть воздух. Обводит кончиком языка губы.…

Ну что же ты делаешь, Еся?!

Тормоза мне напрочь сносишь….