Танец со стеклом

7

Просыпаясь, не сразу понимаю, где я. Чувствую лишь тяжёлую руку, прижимающую к мощному торсу. Часы на прикроватной тумбочке показывают начало седьмого. Аккуратно выбираюсь из объятий Марка и без спроса бреду в ванную комнату. Там явно есть и запасная щётка, и полотенце, а мне большего и не надо.

В душе напеваю песню, представляя себя героиней рекламы. Выхожу из душа, обмотанная полотенцем, при этом благоухаю мужским гелем. Напротив двери стоит Марк, и от неожиданности я подпрыгиваю.

— Ты с ума сошёл? — чувствуя, как бешено бьётся сердце, вскрикиваю, понимая комичность ситуации со стороны. Я в его квартире, при этом на него и кричу, что он стоит около своей ванны. Начинаю смеяться, а Словецкий выгибает бровь.

— Могу задать тебе тот же вопрос. Когда я проснулся, и не увидел тебя рядом, думал, ты опять свинтила.

— Да нет, просто в душ сходила.

— Я вижу, — и я вижу. Как потемнели его глаза, которые внимательно следят за капельками воды, стекающими под полотенце.

От одного его взгляда у меня начинает тянуть низ живота. Словецкий видит, что я поплыла, и подходит, приподнимая лицо.

— Мне кажется, на тебе недостаточно моего запаха, — низко говорит мужчина, приникая к моим губам.

Я закидываю руки ему на шею, полностью отдаваясь в его власть. Мне тоже кажется, что его недостаточно. Марк уже несёт меня обратно в комнату, не отрываясь от губ. Аккуратно кладёт на кровать, спускаясь поцелуями на шею, а затем ещё ниже. Чувствую тяжесть его тела, и понимаю, что ему делать ничего не надо, я уже вся влажная и готова. Скидывает полотенце, и его руки блуждают, по-хозяйски ощупывая каждый сантиметр моей кожи.

— Ты как себя чувствуешь? Не болит?

— Прекрасно. Если ты отставишь болтовню, буду ещё лучше, — кусаю его за плечо.

Марк усмехается и надевает презерватив. Аккуратно входит, прислушиваясь вместе со мной к моим ощущениям.

— Не больно? — обеспокоенно спрашивает, прожигая глазами.

— Нет.

Марк постепенно наращивает темп, но делает всё бережно.

— Марк, — шиплю я. — Перестань себя сдерживать, или я решу, что это всё, на что ты способен. Ох.

Когда Словецкий почти полностью выходит, а затем резко входит во всю длину, я запрокидываю голову от удовольствия, чем Марк пользуется, кусая нежную кожу шеи.

— Ну как, малышка? Ещё есть сомнения?

— Никаких, — на полувыдохе сообщаю мужчине.

В таком темпе нас хватает ненадолго, и я сдаюсь первая, а Марк через пару минут, наваливаясь на меня.

— Ты ведьма. Приворожила?

— Ага, даже не зная тебя, — смеюсь я. — Можно я в лучших традициях приготовлю тебе завтрак?

— Может быть, закажем?

— Хочу приготовить.

— Ладно, я пока в душ. Чувствуй себя, как дома, — чмокает меня мужчина и удивляется.

Что ж, как дома, так как дома. Нахожу его футболку, которая мне, как туника и надеваю.

В холодильнике нахожу яйца, молоко, сыр, грибы. Отличный омлет выйдет. За пятнадцать минут делаю его, варю нам со Словецким кофе, попутно осматривая его квартиру. До этого как-то было не до того.

Её можно было описать двумя словами "холостяцкая берлога". Дорого обставлена всевозможной техникой, но холодная и неуютная. Всё выполнено в спокойных и выдержанных тонах. Беру кофе и плетусь на балкон с панорамными окнами, где встречаю рассвет. Вид был очень красивый. Небо нежно-розового цвета с высоты десятого этажа, окна у Марка выходили на улицу, где вдали виднелся мост, что вызывало у моего внутреннего, да и внешнего ребёнка восторг. Заглядевшись на вид, не замечаю, как меня посещает мысль о том, на сколько мы вместе. Я просто плыла по течению, не думая о каких-либо последствиях. Для себя я решила, что буду с Марком столько, сколько он захочет.

— О чём задумалась? — со спины меня притягивает горяченный Словецкий.

— Ты в кипятке варился? — удивлённо смотрю на него, запрокинув голову. — О том, как красиво.

— Мне тоже красиво, — улыбается. — Идём завтракать.

Он не спрашивает. Просто берёт меня и тащит.

— Ты всегда так рано встаёшь?

— Практически. Мне хватает пары часов, чтобы выспаться.

— Тебя природа вообще не обделила, — улыбается Словецкий, с аппетитом уплетая омлет. — М-м-м, как вкусно. Хорошо, что не заказали.

— Это просто омлет, прекрати льстить.

— Расскажи мне, моя хорошая, а как так случилось, что тебя никто ещё замуж не украл? У тебя вообще были отношения?

— Вообще были, — пожимаю плечами, отпивая кофе.

— А почему тогда ты, — пытается руками объяснить Марк девственность.

— Боже, Словецкий, — делаю фейспалм, пряча лицо. — Ну вот сложилось так. Родители погибли, бабушка взяла опеку, я старалась и училась, надеясь, что когда-то смогу вернуть ей её заботу и она ни в чем не будет нуждаться. Потом она умерла, мне вообще стало не до отношений.

— Прости. Просто я… Я не понимаю, как можно показывать такую страсть и эротику, будучи девственницей. Ты выглядела очень… опытной.

— Ну люди же как-то играют смерть, к примеру, не умирая, — говорю очевидные вещи. — Тем более в моём мире я испытываю страсть к жизни вообще. Думаю, в этом мой успех.

— Ты…

— Странная.

— Необычная. Очень. Это манит.

— А у тебя как с отношениями? То что опыта достаточно, я не сомневаюсь.

— Ничего интересного, — отрезает Марк, а я не допытываю. — Ты же могла почитать в новостях.

— Я этого не делала, — честно отвечаю. — Там любят приукрасить. Сам расскажешь, если захочешь.

Марк смотрит на меня, словно я какой-то артефакт.

— Вызовешь мне такси? У меня телефон сел.

— Куда ты собралась? — хмурится мужчина.

— Домой. У меня уроков много.

— Сам отвезу, — подходит Марк, притягивая за талию.

— Давай чуть-чуть попозже.

— Ладно, только чуть-чуть, — соглашаюсь я.

— Давай кино посмотрим?

— Давай, сейчас только посуду помою.

— У меня есть посудомойка, — как дуре объясняет Марк.

— Которую не обязательно загружать из-за двух тарелок и чашек.

— Очень необычная, — бубня под нос себе, уходит в гостиную.

Я быстро мою посуду и иду на его поиски.

— Дома у меня есть кинотеатр. Там такая классная комната, тебе понравится, — эмоционально рассказывает мне Словецкий, а я любуюсь им. Я понимала, почему меня так притянуло к нему. Он был моей полной противоположностью. Серьёзный, задумчивый, глубокий и спокойный, когда сам этого хочет.

— Ты уверен, что я окажусь у тебя дома?

— Ну да, — как само собой разумеющееся говорит Марк. — Ты опять что-то надумала?

— Нет, — улыбаюсь легко и пожимаю плечами. — Совсем нет. Просто я ещё не привыкла, что у тебя всё так быстро.

— Прости. Я, правда, тороплю события. Пусть тебя это не пугает. Просто у меня давно такого не было.

— Ты знаешь, в моей жизни слишком часто уходят люди, — я смотрю в одну точку, а перед глазами проносятся воспоминания, связанные с моей семьёй. Сердце щемит в груди, а в глазах собираются слёзы. — Поэтому я тоже считаю, что нет смысла терять время и набивать себе цену.

— Ну что это сегодня за грустный настрой, — Марк притягивает меня к себе, и в его объятьях как-то легче мысленно латать зияющую дыру.

— Прости.

— Не извиняйся. Просто привык видеть тебя улыбчивой и весёлой.

— Все привыкли, — сквозь слёзы всё же, как всегда, улыбаюсь.

Уверена, многие думают, что я поверхностная дурочка, вот пусть так и думают. Не знаю, как считает Марк, но ему, вроде, нравится. Вот и сейчас он включает какой-то ужастик, и мы заваливаемся на диван, причём я практически полностью лежу на Словецком, крепко держащим меня за талию. Марк так спокойно и мерно дышит, что, подняв глаза, я понимаю, что он уснул. Конечно, его режим гораздо сложнее моего. Перелёты и бизнес-встречи, где помимо присутствия, ещё и марку держать надо. Я тихо досматриваю фильм, пока Словецкий дрыхнет. Но как только я собираюсь выползти из его медвежьих объятий, тиски только усиливаются.

— Ты куда-то собралась? — хриплый ото сна голос Словецкого ещё сексуальнее.

— Да, домой, — тихо и с улыбкой говорю, заглядываясь на лицо Марка.

— Я не хочу тебя отпускать, — он резко совершает рокировку, нависает надо мной и утыкается носом в ухо, щекоча дыханием. Затем он спускается к шее, а я таю. Мой мозг моментально превращается в сладкую сахарную жижу.

— Ма-а-арк. Отвези меня домой, — всё же говорю что-то вразумительное. — Или в следующий раз я не поеду к тебе.

— Это шантаж? — удивлённо поднимает глаза на моё лицо. — Не беда, я сам к тебе приеду, малышка.

— А как ещё с тобой? — смеюсь я. — Мне, правда, надо учить уроки.

— Нашёл на свою голову ответственного трудоголика, — тяжело вздыхает мужчина. — Собирайся.

Кажется, ему не очень это понравилось, но что поделаешь?

В сборах мы молчим. Марк надевает спортивные штаны с футболкой и худи, что выбивается из привычного официального образа.

Всю дорогу до дома мы снова молчим. Когда Марк останавливается у моего подъезда, я всё же спрашиваю:

— Злишься на что-то?

— Да.

Но так как ответа дальше не следует, я решаю пойти домой. Молча поворачиваюсь к двери, но Словецкий резко притягивает меня к себе. Просто прижимает и молчит.

— Так и будешь молчать?

— Не хочу тебя отпускать, — глухо произносит он, сдаваясь.

— Мы не на вечность расстаёмся. У нас у обоих есть жизнь, которую мы не собираемся менять, правда? Для меня очень важна учёба и работа.

— Я знаю. Просто меня давно так ни к кому не тянуло.

— Меня тоже, Марк, — улыбаюсь я и целую его сама. — Но мы же не два идиота, чтобы обо всём забыть.

— А так хочется, — смеётся и оттаивает мой мужчина.

Мой мужчина. Это было так непривычно и необычно. Марк, несмотря на какие-то закидоны, был именно мужчиной с истинно мужскими жестами. С ним я по-настоящему чувствовала себя девочкой. Я уже сейчас понимала, что могу спрятаться за его спиной, и он никому не даст меня в обиду.

Мы ещё какое-то время обнимаемся в машине, и Марк подмечает как хорошо, что я такая пластичная и долго могу сидеть в неудобной позе.

Дома вижу в отражении красные щёки и припухшие губы, блеск в глазах. И мне это нравится. Но реальность приземляется на голову по всем законам гравитации, и я беру себя в руки, приступая к учёбе.

Неделя стремительно летит за неделей, и вот уже проходит месяц. Мы с Марком проводим всё свободное время вместе. Он забирает меня с учёбы и работы, ночуем то у него, то у меня. Даже вещи друг друга уже оставили на всякий случай. Единственное, что меня немного беспокоило — это его собственнические замашки. Марку с трудом удавалось их сдерживать. Чем ближе мы становились, тем больше их появлялось.

И первый крупный скандал случился, когда мой телефон, как обычно, был разряжен, и я не предупредила его о том, что еду в детский дом давать мастер-класс. На самом деле я очень давно пыталась договориться с детским домом о бесплатных занятиях для них, которые я буду проводить. И Людмила Павловна мне в этом помогла, организовав с помощью своих связей специальный фонд культурного развития на базе нашего университета. Для студентов это было источником опыта, каких-то поблажек от преподавателей. Лично для меня это было личным желанием. Когда умерли родители, я попала в детский дом на две недели, пока бабушка оформляла опеку. И мне хватило этого времени, чтобы осознать насколько несчастные здесь детки. Они озлоблены и брошены на произвол судьбы, а воспитателям зачастую нет до них дела.

Я в суете дел совсем забыла сообщить об этом Марку, и после учёбы сразу направилась туда. Познакомилась с детками, рассказала им о занятиях. Большинство старших детей отреагировали скептически, а вот маленькие детки обрадовались.

— Я сама пока ещё учусь, поэтому у меня не так много времени. Мы посмотрим сколько человек захочет, и сколько групп получится сделать.

Из подростков соглашается только восемь девочек. Зато малышни набирается девятнадцать человек.

— Отлично! Я всех вас посмотрю. Давайте сегодня начнём с малышей, а завтра я посмотрю вас, — обращаюсь к девчонкам.

Остальные высокомерно меня осматривают. Парни перешёптываются, но я не обращаю на это внимания.

Увожу малышей в спортзал, который почти ничем не оборудован.

Провожу разные упражнения, чтобы посмотреть на ритмичность, гибкость, пластичность.

— Молодцы. Давайте похлопаем себе! Вы все большие молодцы. Во всех есть потенциал, ребята. Я составлю расписание, и будем заниматься, а сейчас отдыхайте.

Ребята радостно убегают, а я смотрю на чёрный экран разряженного телефона. В глубине сумки нахожу зарядку, садясь на пол спортзала. Когда включаю, то вижу, что количество пропущенных за эти три часа перевалили за двадцать штук. Не успеваю набрать, так как Марк звонит снова. Делаю глубокий вдох и беру трубку. Перед смертью не надышишься.

— Да?

— Даная, где тебя чёрт носит? — рычит Словецкий. — Почему телефон выключен?

— Прости меня, Марк. Я совсем забыла тебя предупредить…

— Где ты? Я сейчас приеду.

Называю адрес и быстро собираюсь. Захожу к заведующей, сообщая о своих и планах и последующем визите, и быстро выхожу на улицу, где меня уже ждёт кортеж Марка. Я сажусь в его машину с виноватым видом, а он прожигает меня просто убийственным взглядом. Ничего не говоря, быстро срывается с места и гонит к своей квартире.

— Марк, я…

— Ничего сейчас не говори. Лучше молчи, — отрезает Марк. Его руки судорожно сжимают руль, а сам он даже не смотрит в мою сторону.

Мне не очень приятно такое поведение, но я решаю не лезть под горячую руку. До самой квартиры мы сохраняем молчание. Только оказавшись в гостиной, Марк глухо говорит:

— Слушаю.

— Я просто забыла рассказать. На базе нашего университета открыли фонд культурного развития для детей-сирот. Я давно об этом мечтала. Сегодня у меня был день знакомства, я рассказала о занятиях, посмотрела ребят. Телефон сел, а я просто забыла в этой суете. Прости, пожалуйста.

— Просто забыла? — сходу начинает повышать тон. — Я уже и в клубе был, и у тебя дома!

— Надо было просто подождать, — спокойно говорю, не особо понимая причину таких выпадов. — Я выпала-то на пару часов.

— Просто подождать?! Нужно было просто предупредить!

— Марк, я, кажется, уже извинилась. Ты раздуваешь из мухи слона.

— Прости покорно, — продолжает орать и психовать Словецкий. — Ты вообще-то моя девушка, а я при этом не знаю ничего о твоих планах.

— Вот именно, что девушка, а не собственность. И ещё обычный живой человек, который забыл. Всё, прости, пожалуйста, но я не собираюсь продолжать в таком тоне. У меня тоже был тяжёлый день. Поговорим, когда остынешь, — спокойно говорю, резко направляясь в сторону выхода, но Словецкий преграждает мне путь и смотрит, насупившись. — Что ты хочешь от меня услышать? Что мне сказать?

Я, правда, не понимала к чему эта ссора. Он впервые так кричал на меня, и мне было обидно, хоть я и не показывала. Я извинилась, объяснила ситуацию, и больше сказать мне было нечего, а слушать пустые упрёки не было ни сил, ни желания.

Марк стоит на пути, ничего не говорит, но и не уходит. Смотрю в его бушующие глаза, не отводя взгляда. Наконец, мужчина не выдерживает и тянет меня к себе. Держит крепко, чтобы у меня не было возможности выбраться. Я могла бы сейчас изобразить обиженный вид и уйти, но зачем? Лучше сразу поговорить и выяснить всё.

— Успокоился? — где-то в районе груди бормочу я.

— Прости меня, — виновато просит Марк. — Я просто переживал.

— Пора привыкнуть, что я ворона.

— Я просто тридцать два года искал тебя, и теперь боюсь потерять.

— Поэтому решил орать на меня? Умно, — я не вырываюсь. Стою, всё также уткнувшись в его грудь носом, вдыхая мой самый любимый аромат.

— Прости, прости, прости, прости, — начинает чмокать везде — лицо, волосы, губы. — Останься сегодня со мной.

Сначала ничего не отвечаю, раздумывая над перспективой, но когда Словецкий умело распаляет меня, у меня уже нет права выбора. Выбор становится иллюзией. Я за два месяца наших отношений много нового узнала и снова очень радовалась, что именно он стал моим первым мужчиной. С ним всё было на грани блаженства.

— Завтра отвезёшь меня на учёбу, значит, — в перерыве между поцелуями, говорю Марку.

— Конечно, малышка, — сейчас он согласится на всё. Подсунь я ему документы на передачу компании мне, он бы подписал. Но мне ничего не надо.

Уже среди ночи, когда мы лежим без сил, Марк решает всё же спросить:

— Почему ты решила преподавать уроки в детском доме? Тебе нагрузки мало?

— Давай завтра поговорим, — прошу сонно я.

— На обед тебя украду, — говорит Словецкий, а я уже проваливаюсь в сон.

Встаю привычно рано, спокойно принимаю душ и готовлю завтрак. Квартира Марка стала вторым домом для меня. Чувствую руки мужчины, притягивающие за талию и поцелуй в шею.

— Доброе утро.

— Доброе-доброе, — блуждая в своих мыслях машинально отвечаю Марку. Он меня разворачивает, недоверчиво глядя в глаза:

— Ты обижаешься?

— А? Что? Нет, просто задумалась. Не могу связку на танец придумать девочкам. Садись завтракать.

— Точно всё хорошо?

— Всё хорошо, — смотря в его глаза, заверяю. — Только не делай так больше, пожалуйста.

— Ты тоже.

— Я побежала собираться.

Сегодня был тяжёлый день. И в университете танец, и вечер пятницы. Поэтому стараюсь сделать устойчивый макияж. Погода оставляла желать лучшего, но я всё же надеваю платье и пальто, давая ногам отдых в виде удобных кроссовок. Всё равно весь день на машине, да на такси.

— Надо тебе пойти учиться на права, — говорит Словецкий, когда мы выезжаем со двора.

— У меня есть. Просто я боюсь.

— Что? А чего молчала?

— Ты как-то и не спрашивал.

На самом деле, как бы много мы не болтали, всегда знали критически мало друг о друге.

— Чего боишься? Давай я тебя научу, если есть какие-то пробелы.

— Было бы неплохо, — улыбаюсь. Марк очень уверенно и комфортно водил машину. Я же тряслась от паники. После получения прав всего пару раз сидела за рулём.

— Я заеду после пар, — обещает Марк. — Либо отправлю Артёма.

— Хорошо.

Артём — это его начальник охраны. Постепенно я знакомлюсь с его огромным миром, хотя большую часть времени мы проводим в кровати, забываясь друг другом после тяжёлых дней.

В университете день проходит хорошо. Людмила Павловна хвалит мою постановку, а для меня её мнение дороже всего. Не каждый преподаватель здесь являлся мастером спорта международного класса. Она прошла огромный путь, выиграла множество конкурсов, хоть и падений было не меньше в её жизни. Да и заплатила она немалую цену на это.

— Девочка моя, ты большая умница! — радостно хлопает в ладоши женщина. — Тебя ждёт большой успех. А как у тебя дела любовные?

— С переменным успехом, — уголки губ тянутся вверх.

— Ой, Даная. Танцы — это хорошо. И в тебе немыслимый потенциал. Но в жизни, как и в танцах важно уметь балансировать.

— Я стараюсь, моя дорогая Людмила Павловна. Подскажите, могу ли я напроситься к вам в гости?

— Ох, конечно. Вот я дура старая, сама ни разу не пригласила свою лучшую ученицу.

— Ну перестаньте. Скажите мне адрес, и я приеду. Чаю попьём, поболтаем.

Женщина даёт мне адрес, и бегу, так как Артём уже приехал за мной.

— Здравствуйте, Даная Сергеевна! — приветливо улыбается Артём, открывая мне дверь.

— Привет, Артём. Я же просила по имени и на "ты".

— Не положено, Дана, — всё же улыбается парень. — Хочу ещё поработать на Словецкого.

— Приму весь удар на себя, — смеюсь я.

Вспоминаю, как Словецкий отреагировал, когда узнал, что моё полное имя.

— Даная? Серьёзно?

— А что тебя так удивляет?

— Просто имя редкое.

— Мама была очень творческой личностью. И меня такой родила. Имя тоже выбирала соответствующее.

— Очень красивое, на самом деле, и не обычное. Тебе подходит. Оно как будто звучит так же пластично, как ты двигаешься, — пытается объяснить Марк, на что я смеюсь.

— Марк Алексеевич ещё в офисе. Просил отвезти тебя туда, — всё-таки когда мы были без Марка, Артём общался без официоза.

— Отлично, посмотрим его рабочее место, его секретаршу, — смеюсь я.

— Тебе не о чем беспокоиться.

— Это хорошо.