Танец с дьяволом

Глава 10

Такого множества даймонов Джесс не видел никогда в жизни. Их было не меньше сорока — и это лишь те, что вышли из леса. Сверхъестественное чутье Охотника подсказало ему, что немалая часть врагов прячется в засаде.

Здесь были мужчины и женщины, одни в коже, другие в мехах. Все они были похожи, как братья и сестры: золотистые волосы, клыки и то поразительное совершенство телосложения и черт лица, что свойственно народу аполлитов.

Их вождя Джесс узнал с первого взгляда. Этого даймона он уже встречал в городе, когда гнался за Зареком. Вместо того чтобы, увидев Охотников, бежать от них прочь, как поступают все нормальные даймоны, этот бросился за ними.

Судя по всему, он тоже преследовал Зарека.

На голову выше остальных, он шел впереди всех. И в глазах его — в отличие от других даймонов — не было страха.

Только безжалостность и стальная решимость.

— Это еще что за чертовщина? — тихо, словно не веря своим глазам, проговорила Сайра.

Предводитель даймонов усмехнулся.

— «Твой самый страшный кошмар», — мог бы я ответить. Но не терплю штампов.

— Значит, ты все-таки существуешь!

Все «хорошие парни» повернулись к Отто; тот смотрел на предводителя даймонов такими глазами, словно ему явился сам Дьявол.

— Карвалетти, ты знаешь этого парня? — спросил Джесс.

— Слышал о нем, — приглушенным голосом ответил Отто. — Когда я был еще мальчишкой, отец рассказывал мне историю о супер-даймоне по имени Танат. Но мы всегда считали, что это просто выдумка.

— Что же он рассказывал? — поинтересовался Бьерн, беспокойно поглядывая в сторону Таната.

— Легенду о Дневном Убийце, палаче Темных Охотников. Эта история передавалась в нашей семье от поколения к поколению. От Оруженосца к Оруженосцу.

— Палач Темных Охотников? — переспросила Сайра.

А Бьерн спросил:

— И что же, хочешь сказать, вот этот сукин сын — это он и есть?

Отто кивнул.

— Говорят, Артемида создала чудовище, способное истреблять Охотников, сбившихся с пути. Этот даймон не боится солнечного света и не нуждается в человеческих душах для поддержания жизни. Легенда гласит, что он непобедим и неуязвим.

Танат несколько раз хлопнул в ладоши.

— Браво, малютка Оруженосец. Я впечатлен.

— Но отец рассказывал мне, — продолжал Отто, и голос его становился все тише и тише, — что Ашерон убил Таната тысячу лет назад!

— Быть может, я не слишком сообразителен, — проговорил Бьерн, — но сдается мне, что этот парень вовсе не мертвый!

Танат расхохотался:

— Разумеется, нет! Во всяком случае — не мертвее тебя!

И неторопливо двинулся к ним.

Джесс напрягся, приготовившись к схватке.

Скрестив руки на груди, Танат небрежно обратился к Отто:

— Скажи, смертный, а твой отец рассказывал тебе когда-нибудь о спати, даймонах-воинах? — Он перевел взгляд на Темных Охотников. — Или, быть может, старейшие из вас еще их помнят? — Он ностальгически вздохнул. — Славные были деньки! Охотники гонялись за нами, а мы — за ними. Мы обитали под землей, в катакомбах и гробницах, куда не могли войти Охотники, ибо неупокоенные духи, обитающие на кладбищах, осаждали их и пытались вселиться на место их потерянных душ. Да, в то время и даймоны, и простые аполлиты вели увлекательную жизнь!

Он оглянулся через плечо на свою армию. Большинство даймонов явно нервничали, но один или двое не проявляли страха, и за ними Джесс следил особенно внимательно.

О даймонах-воинах он никогда не слыхивал, но знал все, что нужно знать о расправе с любым хищником, питающимся человеческими душами.

Танат заговорил снова — теперь голос его словно загустел, наполнился злобой:

— Все это было прежде, чем мы открыли для себя цивилизацию и удобства современной жизни. Теперь мир смертных развился до того, что мы можем жить среди них и притворяться такими же, как они. Аполлиты живут в человеческих городах и ведут свой бизнес. Даймоны играют в «Нинтендо». Куда катится мир?

Внезапно — так стремительно, что никто и моргнуть не успел, — Танат выбросил вперед обе руки. Молния, сверкнувшая из его ладоней, опрокинула наземь всех Оруженосцев. Двенадцать крепких мужчин рухнули как подкошенные и остались лежать недвижимо.

Танат взирал на дело своих рук с нескрываемым наслаждением.

— Что ж, теперь я, пожалуй, убью Охотников и дам моим людям насытиться Оруженосцами… или, может быть, сначала поговорим?

— Нет, если хотите драться, пожалуйста, давайте подеремся. Только не забывайте, что с каждой секундой вы становитесь все слабее.

— О чем нам говорить? — спросил Джесс, придвигаясь поближе к Сайре. Пусть она способна сама за себя постоять; он с детства приучен к мысли, что долг мужчины — защищать женщину.

— О Зареке, — процедил Танат сквозь стиснутые зубы. — Где он?

— Мы не знаем, — ответила Сайра.

— Неверный ответ.

Один из Оруженосцев — Джессу он был незнаком — испустил страшный вопль. С ужасом Джесс следил за тем, как рука бедняги сама собой изогнулась под неестественным углом, а затем звучно хрустнула.

Madre de Dios! Никогда он не видел ничего подобного!

Бьерн бросился в атаку.

Танат без труда опрокинул его наземь. Разорвал на нем рубашку, обнажил клеймо Артемиды — лук и стрелу, вытатуированные на плече.

В это клеймо Танат ударил Бьерна сверкающим кинжалом с резной золотой рукоятью.

В тот же миг Бьерн рассыпался в пыль — так же, как исчезают без следа убитые даймоны.

Двое Охотников застыли на месте.

Джесс задыхался от ужаса и ярости. Как легко эта тварь разделалась с его товарищем! Как и все его братья, он привык думать, что убить Охотника можно лишь тремя способами — обезглавливанием, расчленением или смертоносным солнечным светом.

Но, как видно, еще об одном способе Ашерон умолчал.

Проклятье! Какого черта наставник их не предупредил?

Но об этом Джессу сейчас некогда задумываться. Ему нужно защитить невинных; а сражаться с Танатом, пока рядом Сайра, — все равно, что драться со связанными руками, когда противник дерется в полную силу.

— Хочешь добраться до Зарека? — спросил он.

Танат медленно поднялся на ноги.

— Для этого я и пришел.

Джесс тряхнул головой, отгоняя страх, гнев и скорбь. Он совсем не знал Бьерна, но все же успел понять, что перед ним доблестный воин, достойный член Темного братства. Чертовски тяжело терять товарища — особенно когда он гибнет у тебя на глазах.

Но Бьерна он оплачет позже; сейчас надо спасти Оруженосцев.

Бросив быстрый взгляд на Сайру, Джесс передал ей телепатическое послание: «Спаси Оруженосцев. А я уведу этого ублюдка подальше».

А вслух сказал:

— Если так — следуй за мной, и получишь то, что хочешь. Зарек будет рад с тобой встретиться — он обожает хорошую драку!

И Джесс побежал к своему «Бронко».

Зарек, обнаженный, лежал на песке; рядом с ним свернулась клубочком Астрид. Он не помнил, сколько раз за последние несколько часов они занимались любовью, и подозревал, что, когда проснется, у него будет ныть все тело.

Не может быть, чтобы такие акробатические упражнения не оставили по себе никакого следа… даже если все это было во сне.

Он устал — устал настолько, что, кажется, не мог больше пошевелить ни рукой, ни ногой. Однако в его сердце царил мир — такого чувства он никогда раньше не испытывал.

Выходит, это и есть нормальная человеческая жизнь?

Астрид приподнялась на локте.

— Скажи-ка, когда ты в последний раз ел сахарную вату?

Он нахмурился — неожиданный вопрос поставил его в тупик.

— А что такое сахарная вата?

Астрид изумленно уставилась на него.

— Ты не знаешь, что такое сахарная вата?

Он покачал головой.

Улыбнувшись, она вскочила и потянула его за руку.

— Пошли к людям!

Да она совсем с ума сошла!

— К каким людям? Здесь же никого нет!

— Да есть, конечно, — вон за теми скалами!

Зарек взглянул в ту сторону, куда указывала Астрид, и увидел заполненный людьми дощатый пирс, которого не было здесь еще минуту назад.

Странно. Очень странно. Почему она управляет его сном? Он подозрительно взглянул на нее:

— Кто ты? Быть может, ты — скотос, демон — похититель снов, принявший облик Астрид?

— Конечно, нет, — с улыбкой ответила она. — Я не хочу ничего у тебя похищать, Зарек. Наоборот — хочу кое-что тебе подарить. Подарить прекрасное воспоминание.

— Но зачем?

Астрид вздохнула, вглядываясь в его лицо. Никогда в жизни Зарек не сталкивался с бескорыстной добротой. Как можно радовать другого просто ради того, чтобы увидеть его улыбку, — выше его понимания.

— Потому что ты это заслужил.

— Чем? Я ничего не сделал.

— Просто тем, что живешь на свете, — отчеканила она, надеясь, что он наконец поймет. — Ты есть, Зарек, значит, ты имеешь право быть счастливым.

Недоверие, отразившееся в его глазах, наполнило ее душу состраданием. Твердо решив его развеселить, она «соткала» себе из воздуха голубой топик и белые шорты, а ему — футболку и черные джинсы.

А затем повела его в гущу призрачной толпы.

Зарек молчал, пока они поднимались по деревянным ступенькам на пирс. Близость других людей явно его напрягала. Астрид чувствовала: еще немного — и он взорвется.

— Все хорошо, Зарек, — шепнула она.

Он проводил злобным взглядом какого-то отдыхающего, который, проходя мимо, задел его плечом.

— Терпеть не могу, когда меня трогают!

Однако рука Астрид лежала в его руке, и он этого как будто не замечал.

Одна мысль об этом наполнила ее сердце теплом.

Улыбаясь самой себе, Астрид подвела его к киоску, где пожилая дама продавала хот-доги и сахарную вату. Здесь она купила самую большую порцию и, зачерпнув рукой, протянула ему пригоршню сладкой розовой массы.

— Попробуй. Сейчас узнаешь, какова на вкус амброзия!

Зарек потянулся за ватой, но она отвела руку:

— Нет, я хочу сама тебя угостить!

В его глазах полыхнула ярость.

— Я не животное, чтобы есть с руки!

При этих словах улыбка стерлась с ее лица и хорошее настроение мгновенно улетучилось.

— Нет, Зарек! Конечно, ты не животное! Ты — мой мужчина, и я хочу о тебе позаботиться.

Зарек застыл как вкопанный, вглядываясь в ее лицо. Лицо, на котором читались искренность и любовь.

Позаботиться о нем?

Часть его сердца гневно отвергала саму мысль об этом, но странно затрепетала другая часть, незнакомая и пугающая.

Одинокая.

Изголодавшаяся по чужой заботе.

Та часть, которую он давным-давно запер на семь замков и постарался забыть о ее существовании.

Беги, пока не поздно!

Но Зарек остался.

Заставил себя наклониться и приоткрыть рот.

Астрид улыбнулась — от этой нежной улыбки у него словно что-то запылало внутри — и положила ему в рот сладкую сахарную массу, а затем вытерла руку о его щеку.

— Вот видишь, совсем не страшно!

Нет, не страшно. Совсем, совсем не страшно! Просто чудесно!

Но ведь все это сон.

Совсем скоро он проснется — в холоде и во тьме.

Снова один. В реальности Астрид не поведет его на пляж и не станет угощать сахарной ватой.

Он увидит ее — и прочтет на ее прекрасном лице недоверие и страх. Ее будет охранять белый волк, ненавидящий Зарека почти так же сильно, как ненавидит он самого себя.

Реальная Астрид не станет тратить время на то, чтобы его приручить.

Впрочем, неважно. Ему вынесен смертный приговор, так что на реальную Астрид у него просто нет времени.

В реальности у него одна забота — выжить. Вот почему этот сон так драгоценен для него.

В первый раз в жизни он счастлив. Только бы этот сон не стерся из памяти при пробуждении!

Рука об руку с Астрид они шли по пирсу, сквозь шум и смех, грохот игральных автоматов и вкусные запахи разнообразных лакомств, которых Зарек никогда не пробовал, лишь читал о них в Интернете. Он не улыбался, но глаза у него разбегались, словно у ребенка, оказавшегося в волшебной стране.

— Попробуй! — предложила она, протягивая ему сахарное яблоко.

И тут же обнаружила, что не так-то легко есть сахарные яблоки, когда во рту у тебя клыки!

Вдосталь намучившись над сладким лакомством, Зарек наконец умудрился откусить от него кусочек. Подняв глаза, встретился с выжидающим взглядом Астрид.

— Ну как?

— Неплохо, — проглотив, ответил он, — вот только повторять этот опыт что-то не тянет. Слишком уж сложно обращаться с этой штуковиной!

Астрид от души рассмеялась, а Зарек бросил остатки яблока в мусорный бак.

Затем она повела Зарека в игровую галерею и подвела к столу для ски-бола[13] — своей любимой игры. К ее удивлению, Зарек бросал шары в цель так метко, словно тренировался много лет.

— Где ты научился так метко попадать в цель?

— Принцесса, я живу на Аляске, в стране вечных снегов. Шарик из дерева или из снега — велика ли разница?

Такой ответ удивил Астрид. Как она ни старалась — не могла представить себе Зарека, на досуге лепящего снежки!

— А… а с кем ты играл в снежки?

Зарек неторопливо отправил еще один шар прямо в центр круга.

— Ни с кем. Я бросал снежки в медведей, чтобы они разозлились, подошли поближе и дали себя убить.

— Ты убивал маленьких медвежат?!

Он смерил ее угрюмым взглядом.

— Поверь мне, принцесса, они были совсем не маленькие. Чем больше, тем лучше. Мяса в них побольше, чем у кроликов, — хватает на несколько раз. Да и на шубу или на одеяло их нужно куда меньше, чем мелких зверьков. Пока на Аляске не появились магазины, выбор в зимнюю пору был невелик: ешь медвежатину или соси лапу.

В груди у Астрид что-то болезненно сжалось. Она знала, что жизнь Зарека на Аляске была нелегка, но от того, что он рассказывал, ее охватило жгучее желание обнять его, прижать к себе и никогда больше не отпускать.

— Как же ты их убивал?

— Своим оружием — серебряными когтями.

— Ты убивал медведей когтями? — изумленно повторила Астрид. — Да неужели же не было более простых способов? Копье, лук и стрелы, ружье?..

— До изобретения ружей, принцесса, было еще очень далеко. И потом, это было бы нечестно. Медведь-то не может поразить меня на расстоянии. Я рассуждал так: мы с ним на равных. У него есть когти — у меня тоже. Посмотрим, кто выйдет победителем!

Астрид покачала головой, не в силах подобрать слова. И он так легко говорит об этом!

— А что, если… если побеждал медведь?

Небрежно пожав плечами, Зарек отправил в цель еще один шар.

— Все лучше, чем пустое брюхо. К боли я привык, к шрамам тоже. — Он бросил через плечо лукавый взгляд. — Принцесса, хочешь медвежью шкуру на пол? У меня их много!

Но Астрид не улыбнулась в ответ.

Что-то сжимало ей горло, хотелось плакать. Перед глазами стояла картина: Зарек, измученный, залитый кровью, тащит по снегу огромную медвежью тушу… Столько опасностей и трудов — только для того, чтобы пообедать!

И ведь убить медведя — еще не все. Притащив тушу домой, ее надо освежевать и разделать — быстро, пока другие хищники не сбежались, учуяв запах крови и мяса.

А потом — приготовить…

И все — в одиночку. Никто тебе не поможет. Либо сделаешь все это, либо будешь голодать.

А что, если не повезет на охоте? Если не встретишь медведя?

— Что же ты ел летом, когда солнце светит двадцать два часа в сутки? Ты ведь не мог заготавливать мясо надолго. А на огород тебе попросту не хватило бы времени. Что же ты делал?

— Голодал, принцесса. И молился, чтобы поскорее пришла зима.

Глаза ее наполнились слезами.

— Зарек, мне так жаль!

— О чем тебе-то жалеть? — не глядя на нее проговорил Зарек. — Ты ведь в этом не виновата. И потом, не так страшен голод, как жажда. Слава богам за воду в бутылках. Пока ее не было… колодец у меня недалеко от дома, но в середине лета порой я и до него дойти не успевал.

И он потянулся за следующим шаром.

Но Астрид накрыла его руку своей.

Зарек обернулся к ней, и она, обняв его, прильнула к нему в поцелуе. Как хотелось ей подарить ему хоть каплю покоя и утешения!

Зарек крепко прижал девушку к себе. Она приоткрыла губы, впитывая его вкус, наслаждаясь его силой.

Но вдруг он со стоном оторвался от нее.

— Зачем ты здесь?

— Ради тебя, мой Прекрасный Принц.

— Не верю. Говори правду: зачем ты здесь? Чего хочешь от меня?

— Какой же ты параноик! — вздохнула Астрид.

— Нет, просто реалист. Обычно мне такие сны не снятся.

— Что, никогда? — вскинула бровь Астрид.

— По крайней мере, в последние две тысячи лет.

Кончиком пальца она провела по его нахмуренным бровям.

— Что ж, все течет, все изменяется.

Зарек молча покачал головой. В эту присказку он не верил.

Кое-что не меняется.

Никогда.

— Зарек!

Что-то мягко толкнуло его в грудь.

И это была уже не Астрид.

— Что-то не так? — спросила она.

— Зарек!

Голос издалека — словно из-за тысячи миль.

— Не знаю… со мной что-то странное…

— Что такое? — допытывалась девушка.

— Зарек!

Солнечный день стремительно угасал. Деревянный помост уходил из-под ног.

Зарек чувствовал, что все расплывается у него перед глазами, что какая-то сила подхватывает его и несет прочь от Астрид. Он напрягал все силы, чтобы остаться с ней.

Остаться во сне.

Он не хочет, чтобы этот сон оборвался! Не хочет вновь просыпаться в мире, где он никому не нужен!

О, если бы остаться с ней!

Пожалуйста! Еще хоть на минуту…

Зарек! Будь ты проклят! Просыпайся, пока я тебе не врезал! Сотрясение мозга тебе сейчас уж точно ни к чему!

Зарек с трудом разлепил веки. Над ним склонился Джесс и тряс его, словно тряпичную куклу.

Выругавшись, Зарек пнул ковбоя ногой, и тот отлетел к стене.

Теперь проклятиями разразились оба: Джессу, со всего маху врезавшемуся в стену, пришлось несладко, — но и Зарек ощутил его боль, как свою.

Но на это ему было плевать. Неважно, чем эта выходка обернется для него самого, но предателя он отделает так, что тот долго не встанет!

Зарек у него в долгу за ту пулю, что выпустил в него ковбой.

А свои долги он привык выплачивать с процентами.

Зарек с ревом вскочил с кровати, готовый к бою.

— Стой, Зет! — вскричал Джесс. Пригнувшись, он избежал встречи с летящим навстречу кулаком. — Успокойся!

Зарек пожирал его глазами, словно лев — раненую антилопу, которую присмотрел себе на ужин.

— «Успокойся»?! — взревел он. — Ты, сукин сын, всадил мне пулю в спину…

Лицо Джесса словно окаменело. Спокойно и смело он встретил яростный взгляд Зарека.

— Для начала, дружище, оставь в покое мою мамочку. А потом вздохни поглубже и немного поработай головой. В смертной жизни, если помнишь, я был наемным убийцей. И, надо тебе сказать, меня считали мастером своего дела. Если бы я действительно вздумал тебя прикончить, — ты бы сейчас валялся без головы. Меня самого убил выстрелом в спину человек, которого я считал другом, — и, будь уверен, я никому не пожелаю такой судьбы. Никому. Даже такому субчику, как ты. Да и с какой стати я стал бы вредить самому себе лишь для того, чтобы достать тебя? Будь ты проклят, парень, включи мозги!

Но Зареку все еще не верилось. Спина его уже почти зажила, однако болезненно ныла, напоминая о том, что кто-то очень старался его прикончить.

— Тогда кто же в меня стрелял?

— Кто-то из этих идиотов Оруженосцев. Разрази меня гром, если знаю кто. Для меня они все, кроме Энди, на одно лицо.

Зарек замер в нерешительности. Перед ним вновь разворачивались события последних нескольких дней.

Все вспоминалось как в тумане. Последнее, что он помнил, — как пытался уйти из дома Астрид…

Зарек оглянулся — и нахмурился, сообразив, что он по-прежнему у нее.

Когда Джесс разбудил его, он лежал одетым на кровати. Как попал в спальню, как лег на кровать, хоть убей, не помнил.

Он нахмурился, обнаружив, что Астрид лежит на этой же кровати.

И этот сон…

Что за чертовщина?

Тем временем Джесс перезаряжал дробовик.

— Послушай, времени у нас немного. Знаешь, кто такой Танат?

— Встречались.

— Вот и хорошо. Он только что убил одного Охотника, а сейчас идет за мной по пятам. Так что ноги в руки и убирайся отсюда. Чем быстрее, тем лучше.

При этих словах желудок Зарека ухнул куда-то вниз.

— Что?!

— Он убил Охотника, как будто таракана раздавил, — мрачно подтвердил Джесс. — Я в жизни ничего подобного не видел. А теперь этот Танат гонится за тобой. Так что садись лисе на хвост и уматывай из Далласа, пока не поздно.

Что бы это значило? Голова у Зарека и без того шла кругом, он не чувствовал в себе сил расшифровывать ковбойские идиомы столетней давности.

— Главное, — продолжал Джесс, — не позволяй Танату добраться до твоей метки. Она, похоже, действует так же, как клякса на груди у даймонов: один удар — и мы рассыпаемся в прах.

— Какая метка? — недоуменно спросил Зарек. — У меня никаких меток нет.

— Разумеется, есть! — фыркнул Джесс. — Клеймо с луком и стрелой, знак Артемиды. Он есть у каждого Охотника.

— У меня — нет.

— Может, он у тебя на заднице, — спокойно предположил Джесс. — Или еще в каком-нибудь месте, куда ты редко заглядываешь. Но метка есть у каждого. Она остается там, где коснулась нас Артемида, когда забирала душу.

Зарек покачал головой:

— Ко мне Артемида не прикасалась. Ей было противно до меня дотрагиваться, и она превратила меня в Охотника прикосновением жезла. Клянусь тебе, на мне нет никаких меток!

От изумления у Джесса отвисла челюсть.

— Подожди, подожди! Что же это получается? Тебя отправили в края, где не водятся даймоны, а у тебя, оказывается, еще и слабого места нет? Да что за дерьмо такое! Я живу, можно сказать, в даймоновой столице, ахиллесова пята у меня на самом видном месте, и черта с два меня кто-нибудь об этом предупредил, а ты сидишь тут в тишине и покое и при этом, оказывается, еще и неуязвим?

И Джесс зашагал взад-вперед по комнате. Об этой его привычке Зарек узнал из одного ночного телефонного разговора: взволнованный или разъяренный, Джесс принимался мерить комнату шагами.

— Вот так история! — восклицал он. — А теперь Ашерон отправляет меня сюда спасать твою задницу — и что же? Оказывается, мы тут мрем, как мухи, а тебе хоть бы хны! Что-то здесь нечисто. Извини, парень, но это какая-то подстава! Я тут яйца отмораживаю, а ты, оказывается, вовсе не нуждаешься в защите! Защита нужна как раз мне! Потому что это у меня на плече сигнализатор, который вопит этому накачанному ублюдку: «Съешь меня!»

Дойдя до стены, он развернулся, набрал воздуху в грудь, и разразился новой тирадой:

— Знаешь, что со мной тут было? Подъезжаю я к заправке, хочу заплатить за бензин, сунул ключи в рот, чтобы освободить руки и достать бумажник, а они мигом примерзли к языку! Ты сам-то понимаешь, в каком жутком месте ты живешь? Боги всемогущие! Я не хочу умереть здесь от рук какого-то чокнутого монстра, которым престарелые Оруженосцы пугают внуков! Ясно как день, меня подставили — и кто-то за это ответит!

Джесс снова набрал воздуху в грудь, но продолжить монолог не успел: за спиной у него с грохотом распахнулась входная дверь.

С такой силой, что сотрясся весь дом.

Зарек ощутил, как вверх по позвоночнику ползет знакомый холодок.

Странное и страшное чувство. Это с ним уже было! Но когда?.. Где?..

Не помню…

На раздумья времени не было: при помощи телекинеза Зарек захлопнул дверь спальни и задвинул ее на засов.

Затем подтолкнул Джесса к окну.

— Где-то в доме волк. Найди его и выпусти наружу.

Что-то звучно ударилось о дверь.

— Зарек, выходи! — взревел за дверью Танат. — Я думал, ты любишь играть с даймонами!

— Сейчас, сейчас поиграем, ублюдок! — Телекинезом Зарек выбил окно и выпихнул туда Джесса.

Танат продолжал ломать дверь.

Зарек подхватил безмятежно спящую Астрид и передал ее через окно Джессу.

— Унеси ее отсюда!

Едва Джесс успел подхватить спящую девушку, как дверь слетела с петель.

Зарек неторопливо развернулся.

— Твоя мама не учила тебя, что входить без разрешения невежливо?

Танат устремил на него холодный, ненавидящий взгляд.

— Моя мать ничему не успела меня научить. Она рассыпалась прахом, когда мне был лишь год от роду. Но ты — ты научил меня охотиться и убивать врагов!

Пораженный этими неожиданными словами, Зарек пропустил первый удар.

Танат выпустил молнию ему в грудь, и Зарек скорчился от боли.

Но в боли он черпал силу.

Едва он выпрямился и приготовился к атаке, прогремел двойной выстрел. Танат покачнулся, затем со злобным рычанием обернулся к дверному проему.

Расширенными глазами следил Зарек за тем, как две дыры от пуль у него в черепе затягиваются и исчезают на глазах.

— Будь ты проклят! — послышался из коридора голос Джесса. — Что же ты за тварь такая!

— Джесс, уходи! — рявкнул Зарек. — Я сам с ним разберусь!

Танат бросился на Джесса. Зарек догнал его и, прыгнув ему на спину, впечатал даймона в дверной косяк.

— Беги! — проревел он. — Я не смогу с ним драться, пока ты здесь! Мне нужны все мои силы!

Джесс кивнул и бросился к входной двери.

— Наконец-то мы остались вдвоем! — Мощным ударом Танат отбросил его к стене, но Зарек лишь расхохотался. — Боль, старая подруга! Как я ее люблю!

— Похоже, ты в самом деле страдаешь душевным расстройством, — зло усмехнулся Танат.

— Кто сказал «страдаю»? Я им наслаждаюсь!

Теперь, когда Джесса не было рядом, Зарек ощутил прилив сверхъестественной силы. Вытянув руки ладонями вперед, он направил молекулы воздуха в сторону Таната.

Воздушная волна вынесла даймона в коридор и швырнула оземь.

Не теряя времени, Зарек нанес следующий удар на расстоянии — и еще, и еще, пока Танат не рухнул на пол у камина в гостиной.

Иной на месте Зарека, пожалуй, тут бы и бросился наутек.

Но Зарек не из тех, кто избегает опасности. И потом, он уже староват для игры в кошки-мышки. Танат легко его догонит.

Даймон поднялся на ноги.

Зарек опрокинул его новым мощным ударом. Танат перекатился через диван, рухнул на пол и остался недвижим.

Зарек покачал головой:

— Знаешь что, парень? Приходи, когда подрастешь!

Он выбежал из дома и телекинезом запер за собой дверь. Мгновение спустя мощный удар возвестил ему, что Танат пришел в себя и пытается вырваться из ловушки.

Не оглядываясь, Зарек подошел к снегоходу — по всей видимости, на нем приехал сюда Танат. Открыл бензобак, убедился, что он полон. Присоединил шланг и, припав к нему губами, набрал бензина в рот.

Затем вернулся к дому. Вытащил из кармана зажигалку.

Зажег ее и выплюнул бензин на крыльцо. Дверь занялась огнем мгновенно.

Еще несколько ходок туда-сюда с бензином во рту — и дом Астрид уже пылал с четырех концов.

Хорошо, что денег у нее куры не клюют.

Теперь ей понадобится новая квартира.

Зарек вытащил сигарету и закурил, с усмешкой напевая классическую песенку «Talking Heads»: «Burning Down the House…» [14]

Астрид проснулась от рева пламени. Она снова ничего не видела — и не сразу сообразила, что что-то вырвало ее из очарованного сна.

Но как? И почему?

Они с Зареком должны были проспать еще не меньше суток!

Судя по звукам и по собственной сидячей позе, она уже не в кровати.

Кажется, она… в машине?

— Зарек! — неуверенно позвала она.

— Нет, мэм, — послышался рядом незнакомый голос с густым южным выговором. — Зовите меня просто Закат.

Сердце ее гулко забилось.

— А где Зарек? И Саша?

Рука незнакомца успокаивающе легла ей на плечо.

— Расслабьтесь, леди. Все в порядке.

— Где мой волк?

По движению воздуха возле лица она догадалась, что Закат машет рукой у нее перед носом.

— Да, я слепая! — крикнула она. — Объясните мне, где Саша!

— Если вот этот клубок шерсти — Саша, то он у ваших ног.

Астрид вздохнула с облегчением. Но страх ее рассеялся лишь наполовину.

— А Зарек?

— Он нас догонит.

— Нет! — воскликнула она. Сердце заколотилось еще сильнее. — Мне нельзя его бросать!

— Нам с вами лучше…

Окончания фразы Астрид не слышала — она уже нащупывала дверную ручку.

Сильная рука потянула ее назад.

— Поверьте моему слову, мэм, нам с вами здесь опаснее, чем ему. И моя задача сейчас — увезти вас как можно дальше. Если кто-то сможет справиться с тем, что здесь происходит, то это Зарек.

— Нет! — воскликнула она, пытаясь встать. — Мне нужно к нему вернуться! Как вы не понимаете? Если кто-нибудь узнает, что я не с ним, — считайте, он уже мертв!

— Послушайте, леди…

Она отбросила его руку.

— За ним тут же пошлют Таната! Мне надо вернуться!

— Ты знаешь о Танате?

Астрид молча протянула руку к лицу Заката, пытаясь нащупать клыки.

Он отвел ее руку.

— Ты работаешь на Ашерона? — спросила она.

— А ты?

— Сначала ответь. Ты — один из его… людей?

— Да, — поколебавшись, ответил он.

Она вздохнула с облегчением. Спасибо Зевсу за его маленькие милости!

— Я — Судья, призванная судить Зарека. Если он останется без моего присмотра, Артемида тут же отправит за ним Таната.

— Жаль тебя расстраивать, но это уже произошло. И сейчас эти двое разбираются друг с другом у тебя дома… точнее, там, где раньше был твой дом.

Голова у Астрид шла кругом. Как такое может быть?

— Ты уверен, что это Танат?

— Так он представился. И, судя по тому, как он порвал моего товарища Охотника, — я склонен ему верить.

Астрид ощутила тошноту. Как такое могло случиться?

Почему Артемида нарушила обещание?

Да, она требовала обвинительного приговора, но все же…

— Отвези меня назад! Зарек не сможет его убить. И никто из вас не сможет.

— А кто сможет?

— Только Ашерон. Он один способен противостоять Танату. Для любого из вас это самоубийство.

Закат выругался сквозь зубы.

— Ладно. Держись крепче, детка! И будем молиться, чтобы ты ошиблась.

И он круто, словно на американских горках, развернул машину. Саша вздрогнул и заворочался у нее в ногах.

— Ш-ш, Саша! — прошептала она и наклонилась, чтобы его погладить.

«Где мы? Что происходит?»

Она почувствовала, как он поднимает голову, чтобы взглянуть на Заката. Затем волк тихо зарычал.

«А это что еще за герой вестерна?»

«Он наш друг. Веди себя прилично».

«Прилично? Ладно, договорились, есть его не буду. Пока. — Саша прижался к ее ногам. — Почему мы в машине? Как я сюда попал? И почему у меня голова раскалывается?»

«Я опоила тебя сонным зельем».

Хоть она и не видела Сашу — не сомневалась, что он сощурил глаза и оскалил клыки.

«Повтори, что ты сказала?»

Она поморщилась, услышав в его голосе гнев.

«Ничего другого мне не оставалось. Послушай, все, что ты обо мне думаешь, скажешь позже. Сейчас у нас большие неприятности».

«Какие?»

«Танат на свободе. И гонится за Зареком».

«Что ж, у Дневного Убийцы хороший вкус».

«Саша!..»

«Извини. Ты же знаешь, как я отношусь к этому психопату».

Вздохнув, она запустила руки в густую шерсть Саши, чтобы взглянуть на мир его глазами. Он положил голову ей на колени и посмотрел в окно.

Несколько миль спустя она начала узнавать пейзаж. Знакомые места — ее дом неподалеку.

Не сразу она заметила впереди пламя пожара.

Закат выругался и прибавил скорость.

Когда они подъехали ближе, Астрид увидела, что ее дом в огне. Перед домом маячила одинокая тень; трудно было сказать, Зарек это или Танат.

Астрид в ужасе затаила дыхание. Только бы это был Зарек! Только бы он был жив!..

Только когда Закат остановил машину, она смогла разглядеть темную фигуру на фоне пламени.

И едва не разрыдалась от облегчения. Это Зарек! Она распахнула дверцу, оставив Сашу, выскочила из машины и помчалась туда, где только что его видела.

Астрид не знала, как он спасся от Таната и где Дневной Убийца теперь. Это ее и не волновало. Все, чего она хотела, — быть рядом с Зареком.

Прикоснуться к нему. Убедиться, что он не пострадал.

Не успела она пробежать и половины пути, как раздался пронзительный, полный ужаса вопль.

Астрид остановилась, завертела головой, пытаясь понять, откуда он донесся.

Сбоку от нее захрустел снег, видимо, это Закат. Саша подбежал и уткнулся теплым носом ей в руку.

Кто же кричал?

И вдруг прогремел взрыв.

Астрид упала на колени и схватилась за Сашу, чтобы увидеть, что происходит.

Ее дом взорвался. Пламя взметнулось к небесам, сливаясь с северным сиянием. Обломки досок и мебели разлетались во все стороны.

А затем из пламени вышел Танат. Целый и невредимый.

Без единого пятнышка на одежде. Жуткое зрелище. Зарек выругался:

— Черт бы тебя побрал! Как же тебя убить?

Танат не ответил. Молча он целеустремленно приблизился к Зареку, занес руку для удара. Тот увернулся, пригнувшись, и нанес ответный удар.

Закат двинулся к Астрид.

— Тебе лучше…

Закончить он не успел, она бросилась бежать.

— Саша, фас! — крикнула она на бегу.

«Черта с два! — рявкнул Саша. — Охранять тебя я еще готов, но спасать этого психопата от любимчика Артемиды… Его же нельзя убить! Я его и поцарапать не смогу! А вот он меня… А знаешь, что бывает с ранеными волками? Их пристреливают!»

Астрид была в ужасе. Она ничего не видела — лишь слышала тяжелое дыхание дерущихся мужчин, проклятия и глухие звуки ударов.

Кто-то схватил ее и повалил наземь, прикрыв своим телом. Она завизжала.

— Замолчи! — рявкнул Зарек.

Он перекатился по снегу вместе с ней, затем поднял ее и подтолкнул вперед.

— Что происходит? — крикнула она на бегу.

— Ничего особенного, — слегка задыхаясь, ответил Зарек. — Какой-то неуязвимый ублюдок очень хочет меня прикончить. А тебе здесь делать нечего. — Он отпустил ее. — Джесс, увези ее отсюда!

— Не могу.

Зарек скривил губы. Он с удовольствием врезал бы Джессу, если бы не был уверен, что это фатально отразится на его собственных силах.

Все, что ему оставалось, — повернуться лицом к Танату, который гнался за ним по пятам.

— В чем дело, Зарек? Испугался смерти?

Зарек подтолкнул Астрид к Джессу.

— Смерть не страшна. Жизнь — гораздо страшнее.

Танат на миг остановился, эти слова застали его врасплох.

Этого Зарек и добивался! Выхватив из ножен кинжал, предназначенный для убийства даймонов, он бросился вперед и вонзил свое оружие в самую середину груди Таната, туда, где у каждого даймона находится чернильно-черное пятно. Это пятно — печать, удерживающая в плену похищенные ими человеческие души. Стоит взломать печать, и души обретают свободу, а их похититель рассыпается в прах.

Но сейчас это не сработало!

Танат спокойно вытащил кинжал из своей груди. Рассмеялся.

— Неужели ты забыл, Темный Охотник? Я ведь не даймон. Я был аполлитом, пока не встретился с тобой.

Зарек нахмурился.

Танат схватил его за ворот.

— Помнишь, как ты убил мою жену? Помнишь, как сжег мою деревню?

В мозгу заметались воспоминания. Разоренная деревня, трупы…

Стоп! Кажется, он что-то вспомнил!

Там был непобедимый даймон! Но не этот. Не тот, что стоит сейчас перед ним.

Горящие красные глаза…

Что же это было? Почему он не помнит?

Мысли его перенеслись в Нью-Орлеан.

К…

Почему же он не может вспомнить?

Вот он на заброшенном складе с Саншайн Раннинвулф и двумя богами. Вот отвечает Дионису и Камулу, чтобы подтерли себе задницу своими приказами. А следующее, что он помнит, — как, не желая больше слушать упреки Ашерона, разворачивается и исчезает в толпе.

И снова — клочки и обрывки воспоминаний: словно картины, лишь на мгновение озаренные ударом молнии.

Он видел кого-то…

Но кого?

Ашерона? Или, быть может, самого себя?

Зарек скрипнул зубами.

А, черт с ними! Сейчас его волнует лишь одно воспоминание. О том, что рядом с ним — чудовище, мечтающее его убить.

Он пнул Таната в пах.

Даймон сложился пополам.

— Что скажешь? Живой или мертвый, а яйца все-таки болят, а?

Даймон в ответ прошипел что-то нецензурное.

Обоими кулаками Зарек что было силы саданул его по спине.

— Эй, есть у кого-нибудь предложения, как прикончить этого парня?

Джесс покачал головой:

— Взрывчатки я с собой не захватил. Может, у тебя фанаты найдутся?

— С собой нет.

Танат выпрямился.

— А теперь, Охотник, ты умрешь!

— Ты первый!

Зарек бросился на него — и, сцепившись, враги покатились по снегу.

В какой-то миг Танат оказался сверху. Приподнявшись, он разорвал на груди Зарека рубашку. Зарек мгновенно понял, что он ищет, — метку-клеймо, о которой говорил Джесс!

— Сюрприз, сюрприз! Что, урод, мамочка тебя не предупредила?

Вдалеке послышались голоса Джесса, уговаривавшего Астрид уйти отсюда подальше — она решительно отказывалась, — лай, повизгивания Саши и рев мотора.

Машина быстро приближалась. В тот самый миг, когда Зареку удалось вывернуться из хватки Таната, из-за деревьев вылетел снегоход.

— Ложись!

Голос был Зареку незнаком. В обычной ситуации он бы ни за что не подчинился, но сейчас, черт побери, ему смертельно надоел даймон, который раз за разом надирает ему задницу.

Он упал на землю и перекатился, уйдя с пути бешено мчащегося зеленого снегохода. На нем восседал человек, одетый во все черное; лицо его скрывал черный шлем. Он остановился и поднял ракетницу.

Вспышка пламени прорезала тьму, ударила Таната в грудь, заставив даймона отлететь метров на десять.

— Как ты посмел меня предать! — взревел Танат. — Ведь ты — один из нас!

Незнакомец спрыгнул со снегохода и зашагал туда, где лежал Зарек, на ходу перезаряжая ракетницу.

— Вот именно, — горько ответил он. — Ты бы вспомнил об этом прежде, чем прикончить Бьерна. — Незнакомец снова выстрелил — и Танат вновь отлетел на несколько метров. — Он был единственным Охотником, которого я хоть как-то терпел.

Протянув руку, он помог Зареку подняться. Затем снял шлем и протянул ему.

— Бери женщину и уматывай отсюда. Быстро.

Зарек взглянул ему в лицо. Золотистые волосы, неестественное совершенство черт. Он сразу его узнал.

Единственный Охотник, которого другие ненавидят даже больше, чем его самого.

— Спаун?

Охотник-аполлит кивнул.

— Беги, — проговорил он, передергивая затвор своего оружия. — Только я могу его задержать. Но убить и у меня не выйдет. Ради Аполлона, кто-нибудь, достучитесь до Ашерона, сообщите ему, что Дневной Убийца вышел на охоту!

Зарек бросился к Астрид.

— Не уйдешь! — взревел Танат.

И Зарек увидел, как из его руки вырвалась молния. Повинуясь инстинкту, он бросился в сторону — и сумел увернуться. Но молния обожгла волка Астрид.

Зверь взвыл… и мгновенно превратился в человека, а затем снова в волка.

Зарек замер, сообразив, что друг Астрид — оборотень-катагари.

Почему катагари охраняет слепую? И что им обоим нужно от Темного Охотника?

— Саша! — воскликнула Астрид.

Джесс метнулся к катагари, а Зарек бросился к Астрид.

— Твоего дружка задело, принцесса.

На ее лице отразился страх.

— Как он?

Зарек подтолкнул Астрид к Джессу, но тут же чертыхнулся, сообразив, что Джесс не сможет доставить в безопасное место одновременно и девушку, и раненого оборотня. Получив энергетический удар, катагари некоторое время непроизвольно меняют облик.

Джесс с трудом втащил человека-волка в свой «Бронко» и помчался прочь.

Зарек надел на Астрид шлем.

— Что ж, принцесса, похоже, мы с тобой остались вдвоем. Не сомневаюсь, ты предпочла бы компанию даймона.

Астрид ответила не сразу, ее поразили горечь и ненависть, звучащие в голосе Зарека.

— Я верю тебе, Зарек, — наконец ответила она.

— Ну и напрасно!

Он взял ее за руку и повел прочь от звуков битвы.

Грубо толкнул на сиденье снегохода.

Она ожидала, что они поедут прочь, но вместо этого, судя по звукам, Зарек помчался туда, где продолжалась драка.

Она инстинктивно прикрыла лицо руками, почувствовав, как что-то пронеслось мимо нее.

— Сюда, быстро! — крикнул Зарек.

Что-то тяжело упало на соседнее сиденье; снегоход развернулся и понесся в обратную сторону. Сердце Астрид отчаянно билось; она гадала, что еще случится.

Снегоход затормозил. Она ощутила движение — кто-то встал с сиденья. Руки Зарека по-прежнему обнимали ее, и Астрид предположила, что это, должно быть, Спаун.

— Спасибо, — проговорил Спаун. — Вот уж не ожидал, что Зарек из Мезии явится мне на выручку!

— А я не ожидал увидеть, что даймон нападет на своего. Квиты?

— Я никогда не был даймоном, римлянин! — гневно прорычал Спаун.

— А я, мать твою, никогда не был римлянином!

Спаун коротко рассмеялся:

— Вот и поквитались.

Астрид почувствовала, что Зарек позади нее поворачивается на сиденье.

— Да, поквитались. — Зарек, по-видимому, смотрел в ту сторону, откуда они приехали. — Ты не знаешь, что это за тварь за нами гонится?

— Представь себе Терминатора, посланного Артемидой. Это будет довольно близко к истине.

— То есть как?

— У нашего народа есть легенда о Дневном Убийце. Говорят, Артемида избрала одного из нас своим личным стражем. Этому аполлиту повезло больше, чем всем прочим. Он не боится солнца, не нуждается в чужих душах и, насколько известно, совершенно неуязвим. Когда он на свободе, единственное его желание — истребить всех Темных Охотников.

— Короче, этим мерзавцем пугают Охотников, которые плохо себя ведут?

— Ты мне не веришь?

— Верю. После того, что видел, — верю.

Спаун устало вздохнул:

— Я слышал, что Артемида объявила на тебя кровавую охоту, но думал, что тебя убьет Ашерон.

— Что ж, как видишь, я еще жив. Чтобы со мной разделаться, нужно что-то покруче. — Помолчав, Зарек добавил: — Просто из любопытства: а как вы все здесь оказались? Может, Ашерон устроил на Аляске съезд Охотников, а меня не пригласил?

— Бьерн попал сюда, преследуя группу даймонов. Я приехал, потому что услышал Зов.

— Зов? — переспросила Астрид. Откровенно говоря, об аполлитах и даймонах она знала очень мало: они относились к ведомству Аполлона и Артемиды.

— Это как радиосигнал, — объяснил Спаун. — Никто из народа аполлитов не в силах ему противиться. Я тоже чувствую Зов Таната и, должно быть, сопротивляюсь только потому, что я Темный Охотник. Но не будь я Охотником… Скажем так: все человечество ждут очень нелегкие времена.

— Сомневаюсь, — фыркнул Зарек. — Как его убить?

— Ты его убить не сможешь. Артемида сделала его оружием против Охотников, непобедимым и неуязвимым. Он не боится даже солнечного света. И вот что еще хуже: он уничтожит не только тебя, но и тех, кто давал тебе приют.

Кто давал тебе приют…

Перед глазами Зарека вновь предстала разоренная деревня.

Старуха, умирающая у него на руках…

Что же пытается подсказать его подсознание?

— Я когда-нибудь прежде с ним встречался? — спросил он у Спауна.

— Ты жив, так что, очевидно, ответ — нет, — усмехнулся Спаун.

И все же…

Зарек спрыгнул со снегохода.

— Ладно. Теперь бери Астрид и…

— Зарек, ты что, меня не слышал? Я не могу взять ее с собой! Она дала тебе приют, так что теперь Танат постарается ее убить. Без тебя, считай, она уже покойница.

— Со мной — тоже.

— У всех у нас есть проблемы. Эта девушка — твоя проблема, а не моя.

Астрид не видела, что произошло дальше, — но ей показалось, что Зарек щелкнул пальцами, и Спаун отлетел на несколько метров.

— Побереги силы, грек, они тебе скоро пригодятся, — проговорил Спаун, подтвердив ее предположение.

Зарек сел за руль снегохода.

— Эй, Зарек! — окликнул его другой Охотник. — Мобильник у тебя с собой?

— Нет, сгорел вместе с домом.

Под ногами Спауна заскрипел снежный наст.

— Возьми мой. Как только доберешься до безопасного места, — звони Ашерону и зови его на выручку.

— Спасибо, — без особой благодарности в голосе процедил Зарек. — А ты что же будешь делать — без снегохода, без телефона?

— Отмораживать себе задницу. Что мне еще остается? — Помолчав, он добавил: — Обо мне не беспокойся. Со мной все будет в порядке.

Астрид снова ощутила на себе сильные руки Зарека и услышала, как он заводит мотор.

— Куда мы теперь? — спросила она.

— Знаешь, есть такой полярный зверь, песец называется. Едем прямо к нему в гости!