Тайный дневник Розовой Гвоздики

Глава 40

— Ты ведь знаешь, что я никогда не считал тебя ни свистушкой, ни интрижкой, ни девчонкой на один вечер, — уже в сотый раз повторял Ричард.

Амели прижалась к его руке, чувствуя себя самой счастливой девушкой на свете. Во время переезда из Парижа в Кале они прятались в больших винных бочках. Не очень удобно, но девушка не чувствовала ни впившихся в кожу заноз, ни сводящих ногу судорог. Прильнув ухом к отверстию бочки, она слушала горячие слова любви и преданности, которые шептал Ричард. Правы те, кто говорит, что с милым рай возможен даже в шалаше. Вернее, в ее случае — в бочке.

И все же на свежем воздухе гораздо приятнее: можно целовать и обнимать друг друга, не боясь вонзить занозу.

— У нас впереди вся жизнь, думаю, ты сможешь меня убедить.

Ричард задумался. Кажется, условия вполне приемлемые, да и способов убедить Амели в искренности своих чувств более чем достаточно. Правда, для осуществления большинства из них следовало освободиться от лишней одежды…

— Абсолютно в этом уверен, — кивнул Селвик.

Они стояли на палубе пакетбота Марстона, наблюдая за расширяющейся полоской воды, которая отделяла их от Кале, Франции и Гастона Делароша. Получив по паре золотых, матросы Марстона с радостью разбежались по тавернам, уступив место команде Селвика. Ричард очень надеялся, что хоть кто-то из его людей имеет понятие о мореплавании. Иначе придется добираться до Дувра вплавь. С другой стороны, в мокрой одежде Амели будет выглядеть очень даже лакомо. Хотя зачем подвергать себя риску, если подобного эффекта можно добиться с помощью горячей ванны и махровых полотенец?

Ричард застонал.

— Все нормально? — вяло спросила Амели, чувствуя, что начинает сказываться бессонная ночь на дне бочки.

Мисс Балькур медленно повернулась в объятиях Ричарда, и нежная грудь уперлась ему в бок.

Селвик заскрипел зубами от досады. Боже, они ведь поженятся не раньше чем через неделю! Так долго, а Амели здесь, совсем близко. Как же он должен сдерживаться?

Некоторые части его тела бурно запротестовали.

— Боюсь, мама будет настаивать, чтобы нас венчал архиепископ Кентерберийский, — пробормотал Селвик. — А потом прием на пятьсот человек.

— Пятьсот человек? Ничего себе… — зевнула Амели.

Внезапно Ричард схватил свою невесту за плечи. В зеленых глазах горел дьявольский огонь.

— Слушай, ведь капитаны имеют право проводить венчание. Такие браки имеют законную силу?

— Что-то я не совсем понимаю… — устало терла глаза мисс Балькур. — Прости, задремала. Пятьсот капитанов?..

— Давай поженимся!

— Так мы вроде бы уже решили…

— Нет, я имею в виду здесь и сейчас. Нас может обвенчать капитан, причем любой капитан!

— Но зачем так?.. — смущенно начала Амели, но страстный поцелуй Ричарда не дал ей договорить.

К счастью, пакетбот Марстона был в отличном состоянии, иначе они бы точно упали за борт в бурные воды Ла-Манша.

Поцелуй словно пробудил мисс Балькур от сна и придал новых сил. В синих глазах мелькнуло понимание.

— Чудесная идея! — похвалила она.

— Вот и прекрасно! — Схватив ее за руку, Селвик потащил ее к сходням. — Эй, кто здесь капитан?

— Я!

Навстречу им шел Стайлз. Боже праведный! Ричард заморгал, не в силах поверить своим глазам. Похоже, волосы дворецкий перекрасить не успел, прикрыв их огненно-красным платком. В ухе серебряная серьга, темные бриджи и широкая белая рубаха навыпуск, а завершает образ большой плюшевый попугай.

— Ур-р-ра! — закричал попугай.

Значит, он настоящий!

— Капитан хоть куда! — горделиво заявил Стайлз.

— Амели, это Стайлз, мой дворецкий.

— Парень, ну какой я дворецкий? — пробормотал раздосадованный Стайлз. — В флибустьерском синем море нужен отважный капитан, который будет разгонять акул и не позволит вам сгинуть в пучине волн.

— А как насчет свадебной церемонии?

Щеголяя непонятными морскими терминами, Стайлз заверил, что проведет все в лучшем виде, и пошел искать молитвенник. Судя по всему, на пакетботе Марстона никогда венчаний не проводили, ибо новоиспеченный капитан вернулся ни с чем. Пришлось импровизировать.

Амели и представить не могла, что будет венчаться в такой обстановке. Полуденное солнце ярко освещало палубу, в воздухе пахло йодом. Вместо музыки плеск волн и скрип мачты, вместо почетных гостей слуги Ричарда. Фату наспех смастерили из куска старого паруса, а роль священника исполнял безработный актер, он же дворецкий, он же капитан… От такой службы архиепископу Кентерберийскому стало бы дурно, а Амели была в восторге. В Вестминстерском аббатстве им вряд ли позволили бы стоять в обнимку, а поцеловаться удалось бы только по окончании церемонии.

— Согласен! Я согласен! — верещал попугай, явно страдающий от недостатка внимания.

— Не знаю, насколько законно такое венчание, но мне все равно, — прошептала Амели, когда церемония подошла к концу.

Усмехнувшись, Ричард поднял новоиспеченную супругу на руки и чмокнул в нос.

— Амели, я тебя обожаю!

— Несмотря на то что я позволила так себя скомпрометировать?

Нежно поцеловав в губы, Селвик понес Амели в каюту Марстона.

— Ни о чем не волнуйся, — заговорщицки прошептал он. — Я вовсе не считаю это минусом.

Осторожно повернувшись, Ричард распахнул дверь.

Амели быстро оглядела каюту, золотящуюся в последних солнечных лучах: исцарапанные половицы, тяжелые стол и стул, массивная кровать, застеленная красным покрывалом, бархатные шторы. Да, вполне в духе Марстона.

— Добро пожаловать в спальню, любимая! — объявил Ричард, перенося ее через порог.

Прижавшись к сильному плечу мужа, Амели расхохоталась.

— У нас все не как у людей! — хихикала она. — Брачная ночь начинается после обеда!

Селвик поспешно захлопнул дверь.

— Наша ночь только начинается после обеда, и одному Богу известно, когда закончится, — уточнил Ричард, осторожно опуская девушку на шелковое покрывало.

— Здорово! — выдохнула Амели, когда Селвик нежно прильнул к ее губам. — Какое счастье целовать тебя без всяких масок, плащей и тайн! — бормотала она, крепко обнимая его за шею.

— Неужели ты не скучаешь по Пурпурной Горечавке? — лукаво спросил Ричард, накручивая на палец темную кудрявую прядь.

Амели откинулась на подушки, а Ричард, не удержавшись, провел пальцем по тонкой белой коже шеи.

— Ой, разве в таком состоянии я могу думать? Пожалуй, нет, по Пурпурной Горечавке я не скучаю. Он был похож на чудесный сон, а я предпочитаю… ой!

Сильные, обвившиеся вокруг талии руки не позволили договорить.

— Хороший ответ!

— И это чистая правда! Тем более что маска сильно натирала, — усмехнувшись, добавила Амели.

Ричард никогда не думал, что в свою первую брачную ночь будет так смеяться. Ведь есть же занятия поинтереснее, а он смеется… Просто было так легко и хорошо, что он больше не мог сдерживаться. Имелись и другие желания, но с ними пока следовало повременить… Спешить некуда, впереди вечер и вся ночь.

— Я тебя люблю, — чуть слышно сказал Ричард, гладя девушку по волосам.

— Скажи еще раз, — умоляюще проговорила Амели. — Чудо как приятно!

— Я тебя люблю!

Ричард чмокнул Амели в кончик носа.

— И я тебя тоже.

Сдавленный смешок превратился в стон, когда губы Селвика порхнули к ключице.

— Я тебя люблю! — Пальцы молодого лорда скользнули к лифу. — Всю тебя, — добавил он и, забравшись на кровать с ногами, стал жадно разглядывать тело новоиспеченной леди Селвик от глубокого выреза блузки до шерстяной обтягивающей ноги юбки. — А без одежды буду любить еще сильнее, — пообещал Ричард.

— Подожди, — хрипло сказала Амели, остановив развязывающие корсаж пальцы. — Я тоже хочу на тебя посмотреть.

Конечно, жаль останавливаться на полпути к соблазнительной груди, но Селвик тут же подчинился. Приподнявшись на локте, мисс Балькур стянула с него рубашку. Почему ей казалось, что он похож на Персея? Он же вылитый Аполлон, солнечный бог Древней Греции. Запутавшись в коротком золотистом пушке на груди, солнечные лучи превратили Ричарда в настоящее божество. Он принадлежит ей, только ей и никому другому.

Будто не желая, чтобы на новую золотую игрушку садилась пыль, Амели осторожно провела по поджарому животу. Почувствовав, как напряглись мускулы, скользнула рукой по рыжеватому пуху на груди.

Схватив Амели за запястья, Ричард прижал их к шелковому покрывалу.

— Теперь твоя очередь, — нервно прошелестел он.

— Но ведь ты еще не… — начала Амели, но Селвик одним резким движением сорвал с нее блузку и сорочку.

— Так-то лучше, — объявил он, швыряя блузку в сторону, — намного лучше. — Не представляешь, как долго я об этом мечтал, — шептал он, накрывая ладонями полные груди.

— Я… боялась, — просвистела Амели, чувствуя, как соски твердеют под умелыми мужскими пальцами, — что ты больше никогда ко мне не прикоснешься.

На лице Селвика отразился ужас, а руки по-хозяйски сжали жемчужные полушария.

— Молчи! Я прикоснусь к тебе снова… — Ричард припал к соску губами, — снова, — нежно поцеловал другой, и снова жадные губы набросились на первый сосок, и она больше ничего не видела и не слышала.

Когда трепещущий язык Селвика провел по сморщенному розовому соску, Амели выгнулась, словно дуга, и вцепилась в короткие светлые волосы.

— Похоже, кому-то не терпится, — промурлыкал Ричард, опуская руку к шнуровке на шерстяной юбке.

— Терпением я никогда не отличалась, — отозвалась Амели, притягивая к себе жадные губы Селвика.

Девушка не знала, чего она ждет, но поджарое тело Ричарда и золотой пушок, скользящий по набухшим соскам доводили ее до неописуемого блаженства. Селвик снял с нее юбку, а потом покрыл поцелуями каждый сантиметр кожи от талии до самых щиколоток.

Ричард швырнул юбку и панталоны в дальний конец каюты (чем дальше, тем лучше), выпрямился и… в немом изумлении уставился на это чудо. В воображении он уже миллион раз раздевал свою возлюбленную, но все фантазии меркли перед тем, что он сейчас увидел. Нежное молочно-белое тело на красном шелковом покрывале. Округлые бедра, изящная выпуклость живота, пухлые ягодицы, тонкие щиколотки.

— Боже, какая ты маленькая! — восхищенно проговорил он. — Сама женственность и совершенство.

Потянувшись к Ричарду, Амели обняла его за шею.

— Ты тоже, — чуть слышно проговорила она, когда, сомкнувшись вокруг талии, пальцы Селвика заскользили к ее груди.

— Что?! — обиженно воскликнул Ричард.

— Я имела в виду совершенный, — зардевшись, пролепетала мисс Балькур. — По крайней мере…

Она казалась такой смущенной и беззащитной, что Ричард остановил ее долгим страстным поцелуем.

Молодые люди опустились на подушки. Пальцы Селвика путешествовали по прекрасному молочному телу, отвечавшему страстью на каждое его прикосновение. Вот он провел языком по ушной раковине, и, глухо застонав, Амели прижалась к нему еще крепче, словно греясь в его тепле.

Сильная грудь так близко, что Амели слышит каждый вздох. По щеке Ричарда поплыл золотистый блик, и девушке захотелось поймать его губами. Нежно коснувшись яремной впадины, она почувствовала, как тонкое, поджарое, как у гончей, тело трепещет. Дыхание стало прерывистым, а потом…

— Почему ты считаешь по-гречески? — смущенно спросила мисс Балькур.

— Чтобы держать себя под контролем, — глухо ответил Селвик и принялся играть с темным треугольником курчавых волос.

— А-а…

Амели не поняла, что он имеет в виду, но ей тут же стало не до этого, потому что проворные пальцы Ричарда скользнули во влажную ждущую глубину. Боже, что же он с ней делает? То же самое, что той ночью на Сене, только сейчас она видит его лицо и ласкает обнаженное тело… Сейчас каждое прикосновение в сто раз слаще! Пальцы Ричарда ритмично задвигались, и Амели закричала.

— Черт побери! — простонал Селвик и, отстранившись, принялся расстегивать штаны.

Пуговица отлетела и рикошетом ударилась о стенку каюты. Усмехнувшись, Амели стала помогать. Узкие штанины собрались на коленях, и Ричард выругался. Наконец штаны упали на пол и, теперь полностью обнаженный, Селвик опустился на шелковое покрывало.

— Где мы остановились? — хрипло спросил он.

Амели взяла его руку и положила на курчавый треугольник. Ричард чувствовал, как закипает кровь. Можно снова начать считать по-гречески, только стоит ли? Медленно убрав руку, Селвик приложил к увлажнившемуся входу набухший пенис. Осторожность, сейчас главное осторожность и терпение.

Изогнувшись, Амели шире развела ноги. Чего же он медлит?

— Пожалуйста! — сорвалось с ее губ.

— Тебе… будет… больно, — укрощая собственную страсть, прошептал Ричард.

Головка пениса скользнула по клитору, и острые ногти Амели вонзились в сильное мужское предплечье.

— Ну пожалуйста!

Больше сдерживаться он не мог. Ричард вошел в нее и на мгновение задержался, почувствовав невидимый барьер.

— Давай остановимся? — спросил он и приготовился к отступлению.

Закусив губу, Амели покачала головой.

— Нет, — взмолилась она, — пожалуйста, нет!

Ричард не смог бы, даже если бы очень захотел. Стараясь двигаться медленно, он почувствовал, как расслабляется тело Амели. Прильнув к губам Селвика, девушка начала вращать бедрами, сначала медленно и неловко, а потом быстрее, постанывая в такт движениям. Обвив спину любовника ногами, она увлекала его в глубину, заставляя забыть об осторожности.

Ричард вошел в нее во всю длину, а Амели выгнулась и бешено закрутила бедрами. Перед глазами разрывались тысячи бриллиантовых искр, а тело содрогнулось от оргазма. Продержавшись на секунду дольше, Селвик с болезненным стоном излил семя.

Не решаясь произнести ни слова, он осторожно перевернулся, так что его возлюбленная оказалась сверху.

Как чудесно пахнет его тело, разгоряченное и такое родное! Словно боясь потерять, Амели оплела ногами обнаженные бедра Ричарда и лишь через некоторое время, успокоившись, положила голову ему на плечо.

— Ммм, — заворковала она, перебирала влажные волоски на его груди, — как хорошо.

— Ммм, — отозвался Ричард, убирая темную вьющуюся прядь, упавшую ему на лицо, — а ведь в Лондоне мне придется сдерживаться.

— Ну вот! — искренне расстроилась Амели.

— Да, пока мы не обвенчаемся официально.

— И как долго это может продлиться?

— Недели, а то и месяцы, — застонал Селвик. — Все эти свадебные приготовления… — раздраженно проговорил он.

— Черт! Тогда, может, останемся на пакетботе? — предложила девушка.

— Отличная идея!

— Думаешь, завтра будет ясно? — спросила Амели и улыбнулась, вспомнив, что в первый день знакомства задала такой же вопрос.

Ричард так и впился в нее глазами.

— Тогда путешествие может затянуться на несколько дней.

— А тебе не кажется, что мы это уже проходили? — игриво поинтересовалась прелестница.

— Хм, дай подумать… Вообще-то да, но налицо явные различия.

— Например?

— В прошлый раз, — рука Селвика скользнула по обнаженной груди девушки, — мы были одеты.

— Это единственное различие?

— Да, единственное и определяющее.

— Есть еще одно.

— По-моему, только это.

Амели покачала головой.

— Подумай.

— Не знаю, сдаюсь.

— На этот раз я тебя люблю.