Страсть к игре

Глава 6

– Вы знали, что она собиралась уехать сегодня утром, – бесстрастно произнес Томпсон.

– Да, конечно. – Кристофер сидел в кресле, откинувшись на деревянную спинку, и машинально стучал пальцами по обивке. Он скинул жилет и сорочку, но все равно ему было слишком жарко. Все его тело жаждало движения, он готов был рвануться вслед за женщиной, которая без излишних церемоний покинула его, даже не попрощавшись, и ему приходилось прилагать немалые усилия, чтобы усидеть на месте.

Слуга Сент-Джона был занят привычным делом, готовя все необходимое к утреннему бритью хозяйских бакенбард.

– Вам же известно, что опытные люди повсюду следуют за ее каретой. Разве это не уменьшает вашу головную боль и тревоги?

Кристофер фыркнул. Тревога, забота, переживания. Как назвать то, что он чувствовал? Почему он так переживал, если знал, что Мария вполне способна позаботиться о себе сама?

Может, потому что с ней был Куинн.

Он стиснул зубы.

Куинн.

– Анджелика, дорогая. – В тихом голосе Кристофера звучал упрек. Он повернул голову и увидел, как девушка допивает свой утренний чай у окна. – Ты ничего не разузнала?

Она отрицательно покачала головой, беспомощно пожав плечами:

– Я попыталась, но у него своя манера… развлекаться.

Сент-Джон удивленно выгнул брови.

– И много ты ему рассказала? – Ему было не слишком много известно о Куинне, но достаточно, чтобы считать его законченным авантюристом.

Краска, залившая щеки Анджелики, заставила Кристофера тихо выругаться про себя.

– Не слишком много, – поспешила ответить она – Куинн главным образом любопытствовал на предмет вашего интереса к леди Уинтер.

– И что же ты ему ответила?

– Я сказала, что вы не слишком распространяетесь насчет собственных дел, но уж если вы положили глаз на нее, то вы ее заполучите. – Она выдохнула и откинулась назад, темные круги под глазами свидетельствовали, что она провела такую же бурную ночь, как и сам Сент-Джон.

Перед глазами возникла Мария, нежная и отвечающая на его ласки, и у него тут же закипела кровь. Спина и руки Кристофера были исцарапаны, следы зубов леди Уинтер, страстных укусов украшали его плечи. Он делил свое ложе с восхитительной озорной девчонкой, и эта встреча оставила в сердце глубокий след. Причем не только в сердце.

– А Куинн что ответил на это? – поинтересовался Сент-Джон.

Анджелика поморщилась:

– Он заявил, что обладание – это лишь девять десятых дела, но далеко не все.

Кристофер внешне остался невозмутим, услышав такое утверждение, но внутренне он вздрогнул, словно от удара хлыста. Куинн был прав. Именно он делил дом с Марией, ее жизнь, только ему она поверяла свои тайны, а Кристофер не получил от нее ничего, кроме нескольких часов наслаждения.

– Ладно, иди пакуй свои вещи, – сухо бросил он, глядя, как его прежний «свет в окошке» поднялась, на ноги и отправилась выполнять его указание.

– Вы поедете за ней? – спросил Томпсон, оторвавшись от своего занятия и отступив назад, чтобы Кристофер мог сесть в соответствующее кресло.

– Нет. Этим займутся люди, которым я поручил присматривать за ней. А то, что мне нужно, я узнаю в Лондоне, и чем скорее я вернусь туда, тем лучше все уладится.

Глубоко вздохнув, Кристофер признался сам себе, что опять хочет ее. Леди Уинтер нравилась ему во всех отношениях, и, что было удивительно, она ему нравилась даже тем, что его обычно раздражало в других, – он восхищался ею, уважал ее, видел в ней родственную душу. Но именно поэтому он и не мог доверять ей. Выживание было его целью, и он был уверен, что и ее целью тоже.

К тому же существовала немалая проблема – он должен был пожертвовать ею ради собственной свободы. И плотское влечение к ней было чертовским препятствием и входило в полное противоречие с заданиями секретной службы.

Однако, помимо плотского влечения к леди Уинтер и договора с секретной службой, у Сент-Джона возникли и другие соображения. Куинн недостаточно заботился о Марии. То, что он отправил ее одну на встречу с Темплтоном и оставил ее на милость прихотей самого Кристофера, позволил ему использовать ее для своих целей, уже подвергало ее риску.

Когда Кристофер четко представил себе, какие опасности ожидают Марию, его пальцы до боли сжали подлокотники кресла.

Усилием воли он заставил себя оставаться в кресле еще некоторое время, с трудом преодолевая желание немедленно броситься вслед за ней. Мария жила полной опасностей жизнью, и этот факт беспокоил, тревожил Сент-Джона, словно зубная боль.

Томпсон приложил бритву к его щеке, и Кристофер закрыл глаза. Увы, как это ни грустно, несмотря на его желание уберечь ее от опасностей, сохранить ей жизнь, истина была в том, что самую большую опасность для ее жизни представлял он сам.

Мария откинулась на резную спинку деревянного кресла и окинула взглядом уютную гостиную. Напротив нее, наискосок сидел Саймон и бросал похотливые взгляды на кокетливую служанку. Постоялый двор, который они избрали, чтобы провести несколько суток, оказался удобным по самым разным причинам, не считая веселого пламени в камине и вытертых английских ковров.

– Она тоже поглядывает на тебя с интересом, – улыбнулась Мария, когда служанка вышла.

– Возможно. – Саймон пожал плечами. – Но в нынешних обстоятельствах я не могу себе позволить расслабиться. Мы близки к цели, моя любовь. Я кожей чувствую это.

После четырех дней усиленных поисков и расспросов он, наконец, нашел торговца, который рассказал, что недавно в городок приехала гувернантка. Саймону удалось выведать место, куда новая служанка устроилась на работу. Никто ничего не знал о той девочке, для занятий с которой и была нанята гувернантка, но Мария отчаянно надеялась, что это была Амелия. Собранная за последние недели информация подтверждала это.

– Последние дни ты так много и неустанно работал, Саймон, милый. Ты заслужил передышку.

– А ты когда отдохнешь? – ответил он вопросом. – Когда у тебя будет передышка?

Мария вздохнула:

– Ты и без того отдаешь мне свое время, энергию, поддержку. И нет никакой необходимости отказывать себе в удовольствиях ради меня. Это не добавит мне комфорта, я буду чувствовать себя неловко. Твоя преданность будет меня угнетать. Ведь я спокойна, когда знаю, что тебе хорошо, что ты счастлив.

– Мое счастье неразрывно связано с твоим.

– Тогда ты должен чувствовать себя жалким и несчастным. Брось это. Просто наслаждайся жизнью.

Саймон рассмеялся, взяв в большие ладони ее руки.

– Ты намедни задала мне вопрос, достаточно ли часто ты повторяешь мне, как ценишь меня. Я должен задать тот же вопрос тебе. Известно ли тебе, Мария, как безмерно я ценю твое доброе отношение, твою привязанность ко мне? Да в моей жизни нет ни единого существа – не важно, женщины или еще кого, – кто так бескорыстно желая бы мне счастья. И все, что я делаю для тебя, я делаю не из благодарности, а из-за искреннего желания увидеть тебя счастливой.

– Спасибо тебе. – Мария сглотнула подступивший к горлу комок. Саймон был по-собачьи верен ей и откровенен с ней – две его черты, которые она больше всего ценила в нем. Она всегда понимала его состояние, его чувства. Саймон также хорошо понимал ее. Он был единственным человеком, который беспокоился и заботился о ней.

Подмигнув Марии, Саймон похлопал ее по руке и снова уселся в кресло.

– Люди, прибывшие из Лондона, сегодня присматривают за домом. Завтра, при дневном свете, мы сами пойдем туда.

– Согласна, завтра уже скоро наступит. – Леди Уинтер улыбнулась широкой улыбкой. – А это означает, что ночь ты можешь использовать по твоему усмотрению.

В этот момент вернулась служанка с кувшином. Мария кивнула в сторону Саймона, который откинул голову назад и рассмеялся.

Изобразив преувеличенный зевок, Мария заявила:

– Прости меня. Похоже, мне придется удалиться. Я слишком устала.

Саймон встал и обошел стол, отодвинув стул, помог Марии подняться и поднес к губам ее руку. Голубые глаза весело блеснули, когда он пожелал ей спокойной ночи. Довольная, что ее преданный друг хорошо проведет остаток вечера, Мария направилась в свою комнату, где ее уже ждала Сара, чтобы помочь раздеться.

Хотя Мария и была рада за Саймона, но возник один неприятный аспект, когда она лишилась его общества: ее больше некому было отвлекать от воспоминаний о хриплом голосе и мускулистом теле, которые против ее воли всплывали в памяти.

Ну просто смешно, как часто ей приходили на ум мысли о Сент-Джоне. Она говорила себе, что это было вызвано ее долгим воздержанием, и что она вспоминала в основном о самом сексуальном акте, а не о партнере.

– Спасибо, Сара, – шепнула Мария, когда служанка закончила расчесывать ей волосы.

Сделав книксен, служанка собралась уходить, но неожиданный стук в дверь остановил ее. Мария жестом запретила ей отвечать, а сама схватила кинжал с ночного столика у постели. Затем леди Уинтер заняла позицию сбоку у двери и кивком разрешила Саре действовать.

– Да? – откликнулась Сара.

Когда посетитель ответил, Мария узнала голос, принадлежавший одному из ее сопровождающих. Мгновенно расслабившись, она отбросила оружие в сторону.

– Спроси, чего он хочет.

Сара вышла в холл и вернулась через несколько секунд.

– Это Джон, миледи. Он говорит, что, возможно, вы с мистером Куинном захотите уехать с ним прямо сейчас. В доме что-то произошло, начался всеобщий переполох, похоже, все обитатели готовятся к бегству.

– Великий Боже! – Сердце у Марии забилось учащенно. – Сбегай вниз и постарайся найти мистера Куинна. Я, правда, очень сомневаюсь, что он там, но все же попытайся.

После ухода Сары Мария подошла к чемодану, лежавшему у кровати, и снова принялась переодеваться. Она пыталась обдумать все варианты предстоящих действий.

С ней было всего двенадцать человек, причем большую часть необходимо было расставить по периметру дома. При, себе в качестве охраны она могла оставить не больше двух всадников.

Раздался негромкий стук в дверь, которая тут же открылась. Сара вошла, отрицательно тряся головой:

– Мистера Куинна внизу нет. Сходить в его комнату?

– Нет. – Мария пристегнула к поясу шпагу в ножнах. – Но после моего отъезда можешь сообщить его слуге.

Надев снова бриджи и сапоги, спрятав волосы под шарфом и шляпой, издалека леди Уинтер вполне могла сойти за молодого человека – уловка, которая должна помочь избежать разговоров о подозрительных женщинах, разъезжающих верхом по ночам.

Сопровождаемая ободряющей улыбкой явно встревоженной служанки, Мария вышла в холл, где ее ждал Джон. Они вместе спустились по лестнице черного хода к оседланным лошадям.

Дверь черного хода городского дома Марии в Лондоне открылась, и Кристофер тихо проследовал в кухню. Там ждал его человек, взятый на службу лакеем несколько дней назад. Его бы не приняли, будь Мария дома, но она уехала пару недель назад. Кристофер соблазнил трех ее предыдущих лакеев более высокой зарплатой в других местах, и, отчаявшись, экономка наняла новичка без должной осмотрительности.

Легким кивком Кристофер одобрил его работу. Он взял предложенную агентом свечку и поднялся по винтовой лестнице для слуг на верхние этажи дома. Галерея была хорошо обустроена, устлана толстыми, красивой расцветки дорожками, альковы украшали пока еще не зажженные позолоченные канделябры. Богатство. Дом просто излучал его. Два знатных мужа умерли, оставив состояние, которое позволяло Марии вести безбедное существование.

Сент-Джон изучал ее замужества, поскольку избранные ею мужчины представляли большой интерес для него. Пожилой лорд Дэйтон увез Марию в свою усадьбу в провинцию, где они и прожили свой недолгий брак. Более молодой, лорд Уинтер держал жену в городе и бесстыдно изменял ей направо и налево. И именно кончина Уинтера вызвала первые спекуляции и подозрения по поводу смерти Дэйтона. Уинтер был мужчина в расцвете сил, заядлый спортсмен, наслаждавшийся всеми радостями жизни. Смерть от болезни казалась абсолютно немыслимой, просто несовместимой с образом столь жизнелюбивого человека.

Кристофер непроизвольно стиснул зубы при мысли о том, что Мария принадлежала другому, и с раздражением запретил себе думать об этом.

Уже почти неделя прошла с ночи, что он провел с Марией, но все равно не проходило и нескольких часов, чтобы воспоминания о Марии не досаждали ему. Пришло донесение, в котором говорилось о том, как старательно леди Уинтер пыталась установить местонахождение какой-то гувернантки. Почему Мария так хотела разыскать эту женщину, он пока еще не узнал. Кто она такая, если потребовалось нанять типа вроде Темплтона, чтобы найти ее?

Открывая одну дверь за другой, Кристофер изучал внутреннее устройство дома и расположение комнат. Ему не доставило удовольствия узнать, что Куинн занимал апартаменты, соседствующие с апартаментами Марии. Этот факт наглядно доказывал степень привязанности Марии к этому человеку, если она отвела ему столь важное место среди своей челяди.

Кристофер твердо знал, что Мария с Саймоном больше не делили постель. Она сама признала, что уже больше года у нее не было сексуальных контактов, и ее оголодавшее, истосковавшееся но сексу тело служило тому подтверждением. И все же Куинн его раздражал, и, что хуже всего, Сент-Джон сам не мог понять причины этого раздражения.

После детального обследования шкафа и ящиков письменного стола настроение у Сент-Джона окончательно испортилось. Обилие оружия, шифрованных писем и целый ящик одежды, явно служившей для маскировки внешности, указывали на то, что человек отнюдь не был просто любовником, каковым хотел казаться, – он служил Марии.

Кристофер вышел из спальни Куинна через смежную дверь, пересек общую гостиную и вошел в будуар Марии. Он тут же ощутил ее запах, пропитавший воздух, отдававший ароматом спелых фруктоз. Его член дернулся и слегка набух.

Сент-Джон беззвучно выругался про себя. Со времен отрочества он больше не страдал приступами несвоевременной эрекции. И вот опять, словно так пожелал злой рок, как и в прошлый раз, неделю тому назад, он вновь ощутил сексуальную неудовлетворенность.

Ни с одной женщиной из его окружения он не мог достичь такой степени чувственного наслаждения и плотского удовлетворения, как с Марией. И сейчас он страстно жаждал ощутить это вновь. Пара посещений публичного дома Стюартов, которым управляла прелестная мадам Эмалайн Стюарт, мало помогли ему. Три из самых изобретательных девиц, предложенных мадам, до утра трудились над ним две ночи кряду. Под конец Сент-Джон был измучен, опустошен, но все равно не удовлетворен. Ему требовалась женщина, которая заставила бы бороться за нее, завоевывать ее, и за всю жизнь ему выпала лишь одна такая, и ее имя – Мария – звучало в голове Кристофера сладкой музыкой.

Подняв руку со свечкой повыше и описав полукруг, чтобы получше рассмотреть комнату, Кристофер восхитился разнообразием оттенков синего, использованных Марией в украшении спальни. И все же одна комната в отличие от остальных была отделана гораздо более сдержанно. Ничто не украшало стены, обитые полосами алого атласа, кроме портрета супружеской четы над камином.

Он подошел поближе, шум его шагов заглушал толстый ковер. Прищурившись, он разглядывал портрет, как он полагал, родителей Марии. Сходство было таким, что ошибки быть не могло. Он подивился избранному для портрета месту. Почему здесь? Место, где никто, кроме нее самой, не увидит их.

Что-то мелькнуло у него в подсознании. Она хранила образ своего настоящего отца поближе к себе, и в то же время говорили, что ее отчим, лорд Уэлтон, также был близок ей. Кристофер знал Уэлтона. Тому недоставало тепла, которое излучали глаза отца Марии. Эти мужчины были скроены из абсолютно разного материала.

– Что ты скрываешь? В чем твой секрет? – пробормотал Сент-Джон, обыскивая смежную спальню Марии.

Его человек мог бы с гораздо меньшим риском проделать это, но мысль о том, что лакей будет рыться в одежде и в интимных принадлежностях Марии, показалась пирату циничной.

Мария была равна ему во всем, и он выкажет ей уважение и будет обращаться с ней, как она того заслуживает. Все, что касается Марии, Кристофер решил делать лично.

Привязав лошадей к забору в укромном месте, Мария и два ее охранника тихонько удалились, растворившись, словно тени, во тьме. Они были одеты во все черное, так что даже Джона, рост которого достигал шести с половиной футов, было чрезвычайно трудно заметить в темноте.

Том жестом указал налево и двинулся в этом направлении, его короткая тощая фигура сразу затерялась в окружающей их растительности. Мария последовала за ним, И Джон прикрывал ее с тылу. При свете луны, освещающей им путь, они преодолели расстояние.

С каждым шагом, приближавшим ее к заветному дому, Мария чувствовала, что сердце бьется все учащеннее, она слегка запыхалась, все ее существо переполняли тревога и нетерпение. Ветер приносил легкую прохладу, но все равно пот увлажнял ее кожу, а надежда отказывалась покидать ее, несмотря на разочарования, усиливающиеся с каждой неудачной попыткой найти Амелию.

Дом был простеньким, сад – неухожен, но все равно он обладал каким-то безыскусным очарованием. Свежая краска, аккуратная кирпичная кладка и расчищенные тропинки свидетельствовали о стараниях добрых рук, несмотря на нехватку прислуги. Оставленная на мраморной скамейке книга указывала, чем занималась хозяйка на досуге.

Идиллическая картинка домашнего уюта заставила сжаться ее сердце. Как ей хотелось жить такой же беззаботной жизнью!

Мария сейчас была наполнена мечтами о слезной, радостной встрече, но вдруг тяжелая рука Джона ухватила ее за плечо и грубо дернула вниз. Испуганная, но привыкшая сохранять спокойствие в любых ситуациях, Мария упала на колени и бросила на Джона вопрошающий взгляд. Он мотнул подбородком в сторону, взгляд Марии проследовал в том же направлении, и она, нахмурившись, увидела, как кто-то вывел из стойла четырех лошадей и запряг в ожидающий экипаж.

– Наши лошади, – прошептала она, неотрывно глядя на старательно трудившихся конюхов. Том вскочил и поспешил назад тем же путем, каким они пришли сюда.

Марию охватила паника, руки вспотели настолько, что ей пришлось вытереть их о бриджи. Поскольку многочисленные разбойники с большой дороги представляли реальную опасность, ни один путешественник в здравом уме не отправился бы в дорогу в столь ранний час.

И тут появились две фигуры, закутанные в плащи, обе столь миниатюрные, что это могли быть только женщины. У Марии сердце застряло в горле. Она мысленно молила женщин посмотреть в ее сторону.

«Взгляни на меня. Посмотри в мою сторону», – гипнотизировала Мария обладательницу более хрупкой фигурки.

Капюшон повернулся в ее сторону, осторожный взгляд скользнул по тому месту, где они скрывались. В слабом свете фонарей Мария не могла разглядеть девушку. Горячая слеза, затем еще одна скользнули по ее щекам.

– Амелия, – позвала более высокая фигура, ее голос пересек поляну, приглушенный расстоянием. – Шагай живей.

На какое-то мгновение Мария застыла. Ее сердце замерло, все внутри сжалось, кровь зазвенела в ушах. Амелия. Так близко. Ближе, чем когда-либо за последние годы. Теперь-то уж Мария ее не потеряет.

Она вскочила на ноги, мускулы напряглись, готовые к прыжку.

– Джон!

– Да, я слышал. – Он со свистом выдернул шпагу из ножен. – Мы захватим ее.

– Гляньте-ка, какие у нас тут гости.

Гнусавый голос, раздавшийся за спиной, испугал их обоих. Обернувшись, они увидели, как из леса выскочила и бегом направилась группа из семи человек, размахивая разнообразным оружием.

– Ты смотри, верзила и малышка! – Незнакомец расхохотался, его жирные волосы блестели в лунном свете так же, как и его глаза. – А ну-ка покажем им, ребята!

Мария едва успела выхватить шпагу из ножен, как последовала всеобщая заваруха. Хотя противник и превосходил их численно, они с Джоном смело вступили в бой. В тиши деревенской ночи зазвенела сталь. Их противники вопили, хохотали и улюлюкали, похоже, уверенные, что победа им обеспечена. Но они дрались ради денег и из спортивного азарта. А Мария сражалась за нечто гораздо более ценное для нее.

Она делала выпады и парировала удары сразу двух мужчин, ноги скользили и цеплялись за неровности грунта, а глазам мешала темнота.

И все это время леди Уинтер болезненно ощущала присутствие экипажа у нее за спиной, ее мозг отсчитывал секунды до того, как экипаж будет полностью запряжен. На шум схватки прибегут люди, близкая опасность заставляла ее торопиться. Если она немедленно не прорвется, то вновь потеряет Амелию из виду.

Вдруг появились еще несколько бойцов, которые начали сражаться на стороне Марии. Она понятия не имела, кто это был, но была безумно благодарна за помощь. Откинувшись назад, Мария парировала удар шпаги, затем развернулась на каблуках и изо всех сил бросилась к конному двору.

– Амелия! – кричала она, спотыкаясь на ухабах, но пытаясь удержаться на ногах. – Амелия, подожди!

Маленькая фигурка на секунду задержала ногу на ступеньке экипажа, одной рукой откинув капюшон плаща, за которым скрывалась темноволосая юная девушка с ярко-зелеными глазами. Совсем не ребенок, которого помнила Мария, но, несомненно, это была Амелия.

– Мария?

Отталкивая более высокую фигуру, ее сестра попыталась спуститься вниз, но ее насильно затолкали внутрь экипажа.

– Амелия!

Противоположная дверь открылась, и Амелия выпала из нее, карабкаясь, пытаясь удержаться на ногах среди вороха юбок.

Мария помчалась быстрее, казалось, обретя новый источник сил, о существовании которого она и не подозревала. Она уже почти достигла цели, до экипажа оставалось несколько футов, когда мощный удар в спину свалил ее на землю.

Леди Уинтер едва могла дышать, придавленная весом тяжелого мужского тела; ее шпага отлетела в сторону. Она царапала ногтями землю, уткнувшись носом в грязь, но не отрывала взгляда от Амелии, которая тоже боролась как могла.

– Мария!

В отчаянии Мария лягнула человека, повалившего ее на землю, и тут резкая боль, подобной которой она никогда не испытывала прежде, пронзила ее плечо. Она ощутила, что ее плоть разорвана сталью кинжала.

К счастью, тяжесть с нее свалилась, Мария выдохнула имя сестры и попыталась сдвинуться с места, но безуспешно: она была пришпилена к земле кинжалом, пронзившим ее плечо. Боль от резкого ее движения стала невыносимой.

Мгновенная агония, и дальше – темнота.