Тайная жизнь

ГЛАВА 18

Когда приехал Бен, Иден зажигала свечи на праздничном столе, накрытом на улице. Он подошел к кострищу, где Кайл раздувал угли, и отдал ему бутылку бренди.

– Предлагаю помириться, – сказал он спокойно. Кайл положил руку на плечо Бена. Иден удивилась, что же произошло между ними, после чего надо мириться. Хорошо, если это не имеет к ней никакого отношения.

Кайл пошел в дом за гамбургерами, а Бен подошел к Иден. Он наклонил голову, будто для поцелуя, но вместо этого шепнул ей на ухо:

– Ни слова Кайлу об останках и черепах. Я заговорил с ним сегодня об этом, и он чуть не свернул мне шею.

Ах, вот в чем дело!

– Где Лу?

Женская интуиция подсказывала ей, что не стоит говорить с Кайлом о скелете. И не только об этом. Пещера вообще была запретной темой. Кайл сам ее завалил в припадке ярости. Что касается Иден – она этого не помнила, но история о том, как Кайл собственноручно прикатил к выходу огромный валун на глазах у изумленных соседей, уже переросла в легенду. Никому не позволялось заводить разговор о пещере после смерти Кэт. Люди наверняка что-то знали и о чем-то догадывались, но держали свои мысли при себе. До того, как дневник матери попал к Иден в руки, она не до конца понимала переживаний Кайла по поводу смерти сестры. Она не знала о некой существовавшей между ними зависимости. По мнению Кайла, пещера была своего рода живым существом, которое присвоило себе Кэт и сделало ее своей жертвой.

– У нас кое-что намечается сегодня вечером, – сказал Кайл во время обеда.

Бен сейчас же догадался, о чем идет речь.

– Трампозо!

– Это было так давно. Я уже и правила позабыла, – сказала Лу.

Мужчины засмеялись, очевидно, это была шутка. Бен, заметив недоумение Иден, пояснил:

– Это карточная игра, в которую мы, бывало, играли в Колумбии. Ты увидишь и научишься.

После обеда они сели за карты в большой столовой. Бен был партнером Иден. Глазами и ногой под столом он подсказывал ей при каждом удобном случае, открывая свои карты, советовал, когда лучше сделать ход. Она бросала на него через стол скептические взгляды и делала все наоборот, не желая принимать его подсказки. Однако скоро заметила, что Кайл и Лу тоже шельмуют. Просто в этом и состояла игра, в ней не было правил. Шулерство продолжалось до тех пор, пока масти карт не имели никакого значения, побеждала же команда более искусная в невербальном общении. Эта игра не была состязанием. Кайл и Лу, с их многолетней практикой, быстро свели игру на нет.

Кайл налил каждому виноградного бренди, а потом они рассказывали, как первый раз играли в трампозо с командой крутых парней в маленькой колумбийской деревеньке. Играло три пары: Кайл с Лу, Бен с другим молодым археологом, и два колумбийца, которые все грозились убить проигравших.

– Конечно, они нас не тронули бы, но тогда у нас не было в этом никакой уверенности. Нас просто пытались таким образом втянуть в игру, им хотелось, чтобы мы, как говорится, вошли во вкус. Мы и вправду шельмовали так, будто наша жизнь напрямую зависела от исхода игры, – вспоминал Бен.

– Каковы ставки, такова и игра, – добавила Лу. Иден вспомнила о тех вечерах, что она и Уэйн проводили с Кайлом и Лу. Тогда было лишь утомительной обязанностью посещать двух этих родственников. Атмосфера на тех приемах была всегда натянута, они, признаться, очень походили на встречи на высшем уровне в правительственных кругах. Разве они стали бы играть в карты? Или во что-нибудь еще? Нет, они всегда подчеркнуто вежливо беседовали исключительно о своей работе: о проекте Кайла, о картинах Лу, о фильмах Иден, о судебных делах Уэйна. Разговоры эти были неинтересны, неискренни и пусты.

Теперь было иначе. Иден заметила, что они с Беном задают тон общим беседам, что Кайл и Лу чувствуют такой же внутренний дискомфорт, как и она сама когда-то. Она завидовала их простым товарищеским отношениям с Беном. Он обращался с ними, как с равными. Он совершенно искренне любил их и восхищался ими. Жаль, что чувства Иден совершенно иные.

– Давайте пройдем в гостиную и попробуем то, что прислала Сара Джейн, – предложил Кайл.

Лу направилась в гостиную.

– Не знаю, стоит ли есть выпечку Сары Джейн, Кайл, – заметила она, – Иден уверена, она до сих пор к тебе неравнодушна.

– А причем же здесь пирог? – засмеялся Кайл и вышел на кухню за пирогом.

Иден ставила на стол десертные тарелочки из китайского фарфора, а Лу тем временем попробовала пересесть из своей инвалидной коляски. Неожиданно коляска выскользнула из-под нее, и Лу упала, тяжело ударившись о дощатый пол.

– Лу! – Иден кинулась к своей тете, которая уже старалась встать. Подоспел Бен и помог ей подняться, поддерживая под руки. Иден одернула задравшуюся юбку тетушки, и они с Беном усадили ее на диван.

– Что происходит? – в комнату заглянул Кайл. Иден уже открыла было рот, чтобы объяснить ему, что Лу упала и больно ударилась, но Бен опередил ее.

– Просто Лу слегка ударилась.

Он сел рядом с ней на диван и обнял за плечи.

– Все в порядке, Лу? – спросил Кайл. Она махнула рукой в сторону кухни, мол, пустяки. Однако, было заметно, что руки ее трясутся, лицо побледнело, она тщетно пыталась заправить выбившуюся прядь волос. Иден опустилась около нее на колени.

– С тобой точно все в порядке?

– Не волнуйся.

Но даже голос ее ослаб.

Бен прижался губами к ее холодному бледному виску.

– Ты нас напугала, – сказал он.

– Не хочешь прохладного чаю или лимонада? – спросила Иден.

– Чаю, пожалуй, – прошептала тетушка, когда Кайл принес пирог и кофе.

На кухне Иден расплакалась. Она облокотилась о холодильник и закрыла лицо руками, перед глазами у нее стоял образ тетушки, такой жалкой и беспомощной, дрыгающей ногами в воздухе, отчаянно стараясь подняться. Как она обманывалась, она даже не предполагала, что тете приходится так нелегко.

– Иден? Что с тобой?

Она обернулась и увидела Кайла, стоящего у дверей.

– С Лу все в порядке. Ее самолюбие ущемлено гораздо больше.

– Ты просто ничего не видел, Кайл. Она сильно ударилась. Бен старается не делать из этого паники, только чтобы ее не смущать.

Кайл поставил бренди на буфет:

– Я видел и раньше, как она падала.

– Ты хочешь сказать, что это случается часто?

– Чаще, чем ты думаешь.

– Может быть, ей достать другое кресло. Детский фонд выпускает кресла, в которых можно вставать и…

Кайл покачал головой:

– Нет, кресло ей вполне подходит. Просто она упряма и делает все наперекор. Я давно перестал ее отговаривать и убеждать. Она знает, что с ней может случиться, но ничьим советам следовать не будет.

Иден опять разрыдалась:

– Как тяжело смотреть на ее страдания.

Кайл обнял ее, и она не сопротивлялась, а тихо плакала в его плечо. Она не позволяла никому обнимать себя с тех пор, как умерла мать, а как бы он стал к ней относиться, если узнал бы о ее вине в том, что случилось с Лу?

Она принесла в гостиную холодный чай, Лу сидела в своем инвалидном кресле:

– Спасибо, голубушка. Я внезапно почувствовала себя так устало, пойду почитаю немного перед сном, а чай возьму в спальню.

Кайл отвез Лу в спальню, а Бен вопросительно посмотрел на Иден.

– Ты плакала? – Он взял ее за руку, и ее словно обожгло.

– Немного. – Она посмотрела на пирог и кофе на столе и закрыла глаза.

– Я не хочу есть. Бен встал.

– Я тоже. Проводишь меня до машины? Мне пора. Цикады сладко заливались в ночи. Воздух был сыр, ведь дождь кончился совсем недавно, приятно было ощущать сладкий цветочный аромат. У Иден закружилась голова от обилия благоуханий, а может от выпитого. В общем-то, ее это мало волновало. Они подошли к машине, Бен обнял ее, так что Иден оказалась тесно зажатой между ним и машиной.

– Я так ждал этой минуты, – он наклонился, чтобы поцеловать ее. Он прикоснулся своими губами к ее, Иден ощутила вкус бренди.

– Отдышись, и давай повторим, – улыбнулся Бен.

Она откинула голову, тело ощущало прохладный металл машины. Его руки скользнули по ее талии, потом по груди и замерли здесь робко и ненавязчиво. Иден ощутила его всего, совсем рядом, его бедра прижались к ней в новом порыве страсти. Иден едва удержалась, чтобы не закричать, она желала большего. Она закрыла глаза и стала слушать трели цикад.

– Я, наверное, выпила лишнего, – призналась она. – Я плохо соображаю, что делаю.

Он рассмеялся.

– Ты все прекрасно соображаешь, в нас просто говорит плоть, и трудно ей сопротивляться. Нам нужно серьезно поговорить.

– Не вижу причины, – удивилась Иден.

– Ты хочешь знать, что положило конец моему браку, и имеешь на это право прежде чем… прежде чем наши отношения зайдут слишком далеко.

Она покачала головой.

– Я уже думала об этом, Бен. Не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я узнала о твоем прошлом. Почему мне нужно это знать? Ты должен понять, что я живу совершенно в другом мире, кончится лето – и я вернусь к своей прежней жизни!

Внезапно у нее в памяти всплыли образы Майкла и Нины в гостиной дома в Санта Монике, толкающих ее и размахивающих руками. Иден почувствовала приступ тошноты.

– Что бы ни случилось между нами, это лето все равно рано или поздно кончится.

Она не видела лица Бена. Он кивнул, слабо улыбнулся.

– Хорошо, но если передумаешь и захочешь узнать или если пожелаешь порвать со мной до конца лета, дай мне знать.

Он наклонился и торопливо поцеловал ее.

– Скажи Лу – пусть больше не пьет виноградного бренди и поцелуй ее за меня. Завтра опять будет дождь. Чем думаешь заняться? Поехать на прогулку? Или в магазин?

Вдруг она испугалась, словно опасность была совсем рядом, спрятавшись где-то в ночи. Ее речь прозвучала убедительно для Бена, но не для нее самой. Она покачала головой и добавила:

– Нет, я никуда не поеду. Мне надо работать над сценарием.

Когда Иден заглянула в спальню Лу, та сидела одна.

– Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

– Входи, милая. Садись вот сюда, – Лу похлопала по краю кровати. Сейчас она выглядела лучше. Под спиной у нее взгромоздились подушки, а в руках была книга в плотном переплете. Волосы свободно спадали на плечи; в бледно-желтом халате с распущенными волосами она напоминала старого мудреца.

Иден присела на кровать.

– Ты выглядишь гораздо лучше. Лу взяла ее руку.

– Знаешь, как неловко я себя чувствую, когда происходят такие вещи. Ну надо же, столько лет езжу в инвалидной коляске и до сих пор забываю нажать нужную кнопку. На самом деле у меня проблемы с головой, а не с ногой.

Иден сжала ладонь своей тетушки.

– Я знаю, ты пытаешься снять с меня вину за твое несчастье. Зря, я не могу быть оправдана. Боль и стыд я унесу с собой в могилу.

Лу с удивлением смотрела на нее.

Она не верит своим ушам, подумала Иден.

– Бен просил передать, что любит тебя. И я тоже. В спальню вошел Кайл и был не менее озадачен, застав в спальне жену за мирной беседой.

– Я не помешаю? – извинился он.

– Мы тут немножко поболтали, – объяснила Лу. На ее голубые глаза навернулись слезы, но она тут же смахнула их.

Кайл стоял у кровати, сложив руки на груди.

– Да, первый раз я вижу, Иден, на твоем лице такое выражение. У тебя был такой взгляд!

– Какой же?

– Изголодавшийся, почти дикий, – Кайл и Лу рассмеялись.

Иден покраснела:

– И это было очень заметно?

– Довольно-таки, но в такой же степени очевидно, что Бен разделяет твои чувства, – сказала Лу.

Кайл тяжело вздохнул:

– Я не собираюсь учить вас, надоедать и наставлять на путь истинный, вы вполне взрослые люди. Ваше счастье в ваших руках. Но я тебе кое-что расскажу про Бена.

Его слова не принесли Иден облегчения, она чувствовала себя внутренне опустошенной. Кайл оглядел жену:

– Ну, как дела?

– Все нормально, – уверенно ответила Лу.

Кайл наклонился и обнял Лу за плечи, затем поцеловал ее в губы, и Иден встала. Она и раньше ощущала любовь между дядей и тетей, но это никогда не действовало на нее так. Нынешняя неделя представила Кайла совершенно в ином свете, Иден увидела его не таким как раньше. Он был особенный, он был очень даже ничего. В свое время он был страстным любовником. Может быть, он и сейчас такой.

Кстати, Иден уловила взгляд Лу, когда Кайл поднялся с ее постели, и поняла, что они до сих пор любовники – и сегодня ночью Лу будет чувствовать себя надежно и спокойно и забудет все вечерние неприятности в объятиях мужа.