Темное искушение

Глава 3

Это было его четвертое перемещение, но он по-прежнему не был готов к боли. Держа в руках кричащую женщину, он пытался противостоять терзающим его пыткам, но ощущение было такое, словно с него сдирали кожу, а его руки и ноги были вырваны из суставов. Он знал, что прибудет невредимым. Но это не имело значения. Он не мог даже представить, что существуют такая агония и такие мучения. Его душили вырывающиеся из груди рыдания.

А затем они переместились.

Словно какая-то сила сбросила их с высочайшей скалы, швырнув на камни. Малкольм охнул, когда спину и голову пронзила обжигающая боль, но так и не разжал объятий. Поблагодарив Древних за то, что ему удалось удержать женщину, он помолился о том, чтобы ей хватило сил выжить.

Женщина тихо всхлипывала на его груди.

Повелитель никогда не использует силу для собственной выгоды.

Он напрягся. Боль стала тише, но не исчезла. Ему говорили, что странную слабость и ощущение беззащитности испытывают всего несколько минут, и будь он один, у него хватило бы терпения. Но он был не один. Руки обнимали женщину, и как только боль угасла, его тело затвердело. Он хотел секса.

Но перенес он ее, вовсе не потому, что желал. Он последовал за Сибиллой в будущее с целью найти страницу. Женщина же оказалась Невинной, застрявшей между злом и добром. Он не мог оставить ее в том времени одну, без защиты, когда Сибилла и Эйдан поблизости. Он дал обет защищать Невинность вечно. Его жизнь больше ему не принадлежала.

Его избрали три года назад. Вызвали в монастырь на Ионе, где он узнал, что монастыря больше не существовало. Но зато за теми каменными стенами жил секрет Братства. Ему поведали, что он происходит из древнего рода правителей, восходящего к древним кельтским богам, и он должен следовать по стопам отца, защищая человеческий род. Он дал священные обеты, обеты, которые окончательно и бесповоротно изменили его жизнь. Защищать Бога. Сохранять Веру. Оберегать Невинность. Он должен был вести войну не с королями, королевами или кланами, его противником было само зло. Тогда это стало потрясением для него, и все же он почувствовал странное облегчение, словно всегда знал, что однажды его призовут.

Сейчас вся его жизнь имела смысл. Его необычная сила, острый интеллект, милосердие и выносливость неизменно внушали другим благоговейный страх, и он всегда чувствовал себя непохожим даже на своих собственных людей. Он был другим. Его предназначение было определено с момента его рождения.

С благословения аббата, он читал ритуальные страницы, и все больше обретал свои силы. Это были силы, которыми простой смертный никогда не смог бы обладать. Другие способности накапливались более медленно. Он больше не ощущал человеческого временного периода. Хотя клятвы были простыми и откровенными, Кодекс был длинен и подлежал объяснению. Тем не менее, основной принцип Кодекса сводился к тому, что Повелитель не мог пользоваться своими силами, кроме, как только соблюдать обеты.

И это также касалось его сексуальных способностей, которые теперь особенно проявились.

Ему не нужно было смотреть на женщину в своих руках, Малкольм и так знал, что она красива. И чем-то отличалась от тех, кого он прежде брал к себе в постель. Желание быть сверху и двигаться в ней пожирало его. Он мог так легко оседлать ее, скользя медленно и глубоко, доставляя удовольствие им обоим. Он часто бывал возбужден, но его редко полностью удовлетворяли, это было почти проклятие. Очевидно, все Повелители сталкивались с этим. Плотские утехи не являлись запрещенными, да и никакой Повелитель не допустил бы иного. Но существовали и другие удовольствия, недозволенные наслаждения, которые несли зло. Наконец, он взглянул на женщину. Ее всхлипывания почти стихли. Их взгляды встретились.

Ее глаза имели потрясающий зеленый оттенок.

Малкольм настороженно наблюдал за ней. Ее боль затихала, и он видел, что нет причин себя сдерживать. Он обладал терпением в отношении политики, дипломатии и сражений, но только не с женщинами. А собственно, почему он должен терпеть? Он был Маклином и Повелителем, и ему еще никогда не встречалась женщина, не желавшая разделить с ним постель.

А те, которые поначалу колебались, очень легко приводились в состояние восторга.

Малкольм точно почувствовал то мгновение, когда она осознала, что лежит в его объятиях, касается его тела. Он почувствовал ее желание, и ее неожиданное удивление реакцией собственного тела. Это было так непривычно, но она желала его. Эта мысль доставила ему удовольствие.

Ее глаза округлились.

Он улыбнулся, и стал ласкать ее голую руку, успокаивая и обещая еще больше наслаждений. Ему не требовалось отвлекать свое внимание на ночное темное взгорье, он знал, что они одни и в безопасности. Зло несло с собой сильный холод, непохожий на этот северный летний вечер. Опасности рядом не было — пока не было.

— Все хорошо, девушка. — Он наклонился над ней, ощущая, как дрожь сотрясает его тело. Собственное нетерпение заставило его почувствовать себя слишком слабым. — Опасности больше нет, мы здесь одни.

Ее глаза загорелись желанием.

Хотя кровь уже кипела в нем, жар в его чреслах стал невыносим. Он никогда не видел такую высокую женщину, с такими бесконечно длинными ногами. Изгибы ее великолепной фигуры с натренированными мышцами сводили его с ума. Ему захотелось, чтобы эти ноги обвились вокруг его талии — сейчас.

— Девушка, — прошептал он своим самым очаровывающим голосом. Заглянув в ее мысли, он узнал, что она в течение трех лет сохраняла целибат. Теперь он был уверен в страсти, которую получит. Это была сексуально отчаянная женщина, и он не винил ее в этом.

Его рука пробежала вниз по ее руке, он посмотрел на ее еле прикрытую грудь, затем его взгляд опустился ниже. Лишь клочок ткани отделял его от влажного сокровища, которым он скоро овладеет, и которым будет обладать. Она подняла на него мерцающие глаза. Малкольм приблизил руку к краю ее «одежды» и заколебался. Их взгляды встретились, и в его сердце что-то щелкнуло.

— Я рад, — прошептал он, — что ты выжила после прыжка.

Клэр с дрожью вдохнула. Ее рука скользнула между ними по его груди. По ее щеке скатилась новая слеза и она, нетерпеливо ерзая, тихо застонала. Расслышав эти звуковые оттенки, он еще больше возбудился.

Малкольм намеренно передвинулся так, что туника поднялась вверх, освобождая его естество, он провел рукой вниз по ее бедру, а затем вверх, приподнимая лоскут ее одежды. Он прижал ее еще крепче, чтобы она почувствовала его возбуждение, как она на него действует. Она задохнулась от удовольствия.

— Я хочу доставить тебе удовольствие, девушка, если ты позволишь. Разреши мне войти в тебя.

Его рот слегка задевал ее ухо, когда он тихо это говорил. Клэр задыхалась, прижимаясь к его выпуклости, давая ему ответ, которого он ждал. Малкольм закинул ее ногу к себе на талию и как только он сделал это, желание захлестнуло его. Жар прилил к венам и кровь застучала в висках. Он не мог этого больше выносить.

Когда его рука проникла под ее одежду и коснулась ее, она вонзилась ногтями в его плечи и потянулась поцеловать его. Но поцелуи сейчас не имели значения, когда он жаждал ее столь отчаянно и сильно. Он резко вошел в нее и закричал. Ее плоть, влажная и горячая, плотно охватила его, сжав в идеальных тисках. Он задохнулся от неописуемого удовольствия.

Она тоже вскрикнула от восторга.

Это было так хорошо. Мысли его спутались. Ему хотелось увидеть ее экстаз. Растягивая наслаждение, он вошел в нее еще глубже, остановившись лишь на мгновение, чтобы затем с силой вонзится в жаркую плоть. Ликующе улыбаясь, Малкольм погружался в нее снова и снова. Она встречала его дико и отчаянно, так что он чувствовал скрытый голод нескольких лет воздержания. Он знал, что все будет именно так.

— Смотри на меня, девушка.

Она смотрела, стоная и содрогаясь в бесконечном экстазе.

Сознание Малкольма постепенно ускользало. Он нуждался в освобождении. Достигнув кульминации, он утонул в экстазе, крик удовольствия и триумфа вырвался из его горла, и сильное желание поглотило его полностью.

Эта страсть была темной. Демонической. Это было желание взять больше, чем ее тело.

Он знал, что удовольствие могло легко усилиться, лишь от одного глотка ее энергии.

Все его мысли застыли, пока тело продолжало содрогаться.

Ничто не шло в сравнение с экстазом такой мощи.

Он посмотрел на нее, ошеломленная его страстью, она стонала, требуя большего.

Но это запрещено. Он был Повелителем, не демоном. Он поклялся защищать Невинность, а не убивать ее.

Малкольм отстранился от девушки. Прислонившись к дереву, он почувствовал головокружение от долгой кульминации и от осознания, что она заманивала его на отвратительный, дьявольский путь.

— Нет, — попросила она, задыхаясь, с отчаянием потянувшись к нему. Затем откинулась назад и закрыла глаза.

И вот теперь она лежала так тихо, словно была мертва.

Но он не сделал ничего такого, только доставил удовольствие им обоим. Поспешно поднявшись на колени, он взял ее на руки. Он все еще был возбужден, но это не имело значения. Он с трудом мог поверить, что он хотел забрать у нее несколько минут назад. И все еще хотел этого.

— Милая.

Ее глаза затрепетали. Она потеряла сознание от пережитого облегчения. Положив ее голову к себе на грудь, где билось его сердце, он пытался успокоить ее. Девушка была так прекрасна. А вот он не был прекрасен, нисколько. Отвращение вернулось.

Он непозволительно грубо обошелся с женщиной. И несмотря на это, он все еще желал ее, желал заниматься с ней любовью всеми известными способами. Но разве он мог еще раз это себе позволить, когда даже не доверял себе?

И затем он почувствовал холод.

Холод подкрадывался все ближе и ближе, понижая температуру приятного летнего вечера, словно арктический бриз, спустившийся с высочайшей горы. Листья травы, чертополоха и других диких цветов вокруг него замерзали. Малкольм застыл и напрягся, чтобы почувствовать то, что он не видел.

Холод затопил долину.

За ним снова охотились.

* * *

До Клэр начало доходить, что она находилась в руках мужчины, и что ее спешно опустили на землю. Земля была жесткой и холодной. А она сама была слаба, ошеломлена и дезориентирована. Что произошло? Где она?

— Не говори и не двигайся, — приказал мужчина. — Оставайся здесь за валуном, поняла?

Словно издалека Клэр услышала его. Она почувствовала, что ее спина неудобно прижата к какой-то каменистой поверхности, в то время как ногти впились во влажную, холодную грязь. Она изумленно посмотрела на землю, увидев вместо кафельного пола кухни — листья, ветки, грязь и траву. Образы и ощущения беспорядочно восстанавливались в ее мыслях — звезды и агония, ужасная сила, Малкольм и экстаз, его огромная сила. А затем она услышала этот чудовищный боевой клич: «A Bhrogain!»

Она закричала, когда зазвенели вынутые из ножен мечи. Клэр с трудом поднялась на ноги, пошатываясь от слабости. В панике она принялась искать свое оружие, а потом перед ней мелькнул образ Малкольма на кухне, как он откладывает оружие в сторону. Сейчас они были не у нее на кухне. Черт побери! Она была где-то в лесах!

Прислонясь к дереву, она схватилась за кулон на шее, ее сердце замерло от страха. На улице было холодно, но камень обжигал руку. А затем, в нескольких шагах от себя она увидела стоящего к ней спиной Малкольма, он держал в руках палку, заняв оборонительную позицию. Ее взгляд скользнул мимо него, и в ее горле застрял крик.

Перед ним стояла дюжина рыцарей — гигантов, одетых в кольчуги, стальные латы и шлемы. Забрала закрывали их глаза, отчего они выглядели довольно зловеще. Их огромные боевые кони фыркали и пританцовывали, закатывая глаза. С обреченностью Клэр обвела взглядом черный лес, обступивший со всех сторон поляну. За лесом она видела темные тени бескрайних гор. Никогда еще ей не доводилось созерцать такого яркого ночного неба.

Не оборачиваясь, Малкольм бросил ей:

— Иди обратно к камням.

Клэр не двинулась. Неужели он намеривался осадить больше дюжины огромных вооруженных рыцарей в одиночку? У него даже не было щита! И прежде чем она смогла разобраться над тем, что здесь происходит, первые несколько рыцарей начали атаку, громко выкрикивая по-гаэльски свой ужасный боевой клич.

Клэр схватила первый попавшийся камень и подбежала к Малкольму. Он выругался на своем языке, но не посмотрел на нее. Как только первый рыцарь понесся на них галопом с зажатым под рукой копьем, Клэр, не долго думая, бросила в него камень. В этот момент Малкольм бросился вперед. Всадник пригнулся, и камень пролетел мимо, но Малкольм все-таки сбил его с лошади, а затем, воспользовавшись его длинным мечом, отделил голову мужчины от тела, словно это был не человек, а тряпичная кукла. Клэр кинулась назад к дереву и отыскала электрошокер.

Малкольм снова воспользовался своей палкой, и отразив удар противника, сбросил закованного в доспехи воина на землю. Одним сильным движением он пронзил распростертого на земле рыцаря, также немедленно казнив его. Клэр душили рыдания.

Он повернулся лицом к другому воину, отбросив на этот раз палку в сторону. Он завладел мечем и вдруг закричал: «Девушка!»

Но она уже увидела третьего рыцаря, он несся прямо на нее, словно собирался просто затоптать ее. В черном шлеме зияли зловещие глазные прорези. Уверенная в том, что сейчас умрет, Клэр прыгнула вперед, уклоняясь от копья, и направила заряд электрошокера в бок лошади. Громко заржав, лошадь встала на дыбы, в то время как всадник замахнулся на нее своим копьем. Клэр быстро пригнула голову, и воин промахнулся. В тот же миг она почувствовала его дикую ярость.

Бежать уже было поздно. Лошадь снова стала на дыбы и Клэр ринулась к ней. Передние копыта лошади были в воздухе, когда Клэр ударила электрошокером ей в грудь. Конь опрокинулся на спину, подминая под себя бранящегося всадника, а затем животное вскочило и ускакало прочь.

Одетый в кольчугу гигант лежал неподвижно, с нелепо повернутой шеей, очевидно сломанной.

Внезапно почувствовав, что она не одна, девушка развернулась и угрожающе выставила электрошокер перед двумя воинами, подъехавшими к ней сзади. Они заколебались, атаковать ее или нет. Позади них виднелся Малкольм, беспощадно убивающий одного за другим. Несмотря на их преимущество, он определенно держал ситуацию под контролем.

— Девушка, — прорычал он. — Вернись ко мне!

Отличная идея, подумала Клэр, учитывая то, что один из двух рыцарей преграждал ей дорогу. Этот мерзавец самодовольно улыбался, очевидно, предвкушая ее смерть. Он отбросил свое копье в сторону и вытащил из-за пояса стальной жезл со свисающим на цепи зубчатым шаром.

У Клэр задрожали коленки. Он мог легко снести ей этим голову. Этот шар мог разнести ее тело на кусочки. Она должна что-то предпринять, или она умрет.

Клэр рассердилась и шагнула вперед. Зло убило ее кузена и ее мать, и если оно должно убить и ее, то она уничтожит столько этих ублюдков, сколько сможет.

— Черт побери, девушка! — кричал ей Малкольм.

Слишком поздно она поняла, что лишь увеличивала расстояние между ними, но не смела оторвать глаз от воина. Она была уверена, что он смеялся над ней, удерживая свою лошадь вне пределов ее досягаемости.

— Трус, — прошипела она.

Он сказал ей что-то по-гаэльски, и Клэр догадалась, что он потешался над ней.

Его приятель расположился сзади нее, предвкушая представление, или просто хотел подстраховать приятеля, так, на всякий случай. Клэр понимала, что она не сумеет противостоять им обоим. Это была не очень хорошая идея, позволить ему проскользнуть к ней за спину.

— Твою мать, — прошептала Клэр. Она бросилась на противника и ткнула в морду коня электрошокером.

Лошадь заржала и встала на дыбы, а не готовый к такому наездник принялся осаживать коня. Клэр ухватилась за его за ногу, пытаясь стащить воина с седла. Но он был словно приклеен к нему. Клэр читала о том, что седла, которыми пользовались рыцари, были сделаны таким образом, что противнику было очень трудно выбить воина из седла. Она отбросила эту затею. Лошадь, наконец, успокоилась, и всадник принялся усердно раскручивать шар. Осознавая, что ее могут попросту затоптать, Клэр нырнула под лошадь и выбралась с другой стороны, но шар уже летел туда, прямо на нее. Она бросилась на землю, и шар разорвал бедро лошади. Заржав, лошадь снова вскинулась на дыбы. Увидев мелькнувшую в латных пластинах голую коленку всадника, она подскочила к нему и ткнула туда электрошокером.

Он застыл.

Клэр не растерялась. Она еще раз оглушила его в то единственное место, которое могла — в колени. С грохотом он свалился ей прямо в ноги.

Она не успела испытать триумф, он снова поднимался на ноги с шаром и цепью в руках, тогда как ему следовало бы быть без сознания. Клэр не думала дважды. Настолько сильно, насколько смогла, она ударила его ногой в голову, и когда тот откинулся назад, приставила электрошокер к его шее.

На этот раз он вырубился.

А затем она услышала топот. Она развернулась и увидела выпученные глаза лошади, мчавшейся прямо на нее. Клэр быстро кинулась на землю и откатилась в сторону, и лошадь пронеслась мимо. Малкольм снова громко звал ее.

Но когда она вскочила, он уже сражался с другим рыцарем. Клэр увидела, как он до самого плеча рассек руку мужчины. Ее желудок громко выразил свой протест, а когда его голова взлетела в воздух, ее замутило еще больше.

Вдалеке послышался угрожающий топот копыт.

Еще больше воинов, гневно подумала Клэр.

— Девушка, — проревел Малкольм, вскакивая на свободного коня. Он пустил лошадь галопом к ней и протянул руку. Клэр ни секунды не колебалась. Приближалась новая волна всадников, и у нее не было никакого желания оставаться здесь, чтобы выяснять враги они, или друзья. Она протянула ему руку, он поднял и усадил ее сзади, но внезапно осадил коня. Шокированная Клэр увидела, как оставшиеся в живых нападающие, пришпоривая своих лошадей, спасались бегством, в то время как с другой стороны к ним в легком галопе неслась небольшая группа конников.

Она почувствовала, как напряжение отпускает Малкольма.

Она крепко держала его за талию, все еще сжимая драгоценный электрошокер.

— Друзья? — тяжело выдохнула она, начиная дрожать. Ее чуть не вырвало.

— Да, Руари Даб, мой дядя.

Клэр обессилено упала на его спину, сотрясаясь дрожью. Хуже всего было то, что выступили слезы. Она была в таком шоке, что не могла даже думать. Не было ничего лучшего, чем его шерстяной плед под ее щекой, и ничто не могло быть более успокаивающим, чем мускусный запах этого мужчины.

Он соскочил с лошади, повернулся и стянул ее вниз, прямо в свои объятия.

— Ты храбрая девушка. Но мой бог, когда я отдаю приказ, ему следует повиноваться! — Его глаза сверкали серебром.

Она не могла говорить. Теперь она имела представление о том, откуда на его лице шрамы. Клэр покачала головой и, дрожа как лист, прислонилась к его груди.

Его туника была влажной и прилипла к ее щеке. Клэр в ужасе отстранилась, испугавшись, что он ранен и истекает кровью. Их глаза встретились.

— Это не моя, — сказал он нежно, и эта нежность затронула его глаза.

От облегчения у нее подогнулись колени. Он обнял ее, удерживая рядом с собой.

А затем она увидела тела — и части тел — раскиданные вокруг них. Она действительно видела их. И каждый миг той ужасной битвы быстро пронесся у нее в голове. Отпрянув от него, Клэр отбежала на небольшое расстояние и бросилась на землю, ее вырвало. Во имя господа бога, что же происходит?

Средневековый мужчина — рыцари, размахивающие мечами и топорами, — ночное небо, подобного которому она никогда раньше не видела.

Нигде не было ни электрических фонарей, ни телефонных столбов, ни машин, вообще никаких звуков, кроме шелеста листвы на ветру, фырканья лошадей и звяканья удил.

— Девушка. — Его огромная рука легла на ее спину. — Все уже закончилось. У тебя хорошее оружие, и я знаю, ты можешь пользоваться им. Руари и его люди обеспечат нам безопасность.

Клэр снова закрыла глаза, ее снова тошнило, но желудок был уже пуст. Они были не в ее магазине. Она вспомнила, как была брошена огромной силой сквозь стены, мимо звезд, так, словно ее выбросили без парашюта из самолета. Было очень больно.

У нее перехватило дыхание.

Он действительно был настоящим. На поляне лежала дюжина тел, доказывающих это. О, господи.

Он обнял ее. — Я знаю, ты до этого никогда не видела битв. Это пройдет. Постарайся дышать глубоко.

Это пройдет.

Он это уже говорил. Он говорил это так, словно успокаивал ее, но он не успокоил. Наоборот, за этим последовало сильное желание, и следующее, что она вспомнила, было то, что она лежала на спине, а он был внутри нее, немыслимо твердый и очень глубоко, а она кончала.

Клэр не знала, что и думать.

Происходило что-то ужасное.

Сейчас он говорил через плечо по-французски со своим другом. Клэр бегло разговаривала по-французски, но сейчас не слушала их. Она не хотела здесь находиться, и не хотела верить в то, что у них был секс. Она повернулась и ударила его так сильно, как смогла.

Ее звонкий удар пришелся ему по щеке. Он не двинулся с места, но его глаза расширились.

Клэр попятилась от него назад, пока не уперлась спиной в валун.

— Не приближайся ко мне, — предупредила она. — Я не хочу иметь ничего — ничего — общего с тобой.

Она не просила его ни о чем таком, будь он проклят.

Его лицо ничего не выражало, но она видела, что от волнения его грудь опускалась и поднималась быстрее. Она грубо выругалась про себя.

— Девушка, скажи мне свое имя.

— Иди к черту, — закричала она. — Где я?

Его ноздри расширились, а челюсти крепко сжались. Прошел ужасно напряженный момент, прежде чем он ответил, заставляя Клэр пожалеть о том, что она не обругала его вслух.

— Альба. Шотландия, — и добавил: — Морверн.

Он попытался ей улыбнуться, но улыбка вышла прохладной. Он сердился на нее.

— Недалеко от моего дома.

Вся ирония этой ситуации заставила ее нервно рассмеяться. Она должна была прибыть в Данрок к воскресенью, а сейчас была от него лишь в нескольких милях.

— Мы переночуем в замке Кэррик. Пойдем, я знаю, ты устала. — Теперь его тон был осторожным.

Она встряхнула головой, дрожа от холода, хотя ночь снова стала теплой и приятной. Ее зубы стучали, когда она проговорила:

— Мы в твоем времени.

У нее не было в этом никаких сомнений.

Он сохранял невозмутимый вид:

— Да.

Она сглотнула.

— Какое это время?

Когда он не ответил, она завопила:

— Какой год сейчас, твою мать?

Он застыл.

— 1427.

Клэр кивнула:

— Я понимаю. — Она повернулась к нему спиной, обняв себя руками, чувствуя, как ее тело сотрясается, словно в конвульсиях. Ей всегда хотелось верить в путешествия во времени. Были ученые, которые утверждали, что такое возможно, и они использовали различные теории квантовой физики и черные дыры, чтобы объяснить это. Клэр никогда даже не пыталась понять, т. к. данная отрасль науки не была ее коньком. Но она понимала основы: если кто-то двигался быстрее чем скорость света, то он мог попасть в прошлое.

Ни одна из теорий или даже то, о чем она думала или верила в настоящий момент, не имела значения. Каждой частичкой своей сущности, она была уверена, что Малкольм — средневековый лэрд Данрока. Ни одна голливудская студия не смогла бы воссоздать то сражение, которое она видела — и частью которого она была. Она опять почувствовала слабость в коленях. Она была измучена и вымотана. Ей хотелось убежать от этого человека так далеко, как только можно. А еще она боялась.

Последним местом, где она мечтала бы оказаться, была Средневековая Шотландия. Она хотела быть дома, в своей безопасной квартире с ее суперсовременной системой безопасности. Она отдала бы сейчас все что угодно, чтобы очутиться у себя на кухне, и потягивать из бокала маленькими глоточками вино, смотря повторный показ серий «Я люблю Люси» или «Шоу 70-х». Она медленно повернулась, и их взгляды встретились.

— Нам нужно ехать, — решительно сказал он, без какой-либо жалости в глазах. — Зло витает в ночи, девушка. Нам необходимо быть за прочными стенами.

Клэр вздрогнула. К сожалению, она не могла допустить большего. Она приказала себе не думать сейчас о матери, но это было невозможно. С другой стороны, она не хотела никуда с ним идти. Все что она хотела — это очутиться дома.

— Я не предоставляю тебе выбора. Ты идешь со мной. — Сейчас его глаза были неумолимы.

— Отошли меня домой, — резко приказала она.

— Я не могу.

Клэр пристально посмотрела на него, и он ответил ей тем же.

— Ты не можешь — или ты не хочешь? — спросила она.

— Это небезопасно, — ответил он решительно.

Тело Клэр начало сотрясаться от истерического смеха.

— А драться с кучей средневековых рыцарей, вооруженных мечами и топорами, безопасно?

Он помрачнел.

— Я пытался понять тебя, девушка, — прорычал он, — но у меня не осталось больше терпения.

Клэр вспомнила, как он смотрел на нее, как он воспользовался своими сильными ногами, чтобы подмять ее под себя, не спросив даже согласия. «Туда-сюда-обратно», спасибо, мадам. И не имело значения, что это был 15 век, а сама она — современная женщина. Ей захотелось снова обругать его. Но она теперь слишком хорошо все помнила, чтобы рискнуть.

К ним подъехал всадник.

— Может я смогу чем-нибудь вам помочь? Черный Ройс из Кэррика, к вашим услугам, леди.

Посмотрев на него, Клэр содрогнулась. «Черный» Ройс в действительности был блондином, с резкими, но почти идеальными чертами викинга. На вид чуть старше тридцати, он был таким же высоким, как и Малкольм, с широкими плечами и огромными руками. Он был одет подобно тем рыцарям, что напали на них — в кольчугу, которая достигала середины бедер, латы, нарукавники, кольчатые чулки, наколенники и шлем с поднятым вверх забралом. Под рукой он держал опасного вида копье, носил два меча, длинный и короткий, а сверху кольчуги был накинут плед. И невозможно было не задаться вопросом, голый ли он, как и Малкольм, под своей туникой.

Он неторопливо улыбнулся ей, словно прочитал ее мысли и догадался о ее восхищении. Его глаза вспыхнули, когда он спросил:

— Ваше имя, леди?

Она знала, что Малкольм наблюдает за ней. Она украдкой взглянула на него. Он был в ярости — что ее порадовало, так как он, черт его побери, заслужил это. Она не знала, что побудило ее ответить.

— Клэр. Клэр Камден. — ответила она. Клэр заставила свой глупый мозг заработать.

— Мне нужно вернуться обратно в мое время, — продолжила она. — Вы можете помочь?

Казалось, он совсем не был застигнут врасплох ее вопросом.

— Я бы с удовольствием вернул вас домой, но это не моя обязанность.

— Он похитил меня, — возмутилась Клэр. Но она покраснела, когда говорила, потому что начала вспоминать некоторые факты, а именно — как ее сильно ударила по голове Сибилла, а также вторжение того воина, Эйдана.

Малкольм подошел к ней с совершенно мрачным выражением лица.

— Думай как хочешь, — сказал он зло. Затем холодно посмотрел на Ройса и заговорил по-французски. Клэр не удивилась, вспомнив, что большинство благородных людей Англии и Шотландии говорили на языке европейского двора. — Она моя Невинная. Она под моей защитой и это так и останется, пока я не решу иначе.

Клэр притворилась, что ничего не поняла.

— Я понимаю, — мягко ответил Ройс, тоже по-французски. — У нее был шок. Она очень расстроена. Если хочешь, я сопровожу ее обратно в Кэррик. Уверен, к тому времени она уже успокоится.

Улыбка его была беспристрастна.

Малкольм заговорил.

— Я уже взял ее, Ройс, и я не делюсь.

Клэр покраснела и отвернулась так, чтобы ни один из мужчин не смог догадаться о том, что она поняла их. Она была в ярости. Как он посмел рассказать другому мужчине об этом? Но он не хвастался как мальчишка в раздевалке. Неужели они боролись за нее, словно две собаки за кость? Она была ошеломлена, но чего ожидать от пары средневековых мачо-воинов?

Ройс пожал плечами и повернулся к ней. — Малкольм желает защищать вас, леди Клэр. Он сильный и могущественный, а еще он глава клана Гиллиан. Вы в хороших руках.

Саркастический ответ уже готов был сорваться с ее губ. Но она воздержалась от высказывания. Она была шокирована, сердита и напугана, но не была такой глупой, чтобы подумать, что сможет прожить очень долго в Шотландии XV века без кого-либо, кто присматривал бы за ней. Она медленно повернулась лицом к Малкольму, поскольку Ройс ускакал вперед, а его люди построились сзади него в два ряда. — Когда я смогу попасть домой?

— Я не знаю.

— Отлично, — ответила она, все еще дрожа.

Он пожал плечами. Клэр стояла перед ним рядом с человеком, который держал двух лошадей, взятых у погибших. Он помедлил, беря узду серой лошади.

— Ты умеешь ездить верхом?

— Я выросла на ферме, — выразительно произнесла Клэр. Она не ездила верхом уже несколько лет, а лошади, на которых она каталась, были рабочими, плуговыми лошадьми, а не боевыми конями. Но после событий этого вечера, езда на огромном, тяжело дышащем животном, казалась ей парой пустяков.

Как же это могло с ней произойти? И что она собиралась делать? Ее охватило отчаяние. А что если она не сможет вернуться обратно?

Большая, мозолистая рука опустилась ей на плечо.

Клэр медленно повернулось, внутри затрепетало знакомое чувство волнения. Он был сильным и сексуальным, а ей вовсе не хотелось воспринимать его как мужчину. Но она воспринимала, особенно после того короткого эпизода, в котором они, к несчастью, приняли участие.

Как она могла решиться на это?

Он убрал руку и, развязав свой плед, ловко обернув его вокруг нее. Каждое случайное его прикосновение заставляло учащаться дыхание. Он плотно закрепил плед у ее шеи, где неистово бился пульс, противореча ее намерениям быть к нему равнодушной, и притворяться, что она не хочет его. Его руки замерли там, и он обратил на нее взгляд.

Сердце Клэр екнуло от жара его глаз. Очень, очень живо она вспомнила его ширину, длину, твердость и силу. Желание заставило ее почувствовать себя слабой.

Самодовольно и удовлетворенно улыбаясь, он опустил руки и наклонился к лошади.

Клэр села на лошадь, его плед укрыл ее бедра от любопытных взглядов.