Сваха. Аферистка для беса (СИ)

Глава 2

За дверью оказался старый город. Невысокие двухэтажные дома, со старыми облупившимися стенами. Сквозь осыпавшуюся штукатурку виднелась неопрятная кирпичная кладка. Узкая улочка, покрытая старой, загаженной брусчаткой, через которую не смог бы проехать самый маленький автомобиль. Щели между камнями забились уличной пылью так, что их очертания едва угадывались. К счастью погода стояла сухая, и я не утонула в грязи по колено. Никакой ливневки здесь и в помине не существовало, и грязная пахнущая протухшей тиной лужа в шаге от меня служила подтверждением.

Справа стояли грязные мусорные баки, из которых тошнотворно воняло гнилыми отходами, а проход слева оказался завален крупным мусором: сломанные стулья, покосившийся шкаф с висящей на соплях дверцей, стол без одной ножки, дырявые котлы и кастрюли… Все это «великолепие» покрывал толстый слой серой, гнилой листвы и сломанных веток.

Адское солнце безжалостно жарило сверху, заставляя вонь активно испаряться и отравлять воздух, делая его почти непригодным для дыхания.

— Расквадрат твою матрицу! — выругалась я мысленно, зажимая нос, чтобы не дышать. Весь налет интеллигенции, который мне привил Слава, исчез, как по мановению волшебной палочки, и мне захотелось обложить черта, отправившего меня в такую дыру, на родном и могучем. — Ну, уж нет! Я здесь не останусь. Пусть он подыщет для меня местечко получше.

Я тряхнула шуршащим пакетом и, развернувшись, открыла дверь, через которую вышла в город. Но вместо пещеры за дверью оказалась чья-то прихожая. Темная и вонявшая ничуть не меньше, чем помойка.

— Черт, — пробормотала я, не веря своим глазам. Я ведь только что вышла из этой двери! На всякий случай выглянула наружу и осмотрела стены по обе стороны двери. Нет, я не промахнулась, эта дверь единственная выходила в этот закоулок…

— Эй, черт! — рявкнула я, войдя в чей-то коридор. Рассудила, что раз я отсюда вышла, значит и вошла туда, куда надо. — Что за дела⁈ Ты где⁈

— Ну, что ты так кричишь? — незнакомый женский голос раздался из темноты жилища.

Ко мне из темного пятна арки напротив входа выплыла огромная, как баржа, синяя женщина весьма почтенного возраста в леопардовых лосинах и белой майке, из-под которой кокетливо выглядывало кружево нижнего белья. Ее взгляд мгновенно уперся в шуршащий мешочек, который вручил мне черт, и прилип к нему, как металлическая скрепка к магниту.

Я так же, на голых рефлексах, спрятала подарочный пакет за спину. Это не хлюпик, отправивший меня в ад, такая как навалится, не сбежишь, пока не отдашь все, что она хочет. А деньги мне самой нужны.

— Попаданка? — спросила она, отслеживая глазами перемещение моих подъемных.

— Ну, допустим, — я выдвинула вперед плечо и в ногу, всем своим видом показывая, что за деньги буду биться до последнего. А сама завела вторую руку за спину и нащупала ручку двери, чтобы в случае чего успеть сбежать.

— Комнату надо? — отозвалась чертиха, по прежнему глядя не на меня, а на мешок с деньгами. — На четыре месяца сдам. Все как положено для подтверждения жизнеспособности: комната отдельная, кровать с постельным бельем, удобства в наличии, завтрак включен в стоимость, обед и ужин за твой счет. Сто монет за все. Деньги вперед!

— Нет, спасибо, — отозвалась я. Жить в таком убогом и вонючем доме рядом с помойкой? К тому же сто монет — это все, что у меня есть, и если отдать их за жилье, то зубы сразу надо положить на полку.

— Что не нравится мой дом? — недовольно скривилась сине-зеленая мадам, — никто тебе таких шикарных условий не предложит. Будешь потом умолять тетушку Берлизу, чтоб пустила тебя. Да, только цена будет вдвое выше!

— Что еще за тетушка Берлиза? — с досадой поморщилась я. От вони меня тошнило и болела голова. Не самое подходящее состояние для спора.

— Это я, — кокетливо затрепетала ресницами чертиха.

— Жуть какая, — пробормотала я, открывая дверь и вываливаясь наружу. Я сюда точно не вернусь. Никогда и ни за что.

Прошло часа два, как я покинула негостеприимный дом тетушки Берлизы. За это время я успела найти выход из вонючего тупика, который, судя по грязной табличке на стене крайнего дома, так и назывался Вонючий тупик, добраться до центральной площади небольшого задрипанного городишки, похожего на небольшой, провинциальный городишко, сунуться во все магазинчики и лавочки в поисках работы и понять самое главное: мне здесь не рады… Совсем.

Жители городка, сине-зеленые носатые черти, смотрели на меня, как на таракана ненароком выползшего из-под плинтуса в шикарном ресторане. Их любопытно-презрительные взгляды я ощущала всей кожей даже, если находилась на другой стороне улицы.

Работу я, конечно же, не нашла. Один единственный черт рискнувший заговорить со мной, сообщил, что попаданок в их городе отродясь не видели. И ни один хозяин бизнеса, даже самого захудалого, не рискнет нанять меня. Ни на какую должность. Даже мыть полы и выносить мусор.

Это был полный провал…

Я добрела до скамейки в дальнем углу крохотного сквера напротив старой ратуши. Здесь, в густых, неопрятных зарослях кустарника, среди прошлогодних листьев и обрывков мусора, я хотела немного прийти в себя, и подумать, что делать дальше. Возвращаться к тетушке Берлизе совершенно не хотелось. Стоило вспомнить вонь, царившую в переулочке, как тошнота подкатывала к горлу. Еще мне не хотелось, чтобы чертиха оказалась права. И платить в два раза больше, чем она предлагала изначально.

— Привет! — радостный вопль над моей головой раздался так неожиданно, что я подпрыгнула на скамейке. Невидимый хулиган громко расхохотался и спрыгнул с дерева, оказавшись мальчишкой-подростком лет пятнадцати. Обычным таким: в джинсах и майке-алкоголичке. В его глазах светился искренний интерес, — ты попаданка⁈ Настоящая⁈

Я смерила пацана недобрым взглядом… Мелкий, щуплый, темноволоый и на первый взгляд не опасный.

— Ну, допустим, — осторожно ответила.

Очень подозрительный типчик. Явно местный. Но в то же время совсем не похожий на местных: ни болезненного сине-зеленого оттенка кожи, ни большого носа, ни некоторой грузности, свойственной всем виденным мной чертям… Наоборот, внешне пацанчик был очень даже симпатичный, черты лица правильные, как с обложки журнала.

— Ух, ты! — мой ответ привел мальчишку в восторг. — А можно я тебя потрогаю⁈ А то вдруг ты врешь⁈

— Отвали, пацан, — рыкнула я. Еще чего придумал. — Тут тебе не музей, а я не экспонат! Иди кого-нибудь другого потрогай.

— Тебе что жалко⁈ — он не выглядел расстроенным, скорее мой ответ заинтересовал его еще больше. Он склонил голову к плечу и смотрел на меня огромными сине-зелеными глазами под густыми ресницами.

И почему такие ресницы всегда достаются мальчишкам?

— Жалко у пчелки, — процитировала я древнюю мудрость. Никогда не умела ладить с детьми. Даже достаточно взрослыми. И потом у меня сейчас своих проблем вагон и маленькая тележка.

— У какой пчелки⁈ — недоуменно спросил он.

— У такой, — я вздохнула. Вот прицепился же. Как репей. — Иди-ка ты отсюда. Тебя мамка, наверное, потеряла уже.

— Не, — хохотнул он, — не потеряла.

— Угу, — буркнула я.

Отвернулась… Надо собраться духом и идти на поклон к чертовой тетушке Берлизе.

— Если хочешь подтвердить жизнеспособность, — пацан подошел еще на шаг ближе, — то стоит начать с изучения инструкции.

Жизнеспособность? Я вскинулась и взглянула в глаза пацана. Он смотрел на меня с легкой дружелюбной улыбкой.

— Что ты знаешь про жизнеспособность? — поинтересовалась я. Пацан пусть и малолетка, зато местный. Вдруг что-то полезное узнаю?

— А ты всегда не слушаешь до конца? — фыркнул он, отвечая на вопрос вопросом. И расхохотался.

— Так знаешь или нет⁈ — хмуро спросила я. Мне сейчас не до веселья.

— У тебя есть инструкция, — кивнул он на шуршащий пакет, перевязанный лентой, который я все это время держала в руке, — прочти ее. Там все сказано.

— Думаешь я не читала? — развязала бант и достала из пакета сложенный надвое лист бумаги. Развернула и прочла, — Чтобы подтвердить жизнеспособность попаданка должна обеспечить себя жильем, собственным или арендованным на срок не менее четырех месяцев, и денежным депозитом в размере четырехсот монет и подтвердить регулярный доход не менее ста монет в месяц.

Вздохнула… Это я прочла сразу, как только вышла из Вонючего тупика. Но чем мне могла помочь эта короткая записка?

— И все? — недоверчиво переспросил пацан. Я метнула на него негодующий взгляд. — Не может быть!

Я не стала спорить, доказывать что-то… Пацан, кажется, реально мне сочувствует. Поэтому протянула бумагу ему:

— Ну, если только тот, кто писал, использовал невидимые чернила…

Пацан схватил бумагу пробежал взглядом по строчкам и обескураженно замер:

— Но как же так? — пробормотал он. — Это же не справедливо!

— Уж как есть, — вздохнула и я вырвала у него из рук бумажку. Мое имущество. Пригодиться. Вздохнула, — за справедливостью надо в рай…

Я медленно завязала бант на подарочном пакете, поднялась со скамьи. Как ни оттягивай момент возвращения в Вонючий тупик, идти все равно придется. Только сначала надо кое-что спросить у мальчишки:

— Слушай, а почему ты не похож на них? — кинула я в неопределенную сторону, обозначая жителей городка.

— Потому что это Бесово городище, — ответил мальчишка, думая о чем-то своем. — Тут только бесы и живут. Ты зря выбрала это место, чтобы заселиться… Лучше бы в столицу поехала, там демонов больше, ты могла бы прикинуться кем-нибудь из них… Только одеться, — он красноречиво оглядел мой канареечный костюм и розовые кроссовки, — нужно по-другому…

— Можно подумать я что-то выбирала, — пробормотала я, сделав вид, то не услышала последнюю фразу, которая надоела мне еще при жизни. Счет к черту, который спровадил меня сюда рос в геометрической прогрессии. Если я его найду, то покалечу. Сейчас уже можно. Я и так в аду.

— Я слышал, попаданцам дают на выбор три локации, — нахмурился пацан. — Ты уверена, что ничего не выбирала?

— Уверена, — кивнула я, вздохнув. А что еще можно ждать от черта? Обман чиновников и для нашего мира не в новинку, а уж для ада, очевидно, норма. — Ладно, мелкий, пора мне. А то стемнеет скоро. И если я не хочу ночевать под кустом, то нужно по поводу жилья договориться…

— Ты можешь переночевать у меня, — предложил он.

Я даже отвечать не стала. Фыркнула насмешливо. Я в детстве, помнится, котят домой таскала, а этот чертенок попаданок. И мне кажется, и мои, и его родители отреагируют на «гостя» одинаково: велят отнести туда, где взяла.

Медленно поднялась со скамьи… Сиди не сиди, думай не думай, а надо возвращаться на поклон к тетушке Берлизе и снять у нее комнату хотя бы втридорога.

— Пока! — пацан понял, что я ухожу и попрощался. Я в ответ только рукой махнула. И когда я уже почти ушла, меня догнал его крик, — я забыл спросить, как тебя зовут⁈

— Лерка, — зачем-то соврала я, назвав имя своей подруги. — Меня зовут Лерка.

— А меня Асис! — закричал он. — Приятно познакомиться, Лерка!

Мальчишка остался на скамье, а я побрела в Вонючий тупик.

Нашла я его по запаху. Солнце уже спряталось за стены домов и в тупичке стало темно. И еще более влажно. И вонюче. Амбре сбивало с ног, не давая вдохнуть. Я пробежала по натоптанной дорожке между луж и толкнула дверь дома тетушки Берлизы. Думала будет открыто, но увы. Дверь гулко бухнула и не открылась.

Я изо всех сил, заколотила по деревянной обшивке и закричала, выпуская последние крохи свежего воздуха:

— Тетушка Берлиза, открывайте! Я согласна заплатить пятьдесят монет за месяц!

Просто подумала, зачем мне два, если через тринадцать дней все решиться? Будет у меня жилье или нет, но если я не найду способ заработать четыре сотни монет, то меня все равно развеют.

Я почти сразу услышала шаркающие шаги, чертиха подошла к двери, неспешно отодвинула засов и, приоткрыв дверь на ладонь, заявила:

— Сто! И не за месяц, а за тринадцать дней. Ты слишком долго гуляла, — заметила она в ответ на мой возмущенный взгляд.

Если бы у меня остались силы… Физические и моральные… Я, пожалуй бы, поторговалась. Но обстоятельства складывались против меня, я подрастеряла уверенность в себя и свои силы, которая горела во мне во время пробуждения в аду. И уже почти сдалась:

— Хорошо, — кивнула, — комната со всеми удобствами на тринадцать дней плюс завтрак и ужин каждый день, — на всякий случай уточнила я.

— Договорились, — тряхнула головой чертиха и молниеносным движением попыталась выхватить у меня из рук шуршащий пакет, но я оказалась быстрее и спрятала его за спину. Тетушка Берлиза недовольно сверкнула глазами и отступила вглубь прихожей, пропуская меня в дом. — Входи.

То ли мне показалось, то ли на самом деле, но внутри как будто бы стало свежее, почти не воняло. А еще горел свет… Тусклая лампочка без абажура под потолком. Здесь есть электричество, отметила про себя. Очень странно, но пока носилась по городу, я этого не заметила. Хотя, может быть, просто не обратила внимания, по умолчанию решила, что попала в какие-то средние века. Хотя, помнится, у черта на столе стоял компьютер.

— Подписывай, — чертиха указала пальцем на напечатанный бумажный документ, лежащий на небольшой, низкой полочке. — Это договор, чтоб ты потом не жаловалась.

Если тетушка Берлиза надеялась, что я подпишу договор не глядя, то она ошиблась. Я прочитала все… От первой строчки и до самой последней. И еще внимательно осмотрела все листы на предмет мелких шрифтов.

А потом ткнула пальцем в пункт, в котором говорилось о предмете договора:

— Здесь нет ни слова про ужин.

— Ой, да что там, — всплеснула руками чертиха, расплываясь в льстивой улыбке, — думаешь, я тебе тарелку каши вечером пожалею…

Угу, именно так я и думаю. Но вслух не сказала. Это же не ссора с соседкой, а серьезный процэсс. Помню, как бухгалтерша наша душу выворачивала за каждый документ и, как заведенная повторяла, мол, без бумажки, в которой прописано все от и до, ты букашка.

— Надо дописать. Иначе я договор не подпишу.

— И останешься без крыши над головой, — улыбка пропала с лица чертихи.

— А вы без ста монет, — тряхнула я шуршащим мешочком. — Либо дописываем, либо деньги останутся у меня.

Тетушка Берлиза недовольно поджала губы.

— Дописывай, — фыркнула.

— И я еще имя свое добавлю, — ткнула я в первую строку, где меня именовали «попаданка номер триста семьдесят девять».

— Вот еще, — махнула рукой чертиха. — Только имя твое никому не интересно. Особенно в официальных документах.

Я спорить не стала. Просто над словами «попаданка триста семьдесят девять» дописала ручкой: Тагирова Альмира Альбертовна, а над строчкой, где говорилось, что аренда комнаты включает в себя завтрак, дописала «и ужин каждый день». Поставила подписи, заверив не только сам договор, но и каждое исправление и добавив «Исправленному верить». Опять вспомнила добрым словом въедливую бухгалтершу, которая доставала меня правильным оформлением всех исправлений в документах. Если бы я знала, что эти знания пригодятся даже в аду, я не рычала бы на нее каждый раз.

— Все, — подвинула ручку чертихе, — теперь вы… И не только в конце, но и рядом с каждым исправлением. На двух экземплярах…

Тетушка Берзила недовольно запыхтела, но подписи поставила там, где надо. Не спорила… Но ручку швырнула так, то стало ясно: моя продуманность ей не понравилась.

Я невозмутимо положила на подписанные договора шуршащий мешочек с деньгами и, придерживая его рукой, потребовала:

— А теперь пишите на обоих экземплярах: деньги получила в полном размере, претензий по оплате не имею…

Тетушка Берлиза зашипела, как закипевший электрический чайник. Но расписку написала, правда, подпись поставила только тогда, когда пересчитала все монетки и убедилась, что их там ровно столько, сколько надо.

— А теперь, — улыбнулась я, аккуратно складывая подписанный договор и пряча его в опустевший шуршащий пакет, — покажите мне комнату, тетушка Берлиза…

Сказала и сразу поняла: комнату-то надо смотреть до того, как договор подписывать! А вдруг она меня сейчас в конуру собачью поселит?

К счастью мои страхи не оправдались. Комната хоть и крохотная, но чистая и даже уютная: кровать, тумбочка и приколоченная к стене вешалка для одежды — шкаф сюда просто не влез бы. Даже самый маленький. Но у меня-то вещей и вовсе нет.

Постельное белье в мелкий цветочек выглядело чистым, пыль по углам не валялась, а стекла на окнах были достаточно прозрачными. В общем, нормально.

— Туалет и ванная в коридоре, — буркнула тетушка Берлиза. Она осталась не слишком довольна нашей сделкой.