Танец со стеклом

22

На сборы и решение всех вопросов у меня было два дня. Для начала я еду в клуб к Максу.

— Привет, — приобнимает меня Максим. — Ты куда пропала?

— Ты не…

— В курсе. Я звонил Марку, тот трубу не брал, пришлось Тёме звонить, он вкратце сказал.

— Ну вот, собственно. Я уезжаю, Макс. В тур с Леоном. Прости, знаю, что обещала.

— Брось, я всё понимаю. Мне очень жаль, Дана.

— Мне тоже, Макс.

— Может, наладится ещё.

— Вряд ли. Ни после всего. Как у вас с Ликой?

— Она всё также морозится.

— А ты серьёзно к ней настроен?

— Конечно. Я бы не стал так заморачиваться.

— Поговорю с ней, — улыбаюсь слабо. — Я не знаю буду ли я на связи со всеми, с Ликой постараюсь.

— Хорошо. Только не теряйся. Ты когда вернёшься?

— Пока не знаю, Максим. Ещё раз прости.

— Да за что, Королёва? За то что ты сделала мой клуб одним из самых популярных? За огромный прирост выручки? За популярность? За ахуенный коллектив из вас? За что из этого?

— За всё, — улыбаюсь. — Надеюсь, мы останемся друзьями?

— Конечно. Я не хочу тебя терять.

— И я тебя.

Макс крепко обнимает меня, и мы стоим так пару минут. Чувствую от него тепло и безопасность, но не те, которые хотелось бы.

— Удачи, Макс.

— И тебе.

Я уезжаю в школу, куда пригласила и Лику. Вхожу так, словно пробралась в чужую квартиру. Заставляю засесть это ощущение глубоко подальше, и иду в свой кабинет. Занятия ещё не начались, но мы уже набрали деток, поэтому отменить всё сейчас не было возможности. Обнимаю девушку, и приглашаю в кабинет. Варю нам кофе, настраиваясь на разговор.

— Лик, дело серьёзное. Я уезжаю, не знаю на сколько. Леон позвал в тур с собой. В клубе ты уже за главную, справляешься отлично, не слушай Алаева. Мне нужна будет ещё помощь.

— Да, Дан. Что угодно.

— Останешься в школе за старшую.

— Что?

— Займёшь моё место, пока меня нет. Я не могу отказаться сейчас, потому что произведён набор детей, всё сделано. Но и оставаться сейчас не могу. Школа на Словецком, всё придётся делать через него. Но руководить обычными рабочими процессами будешь ты, ребят я предупрежу.

— Я не смогу, — лепечет девушка.

— Ты сможешь. Прекрати в себе сомневаться, иначе никогда и ничего не добьёшься, Лика! Я буду с тобой на связи, по любому вопросу можешь звонить.

— Ладно, я попробую.

— Спасибо. У тебя всё получится.

— В девятнадцать лет как-то страшновато.

— Знаю, что страшно, но это твоя точка роста, Лика. Мечты должны исполнятся, но добрый волшебник не придёт. Нужно иметь смелость воплощать даже самые сумасшедшие мечты.

— Я постараюсь.

— Что у вас с Максом? — смягчаю тон.

— Не знаю, — тушуется. — Он подкатывает, я откатываюсь. Боюсь.

— Золотой мальчик? — улыбаюсь, на что девушка согласно кивает. — Думаю, тебе нечего бояться. Не помню, чтобы кто-то его так цеплял. Ну и я яйца оторву, если обидет. Снова твоё боюсь. Я вот не боялась, осталась с разбитым сердцем, но ни о чём не жалею, Лика, как бы ни пыталась.

— А вы…

— Мы расстались.

— Прости.

— Всё хорошо. В общем, Макс — хороший парень при всём своём амплуа бабника. Кстати, — вспоминаю про карту, которую мне дал когда-то Словецкий и которую я не использовала ни разу. — Как увидишь Марка Алексеевича, передай ему, пожалуйста, Лика. И потом ещё Артём привезёт тебе ключи от машины, их тоже.

— Хорошо.

— Пошли с преподавательским составом познакомлю.

Часть ребят уже была здесь, готовясь к занятиям и прописываям план.

— Ребята, привет, — обнимаюсь с присутствующими. — Смотрите, дело такое. Я уезжаю в тур, а школа остаётся на вас. За себя я оставляю Лику Павловну. Она будет решать все текущие вопросы, будет на связи со мной.

— А как же учёба?

— Я договорилась. У меня огромная просьба: помогайте ей, ребят. Я в вас верю, когда вернусь, мы с вами всё отметим и взорвём.

Очень на это надеюсь.

Ребята ничего не понимают и находятся в какой-то прострации, обнимая и желая удачи.

— Люба, можно тебя, — зову на отдельный разговор.

Мы отходим в сторонку.

— Люб, ты же тоже в фонде на базе университета участвуешь? Только в другом детском доме, да?

— Да. Ты хочешь, чтобы я в твоём занятия проводила?

— Если ты сможешь. Я даже платить могу.

— Дана, прекрати. Конечно, проведу.

— Я сейчас заеду туда, передам твои данные. Я буду переводить тебе деньги для детей. Сможешь закупаться?

— Конечно, Дан.

— Отлично, спасибо тебе большое! — обнимаю одногруппницу.

— У тебя что-то случилось, что ты так сбегаешь?

— Да.

— Поняла, надеюсь, всё будет хорошо.

— Я тоже надеюсь, Любаш.

Пожелав ребятам удачи, я быстро доезжаю до магазина, где набираю вкусняшек и подарков, а потом до детского дома.

Для начала общаюсь с Татьяной Павловной. Женщина искренне радуется за меня, благодарит, что я нашла замену м сетует, что детки всё же расстроятся.

— Я буду звонить по видео им, когда Любаша будет проводить занятия. А через пару месяцев вернусь.

— Конечно, Даночка.

— Я им подарки принесла. Сейчас проведу последнее занятие и сообщу.

— Хорошо, Даночка. Спасибо.

Ребятня бежит со всех ног обниматься.

— Дана, мы соскучились.

— А я как! — обнимаю эту гурьбу. — Так, сначала у нас занятие, а то станете колобками.

Мы проводим урок, который отличается от обычных. Смеёмся, бесимся, а в конце я всё же сообщаю ребятам новость.

— Мои хорошие. У меня для вас новость. Мне надо уехать на какое-то время. У меня будет тур, где я буду выступать. У вас занятия будет проводить другая девочка — Люба. Она очень хорошая, вам понравится.

— Ты нас бросаешь?

— Конечно, нет. Я приеду через пару месяцев, и мы с вами продолжим. Будем созваниваться по телефону, когда Люба будет приходить. А еще я вам сувениры привезу. Договорились? Только пообещайте, что будете вести себя хорошо.

— Обещаем, — с грустью произносит ребята.

И я готова сдохнуть в этот момент, потому что куча людей расстраивается из-за моего отъезда, я меняю кучу планов, но и оставаться я не могу.

Мы с ребятами ещё несколько часов едим сладости, бесимся, играем, а потом вдоволь наобнимавшись, я, наконец, еду к себе домой. Нахожу силы для этого.

Там меня ждут Артём с Викой и Тёмка. Ему я тоже купила подарок.

— Вау, такой, как я хотел, — активно радуется малыш. — Дана, спасибо!

Ребята молчат, не зная с чего начать. Я тоже молчу, пока Вика не начинает меня крепко обнимать.

Цепляюсь за неё, как утопающий за соломинку.

— Тихо, тихо, — гладит по волосам.

Я держу себя, потому что скоро все глаза выплачу.

— Ой, всё, — размахиваю руками, чтобы слёзы отступили.

— Ребята, я уезжаю.

— Чего? — недоумённо смотрит Артём. — Куда?

— С Леоном в тур. Не могу тут оставаться. Не могу продолжать жить, как жила, делая вид, что всё в порядке.

— А как же учёба, детский дом, клуб?

— Я всё решила. В детском доме будет вести одногруппница, в школе за главную Лика. Всё равно без Словецкого там ничего не решится. В университете проблем не будет.

— Вау. Быстро ты. Когда вернёшься?

— К лету точно вернусь. К диплому. Вы можете жить у меня, заодно за квартирой присмотрите.

— Спасибо, Вик. Мы к твоему приезду съедем.

— Воронова, иди в жопу, умоляю, — смеясь прошу я. — Тём, у меня просьба. Отвезёшь ключи Лике? Я ей карту отдала, она Марку это всё передаст потом.

— Хорошо, Дана. Когда самолёт?

— Ночью.

— Быстро ты.

— Да, если до его воспалённого мозга дойдёт вся суть происходящего, не рассказывайте обо мне ничего особо. Не хочу. Не знаю, как часто буду выходить на связь…

— Ты давай завязывай.

— Тём, ты уже не несёшь за меня ответственность, — смеюсь я.

— Я теперь всегда за тебя её чувствую. Плюс, ты мне вон как помогла, — обнимает Воронову.

— Я рада за вас, — искренне улыбаюсь, хоть и слабо.

Есть не хочу, пью кофе и съедаю Викин манник. После душа собираю вещи. Беру много всего разного, потому что не знаю, что может пригодиться. Вечер провожу в компании ребят и мелкого, который очень расстраивается, но обещает ждать меня. Когда приходит время выезжать, я крепко обнимаю ребят, успокаиваю плачущую Вику.

— Прекрати, я же не на всю жизнь. Всё, люблю вас.

Леон хмурится всю дорогу. Мы заезжаем к Людмиле Павловне.

— Давайте, ребятки, не подведите. Будьте гордостью страны, а ты и ВУЗа. Об учёбе не беспокойся.

Людмила Павловна крепко прижимает меня, и мы едем в аэропорт.

Еду с абсолютной пустотой внутри.

— Чего хмурый?

— Готовлюсь успокаивать твоё нытьё.

Усмехаюсь. Всё возможно. Но я с каждой секундой убеждалась, что это лучшее решение. Держусь на регистрации, пока идём до самолёта, когда садимся. Лишь когда взлетаем, я ухожу в туалет, где рыдаю белугой. Не могу взять себя в руки, кажется, целую вечность, но в какой-то момент слёзы заканчиваются.

Хотела ли я, чтобы Марк догнал, остановил меня, прижал? Нет. Не после Николь. Я хотела, чтобы всех этих последних дней просто не было. Я не ждала его ни при регистрации, ни при посадке. Было больно. Очень больно. Хотелось выйти из самолёта, пока он летит и рассыпаться на миллион частиц. Больно осознавать, что он больше не часть моей жизни. Что мы больше не будем вместе. Что он не прижимёт меня и не поцелует.

Останавливаю себя. Дана, так нельзя. Ты жила до него, проживёшь и после. А та Дана, которая была с ним как раз и разбилась на картинге, застрелилась в тире и даже не села в самолёт. Только это больше не я.

Леон понимающе смотрит, целует в волосы и крепко обнимает, поддерживая. Давая понять, что я сейчас не одна. И это было очень важно для меня. Мне чуть лучше, а Алаев решает меня отвлечь по максимуму.

— Я тебя кое с кем познакомлю, — обещает Леон, открывая фото женщины с маленькой девочкой, которая была смутной копией Леона. — Это моя жена и дочь.

— Что? — взвизгиваю я. — И ты молчал?

— Не ори. Так вышло. Познакомлю как раз. Они во Франции живут.

— Обалдеть. Вы прям расписаны?

— Да.

— Обалдеть. Вот ты жучара!

Перелёт проходит спокойно, а все личные переживания я смыла в туалете. Смотрю в иллюминатор, раздумывая о том, как быстро в жизни всё меняется. Ещё неделю назад я и подумать не могла, что брошу всё и улечу в тур. А сейчас не представляю, как могла бы там остаться.