Тайная одержимость

Глава 12

Нелли бежала. Снова. Усердно, без передышки, выжимая из себя последние соки, используя все внутренние резервы. Останавливаться было нельзя, несмотря на то, что была уже на последнем издыхание, колол бок, жутко хотелось пить. Да еще эта нескончаемая для июля жара окончательно выводила из себя.

Нелли бежала уже восьмой день, вернее, Нелли бегала уже восьмой день. Да, она занималась пробежкой. По четыре дня с передышкой в день. Километр за километром пробегала установленные Зойлом дистанции. Это была именно его идея.

Когда Зойл в тот памятный день заявил, что сам будет ее всему обучать, она сперва удивилась. Зойл, да будет учить ее приемам защиты и нападения? Он, конечно же, был крупным и сильным мужчиной, и было заметно, что в юности много времени уделял занятиям спортом, однако она не думала, что его знания распространяются так далеко, как, например, на профессиональное владение оружием. Зря, что не думала.

Как оказалось, Зойл и был профессионалом своего дела. Как рассказал сам мужчина на одной из тренировок, после того, как он отслужил положенный ему срок в Сухопутных войсках, он остался в армии по контракту, и таким образом провел следующие пять лет. Нужно было зарабатывать на жизнь, а другого способа заработка он в то время для себя не представлял, хотя иные возможности, естественно, были. В эти пять лет Зойл получил намного больше информации о военном деле и практики соответственно, чем за предыдущие два года. Поэтому он мог научить ее не только ставить подножки и оттачивать удары по наиболее уязвимому месту у мужчин, но и настоящим боевым приемам.

В первую очередь Зойл стал преподавать Нелли приемы защиты, ведь в данный момент это было для нее важнее остального. Сражаться на равных с этими громилами-убийцами и уж тем более справиться с ними она точно не могла. Однако могла постоять за себя, если они на нее нападут, выиграть время и убежать. В то же время Зойл учил ее обращаться с холодным оружием, опять же в качестве защиты. После освоения этих приемов, обещал приступить к обучению тактики нападения, что- что, а может и пригодиться. Одновременно с этими занятиями, он заставлял ее делать пробежку почти каждое утро. Чем сейчас Нелли и была занята. Ведь от противника требуется не только отбиться, но еще и убежать. Желательно быстро.

Зойл предложил ей стандартную программу пробежки. Первые недели Нелли должна была пробегать пятнадцать-двадцать минут чередую минуту бега и минуту ходьбы. Постепенно общее время следовало довести до тридцати минут. К концу этого срока у Нелли должна была прекратиться одышка, которая ее, несмотря на стройное телосложение, ой как мучила, и она должна была привыкнуть выходить на улицу не только с утра пораньше, но и в любую погоду: и в дождь, и в снег, и в град. Хотя всего этого в ближайшие два месяца не ожидалось.

Следующим этапом должно было стать самое трудное- дистанционный этап. В первый день она будет бегать два км, во второй-три, в третий-четыре, в четвертый- снова два. Спасибо, Зойл.

В первые несколько дней Нелли было очень тяжело ко всему этому привыкнуть. Она раньше увлекалась кое-какими физическими упражнениями, вроде растяжки и приседаний, но великой спортсменкой отнюдь не была, для нее все это было в новинку и поэтому нелегко.

Однако сейчас, на исходе в совокупности восьмого бегового дня, она чувствовала себя намного лучше и легче, чем раньше. Нелли не так сильно уставала, прекратила задыхаться, одышка начиналась лишь под конец пути. А путь она преодолевала солидный. Нелли выходила из своего дома и спускалась две улицы вниз по тротуару вдоль проезжей дороги. Все это бегом. А там, на Красной улице, располагался парк, небольшой, но красивый и ухоженный, так что Нелли расслаблялась, вставляла в уши наушники, включала плеер, которые привезла еще из дома, так как он всю жизнь лежал в сумке, и придавалась полезному времяпровождению.

Об остальных же сюрпризах, которые, казалось, с изощренным постоянством придумывал ей Зойл, думать не хотелось.

Нелли отключила плеер и взглянула на время. Восемь утра, через час на работу, а вечером Зойл снова будет ее гонять, только уже по другим дисциплинам. Нелли вздохнула. Вот она, ее жизнь.

На улице стояла летняя жаркая погода, почти каждый день температура повышалась до тридцати градусов как, например, сегодня. Поэтому Нелли бегала в белой майке с надписью «Попробуй поймай» и голубых коротких спортивных шортах. Мужчины оборачивались вслед, будто впервые видели девушку в столь откровенном наряде.

По узким дорожкам вдоль зеленого парка Нелли направилась домой. Хотелось пройтись пешком, а не бегом.

Нелли оглянулась по сторонам. Сегодня что-то было не так. Этот день отличался от остальных, как в принципе и два до этого. Она каким-то образом ощущала это, а вернее сказать, не ощущала. Не ощущала чужого присутствия, не возникало чувства, что кто-то следит за ней, как это бывало в последнюю неделю.

Чувство слежки появилось в первый же день, когда Нелли начала бегать. А бегать она начала на четвертый день после обличительного разговора с Зойлом.

Сначала Нелли не придавала этому никакого значения, ведь никаких преследователей видно не было, а если бы и были, то появляться те явно не спешили, да и давно бы ее схватили. Она решила, что сказывается напряжение и волнение последних месяцев, а тут еще новый стресс в виде тренировок. Однако на третий день занятий это чувство не прошло, ощущение присутствия кого-то скрытого, невидимого, тайно следившего за ней не покидало ее. Нелли останавливалась по несколько раз, смотрела по сторонам, но не видела и намека на что-то или кого-то подозрительного. Так было и на четвертый. На пятый день по плану пробежки не было, и Нелли должна была восстанавливать силы. Она решила, что, возможно, если хорошенько отдохнет и приведет мысли в порядок, это непонятное чувство тайного волнения исчезнет. Не исчезло. Вот тогда это обстоятельство начало ее тревожить. Теперь это не казалось ей чем-то просто кажущимся, мнимым, придуманным, теперь она была уверена, что кто-то за ней наблюдает. Но только кто? Кому это надо? Этого девушка понять не могла.

Но вот уже третий день Нелли ничего не ощущала. Сперва она была не совсем уверена в этом, все ожидала, что может вот-вот и появится это чувство, словно ты «под прицелом», к которому она уже успела порядком привыкнуть. Но и на следующий день никаких интуитивных предчувствий не наблюдалось.

А сегодня это начало ее беспокоить. Почему? Без понятия. Просто внутри появилось непонятное чувство тревоги, которое она и сама бы не смогла себе объяснить, откуда взялось. Просто это чувство было. И ей чего-то не хватало. А точнее кого-то…

Придя домой, Нелли быстро приняла душ и отправилась в бар.

Зайдя через главный вход, увидела за барной стойкой Дмитрия, который раскладывая по витринам бутылки, одновременно поглядывал на экран телевизора, висевшего высоко под потолком, и слушал новости.

— Все еще ведется расследование? — спросила Нелли и остановилась возле стойки.

— Ага.

— Есть что-то новое?

— Нет. Все тоже самое.

— Продолжают считать, что это дело рук самих сектантов?

— Да. Якобы они не хотели, чтобы осквернили их «святилище».

— Бред.

— И я о том же.

Два дня назад в районе складских помещений произошел страшный взрыв. Казалось, его слышал весь город. Так как бар «Красная метка» находился относительно недалеко от места происшествия, все находящиеся в нем посетители слышали приглушенный грохот, словно вдалеке грянул гром. Сперва никто не обратил на это обстоятельство особого внимания, но когда мимо промчалось несколько полицейских и скорых машин, поняли, что случилось что-то действительно страшное.

— А что думаешь ты?

— Не знаю. В этой ситуации сложно что-либо предполагать, — Дмитрий закончил свои дела и развернулся к Нелли.

— Тогда может полиция и права, — предположила Нелли.

— Странно все это, — задумчиво произнес Дмитрий. — Сначала в полицию поступает анонимный звонок с ложными данными. А после, когда обнаруживается этот непонятный склад, происходит взрыв. Если только у сектантов не появились враги, сдающие их места обитания, названивая в правоохранительные органы.

— Интересная мысль, — улыбнулась Нелли.

— И такая же нелогичная.

— А что насчет жертв? Что-нибудь удалось наконец-то выяснить по этому вопросу?

— Ооо, так здесь еще больший мрак. — Так, это заинтриговало Нелли.

— Рассказывай.

— Не было найдено никаких полноценный трупов, ну я имею ввиду со сгоревшими костями и все такое. Но это и неудивительно, ведь так? Это же был опечатанный склад, да еще и ночью. Однако было обнаружено несколько частиц индивидов разного ДНК.

— То есть..

— То есть там находились люди. Предположительно.

— О,Боже! Что они там делали? Это сектанты?

— Ты дослушай, — перебил ее Дмитрий. — Я же сказал «предположительно».

— Что значит «предположительно»?

— А то, что эти частицы исчезли. Тем же вечером.

— Исчезли? — Нелли округлила глаза. — Их кто-то выкрал?

— Ну выкрал-не выкрал, а этот «кто-то» оставил упаковки, в которых они лежали. Пакетики для улик он, видимо, не коллекционирует, — съязвил Дмитрий.

— Что за сумасшествие? Когда же все это закончится? — говоря сама с собой, произнесла Нелли.

— Что закончится? — сразу же насторожившись спросил Дмитрий.

«Черт. С ним всегда нужно держать ухо востро. Дмитрий и так считает, что мне нельзя доверять. Спасибо, что теперь хотя бы разговаривает.»

— Я имела ввиду, когда же эти сумасшедшие преступники прекратят нести смерть и разрушения, — Нелли непринужденно улыбнулась и продолжила:

— Ну я пойду переодеваться. Через десять минут я приступаю.

— Конечно, иди.

Нелли ушла, а Дмитрий остался смотреть в след девушке с ни о чем не говорящим ей взглядом.

Переодеваясь, Нелли все продолжала думать над только что услышанным. Получалась какая-то бессмыслица. Частицы? Исчезли? Нашли частицы тел, но не нашли сами тела? Почему эти частицы вообще нашли? Они что, не горят? Что же это получается? Очередная загадка? Как же она устала от этих загадок!

И вообще, чего это она так распереживалась? Ведь ее это не касается. У нее и своих проблем полно. А тут еще напрягаться из-за каких-то там сектантских группировок? Ну что-то не давало ей покоя, что-то тревожило, какая-то мысль, которая крутилась у нее в голове, но не могла найти выхода.

Нелли провела весь день, ломая голову над непонятными вещами, случившимися за столь короткое время в ее жизни. Она размышляла про неизвестных ей убийц, охотившимся за ней, про таинственного Александра, про чувство слежки, охватывавшее ее, а теперь и про непонятные частицы.

Ближе к вечеру пришел Зойл. Нелли повернулась в его направлении, когда он вошел в бар, и в этот момент поняла… поняла, какая мысль не давала ей покоя. Просто взглянула на Зойла и все осознала! Зойл. Зойл говорил ей, что когда он в юности видел, как Александр и его компания уничтожали своих противников, от последних осталась лишь кучка непонятно каких веществ, а потом и она исчезла. Просто взяла и исчезла. Как и частицы. Значит ли это, что между этими случаями существует какая-то связь? Господи, в это сложно было поверить. Но после того, что ей пришлось пережить, Нелли была готова поверить чему угодно. Поэтому, возможно, на том складе были вовсе не сектанты. Возможно, там были преследовавшие ее головорезы или…Александр?

Нелли резко опровергла эту мысль. Нет, нет, нет. Там не могло быть Александра. Она видела этого мужчину всего пару раз в своей жизни, но могла с уверенностью сказать, что он не мог там оказаться, просто не мог. У него хватило бы и сил, и ума справиться со всеми тяжелыми обстоятельствами. Хотя… а что если мог? Что если каким-то образом Александр оказался в тех местах?

Нелли встряхнула головой. Даже если он там и был, какая ей разница? Она должна радоваться, что одним непонятным созданием на земле стало меньше. Однако Нелли не могла и не хотела этому радоваться. Кем бы не был Александр, у него была прекрасная возможность ее убить, но в отличие от тех же догмаров он не хотел причинять ей зла и не стал этого делать.

Нет, кем бы не был Александр, Нелли не желала ему смерти. Она желала видеть его живым.

Ликерия лежала в постели и не хотела подниматься. Просто отказывалась это делать. Еще один такой же унылый, однообразный, ничем не примечательный день в череде таких же одинаковых дней, которые были, есть и, кажется, будут всю ее оставшуюся жизнь. Ликерия чувствовала что тонет, тонет среди каждодневной рутины и монотонности. Ей хотелось всплыть на поверхность, выбраться из этого замкнутого круга, но у нее не получалось. И она не знала получиться ли вообще.

Ликерия была сиротой. У нее никого не было, даже самой дальней родственницы, которую она могла бы назвать подобием семьи. Не было отца, который оплатил бы любимой дочери обучение и помог найти свое место в жизни, не было матери, которая утешала бы в нужную минуту и говорила, что она сильная и все у нее в жизни будет хорошо, не было брата, который постоянно издевался бы над ней, но в то же время любил и оберегал. Ее никто не хотел. От нее избавились еще ребенком. Она была нежеланна. Одинока. По жизни. И кажется, это диагноз- врожденное одиночество на всю жизнь. По крайней мере вот уже пошел двадцать шестой год, когда ее не покидало это злосчастное чувство, а она так мечтала от него избавиться. Однако на горизонте маячила лишь пустота.

Ликерия посмотрела вокруг и ей стало тошно. Боже, неужели это и есть ее судьба? Неужели всю оставшуюся жизнь ей предначертано провести в этой маленькой, нищей квартирке. Ведь, например, комнату, где она сейчас лежала, даже спальней назвать было трудно, так каморка. «Разве может быть комната еще меньше моей новой гостиной?», думала она, когда снимала эту дешевую квартирку год назад. Впервые открыв дверь в свою новую спальню, она поняла, что может. Чуть больше кладовки. Здесь помещалась лишь одноместная кровать у противоположной от входа стены, небольшая тумбочка возле нее, и крошечный шкафчик. Хотя шкафчиком назвать эту самодельную конструкцию было бы преступлением. Слишком громко сказано для данного шедевра ремесленного дела и в данном случае вряд ли подходило. Скорее полки, прикрытые дверцей. В общем места для маневров в спальне не оставалось, если только потоптаться при входе.

Она снова закрыла глаза- не хотелось смотреть на эти ужасные бледно-желтые обои.

Бес-пер-спек-тив-на. Вот кем она была. Девушкой, у которой впереди не было никаких перспектив. Хотя Лика очень старалась это исправить.

После того, как она покинула детский дом в восемнадцать лет, девушка начала самостоятельную жизнь, самую — присамую самостоятельную. У нее не было ни денег, чтобы продержаться достаточно долгое время, не думая о завтрашнем дне, ни опыта проживания в реальном мире. Все эти азы она познавала сама, без чьей либо помощи.

Ликерии выделили временное жилье, где она могла бы пожить некоторое время, но ведь не на совсем. Никто не собирался оплачивать ей его всю оставшуюся жизнь. Но даже если бы она сама начала зарабатывать, чтобы вносить плату за эту небольшую комнату, Лика все равно не хотела там оставаться. Эти места были связаны с приютом, пусть и косвенно, но все равно навевали неприятные воспоминания.

Ей было тяжело, даже больше, чем просто тяжело- непередаваемо трудно. Однако путем многочисленных ошибок, методом тыка, набивая себе нескончаемые шишки, Лика дожила до сегодняшнего дня. Переходя с одной временной работы на другую, меняя одно плохое жилье на еще более худшее, к настоящему моменту она смогла позволить себе эту небогатую, и это мягко сказано, квартирку, в которой жила уже год. Кем только она не проработала: официанткой, курьером, уборщицей. Хотелось бы большего, но без образования никто не брал ее на более солидную должность. А она этого очень хотела, очень к этому стремилась. Поэтому как только ее жизнь более — менее устаканилась, и она нашла в ней свое место, где-то в самом низу, Ликерия начала копить деньги на учебу. И копила до сих пор.

Бар Зойла стал для нее настоящей находкой. По сравнению с остальными местами, где ей приходилось работать, как хорошими так и плохими, здесь и платили лучше и само заведение было просто сказкой. Чистым, опрятным, достойным, и последнее Ликерия ценила больше всего. Кроме того, что заведение само по себе привлекало определенный контингент людей, здесь и отношение к простым служащим было доброе и уважительное. Это Лика ценила наравне с достоинством.

Девушка сама по себе была очень отзывчивой и милой, что одновременно позволяло ей притягивать к себе людей (в том числе и плохих), получать по отношению к себе достойное обращение и в то же время зарабатывать хорошие чаевые, что было очередным плюсом. Однако за этой улыбчивой маской люди не замечали очевидного, того, что в глубине души Лика была очень замкнута и одинока. И не имела никаких привязанностей. Этого не видел даже Зойл, который всегда интересовался делами своих служащих и замечал даже мелкие нюансы в изменении их характера. Она научилась хорошо скрывать свои переживания. На вопрос «Как дела, Лика?» или в особенно проницательные моменты «У тебя что-нибудь случилось, Лика?» ей всегда удавалось с улыбкой и достаточно искренне отвечать, что «Все прекрасно» или что «Я просто устала», что видимо не вызывало подозрений у Зойла.

Ликерия все же заставила себя подняться. Нужно было идти на работу. Сегодня она попросилась придти на час позже. Почему? Она не знала. Просто так. Спасибо Зойлу, что он не вычитал этих денег с заработной платы. Она не хотела его обманывать, но что будет если она придет на час позже, не так ли? С утра не так много посетителей, к тому Нелли сможет справиться часик и одна.

Нелли. Еще одна загадка заведения. Такая же закрытая книга, как и она сама. Только в отличие от ситуации с ней, Ликой, Зойл понимает, что с девушкой не все ладно. Это заметно по тому как он следит за ней во время работы, а теперь даже провожает домой. Таким образом домой они ходят втроем, что очень странно. Но недавно Ликерия начала понимать, что Зойл не просто о чем-то догадывается- он знает это самое «что-то». А Нелли знает, что Зойл знает. Вот такая запутанная ситуация. Проще говоря, у Нелли и Зойла появились общие секреты. Например, Нелли, так, невзначай рассказала ей, что Зойл согласился обучать ее самообороне, так на всякий случай, мало ли что в жизни может пригодиться. Лика, несмотря на отсутствие полноценного образования, глупой себя не считала. Зачем это Нелли? Конечно, в мире полно зла и насилия, и неизвестно что может случиться с девушкой в этом преступном мире. Однако их секретные разговоры, которые случались достаточно часто, навевали на подозрительные мысли.

Что бы там не происходило между Зойлом и Нелли, естественно, доступ к их тайнам Ликерии был закрыт. Что собственно не волновало Лику или она себя в этом просто убеждала. Но иначе просто нельзя. Нельзя позволять себе чувствовать боль, в противном случае она поглотит ее полностью. В принципе Нелли ей нравилась. Она была умной и интересной, а важнее всего она была «правильной», неиспорченной, поэтому Ликерия не хотела подозревать ее в плохих вещах. Тем более если в этом замешан сам Зойл. Зойл являлся для Ликерии неким образцом такого же «правильного», непогрешимого мужчины, конечно же, со своими недостатками, но у кого их нет? Поэтому Лика лишний раз не ломала голову над их секретами. А сосредотачивалась на себе и своих проблемах. И целях.

Цель номер один- это получить образование. И что важнее всего, в области туризма. Как же Лика хотела увидеть мир! Боже! Никто себе даже представить не мог всей силы ее желания. Она хотела побывать в различных странах, увидеть культуры других народов, посетить новые прекрасные места. Конечно, обучение в этой сфере не означало, что ее сразу же начнут отправлять путешествовать и познавать остальную неизведанную ей частичку планеты, однако это являлось первым шагом к осуществлению ее мечты.

Цель номер два: найти работу и естественно в сфере туризма. А затем накопить достаточно денег и укатить из этого города куда подальше. Туда, где появятся надежды и перспективы на достойное будущее.

И цель номер три: иметь свой дом и…. семью… Но об этом Лика думать не хотела, не сейчас. Не следовало расстраивать себя еще больше. Сейчас она не должна об этом даже мечтать. Не тогда, когда она в таком плачевном состоянии. Ведь семья это не только любимый мужчина, семья- это еще и дети, которых необходимо обеспечивать. И в каких условиях собралась растить их Лика? В нищете? Нет. Она на это не согласна. После той школы жизни, которую пришлось пройти ей самой и которую она все еще продолжала проходить, Лика не за что на свете не согласилась бы добровольно заставить своих детей жить такой же жизнью, которая была уготована ей. Ни. За. Что.

Да что она вообще об этом так беспокоится? Ведь у нее нет даже друга, не то что любимого человека, с которым можно было бы помечтать о будущем, а она уже задумалась о семье и детях. И ей, с таким то образом жизни, вряд ли следует об этом размышлять. Лика сейчас просто не в состоянии сосредоточиться на ком-нибудь еще кроме себя. Мужчины подождут. Хотя в баре они достаточно часто стреляли своими глазами в ее направлении. А Лика старалась этого не замечать. К тому же кому нужна сирота?

Все, хватит. Ликерия заставила себя избавиться от ненужны мыслей. Она только что приняла душ и почистила зубы. Вытираясь полотенцем, взглянула в небольшое зеркало, висевшее над умывальником и застыла, поняв еще кое-что. Да, семья и дети подождут. Но размышляя о своих желаниях, Ликерия осознанно не хотела думать о самом потаенном из них, мысли о котором всегда старалась прятать в самые глубокие участи подсознания. Но несмотря на это, они, непокорные и наглые, все равно выходили наружу. И мешали ей спокойно жить.

Самым тайным и неправильным, как считала сама девушка, ее желанием было найти своих родителей. Своих настоящих биологических родителей. Узнать, кто они такие. И почему бросили ее одну. Одну на растерзание внешнего жестокого мира.