Тайна принцессы

16. Сложный выбор

Как только сыворотка с пылью муара попадает в организм Таи, ее тело на глазах меняется. Мышцы больше не скованы судорогами, дыхание успокаивается, и я безотрывно смотрю, как с измученного болью лица исчезает печать смерти.

Я глажу малышку по волосам, губами касаюсь теплого лба, и почувствовав ее дыхание на своей щеке, облегченно выдыхаю.

— Тая, маленькая моя, ты слышишь меня? — шепчу я, осторожно поглаживая розовую щечку, но она молчит.

— Девочке нужен отдых, принцесса Силия. Да и вам не мешало бы поспать.

Аджай сжимает мои плечи, взглядом умоляя послушать доктора. Да я и сама бы не прочь провалиться в сон, да только не смогу.

— Я не усну.

Врач пожимает плечами, сочувствующе кивая, и Нур провожает ее из палаты, благодаря за помощь.

Аджай берет меня на руки, как ребенка, и, медленно покачиваясь из стороны в сторону, прижимает к себе.

— Просто закрой глаза, милая. Отдохни немного. Мы рядом.

Он покрывает мое лицо легкими нежными поцелуями, и я, сама того не замечая, отпускаю напряжение и закрываю глаза. Уснуть не могу, но в легкую дрему все же проваливаюсь. В родных объятьях так спокойно и надежно.

Как бы ни были удобны колени и руки любимого человека, тело все же затекает, и я, ворочаясь, открываю глаза. Из тонкой щелочки между гладкими занавесками льется розоватый утренний свет, и я понимаю, что потеряла счет времени.

— Ты устал, наверное. Всю ночь держал меня, — трусь щекой о грудь, наблюдая за тем, как поблескивают наши метки.

— Я бы держал тебя у сердца до конца жизни, любовь моя, — говорит, обжигая своим дыханием мою макушку, и поглаживает плечо так невесомо, что вслед за его пальцами несутся мурашки.

— Тая не просыпалась?

— Спит. Ворочается только, впрочем, как обычно.

Смотрю, что дочь раскинулась в капсуле, на сколько позволяет пространство, и мирно посапывает. Как же хочется, чтобы она поскорее проснулась!

— Где Нур?

— Пытается поймать связь, — обреченно цедит сквозь зубы, и я понимаю, что дела наши не так хороши, как хотелось бы.

— И разрешение на вылет не дают...— предполагаю я.

— Тянут...И реакция Таи им только на руку.

— Думаешь, они нас не отпустят? Но ведь для этого нужен повод!

— Найти повод просто, если есть цель. А у них она точно есть.

— И что же нам делать?

— Тебе выпить чаю, а мне помочь Нуру. Думаю, вдвоем мы справимся быстрее.

Соглашаюсь, неуклюже сползая с колен Аджая, и, потянувшись, иду к капсуле с дочкой. Спит крошка моя. Жар спал, выглядит она, как здоровый спящий ребенок, даже улыбается.

— Слава богам, малышка! — целую ее ручку, а самой хочется прижать ее так крепко, что есть сил! И целовать, целовать, целовать!

— Ма-ам, — тянет она, запуская ручку мне в волосы, и я едва сдерживаю слезы радости.

— Мой бельчонок!

— Пить хочу...и есть тоже! — чирикает, словно птичка, и потирает сонные глаза.

— Сейчас, малыш!

Целую ее в щеку, но эйфория и невероятный всплеск радости не дают сосредоточиться. Я осматриваю палату, кажется, где-то здесь была мини-кухня, одновременно с этим думаю о том, что надо позвать врача и сообщить мужьям, силуэты которых мелькают за прозрачной дверью, но, когда глаза в полумраке смежной комнаты находят графин с водой, бегу туда, позабыв обо всем.

Света синей лампы хватает, чтобы увидеть стаканы, спрятанные в стеклянный шкаф, но стоит мне открыть дверцу, как я слышу необъяснимый свист и подпрыгиваю от резкого хлопка.

Не успевая даже предположить, что это могло быть, оборачиваюсь и цепенею. Комната с Таей отделена световым экраном, а рядом с ее капсулой стоит Косм. Графин мгновенно становится тяжелым и выпадает из рук, но звона стекла я не слышу. Нур ловит его у самого пола. Время замедляется, и я чувствую, как Аджай подхватывает меня, чтобы не упала.

— Наконец-то! Я уж думал, вы проросли в друг друга! Истинные...кхм!— ухмыляется Косм протягивая руку к головке моей дочери.

— Не смей! — рвусь вперед, но Аджай перехватывает, чтобы я не коснулась экрана.

— Иначе, что ты мне сделаешь? — издевательски поднимает бровь и все же кладет руку на затылок Таи. Она отстраняется, смотря на меня, а в глазах непонимание.

— Может быть снова заставишь извиняться, как вчера? — он замирает, задумавшись, а после медленно подходит к экрану, раздражая гулким стуком своих ботинок. — Подумай, принцесса Силия, что ты можешь мне предложить. А мы пока...— оборачивается к Тае и хищно скалится, — поиграем с дочерью.

— Нет! — взрываюсь я, но Аджай снова удерживает, и даже оттаскивает дальше.

Сердце вырывается из груди, пока я смотрю, как Косм подхватывает перепуганную дочь и нарочно, чтобы подразнить меня, целует ее в лоб.

— Скажи мамочке: «Пока!» — смеется он, уходя в дыру в стене, которую я замечаю только сейчас.

— Ма! — вопит Тая.

— Тая! — ору так, что срываю горло, но умолкаю, когда Нур бросается на экран, и ярким светом его отбрасывает назад.

Он мешком валится на пол, и я понимаю, от чего меня спас Аджай. Я бы этого точно не пережила.

Я не помню, как оказываюсь в кабинете отца. За дверью шум, беготня, десятки незнакомых мужских голосов. Все, что меня держит в этой реальности, мои мужья, неустанно разминающие мои плечи и сдавливающие кончики пальцев.

На несколько секунд в холле воцаряется тишина, а после пространство вновь взрывается гомоном. В это же время на браслет Нура приходит сообщение.

— Что там? Какие новости? — короткая фраза дается с трудом, воздуха катастрофически не хватает.

Он смотрит на экран, но ледяная маска на лице меня не вводит в заблуждение. Я будто сердцем вижу.

— Что там? — голос срывается, я совершенно не контролирую себя. — Она жива? — едва скулю, умываясь слезами.

— Жива. Тая жива! С ней все в порядке! — Аджай в очередной раз обнимает, чтобы не дать мне навредить самой себе. — Сирена, милая, все хорошо...

— Я же вижу, что нет! Вы мне лжете! — беспомощно бьюсь в тесных оковах.

— Каларинья, дочка! — мягкий голос отца вызывает еще большую панику, но я умолкаю. Мне так страшно от того, что он скажет, что в ушах появляется мучительный звон, мешающий слышать.

Принимаю стакан с водой от Нура, зная, что сопротивляться бесполезно, и делаю несколько глотков. Сбивчивое дыхание мешает пить, и я давлюсь, обливаясь. Аджай бережно вытирает мое лицо салфеткой.

— Я хочу умыться, — осматриваю кабинет в поисках нужной двери, и отец сам провожает меня в уборную.

В окружении троих самых близких мне мужчин, я стою у источника, набираю в ладони воды, пока та не начинает переливаться, и плещу на лицо. Становится немного легче, и я, наконец, в состоянии трезво воспринимать информацию.

Мы возвращаемся в кабинет, и отец просит моих мужей присесть в гостевые кресла, сам же, держа меня за руку, подводит к дивану и садится рядом.

— Каларинья, ответь мне правду, — он накрывает мою руку своей и несколько секунд молчит, не решаясь озвучить вопрос, — отец твоей дочери Косм?

Имя этого ублюдка снова заставляет мое сердце содрогнуться.

— Разве может человек, швырнувший женщине в лицо деньги на аборт, называться отцом? — держусь за грудь, пытаясь унять колотящееся сердце.

Отец сочувствующе поджимает губы, но, резко выдохнув, возвращает беспристрастный вид.

— И все же?

Я столько лет избегала этой темы, что все, что произошло со мной тогда, кажется сном. Я не жаловалась, не просила помощи, не сыпала проклятьями в сторону того, кто предал. Но он вторгся в мою жизнь и снова все сломал. Долгие годы я очищала свою душу от грязи, которая там осталась после той истории, и как только вместо дерьма расцвели розы, он снова все испортил. Как же я его ненавижу!

— Д-да... — язык прилипает к небу. Я не хочу говорить признаваться отцу в этом, но ситуация вынуждает.

Папа снова вздыхает и потирает лицо ладонями, качает головой и долго смотрит в потолок. И мне кажется, что он пытается сдержать слезы.

— Значит, не лжет...— обреченно опускает голову, но через мгновение вспоминает, что он не обычный человек, а король, и усилием воли возвращает хладнокровие. — Косм успел сделать тест на отцовство и объявил Альвенте, что он является отцом принцессы, наследницы сильной линии.

Во рту чувствую металлический привкус и понимаю, что прикусила губу. Как же мне хочется придушить эту тварь!

— Он похитил ребенка! — вижу, как вздуваются вены на шее моего медведя.

— Не просто ребенка. Свою дочь! — передергивает плечами отец.

— Она не его дочь! — пытаюсь воззвать к справедливости, но меня будто не слышат.

— Для всех он отец наследницы. Он неприкасаем.

— С чего бы это? — не выдерживает Аджай.

— Таков закон, — нажимает отец и тут же поникает, будто что-то не договаривает.

— Папа!

— Он требует, оставить Таю здесь и имеет полное право на это.

Вырываю ладонь из его руки и вжимаюсь в угол дивана. От отца я ждала, что он размажет этого наглеца по стенке, а он...

— Дочь, ты многого не знаешь. Ты отсутствовала слишком долго...

— Не по своей воле! И не надо оправдывать этого зверя! Он украл то, от чего жаждал избавиться. Она не его дочь!

— Его, милая...

— Ты за кого, папа? — подрываюсь с места, повышая голос, но отец никак не реагирует на мою выходку.

— Я пытаюсь придумать, как быть в сложившихся обстоятельствах.

— Оставьте это нам! — давит Нур.

— Всем работы хватит... — король кладет руку на плечо медведю, — вот и докажете свою любовь к моей дочери.

— Что ты задумал?

— Присядь, каларинья. И выслушай.

Не могу унять дрожь в мышцах. Не понимаю, как трое мужчин могут спокойно сидеть и о чем-то думать?

Аджай притягивает меня за бедра к себе и, уступает место в своем кресле. Сам становится позади и кладет руки мне на плечи. Чтобы я снова не вскочила, видимо.

— Альвента погибнет, если здесь не останется хотя бы один носитель нашего гена.

— Вы Хранитель? — слышу из-за спины.

— Не понимаю, о чем ты, сынок.

— На Ману-ре, да и в других системах, жизнь планет поддерживают Хранители. Только те, которых мы знаем, обладают неимоверное психической и физической силой.

— Меня природа обделила, — хмыкает папа, поправляя рукава на тонких старческих руках.

Нур и Аджай переглядываются, будто для них признание отца открывает новые смыслы.

— Жизнь носителя гена – гарант жизни планеты. И чем нас больше, тем лучше.

— Я не оставлю Таю здесь! — мне не нравится, к чему клонит отец. Понимаю, что вся его жизнь посвящена священному долгу, но ни себе, ни дочери я такой судьбы не хочу.

— Силия! — бросает строгий взгляд отец, — когда мне удалось вернуться на законное место, не все были довольны.

— Народ не понимает, что ваша жизнь ценна?

— Понимает, но желание власти от этого не меньше. И Косм сыграл на этом. Протестующие пошли за ним, и мне пришлось приблизить его. Иначе, был бы хаос. А потом, твоя мать пообещала отдать ему тебя. В качестве благодарности за помощь в подавлении восстания.

Пообещала в качестве благодарности...как кобылу племенную...м-да уж.

— И ты начал искать меня? Тоже решил поторговать дочерью?

Острый взгляд отца заставляет прикусить язык.

— Шансов найти тебя был один на миллиард, дочь. Я подыгрывал Косму и твоей матери, и продолжал бы делать это, пока не убрал лишних людей из своего окружения. Но вмешались неожиданные обстоятельства, доченька. Мне недолго осталось.

Я леденею. Когда кажется, что хуже быть не может, открываются все новые ужасные факты.

— В лучшем случае пару лет...

— Что ты такое говоришь? — хочется заткнуть уши. Это ведь неправда!

— Поэтому, я нанял лучших парней. И они выполнили задание. Правда, слегка перестарались.

Роняю голову на руки. Я сойду с ума...

— И это что же получается? Если ты...— прикусываю губу, боясь произнести это страшное слово вслух, — Альвента останется без носителя гена?

— Именно так, каларинья. Вы обе, или одна из вас должна остаться здесь. Это долг крови.

— Нет! — рыдающий смешок вырывается из груди.

— Тише, милая, — дракон сжимает плечи крепче, чуть встряхивая меня, — и какова роль Косма в этом деле?

— Он требует, чтобы Силия согласилась на брак с ним, либо покинула планету вместе с вами. Тая останется с ним в любом случае.

Медведь взрывается ругательством на манурском языке, и я жалею, что Косм обладает такой хитростью. Попадись он медведю, мокрого места не осталось бы.

— Вы предлагаете нам улететь? — уточняет Аджай.

— Нет! — резко поворачиваюсь к нему, но перед глазами резко темнеет, — я не останусь без вас! И Таю не бро...шу.

Мозг обжигает невидимым пламенем, и я судорожно хватаю воздух. Незнакомая женщина убирает руку от моего лица, и я замечаю на ее груди черную каплю – знак королевского медперсонала.

— Доченька! — королева пытается меня обнять, но я отбиваюсь. В ту же секунду перед глазами снова плывет, и жесткие холодные руки врача укладывают меня на постель.

— Принцесса Силия, вам лучше не делать резких движений.

— Что произошло? — пытаюсь встать, но меня вдавливают в кровать, — пусти!

к врачу присоединяется еще одна с виду хрупкая женщина, и меня снова возвращают на место.

В горле спазм, голова пронизана пульсирующей болью. Я вожу глазами по комнате, и паника ледяным ветром проносится по телу. Где Аджай? Где Нур? Почему они не рядом?

— Папа!

Тут же мою руку сжимают теплые пальцы отца.

— Все хорошо, каларинья, — сжимает крепче, — хо-ро-шо.

Он смотрит так, будто пытается внушить какую-то мысль, но я плохо соображаю.

— Что с Таей?

— Принцесса в соседней комнате, ждет, когда ты проснешься.

В душе загорается надежда, что и мои мужья с ней, но ехидная улыбка королевы настораживает.

— Я рада, что ты образумилась, дочь. Постараемся забыть твою позорную связь с манурцами, будто этого и не было. Слава богам, они поняли, что лишние проблемы им не нужны, и убрались восвояси. — Королева прикрывает глаза и шепотом читает короткую молитву.

Хочу возразить, но папа буквально впивается в руку. И снова смотрит так, будто умоляет, чтоб молчала.

— Займитесь принцессой, — королева дает отмашку своей служанке, и та мигом связывается с кем-то из персонала, — приведем тебя в соответствующий твоему статусу вид, Силия. Долгое отсутствие плохо сказалось на твоей внешности.

Мама уходит, со свойственной ей горделивой осанкой, и папа покидает меня вслед за ней. Провожаю их взглядом, осознавая, что меня обрекли на разлуку с любимыми. Только в голове не укладывается, как Аджай и Нур могли оставить меня в этом аду...

Поднимаю руку, уверенная в том, что на браслете точно должно быть сообщение от них, но браслета нет. Даже следа на коже не осталось.

Лицо сводит от обиды, и я сглатываю горечь. НЕТ! Они не могли бросить меня! Мы же истинные! Я их шера-йя, их солнце, их душа!

Хлещу себя по щекам, заставляя собраться, и в груди разгорается пламя.

— Разнылась, как девчонка! Тоже мне, принцесса Альвенты, носитель сильного гена! Не позорь кровь, Сирена! Не время сдаваться!