Страдание

Глава 41

Капитан Джонас был высоким афро-американцем, который, скорее всего, играл в баскетбол в школе, или колледже, но от сидячей работы раздался в районе талии, и мне было интересно, проходил ли он тот же медосмотр, что и его патрульные офицеры. Он сидел за столом глядя на нас. «Нас» не включало Рикмана. Он был на пути в больницу. Среди «нас» были маршал США Сьюзен Хетфилд, Эдуард и я. Очевидно, из-за того, что я натворила дел и меня вызвали на ковер к Джонасу, подхлестнуло боевой дух Хетфилд, и она снова принялась пытаться снять меня с дела.

Хетфилд была почти под метр семьдесят, а значит почти одного роста с Эдуардом. Он добавил себе еще пяток сантиметров, надев свои ковбойские сапоги, а на ней были такие же ботинки на плоской подошве, как у меня, так что она казалась ниже, или просто Эдуард казался выше. Ее каштановые волосы были собраны в небольшой, аккуратный хвостик. Она двигала головой вслед за сердитой жестикуляцией и верхний свет отбрасывал темно-красные блики на ее волосах. Им не хватало пару тонов, чтобы перейти из каштановых к насыщенному темно-рыжему. Она была стройной, но ее стройность была выработана генетикой и тренировками, а не голоданием. Пока она махала руками, я заметила как на ее предплечьях проступали мышцы, но они не были перекаченными. Она вся была такая вытянутая, накаченная, с почти мужскими бедрами и маленькой грудью. Из той породы женщин, которым удавалось выглядеть деликатно и женственно без тех округлостей, что обычно идут в комплекте с треугольным лицом. На мой вкус у нее был слишком острый подбородок, но не мне с ней встречаться, я просто замечала мелкие детали, пока она разглагольствовала. В основном она обвиняла меня в том, что я слишком близка с монстрами, чтобы делать правильный выбор. Если честно, я не особо вникала в ее тираду, так как не раз уже все это слышала, и устала от этого. Я просто стояла и давала ее словам проноситься мимо меня как «белый шум».

Послышался голос Эдуарда:

— Анита, Анита, к тебе обращается капитан. — От его слов я заморгала и снова обратилась вся во внимание.

Я посмотрела на Эдуарда, стоящего чуть позади от Хетфилд, а потом на Джонаса за столом:

— Простите, сэр, я не расслышала, что вы сказали.

— Мы вас утомили, Блейк? — спросил он.

— Я всю эту хрень уже слышала, сэр.

Эдуард вышел вперед в образе старины Теда:

— На лице Аниты расплывается охрененный синяк. Думаю, у нее еще не прояснилось в голове после удара Рикмана.

— Вы оправдываетесь за нее? — спросил Джонас.

— Нет, сэр, просто напоминаю, что она только что выписалась из больницы, и может, она и залечивается как сукин сын, но это излечение не полноценное и не мгновенное. У меня подозрения, что она ранена сильнее, чем притворяется.

Джонас прищурился, глядя на Эдуарда, а потом снова посмотрел на меня:

— Вы ранены, Блейк?

— У меня лицо болит, — ответила я таким же безэмоциональным голосом, насколько голос Хетфилд был им переполнен.

— Отсюда синяка не видно. Повернитесь, я хочу посмотреть.

Я повернулась к нему нужной стороной лица, где пульсация начинала переходить в настоящую головную боль. Перед глазами у меня оказалась Хетфилд, уставившаяся на меня в ответ.

Я услышала как откатилось назад кресло Джонаса.

— Отек слишком сильный для простого ушиба. — Он обошел стол, чтобы лучше разглядеть пострадавшее место. Он поджал губы, нахмурившись. — Рики ударил вас прямо в кость. Думаете, он сломал ее?

— Я не слышала перелома, — ответила я.

— Как сильно болит?

— Не достаточно сильно для перелома, как мне кажется.

— У вас были переломы?

— Да, сэр.

— Так что вы знаете, как они ощущаются.

— Да, сэр, знаю.

Он испустил долгий выдох:

— Вам нужно приложить лед, пока опухоль не добралась до глаза. Не могу выпустить вас в таком виде, как будто вас тут избили. — Он пошел к двери, открыл ее и крикнул кому-то: — Нужен пакет со льдом и пару полотенец. — Видимо, он решил, что все принесут, потому что закрыл дверь и вернулся за стол. Он сцепил пальцы, положив локти на живот, потому что для подлокотников он был тяжеловат. Жест выглядел обыденным, словно использовался еще до того, как образовалось брюшко. Он глянул на нас поверх пальцев.

— Ордер на ликвидацию этих вампиров выдан на имя маршала Хетфилд, а она хочет, чтобы вы и маршал Форрестер занялись своими гребаными делами.

— О, это я слышала, — сказала я.

— Технически, я вам троим не начальник — вы федералы, — но именно местная полиция будет прикрывать ваши спины. Хетфилд — местный ликвидатор. Я ее знаю. С чего вообще я должен вас слушать?

— Если бы нам просто нужно было убить вампиров, то никаких проблем, — сказала я. — Подождите до рассвета, прикуйте их цепями к металлическим носилкам с освященными предметами и заколите их задницы, но нам нужна от них информация, а для этого они нужны нам живыми.

— Они не живые! — выкрикнула Хетфилд, и в одном этом предложении было слишком много эмоций. Она была одной их этих, вампироненавистников. Это все равно, что дать члену Ку Клукс Клана жетон и лицензию на убийство расовых групп по его усмотрению, и это может стать настолько же мерзким.

— По закону, они живы, — сказал Эдуард дружелюбным, почти шутливым тоном.

Хетфилд повернулась к нему, тыча пальцем, и сказала:

— Конечно ты защищаешь Блейк, ты же с ней спишь.

— Хетфилд! — рявкнул Джонас.

Она повернулась к капитану, и под всем этим гневом проступила всем нам заметная неуверенность.

— Вообще-то, — сказал Эдуард, — я защищаю закон, а не маршала Блейк. По закону, арестованные вампиры имеют такие же права, как и прочие граждане.

— Единственная причина, из-за которой я не могу убить их сегодня, это закон, который она же, — и Хетфилд ткнула в меня пальцем, даже не глядя, — и помогла создать.

Я подавила порыв схватить ее за палец и сломать его, пока она тыкала им мне в лицо, но она продолжала смотреть на Эдуарда:

— Ну убьете вы этих вампиров, что дальше, Хетфилд?

Она, наконец, соизволила посмотреть на меня:

— В округе будет ошиваться на два вампира меньше.

— В таком случае вы скорее заботитесь об убийстве вампиров, нежели о закрытии дела.

— Как только они умрут, дело будет закрыто.

Я посмотрела на Джонаса:

— Двое арестованных вампиров всего лишь пропавшие месяц назад люди, по крайней мере, так мне сказали местные. Я собиралась сегодня вечером просмотреть файлы, но разве они не правы?

— Правы, — подтвердил Джонас.

— Тогда кто их сделал вампирами? Кто создал тех гниющих вампиров, которых мы истребили в лесу?

— Ублюдок, заправляющий кровососами в этом городе, вот кто! — сказала Хетфилд резким голосом, что было почти похоже на крик.

— Они были гниющими вампирами. А это значит, что ваш Мастер Города не мог создать их, потому что он не может гнить.

— Все они ходячие трупы, Блейк; все они, в конечном счете, сгниют.

— В конечном счете, все сгниют, Хетфилд.

— Фредерико отрицает, что ему было что-то известно о вампирах в лесу, — сказал Джонас.

— Конечно, отрицает, — фыркнула Хетфилд. — Что еще он может сказать? Что потерял контроль над кем-то из его кровососов и они накинулись на людей?

— Пропали целые семьи, — сказала я. — Вампиры не обращают целые семьи. Обращать детей в вампиров противозаконно.

— Я убивала детей-вампиров, — сказала она.

— И много? — спросила я.

Она нахмурилась и, наконец, пробормотала:

— Двоих.

— Но они были старше, чем выглядели, я права?

— Что это должно значить? — нахмурилась она.

— Я о том, что они выглядели как дети, но детьми не были.

— Они были детьми, — очень уверенно ответила она.

— Вы вообще с ними говорили?

— Говорила с ними? Говорила с ними?! Да кто вообще говорит с вампирами? О, постой-ка, ты, и еще много чего прочего, помимо разговоров.

— Вы хоть с одним вампиром говорили прежде чем его ликвидировать? — спросил Эдуард.

Она не стала на него смотреть, когда отвечала:

— Нет, днем они не особо-то разговорчивые.

— Вы хоть когда-нибудь выполняли активный ордер? — спросил Эдуард.

— Как только ордер выписывается, он уже рассматривается как активный, — ответила она.

— Ты когда-нибудь участвовала в охоте на вампиров? — спросила я.

Она просто стояла, уставившись на нас.

— Ты только в морге убивала вампиров?

— Нет, я выслеживала кровососов до их логова и убивала этих гадов в гробах и гребаных спальных мешках. Мне везло и в основном я находила их в дневное время, так что не особо приходилось трепаться; к тому же, они меня не бояться. Я же не Истребительница.

Мы с Эдуардом переглянулись. Хетфилд была не совсем новичком, но и одной из нас не была. Может, это отразилось на наших лицах, потому что она сказала:

— Я законный ликвидатор вампиров; я выполняю свою работу, но я не Истребительница. Вампиры еще не успели дать мне миленькое прозвище.

— Они не всем маршалам дают прозвища, — сказал Эдуард.

— Да-да, я в курсе, что ты Смерть, — сказала она.

На секунду я подумала, что Хетфилд известно о великой тайной личности Теда как Эдуарда, потому что он был Смертью задолго до того, как я стала Истребительницей, но эта кличка была ему дана задолго до жетона и до того, как влюбленность в Донну его, малость, остепенила. Но вампиры прозвали Эдуарда Смертью как убийцу/охотника за головами, а потом как охотника за головами/маршала. Им просо было удобней использовать все тоже прозвище в обоих случаях.

Я попыталась сохранить нейтральное выражение лица, когда Эдуард протянул своим лучшим голосом старины Теда:

— Если вам известно, что я один из Четырех Всадников, тогда должно быть известно, что у Аниты два прозвища среди вампиров.

Она выглядела угрюмо:

— Ага, я знаю, что у нее два прозвища.

— А я нет, — подал голос Джонас. — Просветите меня.

Мы оба посмотрели на Хетфилд. Она пялилась на нас, потом, наконец, обратилась к Джонасу:

— Форрестер это Смерть, а Блейк — Война.

— А кто остальные два Всадника?

— Отто Джеффрис — Чума, а Бернардо Конь-в-Яблоках — Голод.

— Я знаком с Конем-в-Яблоках и знаю репутацию Джеффриса; они оба бывшие военные, как и вы, Форрестер, правильно?

— Так точно, сэр.

— Тогда почему Блейк — «Война»? Она даже в армии не служила.

— У нее количество убийств больше, чем у меня, — сказал Эдуард. — И вампиры считают Смерть убийцей один-на-один, тогда как Война косит всех подчистую зараз.

— Вы спрашивали вампиров, — сказал Джонас.

— Спрашивал.

— Но почему не Джеффрис или Конь-в-Яблоках?

— Вы же встречали Бернардо, да? — спросила я.

— Я тоже его встречала, — вставила Хетфилд. — Не такой уж он и устрашающий.

— Он Голод, — сказал Эдуард.

— Не догоняю, — сказала Хетфилд.

— Вампиры говорят, что Бернардо аппетитный, но никто его еще так и не пробовал, так что он оставляет их голодными.

Она нахмурилась.

Джонас, казалось, задумался на минутку, а затем широко улыбнулся и рассмеялся:

— Аппетитный в качестве еды, я понял.

— Опасная еда, — подтвердил Эдуард. — У него пятое место среди маршалов по количеству истреблений.

— Я однажды видела Джеффриса. Он так смотрел на женщин, когда думал, что его никто не видит, как будто мы мясо, и это было еще до того, как он подхватил на работе ликантропию. Думаю, сейчас, мы на самом деле стали для него мясом. — Она вздрогнула, слегка ссутулив плечи, а когда поняла, что сделала, то встала ровно, распрямив плечи.

Мое мнение о Хетфилд чуть улучшилось, узнав, что она заметила это в Отто Джеффрисе. Я знала его как Олафа. Его хобби были серийные убийства; не в этой стране, и не во время исполнения государственной службы, так что, если вы могли обеспечить его работой, он был «паинькой». Военные не держали его без дела, а когда он получил жетон, работы у него только прибавилось. Будучи одним из маршалов Сверхъестественного подразделения, он мог пытать и убивать вампиров и одичавших оборотней как ему заблагорассудится, а так как он, в итоге, их все равно убивал, то никто не спрашивал каким образом он выполняет ордер и как много времени у него на это уходит. Олаф был одним из самых страшных людей, живых и немертвых, которых я встречала, а это был довольно таки длинный список. Хетфилд права — он был страшен и до того, как его ранил верлев, заразив ликантропией. Он ушел в самоволку после того как пришли результаты его анализов, но несколько месяцев спустя, вышел из подполья. Если он и делал что-то нехорошее, пока учился контролировать своего зверя, то людские власти об этом ничего не слышали.

Мика поспрашивал в сверхъестественном сообществе и по их сведениям, Олаф, кажется, ведет себя как лев отшельник. Держится подальше от любых групп. Где он учился себя контролировать, тоже никому не известно. Я даже задавалась вопросом, что если он никуда не уезжал, если его часть серийного убийцы оказалась настолько близка к его внутреннему зверю, что он понял как контролировать обоих?

С тех пор, как Олаф начал считать меня своей подружкой-серийного-убийцы, потому что однажды мы вместе охотились и убивали людей, я стала избегать его еще до того, как он научился обрастать мехом; сейчас он избегал меня также усердно, как и я его. Он знал Никки до того, как тот стал моей Невестой, и Олаф боялся, что я укрощу его таким же способом. Как по мне, так годилось и то и то, лишь бы Олаф держался от меня подальше.

— Я тоже не видела Отто с тех пор, как он подхватил ликантропию.

— Ты же меховая маньячка, так чего тебя так беспокоит то, что он стал оборотнем? — спросила Хетфилд.

Я обернулась и посмотрела на нее:

— Как ты меня назвала?

— Так ты не отрицаешь, что спала и с Джеффрисом?

— Я с ним не спала, но поняла две вещи. Первая — невозможно доказать отрицанием, что я чего-то не делала. Вторая — когда женщина спит более чем с одним мужчиной, ее начинают обвинять, что она трахает почти всех подряд. Но вернемся к тому, что ты назвала меня «меховой маньячкой».

— Мне этот термин не знаком, — сказал Джонас. — Так что пока я не начал на кое-кого орать, просветите меня, что это значит.

— Так называют тех, кто трахается с оборотнями, — пояснила Хетфилд.

— Нет, — возразила я. — Так называют тех, кто будет трахаться с любым оборотнем только потому, что он оборотень.

— Хетфилд, это звучит довольно оскорбительно по отношению к вашему коллеге маршалу.

— Я слышала, что ты живешь с сыном шерифа Каллахана и еще одним верлеопардом из его группы, это правда?

— Да, правда.

— Те два блондинчика, с которыми ты сегодня пришла. Они тоже оборотни, как и сказал Рикман, верно?

— Ага.

— Ты спишь и с ними?

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Про себя я медленно посчитала, перед тем, как сказать:

— Да.

— Так уже четыре оборотня, — подытожила она.

— Я никогда не говорила, что не встречаюсь с оборотнями.

— И еще с Форрестером, да?

Я посмотрела на Эдуарда:

— Отрицание нам хоть чем-то поможет?

— Если она хочет в это верить, то нет, — ответил он, и в его голосе поубавилось тедовской интонации, становясь холоднее и более пустым. Начал просачиваться настоящий Эдуард.

— И я слышала, что твой Мастер Города прилетел к тебе, так что ты и с ним путаешься.

— Знаешь, Хетфилд, я собиралась попытаться с тобой сработаться, но не думаю, что хочу так надрываться. Давай просто ненавидеть друг друга, и сойдем уже с этой мертвой точки.

— Ты меховая маньячка и гробовая подстилка, и подбиваешь Форрестера изменять его невесте, у которой двое детей; ты мне никогда не понравишься, Блейк.

— Хетфилд, — резко сказал Джонас, недовольный ее поведением.

— Если я действительно трахаюсь с Тедом, тогда почему Донна, его невеста, не против моего присутствия на их свадьбе? Кстати, она так же изъявила желание, чтобы там присутствовал один из моих меховых парней. Я знаю, что на свадьбе будет кое-кто из сотрудников полиции; может, когда они увидят, как я стою у алтаря рядом с Донной и Тедом, эти идиотские слухи, наконец, прекратятся.

Рот у Хетфилд открылся и закрылся, но, к сожалению, снова открылся:

— Если это правда, то я извинюсь после свадьбы.

— Замечательно, какие у тебя были самые длительные отношения?

— Это вообще не относится к делу.

— Ты обзываешь меня и в лицо высказываешь свое «фи» по поводу моей личной жизни. Распространяешь слухи обо мне и маршале Форрестере, и оскорбляешься, когда я задаю простой вопрос?

Она опять стала выглядеть сердито. Вокруг ее рта проступили линии, показывающие, что она хмуриться намного чаще, чем улыбается. Морщины от улыбок как знаки счастья, а от хмурого вида только прибавка возраста. Если Хетфилд не будет осторожнее, то состариться преждевременно.

— Блейк сама вежливость после всего того, что ты ей наговорила, Сьюзен, — сказал Джонас.

Она еще сильнее нахмурилась, но ответила:

— Три года. Я была замужем три года.

— Хорошо. Мика Каллахан, Натаниэль и я живем вместе уже три года. Я встречаюсь с Жан-Клодом, моим Мастером Города уже почти семь лет. Блондинчики, как ты их назвала, со мной уже больше года.

— Это не то же самое, что быть замужем, — сказала она.

— Не моя вина, что нельзя выйти замуж за нескольких мужчин сразу. Это все равно что сказать, что пара геев не настоящая, в отличие от пары натуралов, потому что натуралы женаты, хотя в тоже самое время вы не даете права жениться геям.

— Хочешь сказать, что ты вышла бы за них всех замуж? — Она убедилась, что я заметила презрение в ее голосе.

— Не за всех, но за многих, да.

— За многих? — Опять же, презрение прямо таки сочилось из ее слов.

— Мы пока еще выясняем, кто на ком будет жениться.

— Хочешь сказать, что помолвка с сыном Каллахана не фиктивная?

— Что-то вроде того, ага.

— Это не только ради того, чтобы шериф мог спокойно почить с миром, зная, что его сын в порядке и не гей?

Я рассмеялась, не могла с собой ничего поделать. Она, очевидно, ничегошеньки не знала о семейных отношениях шерифа.

— Что тут смешного? — спросила она.

— Хетфилд, — сказал Джонас, — может, ты и наш местный ликвидатор вампиров, но ты здесь совсем недавно. И еще очень плохо знаешь местных копов.

Она посмотрела на него, на меня, на Эдуарда, и опять на Джонаса. Она знала, что во что-то вляпалась, но не знала во что. У меня не было ни единого намерения ее просвещать. Я не была уверена, в курсе ли Эдуард о личной жизни отца Мики, но никто из людей не принимает бесстрастное выражение лица лучше Эдуарда, так что единственной в комнате, кто не знал, что шериф Каллахан проживает с другим мужчиной и женщиной, была Хетфилд.

Она решила вернуться к теме, в которой была уверена и сказала:

— Это мой ордер, и я не нуждаюсь в Форрестере и Блейк, выглядывающих из-за моих плеч. Требуется всего лишь ликвидировать двух вампиров.

— В лесу было больше двух вампиров, — сказала я.

— Ты видела, как они умерли, Блейк. Как я слышала, ты же и помогла разнести некоторых из них с помощью прихваченного с собой арсенала.

Я обернулась к Эдуарду и сказала:

— Пожалуйста, скажи мне, что кто-нибудь сжег останки гниющих вампиров, которых мы расстреляли из оружия?

— Спроси Хетфилд, она была во главе, когда я сюда приехал. — Веселый голос Теда словно окутывала холодящая интонация Эдуарда. Ему Хетфилд тоже не нравилась.

— У них у всех либо отрублена голова, либо, напрочь, отсутствовала грудная клетка, у всех был поврежден позвоночник. Они были вполне мертвы, — сказала она.

— Слышала, что произошло в Атланте, когда свихнулся их Мастер Города? — спросила я.

— Ага, полиция использовала огнеметы в логове вампиров и уничтожила большую часть улик. Они до сих пор не идентифицировали все останки жертв. Местные копы говорят это ты сказала им использовать огонь для зачистки, так что это все хрень и явный перебор.

— Только огнем можно наверняка уничтожить гниющих вампиров.

— Благодаря твоим предложениям в Атланте, люди до сих пор ждут новостей о своих близких.

— Анита права, — сказал Эдуард теперь уже точно холодным тоном. — Огонь — единственный способ убедиться, что гнильцы не исцеляться и не восстанут снова. Скажите, что вы сожгли их тела, Хетфилд.

Она смотрела то на одного из нас, то на другого:

— Ничто не двигалось после обезглавливания, кроме зомби.

— Совершенно верно, — сказала я. — А гниющие вампиры скорее похожи на зомби, чем на остальных вампиров.

— Может для Мастера Атланты и понадобился огонь, но это же Мастер вампиров. Их всех сложнее убить. А эти были новообращенные, разве нет?

— Новичков действительно проще убить, — согласилась я. — Но я сжигала всех гниющих вампиров независимо от возраста просто на всякий случай, а потом развеивала пепел над разными водоемами с проточной водой.

— Ты просто пытаешься меня запугать, — сказала она.

— Когда я выполняю ордер, то вожу с собой огнемет, — сказал Эдуард. — И иногда даже могу пронести его в самолет, если пообещаю, что в нем нет топлива.

— Я слышала, что тебе нравится огонь, Форрестер. Это ты так наводишь страх и ужас на окрестных зверушек?

Эдуард проигнорировал оскорбление:

— Капитан, куда поместили тела из леса?

— В больничном морге есть специальное отделение для вампов и ликантропов.

— Оно как-нибудь бронировано дополнительно, они не смогут выбраться? — спросила я.

— Нет, оно просто отгорожено, чтобы мертвые люди не могли… заразиться. — На последнем слове его голос прозвучал оправдывающе.

— Насколько мне известно, обычные мертвые остаются мертвыми даже если перемешать их с целой кучей тел вампиров и ликантропов, но вы сейчас говорите, что все мертвые из тех лесов сейчас в морге, в подвале больницы, где находятся Мика и Натаниэль? Где находится шериф Каллахан? — Жан-Клод с остальными вампирами отправились в отель, потому что у нас оставалось всего пара часов до рассвета, и были не исключены ДТП, поэтому лучше не подвергать вампира поездкой под солнцем; так что он был в безопасности, и к тому же, с ним были некоторые из самых опасных телохранителей. Палка о двух концах, чтоб ее!

— Да, — ответил Джонас. — Так скажите мне, они на самом деле могут исцелиться настолько, чтобы вновь напасть на людей?

— Гниющие вампиры чрезвычайно редки, но я не стала бы рисковать и сожгла бы их, как зомби.

— Согласен, — сказал Эдуард.

— Вы же сожгли все части зомби из леса, да, Хетфилд? — спросила я.

— Мы не могли сжечь их в лесу, там слишком пожароопасно.

— Что вы сделали с теми останками?

— Когда рассвело, они перестали шевелиться.

Я хотела схватить ее и встряхнуть, но заставила себя успокоиться, вдавив ногти в ладони, чтобы не сорваться:

— Что-вы-сделали-с-останками-зомби?

— Они в морге с телами вампиров.

— Черт.

— Уже несколько часов как темно, Блейк; если бы что-то случилось, мы бы уже узнали, — сказала Хетфилд.

— Позвоните в морг, — сказала я Джонасу. — Если они скажут, что все в ажуре, тогда мы с Тедом ошиблись. Я не против. Люблю ошибаться.

Капитан позвонил, потому что звонок ему ничего не стоил. На самом деле мне еще не встречался такой молодняк гниющих вампиров, говоря терминологией о нежити, и кто знает, может свои суперцелительские способности они приобретают лишь с годами. Может нескольких недель недостаточно, чтобы стать столь ужасающими?

Телефон звонил очень долго; я начинала нервничать, и Джонас выглядел обеспокоенным.

— Видите, — фыркнула Хетфилд, — вы слишком долго работаете, и сделались уже параноиками.

— Дерьмо, — ругнулся Джонас, и мы с Хетфилд глянули на капитана. — В морге никто не отвечает, — сказал он кому-то в трубку. — Нет, не нужно никого посылать проверять. Это капитан Джонас из полицейского департамента Боулдера, я хочу, чтобы весь больничный персонал держался подальше от морга, пока я не пришлю офицеров для проверки.

Кто-то на том конце провода все говорил, а капитан пытался сказать ему, что нет, он не хочет, чтобы персонал спускался в морг. Они хотели знать почему, а Джонас не хотел им говорить, потому что на случай, если там все же не окажется вампиров и зомби-убийц, он не хотел устраивать в больнице переполох.

На это у нас не было времени. Я достала свой мобильный и набрала Мику. Меня перенаправили на голосовую почту. Я набрала номер Натаниэля, даже не дав себе подумать, почему Мика не ответил. Он был с отцом и потому, именно потому, не ответил. Натаниэль ответил. Когда он взял трубку, я думала у меня сердце выскочит из груди, так что я едва ли не прохрипела:

— Натаниэль, у вас там все в порядке?

— Отец Мики мечется во сне, как будто у него кошмар. Медсестра говорит, что он вообще не должен двигаться от всех лекарств, которыми его накачали.

— Он что-нибудь говорит?

— Нет, просто отбивается, как будто в кошмаре, от которого мы не можем его разбудить. Мика с родными сейчас с ним. Почему ты спросила не говорил ли он чего-нибудь?

— Арэс стал одержим после укуса с этой гниющей заразой. Я подумала, не действует ли это также на обычных людей.

— Не проявились ли какие-нибудь странности у отца Мики, если бы это действовало таким же образом на людей?

— Может у меня паранойя. Ты узнаешь кого-нибудь из копов в коридоре? Кого-нибудь из тех, кого я встретила после нашего приземления, и которые не возненавидели меня с первого взгляда?

— Опять проблемы с местной полицией?

— Есть децл, но мне, правда, нужно поговорить с кем-то из них прямо сейчас, если это возможно.

— Анита, что случилось?

Мне пришлось проглотить ком в горле, чтобы ответить:

— Они отправили тела вампиров в местный морг вместе с частями зомби.

— Они их не сожгли? — спросил он. Вот это мой парень: он знал больше, чем Хетфилд.

— Нет.

— Как так?

— В лесу большая опасность возгорания, а почему не сожгли после, не знаю. Ты узнал кого-нибудь в коридоре?

— Заместитель Эл здесь.

— Хорошо, можешь дать ему трубку?

— Я люблю тебя, и объяснишь все потом, — сказал он.

— Я тоже тебя люблю, и да, объясню.

Он не стал спорить, и просто сделал то, что мне было нужно. Я любила его, но в этот момент полюбила еще сильнее. Потом я услышала его отдаленный голос: — «Это Анита, ей нужно с тобой поговорить».

— Привет Анита, что нового? У твоего парня больно серьезное лицо.

Я объяснила ему про тела вампиров и части зомби в морге. Заместитель Эл сказал:

— Из-за возможных пожаров слишком опасно сжигать что-либо в лесу.

— Я это понимаю, но… Эл, капитан Джонас не может дозвониться до морга. Он пытался связаться с кем-нибудь из администрации, чтобы ему дали отправить кого-нибудь на проверку во избежание паники. Мне на это плевать, я просто хочу, чтобы кто-нибудь, кому могу доверять, убедился, что мертвые вампиры действительно мертвы. Не уверена, будут ли двигаться части зомби, но куда больше меня беспокоят гниющие вампиры.

— Анита, мы не оставили от них даже мокрого места. Мозг, позвоночник, сердце, ничего не осталось. Если верить большинству из вас, маршалов, то для вампов это означает смерть.

— Для большинства вампиров — так и есть, но гниющие вампиры от них отличаются, их гораздо сложнее убить. Огонь — единственное достоверное средство и даже после этого я развеивала пепел над разными массивами проточной воды.

— Серьезно? — спросил он, будто сомневаясь.

— Слушай, хорошо если я ошибаюсь, но если есть хоть малейший шанс, что я права, тогда вампиры уже какое-то время расхаживают там внизу. Я понятия не имею, сколько времени им потребуется, чтобы исцелить повреждения, которые мы им нанесли, но сейчас, если они смогли исцелиться, то уже на ногах.

— Вот сейчас ты меня пугаешь.

— Отлично, ты и должен бояться.

— Черт, ладно, прихвачу парочку ребят и вместе с больничной охраной проверим морг, посмотрим, полон он мертвых людей или не очень.

— Спасибо, Эл, и береги себя.

— Всегда, — ответил он. — Передаю трубку Натаниэлю.

Натаниэль снова взял телефон:

— Я слышал достаточно. Думаешь, они убили всех в морге.

— Возможно, но лучше я окажусь параноиком и ошибусь, чем прислушаюсь к разуму и по-крупному облажаюсь. Будьте с Микой на чеку. Кто с вами из телохранителей?

Раздался стук в дверь и, наконец, нарисовался полицейский в форме с пакетом льда, обернутым в бумажные полотенца. Я приняла его, раз уж они позаботились принести, но если честно уже и забыла, что у меня ноет физиономия. Мне пришлось приложить лед правой рукой, потому что в левой держала телефон.

— Брэм и Сократ. Мика отослал остальных домой, чтобы отоспались.

— Черт.

— Что? — спросил Натаниэль.

— Просто хотела бы, чтобы с тобой и Микой было больше двух телохранителей, вот и все.

Эдуард вынул ключи от машины и поднял брови. Я кивнула, и мы направились к двери.

— Я с вами еще не закончил, Блейк, — крикнул Джонас.

— Можете поорать на меня позже, и еще сильнее, если я ошибусь насчет морга. Но если я права, у нас нет времени ждать.

— Они отправят больничную охрану проверить морг, — сказал Джонас.

Я остановилась, взявшись за дверную ручку:

— Чем вооружена их охрана?

Он спросил кого-то в телефоне.

— Они не знают. Говорят, их пистолеты черные. Это поможет?

— Черт, вы позволили кому-то, абсолютно не разбирающемуся в оружии, отправить проверять морг? Они вообще представляют с чем столкнуться?

— Ни с чем, — встряла Хетфилд. — Я сделала свою работу.

— Надеюсь, что ты права, Хетфилд. Видит бог, я надеюсь.

— Капитан, со всем уважением, — начал Эдуард, — поговорите с кем-нибудь из охраны лично и предупредите их, а то у них только прибавится тел.

Джонас отсоединился и начал набирать другой номер:

— Я знаю бывшего копа в их охране, позвоню ему.

— Хорошо, — сказала я, распахивая дверь, хотя не была уверена, слышал ли меня Джонас, но мне было все равно.

— В больнице все в порядке. Я выполнила свою чертову работу, — кричала нам в след в раскрытую дверь, Хетфилд.

Мы с Эдуардом включили «игнор». Дева и Никки мы встретили перед полицейским участком и вместе направились в больницу. Если я ошибалась, то приехав туда, мы выставим себя идиотами, но если права, люди могли уже умирать, или уже умерли. Если я права, Мика и Натаниэль находились всего в нескольких этажах от дюжины одичавших вампиров и груды частей зомби, которые изо всех сил будут стараться разодрать людей на клочки. Боже, я надеялась, что ошибалась.