Тайные страсти

Глава 21

— Нет никаких следов борьбы ни в ее комнате, ни в комнате Невилла, никакой зацепки, чтобы узнать, куда они могли уехать, — после торопливых поисков доложил Кларри, рухнув на стул напротив Гарета. — Проклятье, если этот негодяй задумал какое-то зло…

— У нас еще нет уверенности, что он собирается причинить вред Марселле, — холодно оборвал его Гарет. — По крайней мере, дюжина слуг видела, как она шла вместе с Невиллом, и никто не заподозрил ничего плохого. Судя по тому, что нам известно, Марселла могла поехать с ним по собственной воле.

Впрочем, это объяснение даже ему самому показалось неправдоподобным, а в глубине души таилось мрачное самоуничижительное обвинение, против которого он только предостерег Кларри. С того момента, когда они вернулись домой после сомнительной охоты за злоумышленником, Гарет безуспешно пытался найти какое-нибудь объяснение исчезновению жены.

При мысли о том, что Марселлу похитил его собственный дядя, Гаретом овладела безумная ярость, мало-помалу сменившаяся леденящим душу страхом, причиной которого являлось осознание опасности, угрожавшей не ему самому, а его возлюбленной.

Гарет действительно любил Марселлу, хотя и сам не понимал этого до последнего момента.

Теперь он мрачно возлагал на себя всю ответственность за ее похищение. Если Кларри отправился к Бруксу на поиски Невилла лишь за компанию, то ему-то прекрасно было известно, какое отчаяние движет Невиллом.

Взяв себя в руки, Гарет произнес:

— Попробуем сосредоточиться на том, чтобы узнать, куда именно они могли поехать. Об остальных догадках забудем, пока не убедимся, что Марселла находится в безопасности.

Гарет машинально закрыл крышку выложенного изнутри бархатом резного деревянного футляра, найденного пустым в комнате Невилла. Это свидетельствовало об исчезновении хранившихся в нем двух дуэльных пистолетов. Таким образом, стало ясно, что теперь злоумышленник еще и вооружен.

Ободряюще кивнув Кларри, Гарет обратил свой холодный взор на собранных в гостиной слуг:

— Насколько я понимаю, никто из вас не имеет представления, куда увезли ее светлость?

Он позволил нахлынуть шквалу горячих заверений о том, что верные слуги действительно находятся в полном неведении, изучающе всматриваясь в каждого из них. Гарет сразу же исключил Квинна из числа возможных лиц, располагавших такой информацией. Судя по выражению угрюмого сожаления на лице камердинера, Невиллу крупно повезло, что он избежал столкновения с этим человеком.

На лицах остальных отражался в основном страх. Правда, Гарет подозревал, что большинство беспокоилось не столько о похищении хозяйки, сколько о возможности обвинения их в соучастии. А вот одного взгляда на дворецкого, на лбу которого выступили капельки пота, оказалось достаточно, чтобы понять: здесь не обошлось без кошачьей лапы Невилла.

— Можете возвращаться к выполнению своих обязанностей, — обманно ленивым тоном объявил Гарет. — А вас, Бидлз, попрошу остаться.

Осознав, что последние слова относятся именно к нему, дворецкий побледнел, как мел, однако, пока остальные слуги торопливо покидали комнату, изобразил на лице внимание. Не успела за ними закрыться дверь, как Бидлз шагнул вперед.

— Поверьте, милорд, я ведь только исполнял свой долг, — с отчаянием произнес он, молитвенно сжав руки перед грудью. — Его светлость… то есть мистер Нортрап, приказал мне сообщать ему обо всех посетителях. Если бы я только знал, что он замыслил что-то дурное против ее светлости…

— Если бы мозгов у вас было побольше, чем у вороны, вы бы сообразили, что дело нечисто, — ледяным тоном оборвал его Гарет, поднимаясь со стула и кружа вокруг несчастного дворецкого. — А теперь, полагаю, вы расскажете мне все до мельчайших подробностей о том, что здесь происходило во второй половине дня.

Едва сдерживая нетерпение, Гарет выслушал дворецкого, который, запинаясь, дал полный отчет своей версии событий, лишний раз подтвердивший коварство Невилла. Досада и раздражение Гарета увеличивалось по мере того, как становилось ясно: Бидлз ничего не знает о том, куда могли направляться Невилл и Марселла. Он уже был готов схватить дворецкого за горло и как следует встряхнуть его, чтобы добиться более вразумительного ответа, когда в дверь комнаты постучали.

Он перестал метаться и уселся за письменный стол, бросив на Бидлза такой уничтожающий взгляд, что тот покорно отступил в сторону, сохраняя скорбное молчание обреченного.

— Раз вы не виноваты ни в чем, кроме глупости, я решил оставить вас в штате, — ледяным тоном сообщил он слуге. — И советую запомнить на будущее: отныне верно служить следует мне.

— Я непременно приму это к сведению, — воскликнул дворецкий, мертвенно-бледное лицо которого обрело кое-какие краски; он расправил плечи и выпрямился. — Я никогда не забуду вашего великодушия относительно моего промаха. Позвольте принести мою сердечную благодарность…

— Позволяю… и уйдите пока долой с моих глаз.

Холодно отослав слугу, Гарет повернулся к только что прибывшему Кэлвину Чапелу. Трепет надежды невольно возник в его душе при взгляде на довольное лицо сыщика, по которому было ясно, что тому удалось что-то узнать.

— У меня хорошие новости, милорд. Я уже напал на след ее светлости и похитившего ее человека.

— Да что вы говорите?! — Кларри вскочил со стула и бросился к сыщику. — Вы хотите сказать, что нашли их?

— Не совсем так, сэр. Я разыскал кучера наемной кареты, на которой они отъехали от Дома. Он утверждает, что эта пара пересела в другую карету и направилась на юг, словно собираясь выехать из города.

— Выехать из города, — повторил Кларри. — Но куда…

— В Шербрук-Холл, — ответил Гарет на вопрос, явно повисший в воздухе.

Внезапно им овладела холодная уверенность, и он уже больше не сомневался в намерениях Невилла. События, развернувшиеся двадцать пять лет тому назад, судя по всему, возвращались к своим истокам. Впрочем, где же еще завершить драму, как не там, где она началась?

Чапел, соглашаясь, кивнул:

— Думаю, вы правы, милорд. Они опередили нас на два часа, но на свежих лошадях мы вполне сумеем их догнать.

Гарет внимательно посмотрел на Кларри, лицо которого омрачилось, став не по возрасту серьезным. Однако уже в следующее мгновение юноша решительно вздернул подбородок и, одернув сюртук, заявил:

— Я с вами, милорд Вольф. Едемте, мы должны спасти мою сестру.

Марселла изо всех сил вцепилась в край сиденья, чтобы не свалиться на пол от ужасной тряски по выбоинам дороги на Сюррей. Она не сомневалась, что только сумма, в значительной степени превышая обычную плату, заставила кучера столь немилосердно гнать лошадей. Тонкая обивка сиденья отнюдь не защищала от толчков, и синяки наверняка уже покрыли всю нижнюю часть ее тела, тем более, что на Марселле было лишь бледно-голубое муслиновое платье и тонкий шерстяной плащ.

Впрочем, несколько синяков ничего не значили в сравнении с той участью, которая, судя по всему, ожидала ее в Шербрук-Холле.

Марселла осторожно взглянула на сидевшего напротив Невилла. Едва они тронулись в путь, куда-то исчез его привычный вид городского щеголя, словно человек сбросил вышедший из моды сюртук. Теперь Невилла окутывал мрачный плащ молчаливости, несмотря на ряд осторожных попыток Марселлы вовлечь своего похитителя в беседу с целью узнать историю его жизни, в которой, несомненно, скрывалась тайна разврата и убийства.

Темно-зеленые глаза Невилла оставались постоянно настороженными, в то время как рука периодически ныряла за отворот сюртука, нащупывая находившийся там пистолет. Он словно ожидал, что Марселла в любой момент может на полном ходу выскочить из кареты.

Мысли о побеге действительно не оставляли Марселлу после выезда из города, но, к сожалению, до сих пор ей не представилось такой возможности. Они сделали лишь одну короткую передышку, чтобы напоить лошадей и дать им отдохнуть. Марселла тут же настояла на посещении туалета. Однако, к ее большой досаде, Невилл последовал вслед за ней к двери этого строения и дождался, пока она не выйдет, поэтому пленница не успела даже перемолвиться с хозяином гостиницы.

Марселла перевела взгляд на запыленное снаружи окно, в котором отражалось только ее расстроенное лицо. До места назначения, судя по всему, оставалось не больше часа езды. Это было очень кстати, потому что небо заволокли серые тучи, и ей меньше всего хотелось оказаться на размытой дождем дороге наедине с дядюшкой-злодеем.

«Вот проклятье», — в сердцах подумала Марселла, откидываясь на спинку сиденья. Внезапно на нее навалились смертельная усталость и изнеможение, и сон показался Марселле единственным — пусть и временным, — привлекательным убежищем. Вряд ли Невилл причинит ей какой-нибудь вред, пока они находятся в пути, решила она, закрывая глаза.

Несмотря на жесткое сиденье и постоянные толчки, Марселла все-таки ухитрилась немного подремать, а когда в следующий раз открыла глаза, темнота уже окутывала окрестности. Не обращая внимания на ноющие мускулы, она с осторожным любопытством выглянула в окно.

Вдали вырисовывалась темная громада дома. Его строгие линии несколько смягчались льющимся из нескольких окон светом, что свидетельствовало о том, что там кто-то есть. Прежде чем ряд вечнозеленых сосен закрыл здание, Марселла успела заметить возвышавшийся среди труб внушительный купол.

— Шербрук-Холл, — пояснил Невилл, прерывая молчание, которое хранил во время поездки.

Мутный желтый свет двух имевшихся внутри кареты ламп выхватил из темноты его лишенное обычной привлекательности лицо. Марселла боязливо посмотрела на своего похитителя, который снова потянулся к борту сюртука.

Карета свернула на посыпанную гравием аллею, которая, закругляясь, вела прямо к дому.

— Шербрук-Холл представляет собой место, которое стоит увидеть хотя бы один раз в жизни. Во всяком случае, так хочется думать нам, Нортрапам, — в тоне светской беседы добавил Невилл. — Какая все-таки жалость, что вы с моим племянником никогда уже не сможете счастливо жить здесь вдвоем.

Сердце Марселлы дрогнуло от страха, когда она поняла, что именно имел в виду этот зловещий человек. Без сомнения, Невилл собирался погубить Гарета, подстроив какой-нибудь несчастный случай, хотя оставалось загадкой, как он надеялся осуществить свой замысел. Ведь тогда ему придется расправиться со свидетелями: с нею и Джессикой. Если, конечно, Невилл не собирался убить их всех троих…

Марселла вдруг ощутила во рту металлический привкус страха. Только сумасшедший мог надеяться безнаказанно осуществить столь безумный план. Впрочем, она уже успела заметить, что Невилл находился явно не в своем уме.

Неожиданно Марселла подумала о том, что Гарет рано или поздно догадается, куда увез ее дядя, и пустится вдогонку. Таким образом она станет виновницей смерти собственного мужа. Что ж, если невозможно предупредить Гарета об угрожающей ему опасности, остается только самой остановить Невилла.

Едва Марселла успела принять столь смелое решение, как карета прекратила свое движение и замерла на месте.

— Наконец-то мы дома, — с преувеличенно усталым видом прошептал Невилл.

Кучер торопливо соскочил с козел и распахнул дверцу экипажа. Специально не замечая протянутой руки и стараясь не обращать внимания на его похотливый взгляд — кто знает, какую непристойную историю сочинил для этого человека Невилл, — Марселла без посторонней помощи вышла из кареты.

Как только Невилл спустился с подножки, в ладонь кучера скользнули еще несколько монет, и экипаж удалился гораздо более размеренно и неторопливо, чем прибыл к месту назначения.

Дернув Марселлу за локоть, Невилл подтолкнул ее к широким гранитным ступеням крыльца, ведущим к парадному входу. За матовыми стеклами тяжелых дверей она, увы, не заметила никакого движения и с опозданием вспомнила, что в это время года слуги в поместье работают только днем. Джессика, очевидно, сейчас одна, а следовательно, совершенно беспомощна.

— Не стоит ее предупреждать, ни к чему хорошему это не приведет, — проговорил Невилл как бы в ответ на невысказанные мысли невестки и достал пистолет. — Будьте уверены, я без колебаний пристрелю Джессику, если это будет необходимо, чтобы добиться от вас понимания.

— Оставьте ее в покое.

Марселла собиралась произнести эти слова твердым голосом, однако они прозвучали с оттенком мольбы, и это заставило ее поморщиться про себя. Невилл, казалось, остался доволен, добившись своего, потому что снова спрятал оружие в карман, затем с непринужденным видом вернувшегося домой человека толкнул незапертую дверь.

Значит, все-таки ждали, знали о приезде, промелькнула у Марселлы отчаянная мысль. Однако холл был пуст, и никто не вышел приветствовать прибывших. Тем не менее кто-то же зажег позолоченные лампы, свет которых разогнал сгустившиеся тени и осветил черно-белые мраморные плиты пола…

Марселла смущенно остановилась, кутаясь в тонкий плащ. Однако Невилл, издав нетерпеливый возглас, тут же подтолкнул ее вперед. Мягкий звук шагов Марселлы эхом отзывался на громкие шаги похитителя, когда они направились ко второй резной двери из темного дерева. Невилл драматическим жестом распахнул ее перед своей пленницей. Перед ними оказался еще один так же скудно освещенный холл. Вдоль белой с позолотой стены здесь располагалась широкая мраморная лестница, ведущая на второй этаж. На самой нижней ступеньке Марселла остановилась и огляделась. Где же Джессика? Не заболела ли она или, может быть, догадалась о намерениях Невилла и отправилась за помощью?

Звук шагов заставил Марселлу поднять глаза на лестничную площадку, на которой появилась знакомая фигура в черном. Уже в следующее мгновение Джессика вышла из тени и с грацией призрака начала спускаться по лестнице.

— Я опасалась, что ты вернешься сюда, — сказала вдовствующая графиня, и ее тихий голос резко прозвучал в гнетущей тишине.

Она остановилась на середине лестницы с зажатой в руке кочергой от камина, потом снова заговорила с холодностью праведного гнева:

— Тебе нечего делать в доме твоего брата — моего мужа, — которого ты так жестоко предал. Уходи… и моли Бога, чтобы мой сын не преследовал тебя.

— Но именно этого я и хочу, — с приглушенным смехом ответил Невилл, в то время как Марселла лихорадочно пыталась разобраться в словах Джессики.

— Понимаете, — продолжал он, — Гарет обязательно должен последовать за мной, иначе все это теряет смысл.

Судорожно схватив Марселлу за предплечье, Невилл грубо выволок ее в круг света, и не успела она прийти в себя, как почувствовала что-то с силой упиравшееся ей в ребра.

Марселла с трудом сдержала крик боли и оцепенела, заметив краем глаза блеснувший в свете ламп металл пистолета. Ее щеку обжигало горячее и частое дыхание похитителя, а едкий запах страха, казалось, сочился из всех его пор.

Леденящий страх охватил Марселлу. Теперь она желала всей душой, чтобы графиня не возобновляла своих резких обвинений. Если Невилл вздумает нажать на курок, нелепое оружию Джессики будет совершенно бесполезно против пули.

— А теперь, моя дорогая невестка, — продолжал он издевательским тоном, — советую вам бросить кочергу и присоединиться к нам. Мне еще нужно сделать кое-какие приготовления к приезду Гарета, и я просто-напросто не хочу, чтобы вы разгуливали здесь.

Джессика несколько мгновений колебалась; ее настороженный взгляд перебегал с Марселлы на Невилла и обратно.

— Быстро, — прорычал Невилл, упирая пистолет в шею Марселлы. — Иначе к тому времени, когда вернется мой племянник, хорошенькая головка его молодой жены уже слетит с плеч.

«Боже мой, он действительно сделает это!»

Страх мгновенно превратился в ужас, и Марселла зажмурилась, ожидая неизбежного конца. Только услышав слабый металлический стук кочерги, выпавшей из пальцев Джессики, она осмелилась снова открыть глаза.

Невилл отвел пистолет, но продолжал крепко сжимать руку Марселлы, наблюдая, как леди Нортрап спускается по ступенькам. Держалась она вызывающе, хотя лицо выделялось в темноте мертвенно-бледным пятном.

— Прекрасно, — одобрительно отозвался Невилл, когда Джессика, наконец, оказалась внизу. Толкнув Марселлу к свекрови, он направил пистолет на обеих и добавил: — А теперь я предлагаю всем пройти в библиотеку.

Под шорох своего шелкового платья по полированному полу Джессика медленно прошествовала в первый холл. Марселла едва не наступала ей на пятки, ни на секунду не забывая о Невилле, который находился позади с пистолетом наготове. Они миновали ряд слабоосвещенных комнат и коридоров, прежде чем остановиться на пороге кабинета с книжными полками на стенах, стеклянные окна-двери которого выходили в красивый сад.

— Зажгите свет, дорогая, — приказал Джессике Невилл; в его голосе снова появились знакомые нотки манерной усталости.

Когда лампы залили своим светом отделанную темными панелями комнату, он оценивающе посмотрел по сторонам. Бросив взгляд на задернутые шторами окна, Невилл удовлетворенно кивнул.

— Да, это вполне подойдет, — прошептал он, снова поворачиваясь к Марселле. — Снимите шнуры для штор и привяжите ими Джессику к этому креслу.

Невилл показал на толстые золотистые шнуры и кресло красного дерева у письменного стола.

Марселла молча повиновалась, сдержав рвавшиеся из груди слова протеста, но старалась так медленно выполнять приказ, как только осмеливалась это делать в надежде выиграть время, хотя не имела понятия, насколько ей это удастся. В течение нескольких минут она обматывала шнур вокруг лодыжек и запястий Джессики, а потом прикрепила его к ножкам и подлокотникам кресла.

— Постарайтесь, чтобы путы были надежными, — помахивая пистолетом, давал указания Невилл. — Вам обеим придется довольно туго, если нашей дорогой Джессике удастся вырваться. Полагаю, будет лучше, если вы также заткнете ей рот, — добавил он, вынимая из внутреннего кармана снежно-белый носовой платок. — Крайне нежелательно, если она начнет звать на помощь.

Марселла неохотно взяла платок и, взглядом попросив у свекрови прощения, завязала ей рот.

Совершенно беспомощная, Джессика сверлила Невилла сверкавшим от возбуждения взглядом. Однако Невилл несколько отвлекся от наблюдения за женщинами, рассматривая герб Нортрапов над камином на противоположной стене комнаты.

— Титул был моим. Я был Вольфом, волком… и стану им снова, — неожиданно проговорил он, скрипнув зубами.

Лицо его искривилось от злобы, и Невилл начал быстрыми шагами мерять кабинет, потом резко повернулся к Марселле:

— Я ни в чем не виноват… ни в чем! С самого начала это были идеи Роберта!

Голос Невилла звучал пронзительно, срываясь на странные детские нотки, совсем не подобающие такому изобретательному злодею. Марселла непроизвольно отступила назад и положила руку на плечо свекрови, как бы успокаивая ее.

«Отвлекай его, заставляй говорить», — подсказывал ей внутренний голос, однако Марселла почти боялась услышать откровения Невилла о прошлом. Она уже знала об одном вопиющем преступлении — убийстве сэра Роберта, — но какие же еще грехи лежат на душе этого человека?!

— Вы утверждаете, что все идеи принадлежали Роберту, — как можно непринужденнее повторила Марселла. — Так что же это значит?

— Это значит, моя дорогая Марселла, — ответил Невилл с леденящим душу смехом, — что двадцать пять лет тому назад сэр Роберт Беллами замыслил похитить моего племянника… а двенадцать месяцев спустя — убить моего брата Ричарда.