Тайный дневник Розовой Гвоздики

Глава 10

— Ну, это объясняет, почему ты не прислал экипаж. Мы же вроде сообщили, что приезжаем сегодня…

— Абсолютно точно, — уверенно сказала мисс Гвен.

— Мы здесь, и это самое главное. Эдуард, как же я рада снова видеть тебя!

Вне себя от счастья, Амели бросилась брату на шею.

Балькур смущенно потрепал ее по спине:

— Я тоже рад.

— А это наша кузина Джейн, исключительно умный и добрый человек, моя лучшая подруга.

Амели тащила брата к карете. Действительно тащила, причем с огромным усилием: с отвращением глядя на грязную мостовую, Балькур семенил вслед за сестрой, совсем как боящаяся испачкать белые туфли дебютантка. Ричард усмехнулся: при дворе Бонапарта каждому было известно, что Эдуард де Балькур, не желая портить обувь, заставляет слуг стелить на мостовую деревянные доски. Однако кипучей энергии своей сестрицы этот франт не учел.

— Джейн, познакомься, это Эдуард.

Прижав к носу кружевной платочек, Балькур поприветствовал кузину.

— Мы что, ночевать будем в этой карете?! — загремел недовольный голос.

— Ах, а это мисс Гвендолин Медоуз, наша компаньонка. В Шропшире она живет неподалеку от дяди Бертрана. Мисс Гвен, познакомьтесь с моим братом Эдуардом.

— Может, нам все же разрешат подъехать к дому? — холодно осведомилась мисс Медоуз.

Ну чем не дельфийский оракул, вещающий из кареты?

— Конечно-конечно! — засуетился Балькур и что-то сказал слугам.

В мгновение ока коричневые свертки были перенесены в дом, и экипаж Селвика въехал в ворота Отеля де Балькур.

Перехватив любопытный взгляд Ричарда, Эдуард пустился в объяснения:

— Я решил по-новому отделать западное крыло. Давно пора избавиться от хлама, как вы считаете? При любом ремонте нужны драпировки. Сегодня их наконец привезли.

Балькур протер намокший лоб кружевным платочком.

— Надеюсь, ты не все переделал? — обеспокоенно спросила Амели, когда карета подъехала к дому.

— Конечно, нет, времени не хватило. Мамину комнату почти не трогал. Если хочешь, можешь ее занять.

— Правда?

— Да, конечно.

По тону Эдуарда было ясно, что он не представлял, как кто-то в здравом уме и твердом рассудке может захотеть поселиться в будуаре покойной мадам де Балькур. Но раз сестренка хочет, пусть покапризничает! Балькур попытался найти понимание в глазах Ричарда, однако тот не отрываясь смотрел на Амели.

Синие глаза ее светились от счастья.

В животе Селвика образовался болезненный комок. Ничего подобного он не испытывал с того самого дня, когда Майлс напился в клубе и изо всех сил ударил под дых пытавшегося утихомирить его Ричарда. Хорошо, что Амели не видела, как он лежал, скрючившись, на полу и ловил воздух ртом.

Отвернувшись, Селвик помог Джейн и мисс Гвен выбраться из кареты. Так, уже немного лучше. Внезапно Селвику захотелось оказаться за многие-многие мили от этих Балькуров и их родственников. Черт, кого он пытается обмануть? Разве прошлой ночью он не сомкнул глаз и колотил подушку из-за Эдуарда де Балькура, строгой мисс Гвен или добросердечной Джейн? Нет, все мысли были об Амели, в ней все дело!

Мисс Балькур целый день старалась избегать Селвика, насколько это возможно, если сидишь с человеком в одной карете. Откуда же это разочарование, захлестнувшее ее сильной волной, когда лорд Ричард тихонько прошмыгнул в свой экипаж и быстро уехал?

Далеко не сразу девушка поняла, что, без умолку треща, брат ведет ее в дом.

— Как здорово, что Селвик вас привез… Осторожно, гнилая ступенька! Надеюсь, ты не очень устала?

С огромным трудом Амели запихала все мысли о лорде Ричарде в дальний угол сознания, а сверху повесила табличку «Опасная зона».

— Разве я могла устать? Я же спешила домой! — весело защебетала она, целуя Эдуарда в щеку. — Спасибо, что пригласил нас! Я так долго ждала этого дня… Боже мой!

— По-моему, великолепно!

Балькур явно гордился своим фойе. Его так и распирало от гордости — даже жилет пришлось расстегнуть.

— Очень неожиданно, — едко заметила мисс Гвен.

— Весьма… весьма… — Амели не могла подобрать нужных слов. — Весьма оригинально, — тихо закончила она.

Прощай, элегантное фойе ее детства! От того, что хранилось в памяти, осталась лишь мраморная лестница. Со стен исчезли гобелены и золоченые зеркала, у лестницы больше не стояли столики в стиле Людовика XV, а в нишах — статуи. На их месте… От ужаса глаза Амели полезли на лоб. Неужели действительно саркофаги? Фальшивые обелиски встречали у входа в западное крыло, а лестницу сторожили сфинксы. Желая поддержать кузину, Джейн осторожно коснулась ее плеча.

Амели по-прежнему отказывалась верить своим глазам.

— Покорению Египта посвящается! — провозгласил Балькур.

— Сфинксы загадывают загадки перед тем, как пропустить наверх?

Эдуард непонимающе смотрел на сестру:

— Ты устала?

— Неужели не помнишь, что нам рассказывал папа? Впрочем, не важно. — Она покачала головой. — Новые драпировки тоже на египетские темы?

— Драпировки? Ну да… — Балькур сник и, приблизившись к одному из сфинксов, стал гладить его по голове. — Знаешь, насчет маминой комнаты…

— Как мило с твоей стороны предложить ее мне!

Балькур раздраженно дергал себя за галстук.

— Так вот… В мамину комнату ты сможешь переехать не раньше чем через неделю. Западное крыло в плохом состоянии. В ужасном! Пыль, грязь, крысы… Правда, крысы. Может, тебе вообще не понравится западное крыло. Очень может быть… Там небезопасно и очень-очень грязно, — лепетал Эдуард.

— Ну, если ты так считаешь…

— Да, именно так. Служанка покажет вам комнаты и накормит ужином. А мне пора, друзья пригласили в театр. Хорошего вечера!

Балькур крикнул слуг, послал воздушный поцелуй сестре, поклонился Джейн и мисс Гвен и исчез.

— Странно, — процедила компаньонка.

Амели не могла с ней не согласиться. Нужно при первой же возможности осмотреть западное крыло.

Возможность представилась довольно скоро. Мисс Гвен, прижав к груди «Тайны Удольфо», заявила, что идет спать, и так выразительно хлопнула дверью, что фарфоровая ваза, украшавшая столик у ее комнаты, обреченно задребезжала, а разносивший багаж лакей выронил шляпные картонки.

Закрывшись в своей комнате, Амели продумала маршрут в западное крыло. Как и большинство особняков семнадцатого века, Отель де Балькур был построен в форме буквы «П» вокруг дворика, в который они сегодня въехали. Мысленно представив, как выглядит дом снаружи, Амели поняла, что задача легче легкого. Нужно смотреть в окна и ориентироваться на зелень двора. Она точно не заблудится. Спальня Амели располагалась в западном крыле и тоже выходила во двор. Девушка прошла по коридору в заднюю часть дома мимо спален мисс Гвен, Джейн, закрытых комнат слуг и узкой черной лестницы.

Лет через сто бесконечный коридор привел мисс Балькур в северное крыло. В полуоткрытую дверь виднелись покои, которые могли принадлежать только Эдуарду — так сильно пахло одеколоном. Молодцеватый камердинер чистил сюртук хозяина и громко распевал непристойную песню. Амели на цыпочках прошла мимо.

Закрытые двери без конца и без края. Амели еще до западного крыла не дошла, а уже насчитала пятнадцать спален, а на семнадцатой коридор обрывался. Надменно сложив руки на груди, она подошла к стене. Жеманные пастушки на большом гобелене слева явно смеялись над ее замешательством. Не обращая внимания на глупых дурочек, Амели смотрела на оклеенную красными обоями стену. А где же западное крыло? Опасаясь камердинера Эдуарда, она постучала по обоям. Ой! Амели поднесла ко рту ушибленные пальцы. Действительно, каменная стена.

Так, нужно подойти к окну и как следует оглядеться. Ну вот, справа действительно есть окна. Одно так близко, что можно попробовать… Ну уж нет, так не пойдет! Дворик слишком чистый и элегантный, а цветущая жимолость посажена явно не для того, чтобы на нее падали. Наверняка есть какой-то другой способ.

Как насчет потайной двери? Отвернувшись от окна, Амели посмотрела на гобелен: типичный стиль рококо: бельведеры, сады, пышнотелые любовники. С убранством коридора совершенно не сочетается. Красные обои с бордюром скорее наводят на мысль о классике: статуи, строгие линии и никаких бельведеров.

А пастушки и их кавалеры предавались любовным утехам рядом с… единорогом. Как так можно? Что любовники восемнадцатого века делают рядом с древними единорогами? Внезапно охота на единорога превращалась в классическую трагедию: молодая женщина в обугленной белой одежде рыдала на фоне пылающего храма. «Троя, — тут же узнала Амели, — а плачущая — Гекуба[14]». Боже мой, это же не один гобелен, а три. Совершенно не сочетающиеся, их повесили рядом, как одно полотно. Зачем? Наверняка чтобы что-то скрыть.

Мисс Балькур осторожно коснулась пыльного полотна в том самом месте, где копье Патрокла[15] упиралось в грязный бок единорога. Амели искала дверь, но ее не оказалось, и она чуть не упала в скрытую гобеленом комнату.

— Папа… — бормотала Амели. — Мама…

Погрузившись в воспоминания, девушка вошла в покои родителей. Эдуард даже чехлы на мебель не надел: все посерело от пыли, но осталось так, как было, когда они с мамой уехали в Англию. Письменные принадлежности мадам де Балькур, покрытые слоем пыли, по-прежнему лежали на секретере, чернила высохли. В гардеробной на специальных распорках висели папины парики. Амели зажмурилась, будто запутавшись между прошлым и настоящим. Кажется, сейчас войдет мама и возьмет ее на руки.

Теперь ясно, почему Эдуард закрыл комнаты родителей.

Взяв себя в руки, Амели прошла в кабинет отца и по изящной витой лестнице спустилась на первый этаж. Ступеньки негромко скрипели, но ни одна не провалилась. Вот и библиотека, где до отъезда в Англию она провела столько приятных минут. Книги заросли пылью и паутиной, и все-таки Амели узнавала их, словно лица старых друзей: вот «Илиада» на греческом, а вот целая полка книг на латыни в изящных, инкрустированных серебром переплетах. Все эти сокровища когда-то собрал папа, который часто сажал дочь на колени и рассказывал чудесные истории о кентаврах, превращенных в деревья красавицах и спасавших их героях.

Задумчиво почесав затылок, Амели поспешила дальше. Папины книги подождут до следующего раза — пока не вернулся Эдуард, нужно осмотреть западное крыло.

Это же танцевальный зал! Элегантные стулья и кушетки расставлены по периметру, освобождая центр. Огромный зал занимал почти все крыло, и свет проникал через несколько застекленных дверей, выходивших на внутренний дворик. По крайней мере так было задумано. Сейчас от скопившейся за пятнадцать лет грязи стекла казались матовыми, и Амели пожалела, что не принесла свечу. Стены украшали кружева паутины, и жирные пауки раскачивались под им одним слышную музыку. В самом конце зала имелось возвышение, где когда-то играли музыканты. Там по-прежнему стояли клавесин, арфа и… целая стопка бумажных свертков.

Раздираемая любопытством, Амели бросилась к сверткам. Странно, но паркетный пол до сих пор был скользким, и девушка несколько раз падала.

Интересно, что упаковано в коричневую бумагу? Так, тут еще деревянные ящики. Интересно! Воображение Амели заработало со скоростью почтового экипажа, несущегося из Кале в Париж.

Драпировки? Как бы не так! Скорее уж плащи для шпионов вроде Пурпурной Горечавки.

Страшно хотелось просто разорвать бумагу, однако девушка сдержалась. Ну кто завязал такие тугие узлы? Явно не женщина. Покончив с веревкой, Амели аккуратно развернула бумагу.

Белый муслин! Мисс Балькур смотрела, как ткань белой рекой растекается по пыльному паркету. Бесконечные ярды индийского муслина…

Ну конечно! Лицо девушки так и просияло. Наверняка в середине этого свертка пистолеты, шпаги или, на худой конец, маски… Кто догадался спрятать их в рулоне ткани? Отличная идея!

Амели разворошила рулон. Ничего, только качественный индийский муслин.

Смущенная и разочарованная, она смотрела на белую ткань. Но ведь еще есть ящики. Снова опустившись на грязный пол, Амели попробовала поднять крышку. Три заусеницы плюс один сломанный ноготь, а результата нет. Да, крышку приколотили на совесть.

— Черт!

Мисс Балькур раздраженно пнула ящик. Содержимое подозрительно зашуршало.

Заинтригованная, Амели, приподняла ящик и попробовала встряхнуть. Слишком тяжело… Судя по звуку, внутри что-то сыпучее.

Может, порох?

С трудом встав на ноги, Амели обхватила крышку обеими руками. Чем бы ее поддеть? Жаль, под рукой нет ни палки, ни кочерги… Может, крышка слетит от резкого удара? Кажется, это лучше, чем искать кочергу… Амели зацепила пальцами крышку и подняла, не обращая внимания на то, что обдирает кожу. Бесполезно! Заскрипев зубами, она снова потянула крышку на себя.

С жутким треском ящик упал на бок, а крышка осталась на месте.

Потирая ободранные в кровь пальцы, Амели в ярости смотрела на ящик. Да, нужно было найти кочергу.

Именно тогда девушка услышала звук, напоминающий полувздох-полустон. Похоже на плач измученной души. Амели задрожала от ужаса. Святые небеса, она ведь не верит в привидения! Раздраженно бормоча себе под нос, мисс Балькур подошла к стеклянной двери. Скорее всего она слышала ветер, в таком старом доме всегда гуляют сквозняки. Или крысы? Их еще не хватало! Амели не хотелось считать себя кисейной барышней, но крысы… Приподняв подол, она стала внимательно смотреть на пол.

Кто-то оставил у кушетки сапог… Вместе с ногой! Подняв глаза, девушка увидела, что на кушетке под портретом мадам де Лавальер[16] спит какой-то мужчина с окровавленной повязкой на лбу.