Страсть к игре

Глава 11

Когда Мария проснулась, Кристофер уже ушел. Некоторое время она лежала, разглядывая полог постели, пытаясь разобраться в своих чувствах и в их с Кристофером столь зыбком и изменчивом союзе. Он явно выжидал. Ждал, когда она признается, что имеет какие-то связи с секретной службой, которыми он сможет воспользоваться в своих целях. Мария и понятия не имела, насколько изменит ход мыслей Сент-Джона ее признание, что она любила Дэйтона. Конечно же, она любила своего первого мужа как любимого дядюшку, а он ласково взирал на нее как на любимую племянницу, но Мария решила не давать разъяснений пирату по этому поводу.

– За что? – прямо спросила она, когда граф Дэйтон заплатил Уэлтону приличную сумму, прямо-таки небольшое состояние, чтобы заполучить ее.

– Моя Матильда покинула меня, уйдя в мир иной, – так же прямо ответил он, глядя на нее полными боли глазами. – И с тех пор у меня ничего не осталось в этом мире, ради чего стоит жить. Помогая тебе, я обрету новую цель и смысл жизни.

Они сочетались браком и удалились в загородное поместье, где Дэйтон принялся обучать ее, используя свои немалые познания в конспирации, хитроумных трюках и уловках, в боевых искусствах. Большую часть времени они проводили на природе, в светлое время дня занимаясь фехтованием и стрельбой. Вечера же они проводили, изучая тайнопись и шифрование, а заодно муж обучал Марию, как правильно подыскивать и нанимать людей, обладавших навыками и умением осуществлять не слишком законные дела и операции. Он ничего не оставлял на волю случая, понимая, что Мария готова пойти на все, лишь бы найти Амелию.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Саймон, входя в спальню. Он был в костюме для верховой езды, в бриджах и начищенных сапогах. Растрепанные ветром волосы, конский запах, исходивший от него, говорили о том, что он скорее приехал, чем собирался отбыть. – Ты хорошо спала?

Какое-то мгновение Мария обдумывала вопрос, отбросив в сторону теплые воспоминания о Дэйтоне.

– Да, хорошо, – ответила она с некоторым внутренним удивлением. Прошедшая ночь оказалась первой поело того, как она увидела Амелию, которую она проспала без кошмаров. И все это благодаря Кристоферу, и только ему. Он был готов ко всему, и это наполняло уверенностью. Странно, учитывая, насколько опасным казался он сам.

– Я был вчера в заведении Бернадетт и говорил с Дафной, – Саймон помог ей принять сидячее положение, обложив подушками. – Похоже, мы попали в полосу удачи. У него была фаворитка, ее зовут Бет. Кажется, ей пришлись не по вкусу некоторые его сексуальные наклонности, так что он стал проводить больше времени с Дафной, у которой более разнообразные вкусы.

Мария улыбнулась:

– Мне сейчас так нужна удача.

– Самые правильные слова, которые я слышал от тебя. – Он пристально взглянул на Марию. – Ты сегодня выглядишь иначе.

– Надеюсь, лучше.

– Намного. – Он ослепительно улыбнулся. – Я велю подать тебе чай и завтрак.

– Спасибо, Саймон. – Мария с нежностью смотрели ему вслед, когда он выходил из комнаты. – Эддингтон придет сегодня с визитом, – напомнила она.

– Я не забыл, – бросил он через плечо.

Вновь оставшись в одиночестве, леди Уинтер принялась обдумывать ситуацию. Должен же быть способ придержать их всех – Кристофера, Уэлтона и Эддингтона. Она четко понимала, что должен существовать способ расставить всех троих таким образом, чтобы они вольно или не вольно помогли ей. У каждого из них было что-то нужное ей, и если она поведет себя умно, то сможет добиться положительного результата.

Обуреваемая этими мыслями, она провела все утро, одновременно рассеянно готовясь к визиту Эддингтона, тщательно подобрала наряд, остановив свой выбор на платье кремового цвета и накинув на плечи легкую круженную косынку, чтобы скрыть бинты перевязки. К тому времени, когда объявили о приходе графа, Мария уже выработала предварительный план действий. Она была достаточно уверена в себе, чтобы показаться ему в нижней гостиной, а не в личном кабинете, где она обычно вела дела.

– Доброго вам утра, милорд. – Леди Уинтер встретила Эддингтона с преувеличенной светскостью.

– Миледи. – Граф склонился в поклоне. Желтовато-коричневые бриджи и темно-зеленый камзол придавали некую лихость и стремительность его фигуре. Этакий лощеный повеса и ловелас до-кончиков ногтей, он подмигнул ей, прежде чем устроиться на светло-голубом диване по ту сторону низкого столика.

– Чаю? – спросила она.

– Да, благодарю вас.

Мария вела себя естественно и непринужденно, разливая чай, движения ее рук были подчеркнуто грациозными. Дважды она искоса бросала взгляд в сторону графа, с трудом скрывая улыбку. Он снисходительно кривил губы в ответ, показывая, что разгадал ее игру, но просто предпочитая играть по ее правилам.

– Вы словно чудное видение сегодня утром, Мария, – пробормотал он, принимая из ее рук чашку и блюдце.

– Я знаю.

Эддингтон рассмеялся, черты его красивого лица смягчились, утратив свойственную им хищную настороженность. Граф изо всех сил старался скрыть свою истинную сущность. Но Мария слишком хорошо знала подобный тип мужчин.

– Как приятно встретить женщину, избегающую излишнего притворства и ухищрений! – произнес Эддингтон.

– Я стараюсь понравиться вам, милорд. Я ведь не уроню свою репутацию, если узнаю, в каком виде я наиболее привлекательна?

– Тогда, значит, вы не против переспать со мной? – спросил он прямо в лоб, вскинув брови. – Ненасытность – это именно то, что я обожаю.

Мария расхохоталась.

– Пока что в моей жизни более чем достаточно мужчин, спасибо. Хотя женское коварство – это мощное оружие, ведь так? Вы со мной согласны?

Его голос зазвучал тише:

– Особенно когда его пускает в ход столь соблазнительная женщина, как вы.

– Я приняла решение касательно вашего предложения, – произнесла Мария строгим тоном, означавшим, что настала пора кончать с шутками и приступать к деловому разговору.

Граф улыбнулся, поднося чашку к губам:

– Отлично.

– Это обойдется вам дороже, чем мое избавление от Уэлтона и секретной службы.

– Неужели? – Он прищурился.

– Много дороже, – повторила Мария.

– И насколько же дороже? – спросил он вдруг осипшим голосом.

Она беззаботно помахала рукой и улыбнулась:

– Я отказываюсь обсуждать финансовые дела без посредничества моего адвоката. Я нахожу это в высшей степени вульгарным и зачастую неприятным. Я дам вам его адрес, и вы сможете через него оплатить все мои счета.

Эддингтон поставил чашку на столик с чрезмерной осторожностью.

– Деньги? – Он перевел дыхание. Он был умным человеком. Он догадывался, что леди Уинтер дорого ему обойдется. – А что, если я не считаю, что Сент-Джон стоит так дорого?

– У вас один-единственный свидетель, и то если он еще жив. А если нет, то у вас вообще ничего нет. Кроме меня.

– И вы будете свидетельствовать против него? – спросил Эддингтон, еще больше насторожившись.

Она кивнула.

– А как насчет смертей Дэйтона и Уинтера?

– А что насчет них?

– Ведь вы же здесь главная подозреваемая.

Мария улыбнулась:

– Может, я убила их, милорд. А может, и нет. Я даю вам полную свободу доказать то или иное.

– А откуда мне знать, можно ли вам верить или нет?

– Этого вам не узнать никоим образом. Точно так же, как мне неизвестно: может, все это всего лишь хитроумная уловка, дабы обвинить меня в смерти моих мужей? – Мария пожала плечами. – Вы же сами заявили, что это риск, на который вы пошли добровольно. Если вы передумали, то вы вольны уйти. Хоть прямо сейчас.

Граф долго смотрел на нее испытующим взглядом.

– Я так и не могу с уверенностью сказать, кто вы: то ли вы демон под маской искусительницы, то ли жертва вашего ближайшего окружения.

– Я сама ежедневно задаюсь этим же вопросом, милорд. И очень подозреваю, что во мне есть понемножку и того и другого. – Она встала, вынуждая его тоже подняться. – Если вы найдете хоть сколько-нибудь достоверный ответ, пожалуйста, дайте мне знать.

Граф обошел столик и встал перед ней. Он стоял так близко, что Мария слышала его прерывистое дыхание. Эддингтон намеревался запугать ее, подавить своей властью, но она была не из пугливых. Из них двоих Мария обладала большей реальной силой. Без нее у Эддингтона не было ничего, кроме предположений. Ни единой возможности пробить защитные редуты Сент-Джона.

– Действуйте осторожно, – предостерег ее Эддингтон, в его голосе слышалась затаенная угроза. – Я уезжаю сегодня вечером, и меня не будет пару недель, но мне будет известен каждый ваш шаг.

– Ну конечно же.

Вскоре после ухода графа Мария встала с постели и направилась в кабинет, где написала записку Уэлтону, тут же отправив ее. Раздался стук в открытую дверь, и она улыбнулась, увидев Саймона.

– Ты выглядишь как кошка перед сметаной, – заявил он.

– Я убедила Эддингтона финансировать мои поиски Амелии.

Он удивленно вскинул брови:

– Ты рассказала ему о ней?

– Нет. – Она усмехнулась.

Подойдя к ней, Саймон опустился в кресло перед большим письменным столом.

– Эддингтону требуется та же информация, что и Уэлтону. С кем ты собираешься в итоге поделиться ею?

Она тяжело вздохнула.

– Я еще не решила. Если я расскажу Эддингтону, он сможет помочь мне с Уэлтоном и я смогу найти Амелию. Но Кристофера повесят.

– Ага, уже просто Кристофер?

– Если же я расскажу Уэлтону, – продолжала Мария, словно не услышав его, – он попытается шантажировать либо Сент-Джона, либо любого другого, причастного к этому делу. И я уже больше не буду опережать его, как сейчас, но зато Сент-Джон останется в живых. Конечно же, он сможет тогда разделаться с Уэлтоном и избавить себя от лишних неприятностей. Поскольку я до некоторой степени узнала пирата, я с уверенностью могу заявить, что на этот раз Уэлтон преступил все границы.

– Или же ты можешь рассказать Сент-Джону о Уэлтоне и Эддингтоне в обмен на его помощь в поисках Амелии, – добавил Саймон. Она понимала, чего ему стоило сказать подобное, признать, что Сент-Джон мог помочь ей в этом деле больше него. Это было еще одним свидетельством редкой привязанности Саймона к ней, доказательством, что ради нее он готов даже подавить в себе мужскую гордость, лишь бы увидеть ее счастливой.

– Я думала об этом. – Мария подошла к нему, взяла его лицо в обе ладони и в знак благодарности запечатлела нежный поцелуй на его лбу. – Но пока я не узнаю, почему его выпустили из тюрьмы и какую роль он намеревается предложить мне в этой игре, я не смогу доверять ему.

Саймон мягко усадил ее к себе на колени.

– Итак, каковы будут наши действия сейчас?

– Я послала за Уэлтоном, собираюсь сказать ему, что удаляюсь на отдых. Мне нужно залечить раны, к тому же сейчас самое время навести справки за пределами Лондона. У нас есть средства, чтобы расширить поиски. Естественно, наилучшим выходом для нас было бы найти Амелию до того момента, как я приму окончательное решение. Все будет совсем иначе, когда сестра будет со мной.

Саймон кивнул:

– Я займусь необходимыми приготовлениями.

– И как долго это уже тянется?

– Вот уже несколько недель, – ответил Филипп, сдвинув на лоб очки. – Я узнал об этом только сегодня утром и оперативно поставил вас в известность.

Опершись бедром на письменный стол, Кристофер скрестил руки на груди и сделал глубокий вдох, прежде чем ответить.

– Почему мне не сообщили об этом немедленно?

– Владелец судна надеялся уладить все сам при выгрузке товара.

– Когда банда соперников забирается на мою территорию, я должен лично и немедленно остановить это безобразие. Боже милостивый, стоит уступить им хоть дюйм территории, как они отхватят весь берег!

Раздался стук в дверь, и Кристофер разрешил войти. Увидев камердинера, он сказал:

– Мы отправимся через несколько часов и будем отсутствовать не меньше двух недель.

– Да, сэр. – Слуга кивнул и удалился.

– Мне будет позволено сопровождать вас? – спросил Филипп. Он стоял в нескольких футах от Сент-Джона, сохраняя гордую осанку, к которой Кристофер приучил его, когда тот был еще мальчиком.

– Нет. – Сент-Джон покачал головой. – Бандитские войны бывают кровопролитными и не предназначены для зрителей. Твой козырь в умении владеть мозгами в твоей черепушке, а не шпагой в руке. И я не буду рисковать тобой только ради того, чтобы удовлетворить твое любопытство.

– Вы намного умнее меня, и утрата вас была бы прочувствована гораздо более остро. Почему вы рискуете собой, а не пошлете людей, которые могли бы вести дела с тем же результатом?

– Они не смогут вести эти дела. – Кристофер выпрямился и стащил камзол со спинки стула. – Здесь речь идет не просто о первоклассном месте для высадки на побережье. Речь идет обо мне и о том, что принадлежит мне. Моим недоброжелателям требуется и то и другое. И пока я лично не встречусь с ними лицом к лицу, они не отступятся. Почему, ты думаешь, мои враги не застрелили меня? Они не смогут верховодить в этом краю, пока лучший, сильнейший из них не встретится со мной лично. Их власть будет постоянно под вопросом.

– Будь я проклят, если все это не слишком примитивно, – буркнул себе под нос Филипп.

Фыркнув, Кристофер натянул камзол.

– В конечном счете люди – это те же животные, друг мой.

– Вы никогда не мечтали поменять образ жизни? – поинтересовался Филипп, склонив голову набок. – У вас же полно денег.

Кристофер замер и пристально взглянул на своего подопечного:.

– И чем, по-твоему, я мог бы заняться?

– Жениться. Обзавестись семьей.

– Эта сказка не обо мне. – Кристофер потрепал кружева жабо на шее и запястьях. – Единственный выход из подобного существования – это смерть. Если бы мои враги не преследовали сейчас меня, они бы напали на моих близких. И если ты собираешься быть нормальным семейным человеком, бросай все и беги прочь немедленно, Филипп. Чем глубже ты увязнешь в этом дерьме, тем все более далекой, даже недостижимой, станет твоя цель.

Филипп последовал за ним в холл.

– А куда вы направляетесь сейчас?

– Я должен проститься с леди Уинтер.

Эти слова буквально сорвались с его губ. Обычно в опасные времена, подобные этим, Кристофер учитывал возможность своей гибели. У него было достаточно охраны, чтобы защитить свой дом и близких, что позволяло ему очертя голову лезть в драку с пылом и рвением человека, готового встретить смерть. Но вот сейчас почему-то его охватили сомнения, он уже не рвался отправиться в адское путешествие. Ему вдруг захотелось снова увидеть Марию, почувствовать, как она, лежа под ним, извивается и корчится от наслаждения, услышать ее грудкой смех, как она поддразнивает и соблазняет его. Пирату нестерпимо захотелось, чтобы Мария возбудила и завела его так, как это умела делать лишь она; у него мгновенно вставал твердый, как камень, член при виде леди Уинтер, и он мог кувыркаться с ней ночь напролет.

Проклятие, неужели он такое низменное животное, что ему постоянно хочется ее снова и снова? И это его вожделение было столь сильно, что теперь он мечтал жить долго, достаточно долго, чтобы полностью посвятить себя выполнению столь приятной задачи. Грубый смешок вырвался у Сент-Джона из горла, он выхватил из рук дворецкого шляпу и перчатки и уехал из дома. Примитивные животные, ну конечно же.

Это просто глупо, полный абсурд – так сильно желать женщину. Он мог заполучить любую, от герцогини до простой рыбачки. Женщины всегда были благосклонны к нему. И у Кристофера не было с ними проблем. Но сладостное предвкушение, пронизавшее все его существо, вызывала единственная женщина в этом мире… Он остановил коня у дома Марии и бросил поводья лакею.

Когда дворецкий увидел его на пороге с визитной карточкой в руке, он не смог скрыть изумления.

– Возьми карточку, – рыкнул Сент-Джон, – и тогда, может, удастся обойтись без приступа и штурма дома.

Недовольно шмыгнув носом, дворецкий выполнил это требование и проводил его в ту же гостиную, где он накануне беседовал с лордом Уэлтоном. Оставшись один, Кристофер осмотрелся при дневном свете, отметив изысканную позолоченную лепнину, украшавшую светло-серые стены. Он терпеть не мог ждать и еле сдерживал себя, чтобы не начать расхаживать по комнате. Многие страдали подобной привычкой, но Кристофер не желал быть одним из многих.

Наконец дверь открылась и вошла Мария. Он взглянул на нее и испугался собственной реакции, увидев леди Уинтер в будничной одежде. Ее наряд был странно интимным и напомнил ему прошлую ночь, когда Мария была в его объятиях, такая теплая и сладострастная. Он не мог сейчас думать ни о чем другом, кроме как вновь оказаться в постели с ней, почувствовать на своих губах, вкус ее поцелуя.

Кристофер подошел к ней быстрым шагом, стремясь поскорее завладеть ее губами и заново пережить восхитительные мгновения вчерашнего вечера. Помня о состоянии ее здоровья, пират с чрезвычайной осторожностью обнял ее, чуть нагнув голову, и нежно поцеловал. Мария какое-то мгновение стояла недвижно, но затем уступила, ответив на его ласки.

Он облизывал, покусывал, казалось, готов был съесть ее, словно десерт, которым никак не мог насытиться. Его кожа сначала нагрелась, затем увлажнилась от пота, каждый мускул напрягся от неутоленного желания. И это всего лишь от поцелуя, а ведь Сент-Джон раньше никогда не получал удовольствия от предварительных ласк, считая их ненужной помехой, отвлекающей от полноценного секса.

Но Боже милостивый… Поцелуи Марии сами по себе уже были сексуальным актом. Он оторвался лишь потому, что ему требовалось перевести дух, просто подышать. Конечно же, это было единственной причиной, из-за чего он почувствовал головокружение.

Мария открыла глаза, явив ему их бездонные завораживающие глубины.

– Восхитительно, – пробормотала она, облизнувшись.

Низкий грудной голос леди Уинтер еще больше возбудил его. Кристофер зарычал от страсти, обхватив ее лицо ладонями.

– Послушай. Я должен уехать сегодня. Возникли непредвиденные обстоятельства, требующие моего безотлагательного присутствия. Скажи мне сейчас, нет ли у тебя еще каких-нибудь безумных, шальных планов? Я могу выделить несколько человек для твоей охраны.

– Я собираюсь на каникулы, буду отдыхать и стараться поправиться.

– Хорошо. – Пальцы Сент-Джона сжались крепче, но он тут же разжал их. Что-то в ее поведении вызывало в нем смутное подозрение. Все равно он выделит людей дополнительно, чтобы охранять ее. – И куда ты собираешься поехать?

– Я еще не решила…

– И когда ты отправишься?

– Сегодня.

– А когда вернешься?

Мария рассмеялась, ее глаза светились. Вспухшие от поцелуев губы и черные, как вороново крыло, волосы делали ее невыносимо прекрасной.

– Ты будешь скучать по мне?

– Надеюсь, что нет, – буркнул Кристофер в ответ, зная, что он ни в коем случае не должен признаваться ей в своих истинных чувствах.

– А я буду скучать.

Он бросил на Марию настороженный взгляд:

– Ты действительно будешь скучать?

– Да нет. Просто надо же было что-то сказать.

– Стерва. – Сент-Джон разочарованно усмехнулся. Он понимал, что она играла с ним, поддразнивала его, это было видно по тому, как она смотрела на него, и все же очень хотелось верить, что Мария была искренна с ним.

– Кристофер? – позвала Мария, когда молчание слишком затянулось. – Ты сегодня сам на себя не похож.

– Это ты сегодня другая, – тихо ответил Сент-Джон. Он сразу заметил, что настроение у Марии было гораздо лучше, чем обычно. Хотел бы он узнать почему. Кто был причиной таких изменений.

Мария громко вздохнула и направилась к кушетке.

– Значит, наши пути здесь расходятся.

Она села и шлепнула рукой рядом, безмолвно приглашая его занять место возле себя.

Сент-Джон не шелохнулся.

Она сложила руки на коленях и выжидающе вскинула брови. Кристофер с опозданием понял: Мария ждала, что он скажет хоть что-нибудь ласковое ей напоследок.

– Мне пора идти, – сказал Сент-Джон. «Чтобы убить или, быть может, погибнуть самому», – подумал он при этом, но не проговорил вслух.

Она кивнула.

– Если у тебя осталось хоть малейшее желание поцеловать меня на прощание, то сейчас самое время, – добавил он мрачно, но с надеждой в голосе.

– Понятно. – Мария поджала губы. – Почему, интересно, у меня такое ощущение, что столь легкомысленный поступок сейчас нарушит возвышенность момента?

Сент-Джон резко повернулся и направился к выходу.

– Кристофер! Подожди.

Он остановился в дверях и обернулся, всем своим видом выражая откровенную скуку.

Мария встала, словно собираясь сделать шаг ему навстречу.

– Прошлой ночью я так хорошо спала, как давно уже не спала в последнее время.

Это была своего рода оливковая ветвь, протянутая ему в знак примирения, и Сент-Джон снова ступил в комнату, прикрыв за собой дверь. Либо она была лучшей притворщицей и обманщицей в мире, либо она по-настоящему влюблена в него. Мужское удовлетворение боролось в пирате с чувством вины.

И тут Мария подошла к нему соблазнительной походкой и положила руки ему на грудь. Откинув голову, она смотрела на него снизу вверх. Кристофер терпеливо ждал, ему требовалось, чтобы именно она сделала первый шаг.

– Мне следовало позволить тебе уйти, – жалобно произнесла Мария, качая головой.

Сделав шаг в сторону, она подобрала скамеечку для ног и поставила перед ним. Мария встала на нее, но все равно не доставала по его глаз, только до губ.

– Объясни мне еще раз: почему я поступаю так? Почему веду себя таким образом? Для чего все это?

Он улыбнулся, довольный тем, что не уйдет от леди Уинтер, не попрощавшись так, как он мечтал.

– Во для этого, Мария… – И он приник к ее губам жарким поцелуем.