Тайны Пантеона

Глава 27. Ритуал

Сильно пахло кровью.

Запах, знакомый и мерзкий, щекотал ноздри.

Я открыла глаза и вздрогнула. Везде была кровь. Я сидела в ней и кровь заливала меня по самую шею.

Я умерла?

– Нет.

Я сказала это вслух?

Голос прозвучал откуда-то сбоку. Я попыталась повернуть голову и не смогла – шея болела. Хотела тронуть ее, чтобы понять, насколько глубок разрез, но не сумела и этого. Мои руки сковывали железные обручи. Но раз я говорю и дышу, то все не так плохо. Только голова кружится.

Мутным, ничего не понимающим взглядом я обвела помещение.

Зал, где остались солдаты, император и Август, исчез. Даже шум битвы сюда не долетал. А может, битва давно закончилась? Сколько прошло времени? Где я?

Темные стены, скудное освещение.

Чаша. Я сижу в чаше. Это что, лаваторий? Похоже, он и есть. Глубокая чаша. Такую же я видела в зеркалах, в нее упал наследный принц, сжимая в объятиях свой оторванный Дух. Я моргнула. Легкая дымка затянула помещение. Однако на этом сходство с купальнями заканчивалось. Я сидела не в исцеляющем молоке или заживляющем дегте, как было в Кастеле. Огромная черная емкость была до краев наполнена кровью. Железистый запах сводил с ума. И в эту гадость меня погрузили по самую шею. Да еще и раздели! Черт. Я была голая и я сидела по шею в крови. Прикованная.

– Какого. Черта?

– Не дергайся. Ты теряешь кровь и силы.

Кровь? Я едва не рассмеялась.

– Ты и правда решила убить меня?

– Я тебя спасаю. Единственным возможным способом, – сухо сказала Аманда и наконец возникла из дымки, затягивающей помещение. Или дымка была лишь перед моими глазами? Внутри разливалась дикая слабость. Нейробраслет пульсировал, но кажется, не справлялся.

– Спасаешь?

Я ничего не понимала. Где Август? Что случилось? Как я здесь оказалась?

Я… и кто-то еще? На противоположном конце чаши был кто-то еще. Но между нами возвышался странный белый столб, мешая рассмотреть.

– Аманда. – Я облизала сухие губы. – Отпусти меня. Пожалуйста. Просто…

– Ты умираешь, – спокойно и жестко сказала архиепископ, снова поворачиваясь.

Я не понимала, что она делает, стоя у длинного стола. Строгая прическа женщины растрепалась, на лице темнели грязные полосы и более светлые дорожки. Она что же, плакала? Ну да, принц ведь умер… Август убил наследника империи.

Ужас всколыхнулся внутри и тут же опал. Чувства казались такими же вялыми, как и тело.

– Я не…

– Да. Умираешь. И проблема не в ране, Кассандра, я всего лишь рассекла кожу. Твой Дух достиг стадии финариума, разрыв пожирает Линии Силы. У тебя больше не осталось времени.

– Вранье, – безразлично буркнула я. Конечно, она врет. Мое тело даже не изменилось. Да, я стала быстрее и сильнее, да, у меня появились новые способности, но это ведь ничего не значит.

А еще я зависала в воздухе, словно тело переставало подчиняться земному тяготению. Бегала по стенам. Исцелялась. Видела схемы механизмов и оживляла их. А Опиум от моего прикосновения весь покрылся пятнами, став похожим на далматинца.

– Ты знаешь, что я права. – Аманда взяла какую- то склянку, посмотрела на свет и вылила в чашу. Запахло серой. – Арус Вер сказал, что у тебя максимум две недели. Но с учётом того, что я разрезала твою шею – и их уже нет.

– Спасибо, мамочка, – хрипло рассмеялась я и увидела, как Аманда вздрогнула. Ее спина стала такой напряженной, словно вот-вот хрустнет.

Внезапно стало смешно. Потом безразлично. Черт, неужели, мне и правда конец? Поверить не могу…

– Где Август?

– Почему сейчас тебя это волнует? – в голосе Аманды скользнула какая-то эмоция. Удивление? Или даже гнев? – Почему ты думаешь о нем, а не о себе?

– Так где он?

– Разрушитель проиграл, – на этот раз архиепископ ответила ровно и твердо. – Константин очень силен, а дворец уже заполнили миротворцы – военные и гражданские. Даже Совершенные все здесь. Никто не сможет выстоять против такой мощи.

Я прикрыла глаза.

Мне хотелось бы увидеть его. Августа. Это чувство оставалось по-прежнему ярким и сильным, хотя остальные поблекли. Может, Аманда дала мне какое-то снадобье? Ощущения были странными.

– Как я тут оказалась? Последнее, что помню – это появление императора…

– Мы привели тебя.

– Мы?

Аманда дернула плечом и не ответила.

Очень медленно и осторожно я посмотрела на браслет, держащий мою руку. Показалось, или одно звено растянуто? Если дернуть посильнее…

– Тебе не повезло с родителями, Кассандра, – не поворачиваясь, тихо произнесла Аманда. – Ни с твоим отцом, ни со мной. Мне… жаль. Я бы хотела, чтобы…чтобы все было иначе. Но сожаления – бесполезная эмоция. А я всегда предпочитала действия. Я знаю, что ты ненавидишь меня. И возможно, возненавидишь еще сильнее. Но я сделаю для тебя то единственное, что могу. Единственное, что тебя спасет от Разрыва и излечит твой деструктизм.

– Дашь мне еще один синий пузырек? – усмехнулась я. И все же, кто лежит на другой стороне чаши? Кажется, человек… – Ты уже обещала мне спасение и исцеление. Только это оказалось враньем. От разрыва нет лекарство.

– Есть, – глухо отозвалась женщина. – Но ты права, это лекарство не разлить по бутылкам. Оно не для всех. Только для… избранных.

– О каком гребанном лекарстве ты говоришь? – Я моргнула. Дымка наконец разошлась. И я увидела… Джема? Какого черта в чаше была Джема? Тоже без одежды и, кажется, сознания, хотя глаза рыжей оставались открытыми. В отличие от меня, Ржаник ничто не связывало, она сидела в чаше совершенно свободно. Но не двигалась, а ее взгляд был пустым. – Какого хрена здесь происходит?

Аманда снова оказалась рядом и вылила в чашу еще какую-то смесь. Глянула на меня. Бледное лицо выглядело очень спокойным и очень уставшим.

– Единственная возможность исцелить тебя – это пройти Возвышение.

– Что? – Я снова рассмеялась и в горле стало больно. – Возвышение? То есть стать Совершенной? Но это невозможно. Чтобы войти в Пантеон, необходимо подать соответствующую заявку, пройти замеры сил, ментальную проверку и кучу чего еще… И то не факт, что Пантеон одобрит новую кандидатуру. А даже если одобрит, у первой десятки Совершенных, в числе которых и сам император, есть право вето. Что-то непохоже, что все это уже случилось со мной и я получила одобрение.

Я выпалила то, что знала о вхождении в круг избранных, и Аманда поморщилась.

– Верно. Но ты права, это слишком долгий путь. У нас нет времени на нормальный ритуал, придется делать все… так, – сказала она. Ее лицо напоминало бледную маску – застывшее и сосредоточенное. Если и был момент, когда ее охватили эмоции, он прошел. А может, его и не было, может, это мои предсмертные иллюзии.

– Нормальный ритуал?

– Красивый антураж. Поверь, мало кто из Совершенных знает, что на самом деле случается на Возвышении. Возможно, некоторые догадываются… После. Но о подобном не говорят. Даже самым близким. Когда я решилась на Возвышение, то была полна прекрасных иллюзий. В каком-то смысле они оправдались. Мой ритуал был красивым: красный шелк одежд, в которых я спускалась к чаше, двое прекрасных служителей, что вели меня. Лепестки роз под босыми ногами. Божественная музыка, звучащая под сводом. Главный Зал Возвышения – прекраснее самого величественного храма в империи. Это истинный шедевр, расположенный под землей. Пряный дым опиума щекотал мне ноздри и отгонял запах крови, плазмы и прочих частей состава, в котором ты сейчас плаваешь. Я погружалась в чашу с улыбкой и радостью, ожидая величия и новых возможностей. Желая получить силу, с помощью которой я смогу еще лучше служить своей великой стране.

Левый уголок ее рта дрогнул и сполз вниз, странно искажая безупречное лицо несравненной Аманды.

– Что ж, меня не обманули. Я получила то, чего желала. Да, мое Возвышение было прекрасным. Прости, но для тебя лепестков не нашлось. Слишком мало времени… придется сделать все по-черному…

– Отпусти меня!

– Многие верят, что Возвышение – это лучшая участь из возможных. Мало кто знает, чем приходится платить. Вот милорд Хакал знает точно, поэтому и ненавидит всех Совершенных. И себя в первую очередь. И это странно для человека, который и вывел нужную нам формулу Возвышения.

– Альберт Хакал?

– Да. Он ведь настоящий гений, ты знала? И еще он очень стар. Когда ты родилась, ему уже было больше сотни лет… Альберт пытался найти средство для восстановления разорванных Линий Силы, залатать поврежденный Дух. И нашел… Но результат ему не понравился. За исцеление пришлось заплатить.

– Чем? – выдохнула я и снова посмотрела на Джему. Ее взгляд остался безучастным.

Чем? Или… кем?

– У Альберта были жена и сын. Очень давно. Он стал Совершенным. А они…

Где-то за стенами ударило и загрохотало, показалось, что здание подпрыгнуло. Что происходит?

Аманда дёрнула плечом и отвернулась.

– Довольно историй, пора.

– Почему здесь Джема? – не выдержала я.

– Первые Возвышения были такие же, Кассандра. Потом все стало более цивилизованным, более… красивым. Но суть не изменилась. Я не врала, обещая исцелить твой Разрыв. После Возвышения линии твоего Духа соединятся. Они станут крепче алмаза, ничто и никогда больше не сможет повредить их. Ты обретешь силу. Способности. Долголетие. Почти бессмертие… Я была плохой материю, Кэсс. Но это я для тебя сделаю.

– Почему. Здесь. Джема, – словно и не слыша слов архиепископа, выдохнула я.

И… кто-то еще.

Столб, возвышающийся в центре чаши, наверху расходился узкой платформой. Пока я пыталась понять, для чего она служит, Аманда повернула рычаг и платформа дернулась. Тело, лежащее на ней, подпрыгнуло, и я увидела свесившуюся руку в перчатке. А еще черный рукав и кончик красного аксельбанта. Инквизитор.

Аманда сказала – «Мы тебя привели». Мы?

Мои глаза расширились. Джема и… Дамир?

Кто бы ни лежал наверху, этот человек был мертв. Его только что убила эта жуткая платформа. Что там было? Кол? Шипы, пронзившие тело? Я не хотела этого знать…

Кровь в чаше пошла рябью. Странной, противоестественной, жуткой. Какой-то неправильной. Я прищурилась, всматриваясь. И отшатнулась, увидев расцветающие на поверхности огненные лепестки. Пока еще совсем крошечные, скорее искры, чем пламя. Но я начала понимать.

– Яма скверны, – прошептала я, не в силах отвернуться от плещущих на крови черных и оранжевых точек. Багровая жидкость пошла ленивыми кругами. – Это локальная яма скверны! Созданная намеренно!

– Ты умная девочка, Кассандра. Я горжусь тобой. Твое зелье, которым торговал Ловчий, – удивительная штука. Ты почти полностью воссоздала состав, разработанный профессором Хакалом. Удивительный талант… Твой эликсир и правда латал Разрыв. Но лишь на время, слишком короткое время. Для того, чтобы спаять Дух по-настоящему, нужно кое-что особенное: низкие частоты ямы скверны и…– Аманда посмотрела на Джему. – Живой источник Духа. Нужен миротворец. Гармонизирующая волна вступает в противоречие с низкочастотной энергией смерти, образуя воронку переноса. Это если в общих чертах. Джема подходит.

– Джема подходит… – тупо повторила я. – Поэтому ее перевели в Кастел? Ты давно это планировала?

– Я действую в интересах империи. И тебя, как ни странно.

Я поморщилась, потому что жидкость в чаще двигалась все быстрее, брызги падали на лицо и губы. Отвратительно…

– Живой Дух… Где-то я уже такое слышала… Ямы скверны, в которых проходят мерзкие ритуалы, отрезанные части тел в попытках добраться до Духа… – Милостивые святые! Отрезатели!

– Банда Отрезатели – лишь жалкие подражатели, – дернула плечом женщина. – Хотя действуют не без основания. Много лет назад один предатель узнал часть тайны Возвышения. Отрезатели пытаются воспроизвести этот ритуал, но к счастью, им это не удается. Не бойся, мы ничего не будем отрезать от плоти. Это не нужно. Нам нужен лишь чужой Дух.

«Кажется, у меня больше нет души… – прошептала в голове толстушка Бриггита. – Я больше не вижу видений… кто-то забрал их. Мои способности…»

И Блаженная Анастасия – безумная с утра и сияющая, помолодевшая вечером.

– Совершенные проходят ритуал лишь один раз? – выдохнула я.

– В основном. Некоторые как бы это назвать… подсаживаются. Или их Дух поврежден столь сильно, что требует регулярных ритуалов. Это редкие случаи. Пантеон подобное не одобряет.

– Но всегда есть исключения. Например, ценная провидица и по совместительству – нянюшка принца. Сколько раз Анастасия проходила Возвышение? Сколько талантливых молодых людей лишились Духа, а потом и воспоминаний?

Милостивые святые… Тайны Пантеона оказались кровавыми.

– Нет! Я не хочу!

– Нет? Но это решит все твои проблемы, Кассандра. Твой Дух полностью восстановится, и даже более того. Ты обретешь очень много… Джема останется жива, не бойся. Даже ничего не вспомнит. Она молода, а значит…

– Я сказала – нет!

– Ты умираешь. – Архиепископ поджала губы. – Ты почти умерла! Только нейробраслет удерживает нить твоей жизни. Разве ты не выберешь исцеление? Я знаю тебя, Кассандра. Всю свою жизнь ты выбирала лишь себя. Свои интересы, свои потребности. Ты горда и своенравна, а еще эгоистична. И это хорошее качество. Вероятно, ты не до конца осознала…

– Немедленно отпусти меня и Джему! Я против! Я отказываюсь! Отказываюсь!

– Но почему? – Похоже, Аманда действительно не понимала.

Я же усмехнулась. Еще недавно я и сама удивилась бы… Подумаешь – рискнуть Ржаник, которую я и так терпеть не могу. Подумаешь… Глава инквизиции права – я действительно всегда выбирала себя. Так почему сейчас сопротивляюсь? Когда в этом даже нет смысла? Почему все во мне восстает против ритуала?

Эх, все-таки общение с одним темноглазым святошей сильно испортило мой идеальный характер. А ведь раньше во мне не было ни намека на альтруизм. Никакого дурацкого самопожертвования или еще более дурацкого милосердия! И вот – на тебе, Кассандра! То, что не могли привить ни родитель, ни святые отцы, ни наставники, ни учителя – привил тот, кто вовсе не старался это сделать. Может, его дурацкая правильность заразна? Передается воздушно-капельным путем при активных поцелуях? Черт его знает.

Я хотела жить. До одури, до безумия. И вот оно – спасение. Так близко.

И в то же время…

Джема моргнула – и взгляд ее стал более осмысленным.

– Нет, – твердо повторила я. – Я отказываюсь от гребаного Возвышения.

Интересно, хоть кто-нибудь в истории империи произносил эту фразу?

Лицо Аманды стало таким удивленным, что даже ради этого стоило ее сказать.

– Тогда ты умрешь. Прямо сейчас.

Я посмотрела на свод, теряющийся в дымке. Умирать не хотелось…

И пожала плечами.

– Выходит, я ошибалась в твоем характере, – задумчиво произнесла Аманда и кивнула на кольца, удерживающие мои руки. – И перестраховалась не зря. Добровольное согласие упрощает процедуру и отменяет боль. Но в твоем случае оно все-таки не обязательно.

Аманда повернула еще рычаг, и кровь всколыхнулась, пошла кругами, а потом начала заворачиваться в воронку.

– Ты не поверишь, но я всегда пыталась защитить тебя, Кассандра. – Фигура женщины расплывалась, и теперь я видела лишь ее силуэт – тонкий, затянутый в черный мундир. Дрожащий. Лицо как бледное пятно. А голос – спокойный. – Когда ушла, заставив поверить в мою смерть. Когда присматривала за тобой в Аннонквирхе. Когда отправила в Кастел, чтобы принц не смог до тебя добраться… Я хотела защитить тебя. Как умела. Ты ненавидишь меня, я понимаю. Но я делаю то, что должна, дабы спасти своего ребенка. Если бы я могла – я отдала бы тебе свой Дух. Но увы… Совершенство лишает нас никоторых важных качеств. В том числе и этого… Мой Дух не подходит, нужна живая Линия Силы. Однажды ты меня поймешь, Кассандра. А прощение мне не нужно.

Кровавая воронка неслась все яростнее. Жидкость бурлила, в центре образовалась дыра. Поток захлестывал мое лицо, порой не давая дышать.

Джема вскрикнула. Что бы ни сделала с ней архиепископ, это перерастало работать.

– Джема! – отплевывая сладковатую жидкость, крикнула я. – Уходи! Уходи!

Она вертела головой, не понимая. Потом попыталась встать и выползти из емкости, но кровь уже неслась с ревом, прибивая нас к стенам чаши. Искры скверны разгорелись до протуберанцев, вспыхивающих и угасающих, словно сотни маленьких звезд. Они рождались, разгорались до немыслимой белизны, а потом взрывались и гасли. Бесконечный цикл рождения и смерти. Бесконечные звезды. Я слышала, как кричит Джема. Я пыталась освободиться.

И каким-то невероятным образом все-таки выдернула кольцо, прибитое к краю чаши, содрав кожу и даже не почувствовав этого. Кровавая воронка гудела, пробивая насквозь мое тело. Я больше не видела Ржаник, глаза затянуло багровой пеленой. Это багровое и бесконечное было везде, оно стало моей вселенной. И на этом багровом полотне все рождались и гасли новые и новые звезды…

Когда это стало невыносимым, потолок задрожал, стены пошли трещинами. Я увидела это лишь мельком, в краткий миг обостренного восприятия. За стеной кровавой бури что-то происходило и кажется, теперь кричала еще и Аманда… В ее голосе я с удивлением услышала истинный страх, почти ужас… Что она говорила? Слов я не разобрала. Кажется, там звучало мое имя. С потолка сыпались камни, пол трескался, чаша ходила ходуном.

Часть стены с грохотом обвалилась.

И вдалеке я увидела Августа. Но так и не поняла, был ли он настоящим, или лишь моим видением.

Кровавое сменилось черным и совершенно пустым.

Все стихло.

Словно меня не стало.

***

Я смотрел на свои руки. На пальцах темнели пятна от растертого пепла. Немного. В целом, ладони были практически чистыми.

Медленно подняв голову, я осмотрел зал. Некоторые стали пеплом. От иных остались тела. Но не души. Души я вырывал наживую, и они сливались в новые вихри. Некоторые и сейчас лениво кружили у стен, словно стервятники – обожравшиеся, но все еще подбирающие останки. В сером мареве бились человеческие силуэты и лица, словно заключенные в вихрях души все еще надеялись выбраться.

Живых в зале осталось гораздо меньше.

– Рэй.

Зоя позвала – кажется, уже не первый раз, и я все-таки посмотрел на сестру. Ее маска где-то потерялась, но жуткое, обезображенное кровавыми слезами лицо давно не вызывало у меня удивления. Его вызвал страх в глазах Зои. Чистый, неподдельный, неподвластный страх. Почти ужас. А ведь Зоя не из тех, кто хоть кого-то боится.

Но теперь она боялась – истово. Меня, своего брата.

Ирма склонилась над павшим гвардейцем и с интересом посмотрела в его лицо.

– Рубеж обещала мне яблоко, – слишком звонко в звенящей тишине сказала она. – Кто-нибудь видел Рубеж?

– Замолчи, – прошептал я.

Зоя торопливо бросилась к подруге и что-то ей зашептала, оглядываясь на меня. Но я уже не смотрел. Я смотрел на проем в стене. Вернее – на то, что осталось от стены. За ней висела дымка пыли – и больше ничего не было. Кусок дворца попросту исчез в неизвестном направлении. Это была последняя попытка императора Константина спастись. Я все еще видел удивление и ненависть на лице монарха, когда тот осознал, что его сил недостаточно, чтобы победить разрушителя. Что даже объединённой мощи Совершенных и миротворцев не хватает, чтобы свалить того, кто прошел свой темный путь. Что даже ярости и горя отца мало, чтобы уничтожить убийцу наследника.

Константин буквально разрубил свой дворец, чтобы спастись. Император и его соратники спешно бежали, пытаясь сохранять хоть какое-то подобие контроля и не давать волю ужасу. А ужас был. Особенно когда они видели, как черная сила разрушителя выдирает Дух из живого тела. Как разделяет их. Как плоть становится пеплом, а Дух – вечным заключенным на службе чудовища.

Гвардия императора бежала, прикрывая монарха. Я знал, что мог бы их остановить, но в какой-то момент замер. Сквозь проломы в ломающихся стенах я увидел отблеск серебряных волос. Увидел – и пришел в себя. Повернулся, всматриваясь, отгоняя кружащие в воздухе пыль и пепел. И отшатнулся.

Странное темное помещение, высокая чаша. Много крови. И девушка внутри.

Кассандра. Кажется… не дышит. Ее голова была откинута на край чаши, а в распахнутых глазах не было жизни. И кровь. Как же много крови!

Я видел ее лишь миг, а потом стены хрустнули, как песочное печенье, сломанное рукой нетерпеливого сладкоежки. И кусок дворца исчез. Просто исчез! Вместе с десятками комнат, лестниц и галерей, императором, его соратниками, кровавой чашей и Кассандрой!

Своей пробудившейся силой я попытался дотянуться до девушки, выдернуть ее из чаши, вернуть, но последний удар императора откинул меня в сторону, приложив головой о стену.

Я не сумел.

Я остался в полуразрушенном тронном зале, на полу которого хрустели граненые подвески старинных люстр. Остался наедине с трупами, пеплом, черным песком и своими мыслями. Ах да. Еще были Зоя, Ирма, Мишель и Арчи. Какая-то часть дворцовой стражи и обслуги, прячущаяся в остатках дворца.

И лениво танцующие вихри, расползающиеся по коридорам.

Я снова посмотрел на свои ладони. На тонкий белый ободок на безымянном пальце. «Теперь я буду твоим якорем», – сказала она. Но Кассандра исчезла.

И никаких якорей не осталось.

***

Я открыла глаза и некоторое время с недоумением рассматривала звездное небо. Красивое такое. Звезды безумно яркие и близкие. Если протянуть руку, я точно сумею достать парочку. Сделаю себе серьги. Хотя нет… серьги я, кажется, не ношу. С некоторых пор…

Руку я все-таки протянула, но ни черта не достала. Небо – бездонное и сияющее – так и осталось недосягаемым. А звезды лишь подмигнули, посмеиваясь над человеческой глупостью.

Зато сознание и память наконец-то вернулись.

Аманда. Возвышение. Джема.

Я вздрогнула.

Где я?

От удара чаша треснула, и ее содержимое вытекло. Осталось лишь немного на самом дне. Столб и вовсе куда-то исчез. Висела странная тишина. Вернее, какие-то звуки были, но совсем…незнакомые. Шелест. Скрип. Шорох…

Моргая, я встала на четвереньки и всмотрелась во тьму. На другом конце чаши свернулось… что-то. А потом застонало!

Подскочив и оскальзываясь на остатках крови, я бросилась к этому нечто.

– Джема! Ты жива! Хвала Истинодуху!

– Вэйлинг? – Ржаник мотала головой, цепляясь за мои руки и понимая еще меньше, чем я. – Где я… где мы? Что случилось?

– Не знаю, – торопливо ответила я, понимая, что сейчас не время для откровений. Да и узнать бы, что помнит Джема… Если вообще хоть что-то помнит. – Ты можешь встать?

– Да… кажется…

– Как ты себя чувствуешь?

– Вроде нормально. – Она неуверенно посмотрела на свое тело, такое же голое, как и мое. Провела рукой по животу, груди. Нахмурилась. – Странное чувство… но я цела… вроде бы.

Джема снова коснулась груди. Там, где появилась вертикальная черная линия, которой раньше не было. Я сглотнула.

– Давай попробуем выбраться. И понять, где мы.

– Разве мы не во дворце Неварбурга? – похоже, Ржаник тоже начинала соображать.

Я вздохнула и подняла голову. Джема, повторяя, тоже. И громко ойкнула.

– Вот именно, – подтвердила я. – В Неварбурге в жизни не было таких звезд. И такого месяца.

Серп висел непривычно горизонтально, острые рожки смотрели ввысь.

Помогая друг другу, мы выбрались из чаши и встали на камни, осматриваясь. Несомненно, чаша все еще стояла в части дворца из Неварбурга. Сохранились стены, по крайней мере, три из них. Потолку вот повезло меньше – его не было. В одной из стен даже болталась дверь, поскрипывая на ветру и открывая вид на коридор – полуразрушенный.

– Похоже на расщепление дворца. Или на перенос физического объекта в пространстве. Я слышала, что подобной силой обладают некоторые Совершенные. В том числе император.

Джема оторвала ладонь от груди и сделала несколько шагов. Ее лицо стало сосредоточенным. Все-таки Ржаник была хорошим миротворцем. Я ощутила глухое тоскливое чувство, когда подумала об этом. Торопливо потрогала свою шею: никаких ран или шрамов. Кожа гладкая и нежная, бархатистая. Тронула ухо и едва не вскрикнула. Недостающий кусочек мочки, который я самолично отрезала, чтобы избавиться от символа Кастела, – вернулся на место.

Я потрясла головой.

– Думаешь, это он нас сюда забросил? – спросила я, решив пока думать о более насущных вещах. – Император? Но зачем?

– Может, в попытке спасти? Или спастись. Хотя скорее это спонтанный перенос, ненаправленный и случайный коридор, образованный столкновением двух сил, – отчеканила как на уроке Джема, и я снова восхитилась. – Идем, посмотрим за дверью.

Там был коридор, кусок лестницы, ведущей в никуда, потому что второго этажа не было, и еще несколько комнат, в которых мы подобрали пыльные покрывала и накинули на плечи – все ж лучше, чем разгуливать голышом. На этом остатки дворца заканчивались.

А за ними…

За ними царила тьма. Плотная. Черная. И…песчаная.

Джема присела, зачерпнула горсть, пропустила песчинки сквозь пальцы.

– Может, западный экзархат? Там есть небольшая пустыня. Архера, кажется, – почти спокойно спросила она, и я кивнула.

Мы посмотрели друг на друга. Я – отдавая должное выдержке Ржаник, она – моему умению глубокомысленно кивать на очевидную ложь.

Мы снова уставились во тьму, в которой виднелись какие-то неровности. Холмы? Здания? Что-то иное?

Рассмотреть не получалось. Ни огней, ни электричества. Где бы мы ни оказались, но точно далеко от северной столицы. Да и от любого нормального города.

– Надо дождаться утра, – решила я. – Бродить во тьме опасно, можем наткнуться на что-то неприятное. Вернемся в комнаты? В одной я даже заметила кровать… И может, удастся найти свечи… хотя это вряд ли, конечно… Вряд ли во дворце были перебои с освещением.

Мы двинулись обратно во тьму коридора. Под ногами что-то зашуршало, и я отпрыгнула, зависла на миг в воздухе, перевернулась и придавила ладонью чудовище, собирающееся на меня напасть.

Чудовище оказалось мелким и пятнистым крысенышем. Разозленный таким приемом, он укусил меня за палец. Тот же самый! И хотя от ранки ничего не осталось, я все равно возмутилась.

– Опиум! Ты что здесь делаешь?

– То же, что и мы. – Глаза Джемы блестели во тьме. – Не знала, что ты умеешь так… подпрыгивать.

– Это от стресса, – прижала я к себе успокоившегося Опиума. С остатков потолка посыпались мелкие камушки, похоже, мой прыжок повредил неустойчивое равновесие выдранного из дворца куска. – Может, не стоит возвращаться в комнаты? Стены ненадежны, вдруг обвалятся? Давай лучше останемся снаружи. По крайней мере у нас есть покрывала. Дождемся рассвета, а там…

Джема кивнула, соглашаясь. Даже во тьме я чувствовала ее взгляд. И он мне не нравился. Ржаник начала думать. И возможно, вспоминать. Вопрос – что именно.

Я тоже погрузилась в свои мысли. Например: куда делась Аманда. Осталась ли она во дворце или лежит сейчас под завалами, совсем рядом, и утром я найду ее тело? Ее и инквизитора, своей смертью запустившего воронку переноса. Узнать бы еще, кто это был… Или лучше оставаться в неведении? А может, там, во тьме, есть живые? Раненые, оглушенные? Может, надо пойти и все-таки поискать?

Я вздрогнула.

Мы с Джемой снова вышли из болтающейся двери и сели на песок, прислонившись к какому-то валуну.

– Хорошо, что здесь тепло, – слегка дрогнувшим голосом сказала Ржаник. – По крайней мере, не замерзнем. Могло бы забросить куда-нибудь во льды. Вот тогда точно – крышка.

Я что-то угукнула, подтверждая.

– И у нас есть покрывала. Хотя… – Она прищурилась, всматриваясь. – Кажется, это занавеска. Зеленая.

– Синяя, – не успев подумав, ляпнула я. И прикусила язык, снова поймав взгляд Джемы.

– Как ты рассмотрела во тьме? – тихо спросила она.

– Мне кажется, синяя. – Я непринужденно хмыкнула. – Я совсем в этом не уверена…

Я была уверена в этом так же, что у меня две руки и одна голова. Но Джема права – разглядеть оттенок во мраке было невозможно. Но мне это удалось.

– Как думаешь, скоро рассвет?

Я посмотрела на небо, на положение звезд, провела мысленные линии, соединяя известные мне светила… и едва не закрыла себе рот рукой. Милостивый Пантелей и Святая Луиза! И этот ответ я едва не озвучила! Ужас сдавил горло невидимой удавкой.

– Наверное… пара часов, – с трудом выдохнула я. – Не знаю…

– Мне здесь не нравится. – Джема дернула плечом. – Не по себе как-то.

– Понятное дело. Мы сидим неизвестно где, вокруг ни души, лишь песок и камни. И неясно, как мы будем отсюда выбираться. Мало приятного.

– Дело не в этом. – Джема помолчала.

Я похолодела, подозревая, о чем она думает.

– Я странно себя чувствую…

Она осеклась, не завершив фразу.

– Наверное, не стоит здесь болтать, – прошептала через минуту. – Вдруг поблизости какие-то хищники? А у нас ни огня, ни оружия. Лучше не привлекать к себе чужого внимания.

Я кивнула и мысленно порадовалась такому решению Джемы. Я не хотела признавать, что опасалась ее вопросов.

«Время трудных вопросов, да?» – прозвучал в голове мужской голос. Я сжала кулак. На пальце блеснуло тонкое серебряное колечко. Я накрыла его второй ладонью, пряча от света звезд и взгляда Джемы.

Так мы и сидели – плечо к плечу, кутаясь в занавески и ожидая рассвета.

Он наступил через два часа семнадцать минут, как я и думала.

Мир вокруг посветлел.

Песок – нет.

Он остался таким же черным, словно впитавшим вечную ночь.

Насколько хватало взгляда, тянулись черные волны песка, кое-где их протыкали обугленные останки башен, зданий, шпилей… Древний город, утонувший в дюнах вместе со всеми его жителями. Где-то под нами были дворцы и мосты, храмы и святилища, ресторации и театры. Остался лишь песок, камни и ужас, навечно впаянный в самую большую яму скверны.

Равилон.

Его черные пески невозможно не узнать.

Джема придушенно всхлипнула. Карие глаза Ржаник расширились от нахлынувшей паники, щеки так сильно побледнели, что девушка стала напоминать привидение, которых, по слухам, полно в проклятых песках. Казалось, еще миг – и Джема свалится в обморок.

Но к моему удивлению, она сумела взять себя в руки. Прикусила губу так, что выступила капля крови, сжала кулаки. И сказала почти нормальным голосом:

– Осмотрим остатки дворца, нам нужны одежда и оружие. Желательно – вода и провизия. Возьмем, что сможем, и двинемся к восточной границе.

– Почему к восточной?

– Южная граничит с королевством Вуду. Север и запад подпирают горы. На востоке базируется блок пост империи, доберемся до него.

Я кивнула, восхищенная отвагой и знаниями Джемы. Не каждый на ее месте сумел бы так быстро взять себя в руки. Проклятый Равилон внушал ужас на глубинном уровне. Он задевал сам Дух. И любой человек знает, что такая яма скверны, – это приговор для Линий Силы. Разрыв неизбежен.

Правда… Теперь я не знала, что думать.

Я не знала, что с моими линиями. И что с линиями Джемы. Не знала и… боялась посмотреть.

Отвернувшись от девушки в занавеске – синей, конечно, – я решила сосредоточиться на развалинах дворца. При свете солнца стало ясно, что неведомая сила забросила в пески довольно большой кусок здания. Часть – та, из которой выбрались мы, – лежала среди валунов. Нам повезло, и мы свалились на мягкий бархан, а не на камни. Еще часть виднелась поодаль, словно кусок не донесли, и он вывалился из рук невидимого великана.

Среди черных дюн, камней и древних развалин ярко-белые или синие с позолотой стены дворца из Неварбурга казались чем-то… нелепым. Вопиющим. Даже кощунственным.

– Ладно… – Джема смотрела на стены, но не двигалась с места. – Идем, что ли?

Я кивнула и пошла к покачивающейся двери. Ржаник меня обогнала, словно ей было важно войти первой.

Осмотр комнат принес неплохой результат. Довольно быстро мы нашли шкаф с одеждой, правда, тонкие шелка, ночные сорочки и пышные вечерние платья совершенно не подходили для пустыни, но все же были лучше занавесок. Джема, скривившись, облачилась в длинную кружевную юбку и желтую блузку с пышным бантом на плече. Я натянула розовое платье с вышивкой на подоле. Шелковые платки из этого же шкафа мы повязали на головы, решив прикрыться от солнца. С обувью все обстояло хуже. Бархатные туфли подошли мне, а Ржаник оказались катастрофически малы и ей пришлось ограничиться носками.

С оружием все обстояло хуже. Мы нашли вязальные спицы, подушечку с иголками и разбитую бутылку. Ни ножей, ни мечей нам не досталось.

– Лучше, чем ничего, – мрачно сказала Джема, пытаясь пристроить спицы на поясе.

– Посмотрим в других развалинах. Может, нам повезет и там окажется комната какого-нибудь гвардейца. Ну или склад с провизией, что было бы неплохо, я ужасно проголодалась. В животе совсем пусто.

Джема замерла, словно мои слова снова взбудоражили ее разум. Положила ладонь на живот. Потом на грудь.

– Да… так пусто… – Она отдёрнула руку и поморгала. – Идем. Главное, не еда, а вода, без нее мы долго не протянем…

Я опустила Опиума в обвязанный вокруг пояса платок, и крысеныш, повозившись, устроился там вполне вольготно. Второй кусок здания из Неварбурга лежал за чередой высоких валунов. А может, это были и не валуны, а часть строения, уж очень равномерно тянулись гладкие, облепленные песком камни. Выставив спицы и решительно сжав губы, Джема шла впереди. Я, осматриваясь, за ней.

Но первым занервничал Опиум. Крысеныш, выглядывающий из дырки платка, вдруг тихо заверещал. Я остановилась, насторожившись.

– Джема, стой…

Но Джема уже шагнула за камень. И оттуда донёсся ее визг.

Загребая туфлями песок, я помчалась следом, ожидая увидеть Ржаник в руках монстра.

Монстр и правда был.

Из-за валунов, подобный миражу, выступил силуэт, одетый в серую форму гвардейца. Белоглазый близнец погибшего принца криво улыбнулся, глядя на нас.

– Ты? – изумилась я. – То есть… Вы?

Мы с Джемой переглянулись. Мы обе прекрасно видели, как тело наследника пробила черная глефа Августа.

Август…

Я незаметно тронула ободок на пальце.

– Ваше Высочество? – неуверенно произнесла Ржаник и попыталась изобразить поклон.

Я осталась стоять. Дух закатил глаза.

– Он не может говорить, – озвучила Ржаник то, что я и так поняла. Звуки воспроизводит плоть, а ее у Духа не было. Но как он вообще существует? Почему не отправился в свет Истинодуха или куда там положено отправляться тем, чье тело погибло?

Наверное, эти вопросы легко читались в наших глазах и лицо принца или того, что от него осталось, сделалось мрачным.

– Но как вы тут оказались? – воскликнула Джема, и Юстис – я решила именовать эти останки именем принца, – снова закатил белые глаза, скривился и ткнул в нас пальцем.

– Кажется, он пытается сказать, что так как же, как и мы.

– Но почему вы все еще… здесь? – не сдержалась моя заклятая подруга, и белоглазый Дух скривился. Потом пожал плечами.

Некоторое время мы таращились друг на друга, потом я постановила:

– Ладно. Давайте попытаемся выбраться. Пока это наша основная задача. Разбираться с тем, что случилось и почему, – будем потом. Ваше Высочество, вы осмотрели ту часть здания?

Я указала на развалины, и Юстис кивнул.

– Там есть что-нибудь полезное? Вода? Провизия? Оружие?

Принц кивнул, потом мотнул головой.

– Хорошо, тогда заберем, что найдем, и двинемся на восток, к блокпостам империи. Все согласны?

Мои странные спутники вразнобой кивнули. Джема уверенно, Юстис – словно сомневаясь.

Но потом принц развернулся и двинулся ко дворцу. Удивительно, но шел он как человек – переставляя ноги и ссутулившись. Хотя я почти ожидала, что Дух полетит, подобно призраку.

Джема, помявшись, побежала следом. Я наконец решилась и сосредоточилась, пытаясь увидеть ее Линии Силы.

И не увидела ничего. Но может, я просто утратила эти способности? Может, я больше ничего такого не вижу?

Решив, пока остановиться на этой версии, я двинулась за фигурой в сером и девушкой в нелепой желтой блузке.

Словно ощутив мой взгляд, Юстис обернулся и белые глаза прищурились, всматриваясь в меня. А потом странно, жестко ухмыльнулся. Словно говоря: я все о тебе знаю, Кассандра Вэйлинг. Я все помню. Я отомщу.

Или мне это лишь показалось?

Принц первым достиг развалин – двигался он не по-человечески быстро, – и скрылся за полу обрушенной стеной. А Джема, наоборот, отстала. Ее ладонь снова и снова возвращалась к груди, туда, где теперь была вертикальная черная полоса. А когда я поравнялась с девушкой, Ржаник подняла на меня измученные глаза.

– Со мной что-то не так… Я не понимаю… Я здорова, но… Но так пусто. Внутри меня стало так пусто…

Не отвечая, я снова прокрутила на пальце ободок кольца. Август. Август. Август…

Сдавила его так сильно, что металл смялся.

Август.

Я повторяла это имя снова и снова. Словно молитву, которая может все исправить. Словно призыв к жестокому богу, которому наплевать. Словно вопль к холодным звездам, которые никогда нас не слышат.

– Да, – прошептала я, хотя Джема уже ушла вперед, догонять Его Высочество. – Так пусто.