Своенравная наследница

Глава 6

Флинн Стюарт вернулся во дворец, а Элизабет собрала вещи и понесла их Нэнси.

— Вы ему нравитесь, — заметила служанка.

— Мы встретились только сегодня утром, — напомнила Элизабет.

— Значит, ему понравилось то, что он увидел. Иначе зачем бы мужчина погнался за уплывшей лодкой, чтобы принести вам одежду? — спокойно спросила Нэнси. — Вы обзавелись другом, мистрис. Неплохой конец первого дня при дворе. А теперь я отнесу эти вещи наверх и посмотрю, не нужно ли что-то починить. Потом мы решим, что вы наденете завтра. И вам нужно выспаться. Если верить Мейбл, как только вы станете участвовать в придворной жизни, у вас совсем не будет времени на отдых.

Женщины пошли наверх.

Во второй половине дня вернулся лорд Кембридж. Они посидели в парадном зале, окна которого выходили на реку, после чего поужинали вместе с Уильямом Смайтом. Элизабет рассказала о визите Флинна.

— Не думала, что кто-то может быть так любезен, — закончила она. — Филиппа будет рада узнать, что я получила назад эти чудесные рукавчики. Почему она не вернулась с вами, дядюшка? Все еще сердится на меня?

— Она словно одержимая, — вздохнул лорд Кембридж, кладя на тарелку толстый ломоть окорока. — Полна решимости найти тебе мужа. Рыщет, подобно тигрице, в поисках подходящего мужчины. Но ты была весьма проницательна в своих наблюдениях. Здесь ты никого не найдешь. Однако давай насладимся прекрасным месяцем маем, а потом вернемся к себе на север. Я знаю, что твоя мать расстроится, но, очевидно, судьба припасла для тебя кое-что другое. Ну а ты, Уилл? Как прошел твой день?

— Я договорился с французским торговцем в Лондоне о покупке шелковой нити. Ему нравится иметь с нами дело, потому что мы не обманываем его, как другие. Нить будет отослана прямо во Фрайарсгейт.

— И как скоро? — оживилась Элизабет. — К зиме успеет?

— Да, мистрис, — кивнул Уилл.

— Я хочу изменить цвет ткани, — пояснила она.

— Дорогая, никаких дел, пока мы при дворе, — засмеялся лорд Кембридж.

— Хорошо, дядюшка, — лукаво усмехнулась Элизабет. — Но что ты думаешь о зеленом?

— Хитрое создание! Это будет зависеть от того, какой ты выберешь оттенок. Лучше расскажи об этом красавце, королевском бастарде. Кажется, у тебя слабость к шотландцам, как у твоей матери, дорогая.

— Он мне, случайно, не подходит, дядюшка? — серьезно спросила она.

— Может, подходит, а может — нет. У него нет ни собственных земель, ни титула. Думаешь, он способен стать хорошим помощником?

— Думаю, этому помешает его преданность королю, — вздохнула Элизабет. — Мы много говорили сегодня. Он прекрасный собеседник. Но обязан королю своим местом и своей честью. Мне кажется, что он еще не готов осесть на земле. Да и будет ли когда-нибудь готов? Он не ищет покоя.

— Все же нужно о нем подумать. Может, он уже устал скитаться?

— Едва ли. Он сам сказал, его дом там, где, можно служить королю, — пояснила Элизабет.

— Да, это не сулит добра, — вставил Уильям Смайт. — Скорее всего, милорд, он не подходит мистрис Элизабет.

— Мне не хочется возвращаться на север, только чтобы признать поражение, — покачал головой лорд Кембридж.

— Возможно, леди Филиппа все-таки сумеет найти жениха. Одна она способна на такой подвиг, — успокоил его Уилл.

Но Филиппа потерпела поражение. Совсем как много лет назад, когда так и не смогла обрести мужа. И это понятно. Двор короля Генриха — центр вселенной. Сюда съезжаются те, кто не хочет влачить унылое существование в провинции, а тем более на севере. К тому же Элизабет вовсе не собиралась помогать ей в поисках и все время проводила в компании Анны Болейн и ее свиты. Подумать только, связаться с королевской шлюхой, зная, как будет расстроена старшая сестра!

Но Элизабет последовала совету лорда Кембриджа и решила хорошенько повеселиться. Вопреки мнению окружающих Элизабет вовсе не считала управление поместьем таким уж тяжким бременем. Она — хозяйка Фрайарсгейта и просто выполняет свой долг. И все же свободного времени у нее было мало. И возможно, поэтому сейчас ей нравилось быть беспечной и легкомысленной. И бурная светская жизнь совсем ее не утомляла.

— Вы единственная из всех дам, кто способен неутомимо веселиться наравне со мной. Чем это можно объяснить? — спросила ее Анна Болейн неделю спустя, когда они сидели вдвоем в дворцовом саду.

— В отличие от придворных дам я привыкла к тяжелой работе. А вот вы, дорогая Анна, по-моему, никогда не спите.

Они сблизились настолько, что звали друг друга по именам.

— Сон — это трата времени, Бесс. Столько нужно сделать, столько увидеть, столько услышать!

— Впереди у вас целая жизнь! — воскликнула Элизабет.

— В ноябре мне будет двадцать пять лет. Практически старая дева и еще не замужем, — вздохнула Анна. — А ведь могла бы. За мной ухаживал Гарри Перси, наследник Нортумберленда, но Уолси, будь он проклят, встал между нами.

— Но почему? — ахнула Элизабет.

— Потому что меня хотел король, — чистосердечно призналась Анна. — Но не все его желания исполняются. Я сказала, что никогда не стану его любовницей и, пока королева остается его женой, между нами ничего не будет. Зато я отомстила Уолси. Когда он заставил Гарри жениться на другой, я сказала, что отомщу ему. Тогда все надо мной смеялись. Но теперь им не до смеха: Уолси впал в немилость и отправился в изгнание.

— А куда его сослали?

— В Йорк, поскольку он архиепископ этого города. Правда, дальше Кавуда он не уехал. Но не важно. Больше король никогда не станет пользоваться его советами. Подумать только, Бесс, святой отец выступил в роли королевского сводника! Если бы он вел себя как порядочный человек, я бы уже была женой и матерью. Но никто не позволяет мне вести себя так, как хочу я. Король командует. Мой дядя герцог командует. — Анна вздохнула. — И все меня ненавидят. Только и ждут, когда король мне изменит.

— Может, и все, но только не я, — запротестовала Элизабет.

— Ты почти ничего не знаешь обо мне, кроме того, что слышала от других.

— Да, я слышала разные сплетни, — призналась Элизабет. — Но теперь я знаю вас, Анна, и вижу, что в них мало правды.

— Вы всегда говорите то, что думаете, верно? Как я завидую этому вашему качеству! Сама я должна тщательно подбирать каждое слово, чтобы враги не истолковали его превратно и не использовали против меня.

— Меня воспитывали по-другому. В девять лет вы были во Франции, в свадебном поезде принцессы Марии. А я босиком бегала по лугам за овцами. В двенадцать лет вы служили французской королеве Клотильде. Я же училась управлять хозяйством. В семнадцать лет вы приехали к английскому двору. В четырнадцать мне доверили Фрайарсгейт. По склонностям и воспитанию я сельская жительница. Вы же — придворная дама благородного рождения. Если я начну выражаться как придворная дама, меня в моих местах не поймут. Моя семья попыталась меня немного обтесать, но, боюсь, им это не удалось. Если моя прямота не оскорбляет вас, я рада. Я не могу стать другой.

— Нет, вы меня не оскорбили, — вздохнула Анна. — Вы единственная, кому я могу верить и доверять. Мой дядя-герцог спросил, что я в вас нашла. Он бы не одобрил нашей дружбы, но ваш племянник, сын графа Уиттона, — один из его пажей. Я сказала, что мне нравится ваша честность.

— Кроме того, я пробуду здесь недолго, — хихикнула Элизабет. — Я видела герцога. Представительный джентльмен.

— Ничего не скажешь, — согласилась Анна. — Он глава нашего дома, и я должна во всем ему повиноваться.

Она нервно передернула плечами.

— Иногда я сопротивляюсь, зная, что могу пойти к королю и он меня защитит. Дяде это не нравится, но он вынужден смириться — иного выхода у него нет. Королю должны повиноваться все.

— Он добр к вам, и все же вы не любовники, — констатировала Элизабет.

Анна Болейн даже растерялась:

— Почему вы это сказали?

— Я услышала это от вас.

— Все считают иначе, но я — не моя сестрица Мэри, несчастное создание. Король выдал ее замуж и признал одного из ее детей, хотя она утверждает, что и второй ребенок тоже от него. Муж использует ее для своих целей, и ему все равно, что король укладывал ее в свою постель даже после их свадьбы. Я не позволю, чтобы мои дети считались детьми сомнительного происхождения!

— По-моему, вы избрали верный путь. Рано или поздно король получит развод. И он любит вас. Это видно по тем взглядам, которые он бросает на вас.

— Но когда мы поженимся… — со страхом пробормотала Анна. — Что, если я не смогу родить ему здорового сына? Что, если потерплю неудачу, как Екатерина Арагонская? Что тогда будет со мной?

Она очень разволновалась, но, нужно отдать ей должное, быстро взяла себя в руки.

— Не буду думать о плохом. Конечно, когда мы поженимся, я рожу королю сына.

— Вы станете королевой, — тихо напомнила Элизабет.

— Да… — слегка улыбнулась Анна Болейн. — И буду делать все, что хочу, и никто, даже мой дядя, не посмеет слова сказать против. И всякий, кто был недобр со мной, жестоко за это пострадает. Что хорошего быть королевой, если не сможешь даже поквитаться с врагами?

— Вы будете хорошей королевой, — сказала Элизабет.

— Полагаю, что так. Мать короля должна быть безупречна, — пробормотала Анна, но ее темные глаза лукаво блестели. — Кстати, я говорила вам, что в ноябре мне будет двадцать пять? А когда у вас день рождения?

— Двадцать третьего мая мне исполнится двадцать два года.

— Вы родились в мае? — вскричала Анна. — Тогда мы устроим праздник, дорогая Бесс! Маскарад! Тема… нам нужна тема… Нашла! Сельская ярмарка! Гости будут в костюмах животных! Как прекрасно родиться в мае!

Она вскочила и потянула Элизабет за руку:

— Поторопимся! До вашего дня рождения осталось две недели. А сделать нужно очень многое!

Они поспешили во дворец.

Король беседовал со своими советниками, но для Анны это не было препятствием. Она протиснулась мимо стражников и ворвалась в зал совета, таща Элизабет за собой. Девушка поспешно оглядела комнату и заметила крайнее неодобрение на лицах присутствующих, включая герцога Норфолка.

Но король улыбнулся и протянул Анне руки:

— В чем дело, милая?

— Милорд, в конце этого месяца день рождения Бесс Мередит. Я прошу вашего разрешения устроить маскарад.

— И заглянуть в его кошель, — послышался чей-то шепот, сопровождаемый тихим смешком.

Анна отпустила руки короля и встала. Она тоже расслышала злые слова, но не подала виду.

— Поскольку Бесс росла в деревне, мы устроим сельскую ярмарку. И все нарядятся животными. Будут танцы и состязания лучников, как для леди, так и джентльменов, милорд. Что вы на это скажете?

Она выжидающе улыбнулась кошачьей улыбкой.

— Думаю, это прекрасная мысль. А ты, Элизабет Мередит? Сколько лет тебе исполняется?

— На такие вопросы мне отвечать не обязательно, — кокетливо проговорила Элизабет, приседая в реверансе. — Но если будете настаивать, я признаюсь, что стара так же, как мой нос. И гораздо старше зубов.

Члены совета рассмеялись. Король широко улыбнулся:

— Да, ты истинная дочь своей матери! Можешь так ей и передать!

Он снова взглянул на Анну:

— А теперь, милая, тебе пора уходить, тем более что у нас много дел.

— Итак, вы удостоены особого внимания, — заметил Флини, встретившись с Элизабет перед обедом. — Весь двор только и говорит о том, что Анна Болейн устраивает маскарад в вашу честь. До сих пор подобные развлечения были привилегией гостящих в Англии особ королевской крови. Что по этому поводу думает ваша сестра? У нее наверняка есть свое мнение?

Элизабет кокетливо ударила его по руке.

— Филиппа в бешенстве. А дядюшка Томас вместе с Уиллом работает над нашими костюмами и масками. Должна признаться, я взволнована и смущена. Я всего лишь упомянула, что мой день рождения — в конце мая, и Анна вдруг начала щебетать о состязаниях лучников, маскараде и танцах.

— В каком же костюме вы будете? — ухмыльнулся он.

— Дядя Томас нарядится бараном, а я — овечкой. Филиппа твердит, что не пойдет с нами, но на самом деле она скорее умрет, чем пропустит такое развлечение. У нее будет маска павлина и платье из переливающегося голубовато-зеленого шелка. Когда она перестанет дуться, дядя Томас преподнесет ей этот сюрприз. Он обожает делать сюрпризы.

— Вы умеете стрелять из лука? — спросил Флинн.

Элизабет покачала головой:

— Нет. Не то что мои сестры.

— Тогда я должен вас научить. Нельзя же появиться на собственном празднике и не участвовать в состязаниях. Не важно, меткий вы стрелок или нет, поскольку из вежливости должны дать выиграть другим. У реки есть несколько мишеней. Пойдемте, начнем урок.

Слуги принесли им луки и стрелы.

— Все очень просто, — наставлял Флинн. — Следите за мной и делайте, как я.

Он вынул стрелу из колчана, вложил в тетиву, прицелился, и стрела вонзилась в мишень.

— Теперь ваша очередь.

Он вручил ей лук, встал рядом и, обняв за талию, показал, как его держать.

Элизабет выбрала стрелу, вложила в тетиву, гадая, не попросить ли его отодвинуться, — близость Флинна смущала ее.

— Медленно отводите тетиву… — настаивал он. — Вот так. Теперь отпускайте.

Элизабет вскрикнула, когда тетива обожгла ей руку.

— Вам стоило бы надеть перчатки, — покачал он головой, поворачивая ее запястье, чтобы исследовать ожог. Совсем маленький, но кожу, вероятно, щиплет.

И тут Флинн дерзко поцеловал больное место.

— Лучшее лечение, — прошептал он.

— Я попала в мишень? — спросила Элизабет, притворяясь, будто игнорирует его поцелуй.

Но ее щеки горели, а сердце тревожно билось.

— По-моему, ваша стрела утонула в реке, — засмеялся он. — Необходимо сделать из вас настоящего лучника.

— Дайте мне еще стрелу, — быстро сказала Элизабет. — Если придется стрелять на празднике, я не опозорюсь! Мне просто необходимо научиться попадать в цель.

Он протянул ей стрелу, и она вставила ее в тетиву.

— Теперь отводите тетиву, очень медленно, — командовал он, — отодвиньте немного руку, не то тетива снова вас обожжет. Вот так. Теперь отпускайте.

На этот раз стрела полетела прямо в мишень.

— Получилось! — вскрикнула Элизабет.

— Так оно и есть, Элизабет Мередит. Сможете выстрелить так еще раз?

Она взяла третью стрелу, вложила в тетиву и спустила. Стрела снова застряла в соломенной мишени.

— Попала! Правда, я хорошая ученица?

Она отложила лук.

— Правда, я превосходный учитель? — ответил он ей в тон.

Руки его сжались чуть крепче. Он привлек ее к себе и в страстном поцелуе приник к ее губам. Большая ладонь накрыла ее затылок.

Но Элизабет отстранилась, удивленно уставясь на него огромными зеленовато-карими глазами.

— Почему вы сделали это? — прошептала она, поправляя французский капюшон и вуаль.

— Потому что хотел, — честно ответил он.

— И вы всегда добиваетесь того, чего хотите? — спросила она.

— Обычно, — признался Флинн.

— Боюсь, сэр, вы слишком дерзки. Я не давала вам разрешения целовать меня, — выдавила Элизабет.

Ее сердце снова застучало в бешеном ритме, а голова слегка кружилась.

— А если бы я спросил? Разрешили бы? — не унимался он, медленно проводя пальцем по ее щеке.

— Разумеется, нет, — чересчур быстро выпалила Элизабет.

— Именно поэтому я и сделал то, чего хотел. У тебя сладкие губки, мой обожаемый ягненочек! Просто созданные для поцелуев, и, несмотря на праведный гнев, ты наслаждалась каждым моментом.

Услышав такие слова, Элизабет слегка растерялась, но все же сказала:

— Я еще не разобралась в своих чувствах, Флинн Стюарт, но вы, возможно, правы, и я действительно наслаждалась. Вы второй мужчина, которому удалось меня поцеловать, и, по странному совпадению, первый тоже был шотландцем.

Флинн выглядел потрясенным. При виде его ошеломленной физиономии она мило улыбнулась.

— Кто он? — спросил Флинн, пытаясь вернуть преимущество, которое она так ловко у него отняла.

— Ну, это, положим, вас не касается! — фыркнула Элизабет, явно довольная собой. — Ни он, ни вы не имеете власти надо мной. А теперь проверим. Смогу ли я попасть в мишень, когда вы не обнимаете меня за талию, или это ваши руки творят чудеса?

Она опять подняла лук, и оказалось, что стрела снова попала в мишень.

— Либо у меня настоящий талант, либо вы действительно хороший наставник, — лукаво усмехнулась Элизабет, откладывая лук. — Думаю, сегодня я научилась всему, что хотела.

Повернувшись, она пошла обратно. Флинн долго смотрел ей вслед, потом тихо рассмеялся. Пусть Элизабет Мередит — маленькая сельская овечка, но вряд ли она так легко отдастся на съедение диким собакам или волкам. Уж очень она умна. Впрочем, и он не глуп. Правда, ему могут грозить неприятности со стороны короля и ее родных, если он соблазнит девушку. И все же… все же… Она бросила ему вызов. Эта девчонка — не кокетка и не простушка, как многие девушки, явившиеся сюда в поисках мужа. Она остроумна, искренна и очень-очень красива.

Элизабет спиной ощущала взгляд Стюарта, но, не оборачиваясь, шагала к маленькой рощице, отделявшей дом ее дяди от королевского дворца. Ей нужно побыть одной. Ухаживания Флинна ей очень приятны, но одновременно и тревожат. Он человек интересный, но подходит ли для жизни во Фрайарсгейте?

Интуиция подсказывала, что нет, потому что для него на первом месте стоит преданность единокровному брату. Такой мужчина, как Флинн, вряд ли откажется от своих принципов, от такого родства и осядет в Англии. Но какой вред от невинного флирта? Как девушке распознать своего суженого, если она не будет кокетничать с мужчинами?

Остановившись у кирпичной ограды, Элизабет вынула из кармана ключ, открыла калитку и оказалась в саду, где сразу почувствовала себя свободнее.

Она решила пропустить ужин во дворце. Нет больше сил высиживать на очередном бесконечном, пире вместе с Филиппом и ее друзьями. Их, разумеется, не посадят за высокий стол, и они весь вечер будут сплетничать об Анне Болейн, занимающей место королевы рядом с Генрихом. Это повторялось изо дня в день. Они вздыхали о пребывающей в ссылке королеве и критиковали поведение короля. Он, считавшийся самым благородным и рыцарственным джентльменом во всей Европе, сейчас, похоже, был одержим и околдован. Ходили слухи, что мистрис Болейн Действительно ведьма.

Каждый раз, слыша столь глупые обвинения, Элизабет едва сдерживалась, чтобы не спросить: почему тогда они не привлекут к этому делу церковь?

Но если она посмеет высказаться вслух, Филиппа сгорит от стыда и снова разозлится на нее. Она и без того расстроена тем, что муж не сможет приехать ко двору в этом месяце: что-то случилось с его коровами.

Филиппа даже расплакалась, жалуясь, что для Криспина важнее всего в жизни Брайарвуд, но когда дядя Томас сухо заметил: если так, то ей очень повезло, — она замолчала.

Элизабет вошла в дом и сразу направилась в зал. Там было тихо и спокойно. Она облегченно вздохнула. Полмесяца уже прошло. Ей казалось, что она находится здесь целую вечность, но, как выяснилось, впустую. Как ей хотелось вновь очутиться во Фрайарсгейте!

Но к ее удивлению, оказалось, что она не одна.

— Уилл! За высокой спинкой стула я тебя не заметила!

— Как мне хочется в Оттерли! — вздохнул он. — Когда ваш дядюшка прибывает ко двору, он, подобно бабочке, перепархивает с одного места на другое. Я его почти не вижу. А вот в Оттерли мы целые дни проводим вместе, беседуем о делах поместья и торговле шерстью.

— Почему же вы не бываете с ним при дворе? — спросила Элизабет.

— Мне не пристало сопровождать вашего дядю, тем более что когда-то я был в услужении короля. А лорд Кембридж иногда возвращается чуть не под утро, — пожаловался Уилл.

— Он очень общителен, но Филиппа утверждает, что раньше дядюшка был более энергичен. Теперь он почти не танцует и в основном проводит время за карточным столом.

— Он очень удачливый игрок. Впрочем, он удачлив во всем, за что берется, — заметил Уилл.

— Я тоже хочу домой, — призналась Элизабет. — Но мы должны остаться до конца мая, тем более что мистрис Болейн устраивает маскарад в мою честь. Мне очень жаль, Уилл.

— Это большая честь. Странно, что при ваших семейных связях и дружбе с королевой вы сблизились с мистрис Болейн. И похоже, она вам нравится. Говорят, она умна и сообразительна, чем заслужила любовь короля.

— Так оно и есть, — кивнула Элизабет, — но она еще и очень боится. Ее дядя, герцог Норфолк, словно злой волшебник, старается ею манипулировать, чтобы заполучить власть. Я все гадаю, женится ли на ней король. А те, кто окружает ее, ищут лишь собственной выгоды. Собственно говоря, у нее больше врагов, чем друзей. Все это очень грустно. Я счастлива, что живу на севере и у меня есть Фрайарсгейт.

— И все же вы с нетерпением ждете праздника, — улыбнулся Уилл. — Хозяин рассказывал о масках и костюмах, которые велел сделать для вас.

— Костюмах? — ахнула Элизабет. — Я думала, что просто надену маску и нарядное платье.

Она рассмеялась. Ей следовало бы помнить, что Томас Болтон обязательно придумает нечто занимательное!

— Что это за костюмы?

— Костюмы поразительные, мистрис Элизабет, но думаю, вам лучше спросить дядю. Не хочу испортить ему сюрприз.

— Тогда я подожду его возвращения, — решила Элизабет.

Уильям почувствовал себя лучше, как всегда в присутствии Элизабет.

— Сказать повару, чтобы приготовил ужин? — спросил он.

— Да. Мы поедим вместе, — решила Элизабет.

— Но учтите: вы ничего больше из меня не вытянете, — усмехнулся Уилл.

Вернувшись домой перед полуночью, Томас застал секретаря и племянницу за увлекательной игрой в "Зайца и собак" [4].

— Так вот ты где, дорогая. Твое отсутствие этим вечером было замечено, да и Флинна Стюарта нигде нет. Боюсь, твоя репутация сильно пострадала. Я слышал, сегодня он обнимал и целовал тебя на берегу реки.

Он швырнул перчатки на стол и налил себе вина.

— Кто выигрывает?

— Я! — объявил Уильям. — Вы же знаете, как я поднаторел в этой игре! Хотя мистрис Элизабет — куда лучший игрок, чем вы.

Лорд Кембридж слегка нахмурился, но, сообразив, что так и не получил соответствующего объяснения, повернулся к Элизабет:

— Дорогая?

— Флинн Стюарт учил меня стрелять излука, поскольку в день маскарада будут соревнования лучников, и я не хотела опозориться. Он не обнимал меня. Просто показывал, как лучше вложить стрелу в лук. Неужели даже самое невинное из занятий не может ускользнуть от бдительных глаз сплетников? — раздраженно процедила Элизабет.

— А поцелуй, дорогая? — не унимался он.

Раздражение Элизабет было красноречивее всякого ответа.

— Да, когда мне удалось несколько раз попасть в мишень, а не в реку. Но вряд ли мы вкладывали что-то в этот поцелуй, который даже не достоин упоминания!

— А вот сам джентльмен краснел, когда его стали поддразнивать. И не отрицал, и не подтверждал обвинения.

— Потому что это сущие пустяки, дядюшка. Просто мы поздравили друг друга. И ничего такого в этом нет, что бы ни плели злые языки, — заверила Элизабет.

— И все же потом ты ушла домой, — покачал головой Томас.

— Потому что мне стало скучно. Король очарователен, мистрис Болейн восхитительна, но я здесь чужая и не хочу стать своей. Люди удивляются, почему мистрис Болейн дает праздник в мою честь. А я не удивляюсь. Ей так же скучно, как и мне. Останься я, и пришлось бы весь вечер слушать Филиппу и ее друзей. Мне все это надоело. Поэтому я вернулась домой, съела вкусный ужин, выпила вина и провела время в хорошей компании. Но дождалась тебя, дядюшка. Потому что хотела расспросить о костюмах, которые ты заказал к маскараду.

Лорд Кембридж фыркнул:

— Дорогая, думаю, после этого маскарада мы станем темой для пересудов на много месяцев. По размышлении я решил, что масок овец недостаточно. Ты ведь таешь, многие смеются над твоим происхождением. Не в присутствии короля, разумеется, а в тесном кругу. Узколобые, злобные создания с благородными именами и без единого пенни в кошельке считают себя лучше остальных. И чувствуют угрозу от новых лиц, которые могут предложить королю свой ум и образованность, а не только фамильное древо. Поэтому я решил, что неплохо бы утереть носы всем этим аристократам. Король и мистрис Анна поймут шутку и немного развлекутся. Наши костюмы будут почти одинаковыми: безрукавки из овечьих шкур шерстью наружу. Камзолы из шелка с клочками шерсти, выглядывающими из разрезов рукавов. У тебя будет кремово-белая безрукавка, а у меня — черная. Потому что я буду черной овцой [5]. Из разрезов штанов тоже будут выглядывать клочки шерсти. Шелковые чулки и туфли из черной кожи в форме овечьих копыт. Маски — твоя золотая, моя серебряная — в виде овечьих морд. Мою украсят к тому же великолепные изогнутые рога, а ты, дорогая, повяжешь два банта.

— Дядюшка! Это просто великолепно! И ты прав, о нас будут сплетничать много месяцев. Но ничего не говори Филиппе. В конце концов она смягчится и наденет костюм павлина. Она поймет шутку, но все же будет недовольна, что я показываю ноги. С твоей стороны весьма смело предложить все это, но я соглашаюсь!

— Дорогая, это твой последний придворный бал, и я хочу извлечь немного пользы из этого маленького приключения. Хоть повеселимся! Не знаю, почему я согласился с твоей матерью насчет этой поездки ко двору. Мне показалось, что это хорошая мысль. Для Филиппы и Бэнон — да. Но не для тебя. Не знаю, как найти тебе мужа, но уверен, что не при дворе, и потому прими мои извинения.

Он взял ее руки и поцеловал.

— Дядюшка, тебе совершенно не в чем извиняться. Я сама должна была отказать матери! Но все же приключение, как ты выражаешься, было интересным. И я рада, что познакомилась с королем и бедняжкой мистрис Болейн.

— И с Флинном Стюартом? — лукаво осведомился он.

— Разве меня можно считать наивной девчонкой, дядюшка? — рассмеялась Элизабет.

— Ни в коем случае, — согласился он. — И все же, дорогая, он очень красив.

— Да, его внешность не режет глаз, но он слишком дерзок.

Она никогда не признается, что Флинн понравился ей.

— Дерзкие мужчины интереснее тихих и смирных, — заметил Томас Болтон.

— Я усвоила все, что собиралась усвоить, дядюшка. А теперь пойду спать и увижу во сне Фрайарсгейт и своих овец.

Она поцеловала дядю и стала подниматься наверх.

— Вы действительно отказались от охоты на женихов? — уточнил Уильям.

Лорд Кембридж кивнул:

— Я надеялся, что, возможно, мы отыщем какого-нибудь сына одного из этих нуворишей или найдется отец, который предпочтет, чтобы отпрыск жил на севере, а не пытал счастья при дворе. Но дети нуворишей нынче честолюбивы. И здесь полно младших дочерей из благородных семейств, готовых выйти замуж за богача. Три года назад я не замечал этих перемен, но теперь ясно их вижу. Пусть Элизабет владеет большим поместьем и богата, но никто не хочет оставить двор и жить в Камбрии. Если бы она позволила мужу остаться здесь, а тот позволил бы ей управлять Фрайарсгейтом, дело одно. Но это не настоящий брак, и Элизабет никогда на такое не согласится. Увы, Уилл, самым большим моим успехом был брак Филиппы с аристократом. Невероятное достижение. Но такого мне не повторить. Конечно, должен найтись и мужчина для Элизабет. Но не здесь.

— А шотландец не годится? — поинтересовался Уильям.

— Боюсь, он слишком шотландец, — покачал головой Томас Болтон. — Он не сможет довольствоваться Фрайарсгейтом. Но мне придется не спускать с него глаз. Боюсь, он совратит мою дорогую девочку. Этот человек положительно опасен. Я разрешу Элизабет поиграть с ним немного, но стану неотступно за ним следить.

— Уже поздно, милорд, — заметил Уильям. — Пора на покой.

— Верно. К своему удивлению, я понял, что уже не так молод, как когда-то. Так что пойдем спать, дорогой мальчик. Скоро рассвет.

Назавтра сэр Томас Уайатт попытался поцеловать Элизабет, за что получил пощечину.

— Но вы же позволили поцелуй Фли. нну Стюарту, — пожаловался он.

— Это он вам рассказал? — рассердилась Элизабет.

— Нет, но я видел вас вместе, мистрис Элизабет.

— Но если я ничего не сказала, и он ничего не сказал, откуда вам все это известно, милорд? — допытывалась Элизабет.

— Ты сражен, кузен! — рассмеялась Анна, беря Элизабет под руку. — Пойдем, Бесс, и предоставим этих похотливых джентльменов самим себе.

Она отвела подругу и, отойдя на почтительное расстояние, прошептала:

— Он действительно поцеловал вас?

— Да, к моему огромному удивлению, — призналась Элизабет.

— И каково это?

— Но ведь вас уже целовали? — пробормотала девушка.

— Когда король целует меня, кажется, он готов проглотить меня целиком. Флинн Стюарт тоже так целуется?

Элизабет долго думала, прежде чем ответить:

— Нет. Признаю, поцелуй был страстным, но очень приятным. И он… так нежно касался моего лица. Мне понравилось. Я снова позволю ему поцеловать меня.

— Вы любите его? — ахнула Анна.

— Нет. Для серьезных отношений мы недостаточно знаем друг друга. Однако когда за тобой ухаживает такой мужчина… это очень волнующе.

— Вы хотите стать его женой?

Элизабет покачала головой:

— Даже я понимаю, что он неподходящий муж.

— Но разве ваша мать не замужем за шотландцем? — удивилась Анна.

— Да, но теперь не она, а я хозяйка Фрайарсгейта.

— За кого же вы выйдете замуж? Я очень хочу стать королевой и родить Генриху короля. Екатерина так упряма! Не знаю, чего она этим добьется. Ее злосчастная дочь никогда не станет наследницей отца. Знаете, Мария меня ненавидит. Король отослал ее от двора зато, что она оскорбила меня. И знаете, что она ему ответила? Что будет молиться за мою бессмертную душу. Какова наглость!

— Моя мать утверждает, что она — любимица отца, — заметила Элизабет.

— Уже нет! — отрезала мистрис Болейн.

— В таком случае можно понять ее обиду. Ведь это вы отняли у нее отцовскую любовь. Она ревнует, Анна. Не стоит сердиться на нее за это.

— Мой сын отодвинет ее на второе место, — заявила Анна.

— Но у вас пока нет ребенка.

— Когда-нибудь будет, — заверила Анна. — И у вас тоже.

— Если я смогу найти мужа, — поморщилась Элизабет.

— Мой дядя твердит, что больше не стоит удерживать короля на расстоянии, — призналась Анна. — Я боюсь. Он так велик, а я такая хрупкая. Я держала в руках его мужское достоинство.

— Не может быть!

Элизабет сама не поняла, шокирована ли она. И потом, они говорили не просто о каком-то мужчине. О короле.

— Держала. Оно пульсирует и иногда становится горячим. А иногда — холодным. Часто оно лежит на моей ладони, маленькое и обмякшее, как крохотная птичка. Или вдруг удлиняется, разбухает и становится твердым как камень. Вы никогда не держали в руке мужскую плоть?

— Никогда, но видела животных, когда они спариваются. Самец залезает на самку и изливает в нее семя; Бараны, лошади, собаки и кошки… Я видела всех. Даже как петух топчет курицу.

— Но люди спариваются не так, — отмахнулась Анна. — Женщина должна лежать на спине, и мужчина взбирается на нее. Но я еще не позволяла королю оседлать себя. Говорят, мне следует отдаться ему. Иначе я его потеряю. И все же я не отдалась. Опасаюсь, что, овладев мной, он начнет искать наслаждения у других женщин. Но если я стану его женой, этого не произойдет. Если я стану королевой…

Элизабет глубоко вздохнула. Ей только что поведали глубоко интимные детали, которых ей знать не следовало. Бедная Анна! Неужели ей некому исповедаться, кроме как деревенской девчонке из Камбрии? Но Анна Болейн не глупа. Она освободилась от душевного бремени, считая, что Элизабет долго при дворе не пробудет.

— Король может делать все, что ему угодно, — тихо напомнила она приятельнице.

— Мудра я или глупа, Бесс? Что ты скажешь?

— Я здесь чужая, Анна. Слишком много интриг, слишком много сплетен. Слишком много заговоров, которые ничем не кончаются. Король женат на Екатерине Арагонской, которая сейчас в немилости и вряд ли помирится с мужем, если только не уступит ему. Это знают все. Король нуждается и законном наследнике, а значит, ему требуется новая жена. Поскольку Екатерина не соглашается на аннулирование брака или развод, король ищет способа разорвать брачные цепи. Есть, конечно, и еще вариант: королева должна умереть естественной смертью, но в ближайшем будущем это вряд ли случится. Значит, любой ребенок, рожденный от короля, не сможет унаследовать трон. Вы часто повторяете, что не похожи на сестру. Но что, если вы сдадитесь на уговоры короля и подарите ему свою добродетель? И родите сына. Может, и второго. Оба будут считаться бастардами, незаконнорожденными. Допустим, король наконец будет свободен. Женится ли он на вас? А не убедят ли его советники, что он вполне способен иметь детей, если судить на примере вашей сестры, вас и мистрис Блаунт? Вот он и позволит им устроить следующий брак с настоящей принцессой. Короли обычно очень заботятся о своей репутации. Согласитесь ли вы смириться с такой ситуацией?

— Никогда! — яростно бросила Анна.

— Тогда не слушайте вашего дядю и никого, кто советует вам отдаться королю. Они поступают так в надежде, что он устанет от вас и женится на принцессе, которую ему выберут, когда развод с Екатериной будет получен. Тот, кто договорится об успешном браке, получит огромную власть. Тот, кто потерпит неудачу, будет уничтожен, подобно кардиналу.

— Отвратительный коротышка! — мрачно буркнула Анна. — Он ненавидел меня. Я ненавидела его. Не вмешайся он, я была бы счастливой женой Гарри Перси.

— Но теперь вы держите на ладони сердце короля. Разве вам не радостно это сознавать? Сам король вас любит.

— Любит ли? — последовал искренний ответ. — Может, просто хочет того, чего не может получить? — Она нетерпеливо тряхнула темной головкой. — Я так несчастлива…

— Вы очень любили Гарри Перси? — спросила Элизабет и, почувствовав, что сейчас допускает полную откровенность, прибавила: — А вы любите короля?

— Я любила Гарри. И как ни странно, понимаю, что люблю короля. Когда мы одни, он становится самым чудесным на свете человеком. Но как ни удивительно, думаю, вряд ли он сейчас счастливее меня. История с королевой крайне его беспокоит. Я утешаю его, как могу, но вы правы, Бесс, когда советуете мне хранить целомудрие до того момента, когда я смогу пойти с ним к алтарю. — Она тихо рассмеялась. — Знаете, есть такие, кто говорит, будто я его околдовала.

— Знаю, — кивнула Элизабет. — Но двор буквально населен глупцами. Если король и околдован, то лишь вашим умом, красотой и обаянием.

Анна сжала руки Элизабет.

— Раньше у меня никогда не было подруг, — грустно проговорила она. — Неужели вам так необходимо возвращаться во Фрайарсгейт?

— Я здесь чужая, Анна. И смогла продержаться так долго только потому, что меня грели мысли о доме. Именно во Фрайарсгейте я черпаю силы. Мне пора туда возвращаться.

— Я могла бы заставить вас остаться. Если попрошу короля, он вам прикажет.

— Могли бы, — согласилась Элизабет. — Но если вы действительно мне друг, то не сделаете этого. Вы отпустите меня. И в разлуке не потеряете моей дружбы. Моя мать всегда дружила с королевой Екатериной и Маргарет Тюдор, несмотря на расстояние между ними. Я навек останусь вашей подругой, Анна Болейн. А когда вы станете королевой, я по-прежнему буду с гордостью повторять, что мы друзья. Но сейчас мне нужно вернуться домой.

— Я завидую вам, Бесс Мередит, — вздохнула Анна. — У вас есть дом и цель в жизни. Мой же дом там, где я сейчас нахожусь. Моя цель — любым способом помочь своей семье. Таков закон Говардов: продвигаться вперед и подниматься выше.

— Девиз моей семьи — "Tracez votre chemin", — усмехнулась Элизабет, — что означает: "Следуй своим путем".

Анна улыбнулась:

— Хороший девиз, Бесс, и подходит вам, поскольку, невзирая на мнение окружающих, вы поступаете именно так.

— Это верно, — согласилась Элизабет.

— Но вы должны выйти замуж, Бесс. Как все девушки. Что будет теперь, когда поездка оказалась неудачной?

— Не знаю, — пожала плечами Элизабет. — Не верю, что моя семья силой заставит меня идти к алтарю. Это не в духе моих родственников. Полагаю, моя судьба зависит исключительно от Господа Бога нашего. Иного быть не может.

— Думаю, и моя тоже, — вздохнула Анна. — Надеюсь, Он будет милостив к Его смиренным служанкам Анне Болейн и Элизабет Мередит.