Тариинские хроники

Тариинские хроники ч 27

Утро нового дня началось с происшествия — маги недр заложили специальные маячки и используя их, как направляющие силу точки, должны были расколоть гору. На всякий случай всё мирное население эвакуировали на время работ на другой край города.

Гора раскололась, но прогремел магический взрыв такой мощи, что на трёх крайних к горе улицах выбило стекла в домах, всех вокруг закидало камнями, травой и глиной. Маг, который "вёл" заклинание, служа концентратором силы, опал безвольной поломанной куклой. Остальным тоже досталось, но они были относительно целы и в сознании.

Я рванула к пострадавшему не думая. Множественные переломы, в том числе — позвоночник, разрывы органов, внутреннее кровотечение. Молодой ещё маг, немного старше меня, умирал у меня на руках. Сняла и отбросила амулет из таратонита. Подоспевший Лука положил руки пострадавшему на лоб и заключил: — Он не жилец, мы даже вдвоём не справимся. — Справимся. — Не дури, его не спасешь и силы истощишь. Лучше помоги другим. — Нет. Не хочешь помогать — не мешай. Помоги остальным, — я зло глянула на инквизитора, а затем набрала на инфобраслете номер Джонатана, — Ты далеко от места взрыва? Нужна помощь. — Ты мне тут не командуй, нос недорос, — Лука был зол, — что за ребячество? Катарина! Ты это брось! — Человеческая жизнь для тебя теперь "это"? — Давай ты не будешь со мной спорить. — Давай. Мне было не до качающего права инквиза. Нашел время. Душа мага пыталась "уйти" из умирающего тела. А вот фига тебе. "Прицепила" искру жизни обратно, попутно кидая в Луку усиленное заклинание чистки кишечника. Кто там потешался над Ибрагимом? Убойная ж вещь, если судить по ругани на заднем плане.

Сосредоточилась, преобразуя энергию, леча тем, что ещё секунду назад было некромантией, сращивая, сшивая сосуды тьмой, а затем вкладывая жизненную энергию. Затем настал черёд пробитого легкого. Всё, дальше не могу, силы почти кончились, а еще нужно поддерживать давление на стабильном уровне — маг потерял слишком много крови. Так, помирать мой пациент передумал. Есть другая проблема: Лука мне не помощник, самой меня дальше не хватит, и если ближайшие минут пять не придет помощь, я завалюсь в обморок. А маг на земле станет какой-нибудь нежитью, потому как помрет, а душа привязана к телу некромагией.

Я принялась уговаривать организм мага настроиться на самостоятельную регенерацию, но увы — даже зачатков целительского дара у того не было. Уже почувствовала наползающую слабость и накатывающую темноту, когда на шею легли чьи-то руки. — Вот же наказание! Что ты делаешь? И главное — кто тебя этому научил? — сила тонкой струйкой потекла из под рук Луки, не давая упасть в обморок. — Фаргв. В ответ услышала непечатную ругань. — Что тут? — подоспевший Джонатан имел встрепанный вид. — Срасти тонкий кишечник и позвоночник. Остальное потом, если сможешь. — Давай лучше его в стазис и в лазарет? — Нельзя. Он умереть пытается. — Понял, — целитель начал плести заклинание, — с тобой что? — Порядок, — ответила я, успела услышать насмешливое фырканье позади и всё-таки потеряла сознание.

***************************

Как хорошо просыпаться, уткнувшись носом в теплую шею. Секунда блаженства и осознание: во первых я не проснулась, а очнулась. Во вторых в меня вливают энергию. В третьих я, фактически, на ком-то сижу, уткнувшись ему в шею и этот кто-то — не Лука.

Меня прижали к себе чужие руки, не дав дернутся в сторону. — Спокойно, спокойно. Ты пришла в себя, это хорошо. Резкие движения делать в твоём состоянии — плохо. Услышав голос друга я присмирела и расслабилась, позволяя себя лечить. Можно не трепыхаться, свои. — Вот и молодец. — Как там маг? — пробормотала я. — Жив, увезли в лазарет. Тебя тоже хотели забрать, но у тебя нет повреждений, а только энергетическое истощение, а раненых много. — Где Лука? — Уехал с пострадавшими. — Можно странный вопрос? — Давай. — Ммм… Почему ты такой, как бы это сказать… — Тощий? — Ну… Очень стройный, — тело обретало чувствительность, и под попой было довольно… Костляво. По ощущениям. — Родовая особенность. Генетика. Брат, обе сестры, племянники, отец, дед — все такие. Это не болезнь, если ты об этом. Но если тебе неудобно, ты можешь пересесть. Тут тебе оставили что-то вроде одеяла, как пострадавшей. — Давай пересяду. Тебе, наверное, тяжело. — Мне то? Да я уже, можно сказать, надорвался. — Эй! Мы одновременно рассмеялись.

Всего за восемь дней возвели стену вокруг Каньято. Было бы быстрее, если бы маги недр не пробыли в госпитале первые три дня.

Вечером второго дня Лука забрал меня из общежития академии, увезя в квартиру, которую он снял. — Нам нужно поговорить, — Лука был хмур. — Наверное, — я сидела в кресле, поджав под себя ноги. — Я не хочу тебе дурного. Но то, что ты сделала сегодня, может как принести тебе богатство и регалии, так и навлечь большую беду. — Я понимаю, о чем ты. Пра-прадед говорил об этом. Только я не хочу ни того, ни другого, ни тем более — третьего. — Тогда тебе не стоит использовать эти знания и умения без самой крайней нужды. — А что, по твоему, крайняя нужда? — я заглянула в глаза инквизитору, думая о том, на сколько хорошо я знаю его, и на сколько он, на самом деле, соответствует моим представлениям о нём, — Что, скажи? Спасение чужой жизни — не крайняя нужда?

Он присел передо мной на корточки, и положил свою руку на мои, осторожно поглаживая мои пальцы. Руки его были теплыми, а мои от волнения стали ледяными. — Чужая жизнь, безусловно, важна. Но не стоит спасать других ценой собственной шкуры. Я могу понять, когда речь идет о твоих кровных родственниках — матери, отце, брате, ребенке. — У меня нет детей. — Будут. Когда нибудь у тебя обязательно будут дети. — У меня? Не у нас? — сама не знаю, зачем спросила. Спросила и сама испугалась того, что сейчас услышу в ответ.

Лука опустил глаза, помолчал некоторое время, не прекращая поглаживать мою руку, затем поднял глаза и снова заглянул в мои. — Ну, если ты захочешь… То когда нибудь будут у нас. Так вот, Катарина, ты можешь в случае опасности спасать тех, кто тебе близок, дорог, находится в ближайшем родстве. Касательно службы — спасать любого из нашей ячейки. Потому как мы друг другу тоже, в некотором роде, семья. Всё остальное — в пределах того, что даёт академия. Пожалуйста, услышь меня. Я понимаю, что ты хочешь помочь всем и каждому. Но из этого вряд-ли выйдет что-то хорошее.

— Зачем тогда это всё? Зачем дар, знания, и всё это, если я буду стоять и смотреть, как кто-то умирает, просто чтобы не запятнать себя подозрениями? — Увы, такова наша сегодняшняя реальность. Многие знания — многие печали. Слышала? — Слышала. Тогда к черту эту реальность. — Не дури. Давай на сегодня закончим этот разговор. Я надеюсь, ты меня услышала и позже поймешь правоту моих слов.

С того дня мы не возвращались к этой теме. По инициативе Луки меня отстранили от почетного патрулирования стройки, как пострадавшую. Три дня я и правда была не в состоянии даже создавать вид деятельности. К вечеру четвертого дня я почувствовала себя лучше и забунтовала: сам инквизитор активно участвовал в стройке и пропадал там до вечера. Поэтому три последних дня я уезжала с ним с утра, и хвостом бродила следом, изображая власть и закон, пока он что-то проверял, записывал и давал распоряжения.

Ещё через два дня после того, как Каньято обнесли стеной, маги и спецтехника должны были отбыть в следующий город. Пришло время прощаться.

Мы стояли за воротами пропускного пункта, на рассвете. Началась последняя луна лета.

Я вложила в ладонь Луки амулет, сделанный из птичьего черепа, наподобие того, что дал мне когда-то пра-прадед. — Не думаю, что это может пригодиться, — Лука с интересом разглядывал подарок. — Надень пожалуйста. Пока он на тебе, я всегда буду знать, что ты жив. И где ты. Маг хмыкнул, но спорить не стал. Надел амулет и спрятал за ворот. — Теперь твоя душа довольна? — Нет. — Почему же? — Не хочу тебя отпускать. — Почему же? — У меня дурное предчувствие. — Всё будет хорошо, я обещаю, — он легко поцеловал меня на прощание.

Я смотрела вслед уезжающей колонне, и не могла избавиться от чувства, что мы расстаëмся навсегда. А ещё что где-то в груди стало холодно. И пусто. Я пыталась гнать от себя дурные мысли. Пыталась. Но не смогла.