Странные клятвы

ГЛАВА 10

Сначала был свет – чистый, струящийся поток, наполнивший ее радостью и покоем. В нем кружили прекрасные, диковинные, никогда не виданные про­зрачные существа, касающиеся ее тела прозрачными нежными крылышками и забиравшие боль. Девушка хотела улететь вместе с ними, но чей-то голос поме­шал ей. Она не поняла значения слов, но чувства проникли ей прямо в душу.

Заинтригованная, Мериэль возвращалась к реаль­ности, с трудом вырываясь из искрящегося рая про­зрачных созданий, идя на голос, и наконец увидела прекраснейшего из людей. По сути, он был первым существом из плоти и крови, которое ясно различила девушка. Восходящее солнце сверкало в его сереб­ристо-белых волосах. Мужчина смотрел на нее с та­кой любовью, что Мериэль решила, будто перед ней ангел. Затем разум затуманился – она не помнила точно, кто такие ангелы и кто рассказал ей об этом.

Но это уже не имело никакого значения – белоку­рый мужчина коснулся губами ее лба, и девушка поня­ла, что находится в безопасности, и погрузилась в сон.

Когда Мериэль проснулась, белокурый ангел сно­ва был рядом, но не держал ее в объятиях, как при первом знакомстве. Она взглянула на него с упре­ком, и мужчина подошел ближе. Он снова заговорил, но девушка опять не поняла значения слов.

Мериэль напряженно всматривалась в лица лю­дей, сновавших по комнате. Среди них был мужчина в светлом одеянии, без волос на макушке и с удиви­тельно мягкими руками. Его называли Братпитер. Время от времени заходила девушка, приносящая еду, причесывавшая ее и говорившая утешительные сло­ва. Ее звали Марджери. Было еще одно симпатичное создание, оно спало у нее на груди и будило по ут­рам. Мериэль радостно улыбнулась, довольная собой, вспомнив, что существо зовут кошкой. В комнату заходили еще несколько человек и с любопытством посматривали на нее, будто перед ними диковинная штучка. Может, именно так оно и есть?

В конце концов, она поняла, что ангела называют Лордадриан. В его глазах были печаль и нежность. Он ни разу не коснулся ее – и это не нравилось.

Только в его объятиях Мериэль чувствовала себя спокойно и в полной безопасности.

Когда она проснулась в следующий раз, ангел си­дел на кровати. Увидев, что больная открыла глаза, он мягко проговорил:

– Доброе утро, Мериэль.

На этот раз девушка поняла, что означает эта фраза, и радостно улыбнулась, донельзя довольная тем, что рука мужчины лежит на краю постели, со­всем рядом с ней. Де Вер крепко ухватилась за нее.

– Меня зовут Мериэль? – заинтересованно спро­сила она. Собственный голос резал ухо, звучал странно и непривычно.

Лицо Лордаадриана просветлело. У него были чу­десные серые глаза, в их глубине отражались чувства, которые он испытывал. Девушка, даже закрыв глаза, прекрасно знала, чего он хочет, о чем думает и что чувствует. В данный момент ангела переполняли счастье, радость и облегчение.

– Да, твое имя Мериэль. Ты… ты помнишь, что произошло?

Она на мгновение задумалась: Мериэль – звучит неплохо.

– Мы сидели под деревом. Ты… – поискав подхо­дящее слово, де Вер закончила фразу: – Целовал меня, а я спала. Затем очутилась здесь.

– И это все, что ты помнишь?

Девушка знала, что белокурый ангел почувствовал разочарование, смешанное с облегчением. Это показа­лось странным. Позже она спросит об этом, но сейчас время еще не настало – вряд ли затуманенный разум способен понять смысл речи Лордаадриана. Мериэль пока еще с трудом подбирала нужные слова.

– Я должна помнить больше?

– Произошел … несчастный случай. Значит, ты не помнишь ни об этом, ни о своей прошлой жизни?

Мериэль на мгновение задумалась.

– Помню… ангелов.

– Если ты способна запомнить одну единствен­ную вещь, то ангелы – вовсе не плохой выбор, – Лордадриан улыбнулся, и Мериэль захотелось, что­бы он вновь поцеловал ее. Внезапно в голову пришла блестящая мысль – наверное, теперь ее очередь, и бе­локурый ангел не будет целовать ее первым.

Мериэль с трудом села на постели. Обнаружив, что не может дотянуться до его лба, она нахмурилась и поцеловала его в щеку.

Когда ее губы коснулись щеки мужчины, де Вер почувствовал изумление и напряжение, пробежавшие волной по его телу. Отпрянув, она обеспокоенно спро­сила:

– Я сделала что-то не так?

Девушка физически ощутила его попытку рассла­биться.

– Да нет, я просто удивился. Я вижу, ты поправ­ляешься. У тебя болит что-нибудь?

Мериэль коснулась затылка. На нем была повяз­ка, он болел, но не очень. Девушка обнажила левое плечо – еще одна повязка. Коснувшись ее, она со­дрогнулась от боли. Пошевелившись, де Вер ощутила похожую боль в левой ноге и, подняв подол рубашки, увидела третью повязку.

– Мне не очень больно, – решила она, подняв голову. Взглянув на мужчину, заметила, что тот вос­хищенно рассматривает ее ноги. Мериэль, заинтере­сованная не меньше, чем он, провела рукой от пятки до бедра, но ничего удивительного не обнаружила – ноги как ноги. Подняв неуверенный взгляд на Лорда­адриана, она спросила:

– Что-то случилось?

Мужчина поднял голову и, встретившись глазами с собеседницей, вновь улыбнулся, хотя, как ей пока­залось, ему было трудно это сделать.

– Ты поправляешься очень быстро. Еще вчера ты лежала и вообще не разговаривала, и мы уже реши­ли, что ты больше никогда не сможешь это делать. А сейчас ты почти здорова, хоть вставай с постели.

Чудесная мысль! Подвинувшись на край постели, Мериэль соскользнула вниз, однако ноги не желали повиноваться. Наверное, поэтому Лордадриан так внимательно их рассматривал.

Лордадриан едва успел подхватить ее. Он прижал хрупкое тело к груди, и Мериэль улыбнулась – именно этого она и хотела. Обняв его за талию, девушка еще теснее прижалась к нему, наслаждаясь теплом и силой его объятий. От этого человека исходил прият­ный запах. Мериэль поинтересовалась:

– Разве сейчас не твоя очередь целовать меня?

– Что? – сдавленным голосом переспросил муж­чина, и девушка вновь ощутила нарастающее в нем напряжение. Она прижалась еще сильнее, удивляясь, что в нижней части его живота стало чувствоваться что-то твердое.

– Сначала ты поцеловал меня, потом я тебя, – объяснила Мериэль, немного повышая голос – в нем слышались вопросительные интонации. Она подняла голову и заглянула в глаза собеседнику, пытаясь ра­зобраться. – Мне казалось, что теперь твоя очередь целовать меня. Разве не так?

Губы мужчины находились всего лишь в несколь­ких сантиметрах от ее губ. Может, поцелуй станет лучше и приятнее, если партнеры прижмутся друг к дугу губами? Ей определенно нравился его рот. Инте­ресно, каков он на вкус?

К своему разочарованию Мериэль так и не удалось это выяснить, потому что Лордадриан подхватил ее на руки и уложил в постель. Не успел он это сделать, как девушка схватила его руку, и ему ничего не остава­лось, как присесть на краешек кровати. Сохраняя серь­езное выражение лица, мужчина объяснил:

– Поцелуи – очень интересная вещь. Влюблен­ные люди часто ими обмениваются, но это не делает­ся постоянно и не всеми.

Она нахмурилась – объяснение ей явно не понра­вилось.

– Я не нравлюсь тебе, поэтому ты не хочешь меня целовать?

Мужчина выглядел довольно беспомощно, и со­беседнице пришла в голову мысль – возможно, ему так же трудно понять ее, как и ей его? Затем, одарив Мериэль нежнейшей и очаровательнейшей из своих улыбок, он нежно провел рукой по ее щеке.

– Ты мне очень, очень нравишься. Но ты была тя­жело больна, поэтому время для поцелуев не совсем подходящее. Тебе нужно окрепнуть, набраться сил и тогда… тогда мы снова вернемся к этому разговору.

Наверное, белокурый ангел знал, о чем говорил, потому что она действительно очень устала. Лордад­риан немедленно поднялся, осторожно высвободил руку и укрыл девушку одеялом.

– А теперь отдыхай. Завтра я снова приду.

Девушка протянула руку и коснулась его необыч­ных волос. На ощупь они оказались такими же чудес­ными, как и на вид – мягкими и шелковистыми.

– Может, только один поцелуй – на счастье?

– Один на счастье, – согласился мужчина, наклоня­ясь, чтобы поцеловать лоб девушки. Прикосновение его мягких губ пробудило у Мериэль желание замурлыкать, как кошка. Оно действовало успокаивающе и, в то же время, невероятно возбуждало ее. Лордадриан сказал, что они вернутся к проблеме поцелуев позже, когда она окончательно окрепнет. Девушка решила, что для вы­здоровления у нее имеется отличный стимул.

Мериэль почти мгновенно погрузилась в сон и ус­нула с улыбкой на лице. Адриан молча смотрел на нее, ошеломленный такой переменой. Он никогда не думал, что произойдет чудо, но теперь, похоже, это так. Еще вчера он опасался за умственные способ­ности Мериэль, считая, что единственное, на что та будет способна – это молча взирать на мир бессмыс­ленными глазами.

Сегодня перед ним словно появился новый чело­век. Ну, не совсем иной – девушка пока все еще Мериэль, лишившаяся памяти длиной в жизнь. Вспомнит ли она что-нибудь? Теперь ему следует отыскать брата Питера и обрадовать его улучшением состояния боль­ной. Может, у монаха есть соображения по поводу дальнейшего хода событий или состояния здоровья девушки.

Печально улыбаясь, Уорфилд вышел из комнаты. Любой ребенок, умеющий ходить и говорить, имеет представление о том, что можно делать, а что нельзя, но Мериэль, казалось, вместе с памятью потеряла способность различать, что прилично, а что, нет.

Рассматривая раны, синяки и ушибы, вызванные падением с большой высоты, девушка демонстриро­вала чудесное тело с невинностью маленькой девоч­ки, доставляя Адриану ужасные муки. Он сдерживал­ся усилием воли. Резкий переход от яда открытого раздора к нежности, объятиям и поцелуям не может пройти бесследно. Господи, кажется, Мериэль нрави­лись его объятия.

Адриан понимал, что Бог вознаграждает его за муки – сначала неразделенной любви, ослепляющей, бешеной страсти, затем совести, но вместе с поощре­нием должно идти наказание.

Господи, Иисусу присуще странное чувство юмо­ра – он мечтал, чтобы Мериэль добровольно приняла его любовь, и вот теперь его желание осуществилось. Хотя, как порядочный человек, Уорфилд не мог при­нять такой щедрый дар судьбы – девушка не вполне оправилась, не понимает, что творит. Это и явилось самым изощренным и жестоким наказанием, которое только можно вообразить. Тот факт, что он не при­нял приглашение Мериэль к поцелуям, свидетельствовал – Уорфилд гораздо ближе к канонам христианс­кой морали, чем ему казалось.

Наступивший день принес новые радости – состояние девушки заметно улучшилось. Похоже, че­рез пару дней она полностью поправится и к ней вернется память вместе с открытой ненавистью к Адриану. Если мужчина воспользуется ее невин­ностью, то остаток жизни будет считать себя него­дяем и глупцом. Он должен заботиться исключитель­но о здоровье Мериэль. Однако со временем, когда она окончательно поправится и если все еще будет жаждать поцелуев и близости… Ведь Уорфилд пок­лялся выполнять любое желание бывшей узницы, а у него даже не возникало мысли нарушить данное слово.

Адриан нашел брата Питера в саду, где тот обре­зал цветы, и описал удивительное выздоровление де­вушки.

Монах слушал с неподдельным интересом.

– При сильном ушибе головы часто наблюдается частичная потеря памяти, но обычно это относится лишь к событиям, непосредственно предшествующим или последующим несчастному случаю. Мне прихо­дилось слышать о случаях полной потери памяти, но сам я с этим не сталкивался. Не исключаю возмож­ности, что со временем к ней вернется память, но все в руках Господа, – монах перекрестился. – То, что юная леди выжила, уже само по себе чудо, поэтому лишь Бог знает, что произойдет дальше. Я осмотрю Мериэль, когда она проснется. После этого уеду в Фонтевиль – мне здесь больше нечего делать.

Адриан кивнул и, вернувшись в свою комнату, вы­звал слугу. Обговорив повседневные дела, лорд пре­дупредил, чтобы никто из обитателей замка не вздумал сказать девушке, каким образом она оказалась в Уорфилде и что произошло дальше.

Мериэль понадобится служанка, и Адриан пору­чил это отлично зарекомендовавшей себя Марджери. Может быть, они уже успели подружиться, и внача­ле лорд приказал запрятать девушку как можно даль­ше, но потом, зная по собственному опыту, что за­преты иногда легко нарушаются, отменил приказ. А чтобы она не рассказала узнице правду, решил заво­евать ее расположение.

Марджери покорно склонила голову, когда при раз­говоре с ней лорд приказал не посвящать узницу в неприятные подробности, однако в глазах горел ого­нек несогласия и непокорности. Адриан откинулся на спинку кресла.

– Я думаю, ты не согласна со мной. Хочешь что-нибудь сказать? Говори спокойно, ты не будешь нака­зана.

Девушка подозрительно взглянула на хозяина, но затем решилась.

– Вы очень плохо с ней обращались, милорд. Ей надо знать об этом.

– Я с тобой полностью согласен. Мериэль заслу­живает того, чтобы знать правду, и я отвечу на все ее вопросы. Однако сделаю это сам и в свое время, ког­да она полностью выздоровеет.

Марджери закусила губу, задумавшись над его сло­вами.

– Вы все еще держите ее взаперти?

Адриан покачал головой.

– Дверь в комнату не заперта и никогда больше не будет заперта. И хотя я всем сердцем надеюсь, что Мериэль останется, у нее есть полная свобода выбо­ра, и она может уйти, когда захочет.

Вопросительный взгляд Марджери задержался на лице хозяина.

– Почему вы так разговариваете со мной, милорд? Я всего лишь горничная.

– Ты видела Мериэль? – когда служанка кивну­ла, Адриан продолжил. – Тогда ты должна понять, что ей требуется подруга, а не просто служанка, чтобы научить ее всему необходимому. Ты, по-моему, зна­ешь ее лучше всех, и я решил, что ты будешь моим союзником, а не врагом.

– Хорошо, милорд, я ничего не скажу ей о ее прошлом, если вы решили сделать это сами. Это прав­да, что вы предложили ей стать вашей женой?

– Да, и когда Мериэль поправится, я снова сде­лаю ей предложение.

Марджери вышла из комнаты хозяина, широко улыбаясь, несомненно, довольная, что высокочтимый лорд женится на девушке низкого происхождения. Вообще-то, Адриану больше понравилась реакция гор­ничной, нежели сэра Уолтера, совершенно убежден­ного, что его хозяин сошел с ума.

Остаток дня Уорфилд провел, тренируясь с новыми рыцарями. Постоянные упражнения закаливали бойцов, повышали их искусство владения мечом, а Адриану помогали находиться в хорошей форме. К нему присо­единился Ричард, и два брата долго сражались. По силе, выносливости и умению бороться они не уступали друг другу, а новички стояли, раскрыв рты от изумления и восхищения, смешанного с благоговейным ужасом.

Немаловажным был тот факт, что рыцари уважа­ли своих хозяев, а не оценивали их достоинства по туго набитому кошельку. Даже сэру Уолтеру пришлось признать, что если состояние разума графа и нахо­дится под вопросом, то с руками все нормально.

Сэр Венсан де Лаон возвратился в замок Честен после приятного путешествия в Лондон. Его с нетер­пением поджидал Ги Бургонь.

– Как ты долго! Нашел богатого еврея, заинтере­сованного в переезде в Шропшир?

Француз, потягивая вино, намеренно медлил с от­ветом, набивая себе цену.

– Да, одного, по имени Бенжамин Левески.

Граф удовлетворенно кивнул.

– Чем он занимается?

– Многим – торгует шерстью, вином, деревом и, конечно, дает деньги в рост. Жирный гусь для жаркого.

– Когда он приедет?

Сэр Венсан предостерегающе поднял руки:

– Терпение! Этот человек далеко не глупец, если сумел сколотить такое состояние. Он хочет приехать в Шрусбери, поговорить с нашими купцами, найти подхо­дящее жилье, – помолчав немного, рыцарь добавил с нескрываемой злобой. – И, конечно, еврей мечтает по­говорить со своим покровителем, графом Адрианом.

– Святые мощи, Венсан, что за игру ты ведешь? – в сердцах вскричал Ги. – Ему ни в коем случае нельзя позволить посетить Уорфилд, и, черт меня возьми, я не желаю притворяться этим придурковатым монахом.

– В этом нет нужды, – француз насмешливо улыб­нулся, довольный собой. – Бенжамин навел справки, и его заверили в том, что Уорфилд – достойный ува­жения землевладелец, а вверенный ему Шрусбери – хорошо защищенный город. Я встречу еврея в Шрус­бери и объявлю, что граф занят защитой своих подо­печных от посягательств соседа-негодяя. Думаю, са­мое время напасть на маленький замок Уорфилда, забыл его название, и это уведет Адриана далеко от города. Передав ему глубочайшие извинения от ва­шего имени, что не смогли лично встретить и попри­ветствовать дорогого гостя, я покажу Бенжамину пустующий дом, принадлежащий вам. Даже богатого и не нуждающегося в деньгах купца полезно убла­жить. Я скажу ему, что он может жить в этом доме бесплатно, если переведет свои дела в Шрусбери. Этого будет вполне достаточно, чтобы убедить его. Евреи – безумно жадные дьяволы.

Ги размышлял над словами подручного. Иногда утон­ченный, хитрый и изворотливый ум лейтенанта стражи раздражал его, но сейчас план казался безупречным. Все это было необходимо, чтобы еврей переехал в Шрус­бери. Как только Бенжамин со своим золотом въедет на территорию Бургоня, его сотрут в порошок.

– Ты думаешь, он клюнет?

– Конечно. Я наводил справки и узнал, что ему не терпится переехать из Лондона, но он пока не нашел подходящего города. Бенжамин опасается, что лондон­ское жулье может устроить еврейские погромы, как это случилось в Норвиче несколько лет назад, – сэр Венсан пожал плечами. – Евреи находятся под лич­ным покровительством короля, но Стивен никогда не был полным хозяином в собственном королевстве, а после стольких лет гражданской войны он устал. Ле­вески полагает и, очевидно, не без основания, что в маленьком городе, где люди хорошо знают друг друга, жить гораздо спокойнее, меньше насилия – гораздо проще убить незнакомца, чем соседа, которого хоро­шо знаешь.

Граф презрительно фыркнул – к нему это не от­носилось. Если Бенжамину Левески дорога жизнь, он не пожалеет денег ради ее спасения. Если еврей хорошо заплатит, то Ги даже может позволить ему остаться в живых, хотя, скорее всего, этого не слу­чится – жизнь и благополучие ростовщиков не пред­ставляли никакой ценности для Ги Бургоня.

На следующее утро до отъезда в Монфор Ричард встретился с Адрианом. Они обсуждали вопросы ох­раны своих владений. Затем незаконнорожденный брат перевел разговор на тему, давно его волновавшую.

– Я знаю, что сейчас ты занят совершенно другим, но ты заметил, как странно ведет себя Ги Бургонь?

Адриан изумленно взглянул на брата.

– О чем ты? Он, конечно, ведет себя спокойно, и это удивительно, – помолчал, обдумывая свои слова, затем кивнул. – А, теперь я тебя понял. Ги слишком миролюбив, да?

– Именно, – Ричард поднялся и подошел к боль­шому окну. Светлые свинцовые полоски показывали, где было заменено разбитое стекло. Адриан отвел глаза от окна, принесшего ему столько несчастий. Фитц-Хью вновь вернулся на свое место. – Ги постоянно совершает вылазки и причиняет нам немало неприят­ностей, однако большой стычки так и не было. Как только мы начинаем атаковать, он немедленно отсту­пает. Интересно, что замышляет этот негодяй?

Де Лэнси откинулся на спинку кресла и нахму­рился. С тех пор как в его жизнь вошла Мериэль, он не задумывался о причине спокойного благоденствия и мира с буйным соседом. Однако такое положение вещей было, действительно, ненормальным.

– Не думаю, что он наконец успокоился, поумнел и понял, что ему не победить нас.

– Поумнел? Ги? Да у него не больше ума, чем у сумасшедшего борова, – презрительно хмыкнул Ри­чард. – Скорее всего, Бургонь пытается усыпить нашу бдительность. Для того чтобы серьезно угрожать Уорфилду или Монфору, ему потребуется раза в два боль­ше людей, поэтому мне кажется, он замышляет не­что другое.

– Может, это и есть ответ на вопрос, – медленно произнес Адриан. – Когда в начале зимы я был в Нор­мандии, то слышал, что какой-то английский лорд рас­спрашивает о группах наемников, но это столь привы­чное дело, что я ничего не заподозрил. А что если Бургонь думает об усилении своего отряда, о пополне­нии его наемниками и о завоевании Шрусбери?

– Если ты не ошибаешься, то нам лучше нанести удар первыми. Игра в ожидание справедлива, когда силы соперников равны, но если Ги собирается нару­шить равновесие, мы должны разгромить его.

– Может, ты и прав, – неохотно признал Адриан. Он избегал подобной тактики, поскольку она прино­сила огромные разрушения, но, наверное, настало вре­мя перемен, когда тактику пора менять. – Я не готов выступить вот так, без подготовки, но пошлю гонца в Нормандию и узнаю у друзей, действительно ли Бур­гонь нанимает отряд.

Не успел Ричард и рта раскрыть, как дверь отво­рилась и показалось хорошенькое личико Мериэль. Увидев своего белокурого кумира, она чарующе улыб­нулась и вошла. Голубое роскошное платье, его по­дарок, было настолько искусно зашито, что следов починки не было видно. Ничего, кроме неуверенной походки, не выдавало в ней человека, стоявшего на волосок от смерти.

– Можно я немного посижу с вами? – спросила она. – Я буду вести себя тихо.

– Конечно, – безропотно согласился Адриан, со­вершенно не способный противостоять ее очарова­нию. Он указал на собеседника: – Это мой брат, сэр Ричард Фитц-Хью. Он сейчас уезжает. После его отъ­езда, если захочешь, мы можем прогуляться.

– О да, конечно, – Мериэль присела перед Ричар­дом в глубоком реверансе. – Большая честь познако­миться с вами, милорд.

Фитц-Хью, в свою очередь, почтительно покло­нился девушке. С таким же почтением он мог пок­лониться императрице. Его брат с радостным изум­лением наблюдал за этой сценой – помнила ли Мериэль правила хорошего тона, или же сказались уроки Марджери? Ему следует спросить об этом. Мужчины продолжили незаконченный разговор, а девушка не села, а стала бродить по комнате, иног­да беря в руки и с любопытством рассматривая без­делушки, которыми та была заставлена. Адриан мо­лился, надеясь что она так никогда и не узнает, что произошло с ней здесь.

Когда Ричард наконец поднялся, Мериэль нере­шительно подошла к ним.

– Прошу прощения, но я случайно подслушала ваш разговор. Вы собираетесь воевать?

– Да нет, это не совсем война, а скорее ссора с плохим соседом-забиякой, – объяснил де Лэнси. – Уорфилд не пострадает. Это один из самых укреплен­ных замков в Британии.

Наверное, мужчина сказал бы больше, но его осе­нила удивительная мысль, на время лишившая дара речи. Они с братом говорили по-нормандски, а Мери­эль не только поняла их разговор, но и заговорила на этом языке, причем так же грамотно, как и они. Девушка изумленно смотрела на белокурого ангела, чувствуя, что случилось нечто неожиданное. Беря себя в руки, Адриан произнес:

– Я не знал, что ты говоришь по-нормандски.

– По-нормандски? – с любопытством переспроси­ла Мериэль, затем ее лицо просветлело. – Ах да, это же другой язык. А до этого мы говорили по-английс­ки, разве нет?

– Да, – де Лэнси перешел на уэльский. – Ты ведь знаешь еще и этот язык? Можешь сказать что-нибудь?

– Да, – по-уэльски ответила девушка. – А это на латыни, – подойдя к книжному шкафу, она вытащила том, открыла его и прочла несколько строк на латы­ни. Затем подняла глаза, словно щенок, выучивший и показавший новый трюк.

Так как Адриан на некоторое время лишился дара речи, на помощь пришел Ричард.

– Ты знаешь, о чем эти слова?

– Конечно, это из Евангелия: «Вначале было Сло­во, и Слово было с Богом, и Слово и есть Бог», – извиняющимся тоном она продолжила: – Я не совсем понимаю, что означают эти слова, но чувствую, они важные и существенные. И звучат красиво, правда?

– Правда, и ты их правильно прочитала, – Уор­филд с трудом сглотнул. – Мериэль, ты не могла бы подождать меня в своей комнате? Я приду через не­сколько минут.

– Конечно, – радостно улыбаясь, согласилась та. Еще раз присев в реверансе перед Ричардом, кокет­ливо взглянула на Адриана и вышла из комнаты, а двое мужчин изумленно смотрели ей вслед.

– Она похожа на кельтку, – дрожащим голосом произнес Уорфилд.

– Но говорит как нормандская знатная дама. Ты как-то сказал, что у нее южно-уэльский акцент, так что девушка могла выучить язык там, прислуживая нормандской леди, – Фитц-Хью усмехнулся. – Тогда на охоте ты поймал весьма необычную добычу. Может быть, вскоре узнаешь, что она говорит по-гречески.

– У тебя отличное чувство юмора, – Адриан ни­сколько не обиделся на ироничное замечание брата.

– Ну да, – сердечно произнес Ричард. – Прощай, желаю тебе удачи в разгадке тайны твоей Мериэль.

После ухода брата де Лэнси погрузился в размыш­ления. Кто такая Мериэль на самом деле и что еще скрывает от него? Размышляя над этим, мужчина пришел к выводу, что пленница не отрицала своего знания нормандского, но и ничем его не объясняла.

Конечно, способность девушки говорить на этом языке удивила Уорфилда, но способность читать про­сто поразила. За этими знаниями стояло прекрасное образование. Однако нельзя сбрасывать со счетов, что Мериэль вполне могла оказаться уэльской простолю­динкой – ее соотечественники считались грамотны­ми людьми, ценящими образование, но она могла быть кем угодно. Несмотря на кельтскую внешность, де­вушку вполне можно считать нормандкой или полу­кровкой, однако это казалось маловероятным. Нор­мандская знатная дама никак не могла очутиться одна в лесу, да и одежда оставляла желать лучшего.

Вздохнув, де Лэнси направился к загадочной плен­нице. Вряд ли та могла раскрыть ему тайну своего происхождения – он не знал, а девушка не помнила, но размышляя над ее словами, случайно сорвавши­мися с языка, над поведением, вполне возможно уз­нать правду. Теперь, по крайней мере, Мериэль ниче­го не пытается утаить.

Девушка улыбнулась при виде входящего белоку­рого ангела, а тому показалось, будто засияло солнце. Не каждый мужчина способен так покорить жен­ское сердце, более того, Адриан считал себя недо­стойным такого отношения, принимая во внимание причиненное ей зло.

– Как ты себя чувствуешь? Выдержишь ли про­гулку по саду?

– О да, я сегодня чувствую себя совсем хорошо.

В глазах Мериэль светилась надежда, а Уорфилд вспомнил свои слова относительно поцелуев: «Мы поговорим об этом позже, когда ты поправишься». Интересно, что победит – его совесть или ее невин­ная чувственность? Спускаясь по лестнице и держа изящную ладонь девушки в своей руке, мужчина по­думал, что не стоит уповать на свою честь. Лорд Адриан счел нужным извиниться:

– Боюсь, тебе вряд ли понравится сад. Видишь ли, замок только недавно построен, и саду уделялось мало внимания.

Несмотря на заверения в полном выздоровлении, Мериэль чрезвычайно быстро устала. Молодые люди нашли укромную каменную скамью в тени деревьев, стоящую в уголке большого, обнесенного стеной сада. Живая изгородь из колючего кустарника разделяла пространство на две половины: в одной росли травы, необходимые кухаркам для приправы блюд, фрукто­вые деревья и виноград, а на другой располагались цветочные клумбы с пышными цветами, однако боль­шая часть поросла травой.

– Да, здесь еще многое нужно сделать, – задумчи­во сказала Мериэль. – Может, построить фонтан? – она указала на участок земли. – Как вы думаете, можно провести сюда воду?

– Если ты хочешь, я сделаю это.

– А вокруг него разбить цветочные клумбы и засадить их розами, такими же прекрасными, как эти, —Мериэль поднесла чудесный цветок к лицу и вдохну­ла нежный аромат. Может быть, он пахнет так пре­красно потому, что его подарил Лордадриан? – Но здесь нужно еще посадить фиалки, лилии, маргарит­ки – в общем, много разных цветов, чтобы сад зеле­нел и пестрел красками от ранней весны до поздней осени. Многолетние растения можно на зиму перене­сти в дом, – заметив удивление на лице спутника, девушка смутилась и замолчала. – Простите меня, Лордадриан, за мою болтовню – я не имела права вмешиваться в ваши дела.

– Не извиняйся, дорогая. Я большую часть времени провожу в сражениях и охране границ, поэтому не ус­певаю смотреть за садом, – мужчина указал на усажен­ные цветами немногочисленные клумбы. – За садом замка должна следить хозяйка. Поскольку ты обнару­жила большие познания в этой области, то можешь заняться этим делом, если оно нравится тебе. И не зови меня «лордадриан». Мне больше нравится Адриан.

– Адриан – это прозвище? А лорд?

– Лорд – это титул, – объяснил де Лэнси, сохра­няя серьезное выражение лица, однако в глазах поя­вились искорки. – Мое имя – Адриан де Лэнси.

– А, это как с Братомпитером. Брат – это тоже титул, а Питер – имя, да?

– Именно так, но «брат» означает другой титул, – мужчина задумчиво посмотрел на нее. – Ты сразу вспо­минаешь о некоторых вещах, стоит тебе только упомя­нуть о них. Может, если я задам тебе несколько во­просов о твоем прошлом, ты вспомнишь что-нибудь?

– Хорошая мысль, – Мериэль почесала затылок и терпеливо ждала начала разговора.

– Ты помнишь, где твой дом?

Она задумалась, но безрезультатно. Тогда Уорфилд попытался снова.

– Ты помнишь, как звали твоего отца?

Опять тот же результат, вернее, его отсутствие. Расстроившись, Мериэль закусила губу.

– Ты прекрасно владеешь тремя языками, но ка­кой из них твой родной? Ты нормандка? – девушка не ответила, и Адриан продолжил: – Кельтка?

– Простите меня, – несчастным голосом сказала девушка, жалобно наморщив лоб. – Я не могу ничего сказать. Я помню латынь и то, что нужно делать с цветами, но не помню прошлое.

– Не волнуйся, дорогая, – быстро произнес Адри­ан, обняв ее за плечи. – Может, память еще вернется к тебе. А если нет, то не вижу особой причины пере­живать.

Мериэль прильнула к Адриану, чувствуя тепло его тела. В это же самое время у нее возникло странное ощущение, что мужчина испытал облегчение от того, что она мало что помнит. Как такое может быть? Размышляя над этим, девушка пришла к выводу, что в Уорфилде сложилась довольно странная ситуация. Чем больше девушка думала над этим, тем все более необычной она ей казалась.

– Адриан, можно спросить вас кое о чем?

– Конечно, о чем пожелаешь. Если смогу, то от­вечу.

– Как получилось, что ничего не известно ни обо мне, ни о моей семье? Ведь у меня должны быть ро­дные?

Граф тщательно выбирал слова.

– Тебя нашли одну в королевском лесу недалеко отсюда. Ты немного пострадала от неудачного падения с лошади и отказывалась говорить о себе, только упомянула, что приехала из Гвайнеда, который находится в Уэльсе. По твоим словам, у твоего брата там неболь­шое хозяйство, еще у тебя есть сестра в Линкольне.

– Но ведь вы не поверили мне? – уверенно сказа­ла девушка, правильно поняв подоплеку сказанного.

Уорфилд покачал головой.

– Ты противоречила самой себе, говорила бессмыс­лицу. Возможно, часть сказанного – правда, но ка­кая, не знаю.

– Зачем мне было лгать? – возмутившись, вос­кликнула Мериэль. – Не могу поверить, чтобы я бес­причинно сказала неправду.

– Нет, конечно, у тебя имелась веская причина, но не могу себе представить, какая, – де Лэнси лука­во улыбнулся. – Если я спрошу, то вопрос и будет являться ответом.

Девушка, нахмурившись, вновь поднесла розу к лицу, вдохнув нежный аромат. Чем больше мужчина говорил, тем больше она смущалась. Но самый глав­ный вопрос еще не был задан. Мериэль нерешитель­но сказала, указав на высокий замок.

– Я не понимаю своего положения здесь. Это ваше поместье, вы самая важная персона в Уорфилде, а я —таинственная незнакомка, которую вы подобрали в лесу, ничего из себя не представляющая и, к тому же, отъявленная лгунья. Вы уделяете мне много вре­мени и внимания, но почему? Кто я для вас?

Последовало долгое, напряженное молчание. На­конец Уорфилд сказал:

– Ты женщина, на которой я хотел жениться.

Ошеломленная, Мериэль взглянула на собеседни­ка, полагая, что тот шутит, однако чистые, серые гла­за оставались абсолютно серьезными. Видя ее реак­цию, Адриан спросил:

– Ты помнишь, что такое женитьба, или мне объ­яснить?

Мериэль с трудом сглотнула и опустила глаза, теребя лепестки розы. Мысль о том, чтобы стать же­ной этого доброго прекрасного человека, заставила ее задрожать от радости.

– Я… я помню, что это означает. Но почему вы хотите жениться на мне? Насколько я помню, люди обычно женятся на равных себе, поэтому лорд, вла­делец огромного поместья, может вступить в брак со знатной богатой леди, а я совсем не такая. Наверное, я даже не знатная дама.

Адриан накрыл своими ладонями ее хрупкие руки, останавливая нетерпеливые движения пальцев, пере­биравших лепестки.

– Мериэль, мне все равно, кто ты по рождению, потому что я полюбил тебя с первого взгляда. Ты казалась такой красивой, обаятельной и свободной, как птица, что я сразу понял – моя жизнь будет пус­та и бессмысленна без тебя.

Не осмеливаясь поверить в услышанное, Мери­эль подняла глаза и увидела искаженное любовной мукой и страстью лицо мужчины. Это очень смутило ее. Припомнив, как обычно проходят свадьбы и что им предшествует, она спросила.

– Мы помолвлены?

– Нет, помолвка еще не объявлена.

Девушка все мгновенно поняла, и радость исчез­ла с ее лица.

– Вы сказали, что надеялись сделать меня своей женой, но это было раньше. Значит, теперь вы этого не хотите, да? Вы изменили свое решение, – Мериэль отвела глаза, пытаясь не расплакаться. – Я все пони­маю. Сейчас я не та, что раньше. Вам нужна мудрая и сильная жена, способная управлять замком, – она вновь опустила глаза. – Возможно, даже до несчас­тного случая я не смогла бы этого делать.

– Я не переменил своего решения, – быстро воз­разил Уорфилд. – Причина, по которой мы так и не были помолвлены, в том, что ты не хотела выходить за меня замуж.

Отпрянув, словно от удара, Мериэль подняла глаза:

– Вы шутите, – прошептала она. – Я не могла отказать вам.

– Нет, я не шучу, – прекрасные губы Адриана искривились в горькой усмешке. – Причем ты отка­зала мне… очень решительно, – он хотел сказать боль­ше, но опомнился и покачал головой. Мериэль почув­ствовала его боль.

– Если я говорила, что вы ненавистны мне, то вновь солгала, – убежденно заявила девушка. – Могу ничего не помнить, но одно знаю наверняка – так сильно я не могла измениться.

– Хотелось бы верить этому, – осторожно произ­нес Уорфилд, не отрывая глаз от лица собеседницы.

Желая уменьшить его боль, де Вер подняла руки и, прижав их к его щекам, притянула голову мужчи­ны к себе. Де Лэнси судорожно вздохнул и сжал ее в объятиях, не в силах больше держать себя в руках.

Теперь Мериэль нашла подтверждение своей до­гадки, что будет гораздо приятнее, если двое человек прижмутся друг к другу губами, нежели обычный дру­жеский поцелуй в щеку или лоб. Новое, незнакомое ощущение наполнило ее невыразимой радостью, отк­рыв целый мир неведомых ранее чувств.

Помня о собственной неопытности, девушка сле­довала примеру Адриана, приоткрыв губы, как делал он, осторожно пользуясь язычком, руками лаская его спину. Результат оказался сногсшибательный – во­лна сладкой истомы, наслаждения и желания разли­лась по телу, хотя Мериэль и не имела понятия, чего именно ей хочется. Интересно, целовались ли они ког­да-нибудь подобным образом? Мысль еще не успела оформиться в мозгу, как Мериэль уже знала ответ – конечно, нет. Такое наверняка бы запомнилось.

Однако Уорфилд, быстро взяв себя в руки, ото­рвался от желанных губ, оставив девушку в полном недоумении.

– Почему? – задыхаясь, пробормотала она, ду­мая, что сделала что-то не так.

Адриан прижал ее к себе, однако целовать не стал. Мериэль слышала стук его сердца и поняла, что он испытывает такие же чувства, что и она сама.

– Прости меня, но ты сводишь меня с ума.

– Почему вы извиняетесь? – обиженно надувшись, спросила девушка, не понимая. – Мне казалось, все было очень хорошо.

Уорфилд хрипло рассмеялся.

– Это так, но через пару минут я не смог бы оста­новиться.

– Вы можете считать меня полной идиоткой, но я никак не возьму в толк, почему мы перестали.

– Потому… потому что мы могли сделать то, что разрешено только между мужем и женой.

Заинтересовавшись, Мериэль спросила:

– Вы хотите сказать, что только женатые люди могут так поступать?

– Вообще-то мужчины и женщины часто спят вмес­те, даже если не связаны семейными узами, – при­знался де Лэнси. – Но в глазах церкви брак и физи­ческая близость мужа и жены священны, с ними не может сравниться ни один союз.

Глаза девушки широко раскрылись.

– Вы хотите сказать, что это будет еще лучше, если мы поженимся?

Адриан засмеялся.

– Ах, дорогая, ты слишком хорошо обо мне дума­ешь, – держа Мериэль за плечи, он отстранил девуш­ку от себя и заглянул в лицо. – Я никогда не был женат, поэтому не знаю разницы, но брак – серьез­ное дело, клятва вечной любви и верности. Это не­что, лежащее за пределами обычной физической бли­зости, гораздо выше и сильнее.

Мериэль, до этого заигрывающая с ним, сказала совершенно серьезно, скромно опустив глаза:

– Если вы все еще желаете жениться на мне, Ад­риан, то на этот раз я с радостью приму ваше предло­жение, даже больше, чем с радостью, – немного поду­мав, она закончила: – Я очень и очень буду счастлива.

Печально улыбнувшись, граф отпустил ее плечи.

– Нельзя решать так быстро. Что если память вернется к тебе и ты вспомнишь, как ненавидела меня?

– Я не могла ненавидеть вас, – твердо возразила девушка.

Не обращая внимания на ее слова, Уорфилд про­должал:

– Я… не всегда честно и благородно поступал с тобой, а в этот раз собираюсь исправиться, – помол­чав, де Лэнси взял ее руку и прижал к щеке. – Прой­дет время, ты окончательно выздоровеешь и, если все еще будешь желать стать моей женой, то я буду счас­тлив обвенчаться с тобой.

– Я всегда буду желать этого, – нежно прогово­рила она. – Клянусь, – взглянув на его лицо, такое прекрасное и дорогое, Мериэль не могла даже поду­мать, что ее решение когда-нибудь изменится.