Темная сторона луны

Глава 16

Сатара перенеслась прямо в Калосис. На этот раз Страйкера в комнате, или «конференц-зале», как ее некогда справедливо прозвали, не оказалось. Действительно, громадное помещение было совсем пустым, лишь на помосте одиноко возвышался трон Страйкера.

Неожиданная тишина вызывала суеверный страх.

Даймоны, обычно собиравшиеся здесь, уже разошлись по домам, тянувшимся вдоль темных улиц, там, снаружи, в царстве, из которого навсегда был изгнан солнечный свет.

Легенда Атлантов гласила, что когда-то этот дворец принадлежал Мисосу, атлантскому богу смерти и разрушения. Настроенный миролюбиво, верховный бог Архон создал эту реальность, чтобы контролировать Мисоса и держать в заключении вместе со всеми его прислужниками, жертвами которых становились как Атланты, так и люди.

Черный трон Страйкера, с высеченными на нем драконами, черепами и скрещенными костями был дополнен Тасосом — у атлантов он являлся эмблемой смерти — для самого Мисоса во времена, когда тот правил проклятыми, сосланными для наказания в Калосис. В конце концов Архон отослал сюда и королеву, Аполлими, чтобы удерживать до тех пор, пока оставался в живых ее родной сын.

После того как возлюбленный сын Аполлими умер, она вырвалась из тюрьмы в Калосисе и истребила весь пантеон атлантских богов. Именно это и предсказывали Мойры. Когда королева, горя желанием уничтожить целый мир, пересекала Грецию, греческие боги каким-то образом сумели снова заточить ее в Калосис.

Никто не знал, как они добились этого, и за все время ни один из них ни разу не проговорился.

Вскоре после повторного заключения, Аполлими мысленно вырвалась из тюрьмы и призвала к себе Страйкера — королева обучила его тому, как забирать человеческие души и тем самым спасти его народ.

С тех пор прошло черт знает сколько дней…

Сатара была благодарна брату за то, что он выжил. Ведь с помощью Страйкера она раз и навсегда положит конец собственному рабству в качестве прислужницы Артемиды. И это случится тогда, когда она найдет пропавшего ублюдка и расскажет ему, что узнала.

Понимая, что времени у нее мало, Сатара пронеслась по комнатам дворца, разыскивая брата.

Как это ни странно, она обнаружила его там, где меньше всего ожидала, — в спальне.

К тому же Страйкер был не один. С полдюжины Даймонов, женщин и мужчин, распростерлись вокруг него и на кровати. Еще двое — их Сатара не заметила сразу — находились на полу, прямо перед ней.

Она не знала, что поразило ее больше — то, что это была оргия или то, что Страйкер вообще занимался сексом. Зная его холодность, Сатара искренне полагала, что брат не способен на такое.

Он, казалось, был не слишком увлечен двумя женщинами и мужчиной, которые пытались угодить ему. Более того, Страйкер выглядел скучающим и не замечал ничего вокруг.

— Прошу прощения, — позвала Сатара.

При звуке ее голоса все замерли.

— Ненавижу прерывать такое, но у меня есть дело, которое, как мне кажется, заинтересует Страйкера. У меня нет времени ждать, пока вы закончите.

Брат спихнул с себя женщину и сел.

— Оставьте нас.

Без единого слова Даймоны быстро собрали одежду и, минуя Сатару, вышли за дверь.

Поднимаясь с кровати, Страйкер не торопился, он натянул на себя халат, но завязывать не стал.

Отлично. Если собственная нагота не беспокоила его, почему она должна была смущать ее?

Стоя лицом к лицу с Сатарой, он пальцем вытер в уголке рта каплю крови, а потом облизнул его.

— Ты прервала мой обед, я все еще голоден. Не могла бы ты закончить побыстрее?

Девушку удивили его слова:

— Это был обед?

Он придвинулся и скучающе взглянул на нее.

— Да. Прежде чем насытиться, я люблю поиграть с едой.

Вот это уже больше походило на того Злобного Даймона, которого она знала. Но не за тем Сатара явилась сюда.

— Ашерон вернулся с Олимпа, Артемида призвала меня обратно в храм. Я подумала, ты захочешь знать, что сейчас он в Сиэтле со своими Темными Охотниками.

У Страйкера вырвался длинный, раздраженный вздох.

— Полагаю, было слишком, надеяться, что она действительно сможет удерживать его все это время. — Он помолчал, а потом оглянулся: — Это все?

— Нет. Несколько минут назад я была в «Серенгети» и узнала кое-что любопытное.

****

Сьюзан вздрогнула, когда Рэйвин приложил к ее глазу пакет со льдом.

— Не могу поверить в то, что женщина, так хорошо умеющая постоять за себя в драке, не смогла справиться с безобидным косяком.

Сьюзан прищурилась.

— Судя по размерам моей шишки, я бы поспорила насчет безобидности. У этого косяка отменный хук слева. Кроме того, это не моя вина. Меня отвлекли.

— Чем?

По правде говоря, он своей задницей, но Сьюзан не собиралась тешить самолюбие Рэйвина, рассказывая, как была увлечена, разглядывая его тело, и не заметила, куда идет.

— Я не помню.

— Ах-ха.

— Не помню.

Прижимая лед к ее брови, Рейв нежным прикосновением откинул волосы со лба Сьюзан.

— Кстати, сегодня вечером ты здорово держалась.

— Спасибо, но с вами, ребята, мне не сравниться.

Сьюзан вдруг вспомнила Белль, и сердце ее сжалось. Следующая мысль была еще более тревожной. Она увидела Рэйвина, лежащего на земле… казненного точно так же.

И сейчас, глядя на него, Сью не могла выбросить эту картину из головы. Убить Белль оказалось слишком просто. У Темных Охотников, с их огромными силами, была ужасающая ахиллесова пята.

Правда, почти все существа, сверхъестественные или нет, обычно погибали, если лишались головы. После этого вернуться к жизни было невозможно, если, конечно, ты не являлся героем мыльной оперы или ужастика.

Неожиданно кто-то закричал наверху, отчего Сьюзан подпрыгнула, и пакет со льдом оцарапал ей бровь. Потом послышался топот ног, и что-то тяжелое упало на пол.

— Что на этот раз? — вздохнула она, устав от постоянной борьбы за их собственные жизни. Честно говоря, Сью мечтала о нескольких минутах тишины.

— Не знаю.

Передав ей пакет со льдом, Рэйвин отправился узнать, что случилось.

Оставив лед на кровати, Сьюзан последовала за ним. Они взбежали по лестнице в коридор.

Семья Рейва была здесь, вместе с несколькими другими оборотнями и доктором, которая заметила их.

Но именно Джек привлек внимание Сьюзан. Он сидел на полу, плакал, обхватив руками колени и раскачиваясь из стороны в сторону.

— Что случилось? — спросил Рэйвин Терру, которая держалась поодаль, смущенно глядя на Джека.

Глаза ее были глубоко печальны.

— Несколько минут назад от ран скончалась Патриция.

Сьюзан стало нехорошо от таких вестей.

— Это неправильно, — причитал Джек, вцепившись рукой в волосы. — Она никому не причинила вреда. Почему она умерла? Почему?!

Доктор похлопала его по спине и взглянула на Дориана.

— Думаю вам, парни, пора возвращаться к работе. Я позабочусь о Джеке.

Ей кивнули и вышли.

Отец Рэйвина улучил момент, прищурился, посмотрев на сына, и скривил губы от отвращения.

— Почему ты до сих пор здесь?

Рэйвин не стал доставлять ему удовольствие, показывая эмоции.

— Я тоже люблю тебя, папочка.

Лицо его отца исказилось от ярости настолько, что Сьюзан ожидала, он набросится на Рэйвина. И Гарет сделал бы это, не оттащи его Дориан.

Рейв оставался бесстрастным, но глаза говорили о многом — о том, как сильно ненависть отца ранит его. В этот момент Сью презирала Гарета за боль, которую он причинял своему сыну.

Сердце ее разрывалось от мыслей о Джеке и Рэйвине. Она начала спускаться вниз, а потом поняла, что Рейва за ее спиной нет. Вместо этого он подошел к Джеку и опустился на колени рядом с ним. Доктор выглядела немного удивленной, но ничего не сказала. Джек же продолжал всхлипывать.

— Почему она не пришла в себя хоть на несколько минут? — шептал он. — Я просто хотел поговорить с ней в последний раз. Я хотел, чтобы она знала, как сильно я люблю ее. Как много она значит для меня.

Рэйвин протянул руку и, пытаясь успокоить, тронул Джека за плечо.

— Она знала, Джек.

Тот помотал головой:

— Нет, не знала. Я был всегда недоволен, когда она просила меня о чем-нибудь. Почему я постоянно жаловался? Мне стоило хоть раз сделать то, что она просит, и не хамить ей. О Боже, я так хочу, чтобы она вернулась! Прости меня, мама!

Глаза Сьюзан наполнились слезами. Она слушала его и вспоминала собственную боль, когда узнала о смерти матери. Это был самый ужасный момент в ее жизни.

И до сих пор он остается таковым. Как и Джек сейчас, она не могла думать ни о чем, кроме того, что многое хотела бы изменить, многое сказать. Но не успела.

Сью молча наблюдала, как Рэйвин опустился на пол рядом с Джеком. Так они и сидели, опираясь о стену, плечом к плечу. Доктор отошла, чтобы не мешать им.

Рэйвин устало вздохнул:

— Знаешь, чего мне больше всего не хватает, когда я думаю о матери? Каждый вечер она вязала у камина и по привычке напевала сама себе.

Джек, нахмурившись, взглянул на него:

— Она не могла вязать. Твоя мать была оборотнем.

— Да, знаю. Странное увлечение, но ей нравилось это. Она могла связать что угодно, но ее перчатки я любил больше всего. Когда я надевал их, чувствовал, что она рядом. Ощущал ее запах. Не знаю почему, но они всегда терялись. Тогда мама вязала новую перчатку в пару к оставшейся, целовала ее, надевала мне на руку и говорила: «Мой бедный маленький котенок должен лучше смотреть за своими перчатками, иначе в следующий раз я спущу с него три шкуры». Я смеялся и уходил, а потом терял их снова.

— Моя мама любила читать, — прошептал Джек. — Когда я был ребенком, то записал ее в один из книжных клубов, в которых сначала получаешь кучу бесплатных книг, а потом оказывается, что ты должен заплатить за их пересылку. Она выглядела такой счастливой, я же почувствовал себя полнейшим дураком, когда сестра Бренна рассказала, что матери пришлось потратиться на них. Поэтому, чтобы вернуть ей деньги, я нанялся к Эрике: два месяца таскал из школы домой ее учебники.

Рэйвин ужаснулся:

— И ты выжил?

Удивительно, но Джек даже попытался улыбнуться:

— Скажем так, я отработал каждый свой цент и даже больше.

Тяжело вздохнув, он посмотрел на Рэйвина:

— Боль когда-нибудь утихнет?

Рейв уставился в пол — ничего кроме неприкрытого страдания не было в его мрачном взгляде:

— Не то чтобы. Тебе всегда будет не хватать матери. Ты можешь увидеть что-то, что напомнит тебе о ней, захочешь рассказать, а потом поймешь, что ее больше нет рядом. И в который раз почувствуешь, что потерял ее.

Еще одна слеза скатилась по щеке Джека.

— Ты совсем не помогаешь мне, Рэйвин.

— Я знаю, дружище.

Рейв повернулся и открыто встретился с ним взглядом:

— Но ты, в конце концов, смиришься, и это главное. И даже сможешь снова улыбаться, вспоминая о ней.

Джек вытер слезы и прерывисто вздохнул:

— Спасибо, что поговорил со мной.

— Не вопрос. Нет ничего хуже, чем оставаться наедине со своим горем. Захочешь поговорить, знаешь, где меня найти.

— В подвале.

Рэйвин кивнул.

— С тобой все будет в порядке?

— Ага. Всем занимаются Тед и Джессика. Мне только надо будет встретить Бренну, которая приедет через пару часов.

Прежде чем подняться, он похлопал Джека по руке, а потом увидел, что Сьюзан все еще здесь, наблюдает за ними. Покраснев, Рейв прошел мимо нее обратно к лестнице.

Сьюзан оставалась неподвижной еще мгновенье, полностью ошеломленная той нежностью, которую ощущала к нему. Это чувство росло, и она осознала, как легко было влюбиться в Рэйвина. На самом деле маленькая частичка ее уже была влюблена. Большинство людей, так равнодушно отброшенных в сторону, обычно не имели сострадания вообще.

И тогда Сью поняла: вот почему он был так терпелив с Эрикой. Она могла довести его до сумасшествия, но для него была почти что семьей.

Вероятно поэтому Рэйвин терпел рядом с собой и ее, незнакомку. Он знал, как сильно ранила Сьюзан потеря Джимми и Энджи.

Пребывая в необычно плаксивом настроении, она спустилась вслед за Рэйвином в подвал, где он уже перечитывал записи Джимми. Рейв стоял, повернувшись к ней спиной, свет падал на его волосы. Сьюзан закрыла глаза, вдохнула его теплый запах. Ощущая потребность быть рядом с ним, она пересекла комнату, прижалась к его спине и обняла за талию.

Рэйвин затрепетал всем телом, ощущая прошедшую сквозь него волну безграничной нежности. Эмоции взвихрились в нем. Гнев и ненависть из-за смерти Белль. Боль и сострадание к Джеку. И что-то еще, чего он даже не начал осознавать, — к Сьюзан.

Рейв развернулся в ее руках и поймал губы девушки своими. Он удерживал ее лицо в ладонях и исследовал каждый дюйм ее роскошного рта. Вкус меда и рая.

У Сьюзан кружилась голова, она почти срывала рубашку со спины Рэйвина. Непонятно почему, но он был нужен ей. Здесь. И сейчас.

Рейв изумленно смотрел на то, как она пыталась стащить рубашку с его рук. Он ухмыльнулся:

— Ну если ты так торопишься…

Их одежда исчезла.

Сьюзан смеялась, хотя дрожала от холода, пока Рэйвин не привлек ее к себе и не прижал к стене. Голова кружилась от ощущения жаркого тела рядом, она закинула ноги ему на талию и приникла губами к шее, посасывая колючую кожу и не обращая внимания на заложенный нос.

Рэйвин прижался щекой к щеке Сьюзан, наслаждаясь тем, насколько мягким и теплым было ее тело. Ему нравилось ощущать ноги Сью, обхватившие его талию, маленькие волоски, щекочущие живот, грудь, прижимающуюся к его груди. Это было самое сладостное чувство, которое он знал.

Не в силах противостоять желанию, Рейв глубоко вонзился в нее. Сьюзан вскрикнула, впиваясь ногтями ему в плечи. Он прислонился лбом к стене — и тут она начала чихать. Сью прильнула к нему, показывая, как ей хорошо.

А потом чихнула снова.

Рейв застонал, осознавая, что его волосы оказались у нее на лице.

— Вот дерьмо. — Он отстранился и увидел, как она сморщила нос. — С тобой все в порядке?

Сьюзан чихнула в ответ.

Разозлившись, мечтая о том, как побреет все тело, Рейв высвободился из ее объятий и отступил, освобождая пространство, чтобы она могла прийти в себя.

Сью чувствовала себя ужасно, она сопела носом. Не говоря уже о том, что Рэйвин напоминал маленького ребенка, у которого украли все сладости. Ее сердце сжалось. Бедный Кот в Сапогах.

Но Сьюзан не собиралась позволить какому-то пустяку помешать им в такой момент. Взглянув на него, она помассировала ладонью крылья носа, чтобы стало легче дышать.

Рэйвин уже хотел призвать их одежду назад, когда Сью опустилась перед ним на колени. Прежде чем он успел пошевелиться, она нежно взяла его в руку.

От ощущения пальцев, ласкающих мошонку, по его телу прошла дрожь.

— Что ты делаешь, Сьюзан? У тебя же аллергия.

Облизнув губы, она одарила Рейва столь соблазнительным взглядом, какого он никогда еще не получал ни от одной из женщин.

— Некоторые вещи стоят страданий.

Она склонила голову и осторожно лизнула кончик мужской плоти. В ответ на ласку теплого, нежного язычка член дернулся. Стоило Сьюзан взять его в рот, и из горла мужчины вырвалось рычание.

С бешено бьющимся сердцем, Рэйвин мягко запустил пальцы одной руки ей в волосы, и наклонился вперед, упираясь второй рукой в стену, чтобы наблюдать за девушкой. Сью часто отстранялась, чихая, но потом вновь возвращалась к нему.

За всю жизнь ничто так не трогало его. Боже, как же он восхищался этой девушкой, даже понимая, что не имеет никакого права быть с ней. Рейв разрушал все, чего касался. Тем не менее, он отчаянно хотел остаться со Сьюзан. Если бы только это было возможно…

Девушка облизнула губы и продолжила. Ей нравился его вкус. Но больше всего нравилась та нежность, с которой мужчина наблюдал за ней; ощущение ласкающей ее руки, в то время, как она доставляла ему удовольствие.

И когда Рейв достиг пика, она не отпрянула. Наоборот, Сьюзан продолжала до тех пор, пока в нем не осталось ни капли. Она отстранилась, чтобы взглянуть на него. Лицо мужчины озарила нежная улыбка.

— Ты лучшая, — сказал он, очерчивая ее рот большим пальцем.

Сью прихватила его губами:

— Не уверена, но мне нравится, что ты так думаешь.

Рейв помог ей подняться, а затем повернул спиной. Обняв девушку, он притянул ее к себе. Сьюзан ощутила, как он потерся носом о ее шею.

— Что с нами будет, Рэйвин? — тихо спросила она.

— Не знаю, но в данный момент я просто рад, что ты со мной.

От осознания того, что так продолжаться не может, у Сьюзан заныло в груди. А самое плохое — вернуться к своей прежней жизни она тоже уже не могла. То, что Сью теперь было известно об этом мире, никогда не оставит ее в покое. Но всё это не шло в сравнение с тем, что в дальнейшем ей придется постоянно быть рядом с Рэйвином, не являясь при этом частью его жизни. Отчего же она испытывает такие чувства к человеку, быть с которым ей не суждено? Не в ее правилах жаждать того, на что она никогда не могла бы претендовать.

И вдруг Сьюзан ощутила, как мужчина слегка пощекотал ее шею клыками. От приятных ощущений она застонала и выгнула спину в предвкушении чего-то большего.

Рэйвин обхватил ее груди, дразня чувствительные соски ладонями и обжигая Сью своим дыханием. Затем он опустил одну руку ниже, сводя девушку с ума, и, наконец, медленно, сантиметр за сантиметром, погрузиться в нее так глубоко, насколько это было возможно.

Она ахнула от удовольствия ощущать его в себе. Мужчина взял ее руку и поднес ко рту, чтобы слегка прикусить ладошку.

Сьюзан не могла этого объяснить, но почему-то она чувствовала себя частью Рэйвина. Как будто они были связаны друг с другом. Она ничего не понимала. Ни разу в жизни ей не доводилось испытывать ничего подобного.

У нее не было ощущения одиночества. Не было страшно, несмотря на то, что завтра должно было пугать ее до чертиков. Казалось, пока она с Рэйвином, всё остальное не важно.

Мужчина вдохнул сладковатый аромат ее кожи. Ничто на земле не пахло так восхитительно, как его Сьюзан. Ничто не могло сравниться с ощущением ее кожи, соприкасающейся с его телом. С ее рукой, дотрагивающейся до его лица. Закрыв глаза, он наслаждался этим драгоценным прикосновением.

Рэйвин не знал, как они из всего этого выпутаются, но в одном был уверен твердо — он не позволит, чтобы с ней что-нибудь случилось. Никогда. Он вернет ей ее жизнь. Уж, по крайней мере, это она точно заслуживает.

И в следующий миг — буквально за секунду до того, как девушка вскрикнула от нахлынувшего оргазма — он почувствовал, что мышцы влагалища плотно обхватили его член. Рейв стиснул зубы и покрепче обнял Сьюзан, ускоряя толчки и присоединяясь к ней в наслаждении.

Их дыхание было неровным. Охотник не хотел шевелиться, но его член выскользнул из нее. Почему-то это заставило мужчину почувствовать себя странно одиноким. Ему не хотелось покидать ее ни на секунду.

Улыбаясь, Сью развернулась и прикусила его нижнюю губу.

— Тебе все еще трудно дышать? — спросил он.

— Да, но ты того стоишь.

Рассмеявшись, Рейв поцеловал ее. Едва он успел распробовать вкус поцелуя, как его ладонь пронзила невероятно обжигающая боль.

У него даже сердце перестало биться от ощущения, которое он позабыл сотни лет назад.

Быть того не может…

Сьюзан зашипела, тряся рукой, чтобы хоть немного успокоить боль:

— Что за… — Голос дрогнул, стоило ей увидеть на своей ладони то, что, без сомнения, было и на его.

Метка.

— Рэйвин? — выдохнула Сью.

Его взгляд потемнел, а противоречивые эмоции так и разрывали охотника на куски.

— Я не могу создавать пару.

Не как Темный охотник. Это просто невозможно… так ведь?

Что за чертовщина тут творится?

Девушка, в замешательстве, приподняла брови:

— Но это то, о чем я думаю, да?

Рейв кивнул, не в силах поверить в свою незавидную участь. Он мертв. Как же он может создать с кем-то пару? Это вне всякой логики. Он не мог иметь детей и не мог связать себя.

А теперь даже сексом не сможет заниматься…

— Черт бы вас побрал, Мойры, — прошипел Рейв.

«О чем они только думали?»

Сьюзан сжала кулак, пряча витиеватый орнамент. Она не знала, какой реакции от него ожидала, но уж точно не такой злости.

— Не думала, что настолько тебе противна.

Его лицо тут же смягчилось:

— Как ты могла такое подумать?! Просто, черт побери, Сью, ты хоть понимаешь, что все это значит?

— Понимаю. Ты попал.

Рэйвин запрокинул голову:

— Не могу в это поверить.

— Ну, взгляни на это с другой стороны: в наши дни, если я расскажу людям о вашем, ребята, существовании, то меня упрячут под замок и будут надо мной потешаться. И ты — вместе сними.

— Тут не над чем смеяться.

Она подошла и обхватила его лицо руками:

— Я знаю. Послушай, все очень просто. Мы становимся парой, и я отпускаю тебя на все четыре стороны.

— Это работает не совсем так.

Она нахмурилась:

— Что ты имеешь ввиду?

— Пока ты жива, я не смогу заниматься сексом ни с кем, кроме тебя. Никогда.

— А если мы не станем парой, то ты превратишься в евнуха.

— Ну, в общем-то, да.

Сью затрясло от страха, когда до нее дошло, что он только что сказал. До тех пор, пока она жива…

— Ты ведь не собираешься меня убить?

Этим вопросом она, похоже, и оскорбила Рэйвина, и озадачила.

— Что? Ты в своем уме? С чего бы мне это делать?

— Ну, например с того, что через десять секунд после нашего знакомства, ты разорвал парню глотку; а теперь сообщаешь мне, что до тех пор, пока я жива, ты в полной заднице. Поэтому убийство и кажется мне наилучшим выходом из всей этой ситуации, хотя я категорически против.

— Не волнуйся. Я не могу тебя убить, потому что поклялся защищать человеческую жизнь.

Сью не знала, что обидело ее больше. Тот факт, что он рассматривал возможность ее убийства, или то, что его от этого шага удерживала лишь данная клятва.

— Ой, спасибо большое. Весьма польщена, что так много для тебя значу.

Выражение его лица смягчилось:

— Я же не серьезно.

— Ага, как же.

Он прижался лбом к ее лбу и обреченно вздохнул:

— Невероятно! Я связан с той, у кого на меня аллергия.

— Что? Да это мне полагается возмущаться. Как, по-твоему, я должна представлять тебя людям? О, привет, это мой… кто? Спутник жизни? Приятель? Домашний любимец?

Закрыв глаза, Рейв сжал челюсти:

— И почему все мои отношения обязательно обречены на провал?

Сьюзан отстранилась и взяла лицо мужчины в ладони, вынуждая посмотреть на себя:

— Эй, столь упаднические речи от такого котяры, как ты? Это я должна тут психовать. Черт, да я же могу подцепить от тебя блох или еще чего.

Он засмеялся и игриво шлепнул ее по попке.

— Я дам тебе нечто большее.

— Лучше прекрати. А то я выманю тебя на солнечный свет и кастрирую.

— Для этого тебе вовсе не нужен солнечный свет. Ты можешь просто выйти из этой двери и не появляться здесь в течение трех недель.

Услышав его слова, Сью сразу расхотелось смеяться.

— Я не поступлю с тобой так, Рэйвин.

— Почему нет? Да и какое это имеет значение? Жить вместе мы не сможем — нам не позволит Ашерон.

— Но Каэля же он не остановил.

Рэйвин замолк, размышляя. А ведь она была права.

— Ты хоть представляешь, чем может быть чревата жизнь со мной?

Сьюзан сморщила носик, словно почуяв какой-то отвратительный запах:

— Если ты похож на всех остальных мужчин, то меня ждут грязные носки и нижнее белье, раскиданное по полу. Поднятый стульчак. Постоянно съеденное арахисовое масло. Но, — сказала она со всей серьезностью, — даже не надейся, что я буду чистить кошачий лоток. Да и Эрику следует нагрузить обязанностями по дому.

Охотник был ошеломлен. Эта девушка могла шутить в любой ситуации.

— Твоя жизнь будет в постоянной опасности.

— Прости? У тебя плохо с памятью? Ты что, забыл про последние четыре дюжины нападений на нас? И это не считая дверного косяка, который едва не лишил меня головы.

— Сьюзан, я серьезно.

— И я. Конечно, мне бы хотелось влюбиться в тебя в подходящее время, и чтобы ты был человеком. Но никто не идеален. Безусловно, большинство мужчин — кобели, а не коты… а у меня аллергия на тебя…

Он прервал ее тираду поцелуем.

— Послушай, нам не нужно решать все прямо здесь и сейчас. Я претендую на всю твою жизнь. Буквально. Такого понятия как развод, в нашем мире не существует. У нас есть три недели на размышления. И я хочу, чтобы ты отчетливо понимала, на что подписываешься, хорошо?

— Хорошо. Но давай не будем забывать, за эти три недели мы можем погибнуть или оказаться за решеткой, что для тебя, скорее всего, будет равносильно смерти.

— Так и есть.

Он заключил Сьюзан в объятия. По правде говоря, девушка ни в чем не была уверена и испытывала огромную благодарность к Рейву за то, что он дал ей время все обдумать. Но она не могла покинуть его, лишая шанса на человеческие взаимоотношения. Это было бы жестоко и просто несправедливо, учитывая, насколько добр он был к ней.

А ведь им еще через многое предстояло пройти. И с каждой минутой становилось все страшнее и страшнее. Она не представляла, что принесет им завтра. Ей оставалось только надеяться, что это «завтра» у них все еще было.

***

— Что значит «им удалось уйти»?

Тратес вздохнул. Он бы лучше осушил этого человеческого ублюдка, чем имел бы с ним какие-то дела. Но несмотря на то, что якшаться с людьми Тратес считал ниже их достоинства, Страйкер хотел этого союза. Вот потому Даймон стоял здесь и пытался быть милым с шефом полиции. Хотя единственным желанием Тратеса было вцепиться Полу Хейлигу в глотку и высосать его гнилую душонку.

— Мы окружили их в переулке, но тут появился Ашерон и перебил всех Даймонов. Поэтому теперь мы будем сидеть тихо, пока он не свалит.

— Дерьмо собачье! Вы обещали мне…

— Слушай сюда, человек. — Тратес осклабился, сжав клыки. — Ты не захочешь иметь дело с этим Темным охотником. Он совсем не похож на других.

— Они все еще привязаны к ночи. А когда кто-то постоянно живет под темной стороной луны, вам нужно лишь вытащить их на солнечный свет, и они будут мертвы.

Тратес поднял руки, признавая поражение:

— Я здесь лишь для того, чтобы передать тебе слова лорда Страйкера. Делай, как знаешь. Но если что, это будут твои похороны.

Даймон развернулся, чтобы открыть портал в Калосис.

Но стоило ему только оказаться спиной к Полу, как шеф полиции тут же накинулся на него.

Тратес зашипел, ощутив обжигающую боль в сердце. Охнув, он опустил глаза и увидел небольшой клинок, торчащий из груди… прямо в том месте, где была его метка Даймона.

Пол вытащил лезвие буквально за мгновение до того, как вампир превратился в золотую пыль.

— Ошибаешься, Тратес. Это будут твои похороны.

И скоро их станет намного больше. Если Страйкер слишком труслив, чтобы сделать все возможное для защиты собственных детей, это его проблемы. Пол был совсем другим.

Он уже похоронил свою жену, убитую одним из Темных охотников, и совсем не собирался терять еще и сыновей. Пол намеревался обеспечить им полную безопасность. Чего бы ему это ни стоило.

Рэйвин Контис все еще был жив, и поэтому шеф полиции до сих пор слышал голос своей жены, умоляющей отомстить за нее. Пока Темные охотники бродят по улицам города, сыновья Пола будут находиться под постоянной угрозой.

А вот этого допустить он не мог.

Вытащив из чехла на ремне сотовый, шеф полиции позвонил своему заместителю:

— Послушай, мне нужен ордер на обыск.

— На обыск чего?

— Клуба «Удачная охота».

Если Тратес не сказал ему, где скрывается Рэйвин, то он знает кое-кого, кто скажет.