Страдание

Глава 57

Они нашли карту и горсть кнопок — красные для опознанных жертв, зеленые для пропавших людей, желтые для пропавших и умерших от естественных причин. Все это выявило некоторую закономерность, но не ту, на которую я надеялась. Сначала образовалось скопление в отдаленном месте в горах, следующее скопление расположилось в нескольких километрах от первого и менее изолировано, третье — вблизи небольшого городка в горах, а затем, минуя его, направилось прямиком к Боулдеру.

Полной неожиданность для нас стало присоединение Трэверса к нам на этой планерке. Я знала, что Истина высосал гниль, но, полагала, такой укус окажется похлеще обычного вампирского. Он был весь перевязан, торчал только воротник от рубашки. Передвигался Трэверс с особой осторожностью, прислоняясь к одному из столов, и морщился, пытаясь пристроить свою почти двухметровую тушу. Все сказали, как рады его видеть, но не ожидали. Я тоже поприветствовала Трэверса и выразила свою радость по поводу его присутствия. Он слегка кивнул мне, но лицо его осталось спокойным. На сегодняшний день, я и мои люди уже дважды спасали его зад. Что-то мне подсказывало, что по этому поводу он будет чудить. Эх.

— Как мы этого не увидели? — недоумевал детектив Фостер. Он был самым старшим из детективов, прическа и очки делали его больше похожим на учителя математики в старших классах, чем на копа. Ровно до тех пор, пока вы не примечаете ширину его плеч и мускулы на предплечьях.

— Не увидели, потому что тут нечего видеть, — высказался Трэверс своим сильным, глубоким голосом, таким же грубым, каким поливал меня грязью в горах. — Тут каждый турист и путешественник, что пропали за три месяца. Это не жертвы вампира.

— И часто у вас, ребята, пропадает столько туристов за три месяца? — спросила я.

На секунду возникла пауза, а потом Фостер сказал:

— Нет, поэтому и удивился как мы этого не заметили? Даже если это и не вампиры или другие сверхъестественные создания, все равно слишком много пропавших людей. Кто-то должен был забить тревогу.

Капитан Джонас встал перед картой:

— Впервые все эти случаи собраны воедино. По частям все казалось лишь немного увеличенным числом пропавших и несчастных случаев, но не так, чтобы слишком.

— При работе маршала мы сталкиваемся с аналогичными проблемами. Различные правоохранительных органы заведуют различными областями, а значит им нет нужды делиться информацией, пока не припрет. Черт, по крайней мере две из этих областей находятся под контролем разных лесничеств. Некоторых из людей до сих пор можно отнести к простым беглецам; старикашка, что заблудился и был найден мертвым предположительно из-за падения. Люди то и дело мрут из-за несчастных случаев, особенно если они в дикой местности, без опыта, и не представляют как быстро может опуститься температура и поменяться погода.

— Откуда такие познания о горах? Ты же из Сент-Луиса, а он, сколько там, всего в нескольких десятках метров над уровнем моря? — поинтересовался Трэверс.

— Я выполняла ордера по всей стране. Однажды в горах на нас так быстро налетела метель, что нам просто повезло найти укрытие, так что я изучила погодные условия и правила выживания на подобной местности, потому что ты прав, я жительница равнин, и один раз меня это чуть не угробило. И я приложила усилия, чтобы во второй раз со мной такого не приключилось.

— Ну разве ты не маленький бойскаут, — съязвил он.

— У тебя какие-то проблемы с Блейк? — спросила Хетфилд.

Он будто бы удивился:

— А с каких пор ты стала ее самой большой фанаткой? Я слышал, что ты называла ее любительницей мохнатых и гробовой подстилкой.

Хетфилд смутилась:

— Тогда я не знала маршала Блейк, а когда узнала, то перешла на ее сторону, офицер Трэверс. С тех пор, как за прошлую ночь погибло пять человек по причине моего недостатка ее опыта с немертвыми.

— Те вампиры выглядели мертвыми, они и были мертвы. Никто не мог знать, что эти вампиры окажутся недостаточно мертвы, — возразил Трэверс.

— Блейк знала. И Форрестер знал.

— Чушь собачья.

— Трэверс, какие, черт возьми, у тебя проблемы? Каждый, кто был с ней в тех горах, отзываются о ней не иначе, как положительно. Я слышал, что один из ее вампиров даже спас тебе жизнь, — начал злиться капитан Джонас.

— Ага, один из ее вампирских любовников поставил меня на ноги, — едко заметил он.

— Трэверс, завали ебло. Если Блейк придется защищать свою честь ото всех наших людей, то я собираюсь напроситься в передовой отряд, — предупредил Джонас.

— Я слышал про Рикмана. Он хороший боец, а ей просто повезло с выстрелом, — бросил Трэверс.

Эдуард рассмеялся.

Трэверс уставился на него:

— Проблемы, Форрестер?

— Анита не полагается на везение при стрельбе.

— А я говорю, что ей повезло, — напирал Трэверс, отталкиваясь от стола и морщась, но тут же выпрямился, возвышаясь надо всеми в комнате, и, следовательно, над Эдуардом тоже.

— Аните не нужна удача, чтобы выиграть сражение, — сказал Эдуард.

— Ты там был, а?

— Нет.

— Тогда откуда, черт подери, ты знаешь, что произошло? Ты хотя бы встречался с Рикманом?

— Мне это и не нужно, — сказал Эдуард.

— В смысле?

— Анита выиграла не потому, что ей повезло. А потому что она чертовски хороша.

— Что ж, полагаю, ты точно знаешь как она хороша, — процедил Трэверс.

Эдуард оттолкнулся от стола, на который опирался.

Трэверс двинулся к нему медленно, скованно, но все же двинулся. С улыбкой. Я знала такой тип улыбки. Она означала, что он искал драки, но наезд был не на меня; он хотел нарваться на моего «парня».

— Довольно, Трэверс. Иди домой, — приказал Джонас.

— У вас каждый человек на счету, — воспротивился он.

— Мне нужен каждый мужчина или женщина, которые хотят работать в команде и выполнять свою чертову работу. Я знаю, что Рикман вроде как один из твоих лучших приятелей, но теперь, когда Блейк надрала его бестолковую задницу, тебе точно не нужно занимать его место и на нее нарываться.

— Я не нарываюсь на Блейк.

— Тогда перестань затевать драку с ней и Форрестером. Еще одно неуместное замечание и я отправлю тебя домой, написав на тебя официальный рапорт.

— Какой еще рапорт?

— О сексуальном домогательстве, для начала, — сказал Джонас.

— Я никого сексуально не домогаюсь.

— Может у меня память получше твоей, Трэверс, так что позволю себе тебя процитировать: «Что ж, полагаю, ты точно знаешь как она хороша». Это было сексуальное замечание, нацеленное на двух маршалов, которые приехали к нам с визитом.

— Я не обращался к Блейк, так как я мог ее таким образом домогаться?

— Ты что, проспал последний семинар о сексуальных домогательствах? Комментарии, сделанные в присутствии офицера женского пола, могут также рассматриваться как домогательства.

Странно, но меня как будто задело, что Трэверс теперь озлобился на меня еще больше, чем тогда в горах, когда я спасла его задницу. Интересно, ему так не понравилось, что его спасла женщина и кучка противоестественных существ? Если так, то это еще больше вывело меня из себя.

— Если бы один из ее вампиров не высосал из тебя эту гниющую заразу, ты бы умирал в точности как шериф, — вступилась за меня Хетфилд.

— Я не просил ее о помощи, — скривился он.

— Неблагодарный ублюдок, — прошипела я.

Он зыркнул на меня злыми глазами:

— Нарываешься, Блейк?

— Если ты в сексуальном плане, то нет, спасибо. — Он вспыхнул и его лицо залила краска. — А если о драке, то я лучше подожду, пока ты поправишься. Будет нечестно бить тебя, раненного.

Его лицо потемнело еще больше и он двинулся на меня, а значит и на Эдуарда тоже, потому что мы рядом стояли.

— Даже не подходи сюда, Трэверс, — предупредил Эдуард. — Потому что мне плевать, что ты ранен.

— Думаешь, сможешь меня сделать?

— Я знаю, что смогу, — ответил он с улыбкой, которая на языке парней значила, что драки не ищет, но в тоже время поощряет ее.

Трэверс продолжал наступать. Капитан Джонас перехватил его. Рядом с ним капитал выглядел маленьким, но держался очень уверенно.

— Иди домой, Трэверс. Я вынужден рекомендовать тебе получить кое-какие консультации, потому что последние события, определенно, тебя травмировали.

— Я не настолько сильно ранен, и могу помочь в поисках этого ублюдка.

— Я не сказал, что ты был ранен, я сказал, что ты был травмирован. А теперь ступай домой, пока я еще в силах применить к тебе презумпцию невиновности. Если прикоснешься к Форрестеру или Блейк, я отстраню тебя без выплаты компенсации, так что — живо домой!

Он повернулся к выходу, но не смог устоять от комментария и обернувшись через плечо, сказал:

— Я ничего твоему вампиру не должен, Блейк.

— Истина спасал тебя не для того, чтобы ты был ему что-то должен. Он спас тебя потому, что это было правильным поступком, а он чтит кодекс воина.

— Какой он воин. Он просто чертов кровосос!

— Ты предпочел бы сгнить заживо в больнице, как шериф Каллахан? — Я не кричала, но с каждым словом голос у меня становился все громче.

— Почему твой вампир не спас его?

— Потому что болезнь распространилась по всему телу, и просто неоткуда отсосать эту дрянь. — Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Я не стану плакать перед этим ублюдком. — Слишком поздно спасать отца Мики, но мы могли спасти тебя, ты, ебучий, неблагодарный, женоненавистник, предвзятый расист и незаслуживающий этой помощи говнюк.

Лицо Трэверса как будто онемело, а потом стало выглядеть потерянным — только такое слово я могла ему применить. Этого выражения было достаточно; что-то в том сражении в горах, в том, что он был ранен, спасен Истиной, очень сильно на него повлияло, и не в хорошем смысле. Он просто молча развернулся и вышел.

— Что это за хрень только что была? — вопросил Джонас, ни к кому особо не обращаясь.

Так как вопрос был риторическим, на него никто не ответил. Хотя эта тишина слегка давила на нервы.

Ее нарушил заместитель Эл, стоящий позади всех:

— Простите, что опоздал, но что б тебя, Анита, ругаешься ты, одно загляденье.

От его комментария народ немного повеселел, самую малость. Я улыбалась, пока Эл проходил в центр комнаты. Он улыбнулся в ответ, и по выражению его лица стало понятно, что он слышал большую часть произошедшего и старался смягчить ситуацию. Трэверс может и неблагодарный ублюдок, но ведь есть еще и такие люди как Эл, Хетфилд, и Джонас. В большинстве городов у меня больше друзей, чем врагов. Я просто не понимаю, почему некоторые люди продолжают на меня обижаться; не понимаю, и никогда не пойму. Я не склонна ненавидеть людей за то, чего они изменить неподвластны, например, как они выглядят, или психически одарены, или что-то еще. Я была раздражительной и убивала людей почти везде, где была, но я не ненавидела их. Для тех, кого я казнила, навряд ли это что-то играло, но постойте, иногда приходится брать то, что имеешь.