Глава 8

Куинн быстро ехал на своем «порше» по улице, стараясь не превышать разрешенную скорость более чем на пять миль. Ему совсем не хотелось, чтобы его остановила полиция. Он был сыт по горло общением с полицейскими Мемфиса, в частности с сержантом Джорджем. Выходя из здания, в котором жила Аннабел, Куинн заметил направлявшегося к нему красавчика полицейского. Они едва не столкнулись друг с другом.

Так вот кого она ждала! Можно было бы предположить, что Аннабел рассматривала приход сержанта Джорджа только как чисто официальный визит полицейского, но Куинн знал, что это не так. Любой, у кого есть глаза, не мог не заметить, как молодой детектив смотрел вчера на Аннабел.

Будто она была рождественским подарком в упаковке, которую ему не терпелось развернуть. Но разве можно его винить? Эта леди была воплощением образа недотроги, что мужчина не может воспринять иначе, как вызов.

Не поэтому ли и он сам решил встретиться с ней сегодня? Возможно. Куинн сожалел о некоторых своих поступках, которые лучше было бы не совершать, и о кое-каких непредпринятых действиях, которые лучше было бы предпринять. Однако по большей части он не оглядывался назад. В течение многих лет его взгляд был устремлен только в будущее, пока он пробивался наверх. Деньги и власть были его идолами, а романтические отношения с женщинами – его хобби.

Если его арестуют по обвинению в убийстве Лулу, все, чего он достиг в этой жизни, пойдет насмарку. Нет, он должен сделать все, чтобы спастись. Ведь он живуч, черт возьми! Если бы это было не так, разве он пережил бы свое детство? Только не с такой матерью, как Шейла Куинн Кортес.

«Забудь о попытках убедить Аннабел Вандерлей в твоей невиновности. Она тебе не нужна. Пусть сомневается. Пусть подозревает тебя. Пока она ничего против тебя не предпринимает, ты сможешь выбраться из этой неприятности и без ее помощи».

Но не без помощи Гриффина Пауэлла.

Нет, без сыщика, способного найти хотя бы еще одного реального подозреваемого, ему не выпутаться. Среди огромного множества мужчин, с которыми Лулу была близко знакома, должен быть хотя бы один ревнивец, затаивший на нее зло. Нужно только найти его.

Куинн резко свернул на подъездную дорогу, ведущую к дому Кендал. По крайней мере здесь его наверняка ждет теплый прием. Позже, во второй половине дня, ему предстоит ехать через весь город в дом, который Марси сняла на время их непредвиденной задержки в Мемфисе. Она с парнями прилетела сегодня утром и должна уладить все к концу дня. Но до этого Куинну хотелось как-то потешить свое самолюбие. А для этого никого лучше Кендал не сыщешь. Она ведь и сейчас готова ублажить его.

«Она твой адвокат. Не будь глупцом, не смешивай дело с удовольствием. Не забудь о своем основном правиле. Если нарушишь его, пожалеешь».

Кендал встретила его в дверях. С улыбкой. При этом выглядела она так сногсшибательно, что у него сразу возникла эрекция.

– Ну, как дела?

– Скажу лишь, что мне не удалось заслужить благосклонность мисс Вандерлей.

Кендал заглянула ему в глаза, и он понял, что она догадывается о том, что с ним происходит. Куинн обнял ее там же, в дверях, и она не раздумывая обхватила его руками и прижалась к его бедрам.

У Кендал был теплый, влажный и сладкий рот. Она проникла своим языком в его рот. Из его горла вырвался глухой стон. В сознании Куинна возник образ другой женщины. Ее рот должен быть еще слаще, еще ненасытнее.

Куинн втолкнул Кендал в прихожую и, протянув руку назад, закрыл дверь. Прильнув к ней в поцелуе, он запустил руки под ее эластичные брюки, в трусики, и ухватил за голые ягодицы. Она протиснула руку между их телами и ухитрилась расстегнуть его ремень и молнию на джинсах.

Откинув голову назад, Куинн пристально посмотрел на нее и спросил:

– Ты уверена, что хочешь этого?

Вместо ответа она выудила презерватив из кармана своих брюк. Потом сняла брюки и трусики.

Куинн высвободил член, надел презерватив и поднял Кендал на руки, она обхватила его ногами, и он припер ее спиной к стене. Закрыв глаза, он представил себе, что трахает Аннабел Вандерлей, овладевая ею с животной страстью и удовлетворяя ее желание. Кендал первой достигла оргазма и с криком впилась ногтями в кожаную куртку Куинна. Он так же бурно кончил чуть позже, выплескивая всю злость и сексуальный голод, вызванный встречей с Аннабел.

Отпустив Кендал, он придержал ее, помогая встать на ноги, и увидел, что она пристально вглядывается в него.

– Спасибо, милая. Мне этого очень не хватало. – Осознав, как обезличенно прозвучало его замечание, Куинн добавил: – Мне очень не хватало тебя.

Грустно улыбнувшись, Кендал покачала головой:

– Неужели ты не видишь, что я все понимаю? Я знала, что ты вернешься разочарованным. Иначе зачем бы я запаслась презервативом?

– О чем ты?..

Она приложила палец к его губам:

– Помолчи. Не лги мне.

– Кендал, я…

– Ты трахал не меня. Ты трахал Аннабел Вандерлей. Когда ты уезжал, я чувствовала, что ты вернешься с поджатым хвостом. – Рассмеявшись, она пожала плечами. – Наверное, это из-за того, что я очень хотела тебя. Настолько, чтобы позволить тебе воспользоваться мной.

– Милая, мне жаль. Я не хотел…

– Я знаю. И со мной все в порядке. Правда. Не твоя вина, что мы, женщины, такие дуры – так и липнем к тебе. Ты ничего не обещаешь. Ведешь себя честно. И тем не менее мы готовы дать тебе все, что ни захочешь, даже зная, что сердца наши будут разбиты.

– Кендал!

– Больше это не повторится. – Она не поднимала глаз от его груди. – Впредь я только твой адвокат. Так будет лучше для нас обоих. Поэтому в следующий раз, когда тебе понадобится горячее тело, найди кого-нибудь другого. – Нагнувшись, Кендал подобрала разбросанную одежду и ушла.

Куинну хотелось бы сказать ей что-то ободряющее, но любые слова были бы сейчас неискренними. Черт, он чувствовал себя последним мерзавцем. Почему так происходит, что он непроизвольно ранит людей? У него никогда не было желания причинять кому-то боль, а тем более такой прекрасной женщине, как Кендал.

Уже не в первый раз его посетила мысль, что на нем лежит какая-то порча, потому что он ни разу в жизни по-настоящему не любил ни одну женщину.


Куинн сейчас там, трахает своего адвоката. Она такая же дура, как и все другие. Сколько их уже было? Сотни? Почему они все такие глупые суки? Они же ничего для него не значат – просто готовые на все сексуальные партнеры.

Его нельзя винить. Какой мужчина откажется, когда так охотно предлагают себя? Но сколько жизней он погубил? Сколько женщин сошли с ума, после того как он оставил их? И кому, как не мне, известно, каково приходится этим бедным глупым женщинам? Как они страдают. Как заставляют страдать других.

Но наконец-то он попал в западню, в которую сам же загнал себя. И пусть этот частный сыщик ищет другого подозреваемого. Вскоре всплывут факты, касающиеся других женщин.

Мне больше не следует здесь задерживаться. Кто-то может увидеть меня, запомнить мою машину. Никто не должен подозревать, что я веду наблюдение за Куинном, знаю о каждом его шаге.


Чад похлопал себя по груди, по тому месту, где находился внутренний карман его спортивной куртки. Возможно, найденный дневник Лулу Вандерлей и не поможет расследованию, но все же, если другие мужчины из тех, с кем встречалась Лулу, будут исключены из числа подозреваемых, можно будет направить все усилия на разоблачение Куинна Кортеса.

Чад снял копии двадцати страниц из дневника Лулу и взял их с собой, чтобы показать Аннабел. Вчера они с Джимом по нескольку раз перечитали эти записи, но ничего интересного не обнаружили. Кроме одного неожиданно возникшего имени. Не Куинна Кортеса. Какого-то Рэнди. Что это за Рэнди? Если судить по записям в дневнике, Лулу встречалась с ним раз шесть за последние пару недель. Однако друзья, знакомые, соседи, которых они опрашивали, понятия не имели, кто такой этот Рэнди, а может, и знали, но не говорили. Кроме имени Куинна и имени Рэнди, было также несколько странных записей о ком-то, кого Лулу называла только прозвищем – Бру. «Звонил Бру, и мы проговорили около часа». «Позвонила Бру и сообщила ему важную новость».

Кто такой Рэнди? Кто такой Бру? Мог ли кто-то из них убить Лулу? Хотя Чаду не хотелось, чтобы убийцей Лулу оказался кто-нибудь из этих людей. Он хотел, чтобы это был Куинн Кортес. Да, самому себе можно признаться. Арест такого известного человека, как Куинн Кортес, мог бы способствовать его карьере.

Кроме того, Кортес ему не нравился.

Лифт остановился на четвертом этаже. Чад вышел в коридор. Проходя мимо большого зеркала, он остановился и окинул себя придирчивым взглядом. Он знал, что красив – женщины обычно «велись» на его внешность и заигрывали с ним. У него никогда не было проблем в съеме девушек. Во время учебы в старших классах у него была постоянная подружка, но потом он поступил в колледж, и появилась другая. Затем Чад стал менять их примерно каждые полгода, обычно после того, как девушка обнаруживала, что он изменяет ей. С последней своей девушкой он расстался около месяца назад, после того как та неожиданно навестила его и застала в постели с Мэри Ли Нортон.

Чад знал, что через год-два ему придется жениться. Человеку с такими, как у него, серьезными устремлениями нужна особенная спутница жизни – леди, которая производила бы соответствующее впечатление на людей. Здесь, в Мемфисе, были две подходящие дамы, но Чад не мог определиться, кого из них выбрать. Правда, это было до того, как вчера утром он увидел Аннабел Вандерлей. В ней было все, что он хотел бы видеть в своей жене, и даже больше. А то, что у нее еще и денег куры не клюют, вообще замечательно. Кроме того, что Аннабел привлекательна и умна, она еще и настоящая леди. Сейчас он для нее никто. Но если удастся вовлечь ее в полицейское расследование, у него появится причина встречаться с ней чаще. Предстоящие дни будут тяжелыми для нее. Ей понадобится плечо, на котором можно будет поплакать. К тому моменту, когда он арестует убийцу ее двоюродной сестры, она уже будет относиться к нему как к лучшему и надежнейшему из друзей.

Тихо напевая про себя, Чад улыбнулся своему отражению и направился к двери квартиры, в которой остановилась Аннабел.


Уит Вандерлей налил себе еще виски с содовой. Третья порция за последний час. Сколько же ему понадобится, чтобы напиться вдрызг? Может, тогда ослабнет боль, и он сможет думать о Лулу без слез? Умом Уит понимал, что она мертва, но сердце отказывалось принимать это. Он любил Лулу больше всех на свете, но и ненавидел ее так же сильно. Она много значила для него все эти годы – то доставляя несказанную радость, то причиняя мучительную боль. Она играла на чувствах людей, как кукольник, которому нравится, дергая за нитки, управлять движением марионеток. Уита утешало то, что не ему одному приходилось плясать под дудку Лулу. Их отец был таким же рабом ее прихотей, как и он, а сейчас жизнь старого пня висит на волоске.

Их отец? Разве Луис Вандерлей относился к нему когда-нибудь как настоящий отец? Уит смутно помнил свое детство и редкие даже тогда встречи с отцом, а после смерти матери, когда ему исполнилось двенадцать, его отослали в военную школу. Отец тогда активно руководил компанией «Вандерлей инк.» и был слишком занят, чтобы заниматься ребенком, пусть даже собственным сыном. Но когда на свет появилась Лулу, все изменилось. Отец сразу привязался к ней. Уит тоже полюбил свою маленькую сводную сестру, но в то же время он и ненавидел ее за то, что пожилой отец любил, баловал дочь, уделял ей много внимания, чего так не хватало в свое время Уиту.

Хотя какое это имеет значение сейчас? Лулу мертва.

Уит отсалютовал бокалом:

– За тебя, Лулу, любимая. В конце концов, ты получила по заслугам.

Душевное волнение так сдавило грудь, что Уиту стало трудно дышать. Глаза опять наполнились слезами.

Скорбный стон рванулся из груди, трансформировавшись в горле в мучительный крик. Уит швырнул бокал в стену, и тот разлетелся вдребезги. Рухнув на колени, Уит разрыдался.

– А я ведь предупреждал тебя. Говорил, чтобы была осторожней. Но ты любила играть с огнем. Никто не любил тебя так, как я. Не говорил ли я тебе, что ты можешь рассчитывать только на меня, что я никогда не покину тебя?

Судорожно глотая воздух, Уит постарался восстановить дыхание и немного успокоиться. Сейчас не время расклеиваться. Он должен показать старику, что тот может полагаться на него в той же степени, что и на Аннабел. На дорогую кузину Аннабел. Святошу Аннабел.

Представлять семью Вандерлей в Мемфисе должен был он, конце концов, Лулу была его сестрой. Если бы вместо Аннабел туда поехал он, то мог бы сам известить отца о том, что убийца пойман и передан в руки правосудия.

«Еще не поздно, – подумал он. – Я и сейчас могу поехать в Мемфис, у меня есть полное право присутствовать там».

Уит выпрямился, постоял, покачиваясь, на месте и двинулся к стоявшему на прикроватном столике телефону. Сел на край кровати, поднял трубку и набрал номер.

Аннабел ответила после второго гудка:

– Алло?

– Видимо, у тебя нет никаких новостей для передачи отцу? – спросил он.

– Нет, Уит, никаких. Если бы были новости, я позвонила бы дяде Луису.

– Неужели полиция сегодня знает не больше чем вчера?

– Уит, ты что, пил? У тебя странный голос. Если ты пьян, то не вздумай навещать дядю Луиса, пока не протрезвеешь. Ему совсем ни к чему…

– Ты всегда знаешь, что кому нужно, да, Аннабел? Но ты ведь не знала, что Лулу нужна защита, правда? Ты не предвидела, чем это может кончиться, верно?

– Пожалуйста, не пей ничего больше, ладно? Скажи Хираму, пусть приготовит тебе кофе, и…

– Я еду в Мемфис.

– Что?!

– Лулу была моей сестрой. Я любил ее. Это я должен быть там и интересоваться расследованием, не ты.

– Уит, тебе не нужно приезжать в Мемфис.

– Приеду. И ты меня не остановишь.

Аннабел вздохнула. Уит терпеть не мог ее раздраженные вздохи, эти проявления недовольства, призванные показать, как он разочаровывает ее своим поведением.

– Если ты так рвешься в Мемфис, то подожди хотя бы, пока протрезвеешь.

– Я вылечу первым же утренним рейсом, – сказал Уит. – И тоже остановлюсь в нашей квартире.

– Нет, не пойдет. Закажи себе номер в «Пибоди».

Уит усмехнулся:

– Если не хочешь делить со мной принадлежащую семье квартиру, то сама переезжай в «Пибоди». У меня столько же прав на проживание там, сколько и у тебя. – И прежде чем Аннабел успела что-нибудь сказать, он положил трубку.

Кто-то должен наконец сбить спесь с любезной кузины Аннабел. Уж слишком она много воображает о себе, и ему надоело, что она все время смотрит на него свысока.

– Тебе, Аннабел, следовало бы лучше относиться ко мне, иначе пожалеешь. Готов поспорить, что Лулу пожалела о том, что плохо обращалась со мной, когда мы виделись в последний раз.

* * *

Слушая короткие гудки, Аннабел вдруг поняла, что кто-то звонит в дверь. Выждав немного, чтобы прийти в себя после неприятного разговора с Уитом, она положила трубку, распрямила плечи и выставила вперед подбородок. Решив, что это, наверное, сержант Джордж, Аннабел вздохнула. По крайней мере с молодым полицейским ей не придется ссориться. Достаточно с нее на сегодня ссор – сначала Куинн Кортес, потом Уит…

Открыв дверь, она встретила гостя приветливой улыбкой.

– Проходите, пожалуйста.

Чад вошел и подождал, пока она закроет дверь и первой пройдет в комнату.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, мисс Вандерлей.

– Могу я предложить вам выпить что-нибудь?

– Благодарю вас. Не сейчас. – Он вгляделся в нее. – С вами все в порядке?

– Да, все прекрасно. Почему вы спрашиваете?

– У вас раскраснелись щеки.

– О, ничего страшного. Просто я только что спорила по телефону со своим двоюродным братом, Уитом. Когда я волнуюсь, у меня всегда краснеет лицо. Это издержки чересчур светлой кожи.

Чад мягко улыбнулся и заметил:

– Уит – это брат Лулу, да?

– Сводный брат. У них один отец.

Чад кивнул.

– Сержант Джордж, присаживайтесь, пожалуйста. – Аннабел надеялась, что он не станет больше задавать вопросов об их размолвке с Уитом. Как и все другие члены семьи Вандерлей, она считала, что их семейные дела не подлежат обсуждению.

– Мне было бы приятнее, если бы вы звали меня Чадом.

– Хорошо… Чад. А вы можете называть меня Аннабел.

Усевшись на диван, Чад достал из кармана куртки аккуратно сложенные листки.

– Это копии записей из дневника Лулу за последние два месяца. Мы с напарником внимательно просмотрели их, но не нашли ничего, что могло бы помочь нам в расследовании. Разве что…

– Что?

Аннабел села рядом с Чадом и взяла протянутые им листки. Несмотря на то что она еще не совсем успокоилась после неприятных разговоров с Куинном Кортесом и Уитом, руки у нее не дрожали. Аннабел гордилась тем, что умела держать себя в руках, скрывать свои чувства.

– Дело в том, что, кроме Куинна Кортеса, есть еще двое мужчин, о которых Лулу упоминала в своем дневнике в последнее время, и я… мы… хотели бы выяснить, не знаете ли вы кого-нибудь из них.

Читать дневник Лулу было все равно, что вторгаться в ее личную жизнь. Глядя на небрежные короткие заметки, на нарисованных там и сям чертиков, Аннабел вспомнила, что Лулу, будучи подростком, всегда писала букву «i» с изящным сердечком вместо точки, используя ярко-розовые или пурпурные чернила.

– Вы не знаете, кто такой Рэнди? – спросил Чад.

– Рэнди? Не могу сказать наверняка, но это мог бы быть Рэндал Миллер. Или же Рэндольф Чамнесс. Насколько я знаю, у Лулу в прошлом была связь с Рэндольфом, но, по-моему, она не вспоминала о нем последние годы. Я бы начала с Рэндала Миллера. Обоих мужчин Лулу называла Рэнди. Точнее, она называла их «мой мальчик Рэнди-один» и «мой мальчик Рэнди-два».

– Рэндал Миллер живет в Мемфисе?

– Да, в Мемфисе. Он занимается недвижимостью.

– Это тот самый Рэндал Миллер?

Аннабел улыбнулась:

– Да, тот, кого рекламируют по телевидению и на многих рекламных щитах. Мистер Мемфисская Недвижимость.

– Но ему же под пятьдесят, и он женат.

– Да, это так.

– Мог у него быть мотив убить Лулу?

Аннабел почувствовала, что Чаду хотелось бы, чтобы она убедила его, что у женатого любовника ее кузины не было причины желать ее смерти. Похоже, сержант уже определил для себя виновного. И это Куинн Кортес. Но почему?

– Насколько я знаю, ни у кого не было мотива для убийства Лулу.

– Миллер – женатый человек. Если Лулу угрожала рассказать его жене…

– Это не в характере Лулу, – прервала его Аннабел. – Она не завязывала долговременных отношений, и ей не было никакого резона рассказывать жене Рэндала Миллера об их связи.

– Ладно. Мы проверим Миллера, зададим ему несколько вопросов. Если у него есть алиби на вечер пятницы, то оставим его в покое.

– А если нет?

– Будем копать глубже.

Аннабел пролистала страницы, и у нее замерло сердце, когда она наткнулась на первую запись с упоминанием о Бру. Быстро пролистав остальные страницы, она еще раз шесть встретила это прозвище.

– Какое еще имя интересует вас? – спросила она, прекрасно понимая, о ком еще Чаду хотелось бы узнать.

– Вы не знаете, кого Лулу называла Бру?

Сжав в руке листки дневника, Аннабел прикинула возможные варианты ответа. Их было два: сказать правду или солгать. Она выбрала первый.

– Бру – это прозвище. Так Лулу называла своего брата, Уита. Когда она еще была совсем маленькой, она не выговаривала слова «брат», как учил ее дядя Луис. Когда она пыталась сказать «брат», получалось «бру». Прозвище прилипло. По-моему, Лулу никогда и не называла Уита иначе.

– Значит, эти записи о телефонных звонках и свиданиях касались ее брата?

Аннабел кивнула:

– Да. Они были очень близки и регулярно поддерживали связь.

– Мне очень неприятно спрашивать это, но мог ли быть какой-то мотив…

– В пятницу вечером Уит был дома, присутствовал на благотворительном приеме, устроенном семьей Вандерлей.

Чад улыбнулся.

– И он никак не мог оказаться одновременно в двух местах, так?

– Полагаю, что не мог.

– Постарайтесь вспомнить подробности вашего последнего разговора с Лулу.

– Я позвонила ей, чтобы рассказать о визите доктора к дяде Луису.

Аннабел помнила, что Лулу сказала тогда: «Я рада, что папа держится. Передай ему, что я люблю его и что приеду домой на Пасху и привезу гостя. У меня большой сюрприз для папы, да и для всех вас».

Однако Аннабел не была уверена, что стоит сообщать об этом полиции. И в то же время она-то может считать, что это ничего не значит, но вдруг сказанное Лулу как-то поможет в расследовании?

– Лулу сказала мне, что у нее есть сюрприз для семьи, но даже не намекнула, что бы это могло быть.

– Говорила ли она что-нибудь еще?

– Только то, что привезет кого-то домой на Пасху.

– Она часто привозила на праздники домой гостей?

– У Лулу не было привычки приезжать домой на праздники. Она уже два года не приезжала даже на Рождество, а на Пасху в последний раз навещала отца четыре года назад.

– Как вы отнеслись к тому, что она сказала? – спросил Чад. – Гость на Пасху и большой сюрприз могли означать появление в ее жизни особого человека, а возможно, и предстоящую помолвку.

– Да, эта мысль приходила мне в голову.

– Ясно, что Лулу не собиралась замуж за Рэнди, поскольку он уже женат. Или за Бру, поскольку он ее брат. Используя метод исключения, приходим к выводу, что остается только один человек, упоминавшийся за последние шесть-семь недель в дневнике Лулу.

– Куинн Кортес.

– Если Лулу ожидала предложения, а его не последовало, она могла разозлиться на Кортеса, возможно, даже обрушиться на него с угрозами; он потерял голову и убил ее.

Аннабел стиснула зубы, чтобы не застонать. С того момента, как она узнала о смерти Лулу, ей удавалось справляться со своими эмоциями, чтобы заниматься делами семьи, но время от времени горе все же прорывалось наружу, несмотря на старания скрыть его.

Сглотнув подкативший к горлу тугой комок, Аннабел сказала:

– Чем она могла ему угрожать?

У Чада вытянулось лицо. Он усмехнулся:

– Да, вы правы. Этот сценарий годится только в том случае, если у Лулу было что-то, чем она могла оказывать давление на Кортеса.

– А насколько мы знаем, ничего такого не было.

– Насколько мы знаем. Но я инстинктивно чувствую, что если мы копнем немного глубже, то найдем что-нибудь.

– Вам хочется, чтобы виноватым оказался Куинн Кортес, верно?

Чад пристально посмотрел на Аннабел, затем взял ее за руку.

– Понимаете, Аннабел, я уверен, что он виновен. И намерен доказать это. Когда Кортеса привлекут к суду и осудят, ваша семья почувствует удовлетворение. Мне хочется сделать это для вас.

– Спасибо вам, Чад… спасибо.

«Но что, если Куинн Кортес невиновен?»

Загрузка...