Таинственный всадник

Глава 3

Рене почувствовала, как внутри у нее похолодело. И когда Рос схватил ее руку и притянул к своим коленям, пальцы девушки сжались от отвращения.

— Наверху четыре комнаты, — сообщил он как о деле решенном. — Моя — слева, последняя. Вам не составит труда ее найти.

Ей стало страшно. Жестокая улыбка полковника Роса и глаза, наблюдающие за ее реакцией, говорили ей о том, что этот тип без всякого смущения выполнит свою угрозу и накажет Антуана за ее упорство.

Он склонил голову набок, словно удивляясь.

— Признаюсь, ваша тяга к лояльности утомляет меня, дорогая. Вам жаль убийцу-бандита, но, похоже, вы ничего не хотите предпринять, чтобы помочь вашему собственному брату. Уверяю вас, в Уорикшире живет немало красивых женщин, которые умоляли бы о возможности спасти их любимых от тюрьмы.

— Тогда пригласите одну из них занять мое место. Я уверена, Капитан Старлайт не будет задавать вопросов насчет замены.

— А ваш брат? — Глаза Роса блестели. — Когда он почувствует грубость петли, стиснувшей его шею, он тоже ничуть не удивится и не станет задавать вопросы?

Где-то вдали, словно звук пришел из конца очень длинного туннеля, раздался стук в дверь, взрыв хриплого смеха, а потом громкий топот. Секунду спустя уединенность гостиной была нарушена: четыре молодых господина, пьяных, заняли весь дверной проем.

Пораженная Рене вскочила. Она задела край маленького столика и опрокинула его, кубок с грохотом покатился в очаг. А у нее за спиной уже летели на пол высокие бобровые шапки, поднимая облака пыли, которую господа пытались стряхнуть с рукавов изящных жакетов, уже слышались неистовые крики — подать бутыли вина! — а один из прибывших, услышав стук опрокинутого столика, качаясь на ногах, уставился на закутанную в плащ фигуру у камина.

А госпожа Огилви уже спешила из задней комнаты за объяснением: по какой причине затеян весь этот шум?

— Т-такой длинный п-путь от Меридена, и м-моих компаньонов сжигает жажда! — заявил один из гостей.

— П-положительно сжигает! — согласился с ним другой.

— Ч-черт бы побрал мои глаза, если они лгут, джентльмены, но я уверен, что среди нас леди.

— Разве я не говорил, что она здесь появится? — воскликнул белокурый круглолицый мужчина. — Лизбет, мой персик! Моя лебедушка! Свет моей любви!

Бертран Рос, скрытый до сих пор высокой деревянной спинкой дивана, вскочил на ноги и встал рядом с Рене.

— Боюсь, господа ошибаются в своих ожиданиях. Прекрасной Лизбет здесь нет.

Откровенный холод в его глазах заставил блондина усомниться. Он стоял, пошатываясь, переводя взгляд с одного мрачного лица на другое, потом отступил на два шага.

— Прошу прощения, миледи. Прошу прощения, сэр, за ошибку.

Двое из его компаньонов приняли товарища в свой круг с фырканьем и смехом, а третий стоял, икая, и смотрел на Рене с откровенным восхищением. Она же тем временем поправляла атласный капюшон, стараясь прикрыть лицо.

Но вдруг сбросила капюшон с головы, давая свободу золотому водопаду волос. Еще один гость уставился на нее, и для надежности она решила привлечь внимание оставшейся пары. Рене распустила шнурок на шее, подняла вверх пышную сверкающую массу завитков. Казалось, солнце расплавилось и облило ее плечи, ложась золотистыми волнами, и эти волны ловили свет огня у нее за спиной, образуя вокруг головы пылающий ореол.

Рос остолбенел от этого великолепного зрелища, его глаза сузились от гнева, а рука впилась в ее руку.

— Что, черт возьми, вы себе позволяете? Что вы делаете?

Девушка сначала посмотрела на руку Роса, потом на его лицо.

— Вы не находите, что у огня слишком жарко, месье? Поскольку вы пригласили меня остаться на ужин, я подумала, что вот так мне будет удобнее.

Растерянный взгляд Роса метнулся вниз. После того как она распустила шнурок, тяжелый плащ соскользнул, задержавшись на мгновение на плечах, и упал на пол. Простое белое муслиновое платье, оказавшееся под плащом, было перехвачено под грудью высоким поясом. На ней не было корсета — только сорочка.

Это был тот случай, когда Рене отчаянно надеялась, что ее красота пойдет на пользу ей самой. Ведь Рос настаивал на том, чтобы место их встречи было скрыто от посторонних глаз как можно надежнее. Его навязчивая идея поймать Капитана Старлайта и его убежденность, что у бандита повсюду есть глаза и уши — даже в полковом штабе, — требовали секретности. Рос не мог стать объектом любопытства. Ковентри — большой город, в нем около семнадцати тысяч жителей. Достаточно для того, чтобы поддерживать на высоком уровне лицемерие лондонского общества — высший класс распространял сплетни и слухи и ловко спекулировал на них. С самого начала войны между Францией и Англией полки местной полиции были засекречены: их обучали действиям в случае неприятельского вторжения. И ничто не щекотало нервы добропорядочных граждан так сильно, как сплетни о добродетельных молодых леди, соблазненных галантными мужчинами, одетыми в форму. А здесь — настоящее зрелище! И завтра один из этих четырех, протрезвев, вспомнит высокую, тонкую француженку с поразительными белокурыми волосами и потрясающими синими глазами, у которой было тайное свидание в гостинице «Лиса и собака». И если бы полковник не поторопился, то в нем узнали бы Бертрана Роса с его незабываемыми, пылающими огнем рыжими волосами и лицом, залитым краской.

Тихо ругаясь, Рос схватил упавший плащ и снова накинул его на плечи Рене. Вцепившись девушке в локоть, он повел ее через комнату к двери, так глянув в дальний угол комнаты, что вся четверка отвела глаза. Но все-таки они не удержались и, толкая друг друга локтями, стали подмигивать.

— Это было чрезвычайно глупо, дорогая, — шипел Рос, ведя ее в тень холла.

— Я даже не понимаю, что вы имеете в виду, месье.

— Не понимаете? — Он грубо толкнул ее в угол, прижав к стене. — Я не большой знаток французских манер, но на любом языке явный вызов требует одинаково явного ответа.

Рене попыталась освободиться, но его руки, как тиски, сжимали плечи.

— Отпустите меня. Отпустите меня немедленно! Вы слышите?

— У меня превосходный слух. Но мне кажется, вы неверно оцениваете ситуацию, в которой оказались. Мадемуазель д'Антон, я повторяю еще раз.

— Уберите от меня руки! — Рене задыхалась. — Уберите их, или я закричу!

— На самом деле? — спросил он, откинув голову. — Тогда давайте, погромче.

Рене открыла рот, чтобы перевести дыхание, но прежде, чем она смогла это сделать, левая рука Роса поднялась вверх и девушка почувствовала удар чуть ниже уха. Рене пронзила резкая боль. Все мысли мигом вылетели из головы. Большой палец Роса впился в шею, и она не могла двигаться, не могла даже дышать.

— Вы сами навлекли на себя это наказание, вы сами виноваты и прекрасно это знаете. Вы бросили мне вызов, но я еще не показал себя во всей красе. Хотите увидеть?

Глаза Рене наполнились слезами. Боль была мучительна, и она не могла пошевелиться, когда Рос наклонился и его язык коснулся ее уха. Перед глазами Рене все потемнело. Ее легкие горели огнем, ее сердце билось в груди, словно его стиснули в кулаке, кровь застыла в жилах.

Она чувствовала скользкий рот Роса, его губы поползли по шее, и внезапно рука его оказалась у нее под плащом. Рос хрюкнул от удовольствия, нащупав ее пышную грудь.

Сквозь страх и ужас Рене слышала, как молодые лорды смеются и звенят стаканами в гостиной. Они находились так близко, почти в двадцати шагах, но сейчас это было все равно что в двадцати милях.

— Я думаю, — бормотал Рос, — будет весьма негалантно с моей стороны не сопроводить вас домой — ведь опасный бандит на свободе.

Рене справилась с собой, и из ее горла не вырвалось ни звука. Она задушила в себе этот звук. Словно из ниоткуда возникла высокая черная фигура. Рене не могла бы точно сказать, что это был не обман зрения, не игра воображения, — глаза ее были подернуты пеленой слез и измучены болью, и она вообще почти ничего не видела, но в следующий миг она услышала унылый, глухой стук и почувствовала, что ее горло свободно. Голова Роса упала на плечо и замерла, его глаза остекленели и выпучились от неожиданности и удивления. Он упал перед ней на колени, цепко хватаясь за юбки, но не мог удержаться и осел на пол.

Финн поднял руку, чтобы замахнуться еще раз, и Рене увидела тяжелый железный подсвечник, который он сжимал в руке.

— Все ли в порядке, мадемуазель? — тихо спросил он по-французски.

Теперь, когда Рене могла дышать, она судорожно глотала ртом воздух, обнимая Финна и кивая.

— Да. Да, все хорошо. Он… он пробовал заставить меня…

— Могу себе представить, что он хотел сделать с вами, — сказал с презрением Финн, — и я предлагаю, если мы не хотим иметь свидетелей, поскорее убраться отсюда.

— Но… мы не можем оставить его здесь.

Он посмотрел вниз и после недолгого колебания полез во внутренний карман ливреи и вынул плоскую серебряную флягу. Открыв ее зубами, он щедро плеснул бренди на шею Роса, налил жидкости ему за воротник, потом вложил пустую фляжку в руку лежащего без сознания полковника. Выпрямившись, старый камердинер встретился взглядом с Рене.

— Строго в лекарственных целях, уверяю вас. Я думаю, что вечер будет холодный.

Девушка посмотрела на Роса и отступила.

— Он не рассердится?

— Более того, он разъярится, я ничуть в этом не сомневаюсь. Но если он не хочет, чтобы ему было предъявлено обвинение в попытке совершить насилие — а это не только вызвало бы гнев короны, но его осудили бы как офицера и джентльмена во всем округе, — я полагаю, он перенесет оскорбление стоически и не станет ничего предпринимать.

Рене дрожала, и ее пальцы никак не могли соединить полы плаща.

— Пойдемте, — сказал Финн, — а то, боюсь, мне снова захочется двинуть ему еще разок как следует.

Ни Финн, ни Рене не оглядывались назад, на гостиницу, поэтому не видели, как узкая полоска света осветила мрак и исчезла — дверь открылась и закрылась, выпуская высокого мужчину, чей силуэт тотчас же растворился в ночи.

Он постоял секунду в ночной прохладе, задумчиво наблюдая, как удаляется свет фонаря. Потом развернулся, и широкие черные крылья плаща взметнулись, словно пытались не отстать от своего хозяина.