Тать на ваши головы

Глава 15

Я пила жадно, словно последний раз в жизни. Объективно, лечение князя далось мне тяжелее всего.

– Слышал, ты называешь себя Тать. Я магистр Вензаль, можешь звать меня господин магистр или магистр Вензаль.

Ого! Сам магистр? Я помнила рассказы Рольца о главе ордена. Их можно было свести к восклицательным знакам, восторженным вздохам и закатыванию глаз. Рольц до фанатизма обожал своего магистра, можно сказать – любил чистой и преданной любовью. И сейчас глядя на старика, ощущая идущую от него ауру власти вкупе со взглядом профессионального убийцы, я Рольца в чем-то понимала. Магистр был самураем этого мира. Ему хватило трех минут, чтобы я начала его уважать.

– Так вы глава ордена белых, – уточнила, отдышавшись после стакана воды. Удивительно, но пить продолжалось хотеть.

– Принеси ей еще, – попросил Вензаль у принца, и тот послушно исчез в гостиной.

Внутри меня шевельнулось нехорошее подозрение.

– Вы меня читаете?

– Только сильные эмоции, – не стал отрицать магистр, – с моим уровнем дара от них сложно отстраниться.

Я попыталась отстраниться сама. Ничего не имею против магистра, но к менталистам у меня накопились претензии. Так что я одарила Вензаля неприязненным взглядом и сдвинулась ближе к князю. Мой демарш впечатление на белого не произвел. Наоборот, он устроился удобнее на краю кровати, положил ладонь дернувшейся мне на лоб и приказал:

– Не шевелись, попробую помочь.

Я обреченно прикрыла глаза. Ладонь на лбу стремительно нагрелась и от нее по телу начало распространяться приятное тепло. У меня аж кончики пальцев закололо от удовольствия. Вспомнилось, что белые славятся не только менталистикой, но и целительством.

– Как вы могли позволить ей исцелять после опустошения? Стражи называется, – выговаривал магистр, причем не мне, а веревке с плющом, словно они за меня отвечали, а не я за них. Скосила взгляд – судя по нервному постукиванию кончика хвоста, веревка не собиралась тратить слова на оправдания. Я с ужасом представила ее «ответ» и по спине пополз холодок. – Повторное опустошение за столь короткое время может вызвать неотвратимые последствия в организме, вплоть до осложнения на сердце, – продолжал нарываться на скандал Вензаль, откровенно намекая на непрофессионализм стражей.

Я же прекрасно знала, что будь стражи и против возвращения князя к жизни, меня это не остановило бы, да и не в том суть их защиты. Вспомнился напавший на меня бугай в лагере зеленых. На мгновение накатила жуть – если бы не веревка… Так что белый не прав, стражи – не няньки, они мой щит.

Магистр же словно не замечал моих предупреждающих взглядов, пытаясь нащупать предел терпения веревки. Он что не понимает – его мини-армия в гостиной банально не успеет, если веревка решит свернуть ему шею? Или понимает?

Высочество вон напрягся, сместившись ближе к двери. Чувствует, что пахнет заварушкой. Я бы тоже хотела… к двери, но приходится лежать меж двух огней, с ужасом ожидая, когда они сцепятся.

– Вы должны были это знать, Ломающий Хлыст или у вас теперь другое имя?

Тут даже у меня ругательства кончились. Кто же так откровенно провоцирует?!

Веревка пыталась отвечать достойно, но злобное шипение все равно прорывалось, намекая на то, что терпение… оно не бесконечно:

– Вам ли не знать, магис-с-стр, что новая хозяйка дает новое имя. Кстати, как ваш-ш-ша спина? Не болит-с-с? Я не сильно вас-с-с тогда приложила?

Лежащая у меня на лбу рука дрогнула, поток тепла прервался, но тут же потек с новой силой.

Так-так. А кто-то оказывается знаком. Причем не на светском балу встретились, а, подозреваю, в какой-нибудь подворотне.

– Благодарю за заботу, к сожалению, не уведомлен о вашем новом имени. Спина с нашей последней встречи болит только на погоду. Старческое, знаете ли.

Я представила себе ту встречу, с которой магистр вряд ли ушел на своих двоих. Интересно, во дворце у веревки есть те, кто не считает ее врагом и не желает отомстить?

– Имени, – страж нервно поменяла свернутые кольца местами, – у меня еще нет. Не дали.

Черт. Мое упущение. Я все ее веревкой зову. Не чета, конечно, прошлому. Надо что-то такое выбрать… красивое. Связующая судьбы или Узы мира.

– Уверен, Тать что-нибудь придумает, – принц попытался сгладить острые углы разговора.

– Не хочешь выбрать сама? – неожиданно предложила я.

В комнате повисла озадаченная пауза.

– Ты считаешь ее женского рода? – искренне удивился магистр. Я кивнула. Ну да. Девочкой. Точнее стервой. Вредной, пакостной, обидчивой, но верной и родной.

– Занятно, – проговорил Вензаль, о чем-то усиленно размышляя. Он отнял ладонь от моего лба, встал, прошелся по комнате. Мы со стражами следили за ним с одинаковым подозрением.

– Хорошо, – улыбнулся он так, словно только что принял какое-то решение. – Теперь касательно твоего желания уехать из города. Готова жить у подземников? Самостоятельно?

Я помотала головой:

– Не у них в пещерах, рядом, на поверхности.

Мне ответили неодобрительной усмешкой.

– Одинокая женщина в пустынных предгорьях. Даже если его величество выделит отряд солдат для охраны, отступников это не остановит. Как думаешь, сколько им понадобится времени, чтобы добраться до тебя и отомстить за смерть предводителя?

Я стиснула зубы. Такой вариант меня не устраивал. Никаких жаждущих мести фанатиков. Я желаю жить спокойно.

– На поле боя я была под личиной, они будут искать мужчину, не меня.

– Глупая, – на меня посмотрели снисходительно, – у тебя стражи, которым ты даже имя не сменила. Надеешься, что никто не догадается кто ты, пока у тебя на руке Убивающая плеть?!

Что-то тихо просвистело в воздухе. Магистр легко отклонился, подхватил в руку трость, которая на глазах покрылась дымкой, превращаясь в меч. Грозно сверкнула заточенная сталь и следующий, отправленный в полет лист был виртуозно разрезан надвое.

– Стоять! – гаркнула я так, что даже магистр подчинился.

– Вниз! – это ползущей по потолку веревке.

– Назад! – ломанувшимся в дверь белым.

– У тебя сколько листьев осталось, бестолочь?! Совсем ведь лысый! Нашел на кого тратить! Он все равно уклонится, – плющ оскорбленно затряс плетьми.

– Он отвлекал, – прокомментировал от двери Далмар, запихивая белых обратно – нечего им глазеть на сидящую в одной ночнушке разъяренную даму, – пока второй страж готовил атаку. Они у тебя в паре работают.

Я эту парочку… Бантиком свяжу. Розовым вымажу. Нашлись, понимаешь, защитники чести и достоинства.

– Вот теперь я верю, что ты можешь их держать под контролем.

Магистр как ни в чем ни бывало убрал меч, послал воздушный поцелуй обвившей люстру веревке – та чуть не свалилась от такой наглости – и выглянул в гостиную. Короткий приказ и последовавший за этим топот убирающейся прочь армии. Я продолжила сидеть на кровати, хлопая глазами – так это меня проверяли? Однозначно все менталисты сволочи.

– Пока мы не уничтожим отступников, из дворца одной не выезжать, это понятно? – магистр не предлагал – приказывал, но разумность в его доводах была.

Я нехотя кивнула.

– Да и Дарье тебя не отпустит, я его много лет знаю. Так что на одиночество не рассчитывай.

А вот это было уже лишним, но магистр не постеснялся роли сводника.

– И я о том же, – радостно поддержал его Далмар, – свадьбу играем летом, как тепло будет.

– Я бы не стал ждать, – заметил магистр, указав взглядом на очевидное – мы с Дарье уже в одной постели.

– А я бы вообще не стала ее назначать, как и решать за меня, – процедила. Мужчины намек поняли. Понимающе переглянулись.

– Тогда мы вас оставим отдыхать, – светски откланялся Далмар, – ужин скоро принесут. Если что-то понадобится, в гостиной будет дежурить целитель.

И нас действительно оставили в покое.

Перед уходом магистр рассыпался в светских пожеланиях скорейшего выздоровления, а мне – кипящей от злости – в каждом слове чудилась издевка. Такую подставу устроить, когда дама еще не отошла от шока. Так что я провожала магистра прищуренным взглядом – чуется, это не последняя подстава и нас со стражами не оставят в покое.

Его высочество на прощанье улыбнулся – он вообще был щедр на улыбки – бросив многозначительно, что за Дарье он теперь спокоен, тот в надежных руках. С принцем все ясно: свадьба, продолжение династии и полезный маг около трона. Умер – воскресили. Практически бессмертие в рамках местной продолжительности жизни.

Я рухнула на постель – стычка с белым измотала. Подняла вверху руку и, повинуясь мысленному приказу, на него скользнули двое, приняв форму безобидного браслета. Лучше не думать о том, кто они на самом деле – мозги закипают. У меня на запястье просто браслет взрослой девочки.

Все. Спать.

Заснуть удалось не скоро. Внутри крутились злые мысли, и я крутилась вместе с ними. Оскорбленное достоинство требовало мести: женить высочество, погонять магистра, но дальше мыслей – сволочи все – дело не шло. Я плохо представляла себе способности стражей. Все, что они делали – вдохновляло, конечно, но не попросят ли меня из Города, если мы начнем его регулярно разносить?

Проснулась я от того, что меня нежно обняли и притянули к себе. Улыбнулась: вот оно утро счастливой женщины. Положила голову на плечо Дарье, обняла сама.

– Не думал, что за гранью меня будут так хорошо встречать, – хриплым от сна голосом удивился князь.

– Ты жив, – просветила его, потянулась. Тело начало разгораться, требуя, чтобы его перестали бить, гонять, а начали любить и лелеять.

– Ты все-таки это сделала, – неодобрительно протянул князь, подцепил мой подбородок, заставил посмотреть ему в глаза… В голову сразу полезли глупые мысли о том, как я выгляжу после сна. Надеюсь, чуть краше встрепанной вороны. – О чем ты вообще думала, выкладываясь после недавнего опустошения? Ты же могла пострадать!

Ой все! Какой мужчина! Переживает за меня больше, чем за себя. Надо срочно брать. Не уверена насчет брака, но от себя такого лапочку отпускать нельзя.

Я потянулась, коснулась губами колючего подбородка. Как же ему идет легкая небритость! Мой мозг сходит с ума от брутальности, точнее, мозг уже отключился, сходит с ума тело.

– Поверь, любить труп такое себе занятие, – призналась с легким смешком. Выдохнула – вот я и сказала о своих чувствах. Теперь дело за князем. Я могу лишь предложить себя, стражей, ну и проблемы, естественно, куда без них. Что еще… Характер у меня волевой, сильный, с заносами в сторону своеволия. Ум имеется, а потому хлопать глазками и хихикать над глупыми шутками я могу лишь под дулом пистолета. Внешность… нормальная такая внешность, особенно если накраситься, впрочем, темные волосы отлично сочетались с серыми глазами. Мужчины… Тут у меня нарисовывалось явное противоречие: я предпочитала сильных, часто проблемных, а вот подчиняться им выходило плохо.

– Никаких трупов больше в нашей жизни, – губы Дарье нежно коснулись моего лба, ладонь вжалась в спину, – ты моя. Навсегда. Единственная и любимая.

Сейчас я была согласна на все, особенно на продолжение. Сердце застучало с предвкушением. Я потянулась к его лицу, но Дарье неожиданно отстранился, задержал руки на моих плечах, дыша часто и тяжело, потом отпустил и практически сбежал с кровати. Босиком дошел до шкафа, принявшись торопливо доставать оттуда рубашку.

Не поняла.

– Свадьбу сыграем через три недели, – заявил князь, не с первого раза попадая в рукав рубашки. Я молча наблюдала за его метаниями, – нет, через две. Сегодня поедем к матушке, она поможет все организовать. Официально объявим, что причина спешки мое ранение. Раненым воинам у нас есть послабления по срокам брака.

Угу. Я скомкала край одеяла, впиваясь в него пальцами. Романтическое настроение стремительно таяло после слов: знакомство с мамой и свадьба. Это же не просто «пошли и расписались, друзей позвали – потусили». Тут княжеская свадьба намечается.

– Тать? – позвал Дарье, заметив, что со мной что-то не так. Я моргнула, выныривая из сцены, где церемониймейстер бьет меня тростью по голове за то, что я снова шагнула не туда. – Что не так?

– Не знаю, мне кажется, я не готова, – растеряно покачала головой. – Ты даже не спросил, хочу ли я за тебя замуж!

Дарье ошарашено вздернул брови.

– Но ты сама призналась, что желаешь меня, так?

Черт. Кто же о таком спрашивает? О таком не спрашивать, а действовать надо, устраивая романтическое утро для возлюбленной полное сладких поцелуев. Ну и всего остального, что восемнадцать плюс.

– Хочу, – призналась смущенно.

– Бесценная ты моя, – мужчина вернулся на кровать, взял мою ладонь в свою, – я никогда не унижу тебя подобным до брака, ты же не портовая шлюха. И, пожалуйста, Тать, не испытывай моего терпения. Я не железный.

Он вернулся к шкафу за сюртуком.

Вот оно что… Захотела мужика – пожалуйте, мадам, замуж, иначе будете считаться шлюхой, причем портовой.

Я запрокинула голову, пытаясь на потолке найти то, что подарит мне спокойствие.

– Прости, у нас с этим проще, – проговорила.

– Я догадался, – хмыкнули от шкафа, – но я успел узнать тебя за эти дни, Тать. Уверен, мы сможем построить отличный брак. Бояться нечего.

Боже, какой мужчина! Заботливый, чуткий, еще и слова «честь с достоинством» для него не пустой звук. Такой на дуэли, если понадобится, будет драться за меня. Когда-то и у нас такие водились… века два назад.

А я? Мне теперь стыдно за развратное поведение. Пусть я дитя своего мира, но тут… Придется в трепетные барышни переквалифицироваться.

Выдохнула. Одна часть требовала плюнуть на все, не доверять мужчине. Что я не справлюсь? Не в первой. «Как всегда одна, все на себе, не женщина, а тягловая лошадь. Не надоело?» – вопила вторая часть.

– Тать, – его сиятельство качнулся с пятки на носок, – поверь, я тебя не обижу и постараюсь быть хорошим мужем.

– Зато я не уверена, что буду хорошей женой, – пробурчала смущенно.

– Ты можешь быть любой женой, – с насмешкой улыбнулся он, – главное – моей и рядом. Поверь, у меня тоже характер не сладкий, но я устал быть один. А ты… Знаешь, бывает возьмешь в руки меч и понимаешь – он твой. Вот я тебя увидел и сразу понял – моя женщина. Умру, но сделаю своей.

И после таких слов, я его даже поцеловать боюсь, дабы не спровоцировать… Ханжеское средневековье. Интересно, здесь хотя бы медовый месяц есть? Или тоже под запретом?

– Хорошо, давай попробуем, – несмело улыбнулась в ответ. Князь выдохнул и тут же развил кипучую деятельность:

– Сейчас пришлю служанок, тебе помогут привести себя в порядок – гардероб подготовили, пока ты болела, потом позавтракаем и к матушке. Времени немного, прости, но после, обещаю, все будет хорошо.

Угу. План прост. Продержаться две недели и никого не убить за трехчасовые примерки свадебного платья.

Хлопнула дверь и навалилась тишина – стены здесь толстенные.

Я представила, как ко мне в спальню вваливается толпа служанок и в четыре руки начинают намывать, приговаривая: «Моем, моем трубочиста…».

Вздрогнула и подорвалась в ванную, пока не перехватили.

Местный душ тут был занятен. Толстенный камень был вделан в потолок, при включении он нагревался, становясь красным и нагревал воду, которая через него проходила. Напора не было – так, крупная капель на голову, зато вода теплая, вдобавок еще и с паром, валившим от камня. Получалось два в одном: и душ, и хаммам.

Неужели через две недели я выйду замуж? В голове не укладывалось.

– Даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца, – напевала я, намыливаясь.

Князь, конечно, не принц. Впрочем, если не смотреть на титул, в реалиях моего мира он вполне мог сойти за принца: богат, благороден, родовит и смел.

– Довольна? – спросила веревка. Я повернула голову: мои ни разу не смущающиеся стражи устроились в душе. Плющ подальше – за дверцей, куда не достигали брызги, веревка же явно наслаждалась попадающими на нее каплями воды.

Пожала плечами и честно призналась:

– Не поняла еще.

Слишком много неизвестных: свадьба, мама, будущее сиятельство, которое вряд ли хорошо сочетается с фамилией Корбаль. Я имею в виду, что из простых мы, а тут князь… Хитро он меня к стенке припер и согласие вытребовал. Сама не заметила, как сказала «да».

– Слушай, – я принялась смывать жидкое мыло, которое здесь заменяло шампунь, – помнишь, ты обещала меня домой отправить, если соглашусь вашего короля оживить?

– Наигралась в невесту, решила сбежать? – веревка была сама милота, а что сарказма много, так яд сцеживать забывает.

– Ничего я не решила, – рявкнула нервно, представляя забег по городу в свадебном платье. Наверняка ведь килограммов десять весить будет, плюс шлейф… Нее, я такие нагрузки не потяну. – Мне просто интересно, как ваш хозяин хотел это осуществить.

– Так же, как он тебя сюда вытащил, – отмахнулась хвостом веревка.

– И как? – убрала мокрую прядь с лица, уставилась требовательно. Мы, Корбали, въедливы до деталей.

– Ритуалом, конечно, – веревка сделалась сама краткость, еще и свернутую петлю, которую заменяла ей морду, в сторону отвела. Мои подозрения лишь окрепли. Скрывает ведь.

– И что за ритуал? Сложный?

Кивок.

– Еще скажи с жертвоприношениями, – фыркнула.

Веревка замерла, медленно повернулась.

– Ты знала? – спросила удивленно.

Я похолодела или это вода внезапно сделалась ледяной.

– Сколько? – спросила сипло.

Веревка беспокойно мотнула «башкой».

– Пять? Десять? Двадцать? Сто?

Нервный кивок.

Твою же… Я прижала лоб к каменной стене. Сто человек отдали свою жизнь, чтобы я подарила второй шанс гниющему куску плоти, дав ему возможность снова пить вино, есть горячую еду и любить женщин. Интересно, как король заставил бы меня его оживить? Впрочем, что там думать. Притащил бы детей, бабулю и я бы сделала все сама как миленькая.

Зря он решил провернуть свое воскрешение на поле боя, зря дал мне в руки меч. Надеялся, что я им не воспользуюсь, рассчитывал, что слабая женщина не нанесет удар? Просчитался.

Значит путь домой закрыт окончательно. Но что это за божество, которое принимает жертвы от мертвого слуги в уплату за открытие портала? Еще и перемещения эти дурацкие… Вот кто, скажите, в здравом уме так наказывает смертных, соединяя четыре куска разных миров в одном Городе? Только тот, кто хочет, чтобы эти куски глотки друг другу начали драть и в живых остался один…

– Не сходится, – пробормотала, делая воду погорячее, а то меня от всех этих мыслей дрожь начала бить. – Понимаешь, какое дело, – махнула рукой, окатывая веревку веером брызг. Та вздыбила ворсинки, отряхнулась, – у нас Бог един. Он же Создатель всего живого, но у него есть помощники. Мы зовем их ангелами. Допустим, ваши божества Ночь, День, Айсхат, это слуги Бога. В нашем мире у них есть антиподы. Давным-давно один из ангелов решил сам стать богом. Он восстал против Создателя, был низвергнут в, эм, одно нехорошее место. Он и те, кто примкнул к нему, стали падшими ангелами или демонами. Вот им нравится доводить людей до страданий, пить их боль и страх, заставлять совершать ужасные поступки. А у вас тут целый рассадник конфликтов, причем регулярно обновляемый. Ничего не напоминает?

Веревка задумалась, переползла на горячий камень, обвила его, оказавшись под каплями воды.

– Хочешь сказать, у нас тут демон вместо божества завелся? – спросила она.

– Я бы сказала: присосался к Городу пиявкой и делает все, чтобы вы друг друга поубивали, не брезгуя ничем, даже жертвоприношениями, даже мертвяками.

Я шагнула из душа, вытерлась, надела халат.

– Надо срочно к магистру. Если я права, то отступники не главная проблема.

В спальне нас ждали. Косяк служанок из десяти штук образовывал острый угол, на острие которого находилась старшая. Я оценила стать, грудь, ширину плеч и бедер, а главное взгляд, в котором читалось: «Ледя́ми на завтрак питаюсь».

Мокрая веревка выползла следом из ванной, отряхнулась и, оценив противника, предложила:

– Могу и через окно.

Служанки при виде стража дружно сделали шаг назад, но главная повела плечами и строй вернулся на прежнюю позицию, уткнувшись взглядами в пол.

Я представила, как меня вытаскивают в окно – третий этаж, ерунда какая – волочат за шкирку по парку, потом за шкирку же перекидывают через забор, и я демонстрирую открывшим рты охранникам отсутствие нижнего белья. Забег по городу можно опустить, это мне знакомо, непонятно только, как мы будем брать цитадель белых или меня, в банном халате, просто запустят пушечным ядром в окно магистра.

Содрогнулась, точно уже летела в воздухе и замотала головой:

– Нет, не стоит. Я потом с ним поговорю.

– Госпожа Тать-Ана, – басовито обратила на себя внимание величественность местной прислуги.

– Сиятельство же, – испуганной мышкой пискнули у нее за спиной.

– Вот замуж выйдет, тогда и сиятельство, – снисходительно пояснила женщина, с нескрываемой иронией глядя на меня, мол, много мы тут таких «невест» повидали, – а пока госпожа, – пауза достойная театра. – Меня зовут Лакрес-Кари, я старшая горничная. Можете обращаться ко мне по всем вопросам.

Дальше она представила всех девочек поочередно.

– Слушай, – мокрая веревка вползла на плечо, пощекотала ухо, – зачем нам эта гора, и так народу полно. Может, без нее обойдемся?

Что там изобразила веревка, я не увидела, но мадам повелительница служанок резко спала с лица, открыла рот – заорать – и благоразумно его закрыла.

– Нет, что ты! – я широко улыбнулась. – Она нам нужна. Пока.

Мы друг друга поняли.

– Благодарю, ваше сиятельство, – пролепетала стать и гордость королевской униформы, склоняясь в поклоне.

– Тогда начнем. Что там у вас?

– У нас, – короткий выдох – Лакрес брала себя в руки, – мало времени, через два часа завтрак с вашим женихом и его высочеством, но мы постараемся уложиться.

Два часа?! Мой желудок жалобно взвыл.

– Перекус принесем сюда, – мгновенно сориентировалась женщина.

Не поняла. У меня два завтрака будет? Один нормальный между масочкой и маникюром и второй официальный, на котором истинная леди должна клевать птичкой. Дурдом.

– Несите, – махнула.

Дальше на меня насели со всех сторон. Страшный гнев вызвали мои руки. Мне так и заявили: «Это страх, а не руки». Их оттирали, парили, мазали, полировали ногти и втирали какие-то масла.

Волосы – «такая длина верх неприличия для леди» – мне нарастили весьма оригинальным способом. Брали светлые длинные пряди, приставляли к моим, промазывали каким-то составом и те приклеивались намертво, еще и цвет меняли под мой. Эдакий улучшенный вариант парика.

Я подергала за новую прядь, уточнила:

– Это навсегда теперь?

– На месяц, – огорчили меня.

– И как вам? – осведомилась Лакрес.

Я рассматривала хорошенькую себя в зеркало. Не думала, что внутри меня живет леди. Но вот она стоит напротив, склонив голову, изучает себя. Платье мне подобрали под цвет глаз – серо-голубое, талию затянули, грудь подчеркнули белым кружевом, на бедра легли пышные складки, по подолу так же пустили кружево. И лицо… Ни капли косметики не заметно, но глаза сделались ярче, брови чернее, а губы краснее. Чудеса. Ну и прическа с мягкими локонами и забранными наверх волосами – шедевр.

– Неплохо, – согласилась я, – но столько времени…

На меня посмотрели непонимающе. Н-да, не дошел еще прогресс до сборов за полчаса.

– Благодарю за работу, – улыбнулась я и служанки облегченно перевели дух.