Тайны

Глава 27

Месяц спустя Слейд закрыл на замок дом на Гоух-стрит. Он возвращается в Мирамар. Потребовался целый месяц, чтобы подготовить к передаче дела в фирме Чарльза и ввести в курс джентльмена, который займет место Слейда.

Ключи от дома, который он так долго снимал, Слейд вернул владельцу. Слишком много воспоминаний,- ему не хотелось больше возвращаться сюда. Но он знал: память все равно не оставит его в покое.

Регина ушла. Она ушла в ту самую ночь после приема у Манна после его слов о том, что он подал на развод. Эту ночь он хотел бы забыть.

Когда она опомнилась от изумления, ее охватил гнев.

- Как ты осмелился нарушить клятву! - воскликнула она, швырнув в него вазу. Обычно она старалась контролировать себя, быть леди, но в эту минуту она забыла обо всем.

Он уклонился, придя в ужас от ее гнева, однако ничего не сказал. Да и сказать-то было нечего.

- Ты просто трус, Слейд Деланза, поджимающий хвост при каждом звуке опасности! И к тому же - глупец! Мы могли бы быть счастливы, очень счастливы, если бы не ты! - она разрыдалась. - Но у меня больше нет сил сражаться за двоих. Будь ты проклят!

Она бросилась прочь, вниз по лестнице, путаясь в юбках своего бального платья. Слейд вдруг осознал, что бежит за ней, отчаянно желая позвать ее, уговорить вернуться. Но она уже исчезла за входной дверью, не взяв даже плаща. Когда он очутился на крыльце, ночь поглотила ее.

Слейд хотел бежать на поиски. Он хотел кричать о том, что он любит ее всем сердцем. Он был готов… готов забыть о своем решении…

Но образы прошедшего вечера плыли перед его мысленным взором - Регина в своем роскошном платье, блистающем драгоценностями, вальсирует с банкирами и политиками, проходит через элитарную толпу… Мотылек. Воплощенная красота и успех.

Он не окликнул ее. И не бросился вслед. Так лучше. Она возвращается к жизни, к которой привыкла, для которой была рождена. Вскоре она выйдет замуж. За герцога. Так лучше.

Но сердце Слейда сжималось от боли. Может быть, когда-нибудь потом боль утихнет…

Положив ключ в карман, Слейд долго смотрел на пустой дом с закрытыми ставнями. Боже, прошел месяц, но боль не утихла. Сердце продолжало мучительно кровоточить. Сможет ли он забыть? Забыть ее?

Он спустился по ступеням, ничего не замечая вокруг, к нанятому им экипажу. Ким уже погрузил сумки. Обычно мальчик с радостной готовностью собирал хозяина в путь, но сегодня Ким был невесел. С тех пор как Регина ушла, Слейд был не в состоянии скрыть от мальчика своей печали, несмотря на все усилия. И. Ким старался - он ходил за хозяином по пятам, исполнял с готовностью любое поручение, как будто вовремя доставленная газета могла бы принести облегчение. Слейд не знал, смог бы он прожить эти дни без Кима, без его заботы и ненавязчивых попыток заставить Слейда улыбаться. И иногда, вопреки всему, ему это удавалось.

Но мальчик был расстроен намного сильнее, чем казалось Слейду. Однажды он услышал рыдания. Свернувшись калачиком, Ким плакал в своей кровати. Слейд ощутил болезненное чувство вины за то, что стал причиной горя ребенка, который был ему вместо сына. Ким признался, что тоже скучает по «мисси». В эту ночь Слейд тоже плакал, но уже в одиночку, чтобы не увидел мальчик.

Подойдя к экипажу, Слейд ободряюще улыбнулся.

- 0'кей, парень, - сказал он. - Мы заедем к Чарльзу и Ксандрии, чтобы попрощаться. Это по пути.

Ким нерешительно улыбнулся в ответ:

- Вечером мы будем в Мирамаре? Слейд коснулся ладонью черных шелковистых волос Кима.

- Точно, - он посадил его в экипаж, запрыгнул сам. - К вечеру мы будем в Мирамаре.

Он дал сигнал кучеру, и они тронулись.

Нервы Слейда были напряжены до предела, когда они проезжали по восточной части Калифорнийской улицы, откуда был виден дом Д'Арчандов. Хотя ему было известно, что ее там нет.

Нужно было попросить кучера изменить маршрут, но уже поздно. Рука Слейда скользнула в карман пиджака. Пальцы нащупали письмо, настолько затертое, что еще немного - и оно рассыплется на куски. Он перечитывал его уже тысячу раз и будет перечитывать еще.

«Дорогой Слейд, я возвращаюсь домой. Может быть, однажды и ты найдешь в себе мужество, чтобы приехать домой. Твоя жена Регина».

Записка пришла через четыре дня после того, как он сказал, что разводится, и она убежала. Прочитав ее, Слейд ощутил сильнейшую боль - он чуть было не сдался и не пошел в дом ее дяди, чтобы просить прощения. Но все же… Нужно было быть выше этого. Он похож на Джеймса - он тоже умеет думать не только о себе, умеет быть благородным.

Он знал, что она вместе с родителями вернулась в Англию. Она вернулась домой. Хотя Слейд знал, что она - в Англии, он продолжал думать о том, почему она не предприняла никаких шагов - формально, даже разделенные океаном, они оставались мужем и женой. И письмо она подписала: «Твоя жена Регина», как бы напоминая об этом. Что это значит? Это тревожило его. В глубине его души брезжила мысль о том, что, может быть, линия судьбы хочет нарисовать новый, пока неведомый узор.

Нет, нужно быть разумным. Она уехала из города, задетая в лучших чувствах, в гневе. У нее просто не было ни времени, ни сил общаться с адвокатами, выслушивать их советы, просматривать бумаги, закрепляющие их окончательный разрыв. Каждый день он ждал запроса из Лондона. Но запроса не поступало.

Он также вспоминал о ее письме. Почему она не написала «вернуться домой». Она написала «приехать домой», как будто он должен приехать в их дом, как будто он должен приехать к ней. Она также упомянула о том, что ему нужно мужество. Ее последние слова перед их разрывом были о его трусости. Нет, все это не имеет смысла. Он предполагает невозможное. Не нужно поддаваться фантазиям. Она отправилась в Англию, чтобы выйти замуж за герцога - не может быть, чтобы она ждала его в Мирамаре, полная любви, преданности и терпения. Если же его фантазии верны, он знал, что никогда больше не покинет ее.

Нет, он просто дурак, влюбленный и тоскующий! И чем больше он строит волшебных планов, тем хуже. Он должен ее забыть. Но это равносильно тому, чтобы попросить солнце, луну и звезды исчезнуть!

Боже, как ему ее не хватает!

Чарльз и Ксандрия уже ждали его. Здесь же был Эдвард, что не удивило Слейда. Он знал, что брат поддерживает отношения с Ксандрией. Между ними разница где-то в десять лет, и Слейд не мог даже себе представить, о чем думает Ксандрия. Но если когда-нибудь он и мог бы ее осудить, сейчас он не считал себя вправе никого порицать. Он искренне надеялся, что дружба с Эдвардом поможет Ксандрии осознать: пора ей найти серьезного человека, которого она сможет полюбить, а затем выйти за него замуж.

Чарльз был печален, у Ксандрии - заплаканные глаза, к которым она время от времени прижимала платочек.

- Я плачу не потому, что я эгоистка, - Ксандрия обняла Слейда. - Я плачу потому, что я буду очень скучать. Я плачу, потому что я рада - ты возвращаешься туда, где твой дом.

- Туше! - с выражением сказал Эдвард. Слейд сделал шаг назад.

- Я думаю, что обязан этим Регине.

Все в недоумении посмотрели на него. Слейд покраснел.

- С чем она не могла смириться, так это с моим отношением к Рику. Может быть, она оставила свой наказ… Я возвращаюсь домой и надеюсь, что мы с Риком сумеем найти общий язык. Раз и навсегда.

- Давно пора, - сказал Чарльз. - Постарайся не судить отца слишком строго. Помни, даже отцы совершают ошибки. Лицо Слейда передернулось.

- Это будет нелегко, но я сделаю все возможное.

Чарльз обнял его.

- Если уж ты чего-нибудь захочешь, добиваешься своего. Ты так же решителен, как и красив. Надеюсь, что, когда мы встретимся в следующий раз, о твоих разногласиях с Риком не будет и речи.

Слейд не был в этом уверен.

- Посмотрим. Чарльз, я хочу еще раз поблагодарить тебя. Вы не представляете, как много для меня сейчас значат эти деньги.

Слейд решил не продавать Хенесси, чтобы получить большую сумму. Регина любила это место. Слейд хорошо помнил, как она решительно воспротивилась продаже особняка. К тому же это - и ее собственность.

Эдвард решил проводить его на вокзал. Ксандрия и Чарльз долго махали вслед, стоя у подъезда. Слейд посмотрел на брата, сидящего рядом в экипаже.

- У меня такое чувство, что ты что-то задумал?

- Может быть. Когда ты наберешься ума-разума и поедешь за ней?

Слейд молча смотрел перед собой, не отвечая.

- Ты любишь ее. Это же ясно. Не глупи и не будь упрямцем. Я не знаю, что случилось и почему она ушла от тебя, но лучше поезжай за нею.

- Не вмешивайся в это, - сказал Слейд с угрозой в голосе.

- Но я все равно замешан. Целиком и полностью.

Слейд посмотрел на брата.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Я знал, кто она.

Слейд смотрел на него, пораженный. Эдвард коснулся его руки.

- Я не сказал тебе, потому что я знал - она была нужна тебе. Она и сейчас нужна тебе. Признайся, что это так. В конце концов, это - правда.

- Ну, хорошо! - Слейд был в ярости. - Мне она нужна, но я не нужен ей. Это тебя удовлетворит?

- Нет! Эта женщина любит тебя, тебя, осла. И всегда любила.

- Оставь эту тему!

- Нет, не оставлю. Я ничего не сказал тебе, потому что я хотел, чтобы вы поженились, чтобы каждый из вас нашел свое счастье. Но ты не смог его удержать. Неужели ты не понимаешь? - воскликнул Эдвард. - В течение десяти лет я старался загладить свою вину, я думал, что, в конце концов, замолил этот грех!

- Замолил грех? Загладил вину? Какую вину?

- Я никогда не мог простить себе то, что ты убежал из дома по моей вине… В первую очередь, по моей вине…

У Слейда челюсть отвисла от изумления.

- Это я заставил тебя покинуть Мирамар. После той ночи ты не вернулся. Когда в твоей жизни появилась Регина и ты стал наследником Рика, казалось, ты вернешься к нам. Она была даром судьбы. И я молчал о ее настоящем имени, потому что думал, что, если ты будешь счастлив, это сгладит мою вину.

- Ты - дурак! То, что я уехал, не связано с тобой! Я не знал, что ты все эти годы винишь себя! - в растерянности сказал Слейд.

- Логика не имеет ничего общего с тем, что чувствует маленький мальчик. Тем не менее это - не важно. Вот ТЫ - это важно. Ты заслуживаешь счастья, тебе нужна она. Поезжай за ней, черт возьми! Найди и привези в Мирамар! Ты будешь счастлив, а я смогу почувствовать, что загладил свою вину.

- Ты подлый упрямец, - расстроенным тоном сказал Слейд. - Это была НЕ ТВОЯ вина. Ты должен поверить в это. А я… я еду домой. Так должно быть. А что касается Регины, то она должна быть сейчас счастлива, и для меня ее счастье важнее, чем мое собственное. Иначе я не могу, Эд.

- Господи, да ты просто дурак! Может быть, мне придется вновь брать инициативу в свои руки.

- Не смей! - грозно сказал Слейд. Эдвард поднял руки, как бы сдаваясь. Но Слейд прочел в его глазах, что брат не собирается отказываться от своего намерения.

Слейд послал по телеграфу сообщение о своем приезде и о том, что Ким приезжает вместе с ним. Но чего уж он никак не ожидал, так это того, что отец выйдет встречать его, стоило только сыну выскочить из коляски. На лице Рика играла улыбка, однако в глазах была заметна настороженность.

Как много, кажется, воды утекло с тех пор, когда Слейд мечтал приехать в Мирамар вместе с Региной! Ее сейчас не было рядом, но незримое присутствие жены причиняло Слейду боль. Он кивнул отцу:

- Я не думал, что дорос до персонального приветствия.

Рик заколебался.

- Да, ты прав.

У Слейда открылся рот от удивления, глаза сузились.

- Тебя стукнули чем-нибудь недавно по голове?

- Не совсем, - Рик криво усмехнулся. - Хотя маленькая птичка постоянно чирикает мне кое-что на ухо. Поразительно, что я до сих пор не оглох.

Слейд не понял ничего. Каждый взял по сумке, и они пошли через двор. Ким радостно побежал вперед, получив знак согласия от Слейда. Невзирая на все переживания, связанные с неудавшейся женитьбой, Слейда охватило волнение. Он вернулся ДОМОЙ! Мирамар - его плоть и кровь.

Помедлив у двери своей комнаты, Слейд спросил:

- Как ты думаешь, в этом году рано начнутся дожди?

- Не знаю. Погода неустойчивая. Дожди шли поздней весной, был резкий подъем воды, летом были бури, - Рик помолчал. Слейд понял, что отец думает о Джеймсе. - Мы соберем табуны и отары и сгоним их в низину до конца месяца.

Слейд согласно кивнул. Но затем он сказал, ожидая возможного сопротивления:

- Но я не буду в этом принимать участие.

- Почему, черт возьми?

- Потому что я буду заниматься расчисткой земель. Вообще-то, завтра я собираюсь в город, чтобы нанять рабочих. Где-то человек десять. Я думаю, если погода не ухудшится, у меня есть в запасе примерно месяц. Я хочу засеять как можно больше пахотной земли весной.

Рик швырнул сумку Слейда.

- Ты до сих пор носишься с этой идиотской затеей! Только через мой труп!

- У нас нет выбора, - решительно сказал Слейд, его тон утратил приветливость. - Неужели ты не можешь посмотреть в лицо фактам?

- Черт побери, мы - не фермеры! Мы можем получать больше мяса. Я уже обдумывал это и переговорил с поставщиками в Чикаго. Они будут рады, если поставки увеличатся.

- Я тоже буду счастлив, если поставки увеличатся, но проблемы нам таким образом не решить.

- Может быть, если бы ты не прогнал свою жену, мы могли бы решать наши проблемы, не становясь фермерами. Как мы и планировали первоначально.

- Оставь в покое Регину! - Слейд начал горячиться. - Мы ничего первоначально не планировали. Единственное, что планировал я, так это превратить ранчо в доходное хозяйство!

- Как? - с вызовом спросил Рик. - Заняв побольше денег у Чарльза Манна? Значит, нам нужно именно это - все больше забираться в долги?

- Да, я занял тридцать тысяч долларов у Чарльза, - холодно сказал Слейд. - У нас достаточный капитал, чтобы использовать его в течение пяти лет. Но - или у Мирамара появится будущее и он превратится в прибыльное хозяйство, или же мы вновь окажемся перед угрозой банкротства. Если ты хочешь возразить, я уеду и заберу с собой деньги.

Это была ложь, Слейд не собирался уезжать, но Рик не позволил бы ему увезти капитал сейчас.

- Я заплатил часть наших старых долгов, но, я боюсь, банки опять потеряют терпение, когда ты в самое ближайшее время окажешься неспособным заплатить остальное.

- Ты - ублюдок! Слейд посмотрел на Рика.

- Я говорю то, что думаю. Мы будем здесь все делать по-моему. Я взял тридцать тысяч под свою ответственность. Я не дам тебе прикасаться к этим деньгам. Если я уеду, то денег тоже не будет. У тебя нет выбора, - Слейд старался говорить спокойно, хотя это было непросто. Он знал: Регина права, жизнь в Мирамаре будет кошмаром, если он и Рик не найдут взаимопонимания. По крайней мере, они должны хотя бы научиться работать сообща. Но в душе Слейд знал, что старые, глубокие раны не затягиваются так быстро. Может быть, не исчезают вообще.

Рик в ярости заходил по дорожке.

- Ты - бессердечный негодяй! Ты шантажируешь собственного отца!

- Мне жаль, что так получается. Тебе нужно время, чтобы все обдумать?

- Боюсь, что у меня, черт побери, нет выбора, - проскрежетал Рик. - Прекрасно! Делай из нас фермеров. Твой дед перевернется в могиле. И зачем я только попросил тебя приехать?

Эти слова больно ранили Слейда. Но он приехал домой, чтобы остаться здесь навсегда, и был готов смотреть правде в глаза. Какой бы болезненной она ни оказалась.

- Ты попросил меня приехать, потому что я тебе нужен, - с горечью сказал Слейд. - Потому что тебе нужны деньги, которые я занял. Но не потому, что у тебя есть какие-то чувства к своему второму сыну!

Рик побледнел. Слейд был удивлен, как перекосилось его лицо. Как ему, Слейду, нужны любовь и привязанность этого человека! Но Рик быстро опомнился, лицо его раскраснелось.

- У тебя никогда не было ни капельки любви ко мне! Именно ты уехал от меня! Ты бросил меня, а не я - тебя! Ты помнишь это?

Слейда начало трясти от сдерживаемых чувств: гнева, боли, отчаяния. И тут он вспомнил о Регине - она так хотела, чтобы отец и сын помирились.

- Ты не остановил меня. Рик не верил своим ушам:

- Ты твердо решил уехать! Твердо! Если уж ты чего-нибудь хочешь, то никто тебя не остановит! Мы оба это знаем.

Слейд пристально смотрел на Рика. Мирамар всегда был его единственной любовью, но теперь он на втором месте - после Регины. Слейд отказался от Регины, но он не собирался отказываться от Мирамара, последней надежды обрести счастье, пусть даже без Регины оно будет неполным. У Слейда нет выбора - он не может бежать от Рика, бежать из Мирамара. Иного пути нет.

- Ведь ты даже не попытался, - Слейду показалось, что он одновременно двадцатипятилетний решительный человек и уязвимый подросток пятнадцати лет. - Ты даже пальцем не пошевелил.

Рик вновь побледнел.

- Что ты, черт возьми, можешь знать о моих чувствах?

- У тебя был Джеймс. Он был само совершенство. На меня тебе было наплевать, - Слейд почувствовал, что теряет контроль над собой. - Я хочу, чтобы ты признал это! Я хочу, чтобы ты перестал лгать! Если ты признаешься, то мы сможем стать деловыми партнерами. Не больше. Мы можем забыть о том, что мы - отец и сын.

Слейд никогда еще не был в таком гневе.

- Признайся! Признайся сейчас же! Рик застыл. Слейд в беспамятстве подскочил к отцу, схватил его за рубашку на груди. Рик был выше и массивнее сына, но Слейд так был разгневан, что сумел приподнять его на несколько дюймов от земли.

- Трус! - неожиданно Слейд поймал себя на том, что повторяет слова Регины, адресованные ему самому, и что этот миг очень похож на тот, когда они последний раз ссорились с женой. Но тогда - это был конец, сейчас же Слейд надеялся, что главное еще впереди.

Рик наконец освободился.

- Ты бросил меня! В тебе нет ни преданности, ни любви. Ты бросил меня так же, как и твоя треклятая мать!

Слейда продолжало трясти. Сердце мучительно сжималось: этот человек, его отец, не сделал ничего, ни одного знака, чтобы сын остался с ним. И в течение многих лет не подал ни одного знака любви.

- Ты позволил мне уехать!

- Я должен был умолять тебя остаться?

- Да! Да!

- Ты - сын своей матери, - с горечью в голосе медленно сказал Рик, - Я любил твою мать. Она разбила мне сердце, Слейд. А затем ты поступил точно так же. Слейд застыл.

- Я не просил ее вернуться, когда она уехала. Я не просил и тебя. Я не сожалею о том, что не просил ее. Но я всегда жалел, что не сказал тебе «Вернись!» Ни разу в течение десяти лет.

- Боже! Я всегда думал, ты - ненавидишь меня.

- Как можно ненавидеть собственного сына?

- Но ты всегда твердил о том, как хорош Джеймс, а я не гожусь ни на что.

- Я часто упрекал тебя, потому что ты очень похож на свою мать. Я боялся, что ты тоже подведешь меня. Но бумеранг возвращается. Я хотел подавить твое упрямство, а вместо этого ты становился еще более упрямым. Мне не нужно было беспокоиться по поводу Джеймса или Эдварда, но бессонными ночами я думал о тебе.

- Ты думал обо мне?

- Я постоянно беспокоился о тебе с тех самых пор, как тебе исполнилось три месяца.

- Когда она уехала?

- Когда она уехала, - глухо повторил Рик. Слейд был поражен. - Самое забавное, что ты похож на нее, но мне потребовалось немало времени, чтобы понять - ты не такой. Ты до мозга костей - Деланза.

Слейд склонил голову. Его голос дрожал:

- Нет, я - не такой. Совсем не такой.

- Я пытаюсь сказать, что мне жаль. Я сожалел об этом в течение всех последних десяти лет! Слейд пристально посмотрел на отца.

- Но почему, почему, черт возьми, ты ничего не сказал раньше?

- Может быть, я и сам не подозревал о том, насколько я сожалею, - пропыхтел Рик. - Может быть, мне была нужна эта маленькая птичка, которая чирикала мне на ухо и объяснила, что мне надо больше всего в этой жизни. Может быть, я должен был потерять одного сына, чтобы понять, что я не хочу потерять второго.

Слейд глубоко вздохнул, вытер увлажнившиеся глаза. Даже в самых волшебных снах он не надеялся на то, что Рик способен так откровенно говорить о своей любви.

Рик закашлялся.

- Я пойду выпью. После всех этих… слов мне чертовски необходимо выпить. Увидимся за ужином.

Слейд кивнул, все еще не в состоянии сказать ни слова, чувствуя, что и ему требуется побыть одному, хотя бы немного, чтобы прийти в себя. Он видел, как Рик прошел через двор и скрылся в доме. Слейд судорожно вздохнул. Но ему еще не скоро удастся прийти в себя. Он взял обе сумки, повернулся, чтобы идти в свою комнату.

И увидел Регину, которая стояла молча, по щекам ее катились слезы.

И это не было сном.