Свидание с убийцей

39

Кося одним глазом в зеркало заднего вида, Джек выехал с банковской автостоянки. Он сомневался, что Эмори Ломаке потребует его ареста. Учитывая угрозу разоблачения со стороны Гарсии и возможность разрыва отношений с «Ист-парк», он совсем не заинтересован в том, чтобы Джек оказался в руках правоохранительных органов. Ломаксу не улыбается перспектива затевать судебное дело, в котором он сам может пострадать.

Тем не менее Джек ему не доверял.

Кто знает, на что способен такой мерзавец, как этот Ломаке? Люди, подобные ему, ухитряются вечно оставаться на плаву. Лишенные чести и совести, они делают все, что хотят, не сдерживаемые никакими чувствами.

Кроме, возможно, инстинкта самосохранения. Именно на это и рассчитывал Джек. Он поставил на то, что для Ломакса собственная шкура дороже мести. Скорее всего угрозы Джека заставят Ломакса отказаться от попыток захватить имущество Корбетта или по крайней мере нарушат все его планы.

Вскоре Джек подъехал к заправочной станции.

— Уровень масла, должно быть, низкий, — сказал он служащему, после того как попросил его заправить полный бак.

— Хороший у вас грузовик, мистер.

— Спасибо.

Молодому человеку было, вероятно, лет восемнадцать.

Протирая ветровое стекло, он продолжал восхищаться пикапом.

Залив бензин, он открыл капот, проверил уровень масла и, сказав Джеку, что тот был прав, исчез в гараже. В этот момент в боковое стекло Джек заметил полицейскую патрульную машину. Сердце его сжалось. Неужели он ошибся в Ломаксе?

Однако патрульная машина проехала мимо. Сидевший в ней полицейский не удостоил Джека даже взглядом.

Представление, которое он устроил Ломаксу, вроде бы закончилось так, как надо, тем не менее по зрелом размышлении следует признать, что это была глупая затея, недостойная взрослого мужчины. Не следовало прибегать к таким драматическим приемам. Ему как будто удалось запугать Ломакса, но вот надолго ли? Когда Ломаке придет в себя и сумеет все обдумать, оскорбленное самолюбие может заставить его удвоить свои усилия. Возможно, Джек только навредил Анне, а не помог.

Кстати, было бы чересчур самонадеянно считать, что она рассчитывает на его помощь. Ведь Корбетт подозревал его в отравлении коров, и эти подозрения только усилились при виде помощников шерифа, забиравших его в участок. Анна может решить, что он и вправду виновен. Допрос, которому подвергся Джек, — это все ерунда по сравнению с тем взглядом, которым его одарила Анна, когда он пытался объяснить Дэвиду, почему его уводят помощники.

В общем, как ни крути, а ей с сыном будет лучше, если он, Джек Сойер, исчезнет с их горизонта. Сейчас, когда у него заправлен полный бак, он должен уехать из Блюэра — подальше от всех его обитателей. И он может это сделать с чистой совестью, зная, что надолго нейтрализовал Ломакса, так что Анна вполне успеет найти себе другого финансового советника.

Каким надутым и самодовольным он был, когда выходил из банка! Теперь Джек ругал себя за беспечность. Пусть сегодня он спокойно вышел из управления шерифа, однако в следующий раз это может быть намного труднее. Он сделал большую глупость, угрожая Ломаксу. И чем? Ножом! Это все равно что размахивать красной тряпкой перед мордой быка. Да, чем скорее он уберется из Блюэра, тем лучше.

С канистрой масла в руках к машине подошел мальчишка-заправщик.

— Этот сорт подойдет?

— Да, конечно. Порядок.

Пока масло наливалось в двигатель, парнишка подошел к Джеку.

— Жвачку хотите? — Он протянул ему пачку «Биг ред».

— Спасибо.

Оба принялись жевать.

— Я бы запомнил ваш грузовик. Вы не постоянный клиент, — сказал парень.

— Нет.

— В город или из города?

— Еще не решил.

Молодой человек окинул взглядом улицу.

— На вашем месте я бы поехал дальше.

— Почему?

— Ничего здесь хорошего нет — это точно.

— Вроде вполне симпатичный город.

— До той минуты, пока не появятся Херболды. Вот тогда кое-что заполыхает. — Он причмокнул, как будто такая перспектива ему нравилась. — Мой отец был знаком с ними, когда они здесь жили.

— Серьезно?

— Он говорит, что они могут сюда вернуться. Но я считаю: кому придет в голову ехать в Блюэр, особенно прямо из тюрьмы? На их месте я бы отправился в какой-нибудь большой город и там немного отдохнул. — Он подмигнул. — Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да, я понимаю, что вы имеете в виду. — Джек приподнялся с сиденья и сунул руку в карман брюк. — Сколько я вам должен?

Поняв намек, молодой человек обошел машину спереди, швырнул пустую канистру в мусорный ящик и опустил капот.

— Наличные или кредитная карточка? Если заплатите наличными, то получите пятипроцентную скидку и бесплатное пиво «Кузи».

Джек через открытое окно подал ему двадцать два доллара.

— Давайте скидку. А «Кузи» не надо.

— Вы серьезно? Мы с моей девушкой его обожаем.

— Ну и на здоровье.

— Клево! Сейчас я принесу сдачу.

Во время разговора у Джека созрело решение: он никуда не поедет — до тех пор, пока Херболдов не поймают или не убьют. Пусть Анна прикажет ему убраться со своей земли — он не будет винить ее за то, что она ему не доверяет. Но он уедет из Блюэра только тогда, когда Карл и Сесил перестанут разгуливать на свободе и не смогут представлять угрозу ей и Дэвиду.

— Вот. — Молодой человек подал ему сдачу.

— Спасибо за хорошее обслуживание, — сказал Джек.

Не за что. Спасибо за выпивку. — И, заглянув через плечо Джеку, он добавил: — Куда бы вы ни поехали, мистер, я бы на вашем месте поспешил.

Джек посмотрел в зеркало заднего вида и впервые заметил собравшиеся на горизонте темные тучи.

— Тупые сукины дети!

С графином свежего кофе Люси подошла к стойке.

— О ком ты, Эззи?

— Извини за грубость, Люси. Я просто смотрю телевизор.

От скуки он решил попить кофе. Сейчас он был в зале один — для коктейля слишком поздно, для ужина слишком рано.

Обсуждая с Люси предстоящий футбольный сезон и игру местной команды «Блюэр бакс», он в то же время одним глазом поглядывал на маленький телевизор, стоявший между миксером и микроволновой печью. «Шоу Опры» как раз кончилось, и начался вечерний выпуск местных новостей.

Главным по-прежнему был сюжет об охоте на сбежавших преступников, которые уже больше недели находились на свободе. Однако этот сюжет получил новый поворот. В северо-западной Луизиане на дне колодца были найдены тела двух пожилых женщин. Подозреваемыми опять оказались Карл Херболд и Майрон Хаттс: их отпечатки пальцев были найдены по всему дому. Правоохранительные органы трех штатов наращивали усилия для их поимки, а также для поимки Сесила Херболда и Конни Скэггс.

Телеканал показал прямой репортаж с блокпоста, где, забаррикадировавшись за своими патрульными машинами, сидели вооруженные до зубов полицейские в форме. Камера сняла, как один из них зевает. Именно это и заставило Эззи выругаться.

Наполнив его чашку, Люси принялась тоже смотреть телевизор и смотрела передачу до той минуты, когда сюжет кончился.

— Кого ты назвал тупыми, Эззи?

— Да уж не Херболдов.

— Ты считаешь, что копы не так их ловят? Он криво улыбнулся.

— Если бы ты сбежала из тюрьмы, убила четырех человек, потом ограбила банк и убила кого-то еще, то разве стала бы передвигаться по большим трассам?

— Господи, я не знаю. Это ты у нас эксперт по преступникам.

Он хмыкнул. Люси оказалась единственным человеком, кто так считал.

— Эти блокпосты — просто пустая трата времени и денег налогоплательщиков.

— Ты так думаешь?

— Если бы я был на их месте, — задумчиво сказал Эззи, отхлебнув кофе, — то есть на месте Херболдов, я бы где-нибудь спрятался до тех пор, пока страсти поостынут. Рано или поздно полицейским чинам надоест держать людей на дорогах, чтобы они там валяли дурака и зевали в телекамеры. Или еще что-нибудь их отвлечет, и они станут смотреть в другую сторону. — Он постучал по стойке указательным пальцем. — Вот тогда бы я и двинулся в путь — не раньше.

Хоть он и не заказывал, Люси подала ему яблочный пирог.

— Может, хочешь к этому мороженое? Или взбитые сливки? Или кусок «Чеддера»?

— Нет, так нормально. — Он не хотел пирог, но, чтобы ее не обижать, взял в руки вилку. Пирог оказался очень вкусным, хотя корочка не была такой рассыпчатой, как у Коры. — Я знаю этих ребят, Люси. У них нет книжной учености, но это хитрые бестии. Готов поспорить на месячную пенсию, что сейчас они перехитрили законников. Вместо того чтобы расставлять ловушки, в которые Херболды не станут попадаться, эти полицейские должны были бы шарить по кустам.

— Пришлось бы очень много обшарить, Эззи.

— Я знаю. Это непрактично. Нет, это даже невозможно. Я просто говорю, что только так их можно найти. Если вообще можно.

— Ты думаешь, они могут ускользнуть?

— Будет вовсе неудивительно, если им это удастся. Особенно если всем заправляет Карл, как он обычно это делает.

— Будет ужасно, если они выйдут сухими из воды. Как это они могли хладнокровно убить беспомощных старых леди! А ту девочку? — Она покачала головой, словно желая сказать, что весь мир катится в пропасть. — Может, тебе стоит с кем-нибудь поделиться своими соображениями, Эззи?

— Меня не станут слушать, — проворчал он.

— Готова поспорить, что станут.

Он знал, что это не так. Он уже предложил свои услуги шерифу Рону Фостеру и получил от ворот поворот. Он не хотел снова унижаться.

— Никому я не нужен, Люси. Они считают, что раз я выгляжу старым и дряхлым, то и мозги у меня не работают.

— Ты напрашиваешься на комплимент, Эззи. — Перегнувшись через стойку, она шутливо шлепнула его по руке. — Ты выглядишь совсем не старым, Эззи Хардж. И совсем не дряхлым.

— Ты не видела, как я встаю с кровати.

Только произнеся эти слова, он понял, что она могла истолковать их как-то по-другому. И действительно, посмотрев на Люси, он увидел, что ее глаза затуманились.

Он протянул дрожащую руку к чашке.

— Уж поверь мне на слово, это не очень красивое зрелище. Кора говорит, что у меня все скрипит.

Он больше не смотрел на Люси, однако чувствовал ее разочарование. Помолчав, она тихо сказала:

— Она уже давно уехала.

— Угу.

— Когда она вернется?

— Со дня на день, — солгал Эззи.

— Гм! — И опять наступило молчание. Затем Люси откашлялась: — Ну а пока она не вернется, я буду рада тебя кормить. В любое время.

Довольный тем, что все точки над i расставлены, Эззи улыбнулся.

— Это очень мило с твоей стороны, Люси. Спасибо. Доев пирог, он сделал последний глоток кофе и слез с табурета.

Обращаясь с ним скорее как с гостем, чем с клиентом, Люси проводила его до двери. С тех пор как Эззи вошел в кафе, погода сильно изменилась. Небо потемнело, ветер, словно парусом, хлопал висевшим над дверью тентом.

— Кажется, наконец пойдет дождь, — проговорила Люси.

— Похоже на то.

— Будь осторожнее, Эззи.

— Еще раз спасибо за пирог.

— Эззи! — Остановившись, он обернулся. Люси комкала в руках полотенце. — Однажды, после того как ты ушел, эти старые чудаки… — Она указала на стол, за которым те собирались каждое утро. — Они сказали, что Карл Херболд поклялся убить Делрея Корбетта.

— Больше это не имеет значения. Сердечный приступ все за него сделал.

— А почему он такое говорил?

— После того как он был осужден за убийство охранника в Аркадельфии, Карл написал апелляцию. Дело направили на пересмотр, но Карл уволил своего адвоката и попросил Делрея оплатить услуги нового. Делрей ответил, чтобы тот рассчитывал только на себя. Дескать, сам должен отвечать за свои поступки. И еще радоваться, что его не судят за убийство Пэтси Маккоркл здесь, в округе Блюэр. Карл клялся и божился, что не имеет отношения к ее смерти. Делрей назвал его лжецом и публично отрекся от него. Парень взбесился и наговорил кучу угроз. Новый суд он проиграл и возложил за это ответственность на своего отчима, который не дал ему возможности нанять лучшего адвоката. Собственно, он винил Делрея во всем. Говорил, что если бы Делрей их любил, то они с Сесилом могли бы стать другими.

— Может быть, он и вправду виноват в том, что они стали такими?

— Может быть. Но только отчасти. Эти мальчики были плохими уже тогда, когда он женился на их матери.

Взглянув на пустой стол, она посмотрела на Эззи тревожными глазами.

— Они также говорили, что… что Карл поклялся убить и тебя.

— Ты больше слушай стариков, которые только и делают, что перемывают другим кости.

— Но это правда? — настаивала она.

В некоторой степени, — с неохотой сказал он. — Он говорил, что попал в закоренелые преступники только из-за того, что я в детстве чересчур часто сажал его по пустяковым обвинениям. Якобы из-за меня судьи в Арканзасе отнеслись к нему слишком строго.

— Это тебя все еще беспокоит?

— Нет. Это только разговоры, Люси. Не стоит принимать их близко к сердцу.

— Нет, я говорю о смерти Маккоркл. Это дело до сих пор не дает тебе покоя.

Ее проницательность поразила Эззи. Или это видно невооруженным глазом? Плохо, если люди обо всем догадываются.

— Время от времени я о нем вспоминаю, — тем не менее честно ответил он.

Люси даже не моргнула, но было ясно, что такой ответ ее не удовлетворил. Почему оказавшиеся на его жизненном пути женщины столь догадливы?

— Ну да, Люси, меня это дело все еще беспокоит. Признаться, я много о нем думаю.

— Херболды так и не были наказаны за Маккоркл. — Ее покрытое морщинами лицо выражало сострадание. — И тебя это волнует, так как ты веришь, что они виноваты.

— Не совсем так, Люси. Я начинаю верить в их невиновность.

Снаружи ветер был еще сильнее, чем это представлялось Эззи, когда он сидел в «Трудолюбивой пчеле». Прикрывая глаза от пыли, он с трудом дошел до своей машины и, придерживая одной рукой шляпу, выудил из кармана ключи.

Недавно группа музыкантов из школьного оркестра обошла все припаркованные в центре города машины и подсунула под стеклоочистители листовки, призывающие посетить благотворительный ужин. Сейчас они кружились в воздухе, подобно стае розовых бабочек.

На другой стороне улицы сдуло с места детский плавательный бассейн, принадлежавший магазину «Перри бразерс». Его вынесло на мостовую, и какому-то автофургону пришлось уворачиваться от него.

Забравшись в машину, Эззи включил фары. Хотя до заката оставалось еще несколько часов, из-за низко нависших туч было темно, как в сумерках. По улице на огромной скорости один за другим проносились автомобили — их владельцы старались добраться к месту назначения до начала бури.

По дороге домой Эззи видел несколько опасных дорожных происшествий, едва не приведших к столкновению.

Сам он ехал с большой осторожностью, которая его даже раздражала. Желая поскорее попасть домой, чтобы обдумать то, что неожиданно для себя сказал Люси, Эззи рассматривал бурю как неприятную помеху своим планам.

Однако старые привычки взяли верх, и он стал рассуждать как официальное лицо, столкнувшееся с явлением, угрожавшим общественному порядку. Вполне может случиться наводнение, так что нужно огородить низинные участки, пока какой-нибудь дурак не въехал на своей машине прямо в реку.

Необходимо также привести в боевую готовность пожарных на случай смерча и мобилизовать всех помощников шерифа.

Поймав себя на том, что сворачивает к управлению шерифа, он вспомнил, что больше там не работает. С этой бурей справятся без него, как и со всеми остальными.

Приехав домой, он услышал первые раскаты грома, что отнюдь не улучшило его настроения. В доме было неестественно темно. Включая по дороге свет, он вышел на задний двор и поставил под навес садовую мебель и Корины любимые гибискусы.

Эззи захотелось позвонить жене и спросить, как там с погодой в западном Техасе, чтобы она почувствовала себя немного виноватой за то, что он один сидит здесь в бурю.

Однако, подумав, он решил этого не делать, чтобы вновь не нарываться на отказ. Не сейчас. Потом он будет ее умолять, давать обещания, которые, вероятно, не сможет сдержать, будет делать что угодно, лишь бы вернуть ее домой. Но пока он к этому не готов.

В последний раз, когда он звонил, она резко пресекла его робкие попытки заговорить об их воссоединении.

Собственно, что еще хуже, она их полностью проигнорировала, потратив его время и деньги на оплату междугородных звонков на разговор о похоронах Делрея Корбетта и о еде, которую он должен был отнести Анне. Наверное, он с самого начала ошибался. Когда обнаружили обнаженное тело мертвой девушки, он сделал поспешный, но вроде бы вполне логичный вывод. Возможно, он хотел, чтобы братья Херболд оказались в этом виновны, потому что ждал от них подобных неприятностей. Все равно не за горами было то время, когда они кого-нибудь убили бы. Эззи просто немного опередил события, вот и все. В Аркадельфии они получили замечательное алиби. Во время ограбления в продуктовом магазине их сфотографировали.

Однако, считая их виновными, Эззи подтасовывал факты. Не так чтобы очень, но подтасовывал. Ведь женщина, которая обычно носит туфли размером восемь с половиной, в общем-то может носить и восьмой. Так же поступил и Эззи.

Тем не менее уверения Карла в своей невиновности всегда беспокоили бывшего шерифа. Зачем Карлу сознаваться в других преступлениях, но яростно отрицать, что в ту ночь он уехал вместе с Пэтси? Раньше Эззи считал; что тот врет. Но, может быть, это и не так. Может быть, единственный раз в жизни Карл сказал правду.

Самое неприятное здесь заключалось в том, что если тогда не Карл с Сесилом ушли с этой девушкой из таверны, то это сделал кто-то другой. Таинственный незнакомец увез ее на берег реки, занимался там с ней сексом, а потом оставил лежать мертвой на траве. Он-то и может ответить на те вопросы, которые мучают Эззи вот уже четверть века.

Неужели он потратил значительную часть своей жизни, пытаясь доказать вину Карла и Сесила, когда на самом деле какой-то другой человек слышал, как она испустила последний вздох? Неужели он позволил виновному уйти от наказания?

Если это так, то он просто глупец.