Тайны Пантеона

Глава 25. Зеркала

Рэй стоял около принца и блаженной Анастасии. К моему удивлению, на женщине снова было серое платье и пестрый платок, резко выделяющийся среди бело-золотых нарядов.

– Милый мальчик позволяет мне нарушать его правила и приходить в чем хочу, – заметив мой взгляд, произнесла провидица. – Как вам прием, Кассандра? Должна сказать, вы выглядите просто божественно.

– Благодарю, – уставилась я в лицо женщины. Сейчас на ее щеках лежал легкий здоровый румянец, яркие зеленые глаза искрились. Никакой мутной пленки и слетающего с губ бреда. Анастасия выглядела бодрой, здоровой и помолодевшей. Морщины и пятна исчезли, улыбающиеся губы алели словно вишни.

Что ж, во дворце действительно прекрасные мастера визажа. Хотя Анастасия выглядела совершенно естественной, даже приглядевшись, я не заметила следов макияжа. Заметив мое удивление, женщина приветливо улыбнулась.

– Мой дорогой воспитанник сказал, что днем мы уже встречались. Увы, я этого не помню. Моя работа требует погружения в транс и порой войти в него легче, чем выйти. Я что-то говорила? Напугала вас?

– Вы говорили о смерти.

– Увы, – увлажнились глаза Анастасии. – Пророчества не всегда приятны. Вернее – почти никогда. Я вижу слишком много дурного, и порой требуется изрядное усилие, чтобы об этом не думать. Но не будем о грустном. Мой дорогой мальчик устроил прекрасный прием, верно?

– Нянюшка, я уже давно не мальчик, – с улыбкой возразил Юстис. Серая фигура его телохранителя маячила за его спиной.

– Ах, милый! Для меня ты всегда останешься моим ненаглядным несмышленышем. Даже когда пройдет сотня лет. – Анастасия потрепала его по щеке, и принц закатил глаза, но было видно, что делает это безо всякого недовольства. Похоже, эти двое действительно любили друг друга.

Рядом возник лакей с подносом и Юстис указал на бокалы.

– Вы совсем не пьете. Попробуйте это вино. Уверяю, вам понравится.

Я пожала плечами и взяла фужер, Август молча качнул головой. Даже сквозь прорези маски я видела его мрачный взгляд.

Я сделала глоток. Зеркальный зал качнулся, растворяясь. И я вдруг оказалась совсем в другом месте. С двух сторон плелись виноградники. Тёплое солнце согревало лицо и плечи, пятнами света плескалось на листьях. Прямо передо мной покачивалась гроздь – светло-зеленая, почти янтарная, наливная. Упругие сочные виноградины так и манили протянуть руку, сорвать, вкусить…

Иллюзия исчезла, и я моргнула, снова привыкая к полумраку с зеркальной бесконечностью.

– Понравилось? – рядом улыбался принц. Я кивнула. – Это виноградники госпожи Аллер. Ее семья уже больше века выращивает виноград и делает вино. И почти все имеют нейропанели, отчего напиток приобретает особые свойства. А еще способен показать ценителям лозу, с которой была сорвана гроздь.

Я сделала еще глоток, но на этот раз осталась в зале дворца. И даже испытала из-за этого сожаление.

– А вы, Рэй? – Принц коснулся руки молчащего Августа. – Не хотите попробовать?

– Я не употребляю алкоголь.

– Отчего же?

Август медленно повернул голову и посмотрел сначала на руку принца, которая задержалась на его локте, потом в лицо наследника. Юстис сглотнул и ладонь убрал. Но тут же доброжелательно улыбнулся.

– Я понимаю. Вы выросли в семинарии Духа и верите в постулаты. Я тоже верю в них, Рэй. Например, в то, что каждый получает то, что заслуживает. Но разве хорошее вино запрещается Истинодухом? В Писании об этом не сказано ни слова. Все запреты исходят от людей, верно? Ваши наставники были строги к вам?

– Я не люблю вкус вина, – отрезал мой муж. – Вы обещали узнать о моих близких. Где они? Что с ними?

– Наберитесь терпения: скоро вы получите всю информацию, я отдал распоряжения. Инквизиция не хочет делиться секретами, – вздохнул наследник. – А сейчас попытайтесь хоть немного расслабиться, вы очень напряжены. А я надеялся, что мой прием вам понравится.

Юстис снова тронул руку Рэя, и я увидела, как темные глаза сузились. Навязчивое внимание принца злило Августа.

– Ваше высочество, – к нам подплыла миледи в роскошном, усыпанном камнями платье. Обращалась она к принцу, но смотрела только на Августа. – Не представите нашего прекрасного гостя? Мы сгораем от нетерпения и желания узнать о нем больше.

Я мрачно осмотрела женщин, похожих на золотых птиц. Они делали вид, что общаются, но все головы, словно хищные клювы, были повернуты в нашу сторону.

– Это лишь мой гость, миледи Луреция, – сказал принц, и от ледяных ноток в его голосе женщина отпрянула. Облизала покрытые золотом губы и снова качнулась к Августу. Словно ее тянуло к нему с неимоверной силой.

– Мы даже не узнаем его имя? – обиделась миледи. – В нашем обществе редко появляются новые люди. Тем более… столь интересные. Всего лишь имя?

– Август Рэй, – уронил принц, а я нахмурилась. Происходящее нравилось мне все меньше.

– Август Рэй. – Луреция прокатила имя на языке, словно засахаренную ягоду. – Идемте со мной, Август Рэй, я хочу показать вам зимний сад…

– Предпочитаю остаться здесь, со своей женой, – резко и нелюбезно отрезал мой супруг, и дышать стало немного легче. Глаза Луреции расширились, а принц неожиданно рассмеялся.

– Вы соврали, Ваше высочество, это не его имя! – возмутилась женщина.

– Никакого обмана, – продолжая улыбаться, отбил принц. – Просто на него ваши фокусы не действуют.

– Но это невозможно! – Совершенная выглядела настолько потрясённой, что казалось – еще миг, и она лишится сознания. – Это немыслимо… кто он? И почему…

– Вам стоит освежиться, миледи. – Голос Юстиса зазвенел сталью, и женщина вздрогнула. Пробормотав извинение, она торопливо двинулась в сторону двери на террасу.

– Думается, мой мальчик, ты зря привел сюда наших милых гостей, – пробормотала блаженная Анастасия. – Господа чувствуют скверну. И она зовет каждого… Даже меня.

Женщина сделала большой глоток мятного лимонада и громко икнула.

Я оглянулась на Августа. Он рассматривал лица, скрытые масками, и его взгляд мне не нравился. Слишком мрачный, почти злой, что было так непохоже на моего мужа. Словно Рэй ощущал нечто, скрытое от глаз, и это его неимоверно раздражало.

– Давай уйдем… – начала я.

– Я хочу знать, чего вы хотите, – сказал Август, повернувшись к Юстису.

– Всего лишь немного вас развлечь. Что за обидные подозрения?

Серый страж за спиной принца качнулся и неслышно шагнул ближе, встал за спиной будущего монарха.

Кто-то в глубине зала вскрикнул, и я узнала голос Луизы Бенгт. Молодая женщина качнулась, даже сквозь слой золотой пудры была видна мертвецкая бледность, охватившая ее. Луиза, не отрываясь, смотрела в пустоту. Хотя нет… она смотрела на стену. Зеркальную стену. Но что она там увидела?

– Что происходит? – удивилась Анастасия.

Танцующая пара замерла посреди зала. А их отражение – нет. Оно продолжило скользить, перемещаясь по кругу – из зеркала в зеркало. Черноволосая женщина в перьях прижала ладонь к губам. А кто-то наоборот – засмеялся, глядя в серебристую глубину.

Вилли Бенгт в зале вежливо улыбался, слушая милорда в золотом смокинге.

Вилли Бенгт в зеркале двинул кулаком в нос своему собеседнику.

София Бенуа в зале танцевала с советником.

София в зеркале с наслаждением наступила острым каблуком на ногу своего партнера, откинула голову и беззвучно захохотала.

Вернувшаяся миледи Луреция неподвижно стояла возле открытой террасы. Ее зеркальный двойник срывал с себя одежду, томно извиваясь.

Блаженная Анастасия возле меня безмятежно наслаждалась мятным лимонадом. Провидица в зеркале швырнула об стену стеклянную колбу с сизым дымом, а потом принялась неистово топтать осколки каблуками.

– Скверна взывает к скверне… – прошептала Анастасия, глядя, как ее двойник уничтожает то, что помогает вызывать видения.

Отражения перестали показывать лживую реальность. Отражения зажили своей жизнью, сотканной из чужих тайных желаний и серебра безжалостной амальгамы. Отражения отринули путы морали, и человеческие мысли выплескивались в амальгаму, становясь видимыми для всех и каждого.

Я огляделась.

Кто-то заворожённо всматривался в глубины своих и чужих помыслов, кто-то уже пришел в себя и начал кричать.

Август в зале стоял рядом со мной, внимательно рассматривая изумленных и испуганных людей.

В зеркалах нас с Августом не было. Мой взгляд заметался из одной рамы в другую, натыкаясь на порочные, странные, непонятные или пугающие сцены, но все лица были чужими. Темное серебро зазеркалья ни показывало ни меня, ни Рэя.

Зато там были принц и его телохранитель. За их спиной высилась огромная чаша, наполненная чем-то темным. Юстис схватил стража, прижал к себе, стиснул изо всех сил. И они оба рухнули в маслянистую жидкость, которая всколыхнулась, разбрызгивая красное…

– Гафар, убери это! Скорее! – разъярённый и мучительный крик наследника разбил звенящий ступор Совершенных. Советник императора тряхнул головой, отрываясь от созерцания, развернулся, его Дух вырвался из тела и кувалдой ударил в зеркала. Те взорвались – все разом. Тысячи осколков взвились в воздух и… осыпались беспомощной грудой мусора.

Без серебристой глубины отражения зал сразу стал значительно меньше и скучнее. Пустые рамы и голые стены выглядели пугающе.

– Расходитесь, – сквозь зубы выдавил принц. – Прием окончен!

Совершенные рванули к выходу.

Юстис – бледный до синевы – прищурился, рассматривая Рэя.

– Как вы это сделали? – почти выкрикнул он. – Как залезли к нам в головы? Как заставили увидеть это?! Это невозможно! Массовые галлюцинации? Бред! Милостивые святые! Сила скверны… сила бездны… Молчите. Не отвечайте!

Он устало закрыл глаза, а когда открыл снова – обрел спокойствие. Что ж, наследник умел брать себя в руки. На нас он не смотрел, лишь кивнул советнику, развернулся и быстро ушел. Серая тень стража скользнула следом.

Гафар поджал бледные губы и махнул охране.

– Этих. Запереть! —приказал он.

***

Я надеялась, что запрут меня в удобных апартаментах, но похоже, хорошее расположение принца закончилось. Несколько молчаливых стражников, обвешанных оружием, проводили меня на первый этаж, долго вели петляющим коридором, а потом открыли решетку. За ней лежала тьма, в которую мне совсем не хотелось вступать. Я замерла, сжимая кулаки и пытаясь призвать свое духовное оружие. Но моей спины коснулась чужая рука и тело охватила слабость. Мышцы налились тяжестью, я едва волочила ноги.

– Не сопротивляйтесь, госпожа, – тихо сказал страж. – Я не хочу навредить вам.

Меня мягко втолкнули во тьму, и решетка закрылась. Я вихрем обернулась и увидела, как опускается тяжелый толстый засов. Проклятие! Я надеялась на обычный замок, который смогу открыть!

Некоторое время я стояла, моргая и привыкая ко тьме. Но уже через минуту поняла, что свет тут все-таки был, просто рассеянный. Да и клетка выглядела не жутким подземельем, а обычной комнатой. У дальней стены нашлась узкая кровать, рядом стул и стол. Ширма, за которой, вероятно, находится что-то вроде уборной. Пустые полки.

Мутный свет лился через крохотное окошко наверху.

Подумав, я села на узкую лежанку, расправила платье. И некоторое время размышляла. Подумать было о чем.

– Эй, новенькая. – Тихий голос прошелестел где-то сбоку, и я подпрыгнула. Подлетела к стене, пытаясь определить источник звука. Мне ведь не послышалось?

– Кто здесь? – прошептала я.

– Я, – эхом отозвалась стена.

Я повела ладонью, пока не обнаружила трещину: маленькую пробоину не больше замочной скважины. За ней ворочалось что-то большое и темное.

– Ты кто? – спросила я.

– Неудачница, раз сижу здесь, – хмыкнул женский голос за стеной.

– Как тебя зовут?

За скважиной боязливо помолчали. Потом снова шепнули:

– Бриггита.

– Я знала одну Бриггиту, – подтянула я к стене стул и уселась сверху. – Мы вместе учились в Аннонквирхе.

Некоторое время за стеной висела тишина. Скважину что-то закрыло. Может, лицо пленницы, которая пытается рассмотреть собеседницу?

– Кассандра Вэйлинг?

– Бригитта? – Я вскрикнула и зажала себе рот рукой. – Это правда ты?

– А это ты? Хотя о чем я говорю… кто еще может сидеть в темнице, облаченная в невероятное золотое платье! Может, это все мне снится? Или я брежу?

– Нет, я настоящая! Но что ты тут делаешь?

Милостивый Пантелей, я была готова увидеть за решеткой кого угодно, но только не толстушку Бриггиту! Да эта скромница даже улицу всегда переходила лишь по разрешающему сигналу! Что она могла натворить?

Я вспомнила синюю гостиную Аннонквирхе, мое платье с шелестящим, как гремучая змея, подолом, запрещенный глинтвейн и сокурсников. Как же давно это было… Казалось – вечность назад. А ведь на самом деле прошло не так много времени. Вот только та Кассандра из Аннонквирхе сильно изменилась.

Впрочем, как и Бригитта, судя по тому, что толстушка оказалась в темнице дворца! Девушка за стеной невесело рассмеялась.

– Как ты оказалась в северной столице?

– Всего лишь открыла в себе талан прорицателя. Ты помнишь тот вечер в гостиной? Когда я увидела черный песок Равилона?

Я кивнула, но сообразив, что собеседница не видит, подтвердила шепотом:

– Конечно.

– После этого были другие видения. Не про Равилон, но вполне точные. Наставницы решили, что я очень способная, и меня перевели в Неварбург. Знаешь, как я обрадовалась? Думала вот она – столица, прекрасная жизнь, дворец… А теперь я здесь.

– Но что ты натворила?

– Я… не помню.

– Как это? – удивилась я.

– Кассандра, – шепот оказался ближе, похоже, толстушка прижалась губами к скважине. – Мне страшно.

– Брось, тут даже крысы похоже не водятся, – ободрила я.

– Какие крысы? Ты что, не понимаешь? Раз ты здесь, с тобой тоже это случится.

– Что случится?

Бригитта едва слышно всхлипнула.

– Они заберут твой талан.

– Что?

– Я здесь уже неделю. Я считаю дни, наверху есть окно. Но за эти дни я не видела ни одного видения. Ни одного!

– Это от стресса.

– Кэссс, – всхлипнула Бригитта. – Со мной что-то случилось. Я помню свою комнату на Вербной улице, помню, что шла на занятие… а потом – провал. Я не помню, как оказалась здесь. Не помню, что натворила. У меня нет видений. И внутри меня что-то не так. Там так… пусто.

– Может, ты проголодалась? – осторожно предположила я. Было ясно, что девушка едва сдерживает истерику. – Ты спросила, почему тебя держат здесь?

– Мне сказали, что это вынужденная мера. Что идет… разбирательство, и пока я должна оставаться здесь. Но что произошло?

– Совсем ничего не помнишь?

Некоторое время Бриггита молчала.

– Кровь, – едва слышно шепнула она. – Там была кровь.

– Чья?

– Мужчины.

– Ты его знаешь?

– Нет. Никогда не видела. Он лежал… там.

– Где?

– Страшное место. Все затянуло дымкой. И так трудно вспомнить…Словно это было во сне… но я знаю, что это не сон! Кто-то умер. И я была там. А потом… потом оказалась здесь. Меня не выпускают. Хорошо кормят. Приносят книги, если я прошу… Но у меня больше нет видений. Всегда были. Самые незначительные, даже глупые! Цвет занавесок в гостиной, в которую я войду через пару минут. Мелодия, которая зазвучит в чайной, когда я сяду за столик. Или опрокинувшаяся кружка… Разные мелочи. Но они были всегда. И вот уже неделю – ни одного. И внутри так тянет… тянет.

– Болит? – Слова Бриггиты сбивали с толка. Что, если девушка слегка помешалась? Или… стала деструктом. Может, бывшая сокурсница увидела убийство и это повредило ее Дух, а заодно и разум?

– Я не сошла с ума, – догадавшись о моих мыслях, сказала она. – Я все понимаю. Что-то случилось, Кэсс. Мой талан прорицания… исчез. Я стала пустой. Такой пустой…

– Но это невозможно, – фыркнула я.

И осеклась.

Если только…

Я вспомнила мальчика Юниша из дома на скале.

Отрезатели. Жуткие монстры, верящие, что можно забрать чужой Дух себе. Но что, если они верят в это не просто так? Хотя Ассамблея ученых и Святая Инквизиция утверждают, что эта банда – лишь головорезы, а их верование – ересь и кощунство, которому нет никакого оправдания. Отрезатели – сумасшедшие отщепенцы нашего общества и не более того.

Но что, если Бригитта попала к ним? И они что-то сотворили с несчастной девушкой? Я поневоле ощутила жалость. Толстушка, которая больше всего хотела быть гармонизатором в детском саду, не заслужила такой участи.

– Бригитта, – позвала я. – Кроме этой пустоты внутри, у тебя все… на месте?

Отрезатели режут тело, кромсают человеческую плоть, надеясь добраться до линий Силы. Чаще всего они покушаются на руку с браслетом, но случаи бывают разные… а потом уроды просто бросают несчастных калек умирать в луже собственной крови.

– Да, – сказала толстушка, и я вздохнула.

– Ты уверена?

– Кэсс, я не могла не заметить, что у меня не хватает руки или ноги, – неожиданно здраво буркнула Бриггита. – А если ты о чем-то внутри… то это я тоже не могла не заметить! Шрамов и повреждений у меня нет. Только…

– Только?

– Черная линия на груди. Поперек. И она не стирается.

– Точно?

– Я не сошла с ума. Хотя кто знает. Может, тебя тут даже нет, а я разговариваю сама с собой. И правда, откуда здесь взяться наряженной в золото Кассандре Вэйлинг?

– Ты потерла девственность на третьем курсе с Патриком Уэйном, – равнодушно огласила я. – И влюбилась в него по уши. Делала за него все задания и тесты. А твоя подружка Агнесса всем об этом разболтала, надеясь, что Патрик выберет ее.

– Что? Вот же стерва! – едва не завопила Бриггита, и я шикнула. – Ладно, ты настоящая. Мое сознание даже в бреду не придумает такую гадость.

– К слову, Уэйн лопоухий дурак, и что ты в нем нашла.

– Это точно ты. Кассандра «я никогда не влюблюсь» Вэйлинг.

Я подумала о темных как ночь глазах, которые светлеют, когда ему хорошо. Когда он счастлив. Когда целует меня…

– Идиотское прозвище.

– Что мне делать, Кэсс?

Я вздохнула. Если бы я знала…

– Верь в лучшее и повторяй девиз Аннонквирхе. Ты ведь помнишь его?

Забыть было трудно, ведь слова, выбитые на железной ленте у входа главного здания, ученики видели по десять раз в день.

– Алое пламя души согреет мрак вечной ночи, – прошептала толстушка. – И мрак падет.

– Верно.

– Вот только… – Бриггита почти поцеловала стену, ее шепот долетал с дыханием. – Вот только… Только кажется, что души у меня больше и нет. Ее забрали… Забрали.

Я промолчала, не зная, что еще сказать.

Похоже, Бриггита все-таки слегка помешалась.