Свет надежды

8

Ивен подошел к шезлонгу, где оставил Крис, и посмотрел на нее. Светлые волосы наполовину закрыли ее лицо, отдельные пряди блестели в лучах заходящего солнца. Она спокойно спала, свернувшись клубочком, подложив руку под голову. У Ивена сердце перевернулось.

«Что происходит?» — спросил он себя. Барьер, которым он оградил свое сердце, рушился перед этой женщиной, и Ивену это не очень-то нравилось. Он спокойно жил все эти годы, укрывшись за этой стеной, но что-то, что было в Крис, будоражило его, прорывалось сквозь разочарование и пресыщенность, сквозь неисполнившиеся мечты, достигая того уголка его души, который уже много лет словно бы пребывал в летаргическом сне, но все же был еще жив.

Ивен присел на край кресла. Его томила какая-то странная, печальная тоска по этой женщине. Он попытался избавиться от этого чувства. Он сказал себе, что ему просто хочется завалить Крис в койку, и стоит ему овладеть ею, все эти нелепые фантазии развеются.

Да, он просто хочет ее — очень хочет, в этом все дело. Просто жаждет слиться со всей этой энергией и неосознанной чувственностью, из которых она соткана. Войти в нее и забыть обо всем на свете.

Он отвел в сторону прядь волос, падавшую ей на лоб, обвил ее вокруг уха. Она взяла его за руку, что-то пробормотала во сне. Потом открыла глаза и одарила его сонной улыбкой.

— Я задремала, да? Долго я спала?

— Минут пятнадцать. Не замерзла?

Она покачала головой.

— Нет.

— Ты знаешь, пиццы не осталось, — сказал Ивен, отводя еще одну прядь, упавшую ей на глаза. — Наверно, я ее вчера съел.

— Подумаешь, какая беда!

Крис не собиралась спать, но когда Ивен предложил растянуться в кресле и погреться на солнышке… Просто отдохнуть, не думая о том, что надо хранить какие-то тайны, не сдерживая своей тяги к Ивену… Это было так здорово, что Крис не могла устоять. Она удобно устроилась в кресле, уснула, а когда проснулась, увидела Ивена, сидящего рядом. Он так смотрел на нее, что ей показалось, будто она сейчас растает. Он говорил всего-навсего о пицце, но глаза его источали пламя — и что-то более нежное. Уязвимость? Да. И, похоже, он злился на себя за то, что не мог этого скрыть. Ивен — очень сложный человек. И все же в первую очередь он мужчина.

— Мы можем поехать в ближайший ресторан, если хочешь, — сказал Ивен. — Или заказать что-нибудь на дом. Или…

— Или что?

— Или поесть попозже…

Несмотря на то, что она еще не вполне проснулась, Крис поняла, что речь идет не о том, когда они поужинают. Ивен так смотрел на нее, у него был такой странный голос… Она сказала себе, что надо подумать, но слова вырвались помимо ее воли:

— Давай попозже!

Вот тебе и подумала!

Ивен шумно перевел дыхание.

— Я ужасно рад!

Он произнес это таким тоном, что Крис сразу почувствовала свою власть над ним. Женская сила — способность околдовать мужчину, заставить его страдать и мучиться, ожидая ее решения, — в этом что-то есть! Она перевернулась на спину и подняла глаза на Ивена. Решение принято. Она дала согласие. Что же он будет делать? Бросится на нее, повинуясь порыву страсти, или, сдержав себя и стремясь доставить ей удовольствие, будет медленно соблазнять? Крис потянулась, стараясь, чтобы это движение было как можно более дразнящим. Она видела, что Ивен в таком же нетерпении, как и она сама: дыхание его участилось, глаза сузились.

Она протянула руку и погладила его по щеке. Какой он колючий!

— Ивен…

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя.

Он поднес ее руку к губам и принялся целовать ее пальцы, один за другим. Ивен не торопясь проводил языком по пальцам, от ладони до самых кончиков. И не отрываясь смотрел ей в глаза так, что по коже у нее поползли мурашки.

«Не спеша, — подумала она. — Он думает не только о себе. Понравлюсь ли я ему?»

Ивен расстегнул пуговку у нее на запястье и скользящим движением поднял рукав. Когда он начал целовать нежную, молочно-белую кожу предплечья и сгиб локтя, Крис испустила глубокий, дрожащий вздох. Его язык дразнил гладкую кожу, щекоча и увлажняя ее. Желание толчками расходилось по телу, достигая самой сердцевины ее существа.

— О Боже… — еле слышно выдохнула она. — Я… я не могу…

— Что ты не можешь, моя прелесть?

Его язык скользил вдоль руки, все выше. Теперь Ивен легонько покусывал ее плечо — это было не больно, но ей почему-то хотелось стонать. Почему она раньше не знала, что у нее такая чувствительная кожа?

Она прикрыла глаза, отдаваясь чувствам, которые вызывали в ней его прикосновения.

— Я… я ничего не помню… Где мы?

— У меня дома. На горе. На вершине мира!

— Ах да… Это правда…

Ивен бережно опустил руку, которую он целовал, и принялся целовать другую. Ее вздохи становились все громче, но она уже ничего не замечала. Она погрузилась в мир цветов, чувств и восхитительных желаний.

Почувствовав, что Ивен расстегивает пуговицы ее платья, она на мгновение открыла глаза, чтобы видеть его руки. Его длинные, сильные пальцы, потемневшие от загара, словно колдовали над нею. Он поцеловал ее в жилку, бьющуюся на шее, расстегнул пуговицу, гладя и целуя открывшееся обнаженное тело. Он расстегнул остальные пуговицы и принялся ласкать губами и пальцами холмики грудей, выступавшие над лифчиком. Потом его язык заскользил по шелку, скрывающему ее груди, по обнаженной коже меж грудями и ниже…

С каждым неспешным, чувственным прикосновением его губ дышать ей становилось все труднее. Крис знала, что Ивен тоже возбужден до предела, хотя он удивительно владел собой. Она чувствовала, как ускорился его пульс, слышала, что он после каждого поцелуя дышит все чаще.

— Я никак не могу решить, — сказала она.

— Что?

— То ли я должна и дальше лежать, как похотливая кошка, и покорно принимать твои ласки… — Она ахнула — он коснулся языком сперва одного, потом другого соска.

— То ли что?

— То ли мне следует быть… э-э… более активной?

— Тебе хватит времени и на то, и на другое.

Он потеребил зубами ее набухшие соски, потом облизал их, так что лифчик намок. Воздух холодил влажную ткань, и соски напряглись еще больше. Теперь она испытывала сильные, почти болезненные ощущения. Он стал сосать ее соски сквозь ткань, и теплый, сладостный жар разлился у нее между ногами.

Она застонала.

— Ах, Ивен, что ты делаешь?

— Это еще ничего, а вот что я буду делать потом…

— Ох, я же не переживу! — Господи, неужели ее сердце может биться еще быстрее! У нее сейчас лопнет грудь! — Но делай что хочешь.

Ивен тихо рассмеялся и расстегнул крючки ее лифчика. Потом наклонился ниже и опустил резинку ее нижней юбки, чтобы поцеловать ее в пупок. Она приподняла бедра, чтобы помочь ему снять с нее юбку. И лифчик. И вот Крис осталась совсем обнаженной. Она задрожала.

Ивен притянул ее к себе и обнял.

— Тебе холодно? — шепнул он, целуя ее в шею. — Прости. Я только хотел видеть тебя всю…

— Нет, мне не холодно. Просто… — Она не кончила, обняла его и тесно прижалась к нему.

— Что «просто»?

— Ах, Ивен, в тебе есть что-то такое, от чего у меня прямо голова кругом идет. Я чувствую себя какой-то… неуклюжей, словно очутилась в объятиях мужчины первый раз. Он запрокинул голову и посмотрел ей в глаза теплым, чувственным взглядом.

— Это и есть первый раз, — прошептал он, пожирая ее глазами. — Ты так прекрасна! Именно такой я тебя и представлял.

Она не успела вполне насладиться его словами: он притянул ее к себе и снова приник к ее губам.

Он целовал ее с такой жадностью, что Крис изумилась. Но лишь на несколько мгновений. Потом она отбросила все оставшиеся сомнения и колебания и ответила на поцелуй с тем же неистовством. Медленная подготовка окончилась. Их так давно тянуло друг к другу, и вот наконец в этом поцелуе они дали волю своим чувствам!

Ивен раздвинул языком ее губы, и она коснулась его языка своим, проникнув в его рот и одновременно открыв для него свой. Сперва настойчиво, потом нежно их губы слились, а языки двигались во все возрастающем темпе. Казалось, они жаждут овладеть каждой частицей тела друг друга.

Ивен прервал поцелуй первым. Крис застонала.

— Подожди, — шепнул он. — Дай мне раздеться.

Он встал. Ивен был удивительно высок и пропорционально сложен. Крис жадно смотрела, как он снимает свой джемпер. Когда она увидела его обнаженную грудь, мускулистую и загорелую, она не сдержала восторженного восклицания.

Он улыбнулся, видя ее восторг, немного насмешливо и уверенно.

— Ну, как я тебе?

— Великолепно!

— Остальное снимать?

— Снимай, конечно! Да побыстрее!

Он фыркнул, стащил с себя ботинки, джинсы и наконец снял плавки. Действительность превосходила ее самые смелые фантазии! Бронзовая от загара кожа, красивые развитые мышцы, курчавые волосы на груди и еще более густые волосы между крепких, длинных ног, из которых дерзко восставал большой сильный член.

Во рту у нее внезапно пересохло. Крис облизнула губы. Ноздри Ивена раздувались. Он уже не улыбался — он был охвачен пылом и первобытной страстью! Он наклонился над ней и внезапно подхватил ее на руки.

— Не хочешь немного поплавать?

— Поплавать?

— Ну да!

Крис обняла его за шею, он подошел к пологому краю бассейна и ступил в воду.

— Ты уверен? — спросила она, вцепившись в него еще крепче.

— Ты разве не умеешь плавать?

— Умею, но… но я думала, что мы не плавать собирались, а…

— Одно другому не мешает! — улыбнулся Ивен.

Он спустился в бассейн, держа ее на руках, и они оба погрузились в воду. Вода была чудная, теплая, нагревшаяся за день, и лишь чуть пригасила ее влечение к Ивену, сделав его менее острым, но не менее сильным. Ивен зашел в воду до плеч, а Крис, держась за его шею, изредка шевелила ногами, чтобы держаться на плаву.

Ивен снова поцеловал ее. Крис ерошила его волосы, а он одной рукой поддерживал ее, а другой ласкал все ее тело. С ней никогда еще не обращались так бережно и нежно, словно она какая-то драгоценность, центр чьего-то мира. «Какое блаженство!» — думала она, целуя Ивена и наслаждаясь прикосновениями его рук. Его пальцы скользили по ее плечам, груди, вниз от бедер к стопам — и снова вверх.

И наконец его рука коснулась курчавых волос меж ее бедер, и его пальцы нащупали меж складок чувствительное местечко. Он принялся ласкать его кончиком пальца, и скоро Крис забыла обо всем, кроме пламени, разгоравшегося меж нею и Ивеном, и волн наслаждения, расходившихся по всему телу.

— Ах, Ивен! — простонала она, двигая бедрами, прижимаясь к нему, ища новых прикосновений. — Ивен, это… это… — Крис не договорила, она просто не могла подобрать подходящих слов.

Его ласка стала еще настойчивей, и Крис вскрикнула. Она упивалась каждым его прикосновением. Сквозь смеженные веки она чувствовала на лице теплые лучи заходящего солнца. Крис слышала, как тихо плещется вода о стенки бассейна.

Ее мышцы напряглись еще сильнее. Ее распирало почти невыносимое давление, распространявшееся изнутри, из глубины ее лона.

— Ивен, что ты делаешь?

Она выгнулась дугой и почувствовала, как ее волосы разметались по воде. Ивен продолжал ласкать рукой ее между ног и одновременно целовал затвердевший сосок.

— Я даю тебе то, чего ты заслуживаешь. Наслаждение.

— Но…

— Что «но»? — Он сжал губами другой сосок, его язык двигался в такт с его пальцами.

Крис подумала, что сейчас сойдет с ума.

— Но я тоже хочу дать тебе наслаждение…

— Милая, — прошептал он, — разве я не наслаждаюсь?

Его движения сделались еще быстрее и настойчивее. Его прикосновения отдавались во всем теле Крис, она слышала свои громкие стоны. Волна возбуждения поднялась еще выше, оно сделалось почти лихорадочным. Крис поняла, что больше не выдержит, — и не смогла сдержать ликующего крика.

Перед глазами — одна за другой, одна за другой — вспыхивали молнии. Ее тело билось в конвульсиях, по гладкой воде расходились волны, а Ивен все сжимал ее в объятиях и продолжал работать пальцами и языком, и вот она опять закричала от невыносимого наслаждения — и пришла в себя.

Крис повисла на нем — у нее совсем не осталось сил, она чувствовала себя так, словно рассыпалась на части, но знала, что Ивен рядом и, значит, все с нею будет в порядке. Она свернулась клубочком, приникла к нему, и он принялся осыпать ее шею нежными поцелуями.

Держа его за плечи, Крис опустила ноги и встала на дно рядом с ним. И сразу же почувствовала прикосновение его напряженного члена. Она опустила руку и дотронулась до него.

Ивен застонал и поцеловал ее в губы. Потом прервал поцелуй и отвел ее руку.

— Нет. Подожди.

— Почему?

Она снова потянулась к нему, но Ивен опередил ее. Он подхватил ее на руки и вынес из бассейна.

— Куда ты меня несешь? — спросила она.

— Попробуй догадаться.

Он захватил с собой несколько махровых полотенец из кабинки, стоящей на краю бассейна, и понес Крис в спальню.

— Это, конечно, ужасно пошло, — сказал он, — но, может быть, все же лучше заняться этим в постели?

— Мне все равно, лишь бы ты был рядом.

Они со смехом повалились на кровать и принялись растирать друг друга полотенцами. Ивен полез в тумбочку и достал презерватив. Крис положила голову ему на грудь.

— Так вот почему ты велел мне подождать! Спасибо. Я тебе очень благодарна.

— А я благодарен тебе. За все.

— Ах, Ивен! — вздохнула она, потянувшись к нему. — Это был волшебный день!

— Он еще не кончился.

Он склонился над ней. Теперь была очередь Крис ласкать и гладить его могучие мышцы, тугие курчавые волосы на груди. От него немного пахло хлорированной водой и еще чем-то острым и волнующим, как и должен, вероятно, пахнуть возбужденный до предела мужчина, и у Крис кружилась голова от его близости.

Она раздвинула ноги, чтобы принять его в себя.

— Давай?

— Давай!

Ивен со стоном выдохнул ее имя и вошел в нее таким мощным толчком, что у нее перехватило дыхание. Ее ноги обвились вокруг его талии, а руки — вокруг шеи. Как она хороша! Но Ивен хотел большего. Он взял ее под ягодицы и притянул ее ближе к себе. Он вошел в нее так глубоко, что вдруг испугался, не причинил ли этим ей боли.

Такого у него не бывало. Ни разу. Ни с одной женщиной. Он забыл обо всем на свете, он забыл о своем одиночестве, о ранах своей души. Крис была здесь — наконец-то здесь! — в его постели, в его объятиях.

Через некоторое время он очнулся. В комнате было почти темно. Ивен потянулся к Крис, думая, что она лежит рядом. Но ее на кровати не было.

Он озадаченно оглядел комнату. Потом посмотрел сквозь стеклянную дверь. Крис сидела в шезлонге у дальнего конца бассейна, завернувшись в его купальный халат, и смотрела куда-то в пространство.

Он немного испугался, увидев ее лицо — задумчивое и очень печальное. Он натянул джинсы и джемпер и подошел к ней.

— Крис, — тихо сказал он, присев на край кресла, — почему ты ушла и бросила меня одного?

Она посмотрела на него, но не улыбнулась.

— Голова кружится.

— В чем дело?

— Я же говорила тебе, я же говорила!

Он присмотрелся к ней. Она снова отгородилась от него какой-то стеной!

— Ты жалеешь о том, что было? — спросил Ивен, нахмурившись.

Она взяла его за руку и печально улыбнулась.

— Нет, не жалею. Это было слишком прекрасно, чтобы жалеть.

— Тогда в чем дело? — спросил он, слегка успокоившись.

— Я позволила себе забыть, почему мы здесь. Мы ведь должны были работать над сценарием, и мне заплатили за то, чтобы я рассказала тебе все о себе. А теперь, когда мы… когда мы занимались любовью, я перед тобой совсем беззащитна. А мне понадобится защита, я это чувствую.

Ивен еще раз вгляделся в ее лицо, потом встал и протянул ей руку.

— Пошли.

— Куда это?

— Пошли посмотрим на закат. Здесь недалеко.

— Но у меня только туфли на каблуках.

— Ах да, я и забыл. Погоди.

Он вернулся в спальню и нашел несколько пар толстых носков. Потом вернулся к Крис и надел на нее носки.

— Я обычно одеваюсь сама, — заметила она.

— Нет, позволь мне.

И он взял ее на руки. Ему нравилось носить Крис на руках. Возможно, в этом было что-то от первобытного собственника, но почему бы и нет, черт возьми! Он обошел дом и отворил кованую калитку. Отодвинул пару веток, нависших над тропой, и понес Крис в гору.

Она прижалась к его груди, обвив руками его шею.

— Наверно, мне следовало бы возмутиться. Ты обращаешься со мной, словно с какой-то безвольной бабенкой.

— Ну давай возмущайся.

— А не хочется!

— Ну и хорошо.

Здесь, наверху, было прохладно, тихо — и уютно. Он потому и поселился на горе. Осень была его любимым временем года. Листья на ветках уже пожелтели. К вечеру похолодало. Пахло сырой землей и палой листвой. Бастер увязался за ними. Он бегал по кустам, лаял на бабочек, один раз попытался поймать пролетавшую мимо чайку. Ивен подзадоривал его.

Крис подняла голову.

— Ивен, я ведь, наверно, тяжелая.

— Не беспокойся, малышка. Ты легкая как перышко.

Она рассмеялась. Потом прищурилась:

— Ивен, я все слушаю твой говор и понять не могу — откуда ты родом?

— Говор у меня нормальный.

— Да нет, это понятно. А все-таки откуда ты?

— Коренной уроженец штата Вайоминг.

— Я так и думала, что откуда-то из тех мест, — кивнула она и снова положила голову ему на плечо. — От тебя так и несет Диким Западом.

— Ладно, в следующий раз побрызгаюсь дезодорантом.

— Это было ужасно! — томно простонала она. — Ты уверен, что ты настоящий писатель?

— Обижаете, мадам!

Она фыркнула, прикрывшись ладошкой. Ну прямо как девчонка! Ивен, остановившись на миг, чмокнул ее в губы. Слава Богу, она повеселела! У них еще будет время быть серьезными.

— Ну, вот и пришли.

За сосновой рощей оказалась поляна на краю обрыва. Здесь Ивен поставил ее на ноги, обнял за плечи и показал:

— Вот, смотри!

Перед ними, далеко внизу, простирался океан: огромный, серо-голубой, сливающийся с небом. По шоссе несся поток машин, но отсюда, сверху, они казались игрушечными. Солнце уже почти исчезло за горизонтом, и облака потемнели, рассекая небо серыми полосами.

— Какое чудо!

— Да, — ответил Ивен. Смешно, но он был так рад, что ей понравилось это зрелище, словно сам сотворил всю эту красоту.

— Какое небо, — прошептала Крис. — Краски какие… Я такого никогда не видела.

— Это все смог. Углекислый газ смешивается с туманом и пылью, и получается вот это.

Крис слегка надула губы.

— И все испортил!

— Ну почему же! — пожал плечами Ивен. — По-моему, красота не исчезает оттого, что ты знаешь, как она возникает.

— Может быть… Слушай, Ивен, ты вообще когда-нибудь бываешь сентиментальным?

Он задумался. В голову ему пришли только две картины: Крис и Бастер перед домом, и та же Крис, спящая в шезлонге перед тем, как они занялись любовью.

— Наверно, нет, — ответил он наконец.

— Я так и думала.

Он подошел к одной из сосен и уселся, прислонясь спиной к стволу. Похлопал по ковру сосновых игл.

— Иди сюда. Давай посмотрим на закат.

Крис подошла к дереву и опустилась на землю рядом с Ивеном. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками, глядя на темнеющее небо, расчерченное розовыми и серыми полосами. Они молчали. Ивен поглаживал нежную шею, желая развеять ее страхи.

— В твоем прошлом было что-то страшное? — спросил он. — Ты что, в тюрьме сидела?

Она невесело рассмеялась.

— Нет, в настоящей не сидела. Только в детской исправительной колонии.

— За что?

Крис обернулась к Ивену и долго вглядывалась в его лицо, прежде чем ответить. Этот момент был очень важен: они занимались любовью, и теперь их соединяла наибольшая близость, которая может связать мужчину и женщину, и все же Ивен во многом еще оставался для нее чужим. Он был совсем близко, всего в нескольких дюймах, и смотрел на нее внимательно и пытливо. Он был такой большой. Чувственный. Мужественный. Незабываемый.

Уже совсем стемнело. На небе проступил бледный месяц. В лесу было тихо-тихо. Крис казалось, что ее судьба висит на волоске, и она готова своей рукой оборвать этот волосок.

— Насколько я могу быть уверена, что то, что я расскажу тебе, не пойдет дальше? — спросила она.