Свет надежды

11

Как только ассистент крикнул «Стоп!» и красное табло ненадолго погасло, Ивен тихо отворил дверь, и они с Крис выбрались из студии. Они очутились в длинном коридоре с дверями по обеим сторонам. Мимо пробегали люди, несли куда-то костюмы, парики, реквизит, катили на специальных тележках коробки с пленкой. Ивен взял Крис за руку и потащил по коридору, мимо гримерной с тремя парикмахерскими креслами, зеркалом во всю стену, с рядом ламп над ним, баночками, карандашами и кисточками на длинном столе. Дальше была комната отдыха с несколькими диванами и креслами, пара офисов и еще какая-то комната, набитая прожекторами, кабелями и проводами. В конце коридора было шесть костюмерных, по три с каждой стороны.

Ивен втащил Крис в первую же костюмерную, оказавшуюся свободной, и закрыл дверь.

Костюмерная была маленькая, и по всему было видно, что ею давно не пользовались: в ней ничего не было, кроме голого стола, стула и пустого платяного шкафа.

— Ивен, ты что? — удивилась Крис.

Он прижал палец к губам — молчи, мол! — и прислонил Крис к стене. Схватив Крис за запястья, он поднял ее руки вверх, а потом приник к ее губам. Поцелуй длился так долго, что у Крис обмякли колени.

— Ч-что ты делаешь? — пролепетала она, когда наконец вновь обрела способность дышать.

— Целую тебя и собираюсь сделать кое-что еще, — ответил он.

— Здесь? Сейчас?

— Именно здесь и именно сейчас. В костюмерной, среди бела дня, — улыбнулся Ивен. — Ты ведь спрашивала, что ты можешь сделать для меня? Ну так вот…

Крис хихикнула.

— Ивен, но ведь люди же кругом!

— В том-то и весь смак!

— А если кто-нибудь войдет?

Он протянул руку и запер дверь.

— Не войдет.

— Но ведь стены же тонкие! Услышат!

— Надо постараться, чтобы не услышали. Да, это трудная задача — но интересная! Представь себе, что мы играем пантомиму.

Его глаза светились дьявольским блеском. Он подхватил Крис за талию и усадил на стол. Казалось, воздух накалился, словно пронизанный электричеством. Крис прислонилась спиной к зеркалу. Ивен включил все лампы над зеркалом и на стенах.

— А это зачем? — шепотом спросила она.

— А чтобы лучше видеть тебя! — ответил он одними губами.

— Ох!

— Чтобы видеть твое лицо, твое тело, — продолжал он, снимая с нее туфли, — а ты постарайся шуметь как можно меньше.

— Ты тоже, — шепнула она. — Ты тоже постарайся…

— На этот счет не беспокойся.

Он сел в кресло перед ней и задрал на ней юбку до самого пояса.

— Прекрасно! Никаких колготок.

— Никогда больше не буду носить колготки.

— Разумно. А что это у нас тут? — Ивен провел пальцем по резинке трусиков.

— Сам видишь…

У него волшебные руки! Кожа у нее запылала в предвкушении близости, перехватило дыхание…

— Я купила их в магазинчике в Денвере… ах!.. перед тем, как ехать сюда. И кое-что еще — ты этого еще не видел.

Он беззвучно рассмеялся. — Какая ты предусмотрительная! Для меня покупала, да?

— Для себя. Я не знала, что буду с тобой.

— Но думала об этом? Ты хотела быть со мной, да? — Его пальцы скользили по животу и бедрам — легкими, дразнящими прикосновениями. — Крис, ты мне не ответила. Я жду.

— Хочешь правду?

— Конечно?

— Ах, Ивен! — простонала она — его пальцы пробрались под трусики и принялись поглаживать мягкие, шелковистые волосы. — Я только об этом и думала!

— Да, я знаю, как это бывает.

Он склонил голову и провел языком по ее колену, потом по внутренней стороне бедра.

— Надеюсь, ты не возражаешь, если я сперва немного тебя приласкаю? — шепнул он, и его язык заскользил выше.

— Нет… — громко простонала она, потом опомнилась и зажала рот ладонью. — Прости… Нет, я не против.

Ивен стянул с ее ног крошечный лоскуток шелка и отбросил его. Потом пододвинул кресло поближе и обнял ее за ягодицы.

— Между прочим, ты сейчас так завопила…

— Не обманывай! — возмутилась Крис.

— Еще как вопила! Я-то слышал! А стены здесь действительно тонкие. Так что постарайся стонать про себя.

Это было последнее, что она услышала перед тем, как его губы и язык коснулись складок меж ее ног и того самого чувствительного места…

Как же трудно оказалось молчать! Крис то судорожно хваталась за край стола, то вцеплялась в волосы Ивену. Она извивалась, закусив губу, чтобы не стонать от наслаждения. Весь пыл, который ей хотелось излить в стонах, нашел себе выход в могучем, почти невыносимом урагане жарких чувств, охватившем все ее существо.

Удивительно, как легко и быстро удалось Ивену распалить ее, как извивались ее бедра у него в ладонях, вздымаясь вверх, к тому наслаждению, которое он готовил ей.

И вот наконец его палец проник во влажную глубину ее лона, в то время как его язык продолжал ласкать ее неторопливо и настойчиво, дразня ее плоть, и Крис не выдержала.

Ее накрыла волна наслаждения. Она успела зажать рот ладонью и все же не сдержала долгого стона. Да еще стол трясся и скрипел под нею. Крис поняла, что любой, кто окажется поблизости, непременно догадается, что происходит в запертой костюмерной.

Она дрожала, медленно возвращаясь с небес на землю, а Ивен целовал ее руки и бедра, шепча, что она волшебная, что она самая-самая, что он такой никогда не встречал…

Крис открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее снизу вверх, сложив руки у нее на коленях.

— Я кричала?

— Понятия не имею.

Она нежно отвела прядь волос, упавшую ему на лоб.

— Ах, Ивен, — сказала она, — это было… потрясающе!

Ивен неторопливо облизнулся.

— Ты вкусная, — прошептал он.

Крис покраснела и снова вздрогнула. Ни один мужчина в ее жизни не был так нежен и пылок — ни один даже не пытался пробудить в ней эту бесстыдную чувственность.

Ивен взял ее за руку и поднес к губам.

— Ну что, по-моему, пора покинуть помещение.

Он подобрал ее трусики и легко снял Крис со стола. Крис надела их, оправила юбку, и Ивен уже направился к двери, когда Крис сказала:

— Эй, парень, а ну-ка погоди!

Он удивленно обернулся.

— В чем дело?

Крис решительно подошла к нему, взяла за руки и усадила в кресло.

— Сядь.

— Зачем?

— Пожалуйста, без вопросов. Делай, что тебе говорят.

— Но…

— Тс-с…

Она опустилась на колени перед ним и лукаво заглянула в глаза.

— Насколько я помню, я спросила, чего хочется тебе. А ты, хитрец такой, вместо того, чтобы воспользоваться таким щедрым предложением, устроил рай для меня.

— Это было удовольствием и для меня тоже.

— Верю. А вот это — для меня.

И она стала медленно расстегивать «молнию» у него на джинсах.

— Крис… — сказал Ивен.

Его тон заставил ее остановиться. Она подняла глаза.

— Да?

Он был очень серьезен.

— Я… я не могу ничего обещать, Крис.

— Я и не просила, чтобы ты что-то обещал.

— Я знаю. Но если ты беспокоишься насчет других женщин и все такое, забудь об этом. Такого, как с тобой, у меня не было ни с одной женщиной. Никогда.

Крис почувствовала комок в горле.

— У меня тоже.

Он взял ее за подбородок, и они несколько мгновений просто молча смотрели друг на друга. «Ах!» — подумала Крис. Именно что «ах!». Ведь Ивен только что признался ей — по-своему, скрытно, как всегда, — что любит ее. Она пыталась заставить сердце успокоиться, но сердце не слушалось.

Может быть… Нет, она ни на что не надеется, но может быть…

Осторожность требовала — не загадывай наперед. Но ведь мечтать-то можно? В жизни всякое бывает, не так ли? Да, Крис часто бывало тяжело, и все же по натуре она была оптимисткой.

Кто знает, что случится в будущем? Она знала лишь, что впереди у нее — еще три дня райской жизни. Любовь, Голливуд, море… И, главное, Ивен.

Он смотрел на нее с такой нежностью, что у нее слезы выступили на глазах. Вот почему она доверилась ему почти с самого начала. Он любит ее.

Крис сглотнула ком, вставший в горле, и от всей души улыбнулась Ивену. Потом она снова занялась его «молнией». Она расстегивала ее медленно — ей нравилось наблюдать, как он возбуждается. Крис обхватила ладонью его набухшую плоть и принялась нежно поглаживать сверху вниз.

Ивен шумно втянул в себя воздух. Она удовлетворенно улыбнулась. Ивен был готов. Крис взглянула на него сквозь опущенные ресницы.

— Моя очередь, — шепнула она. — И не вздумай шуметь!

Ивен положил карандаш на стол, оторвался от блокнота и посмотрел на Крис. Она сидела в его старом жестком кресле — он держал его в кабинете из сентиментальности, не желая ни выбрасывать его, ни менять обивку. Бастер сидел перед Крис, положив ей морду на колени и виляя хвостом. В глазах у него светилось неприкрытое, самозабвенное обожание. Лицо Крис было исполнено утренней свежести, нежности и спокойствия. Волосы, влажные после купания, блестели на солнце, лившемся в окно.

Ивену захотелось остановить это мгновение — он знал, что оно совершенно, а совершенство не длится долго.

— Крис!

— Да? — Она продолжала почесывать пса за ухом, улыбаясь при виде блаженной его морды.

— Мне нужны кое-какие подробности о том вечере, когда был налет на супермаркет. Ты готова?

Крис удивленно посмотрела на него.

В пятницу они почти весь день работали, а вечером ужинали в ресторане Мортона. У Крис голова шла кругом — столько там было всяких знаменитостей! Потом он отвез ее к себе — Крис сказала, что соскучилась по морю. Они проснулись час назад. Ивен стал варить кофе, а Крис пошла звонить детям — она звонила им каждый день.

Потом они пили кофе у него в кабинете — Крис в его халате, а сам Ивен — в какой-то диковинной расцветки пижаме, — и говорили о том, чем собаки отличаются от кошек: о том, что собака жить не может без хозяина, а кошка вообще никаких хозяев не признает. Так что вопрос Ивена был совершенно неожиданным.

— А-а… да, конечно. Так мы опять работаем над сценарием?

— Извини, — сказал он. — Так бывает. По крайней мере, у большинства писателей. Говоришь об одном, а голова тем временем работает, и что-то наклевывается. А потом это берет и выскакивает.

— Ну да, как гренки из тостера. Так ты все утро обдумывал сценарий?

— Кажется, да.

— Все утро?!

Ивен улыбнулся — Крис разбудила его нежным поцелуем, и ей наверняка не хотелось думать, что, целуя ее, он думал о сценарии.

— Слушай, не могу же я отвечать за свое подсознание!

— Я тоже.

— Понимаешь, когда я что-то сочиняю, голова работает почти непрерывно, хочу я этого или нет. Но зато теперь черновой вариант уже готов.

— На бумаге?

— В голове. Мне нужно еще несколько заметок, а потом я запишу его весь. Идет?

Судя по лицу Крис, она была не уверена, что ее тайнам не грозит огласка, хотя вообще-то она с каждым днем все меньше беспокоилась по этому поводу. Она залезла в кресло с ногами и накрыла колени халатом. Бастер разочарованно вздохнул, догадавшись, что почесыванию за ухом пришел конец, и улегся на коврик. Крис улыбнулась псу, взяла со столика чашечку с кофе.

— Идет.

Ивен развернулся к ней, наклонился вперед, положив локти на колени.

— Слушай, давай начистоту. Если тебе слишком тяжело, давай не будем об этом. Можешь вообще ничего не говорить. Часть истории я знаю, остальное можно узнать из полицейских рапортов, из рассказов очевидцев, ну и плюс немного воображения. Если хочешь, можем навсегда закрыть эту тему.

— Спасибо, Ивен. Да нет, я не против, — сказала Крис. — С тех пор, как я рассказала тебе об этом — тогда, в Лоумане, — я не боюсь вспоминать об этом. Это было что-то вроде очищения.

— Это хорошо. Понимаешь, это ведь должен быть ключевой момент фильма. Последние тридцать — тридцать пять минут.

— А сколько всего будет идти фильм? Сто двадцать минут?

— Ну что ты! — фыркнул Ивен. — Вряд ли. Это большая телепьеса, часа на два. Сценарий рассчитан на девяносто шесть минут. Остальное займет реклама, перерывы, титры и все такое.

— Понятно. Значит, сцена налета займет… м-м… треть фильма. А что войдет в остальные две трети? — голос у нее слегка дрожал, и Ивену еще больше захотелось успокоить ее.

Он отхлебнул кофе из большой кружки, стоявшей на его столе, потом поставил кружку на место.

— Я думаю, основной темой, на которой строится весь сюжет, будет что-нибудь из того, что ты мне рассказывала. Помнишь, что ты подумала, когда бандит приставил тебе к виску револьвер?

— Еще бы! Как я могу забыть такое? «Господи! Мои дети останутся сиротами!»

— Да, — тихо сказал Ивен — его даже теперь тронуло то, как Крис произнесла эти слова. Он понимал, что никогда не сможет представить себе, что ощущала она в те минуты. — Вот именно. Тема сиротства. Ты готова была пойти на все, лишь бы твои дети никогда не испытали того, что довелось пережить тебе: одиночество, заброшенность, ненужность… На этом все и будет держаться.

Крис озабоченно нахмурилась.

— Не беспокойся, — добавил Ивен, — там не будет ничего, что тебе не понравится. Я обещаю.

— Да уж, — ответила Крис, — а не то берегись!

И Ивен понял, что она совсем не шутит.

— Доверься мне. Я никогда не писал слащавых фальшивых вещей. По-моему, если все чувства лежат на поверхности — это проявление неуважения к зрителю. Зритель должен думать сам.

Он улыбнулся, почувствовав неловкость. Тоже мне, философ!

— Ладно, хватит. Спасибо, мистер Стоун, можете слезть с бочки, — насмешливо одернул он сам себя.

— Знаешь, — задумчиво сказала Крис, — Марла все же сделала одно доброе дело.

— Это какое же?

— Позвала в сценаристы тебя, а не какого-нибудь хмыря, который понаписал бы такого, что я бы потом со стыда сгорела.

Ивен наклонился к ней и взял ее за руку.

— Она сделала еще одно доброе дело, — тихо сказал он. — Она свела нас вместе.

— Это верно.

Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, потом Крис внезапно отняла у него руку, отхлебнула кофе.

— Ну что, работать-то будем?

Ивен нахмурился.

— Крис, ты что?

— Ничего. Просто время-то идет. А мне уезжать завтра. Ты что, забыл?

По крайней мере, старался забыть. И лучше бы она об этом не напоминала. Ему не хотелось об этом думать. Ивену еще никогда в жизни не было так хорошо. Он впервые чувствовал себя в согласии с остальным миром. Злость и пессимизм куда-то делись. Он сделался каким-то… легким, что ли. Чувства хлынули на него водопадом. Это было для него слишком ново, иногда даже беспокоило.

А что, если эти несколько дней, проведенных с Крис, были лишь волшебным провалом в реальности? А когда она уедет, он снова окажется в привычном одиночестве. Эта мысль ему нравилась ничуть не больше, чем мысль об отъезде Крис. Но, с другой стороны, что он может поделать?

На глаза ему попался блокнот с набросками к сценарию. Ивен скривился. Черт бы побрал эту двусмысленность!

— Ивен! С тобой все в порядке?

Наверно, лучше все-таки взяться за работу. Он поднял голову и улыбнулся Крис — он постарался, чтобы улыбка вышла ободряющей.

— Конечно! Прочитать тебе, что я уже написал?

— Давай.

— Значит, так. Начало: крупным планом — лицо Марлы, к ее виску приставлен револьвер, в глазах у нее ужас. Голос за кадром — опять же Марла, она ведь играет тебя: «Господи! Мои дети останутся сиротами!» Потом все расплывается — это значит, она вспоминает, — и перед нами младенец в корзинке. Подкидыш. Это, значит, ты. Идут титры. Дальше сцены из твоего детства, детские дома, одиночество. Насчет банды и исправительной колонии ничего не будет.

Ивен поднял голову, посмотрел в глаза Крис.

— Тебя устраивает?

— Пока да.

Она явно ждала продолжения.

— Может, что-нибудь выбросить?

— Да нет, зачем?

— Пожалуйста, верь мне.

— Если бы я тебе не верила, я бы здесь не сидела.

Он кивнул.

— Хорошо. Теперь насчет секты и беременности. Ты встречаешься с парнем, но он не имеет ничего общего ни с какой сектой. Просто смазливый мальчишка. Вы ровесники, вам обоим по шестнадцать, вы понравились друг другу. Вы пьете кока-колу, болтаете или гуляете над рекой. Короче, становится понятно, что вы сошлись. Кстати, Аризона там даже не упоминается — это все происходит в Чикаго.

— Так-так. Мне это нравится.

— Замечательно!

Напряжение, все время витавшее в комнате, наконец-то исчезло. Ивен незаметно вздохнул с облегчением.

— Сцена в кафе. Потом сразу ты, голосуешь на дороге в Денвер, тебя подбирает Тори. Прошло два года. О том, что было, становится понятно из диалога. Ты говоришь Тори, что сделала ошибку, слишком рано выйдя замуж, но вовремя опомнилась и решила переехать в другой город и начать новую жизнь.

— Так оно и было.

— Вот именно. Ребенка ты собираешься отдать на воспитание. Ты смотришь в окно машины на ночной Денвер, тебе страшно, но в то же время любопытно. Конец первой части.

— Первой части? — не поняла Кристи.

— Понимаешь, большинство сценариев делятся на три части, каждая из которых развивает действие, продолжая основную тему. Твоя история подчиняется основной теме: молодая мать решает сделать все, чтобы ее детям не пришлось пройти через то же, что ей.

— Да, — задумчиво сказала Крис. — Собственно, ведь почти так оно и было на самом деле.

— Ты знаешь, чем ближе к правде, тем выигрышней будет сценарий. — Ивен снова заглянул в блокнот. — Часть вторая: романтическая встреча с Джоном. Ты устала как собака: учеба, две работы, дома маленький ребенок. И ты, подавая ему в кафе завтрак, роняешь на него яичницу. Замечательная сцена.

— Я рада, что тебе нравится, — сухо заметила Крис.

Он улыбнулся, отхлебнул кофе.

— Потом встреча с родителями мужа. Ну, тут тоже придется немного подсластить реальность. Надо сделать Дору подобрее.

Крис фыркнула.

— На самом деле, Ивен, она хорошая. Просто немного бесцеремонная.

— Ну да. Как скажешь. Потом все будет примерно так, как было на самом деле. Рождение Лизы. Ты преподаешь в школе. Трагическая смерть Джона. Наверное, сцена в больнице, когда ты вдруг осознаешь, что теперь у твоих детей, кроме тебя, никого больше нет, что ты должна беречь себя и не имеешь права рисковать собой. По крайней мере, до тех пор, пока они не вырастут. Они не должны остаться сиротами.

Крис изумленно уставилась на него.

— Откуда ты знаешь? Именно об этом я думала после смерти Джона!

Ивен пожал плечами.

— Я просто представил себя на твоем месте.

Он заглянул в блокнот.

— Значит, смерть Джона. Конец второй части. В первой части три — пять сцен плюс детские дома — всего минут тридцать. Во второй — пять — восемь сцен, минуты тридцать четыре — тридцать пять. Так, теперь третья часть. Налет на магазин. Я предполагаю, что он будет состоять из двух больших сцен. Сначала ты приходишь в магазин, и там появляется бандит, потом — то, как ты приходишь к решению и обезоруживаешь преступника. Надо еще раз обсудить это, чтобы разобраться в деталях.

Крис смотрела в пространство, теребя пояс халата Ивена. Она, казалось, размышляла над тем, что он только что сказал. Ивен затаил дыхание. Неужели он разочаровал ее? Может быть, не стоило так распространяться о тайнах своего ремесла?

Подожди-ка. Неужто он всерьез считает, что Крис хочет быть с ним лишь потому, что он пишет этот сценарий? Нет, эта мысль недостойна их обоих. И все же он чувствовал себя неуверенно. Отчего? Он ведь привык считать себя неуязвимым. И потом, они так недавно знакомы — а он уже нуждается в ее одобрении!

Немного погодя Крис с улыбкой сказала ему:

— Ты знаешь, я не специалист, но, по-моему, сценарий отличный. Я тебе очень благодарна за то, что ты позволил мне увидеть, как это делается. Самое удивительное, это как ты ухитрился не выдать ни одной из моих тайн!

— Так ведь я же обещал!

— Да, конечно, — Крис кивнула, встала с кресла и подошла к нему. В ее глазах светилась благодарность — и нечто большее.

Ивен обнял ее за талию. Он не мог удержаться, чтобы не спросить:

— Так ты довольна?

— Да. Вполне.

Он притянул ее к себе и крепко обнял. У него вдруг стало удивительно легко на сердце. Ей понравилось! Странно. Он ведь никогда не обращал внимания на похвалы женщин — разве что в детстве ждал их от матери.

— Это хорошо.

Она погладила его по голове.

— Ты еще не устал от меня?

— Да что ты! А ты от меня?

— Нет. Когда ты мне надоешь, я тебе об этом скажу, — сказала она. Ивен по голосу слышал, что она улыбается. Потом она слегка отодвинулась и, перестав улыбаться, посмотрела на него. — А как насчет Марлы?

— Что ты имеешь в виду?

— Ее этот сценарий устроит?

— А то как же! Она появляется в каждой сцене. А это для нее главное.

Крис рассмеялась с облегчением.

— Ну, тогда все в порядке.

— На самом деле я сделал для нее две замечательные сентиментальные сцены с рыданиями. Она будет на седьмом небе.

— Она что, любит плакать?

— Обожает! Перед камерой, разумеется. Марла — гениальная плакса, она умеет делать это красиво. Собственно, именно поэтому ее и взяли в «Семью Финч».

— В самом деле? Это еще одна голливудская сплетня? — Крис наклонилась, чмокнула его в щеку и уселась к нему на колени. — Расскажи, пожалуйста!

Ивен обнял ее.

— Ну, на пробе для сериала ее спросили, может ли она разрыдаться перед камерой. Сколько ей тогда было-то? Лет пять или шесть. Ей еще дали специальный состав, которым пользуется большинство актеров. Но ей эта штука не понадобилась. Она сразу разревелась и продолжала реветь даже тогда, когда ей сказали, что уже хватит. Она ревела до тех пор, пока продюсеры не подписали контракт с ее папой. И тогда все слезы высохли в момент.

Крис рассмеялась.

— Слушай, это правда?

— Не знаю, не знаю. Может, одна из местных легенд. Но вообще-то с Марлы станется. Она всегда была ужасно честолюбива. Хватка у нее бульдожья. Впрочем, это ты по себе знаешь.

— Да. Надо же, сколько нового я узнала!

— Чего именно?

— Да всего. Что актрисы любят плакать перед камерой. Что двухчасовой фильм идет не два часа. Что правду можно скрыть, и при этом она останется правдой. Что в фильме должна быть тема, и что фильм делится на части… впрочем, жизнь тоже.

Она говорила как бы шутя, и все же Ивен чувствовал в ее голосе то же напряжение, которое насторожило его раньше.

— Крис, ты уверена, что все в порядке?

— Конечно. А нельзя ли перекусить во время работы? Хочешь, я сама приготовлю завтрак? Я, кстати, отлично готовлю. У меня лучшие оладьи по эту сторону Миссисипи. Давай позавтракаем, а я заодно расскажу тебе про налет — все, что вспомню. Пусть это будет третья часть.

Крис усмехнулась и спрыгнула с его колен. Отчего у нее такой чарующий голос? Или это ему кажется?

— Слушай, откуда в тебе столько энергии?

— Наверно, от калифорнийского солнышка!

Она потянулась, подошла к окну и выглянула наружу.

— Еще один чудный день в раю! Да, кстати, — она обернулась к нему, — у меня к тебе просьба.

— Какая?

— Можно мы завтра, после этой вечеринки, переночуем в отеле? Мне ужасно нравятся эти шоколадки, которые кладут на подушку. И мне хочется позвонить по телефону прямо из ванной. А потом у меня есть еще кое-какие предметы туалета, которые мне хочется тебе продемонстрировать.

— Я всячески за!

— И еще. — Ивену показалось, что у нее дрогнул голос. — И еще: можно мы приедем туда за пару часов до приема? Мне нужно время, чтобы одеться. Я хочу быть самой красивой.

Он встал, подошел к ней, обнял ее за талию.

— Ты и так самая красивая, Крис.

Она положила ему руки на плечи и заглянула ему в лицо своими мягкими серыми глазами.

— Спасибо за комплимент. Я их очень люблю. И… я люблю тебя.