Свадьба в Катманду

10

Уже который день Игорь ждал посылки из Ташкента. Он снова и снова звонил туда, в институт, потом в узбекское отделение Аэрофлота, потом в Ташкентскую таможню, в «Интурист», в среднеазиатское представительство ЮНЕСКО. Согласие на присылку портативного газоанализатора давно было получено, сам газоанализатор давно был готов к отправке, но, как всегда, шестерни механизма окончательных согласований, подписей и штампов проворачивались медленно и неохотно.

Все свободное время Игорь и Дэвика занимались судьбой Суреша. Тут тоже не было ясности. В конце концов нашелся приют, готовый принять малыша, но, когда Игорь увидел этот приют, сердце его сжалось. Это был детский дом при буддийском монастыре, где воспитывались будущие монахи. Вся система воспитания строилась на жесткой дисциплине, ограничениях и системе наказаний. В ограничения, кроме прочего, входило умерщвление плоти с самых ранних лет с помощью ночных чтений специальных мантр, полуголодной диеты, сидения на холодных камнях и так далее. Почему-то именно это задело Игоря.

— Нет, сюда я пацана не отдам, — заявил он.

Вдобавок и Суреш откровенно испугался самого вида монастыря и прижался к Дэвике, отказываясь даже посмотреть вокруг себя.

Так и тянулись дни, пока однажды утром Дэвика не ворвалась в номер к Игорю с газетой «Непали райзинг» в руках:

— Игорь Васильевич, пожалуйста… что это?

На развороте первой полосы газеты чернел заголовок: «Что происходит в развалинах древнего монастыря?» В довольно пространной статье рассказывалось о прибытии известного археолога профессора Энгельбаха, о таинственной работе экспедиции, о первых двух жертвах внезапного обвала в подземелье и о произошедшей буквально на днях загадочной газовой атаке, которая привела еще к двум жертвам…

Игорь был ошеломлен. «Газовая атака»! Прав оказался старик Энгельбах, в каком-то озарении учуявший очередной подвох создателей тайника, и снова просчитались грабители.

— Такого у нас никогда не было. — В голосе Дэвики нарастала тревога. — Кто они? Откуда?

Что Игорь мог ответить? Хотел бы он сам знать, что происходит сейчас в экспедиции и как там Вика. Из статьи было ясно, что больше пострадавших нет, но все равно медлить было нельзя.

— Надо выезжать туда, — решил Игорь.

— Я тоже поеду, — сразу откликнулась Дэвика. — Я должна быть с отцом.

В «тойоте» они ехали втроем. Дэвика поглядывала в окно. Суреш крутился в проходе между креслами, бегал к шоферу. Ему все было интересно.

В углу салона, на заднем кресле, громоздился большой, тщательно упакованный сверток. Это была прибывшая в последнюю минуту посылка из Ташкента с портативным газоанализатором.

У штабной палатки Игорь едва не налетел на Вику.

— Здравствуй! — Он с разбега обнял ее, поцеловал. — Ну как тут?

— Привет! — В ее глазах была холодноватая усмешка. Ты, говорят, не один приехал?

— Да, понимаешь, так получилось, — заторопился Игорь. — Я тебе все объясню…

— Может, не стоит?

— Ты что? — засмеялся Игорь. — Это же Дэвика, та самая, я ее к отцу привез. А пацан… он из-за меня сиротой остался! Ну не бросать же его!.. Слушай, я тебя не узнаю. Ты — и ревнуешь? Вот не ожидал! — Он обнял ее.

— Да нет, конечно, — смягчилась она. — Я все понимаю… Иди, тебя ждут. Потом поговорим.

Что-то в ее голосе вдруг задело Игоря, он поймал ее за руку:

— Что-то случилось?

— Нет. — Она прямо смотрела в его глаза. — Пока еще нет.

Игорь сжал ее руку. Вика отвела взгляд.

— Отпусти, неудобно. Полицейский смотрит.

Игорь оглянулся. Патрульный полицейский отвернулся, скрывая усмешку. Вика ушла.

В штабной палатке шло совещание. Было накурено. В дымной пелене рисовались хмурые, сосредоточенные лица. Энгельбах, Шарма, Бехал, Тарновски и Тамракар Биджаи слушали старшего офицера полиции из Катманду — он принял на себя всю ответственность за охрану экспедиции.

— …Таким образом, ясно одно, — продолжал он. — Пока мы не обезвредим эту компанию, вы не сможете продолжать работу.

— Почему? Ну почему, черт побери?! — нервничая, вскочил с места Дэн.

— Поймите: чем ближе вы к цели, тем они активнее, — терпеливо объяснил старший офицер.

Игорь протиснулся в палатку, присел в уголке.

— Тут явно действуют опытные и решительные люди, — продолжал старший офицер. — Даже потеряв трех сообщников, они не остановились. Это значит, они готовы на все. А мы рисковать вами не имеем права.

— Значит, мы должны сидеть без дела и ждать результата ваших поисков? — уточнил Энгельбах.

— Другого выхода нет, — развел руками старший офицер.

— Но это… возмутительно! — снова вспыхнул Дэн. — Прибыли приборы, которых мы ждали!

— Через несколько дней начнется сезон дождей, дорог каждый час, — напомнил Шарма.

— Да и как эти люди могут помешать нам теперь, при дополнительной охране? — спросил Бехал.

Все заговорили разом, перебивая друг друга.

— Извините, господа, я считаю этот вопрос исчерпанным. — В голосе старшего офицера звучала твердость. — Я несу ответственность за вашу охрану перед правительством Непала и своей властью запрещаю продолжение работ. Более того, на случай срочной эвакуации мной вызван вертолет.

Все замолчали.

— Вы сказали, среди них есть кто-то из местных? — переспросил Тамракар.

— Я убежден в этом, — кивнул офицер. — Судите сами. Все дороги к монастырю мы перекрыли. Во всех ближних деревнях дежурят наши посты. Полеты вертолетов также под нашим контролем. И тем не менее эта компания все время где-то здесь, рядом. Ясно, что их прячет кто-то из местных жителей.

— Как это может быть? — Тамракар встал, обиженный. — Я сам обошел все окрестные деревни. Чужаков там нет, слово гуркха!

— И все-таки кто-то им помогает, — невозмутимо повторил офицер. — Иначе они бы давно оказались на виду.

Энгельбах оглядел своих сотрудников.

— Очевидно, нам придется подчиниться вашему запрету, — негромко подытожил он и встал. — Игорь, вы покажете нам то, что привезли?

За ним стали подниматься и остальные. Пока все выходили, Тамракар подошел к старшему офицеру.

— Послушай, сынок, — негромко сказал он. — Пожалуй, я могу дать тебе совет. Надо бы проверить одно местечко…

— Какое?

— Старые пещеры отшельников… Они тут недалеко. И о них, действительно, кроме горцев, никто не знает…

Офицер заинтересовался.

— Вы могли бы нам их показать?

— Хоть сейчас. До них полчаса ходу.

Офицер взглянул на часы.

— Поздновато, не успеем до темноты. Сделаем так: я подниму своих людей завтра на рассвете. Договорились?

Тамракар кивнул:

— Только народу нужно побольше. Там щелей всяких — не счесть.

— Пойдут все, кроме ученых. И вот что, Тамракар-джи: никто пока не должен об этом знать. Ясно?

Игорь развернул упаковку. Удлиненный ящик поблескивал новенькой хромированной отделкой.

— Газоанализатор «ГАЗЛИ-4», универсальный, портативный, — отрапортовал Игорь. — Вот схема.

Энгельбах с Шармой развернули схему.

— А это? — Дэн взял в руки круглый кожаный чехол.

— Перископ, итальянского производства, конструкции Леричи, — отозвался Энгельбах. — Такими обследовали этрусские могилы, не вскрывая их…

Они склонились над приборами, стали их собирать, отлаживать и провозились до вечера. Уже темнело, когда Игорь привел Тамракара в свою палатку.

— Игор-даджу! — кинулся к нему Суреш и что-то оживленно заговорил на непали.

— О! — удивился Тамракар. — А это кто такой? Чей ты, малыш?

— Вроде мой… — ответил Игорь.

Тамракар, не понимая, уставился на него:

— Твой?!

Дэвика хозяйничала в лагерной кухне. Она уложила горкой сваренный рис, уставила поднос тарелочками с овощами, приправами и понесла к палатке Игоря. Когда она вошла, мужчины беседовали. Игорь рассказал Тамракару о Кирате, его предупреждении, о Суреше.

— …И тогда мы забрали его с собой, — закончил он.

— Ну, — Тамракар пристально смотрел на Игоря. — И что же дальше?

— Дальше? Я усыновлю его, — вдруг вырвалось у Игоря, хотя еще пару дней назад он совсем не думал об этом. Ему просто хотелось пристроить пацана, чтобы потом не мучила совесть. И теперь вдруг решение пришло. — Да, усыновлю, — повторил Игорь — Конечно, это будет непросто, надо получить разрешение, но… бросить его я не могу.

Дэвика, хлопотавшая у столика, подняла голову. Тамракар долго молчал, глядя на притихшего Суреша, словно чувствующего, что разговор идет о нем, потом позвал:

— Слышишь, дочка! Достань-ка там, в моей сумке…

Дэвика порылась в походной сумке отца, вытащила бутылку виски.

— Знаешь, сынок. У нас тостов не говорят, но я скажу. — Тамракар поднял стакан. — Пусть тебя увидят все боги: наши и твои. И пусть благословят.

На древний монастырь опускалась ночь. Погасли огни в палатках, стихли разговоры. Стало совсем безлюдно и тихо. Лишь чернел вход в подземелье и маячил возле него полицейский наряд. Да еще серебрился в полутьме корпус приземлившегося к вечеру вертолета. Это был старый, но довольно вместительный пассажирский геликоптер, повидавший не один десяток альпинистских экспедиций со всеми их грузами. У геликоптера тоже прохаживалась пара постовых.

Все спали. Раскинув руки, похрапывал в палатке рабочих оставшийся ночевать Тамракар. Давно спал Суреш, прижавшись к Дэвике; их разместил в своей палатке Шарма, сам ушедший в штабную. Спали в своих палатках Энгельбах, Бехал, старший офицер полиции. Спали экспедиционные рабочие.

Не спал только один человек. Потерянной фигурой он бродил вдоль монастырских стен, мимо палаток. Это был Игорь. Вот он не выдержал, снова заглянул в окошко Викиной палатки. Темно, темно. Викина постель пуста.

Игорь отошел, присел на выступ полуразвалившейся стены. Так и сидел, опустив голову.

А когда, поникший, не зная, что думать, откинул полог своей палатки и шагнул внутрь, то вдруг увидел в полутьме, что на его лежанке сидит Вика. То, как она сидела — одна, прямо, неподвижно, — вдруг поразило его. Он бросился к ней, обнял:

— Это ты? Как ты здесь оказалась? Я же ищу тебя… я…

Она сразу обхватила его руками, прижалась лицом.

— Ты плачешь? — испугался он. — Что случилось? Вика!

— Нет… ничего… ничего, — сквозь всхлипывания прошептала она.

— Я, наверное, опять перед тобой виноват, но…

— Молчи… — Она закрыла ему рот рукой. — Не говори ничего…

— Нет, ты дослушай! — Он отвел ее руку, сжал до боли. — Что-то стоит между нами. Я не знаю… я не могу понять! Если ты хоть чуточку, хоть каплю… — Он мучительно подыскивал слово. — Ну, блин! Ну выходи же за меня замуж, черт бы тебя драл, в конце-то концов! Все, что могу, я для тебя сделаю, сделаю больше, чем могу, ты же знаешь!

Она молчала, уткнувшись лицом в его шею, и он чувствовал, как частые теплые капли падают ему куда-то на ключицу и ползут по груди.

— Ну не хочешь домой — и ладно! Я согласен. Завтра же поговорю со стариком насчет постоянной работы в Берлине. Дэн тоже поможет, я уверен! Осилим это дело, даю тебе слово! Конечно, не сразу, конечно, вначале будет трудно — с жильем, с устройством, с языком, с деньгами! Но, в конце концов, все это ерунда, лишь бы мы были вместе!

Она прижалась к нему еще теснее.

— Что ж ты молчишь?

— Я не молчу… — всхлипывая, отозвалась она. — Ты же видишь, я пришла к тебе. Давай сегодня не будем говорить ни о чем. Вообще не будем говорить! Давай просто побудем вместе. Ведь тебе же хорошо со мной?

— Вика, да я…

— И мне тоже! Ты знаешь, я так скучала по тебе, так ждала! Иди же ко мне, иди, иди скорей!

И была близость, не похожая ни на одну из их прежних.

Какое-то неистовство, ненасытность, безудержная жажда исчерпать и его, и себя до дна словно подхлестывала ее всю ночь.

— Ну еще, еще!.. Не уходи из меня, не уходи!.. Останься еще, еще!

Она металась, она словно жаждала выпить, проглотить его, билась, до предела продлевая судороги, распахиваясь перед ним каждой клеточкой своего тела, и тут же, едва отдышавшись, снова приникала к нему.

Неправдоподобно яркая, полная, слепящая луна отчеканивала черный контур горных громад, стылым светом заливала монастырский двор и серебрила суровую ткань палатки, где царила любовь.

…На мгновение, всего на какой-то секундный миг он провалился в забытье, а когда очнулся как от толчка, ее рядом уже не было. Уплыла за горную гряду луна, угас на золоченом навершии ступы ее последний холодный отсвет, густая чернота наползала на монастырский двор.

Вика ушла. Осталось смутное ощущение ее склонившегося над ним, белеющего во тьме лица и тихого, почти неразличимого шепота. Что она прошептала перед тем, как уйти? Что?..

Игорь откинулся на подушку и провалился в сон.

И никто на свете не знал, что в палатке доктора Шарма, возле посапывающего малыша Суреша, не спит еще один человек.

Это была одна из самых тяжких ночей в жизни Дэвики. В окно палатки она видела, как бродил по лагерю Игорь, видела Вику, слышала их голоса…

Она лежала на спине, глядя в окно палатки на знакомые с детства звезды, и отчаянные слезы стыли на ее щеках в предутреннем горном холодке.

А над Большими Гималаями, там, на самых пиках вершин, уже побелевших и заискрившихся, рождался новый, такой долгожданный и такой неожиданный для этой горстки людей день.