Глава 14

К середине вечера узкий круг приглашенных к лорду и леди Эйнсворт превратился в сборище роскошной публики. Двери комнаты, ведущей в небольшой танцевальный зал, были уже широко распахнуты, а самой важной проблемой стала духота в городском доме Эйнсвортов на Беркли-сквер. Даже широкая лестничная площадка перед входом в салон для игры в карты, на втором этаже, оказалась запружена гостями.

В соответствии с обстоятельствами толпа распределилась самым естественным образом. Поток гостей с удивительной упорядоченностью перетекал из комнаты в комнату, плавно огибая скопления вдов и пожилых джентльменов, удобно устроившихся в креслах, подобно бросившим якорь судам. На смену отбывших в поисках новых развлечений продолжали прибывать все новые гости.

Некоторый порядок в это движение вносил запыхавшийся штат горничных и лакеев, со съехавшими набок накрахмаленными чепцами и напудренными по старой моде париками. Казалось, они ни на минуту не останавливались, чтобы передохнуть, прокладывая себе дорогу в толпе с серебряными подносами в руках, полными освежающих напитков, которые моментально разбирались гостями. Даже оркестр играл в безумно быстром темпе, хотя громкие звуки музыки заглушались непрестанным смехом и болтовней.

Все наслаждались светской жизнью лондонского сезона, сделала печальный вывод Марселла, все, кроме нее.

С притворным интересом беседуя с одной старой герцогиней, она то и дело посматривала вокруг, пытаясь отыскать некоего графа Вольфа. Сегодня вечером Марселла виделась с Гаретом только во время их короткой поездки в дом Эйнсвортов. Джессика отказалась от приглашения, так как занималась сборами в поместье, куда отправлялась на следующий день.

В отсутствие вдовствующей графини третий член семьи Нортрапов, Невилл, чувствовал себя преотлично в водовороте светской жизни. На вечер он приехал в своем экипаже, но прилагал все силы, чтобы покорить молодую жену столь долгое время отсутствовавшего племянника. В свете произошедших за последнее время событий Марселла была благодарна Невиллу за заботу и уже собиралась признать, что неверно судила об этом человеке.

Наконец она высмотрела свою добычу. Впрочем, трудно было не заметить Гарета, окруженного стаей добивавшихся его внимания красоток.

«Как восточный паша в окружении своего гарема», — вспомнила Марселла снисходительное описание покойного графа, отличавшегося такой же тягой к прекрасному полу, и торопливо уверила себя, что вовсе не ревнует мужа. Напротив, эти женщины, сами того не зная, оказывали ей услугу, удерживая Гарета подальше от нее.

— Ах, вот вы где, моя дорогая, — прервал размышления Марселлы знакомый голос.

Вздрогнув от неожиданности, она вспомнила о своей собеседнице и, вежливо поклонившись пожилой даме, повернулась к Невиллу.

Ее как всегда поразило его сходство с Гаретом. Казалось, Марселла смотрела в магический хрустальный шар и видела своего мужа четверть века спустя. Между тем обладатель более чем представительной для своих лет фигуры склонился перед невесткой в поклоне и дружески подмигнул ей.

— Надеюсь, вы не забыли, дорогая Марселла, что обещали мне следующий танец?

— Хорошо, Невилл, — согласилась Марселла. — Я хотела попросить вас удовлетворить по одному поводу мое любопытство. Почему вы, такой красивый и обаятельный мужчина, до сих пор не женаты?

Лицо Невилла на мгновение омрачилось, и Марселла испугалась, что ненароком обидела его своим бестактным вопросом. Но только она собралась извиниться, как ее собеседник снова улыбнулся.

— Если я ни на ком не женился, моя дорогая Марселла, это не значит, что я никому не был предан. Как говорят поэты, это была любовь с первого взгляда, но мы оба с самого начала знали, что о ней никто никогда не услышит.

— Но если кто-то был вам, действительно, дорог…

— Общество быстро расправляется с теми, кто осмеливается бросить вызов его суетным правилам о том, что верно, а что нет. Боюсь, я оказался не настолько отважен и безрассуден, чтобы подвергаться подобному суду. А раз мы никогда не смогли бы быть вместе, то я предпочел провести в одиночестве многие годы, но не предать свои сердечные обеты.

«Сердечные обеты».

Эти слова прозвучали с такой трагической силой, что Марселла едва сумела сдержать внезапно подступившие слезы. Она даже не подозревала, что этот с виду легкомысленный человек мог питать столь нежные чувства. «Интересно, кто же его возлюбленная, — с неистребимым женским любопытством подумала Марселла: — оперная певица, дама полусвета, замужняя женщина… или жена покойного брата?»

Марселла размышляла об этом все время, пока они танцевали в молчаливом согласии. Если Невилл влюблен в Джессику, это многое объясняет, например, почему он все эти годы позволял ей жить в имении и городском доме, почему так быстро отказался от титула в пользу вновь объявившегося племянника. Если закон запрещал Невиллу жениться на вдове его брата, то заботу об этой женщине общество только одобрило бы. Вместе с тем, призналась себе Марселла, она до сих пор не заметила ни слова, ни жеста, указывающих на существование между двумя этими людьми чувства более сильного, чем обычная семейная привязанность.

— Могу я предложить вам что-нибудь, моя дорогая? — прервал ход ее мыслей мягкий голос Невилла, и Марселла с удивлением обнаружила, что танец уже кончился. — Возможно, бокал шампанского или пунша?

— Нет, спасибо, ничего не нужно. Если вы не сочтете это неучтивым, Невилл, я хотела бы побыть одна, чтобы собраться с мыслями.

— Разумеется, дорогая. Можете пройти на террасу. Она, правда, небольшая, но весьма очаровательна в лунном свете.

Минуту спустя Марселла уже сидела на каменной скамье возле открытых застекленных дверей. Некоторые из гостей тоже воспользовались сравнительно уединенной террасой, желая скрыться от посторонних глаз. В основном это были парочки влюбленных, полностью поглощенных друг другом, поэтому она могла считать, что находится в одиночестве.

Марселла с радостью вдыхала прохладный воздух, лишенный приторного аромата духов и смешанного с потом резкого запаха сигарного дыма. Веселье танцевального вечера здесь было приглушено тихим шорохом вьющихся растений, а свет, пробивавшийся сквозь кружевные занавески, уступал бархатной тьме.

Некоторое время Марселла просто наслаждалась покоем, потом решила разобраться в сложившейся ситуации и наметить план дальнейших действий. Она могла или положить конец своему замужеству, или попытаться наладить с Гаретом супружеские отношения. Чтобы покончить с браком, нужно заручиться согласием Гарета. Правда, в обществе еще слишком редки случаи, когда женщине удалось бы добиться развода. Легче всего было бы сделать их супружество настоящим. В этом случае первое, что Марселла собиралась попытаться предпринять, — это залучить мужа в свою постель.

Не успела она прийти к такому смелому заключению, как послышались чьи-то легкие шаги.

— Надеюсь, вы так задумчивы не потому, что вам у нас не нравится, леди Шербрук, — прозвучал рядом с Марселлой ясный женский голос.

Повернувшись, она увидела остановившуюся у высоких французских окон привлекательную женщину примерно одного с нею возраста. Модное платье из легкого шелка персикового цвета подчеркивало ее темные волосы, причесанные просто, но в то же время элегантно. Только женщина со вздохом опустилась рядом на скамью, Марселла заметила, что роскошный наряд искусно скрывал располневшую от беременности фигуру.

— Пожалуйста, не думайте так, леди Эйнсворт, — торопливо возразила Марселла, с удовольствием приветствуя молодую хозяйку, с которой они в этот вечер впервые познакомились. — Я просто задумалась.

— Уж не о вашем ли потрясающем и таинственном муже? Граф Вольф сумел вызвать интерес даже у самых пресытившихся представительниц светского общества.

Несмотря на легкий тон беседы, Марселла уловила в словах хозяйки дома искреннее понимание и сочувствие, и неожиданно для самой себя ей захотелось довериться незнакомому человеку. Марселла слышала о каком-то давнем скандале, связанном с женитьбой лорда и леди Эйнсворт. Суть его сводилась к тому, что лорд Эйнсворт был незаконным сыном предыдущего графа, и леди Эйнсворт пришлось решать нелегкую задачу, вводя будущего мужа в общество.

Возможно, пройдя через чинимые им препоны, леди Эйнсворт с пониманием отнесется к трудностям, с которыми ежечасно сталкивались Марселла и Гарет?

— Признаюсь, вы правы, — помедлив, сказала Марселла. — Конечно, я рада, что лорд Шербрук пользуется таким успехом…

— … и поэтому хотели бы, чтобы он не привлекал к себе столь большое внимание.

Веселая улыбка собеседницы не могла не покорить Марселлу, которая тоже улыбнулась в ответ.

— Представьте себе, — продолжала леди Эйнсворт, — сегодня вечером мне рассказали о нескольких молодых людях, которые по примеру лорда Шербрука тоже сделали татуировки. Возможно, вы заметили, некоторые молодые джентльмены стали так же, как и он завязывать галстуки. Кажется, они называют этот узел «Волчья лапа».

— Если бы все ограничивалось только этим, я бы не возражала, — хмуро заметила Марселла, — но Гарет привлекает… и женское внимание.

— Ах, но ведь женат-то он на вас, вот что важно.

Леди Эйнсворт снова улыбнулась, с довольным видом похлопав по своему округлившемуся животу.

— Следует заметить, иногда это настоящее испытание: быть замужем за красивым мужчиной, — смеясь призналась она. — Боюсь, когда я растолстею и стану неуклюжей, как наемный экипаж, то буду ужасно ревновать, если увижу, что Джеймс хотя бы улыбнется другой женщине. Но в то же время, клянусь, буду разочарована еще больше, если он вдруг перестанет кружить дамам головы.

— Лорд Эйнсворт очень привлекательный джентльмен, — согласилась Марселла, вспомнив мужественную внешность темноволосого хозяина дома, так гармонировавшую с красотой его жены. — Я вам завидую, леди Эйнсворт. Вы с его светлостью выглядите такими счастливыми.

— Называйте меня просто Эсме, — попросила Марселлу ее собеседница. — И, раз уж мы обмениваемся признаниями, я стану называть вас Марселлой. Да, мы действительно счастливы, но в свое время пережили много волнений и неприятностей, выпавших поначалу на нашу долю.

Леди Эйнсворт улыбнулась в ответ на удивленный возглас Марселлы и продолжала:

— Я мало кому признавалась в этом. Однако вижу много сходного в вашей ситуации и в том, что пережили мы. Оглядываться назад — это ребячество, но, к сожалению, должна признаться, мы с Джеймсом были склонны лгать и обманывать друг друга. И лишь после того, как поженились, поняли, что любим друг друга.

— Со временем все налаживается, — закончила за нее Марселла, и в ее душе затеплился огонек надежды: а вдруг и их счастье с Гаретом еще можно спасти?

— Так оно и есть, — согласилась леди Эйнсворт. — Однако это произошло не потому, что мы позволили событиям спокойно развиваться. Мы обнаружили, что любовь нужно растить и охранять почти так же, как садовник заботится о редком цветке.

Эсме поднялась, потирая поясницу, и ободряюще кивнула Марселле.

— Как ни хотелось бы мне остаться здесь и продолжить наш приятный разговор, нужно еще обойти других гостей. В этом году мы всего один раз за сезон устраиваем прием, и я не могу свалить на Джеймса все заботы.

— Я очень рада, что мы провели это время вместе, леди Эйнсворт, то есть Эсме, с улыбкой призналась Марселла. — Благодарю вас за совет.

— Я уверена, что лишь повторила то, о чем вам уже подсказало сердце, — ответила Эсме и, улыбнувшись на прощанье, направилась в зал.

Ободренная беседой с хозяйкой дома, Марселла еще немного посидела на свежем воздухе, размышляя о том, что если леди и лорд Эйнсворт сумели преодолеть разногласия и стали образцовой счастливой парой, то и они с Гаретом в силах достичь того же. Марселла с новой решимостью поднялась со скамьи и вернулась в бальный зал, намереваясь найти мужа.

Торопливо осмотрев зал и прилегавшие к нему комнаты, она, однако, нигде не обнаружила Гарета. Поколебавшись минуту, Марселла решительно двинулась вперед, лавируя среди гостей, и остановилась на широкой лестнице, ведущей на второй этаж, в одной из комнат которого желающие играли в вист и фараон. Впрочем, где еще можно найти владельца игорного заведения, как не за карточным столом?

Не успела Марселла поставить ногу на ступеньку, как услышала сверху возбужденный мужской голос, перекрывавший шум веселившейся толпы. Марселла торопливо взбежала на лестничную площадку и принялась бесцеремонно расталкивать любопытных, привлеченных доносившимся из соседнего салона спором. Сердце Марселлы сжалось от леденящего предчувствия несчастья. Господи, взмолилась она, только бы эта стычка, если таковая происходила в действительности, не имела отношения к…

— Лорд Шербрук! — продолжал греметь тот же самый мужской голос, который Марселла слышала минуту назад.

Теперь она узнала его: он принадлежал сэру Финеасу Тайболту. Пробившись к дверному проему, Марселла смогла, наконец, заглянуть в комнату. В этот момент баронет рывком отодвинул стул от карточного стола. Марселла едва успела удивиться, что это вдруг нашло на сэра Финеаса, как этот джентльмен гордо выпрямился, подавляя всех вокруг своей дородной фигурой, хотя ему явно недоставало нескольких дюймов, чтобы сравняться ростом с Гаретом, и драматическим жестом простер руку с указующим перстом.

— Все мы знаем, что лорд Шербрук последним сдавал карты и сорвал банк: все бывшие на кону наличные. Стоит ли напоминать, что этот человек все еще содержит игорный притон? Я утверждаю, лорд Шербрук мошенничал.

«Мошенничал?»

Марселла недоверчиво покачала головой. Поистине, это было одно из самых оскорбительных обвинений, которое только можно бросить в лицо джентльмену и которое просто невозможно оставить без внимания.

Игроки, не меньше, чем все остальные, оказались обескуражены заявлением сэра Финеаса. Они обменивались смущенными взглядами, не осмеливаясь высказать вслух свое мнение. Остальные гости тоже не чувствовали себя настолько уверенными, чтобы выступить в качестве свидетелей, и лишь перешептывались между собой, причем мнения явно разделились.

Один Гарет оставался абсолютно невозмутимым. Он откинулся на спинку стула, положив карты на стол «рубашкой» кверху и, не обращая внимания на откровенное любопытство множества зевак, смотрел на баронета полным холодного безразличия взглядом.

Расстроенная Марселла невольно сравнила мужа с волком, на которого остервенело лает сердитый щенок. Если Гарет не придал значения вызову своему достоинству, думала она, то, возможно, несчастье еще можно предотвратить, если же нет…

Словно прочитав ее мысли, сэр Финеас на мгновение заколебался, затем вновь собрался с духом и обратился к собравшимся в том же напыщенном тоне:

— Разумеется, стоит ожидать скандала, когда такой человек, как лорд Шербрук, пытается сравняться с теми, кто превосходит его во всех отношениях. Все мы знаем его историю: сводник, женолюб, игрок. Лорда Шербрука оправдали от обвинения в хладнокровном убийстве, но даже правосудие можно купить за деньги.

— Однако, Тайболт, — перебил баронета уверенный мужской голос. — Это чертовски серьезное обвинение против человека, в особенности, если он является моим гостем. Предлагаю вам принести свои извинения и забыть об этом деле.

Марселла сразу же узнала в говорившем мужа Эсме, лорда Эйнсворта. Отделившись от группы заинтересованных наблюдателей, хозяин дома направился к карточному столу. Несмотря на элегантный внешний вид, от этого человека исходила такая же опасная сила, как и от Гарета. Марселла с огромным облегчением отметила, что лорд Эйнсворт собирается принять сторону ее мужа.

— В чем дело, Тайболт? — спросил хозяин дома.

Грубые черты лица сэра Финеаса исказила презрительная гримаса.

— Я не собираюсь извиняться за правду. Если лорд Шербрук, действительно, оскорблен моими словами, то, полагаю, существует только один выход: дуэль… конечно, если он не настолько труслив, чтобы встретиться с достойным соперником на поле брани.

«Поле брани».

Эти слова вызвали одобрительный ропот толпы, но Марселла едва удержалась от испуганного возгласа. Как может служить делу чести то, что двое мужчин встают на заре, чтобы встретиться на какой-нибудь затянутой туманом поляне и выстрелить друг в друга из пистолетов… и все из-за какой-то ребяческой бравады?! Хуже всего было то, что сэр Финеас слыл метким стрелком, а вот насчет умения Гарета обращаться с подобным оружием Марселла ничего не знала.

Сначала она хотела немедленно вступиться за мужа, однако вовремя взяла себя в руки, понимая, что Гарет не потерпит никакого вмешательства с ее стороны. Тем не менее Марселла не могла оставаться в стороне и допустить, чтобы сэр Финеас вынудил Гарета дать смертельный ответ.

— Черт побери, приятель, вы не хуже любого в этой комнате знаете, что дуэли запрещены законом, — к большому облегчению Марселлы снова возразил Эйнсворт и с явным нетерпением добавил: — Кроме того, я не допущу подобной глупости в моем доме…

— Вас это не касается, Эйнсворт, — неожиданно отрезал Гарет своим бархатисто-стальным голосом, быстро заставив замолчать зевак, и, поднявшись с места, гибким волчьим движением неслышно подошел к сэру Финеасу.

Все затихли. Слышался лишь шорох юбок, нервное покашливание да доносившиеся снизу, из бального зала, звуки оркестра. Однако веселая мелодия только усиливала остроту этой трагической ситуации.

— Прекрасно, Тайболт, — согласился Гарет, обращаясь к баронету все тем же бархатистым голосом. — Раз вы настаиваете на утренней встрече, я тоже бросаю вам вызов.

Загрузка...