Тайны Пантеона

Глава 13. Беглецы

Колени столкнулись с жестким полом, я повалилась на бок, застонала, открыла глаза. И увидела прямо перед собой оскаленную волчью морду. Сдержав вопль, дернулась в сторону и наткнулась на кирпичную стену.

Храм исчез вместе со всеми гостями. Все еще затуманенным взглядом я обвела незнакомый коридор – то ли тюрьмы, то ли лечебницы, – рычащего волка, перевязанного разорванной рубашкой, черные сапоги лежащего в отдалении инквизитора и трясущего головой Августа. Такого же полуголого и окровавленного.

– … я думал уже все, ты так странно выглядел, ты стал полупрозрачным, а потом осталась лишь тень, знаешь, как это жутко? Рэй, скажи хоть что-нибудь! Рэй, скажи, что ты жив? И откуда свалилась эта девчонка? Ты что, исчез, чтобы похитить чужую невесту? Милостивые святые, почему здесь волк? Эй, ты жив?

– Я жив, – хрипло отозвался Август и, шатаясь, встал. С него все еще сыпался пепел горящего храма. – Волк – это Хантер. Девушка – Кассандра. Хотя ты знаешь ее как Ванду.

– Привет, Нейл, – прохрипела я, моргая, потому что перед глазами все плыло – Ты паршиво выглядишь.

Двоедушник несколько мгновений молчал, переводя взгляд с меня на Августа. А потом заорал:

– Да вы в своем уме? Рэй, что ты творишь? Зачем ты притащил ее?

– Она не хотела выходить замуж. Ведь не хотела?

– Ни капельки, – подтвердила я, пятясь от волка. Хоть он и лежал беспомощный, но выглядел угрожающе. – Кстати, не знала, что ты так умеешь. Ну то есть… похищать невест.

– Я тоже не знал, – хрипло отозвался Август и закашлял.

– Где мы?

– Там, где не должны быть! – возмутился Нейл. – Истинодух и все его пресвятые апостолы, да вы просто ненормальные! Рэй, надо немедленно убираться отсюда. Через пару минут здесь будет вся инквизиция Неварбурга!

– Неварбург? – изумилась я. – Мы в северной столице?

– Сколько у нас времени? – Август выглянул в забранное решеткой окно.

– У нас нет времени! Я запер дверь Благого Дома, но это поможет лишь на минуту! Нас обложили со всех сторон! Я не знаю, что делать! Я не могу…

– Тише, – сказал Август. А потом сел на пол и закрыл глаза.

Мы с Нейлом переглянулись. Потом я снова перевела взгляд на коридор с мигающими лампами и на валяющегося инквизитора. Благой Дом Неварбурга… пожалуй, не буду спрашивать, что здесь случилось! Но проклятье, мне совсем не нравится оказаться прямиком в лапах инквизиторов! Я только что от них сбежала!

Нейл втянул воздух, собираясь снова завопить, но я вдруг шагнула к нему и закрыла ему рот ладонью. И поднесла к своим губам палец, призывая молчать.

Потому что первая ощутила то, чего еще не понял двоедушник. Взглядом указала на трещину, появившуюся на стене. И еще одну. И еще. Кирпичная кладка расползалась, с потолка посыпалась штукатурка и опилки. Пол под ногами вспучился и закачался. Послышался удар, угол коридора обвалился, рассыпав известковую пыль. Ночь вдруг посветлела, а воющие на улице сирены – смолкли. В наступившей тишине тихо заскулил волк, пытаясь подняться на ноги.

– Великий Святой Дух, – прошептал Нейл, глядя в образовавшийся проем, за которым качались деревья. – Ты снова расщепил пространство.

– Лишь на минуту. Надо выйти из здания, пока оно не вернулось на свое место. – Август медленно поднял голову. Белки его глаз потемнели, почти слившись с цветом радужки. Из уголков катились капли крови. Засыпанный пеплом и окровавленный, он выглядел по-настоящему жутко. Рука с изувеченной нейропанелью стала багровой, словно Август опустил ее в кипяток. Но сам браслет заметно увеличился с нашей последней встречи. Сейчас он обхватывал руку более чем наполовину, черные дорожки тянулись друг другу, желая слиться.

– Я возьму Хантера, – сказал Август, но волк ощерился, когда тот попытался его поднять. И припадая на передние лапы, сам побрел к дыре в стене.

Я, морщась и мотая головой, потому что все еще ощущала себя оглушенной, двинулась за ним, решив пока не задумываться о происходящем. Август встал рядом.

– Ты ранена, – тихо сказал он, глядя на мое ухо.

– Заживет. – Почему мне так тяжело смотреть на него? Почти больно… И в то же время – хочется делать это бесконечно… – Я рада тебя видеть. И я еще не сказала тебе спасибо…

– Тогда может…

Он не закончил.

– Не так быстро, деструкты, – сипло произнес кто-то за нашими спинами.

Я вскрикнула, когда лежащий на полу инквизитор приподнялся и выстрелил. И когда Нейл прыгнул, буквально выталкивая нас в дыру. Мы с Августом вывалились наружу, влажная, почти болотистая земля чавкнула, принимая в свои объятия. Я упала на спину и некоторое время лежала, хватая ртом воздух и бездумно глядя в лоскуты неба, синеющего между ветвями деревьев. Было тепло и влажно. Где-то истошно свистела птица.

Потом, все еще не веря в происходящее, я села и осмотрелась. Вокруг шумел незнакомый летний лес. С высоких толстых ветвей свисали корни, делая деревья похожими на причудливые строения. Земля пахла чем-то острым и пряным. На широких листьях плясали лучи теплого солнца.

Дом, из которого мы только что вышли, исчез.

Август сидел на земле и держал на руках Нейла, который тоже смотрел в небо. На белой рубашке двоедушника расцветал смертельный кровавый цветок…

Я подползла ближе, комкая подол своего платья и не понимая, что делать.

– Нейл, все будет хорошо, – сказал Август, и я едва не скривилась от того, как плохо он врет. Дыра в груди Нейла выглядела совершено бескомпромиссной. – Я донесу тебя до поселения, там помогут…

На губах двоедушника пузырилась кровь, но он попытался улыбнуться.

– Не надо, Рэй… Мы оба знаем, что я не… Не надо.

Глаза Нейла стали мутными, словно их медленно затягивал туман вечности.

– Лучше скажи мне… что там, – едва слышно выдохнул Нейл. – Ты служишь Истинодуху. Скажи, что ждет ТАМ таких… как я.

Я посмотрела в лицо Августа и ужаснулась тому, каким пустым и спокойным оно стало. В детстве меня наказывали за то, что службам в церкви я предпочитала фривольные романчики, но кое-что я все же запомнила. Каждый человек, приходя в наш мир, получает тело и кусочек Истинного Духа. А пройдя свой путь, мы возвращаемся в его вечный свет, чтобы родиться заново или остаться в его сиянии, обретя покой и блаженство. Но это возможно только в том случает, если Дух внутри не поврежден. Человеку с разорванными линиями уготованы вечные муки. Душа, испачканная скверной, не сможет вернуться в сияние вечности и снова стать частью единого Духа. Она будет скитаться в бездне тьмы, одиночестве и боли до скончания веков.

И этот мир, и тот, что ждет после смерти, жестоки к тем, кому не повезло стать деструктом.

Август стер кровь с щеки Нейла и мягко улыбнулся.

– Не бойся, Нейл. Дух Истинный бесконечный и светлый, он дарит покой. Он пронзает наш мир потоками, омывает и исцеляет. И сейчас вы возвращаетесь в свет его, чтобы больше никогда не чувствовать боли. Вас с Брэдди ждет только хорошее.

Я прикусила губу, ощущая во рту соленый вкус. Пожалуй, Август не такой уж и плохой лжец…

Нейл кивнул и устало прикрыл глаза. Бледные губы дрогнули в легкой улыбке.

– Спасибо, Рэй. Я больше не бою…

Он не договорил. Слова замерли на губах вместе с выдохом. Вдох уже не случился.

Что-то темное и страшное выплеснулось из Августа, кругом разошлось по чужому лесу, прошило насквозь, придавило к земле. Лес зашумел, всколыхнулся. Закричали птицы, завыли неведомые звери. Но миг – и все снова смолкло.

Я опустила взгляд. Возле меня осталась зеленая трава, а там, где сидел Август – все стало серым. С неба посыпались хлопья и на миг показалось – снег. Но это был пепел. Сгоревшие в невидимом пламени листья медленно осыпались с деревьев.

***

…Первая сделка с совестью похожа на брошенный с горы камушек.

Сам по себе он ничего не значит, лишь осколок породы, крошечный и незначительный.

Но падая, он увлекает за собой другие камни.

И камни падают, падают, падают.

Пока обрушившийся камнепад не погребет под собой все живое…

***

Август молчал все время.

Пока ножом, руками и куском коры разгребал землю, роя яму, пока укладывал туда Нейла, пока насыпал сверху камни.

День сменился ночью, стало прохладно. Я сидела на земле и дрожала от пережитого волнения, боли и терзающих голода и жажды. Моя нейропанель сжигала ресурсы организма, пытаясь затянуть кровавый росчерк на плече, отрезанную мочку и многочисленные синяки и ссадины, которыми я была покрыта с ног до головы.

Помочь Август не позволил, словно видел смысл в том, чтобы все сделать самому.

Когда вместо Нейла остался лишь холмик, засыпанный камнями, Август сел рядом. Его пустые глаза и молчание в подступающей темноте незнакомого леса здорово меня беспокоили, но когда я хотела подойти, в траве зашуршало, словно сама земля ожила и начала двигаться.

Едва сдерживая крик, я смотрела на черные извивающиеся тела, скользящие к Августу. Змеи. Гадюки. Десятки ползучих гадов! С тихим ужасающим шорохом они ползли по свежей могиле, по траве, по корягам, а потом – по коленям Августа. По его рукам и плечам. Обвивали запястья и шею. Змеиные головы покачивались, словно твари пытались рассмотреть лицо молодого мужчины.

Одна гадина добралась до моих ног, и я прижала ладонь ко рту, сдерживая крик.

– Не бойся. – Тихий голос Августа казался совершенно пустым, как и его лицо. – Они не тронут.

– Что происходит?

– Последнее время со мной случаются разные вещи, – безразлично отозвался он. Отвел ладонь и посмотрел на свисающего с руки аспида. – И это я тоже не могу контролировать.

Черно-красный аспид упал на землю и уполз. Вслед за ним в траве исчезли остальные гады.

Я перевела дыхание и осторожно приблизилась к парню.

– Мне кажется, я слышу шум воды. Может, рядом есть родник? – тихо сказала я. – Ты знаешь, где мы?

Он не ответил, все так же глядя на холмик земли и камней.

– Август, наступает ночь. Нам надо найти убежище.

– Его пуля предназначалась мне.

– Да, – сказала я, и Август вздрогнул. Поднял на меня взгляд.

– Ты не из тех, кто любит ложь во благо.

– Я не верю в ложь во благо. Да, эта пуля была для тебя. И Нейл закрыл тебя своей спиной. Он сделал этот выбор, потому что хотел. Потому что видел в этом смысл. В том, чтобы умереть, закрывая тебя. И я не думаю, что тебе нужны лживые утешения. Это было бы подло по отношению к Нейлу. К его выбору и его чувствам. Он умер, чтобы ты выжил, Август. Можно сидеть тут и винить себя. Или меня. Ведь это я задержала вас, позвала тебя и не дала вовремя уйти из Благого Дома. До того, как его оцепили инквизиторы. Можно винить нас обоих. Или лишь того, кто выпустил пулю из гребаного пистолета! Инквизитора, который выстрелил! Так какой выбор ты сделаешь, Август?

Он посмотрел на меня как-то странно, но взгляд утратил пугающую меня пустоту.

– Да. Ты точно не из тех, кто любит лживые утешения. Я этому рад. – Его губы скривила усмешка. – Прости, Кассандра. Я испугал тебя? Просто… Нейл был моим другом.

– Знаю. Поэтому у меня нет друзей. Потому что терять их – слишком больно.

Я устало потерла ладонями лицо и тут же об этом пожалела – на руках осталась корка грязи. Ладонь потянулась к разодранному уху, и поморщившись, я ее отдернула.

– У тебя кровь. Дай посмотрю. – Август осторожно отвел пряди моих волос.

– Все в порядке, – вскинулась я, не желая, чтобы он смотрел на то, во что превратилось мое ухо. Но Август прикоснулся так мягко, что я застыла.

– Над промыть, – сказал он, и я кивнула. – Все не так…страшно.

– Зарастет, – подняла я руку с нейропанелью. – У меня ведь есть это. Кровь уже остановилась.

На самом деле я беспокоилась о том, как теперь будет выглядеть мое ухо. Такая глупость перед лицом смерти, но все же…

– Зачем ты это сделала?

– Другого способа снять серьгу не было. А я не хотела рисковать, оставаясь в ней. Не уверена, что камень не содержал очередную следилку или еще какую-нибудь гадость. От Кастела и инквизиторов всего можно ожидать. – Я отвернулась от внимательного мужского взгляда. – Давай найдем убежище, чтобы этой ночью нас не сожрали звери и мы не присоединились к Нейлу.

Я развернулась и двинулась в глубь деревьев-великанов. И скрыла вздох облегчения, когда Август пошел следом.

Правда, пройти удалось немного – нога зацепилась за корень, и я едва не припечаталась носом к земле. Сильные руки обхватили и прижали к мужскому телу.

– Осторожнее, – сказал Август.

Я подняла на него взгляд, ощущая странную защищенность в руках самого неподходящего для этого человека. Окровавленный и перепачканный в земле разрушитель, который только что вырыл могилу для своего друга. Да, он был последним на земле, кому мне стоило бы доверять. Или кого обнимать в ответ. И все же… Я это сделала. Обняла и положила голову ему на грудь, слушая как стучит чужое сердце.

– А как же обет? Разве тебе можно прикасаться ко мне?

– Я больше не знаю, в какие обеты мне верить, – тихо произнес он, глядя во тьму леса.

Я медленно отстранилась.

– Похоже, нам о многом надо поговорить, да, Рэй? – пробормотала я.

Он кивнул и посмотрел на меня. Взгляд скользнул по моему испачканному лицу, мочке уха, на которой засохла кровь, грязному платью.

– Например, о том, почему ты решила сбежать с собственной свадьбы.

– Или что ты делал в Благом Доме.

– Или почему вместо подвязки невесты на твоем бедре был привязан нож.

– Ты заметил, как я его доставала?

– Это было сложно не заметить. Очень… впечатляющее зрелище.

– Да. От него святой отец второй раз лишился чувств, – хмыкнула я.

– Какое святотатство, – пробормотал Август, но в его глазах не было осуждения.

Мы замерли, рассматривая друг друга. Грязные, раненые, смертельно уставшие. Два человека, затерявшиеся в неизвестности. Впереди не ждет ничего хорошего, будущее пугает как никогда. И странно, что мне на это совершенно наплевать.

– Или что нам делать дальше, – сказала я.

И самый главный вопрос: почему ты пришел за мной, Август. Рискуя всем, почему ты все же за мной пришел?

– Трудные вопросы, Кассандра. Может, стоит начать с чего-то попроще?

– И более приятного?

– Точно. Кстати, у тебя красивое платье.

Я опустила взгляд на уничтоженное творение мастера.

– Это платье от Дюрана Моро.

– Никогда о таком не слышал.

– Не слышал о Моро? – изумилась я и внезапно ощутила желание рассмеяться. Возможно, истерически. Боги! Он и правда самый неподходящий на свете человек!

Август пожал плечами, склонил голову, прислушиваясь.

– Похоже, и правда, родник. Идем. И смотри под ноги. Не хочу, чтобы ты разбила себе нос.

– Значит, тебя беспокоит сохранность моего носа?

Он поднял бровь, глядя на меня, словно хотел сказать: я пришел за тобой на твою чертову свадьбу, в храм, полный инквизиторов. Пришел, зная, что это может быть ловушкой. И ты спрашиваешь, волнует ли меня твой нос?

Но почему-то я до дрожи хотела, чтобы он произнес это вслух.

– Выходит, что так, Кассандра.

Родник мы все-таки нашли. По мшистому и влажному известковому холму сползали капли воды, которой едва хватило, чтобы напиться и промыть раны. Двигаться дальше во тьме леса было слишком опасно, лежалый наст временами становился болотом. Поэтому мы решили дождаться утра и устроились в корнях дерева, привалившись к стволу.

– Разве мы не должны забраться на ветви и привязаться к ним моими чулками? – сонно пробормотала я, ощущая, как плывет от усталости голова и ноет тело. – Здесь наверняка полно хищников.

– Не бойся, – в голосе Августа скользнула улыбка. – Они нас не тронут.

– С чего ты так уверен?

– Я знаю. Постарайся поспать, Кассандра. До рассвета всего несколько часов.

– Ты знаешь, где мы?

– Предполагаю, – после паузы сказал он. – Я не могу расщепить пространство в незнакомое место. И не могу управлять этим процессом. Но такие деревья я видел десять лет назад, когда приезжал в монастырь недалеко от Шанси. Да, думаю, я знаю, где мы.

– Шанси? Серьезно? Это же в восточном экзархате! Ну да, как я сразу не догадалась, – ткнула пальцем в крону дерева, – это же баньян из восточной провинции. Ну ничего себе…

– Вероятно, я хотел оказаться как можно дальше от Неварбурга.

– Хорошо, что в этот раз обошлось без заснеженных гор. Здесь хотя бы тепло, – зевнула я и удобнее устроила голову на его плече. Август напрягся, все его тело одеревенело, словно он пытался свыкнуться с прикосновением. Но отстраняться не стал. Некоторое время мы сидели молча, глядя на проблески звезд среди листвы. Я думала о том, что еще недавно надела свадебное платье в Кастеле, а сейчас грязная и измученная сижу в корнях дерева-великана за тысячи миль от Старограда. Но сейчас я слишком устала, чтобы думать о том, что случилось. Или о том, что будет дальше. Хотя в голове по-прежнему жужжали десятки вопросов, но все они были… сложные. А сейчас не время их задавать.

Я закрыла глаза, но сон не шел. Я не привыкла спать в корнях дерева, на голой земле, измученное тело требовало привычного комфорта, несмотря на усталость. Вот только будет ли он теперь – комфорт? Или лучше прямо сейчас начать привыкать к подобным ночевкам, ведь беглецам и преступникам не положены мягкие кровати?

Я дернула плечом, прогоняя мрачные мысли.

– Расскажи мне о твоей семинарии. Там действительно не было женщин? Совсем-совсем?

Моей щеки коснулся его тихий вздох облегчения. Возможно, Августу тоже нужна была передышка от невеселых размышлений.

– Одна была, – закинул он голову, тоже рассматривая звезды. – Бездомная Агата. Наставник дал ей кров, разрешив поселиться в обители. Она штопала нашу одежду и полотенца, у ее были ловкие пальцы, которые отлично управлялись с иглой.

– Она была красивой?

– Очень. Глядя на нее, я всегда вспоминал печеные яблоки. Знаешь, такие коричневые и сморщенные. Очень вкусные.

Я легонько ткнула его в бок, и Август тихо усмехнулся.

– Звучит так, словно ты голодал и даже печеные яблоки доставались тебе по праздникам.

– Мы ели досыта. Но семинарии Духа избегают… излишеств. Зато кухней у нас распоряжался брат Стефан, который тайком от наставника пек для подопечных песочное печенье, посыпанное сахаром. До сих пор помню его вкус… Брат Стефан выпекал целое блюдо, а потом оставлял на окне, чтобы печенье остыло. И делал вид, что не замечает, как мы его таскаем. Печенье каждый раз оставляли в разных местах, и нам приходилось разрабатывать целый план, чтобы его стащить. Это было безумно увлекательно. Когда я подрос, то понял, что наставник прекрасно знал о наших проделках, ведь запах выпечки заполнял все коридоры семинарии.

– Выходит, твой наставник способствовал тому, чтобы вы воровали сладости?

– Чтобы научились стратегии. А еще работе в команде, дружбе и умению делиться. Для нас это было самое настоящее приключение со сладким призом в конце.

– Похоже, ты по-настоящему любишь эту свою семинарию. Ты говоришь о ней с таким теплом.

– А что насчет тебя, Кассандра? Какое у тебя было детство?

Звезды мигали и расплывались перед глазами. Я закрыла глаза, решив, что зря затеяла этот разговор.

– У меня было много игрушек, – сухо сказала я. – Очень много игрушек.

Переспрашивать Август не стал, и за это я была ему благодарна.

Издеваясь над продрогшими беглецами, небеса набухли и разразились коротким ливнем. Крона дерева защищала от потоков воды, но увы, недостаточно. Мы с Августом молчали, сидя в корнях, прижимаясь друг к другу и слушая стук капель о листья.

***

Открыв глаза, я некоторое время с недоумением смотрела на стебель цветка, покачивающийся возле моего лица. Тянуло чем-то остро-мускусным, а еще дымом и жареным мясом. Я лежала на земле, и мою спину согревало большое и горячее тело. Воспоминания окатили потоком ледяной воды, я вздрогнула, а тело позади заворочалось, клацнуло зубами и… зарычало?

Повернув голову, я увидела звериную морду и едва не заорала. Но свет закрыла фигура подошедшего Августа. Присев, он провел ладонью по шкуре скалящегося волка и улыбнулся мне.

– Уже утро, Кассандра. Не кричи. Хантер и без того злится, что вынужден охранять тебя. Но согласись, из него вышла отличная грелка?

Мы с волком переглянулись и отшатнулись в разные стороны. Зверь со злобным рычанием, я с таким же злобным ругательством.

Вскочила и принялась стряхивать с рук и лица налипшие травинки и грязь.

– Как ты заставил волка служить тебе?

– Это еще один трудный вопрос, – после паузы сказал Август, и я подняла на него взгляд. Похоже, разрушитель нашел ручей, потому что выглядел гораздо чище, чем накануне. По крайней мере, он смыл с себя землю и корку крови. – Хантер добыл нам завтрак, а я сумел развести огонь. Надеюсь, ты любишь несолёную и слегка подгоревшую зайчатину.

– О, да это мое любимое блюдо! – уверила я и, забрав у Августа нож, отправилась на поиски кустов, где можно справить нужду, и ручья, чтобы смыть грязь.

Волчья морда возникла в зарослях, когда я нашла первое, едва не заставив меня снова заорать. Но потом я сообразила, что дикий зверь подчиняется приказу разрушителя, похоже, Август велел ему присмотреть за мной. А представив, что поблизости действительно могут быть хищники, я решила смириться с такой компанией.

Ручей оказался неподалёку. Небольшой и холодный, но я сумела умыться и хоть немного привести себя в порядок. Тщательно промыла царапину на плече и мочку уха. К счастью, пуля лишь скользнула по коже, не причинив мне серьёзного вреда, а нейропанель исправно регенерировала ткани. Ухо опухло, но острая боль, к счастью, прошла. О том, насколько ужасно выглядит теперь моя мочка, я старалась не думать.

Перед глазами снова пронеслась сцена в храме. И глаза Аманды, скрывающейся под Маской. Ее приказ: «Стреляйте». Боги, неужели ей совсем наплевать на других людей? Ее единственное желание – уничтожить Августа? Как получилось, что самый известный миротворец Империи стала такой злобной стервой? Что могло так сильно изменить ее? Ведь я помню, какой она когда-то была. Помню колыбельную, что она пела, укладывая меня спать. Помню ласковую улыбку. И рассказы отца. Он уверял, что Аманда Вэйлинг была самым честным и справедливым человеком, которого он когда-либо встречал. Что она мечтала сделать этот мир лучше. Отчистить от зла. Потому и пошла в миротворцы. И стала величайшим…

Но отец прав, той девушки больше не существует. Остался лишь архиепископ святой инквизиции – холодный и беспощадный.

Но еще я помнила удивление на лице женщины, когда папа дал ей пощечину и их взгляды встретились. Удивление и странную беспомощность…

Или все это мне лишь почудилось? Все произошло так быстро!

Вздохнув, я заплела волосы в косу, перекинув их так, чтобы скрыть раненое ухо. Платье гениального Моро снова стало белым, хотя сейчас оно было настолько грязным, что белизна лишь угадывалась. Некогда роскошный подол превратился в грязные лоскуты и мешал мне двигаться, красивые перья повисли сосульками, а искусная вышивка побурела. Я хмыкнула, осмотрев наряд. Кто бы мог подумать вчера, во что он превратится к утру…

Когда я отошла от ручья, волк, сидящий на берегу, недовольно зарычал. Я показала ему неприличный жест.

– Поверь, ты мне тоже не нравишься, – уверила я, проходя мимо и стараясь не вздрагивать от злобного звериного взгляда и вида внушительных клыков.

Когда я вернулась, Август протянул мне кусок жареного мяса, лежащий на широком листе. Его темный взгляд скользнул по моему лицу, сейчас почти чистому.

– Куда пойдем? Ты знаешь, где город? – спросила я, вгрызаясь в мясо. Сок потек по губам, я слизала каплю языком и снова уловила взгляд Августа. Он повернул голову в другую сторону, но уже через минуту снова посмотрел на меня. Словно не хотел смотреть, но не мог с собой совладать. Впрочем, я тоже на него смотрела. За время, что мы не виделись, он мало изменился, разве что отросли волосы. Сейчас темные пряди достигали плеч. Ну и еще парень теперь не выглядел изможденным и худым, похоже, он стал лучше питаться. Я прошлась взглядом по строкам писания, шрамам и рисункам на его груди и плечах, гадая, стало ли их больше. И со странной радостью отмечая, что нет. Это значит, что он больше не принимал епитимью? Или… что не позволял кому-либо прикасаться к себе?

И какой именно вариант нравится мне больше?

В косых лучах зарождающегося дня, сидя на земле в одних штанах и сапогах, Август выглядел непозволительно красивым. Порочно-притягательным.

На груди Августа, свисая с витого шнура, блестела серебряная пластинка с образом Истинодуха. Блики света задевали металл – и казалось, что пластинка светится.

Я отвела взгляд, откусила еще кусок зайчатины, не ощущая вкуса. Даже голод не смог заглушить то чувство, что разрасталось внутри. Впрочем, оно было сродни голоду. Голод иного свойства…

Я никогда не ощущала подобного с другими мужчинами, а ведь я видела многих… В том же Аннонквирхе или Кастеле учились по-настоящему привлекательные парни. Да что там! Дамир Норингтон тоже может похвастаться внешностью. Но рядом с ним я никогда не чувствовала желания раздеться. У меня не сохли губы от одного взгляда на мужское тело. Не перехватывало горло. Мне не хотелось изучить губами и пальцами каждый миллиметр чужой кожи. Не хотелось узнать чужой вкус.

Я не знала, почему чувствовала все это рядом с Августом. С самого начала меня тянуло к нему.

И это было ужасно непозволительно.

Наши взгляды снова встретились. И все, о чем я подумала, темным отражением возникло в его глазах. Что-то обжигающее и сладкое растеклось по венам. Есть перехотелось. Август застыл, скользя темным взглядом по моему лицу и губам. По выбившейся пряди волос, с которой капала вода. По плечам и ключицам, по верху груди, приподнятой корсетом…

Его взгляд словно споткнулся и вернулся обратно, туда, где остался след от пули. Глаза Августа сузились.

– В этих местах наверняка растут целебные травы, я мог бы поискать… – Его голос тоже прозвучал непозволительно. Непозволительно хрипло. И… соблазнительно.

– Напрасная трата времени, – качнула я головой, пытаясь думать о чем угодно, кроме грешного. Моя мать, карцер Кастела, преподобные наставники! Это помогло, и в голове прояснилось. – Нейропанель все излечит. Почти излечила. Вот это, – потрясла я рукой, – работает лучше всяких трав. Кстати, твой браслет снова увеличился.

– Да, – сухо сказал он и отвернулся.

– Еще один трудный вопрос?

– Да, – повторил он, не глядя на меня. – Надо… надо выйти на дорогу. Если я правильно все понял, она недалеко. И… найти тебе одежду.

– Боишься, что замерзну? – не удержалась я от насмешки.

– Тут довольно тепло. Но твой наряд… Он слишком… слишком… Я боюсь… Хм. Давай просто пойдем к дороге, Кассандра. Хантер нас выведет.

Он завалил тлеющий костер землей и поднялся, по-прежнему избегая моего взгляда. Волк, прихрамывая, исчез за деревьями, и мы двинулись следом.

– Не только меня следует прикрыть одеждой, Август, – сказала я в его спину и увидела, как плечи парня окаменели, и он снова кивнул.

Мы шли несколько часов. В основном молча – берегли силы и дыхание. Солнце поднималось все выше и вскоре я уже начала мечтать о дожде, который проклинала этой ночью. Пару раз мы делали привал, чтобы немного отдохнуть. Один раз повезло напиться из тонкого ручья. Мы шли весь день, и мне казалось, что этот лес бесконечен.

Когда гигантские стволы стали мельчать, а полумрак леса сменился светлой опушкой, за которой виднелась колея дороги, я не поверила своим глазам. Мы выбрались из зарослей и остановились, пораженные пейзажем. На холсте горизонта, словно нарисованные, темнели конусообразные холмы. Ближние – темно-зеленые, а те, что таяли в дымке дали, – черно-синие. Круг оранжевого солнца освещал небольшие поселения с двух сторон от змеевидной извилистой реки. Ближайшее начиналось совсем рядом, с нашего места видны были небольшие одноэтажные дома с загнутыми наверх углами крыш. В восточном экзархате крупные города расположены ближе к столице Джиен, а весь остальной округ заполнен маленькими поселениями, рисовыми полями, реками и лесами.

– Надо добраться до монастыря. Если я верно помню, он должен быть у того холма. – Август ткнул пальцем куда-то вдаль. – В восточном экзархате традиционно чтили своих богов и семинарии Истинодуха здесь открывали с просветительской миссией. В одном я успел побывать. Возможно, настоятель помнит меня и поможет нам.

– Придется пересечь деревню. Но в таком виде туда идти нельзя. Да и никуда нельзя. Первый же встречный обратится к стражам порядка.

Август кивнул, глядя с пригорка на небольшой квадратный двор ближайшего дома. Внутри росли тонкие деревца и даже плескался маленький пруд с рыбками. Людей я не видела.

– Если мы явимся в монастырь прямо так, то нас выгонят ко всем демонам, приняв за них же. Ты прав, бродить здесь полуголыми слишком опасно, мы привлечем ненужное внимание. Нам нужна местная одежда. – Я снова осмотрела двор и ткнула в веревку с развешенными тканями. Август выразительно скривился, и я хмыкнула. – И судя по твоему недовольному лицу, раздобыть ее придется мне. Жди здесь.

– Кассандра!

– Писание утверждает, что с ближними надо делиться, – насмешливо улыбнулась я, но Август придержал меня за руку. Коснулся лишь на миг и снова отстранился.

– Не надо. Я сам.

– Спасаешь мой слабый Дух от греха воровства? – улыбнулась я, но Август не ответил и молча ушел.

Я закатила глаза и села на поваленный ствол, приготовившись ждать. Август вернулся довольно быстро, держа в руках яркие ткани и потрепанные соломенные шляпы.

– А ты молодец, – одобрила я, рассматривая обновки. – Стащил еще и головные уборы!

– Я не крал. Лишь одолжил, обещая вернуть.

– И тебе отдали? – не поверила я. – Вот просто взяли и отдали? Незнакомцу, который выглядит как демон из бездны? Да местные уже сейчас мчатся к стражам порядка!

– Не переживай. Они никому не расскажут, – спокойно ответил Август, и я осеклась.

Да неужели хозяева просто одолжили свои вещи пугающему гостю? В жизни не поверю! Но рассказать подробности Август не пожелал, поэтому пришлось смириться с озвученной версией и взять одежду. Мой спутник потряс синей тканью и поднял брови.

– Только я понять не могу, что это такое?

– Наряд восточного экзархата, – улыбнулась я.

– И как его надевать?

– Дай сюда.

Я отобрала у озадаченного парня ткань, развернула и накинула на его плечи. Ткань распрямилась, образуя нечто среднее между длинной рубашкой и халатом с широкими рукавами. Обернув ткань вокруг торса Августа, я завязала на нем пояс и водрузила на голову шляпу. Глаза Августа в тени головного убора показались еще темнее.

– Ловко у тебя получается. Откуда ты знаешь, как носится это… Этот халат?

– Я знаю все о красивой одежде, и это не халат. Это экрау, такое носят во всем восточном экзархате. Кстати, выглядит неплохо. К тому же это отличная маскировка, здесь все так ходят.

Я провела ладонью по ткани его темно-синего экрау, разглаживая ее, поправила сложный узел на поясе и подняла голову. Наши взгляды встретились, и руку я отдёрнула.

– Мне надо переодеться.

Август принес не только экрау, но и сандалии, вызвав у меня приступ благодарности. Высокие каблуки моих свадебных туфель сделали прогулку по лесу практически невыносимой. Мой «халат» был голубым, значит, тоже предназначался для парня, но понятно, спорить я не стала. Встав за кустами, я начала расстёгивать лиф платья, и Август рывком отвернулся, словно лиственной преграды было недостаточно. Освободившись от своего грязного наряда, я торопливо облачилась в ворованное. Синий пузырек с лекарством, каким-то чудом уцелевший в моем лифе, я переложила в карман экрау. И посмотрела на платье, некогда прекрасное, а сейчас лежащее у моих ног грязным изорванным комком. Горло внезапно сдавило спазмом. Это платье… чертово платье. Я вспомнила, как шла в нем по проходу храма. Вспомнила улыбку, с которой смотрел на меня Дамир. Вспомнила, как пели певчие и бормотал святой отец. А мои родители стояли в первом ряду и смотрели, смотрели… Вспомнила, как я сказала «нет». И то, как Норингтон велел продолжать церемонию…

Выхватив нож, я с шипением вонзила его в атлас и дернула, разрывая ткань, а потом еще и еще, оставляя от свадебного платья одни лоскуты. Я задыхалась. Темное и злое бурлило внутри, требовало выхода. Я била и била ножом, кромсала и шипела, пока на мой судорожно сжатый кулак не опустилась теплая рука.

– Ты убила его, – серьезно сказал Август. – Насмерть.

Я замахнулась, желая ударить и его. Но наткнулась на понимающий взгляд и… остановилась. Чернота схлынула, оставив внутри вкус горечи.

– Не вздумай меня жалеть! – зло прищурилась я, расправляя плечи.

– Никакой жалости, – уверил Август.

Я сгребла лоскуты, сунула их вместе с туфлями в корни дерева и присыпала листьями.

– Ты ведь его узнал, да? – не оборачиваясь, спросила я. – Моего жениха. Вы ведь уже встречались.

– В чайной Нью-Касла и в доме на скале, – ровно произнес за моей спиной Август, и я кивнула.

– Верно. Его зовут Дамир Норингтон. Инквизитор. Когда-то я считала его своим другом. До того, как он решил жениться на мне во что бы то ни стало. Он будет искать меня. Нас обоих. И теперь – с особенным рвением. У Дамира всегда была эта черта – идти до конца. Если он чего-то желает… – Я покачала головой. – Он не успокоится, пока не получит это. Я боюсь, что он найдет нас, ведь ему будет помогать вся Святая Инквизиция.

А еще нас будет искать разозленная Аманда Вэйлинг. Сколько времени понадобится ей, чтобы выйти на след беглецов? Раненое ухо дернуло болью, и я поморщилась.

Сейчас надо найти ночлег. Думать о преследователях мы будем позже.

– Не жалеешь? – словно подслушав мои мысли, спросил Август. Его голос звучал ровно и спокойно, без эмоций.

Я помотала головой, понимая, что спрашивает он совсем не о платье.

– Никаких сожалений, – выдохнула я и вдруг поняла, что сказала истинную правду. Я предпочитаю быть беглянкой с разорванным ухом, голодной и уставшей, чем пить утренний кофе на роскошной террасе самого красивого отеля Старограда в качестве госпожи Норингтон. Стоять в ворованной одежде и смотреть в темные глаза разрушителя, чем сидеть в кресле напротив Дамира, пытаясь не думать о прошедшей ночи. – О нет. Никаких сожалений, – твердо повторила я, и Август улыбнулся.

Влажный воздух далекого и чужого экзархата вдруг показался мне таким сладким, что голова слегка закружилась.

Я собрала волосы, натянула шляпу, чтобы скрыть приметные белые пряди, и двинулась к дороге. Август пошел рядом, старясь подстроиться под мои шаги.

Спустившись с пригорка, я оглянулась на лес, оставшийся позади. Волк исчез, и втайне я понадеялась, что навсегда.