Сын моего сына

14

Ангелина

Утро накатывает, как тяжелый туман, из которого не выбраться. Вроде бы открыл глаза, но реальность всё ещё как-то расплывчата.

Не хочу просыпаться.

Закрываю глаза и перекатываюсь на другой бок.

Сегодня во сне я снова видела маму. Мне было так хорошо рядом с ней. Как же сильно я по ней скучаю. Я бы все на свете отдала, чтобы хоть разочек её увидеть. Ну, почти все.

С силой заставляю себя открыть глаза. Снова ложусь на спину и смотрю на дорогую люстру, висящую под потолком.

Комната окутана утренней тишиной, и только легкий шум откуда-то издалека наполняет пространство жизнью, которой мне не хочется касаться. Здесь, в этой мягкой постели, я пытаюсь удержать то хрупкое спокойствие, которое накрыло меня во сне, когда мама была рядом.

Пальцы машинально скользят по одеялу, словно они пытаются ухватить что-то неуловимое, оставшееся после ночных грез. Тяжесть на душе давит сильнее, но я не могу сдвинуть её. Невыносимая пустота, которую оставила мама, вновь разрастается, заполняя каждый уголок моего сознания. Порой, кажется, что, если я буду думать о ней достаточно долго, она появится рядом, так же как во сне. Но ничего не происходит. В реальной жизни так не бывает.

Поднимаю своё тело с кровати и несу его сначала в ванную, а затем в детскую, где спит Даня. Тихонечко приоткрываю дверь и слышу, как он сладко посапывает, сбросив с себя одеяло. Его кровать в виде автомобиля выглядит так уютно. Красный корпус с яркими фарами словно на страже его снов. Даня спит спокойно, прижимая к себе любимую игрушку — старенького медвежонка с чуть потертым мехом.

Смотрю на него с лёгкой улыбкой и вздыхаю. В такие моменты мне всегда хочется верить, что у него всё будет хорошо. Что он никогда не узнает, каково это — терять кого-то так, как потеряла я. Он ещё слишком мал, чтобы понимать весь груз, который свалился на меня, на нас. Но его тихое дыхание, невинные сны — это то, что сейчас даёт мне силы. Хотя бы ради него стоит бороться дальше.

Подхожу ближе, осторожно поправляю одеяло, укрывая его. Даня начинает ворочаться, затем, зарывается в подушку, и я, задержав дыхание, наклоняюсь и целую его в лоб.

Выхожу из комнаты тихонечко прикрывая за собой дверь. Спускаюсь на первый этаж, прохожу мимо кухни и замираю прямо на пороге, увидев у плиты Тихого? Может мне привиделось? Еще раз, на всякий случай тру сонные глаза. Нет. У плиты действительно вижу Тимура. Бросаю взгляд на большие напольные часы — семь тридцать.

Сам Тимур Эльдарович, стоящий у плиты на кухне, — это зрелище, которое я никак не ожидала увидеть. Он что-то делает с сосредоточенным выражением лица, и его спокойная уверенность в каждой мелочи — от движения ножа до того, как он кидает овощи в сковородку — совершенно выбивает меня из колеи. Неужели он действительно готовит? Для кого? Для себя? Для нас?

— Ты долго еще будешь топтаться на пороге? — не поворачиваясь спрашивает он.

Странно… Как он меня увидел?

Мне становится неловко, как будто я вторглась в чужое пространство. Хотя, это он вторгся на территорию Валентины Петровны.

— Доброе утро, — тихо произношу, осторожно ступая на кухню.

Тимур поднимает глаза, его взгляд на секунду останавливается на мне, затем он кивает, продолжая работать с ножом.

— Доброе, — отзывается он спокойно, словно всё так и должно быть.

Я подхожу ближе, пытаясь не делать резких движений. Чувствую, как тепло плиты согревает кухню, и запах жареных яиц наполняет воздух.

— Вы готовите? — спрашиваю почти шёпотом, пытаясь осмыслить происходящее.

— Кажется, да, — он на секунду останавливается и смотрит на меня. — А что, есть претензии?

Сложно сказать, почему я так растерялась. Возможно, дело в том, что всё, что связано с Тимуром, никогда не укладывалось в рамки обычной рутины. А сейчас он стоит на кухне и жарит, — заглядываю на содержимое сковородки, — омлет с овощами. Словно это дня него самое естественное занятие в мире.

— Нет, просто… странно это, — говорю, пытаясь справиться с внезапно накатившими эмоциями. — Вы обычно не готовите.

— Ну, Петровны сегодня не будет, а у меня гастрит, — отвечает он, бросая короткий взгляд в мою сторону. — Мне нельзя быть голодным.

Что у него? Гастрит? Боже мой, а мне он казался каким-то бессмертным титаном. Я думала, что он и слов то таких не знает.

— Ты сама-то нормально питаешься, или как получается?

— Как получается, — мямлю в ответ.

Тимур тяжело вздыхает и поворачивается ко мне всем телом, наклонив голову набок, словно оценивая.

— Я так и думал, — его голос звучит спокойно, но с неким авторитетом. — Чтобы ела минимум три раза в день! Поняла?

Странная забота с его стороны, но черт побери, мне это приятно.

— Поняла, — киваю.

Тимур возвращается к готовке, а я стою рядом, не зная, что делать. И от этого возникает странное чувство беспомощности.

— Идём, садись, — через пару минут говорит он, подвигая мне тарелку с омлетом и обжаренными овощами.

Я сажусь за стол, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке. Смотрю на тарелку перед собой и вдруг понимаю, что мне действительно нужно это — простое, тёплое внимание, забота, хоть и непривычная от него.

— А вы? — спрашиваю, надеясь, что это хоть немного смягчит нашу неловкую обстановку.

— Буду, только в спальню схожу за телефоном, — он улыбается уголками губ.

Тимур разворачивается и выходит из кухни, оставляя меня наедине с тарелкой омлета. Я пододвигаю стул поближе к столу и, машинально накалывая вилкой кусочки овощей, невольно размышляю над всем происходящим. Всё это кажется каким-то сюрреалистичным. Тимур, строгий и всегда сдержанный, вдруг проявляет заботу, причём в такой тихой, почти домашней манере, которая никак не вписывается в его образ.

Этот мужчина всегда держит дистанцию, скрываясь за маской недоступности. А теперь он на кухне, готовит омлет и требует, чтобы я питалась три раза в день. И что самое странное — мне это нравится.

Я делаю первый укус и понимаю, что еда действительно вкусная. Вроде бы, обычный омлет, но на вкус очень даже. Тепло от него постепенно разливается по всему телу, как будто возвращает меня в реальность, из которой я хотела сбежать утром. Может, мне нужно больше таких моментов — простых, без излишней суеты и беспокойства.

Через минуту Тимур возвращается с телефоном в руке и садится напротив меня. Он открывает телефон и начинает что-то просматривать, мельком глядя в мою сторону, как бы проверяя, ем ли я. В тишине слышно только звяканье вилки о тарелку и тихий гул телефона.

— Что у тебя сегодня по плану? — спрашивает он, не отрываясь от экрана.

— Нужно отвести Даню на занятия, — отвечаю, накалывая последний кусочек омлета. — А потом поеду в торговый центр, надо ему осеннюю курточку купить.

Он кивает, видимо, ничего особенно не планируя отвечать. Но его молчание на этот раз не напрягает. Даже наоборот — оно становится чем-то привычным, спокойным.

— Я сегодня раньше освобожусь. Могу вас с Даниилом забрать после занятий. Как ты на это смотришь?

Я замешкалась, пытаясь понять, с чего вдруг Тимур предлагает нас с Даней забрать. Он обычно не делает таких предложений, а тут вдруг забота сыпется одна за другой.

— Положительно, — отвечаю немного нерешительно. — Просто, немного неожиданно.

— Почему?

— Вы обычно заняты, — пожимаю плечами.

Он отрывается от телефона и смотрит на меня так, как будто ожидает другого ответа.

— Твоя правда. Иногда мне приходиться раздвигать время, как Моисей море, — его голос звучит спокойно, но с уверенностью. — Но сегодня я закончу дела пораньше, так что смогу вас забрать. А заодно и куртку выберем.

— А… — я не знаю, что сказать. Он хочет поехать с нами в торговый центр? Что-то странное происходит. Но, может, и правда не стоит сопротивляться. Я киваю. — Ладно, если вам так удобно.

Тимур снова возвращается к своему телефону, словно разговор был всего лишь вопросом времени, а не важного решения. Его невозмутимость иногда действует на нервы, но сегодня она приносит какое-то спокойствие.

— Во сколько мне вас ждать? — спрашивает он, будто уже всё решено.

— Ну, занятия у Дани до двенадцати, — говорю, всё ещё пытаясь привыкнуть к этой идее. — После этого можно будет поехать.

— Хорошо, договорились. Я буду ждать вас у центра.

Тихий быстро доедает свой завтрак. Запивает это дело крепким кофе и поднимается со стула, убирая телефон в карман. И коротко прощаясь, он накидывает пиджак и направляется к двери, оставляя меня сидеть на кухне с остатками теплого омлета и внезапным ощущением, что сегодняшний день будет совсем не таким, как я планировала.

Когда Тимур уходит, я поднимаюсь и начинаю убирать со стола. В голове роятся вопросы: почему он вдруг решил стать таким заботливым? Что это за странные перемены в его поведении? Ответов нет, но часть меня решает позволить этому случиться. Иногда ведь полезно просто плыть по течению, а не пытаться всё контролировать, правда?

Заканчиваю уборку, иду будить Даню. Думаю, о том, что нас с сыном ждёт впереди необычный день.

Украдкой кошусь на Тимура, который расплачивается на кассе за наши с сыном покупки. Немного ревностно смотрю на продавщиц, которые наперебой улыбаются ему.

Харизма, внешность, интеллект… Только я немного не вписываюсь в эту картину.

Интересно, много ли женщин было у Тимура? И действительно ли он такой ужасный человек каким мне его описывала подруга?

Я понимаю, что люди обычно скрывают в себе все плохие черты характера, но пока ничего подобного не замечала. Тихий со мной старается вести себя обходительно и достаточно терпеливо. Не хочу в нем разочароваться. Но и терять бдительность не собираюсь. Буду держать ушки на макушке.

С одной стороны, хочется довериться этому новому ощущению, но с другой — я боюсь. Боюсь, что, если позволю себе расслабиться, реальность опять ударит слишком сильно.

— Это так правильно делать совместные покупки для детей, — говорит одна из продавщиц и я невольно вспоминаю, как раньше часто фантазировала себе, что у нас Даней полноценная семья. Представляла рядом с собой мужа. То, как он водит сына в садик. Как любит и балует его. А потом пол ночи плакала в подушку. Потому что жизнь редко складывается так идеально, как в мечтах. И вот сейчас, стою рядом с Тимуром, и невольно ловлю себя на мысли — а не похож ли он на того самого мужчину из моих фантазий?

Тимур расплачивается, затем кивает продавщицам, которые продолжают улыбаться ему так, будто он единственный мужчина в этом мире. Я отвожу взгляд, стараясь не зацикливаться на этом. Ведь это не должно меня волновать. Но ревность всё равно тихо просачивается сквозь мои мысли, как неприятный шепоток.

Мы выходим из магазина, и Тимур, не задумываясь, берёт у меня из рук пакеты с покупками. Этот жест настолько прост и естественен для него, что я даже не успеваю возразить. Он просто делает это, как само собой разумеющееся. Даня прыгает рядом с нами, не обращая особого внимания на происходящее. Он счастлив — у него новая куртка, яркая, удобная, а еще очередная машинка.

— Спасибо, — говорю я, чувствуя, что должна хоть как-то выразить благодарность за его участие. В конце концов, он мог бы спокойно уехать по своим делам и не тратить своё время на нас.

— Не за что, — отвечает Тимур, как будто это действительно мелочь.

— Что-нибудь еще нужно? — спрашивает Тихий, когда мы выходим из детского магазина.

— Ой… нет! — Испугано мотаю головой. — У Дани достаточно всего!

— Тогда, пошли в ювелирный.

— Зачем? — Шепчу.

— Затем, что жене положено носить кольцо, — его голос становится чуть ниже.

Я ощущаю напряжение в его словах, но не могу понять, что именно его задело.

— Ну… — начинаю я, чувствуя, как меня охватывает растерянность. — Я никогда еще не выбирала кольца.

Он поднимает бровь.

— Всё бывает в первый раз.

Мы заворачиваем за угол, и я вижу огромную вывеску всемирно известного ювелирного дома, который покоряет женские сердца.

— Здравствуйте, нас интересуют парные обручальные кольца, — говорит он, как только мы переступаем порог заветного бутика.

Девушки-консультанты начинают суетиться вокруг нас, предлагая различные варианты колец. Каждая из них старается угодить Тимуру, уделяя ему максимум внимания, словно меня рядом и нет. Я чувствую себя неуютно, словно наблюдатель в сцене, которая разыгрывается без моего участия. Всё это так странно — я никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации.

Тимур, невозмутимый, как всегда, спокойно выслушивает консультантов, просматривая предложения. Он задаёт чёткие вопросы и вскоре просит показать определённые модели, которые, как видно, его заинтересовали. Я машинально гляжу на витрины, не вникая в детали. Блестящие драгоценности кажутся мне чем-то далёким, будто я всё это вижу не в реальности, а в каком-то фильме.

— Тебе какие нравятся? — вдруг спрашивает Тихий, его голос выводит меня из моего кокона мыслей.

— О… — я поднимаю взгляд на него. — Я… не знаю, они все красивые.

Тимур замечает мою неуверенность и протягивает мне одно из колец, которое только что выбрал.

— Примерь это.

Кольцо выглядит элегантно, но не слишком вычурно. Я надеваю его на палец и невольно замираю — оно удивительно подходит. Металл мягко сверкает на свету, а небольшие, но изысканные камни придают кольцу некую утончённость.

— Оно тебе очень идёт, — говорит Тимур, его голос становится мягче.

Я смотрю на своё отражение в зеркале, пытаясь привыкнуть к мысли, что скоро это кольцо станет символом нашего союза. И пусть это для нас будет просто формальность. Зато в глазах общества я буду в статусе супруги.

— Если тебе нравится, давай возьмём, — добавляет Тимур, возвращая меня к реальности.

Я киваю, не зная, что ещё сказать.

— Прекрасно, упакуйте нам, — решает Тихий.

— Спасибо… — успеваю прошептать я.

Мужчина коротко кивает.

Мы идём к машине, и я замечаю, как Тимур украдкой смотрит на Даню. В его взгляде — тепло, и это удивляет меня больше всего.

Тимур сегодня сам за рулем, что снова меня удивляет. Он заводит машину и мягко говорит:

— Как думаешь, что Даня скажет, если мы заедем ещё за мороженым?

Я улыбаюсь, взглянув на сына в зеркале заднего вида, который уже весь в ожидании.

— Думаю, он будет в восторге, — отвечаю я, и на мгновение мне становится легко, будто мы действительно можем стать семьёй, хотя бы на один день.