Темный Луч. Часть 5

— Елена, борись. Ты так не умрешь! — закричал я, чувствуя себя беспомощным. Я выкрикивал заклинания. Гельмут даже пытался, но им требовалось время, чтобы поработать. Времени у нас не было.

Я снова попытался разрушить стену, но безуспешно. Даже трещинки не было.

Один из нас должен был умереть… Нет, нет, это не должна быть Елена. Я снова ударил в стену молнией, и она отразилась от стены и погасла.

Она сдалась, и слезы потекли по моим щекам.

— Сражайся, Елена, сражайся!

Она склонила голову, и он обнажил свой меч.

— Елена! — закричал я. — Это не Гельмут. Это Горан! Сражайся!

— Блейк, успокойся. Она тебя не слышит, — сказал Гельмут, и в его глазах заблестели слезы.

— Ты должен был сказать ей! — Я закричал на Гельмута.

Горан обнажил меч.

— Неееет! — закричал я, когда Горан поднял свое оружие, готовый к удару. Я мог бы поклясться, что на лестнице стоял Гельмут. Он действительно знал обо всем, что мы планировали.

Я не мог смотреть на то, как он собирался убить ее. Я отвернулся, когда плакал, слезы катились по моим щекам, и все ахнули.

— Ты ведь не Гельмут, не так ли? — прокричала она.

— Она знает, — сказал Эмануэль и рассмеялся от облегчения.

— Она догадалась об этом, Блейк. Она знает.

Я обернулся и увидел, что они кружат друг вокруг друга.

— О чем ты там болтаешь? Конечно, я — Гельмут.

— Нет. — Она покачала головой. — Гельмут никогда не произносил имя Маргарет с такой ненавистью. Кто ты такой?

Я сдержал крик облегчения и положил руки на стену, просто прислонившись к ней.

— Она поняла это, Блейк.

— Ответь мне, — закричала она.

Я поднял взгляд, чтобы посмотреть на них.

Горан засмеялся и запрыгал на одном месте.

— Ответь мне, — передразнил он ее оживленным голосом.

— Горан, — прошептала она.

— Та-ак, — снова пошутил он и рассмеялся.

Он поклонился, не отрывая взгляда от принцессы.

— Елена. — Его губы изогнулись в хитрой улыбке, присущей только ему. — Так приятно с тобой познакомиться.

— Ты знал, что мы придем сегодня, не так ли?

— Тебе следовало послушать Джерри. Или это был Малик? Нет, это был Пол. — Он усмехнулся.

— Он мертв, а я не слушаю мертвых трусов. А теперь ответь мне, — прошипела она.

— Да, я знал, что ты придешь. У меня были свои информаторы, и я долго ждал этого боя.

— Почему ты просто не воспользовался кровью моего отца, чтобы выбраться?

Он прикусил губу и улыбнулся.

— Нет. — В ее глазах заблестели слезы, и они также скатились у меня.

— Ты ублюдок, — закричал Гельмут и заплакал.

Альберт был мертв.

— Это тактика, Блейк. Он не знал о крови, — сказал Эмануэль. — Залезай туда.

— Как? — накричал я на него. Я был рад, что она поняла, что это был Горан, но она все еще была заперта внутри волшебного пузыря.

Елена закричала и бросилась на него.

— Она не победит в гневе, — прошипел Эмануэль.

Давай, успокойся. Я учил тебя не драться в гневе. Разозли Горана, Елена.

Она остановилась и тяжело задышала.

— Значит, ты готов подвергнуть опасности жизни миллионов невинных людей только для того, чтобы развязать свою дурацкую войну?

— Я полагаю, быть запертым в Итане на… Сколько тебе сейчас лет… девятнадцать, двадцать? Это не имеет значения. Долгое время так с тобой поступает! — прокричал он последнюю часть.

— Нет, это была вина твоего дракона за то, что он дал тебе слишком много своей Сущности.

— Она ни хрена мне не сказала! — взревел Горан.

— Да, разозли его, — пробормотал я себе под нос.

— Ты научил ее? — спросил Эмануэль.

— С ней все будет в порядке. Как мне разрушить это гребаное заклятие? — накричал я на Гельмута.

Горан снова попытался спровоцировать Елену, но она сохранила свою позу.

— Ты этого не сделаешь, но это здание, Блейк. Обычно твой лучший выбор — снаружи.

Я понял, о чем он говорил. Мне нужна была моя драконья форма, и стена замка должна была рухнуть.

Я в последний раз взглянул на Елену.

— Да, и теперь я знаю, почему она не хотела, — поддразнила его Елена. — Я бы тоже не стала. Она знала, что на самом деле было в твоем сердце. Ты был злом еще до того, как получил Сущность.

Он насмехался над ней, скривив лицо и покачав головой.

— Похоже, у нас настоящий всезнайка.

Я улыбнулся. Это моя девочка.

Я подбежал так быстро, как только мог, к ближайшему окну и выпрыгнул из него.

Я полетел к передней части замка, туда, где были Горан и Елена.

Рынок был объят пламенем, и я мог видеть поле битвы на улицах.

Лианы так и не расступились. Предполагалось, что к этому времени они уже должны разлететься на куски.

Эмануэль показал свой огонь из окна, и я прицелился в нескольких футах перед ним.

Я выдохнул свой гром, и он отразился от здания. Стены треснули, но ничего не произошло.

Я почувствовал, как заклинание вибрирует от стен, и снова пустил молнию.

Снова грохот, но на этом все.

— Черт, — взревел я и врезался в стену всем телом.

Она задрожала, и куски стены посыпались вниз, но магия сохранила стену нетронутой.

Я снова влетел в стену. Я бы, блядь, делал это до тех пор, пока все не рухнуло бы.

Я взревел, надеясь, что вибрация моего голоса сорвет стену, но это чертово магическое заклинание удерживало ее на месте.

Я несколько раз врезался в нее. Ты нужен Елене. Сломай стену.

Я сильно ударился о кирпичи и провалился внутрь.

Я увидел большую черную дыру по другую сторону стены и Горана, смотрящего на кого-то сверху вниз. Крики Елены эхом отражались от стен.

— Нет, — взревел я, и он оглянулся через плечо и убежал с моего пути.

Я протиснулся в дыру, и из стены вылетело еще больше кирпичей. Я нырнул в чернильную яму.

Я мог видеть белый костюм Елены, когда она падала, размахивая руками и ногами — еще больше магии. Я потянулся лапой к ее телу. Мой коготь зацепился за ее костюм.

Я притянул ее к себе, сжал в лапе и прижал к груди.

— Держись, — прорычал я и принял удар на себя, когда мы столкнулись с землей.

Все мое тело пронзило, когда чешуя загорелась.

Металл вонзился в мягкое место на торсе. Я зарычал, когда что-то пронзило мою кожу.

Мы продолжали падать, и что-то большое сильно ударило меня по голове.

Я пытался удержаться в сознанию, но тьма победила, и тогда все вокруг меня померкло.

Я разжал лапу, в которой держал Елену, и это было последнее, что я помнил.

— 22~

АЙЗЕК

Мы все долго ждали. Сквозь тяжелые тучи сверкали звезды. Забавно, что война всегда велась, когда небо было затянуто серыми тучами, будто вселенная знала, что разрушение близко, и не хотела, чтобы солнце или луна были свидетелями этого.

Мы наблюдали за лианами издалека.

Один лорд из ополчения короля Гельмута наблюдал за ними в бинокль. С их улучшенным зрением оборотням и драконам не требовался бинокль. Мы видели каждую мурашку, каждую дрожь, которая пробегала.

Мое сердце подпрыгивало от волнения.

Это не только поддерживало мою жизнь. Также был адреналин.

Затем прогремел первый взрыв. Это были пакетики со всей смесью крови Елены. Лианы вздрогнули, но не более того. Второго взрыва так и не последовало.

— Что случилось? Почему бомбы не взорвались? — закричал кто-то, и еще больше людей высказали свои опасения.

— Они не смогут выиграть эту войну без нас.

Он был прав. Они не могли. На другой стороне было недостаточно войск, чтобы выиграть эту войну в одиночку. Блейк дал мне конкретные инструкции убедиться, что Саманта выйдет из этого живой. Это было все, что он хотел от меня, и теперь я даже не мог пробраться сквозь лианы.

— Просто подожди. Это сработает, — ответил лорд. Я никогда не мог запомнить их имен.

Призрачная фигура моего отца шагнула вперед.

— Эта бомба уже должна была взорваться. Сэр Роберт позаботился об этом. Что-то не так.

Охватила паника. Еще больше людей закричали одновременно.

Табита шагнула ко мне. Она была меньше моей орлиной фигуры.

— Это реально?

— Что? — спросил я, не понимая, о чем сейчас болтает эта сумасшедшая цыпочка.

— Дент. Это реально?

Я вздохнул. Табите действительно следовало бы расставить приоритеты, но я поддакнул ей.

— Блейк не объяснил, что это было, но он сказал мне, что это не заклинание и это реально. Это надежно, Табита. Он счастлив.

— Пожалуйста, проследи, чтобы он оставался таким.

— Почему ты говоришь мне…

Она не дала мне закончить мой вопрос и шагнула через океан воинов с Питером на спине. Каков бы ни был их план, Питер уже был в курсе дела и похлопал ее по белой шее.

— Сделай это, — прошептал он.

Сделай что?

Она повернула голову и посмотрела на меня в последний раз.

— Никогда не позволяй ему прекращать играть, Айзек. Скажи ему, что я всегда буду любить его.

Подожди, что?

Она взлетела со скоростью света, полетела к Лианам и подняла одну из ближайших бочек с прикрепленными к ней бомбами. Это были те, что должны взорваться последними. Питер орудовал своим морозом.

Они исчезли в зарослях лиан. Лианы были все так же смертоносны, как и всегда, они медлили в своих действиях из-за формулы, но по крику Табиты мы все поняли, что у них ничего не получилось.

Мы все уставились на них в полном шоке. О чем только думала Табита? Я склонил голову.

Затем пришла дрожь. Земля содрогнулась, простая вибрация, а затем взрыв пронзил всех нас насквозь.

Некоторые солдаты потеряли равновесие и упали. Некоторые из меньших оборотней тоже потеряли равновесие. Самые крупные из них, такие как мой отец и я, а также драконы, устояли.

Я в шоке наблюдал, как части Лиан падали на землю, но их жертвы было недостаточно. Я хотел пойти следующим, но отец и несколько его людей остановили меня.

— Ты последний в своем роде. Пожалуйста, сынок, — взмолился он, и краем глаза я заметил, как еще восемь драконов поднялись в воздух вместе со своими всадниками, атакуя Лианы. Все они подхватили бочки и разлетелись в разные стороны. Они исчезли в лианах, которые были настороже. Затем воздух наполнился новыми криками, а через несколько секунд раздались новые взрывы. На этот раз они были громче, сильнее, и мне казалось, что мне вот-вот переломает кости, но мы были далеко от опасности.

Когда пыль осела, мы все посмотрели вверх и услышали громкий треск ломающихся, умирающих лиан, и они с грохотом упали на землю.

— Сработало! — закричал кто-то неподалеку. Это был неподходящий момент. Девять драконов и их всадники пожертвовали своими жизнями из-за действий одной храброй драконицы и ее всадника. Они были слишком молоды.

Она была Снежным Драконом, трусихой, которая сегодня погибла как храбрый герой, потому что Табита любила другого, которого никогда не будет ее, и она не могла с этим жить. Я позабочусь о том, чтобы все помнили о ее жертве.

Я взлетел со всей скоростью, которой обладал, и бросился к Лианам. Остальные последовали. Крики, рычание, звериное уханье и другие звуки наполнили воздух, когда мы проходили мимо лиан.

Другая сторона превратилась в леса. Мы все оглянулись вокруг, когда они разрушили так много частей Итана. Целая деревня оборотней была потеряна.

Мы пригибались и ныряли, а лианы все еще падали на землю, словно тысяча гигантских бобовых стеблей, сваленных в одну кучу.

Многие Драконианцы пускали заклинания, и некоторые части лиан исчезали, прежде чем коснуться земли. Теперь я догадался, что они были мертвы. Магия воздействовала на них.

Ночное небо убило день Итана, которым владел Горан. Ярко сияли звезды. Воцарился еще больший хаос, когда люди забегали вокруг, крича, убивая и грабя.

Ночь начала эту войну, и ночь должна была ее закончить — так сказал король Гельмут.

Отец отдавал приказы прямо за моей спиной, и несколько воздушных драконов остались позади, чтобы помочь утихомирить хаос под нами.

У нас был суверенный приказ — найти короля и убедиться, что Сэмми в безопасности.

Виверны появились из ниоткуда. Пришло время сделать то, для чего я был создан, — убить врага.

БЛЕЙК

Приглушенные крики эхом отдавались у меня в ушах.

Мне показалось, что я снова погрузился в тот темный омут небытия, но затем боль пронзила мое тело. Я и пикнуть не успел. Честно говоря, я не мог, так как еще не проснулся.

Кто-то кашлянул. Это был глубокий кашель, исходивший из легких и хриплый.

— Давай, Елена, ты можешь это сделать!

Проснись!

И сразу же все вернулось на круги своя. Боль была в двадцать гребаных раз сильнее, и мое тело пело от способности к исцелению, работающей сверхурочно.

Боль пронзила череп, и я застонал.

— Блейк! — Елена что-то проворчала. — Проснись, — взмолилась она.

Я снова хмыкнул и заставил себя открыть глаза. Я нигде не мог разглядеть Елену, и мое ночное зрение сработало.

Ее нигде не было видно, и меня охватила паника.

— Елена! — зарычал я.

— Сюда, но будь осторожен, пожалуйста. Все это место скоро обрушится. Тебе нужно измениться обратно, — сказала Елена.

Я сосредоточился так сильно, как только мог, и конечности заставили себя вернуться в человеческую форму. Боль была невыносимой.

— Ублюдок! — закричал я.

— Что? — Ее голос дрогнул.

Из моего туловища торчал огромный металлический шип. Я сделал несколько глубоких вдохов.

— Ты в порядке? — Я не заботился о себе.

— Я буду жить, а ты?

— Просто дай мне пару минут, — снова проворчал я, а затем вытащил кусок металла из туловища. Я прикусил руку, чтобы подавить крик, и бросил металл на землю.

Я почувствовал себя лучше в ту же секунду, как выбросил его.

Я уже выздоравливал.

— Что это было? — прокричала она.

Я не ответил, пытаясь отдышаться — дротики. Я нащупал дротики, и все они сломались при падении. Неоновые палочки были все еще целы.

Слезы навернулись у меня на глаза. Это было безнадежное дело. Без дротиков мне придется столкнуться с его силой, и я, вероятно, погибну.

— Блейк!

— Жить буду, — наконец ответил я, тяжело дыша.

Я встал и понял, что Елена увидела. Если бы мы оба были здоровы, мы могли бы легко победить этого сукина сына, и Горан это знал. Вот почему он сделал то, что сделал, чтобы немного нас подставить. Встретиться лицом к лицу наполовину сломленными с чудовищем.

Без недостающего ингредиента и дротиков мы погибнем.

Я наклонился и заглянул за край.

Она была прямо там. Я должен был добраться до нее.

— Ты в порядке?

Она подняла голову, но я не думал, что она могла меня видеть. Было слишком темно. Я использовал свое пламя, и оно заплясало на ладони.

Она прищурилась, кивнула и зашлась в подобающем случаю хриплом кашле. Мне не понравилось, как это прозвучало. Он исходил из глубины ее легких.

Она сплюнула кровью, и я соскользнул к ней по обломкам.

— Елена. — Это не входило в наши планы.

Она подняла голову.

— Будет чудом, если мы выберемся из этого живыми.

Я нежно обнял ее и погладил по спине. Я достал неоновую палочку и встряхнул ее, прежде чем сломать.

Окружающее пространство озарилось ярким неоновым цветом.

— Что это? — Она посмотрела вниз, на мой живот, где кровь окрасила мой костюм в малиновый цвет.

— Ничего страшного. Нам нужно выбираться отсюда. И как можно скорее.

— Показывай дорогу. — Ее голос звучал хрипло.

— Я не могу. Если я изменюсь, все рухнет.

— Это может быть нашим единственным выходом, Блейк. — У нее был усталый голос, и когда я посмотрел на нее, она выглядела сонной.

Я поймал ее как раз вовремя.

— Нет, нет, нет. Ты останешься со мной! — Я несколько раз похлопал ее по лицу. — Оставайся со мной, — приказал я. Ей нужно было исцелиться.

Она распахнула глаза, и я выдохнул с облегчением. Я не стал больше терять времени и положил руку ей на легкие. Вероятно, она истекала кровью изнутри. Она не успеет обратиться к врачу вовремя. Я был ее единственной надеждой.

Я притянул ее к себе, желая, чтобы моя способность исцелила ее.

Мои губы задержались на ее голове.

— Просто не закрывай глаза. Это все, что тебе нужно делать, и продолжать дышать. Я вытащу нас.

Я чувствовал, как моя способность прожигает ее тело насквозь. Это опустошило меня как сумасшедшего. Но если кто-то из нас и собирался выбраться отсюда, то это была она. Меня больше не волновала моя жизнь.

— Просто оставайся со мной, — продолжал шептать я.

Хрипы в ее дыхании затихли, затем исчезли, и она тихо рассмеялась — музыка для моих ушей.

Тихий кудахчущий звук от чего-то большого пронесся сквозь меня. Мы оба превратились в статуи, просто уставившись в темноту впереди.

— Что такое…

— Тсс, — сказал я.

Я чувствовал его запах. Это был Саадедин.

Я не мог припомнить, чтобы подземелье было таким большим, но опять же, Горан был магом. Вероятно, он использовал заклинание манипулирования измерениями, чтобы увеличить его для размещения Саадедина.

Я медленно встал и схватил Елену за руку. Моя хватка была крепкой, и я поднял ее.

Она слегка хмыкнула, и я заметил только ремень на ее ноге.

Горан серьезно подшутил над ней.

— Ладно, я был неправ. Тебе нужно сделать немного больше, чем просто держать глаза открытыми. Нам нужно убираться отсюда. — Я огляделся в тупике. Подъем был слишком высоким, и я не мог трансформироваться. Я даже не мог попытаться в своей человеческой форме доставить нас туда.

Елена посмотрела на меня и быстро кивнула.

— Что…

Она остановилась, так как знала, что издало этот звук.

Я крепко прижал ее к себе. Исцеление Елены потребовало много энергии, чтобы я мог исцелись себя.

Я глубоко вздохнул, а затем обнял ее за талию, чтобы она могла опереться на меня.

Мы двигались без неонового света, потому что это выдало бы нас.

Я начал произносить заклинание, которое помогло бы Елене видеть в темноте, и мое зрение затуманилось.

— Нет. — Она прижала пальцы к моим губам, когда я все еще произносил эти слова. — Тебе нужно все. Я доверяю тебе. Просто вытащи нас отсюда.

Ко мне вернулось зрение, и я пошел впереди, быстро двигаясь вперед.

Я увидел очертания тела Саадедина, скользящего, как змея, в нескольких ярдах от нас.

Я втолкнул ее в узкое отверстие и продвинулся глубже в щель, пока не осталось места для дальнейшего продвижения.

Она крепко прижималась ко мне, и стук ее сердца отдавался у меня в ушах. Это вывело меня из себя. Мое дыхание было поверхностным, едва слышным, чего, как я думал, никогда не будет возможно.

Кудахтанье приблизилось, и похожее на чихание дыхание задержалось прямо у нашего укрытия. Елена спрятала голову у меня на груди, глядя в другую сторону.

Я крепко держал ее и прикрывал своим щитом.

Кудахтанье было совсем рядом с нами, потом оно исчезло.

Ублюдок не двигался, всегда оставаясь поблизости, и любое резкое движение заставило бы Саадедина отползти назад.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он двинулся дальше. Я опустил щит, так как был слишком слаб, чтобы поддерживать его дальше.

Как, черт возьми, мы собирались его победить?

Камни упали на то место, где мы были раньше.

Я двинулся первым, медленно, и попытался разглядеть, где находится Саадедин. Если бы мы могли выбраться из трещины, вернуться в безопасное место.

Упало еще больше валунов. Это прозвучало с того места, где я потерял сознание.

Наконец он двинулся в противоположном направлении, и я крепко схватил Елену за руку. Мы должны были выбраться из этого укрытия, дальше, в одно из других мест, о существовании которых я знал.

Я повернул налево, на достаточно широкий выступ, и увидел вход в дыру в стене.

Это было что-то вроде пещеры.

Мы повернули направо на выступе и снова двинулись к пещере.

Здесь было так много валунов. Падение было не таким уж большим, но в нашем состоянии это будет больнее, чем обычно.

Я вошел в пещеру и зашел так глубоко, как только смог.

Я толкнул Елену вниз, чтобы она немного посидела. Чтобы восстановить наши силы.

Я обхватил пальцами еще одну неоновую палочку и сильно встряхнул ее, прежде чем сломать.

Она осветила пещеру, чтобы Елена могла видеть.

Я подполз к ней.

— Дай мне посмотреть на твою ногу. — Она завязала свой пояс выше раны. Я осторожно прикоснулся к ней, затем оторвал часть ее штанов, прикрывавшую рану. Она вздрогнула. — Я могу сделать рану лучше, но не знаю, смогу ли полностью ее исцелить.

— Просто подожди. Сделай пару вдохов, пожалуйста. Посиди со мной, — попросила Елена, и я подчинился.

Я спиной врезался в стену и шумно выдохнул.

Я раскрыл объятия и снова притянул ее к себе.

— Это было то, о чем я подумала?

— Да, твой отец был прав. Нам не следовало приходить.

— Что ж, теперь уже слишком поздно. Мы должны убираться отсюда.

— Обязательно, — сказал я и нежно поцеловал ее в губы. — Обещаю, мы выберемся отсюда.

Она устало улыбнулась и посмотрела на меня.

— Что?

— Это не мы, не так ли?

Наконец-то до нее дошло.

— Елена, не надо.

— Было глупо заставлять всех нас поверить в это, Блейк. Мы могли бы поискать еще.

Я тихо хихикнул.

— Тогда что? Провести, возможно, нашу последнюю ночь на земле, просматривая новые книги? Нет, мы искали. Этого не было ни в одной книге.

— Ты этого не знаешь.

— Я искал, группа искала, все, кто знал об этом, искали, Елена. Мы не нашли. Ты не умрешь, я обещаю.

— Ты не можешь драться с ним в таком состоянии. Я едва могу стоять на ногах. — Ее голос дрогнул.

— Ты не умрешь, — прошипел я.

— Ты что прощаешься? И ты тоже не умрешь! — прошептала она. — Я не буду жить в этом мире без тебя.

Улыбка тронула уголки моих губ.

— Это не смешно.

— Знаю, просто я думала, что ничего из этого на самом деле не сбудется.

— О чем ты сейчас говоришь?

— Теперь ты знаешь, что я чувствую.

— Ты не можешь умереть. Я серьезно.

— И ты тоже не можешь, так что мы просто должны сделать это, мы оба.

Ее взгляд снова скользнул вниз по моему торсу.

— Разве ты не можешь исцелиться?

— Это так не работает. Это должно исходить изнутри, а прямо сейчас ничего не происходит. — Раздалось тихое жужжание, но недостаточное для заживления.

— Эй, перестань волноваться. Со мной все будет в порядке. — Я увидел выражение лица Елены. — А теперь давай посмотрим на твою ногу, пока он не вернулся.

— Что заставляет тебя думать, что это он?

— Тестостерон, который он выделяет. Это что-то вроде «не мочись на мои метки, иначе умрешь».

Усталый смешок сорвался с губ Елены.

Я положил руку ей на ногу, и она вся напряглась от боли.

— Я знаю, это больно, но станет лучше, — выдохнул я.

Мои способности работали из рук вон плохо. Это было немного, но поможет Елене почувствовать себя лучше.

— Блейк, прекрати.

— Нет.

— Прекрати. Дело не в этом. — Она нежно коснулась моей челюсти. — Ты будешь становиться слабее, и мы не знаем, что ждет нас впереди. Пожалуйста. Со мной все будет в порядке.

Я просто смотрел на нее.

— Тебе лучше остаться в живых, — сказал я и развязал пояс, затягивая его потуже.

Я снова прислонился спиной к валуну, а она лежала, положив голову мне на колени.

Она закрыла глаза.

— Не закрывай глаза, — приказал я, и они распахнулись. Елена посмотрела на меня. — Мы сделаем это. Я…

Кудахтающий звук раздался совсем близко. Елена вздрогнула, когда я прополз мимо нее, чтобы выключить неоновый свет.

Коготь вонзился мне в ногу и вытащил меня из пещеры.

Он был так быстр, что моя скорость даже не могла сравниться с его.

Я закричал, когда его коготь сильнее вонзился в мою плоть.

Елена найдет выход, пока будет дышать. Я не мог просить о большем.

— 23~

Я преобразился во время мучительной боли.

Я ударил его задней лапой по телу, и он выпустил мое бедро из когтей.

Я выдохнул кислотный шар, и он вздрогнул. Я использовал всю скорость, которая у меня была, чтобы убежать от него.

Зубы вонзились в мой хвост, и какая-то сила отбросила меня спиной в стену. По пещере прокатился грохот, и на землю посыпались мелкие камешки.

Его челюсти щелкнули в мою сторону, и я откатился в сторону, пнув его задними лапами и выпустив туман.

Ничто не влияло на этого ублюдка, но отвлекало его.

Я зарычал. Саадедин зарычал громче.

Он схватил меня за крыло. Густая гроздь усиков была ближе всего, и я зубами ухватил несколько из них.

Я дергал всем, что у меня было.

Он издал еще несколько воплей, но снова одержал верх. Я выстрелил в него своим розовым пламенем прежде, чем он успел отшвырнуть меня к стене.

Он отпустил меня, чтобы защититься.

Я наблюдал, как мой огонь отскакивал от него, будто это было ничто.

Горан серьезно поработал над тем, чтобы сделать его неуязвимым.

Зверь застал меня врасплох и снова держал в своих когтях. Он швырнул меня к другой стене, и я врезался в валуны.

Он был неумолим и пришел за мной, когда я лежал на полу.

Я выпустил еще больше огня, и тогда он выпустил немного своего.

Я едва выкатился из-под его киля.

Он продолжал выдыхать пламя, а я продолжал уворачиваться от него.

Саадедин был не таким большим, как в видениях Елены, но он был больше меня. Его змееподобное тело было чисто белого цвета, с желтыми и черными полосами, расходящимися по нижней части спины.

У него были огромные ноги и крошечные крылышки.

Я нашел его недостаток. Его крылья были не такими большими и сильными, как у меня.

Мы снова набросились друг на друга. Я пытался отвлечь этого сукина сына, вызвать у него головокружение, но Мейерс был прав. Он был слишком умен и понял, что я делаю. Он снова набросился на меня.

Я продолжал уворачиваться от его зубов, а потом зарычал, когда он укусил меня за хвост и одним быстрым движением повалил на землю.

Я заскользил по полу и ударился о стену. Удар высвободил мою человеческую форму, и чешуя исчезла. Я уже давно не чувствовал себя таким опустошенным.

— Неееет! — завопила Елена.

Я чувствовал, как она вытягивала из меня все свои способности.

Первым выпал снег. Она закричала, а потом я почувствовал, как она достала розовый поцелуй.

Он был таким мощным в ее руках, поскольку это были ее способности.

Я скользнул обратно в темноту, когда пещера загрохотала.

Я даже не мог открыть глаза, чтобы посмотреть, что, черт возьми, происходит.

Чья-то рука непрерывно шлепала меня по щеке.

— Нет, нет, нет. Просыпайся. Не закрывай глаза, — вопил голос Елены. — Проснись, Блейк! — Она скомандовала, и сразу же все вернулось на круги своя.

Где мы были, с чем боролись.

Сейчас было не время отключаться.

Я встал и толкнул ее себе за спину.

— Где он? — спросил я.

— Думаю, он мертв. Я наградила его розовым поцелуем.

Я снова посмотрел на нее.

— Мой огонь ему ничего не делает.

— Ну, он рухнул где-то с другой стороны.

Я ущипнул себя за нос указательным и большим пальцами.

— Не надо, — сказала Елена. — Я знаю, о чем ты думаешь. Он рухнул. Давай просто уберемся отсюда к чертовой матери.

— Тогда что? Мы не можем его сдержать. Он должен умереть.

— Как? Скажи мне, как, и я помогу тебе, — она замахала руками, — но мы не знаем, как убить эту тварь! — Прежде чем я успел ответить, подземелье наполнилось рычанием и хрюканьем. Было слишком поздно.

— Просто оставайся здесь, — сказал я и яростно впился губами в губы Елены, не желая думать, что это может быть нашим последним поцелуем. Поцелуй прервался, и я снова изменился.

— Не умирай, пожалуйста, — взмолилась она.

Я отдал этому все, что у меня было. Я старался отвлекать его так долго, как только мог. Пытался найти его слабое место, которым могло быть только его тело, и пригибался и нырял, когда видел свои шансы подобраться поближе к его животу.

Он великодушно защищался, вероятно зная, что это его слабое место. Поэтому я сражался упорнее, нанося ответный удар, не выказывая страха.

Я попытался вцепиться в него когтями, но он был скользким, как улитка, и я не мог зацепить плоть, чтобы разорвать на части. Мои когти только скребли с него чешую.

Мне пришлось наблюдать за тем, как много частей тела прикреплено к этому сукиному сыну. Если это был не его хвост, то его змееподобные отростки, которые обвивались от каждой моей попытки, отталкивая меня от него.

Тем не менее, я не сдавался и снова нырял, целясь в крыло или усик.

Он схватил меня и снова швырнул об стену.

Чего будет стоить его смерть?

Елена использовала молнию, пока я пытался собраться с силами. Затем она выпустила хлор, но он просто чихнул и стряхнул его, будто это было перышко, щекочущее ему нос.

Я подкрался к нему, пока Елена отвлекала его спереди, и крепко ухватил за усики. Я тряс и тянул до тех пор, пока они не оторвались от его головы.

Он зарычал и снова заскрежетал на меня зубами.

Елена столкнулась с его хвостом и упала на валуны.

Она не встала, но я не мог добраться до нее, так как он сосредоточил свое внимание на мне.

Я зарычал и позвал ее по имени. Ей пришлось встать.

Мы оба высвободили свой огонь. Я увернулся от пламени Саадедина, в то время как мое просто скатилось с него.

Я использовал молнию, кислоту, все, что могло навредить этому сукиному сыну.

Это заставило его отступить, но когда он вонзал в меня свои зубы, снова и снова. Я визжал.

Наконец я услышал голос Елены, выкрикивающей команду своим топорам вернуться к ней.

Она прокричала это снова, громче, пока я изо всех сил старался увернуться от этого придурка.

Я был истощен и мог рухнуть в любую минуту. Тем не менее, я использовал всю силу воли, чтобы не отвлекаться, продолжать концентрироваться и искать эту возможность.

Я взревел, когда он крепко вцепился в мое крыло.

Я чувствовал, как он разрывает и тянет его. Мое плечо ныло от боли, и потекли слезы.

Я взвизгнул.

— Нет, — Елена кричала и визжала, команда ее топорам вернуться стала громче.

Я зарычал и плюнул кислотой в глаза Саадедину, когда он отпустил мое крыло. Он оттолкнул меня от себя и рухнул на пол.

Один из топоров Елены, измазанный кровью, пролетел мимо меня и упал в паре метров от меня.

Почему он был измазан кровью?

Недостающим ингредиентом была не ее кровь. Мы говорили об этом снова и снова.

Елена.

Саадедин зарычал, когда двойник топора с силой вонзился в его тело.

Это имитировало смех Гельмута, нет, Горана. Он был в темнице. Оглушительный взрыв снаружи заставил яму завибрировать, и я потерял равновесие как раз в тот момент, когда был занят тем, что пробирался к источнику голоса. Стены были разрушены взрывом снаружи. Свет просачивался сквозь них, и я был недостаточно близко к Елене, чтобы спасти ее от каких-либо камней. Драконы и их всадники выкрикивали команды. Это был хороший знак, и ни один камень не попал в меня. Мы сделали это.

— Не надо! — закричал мой отец. Он был невменяем, и я видел, как Саадедин превратился в того человека, которым он был раньше.

Мой отец преобразился и побежал в его направлении. Что, черт возьми, он пытался сделать?

Он выплеснул свою кислоту, и я подумал, что это немного перебор. Когда я увидел, как сжигаются валуны, и он стал двигаться быстрее, все обрело смысл. Если они хотели, чтобы Саадедин был хорошим, то ужасный хозяин, самый худший, должен был быть принесен в жертву, чтобы стать Саадедином. Если им нужен был злой Саадедин, в жертву должен был быть принесен кто-то чистый. Саадедином был король Альберт. Горан солгал. Он все еще был жив.

Елена.

Я встал и посмотрел на нее.

Я нашел ее лежащей на животе лицом к отцу.

— Папа. — Она была все еще жива, и тогда я увидел это. Два копья торчали у нее из спины.

— Нееет! — закричал я и побежал к ней так быстро, как только мог. Я упал на колени и, не задумываясь, выдернул их из ее тела. Я поднял ее и развернул лицом к себе.

— Держи глаза открытыми, Елена. Это все, что тебе нужно делать! — закричал я, влепляя ей пощечину. Она их не открывала. — Помогите! Позовите Констанс!

Эмануэль снова превратился в человека и бросился ко мне.

— Констанс не успеет, Блейк, — сказал он и положил голову ей на грудь. Я знал, что он делал. Он прислушивался к биению сердца, но его не было. Мое исцеление тоже не хотело включаться. Я слишком устал.

Слезы текли по моему лицу, но рыданий не было слышно. Она не может быть мертва.

— Блейк!

— Не говори этого!

Я прижался губами к ее губам и сделал искусственное дыхание. Кровь хлынула из ее ран и растеклась лужицей по полу.

— Блейк.

— Нет. — Это даже не было похоже на меня, когда я продолжал делать искусственное дыхание.

— Уже слишком поздно. Отпусти ее.

— Как мне это сделать? — прокричал я ему.

Эмануэль нахмурился.

— Сущность, Эмануэль, как мне это сделать?

Он закрыл глаза.

— Скажи мне!

— Ты буквально должен отдать ей частичку своего сердца, Блейк. Есть только один способ сделать это.

Мой огонь вспыхнул с новой силой. Я прижал палец к своей груди. Было больно, но это было ничто по сравнению с тем, что я почувствую, если ничего не получится.

Я закричал, когда хлынула кровь. Как кто-то из них мог пережить это? Но мне было насрать на эту часть. Если она умрет, я тоже умру.

Я засунул руку себе в грудь и отломил кусочек своего сердца. Я закричал, и Эмануэль разорвал рубашку Елены и рассек ей грудь одним копьем, которое поразило ее.

На этот раз кровь даже не пролилась — еще один плохой знак. Наконец-то частичка моего сердца оказалась в моих руках, и я нежно положил руку на ее открытую грудь, прижимая частичку к сердцу.

Ее сердце было таким крошечным и не билось, но мой кусочек сердца был похож на кровососа, и он извивался в руках. Когда он соприкоснулся с ее сердцем, то привязался сам.

Я вытащил окровавленную руку из ее груди, и усталость, какой я никогда раньше не испытывал, нахлынула на меня. Я рухнул прямо рядом с ней.

«Не оставляй меня, пожалуйста».

— 24~

Сверла и стук молотков обрушились на мои уши прежде, чем боль пронзила грудь.

Я сильно зажмурил глаза, когда попытался заглушить этот звук. Я почувствовал себя таким уставшим, и сразу же все тело загудело.

Мои способности к исцелению были на пределе. Глаза наконец открылись, и я обнаружил себя в незнакомой комнате.

Фигура справа привлекла мое внимание, и я повернул голову.

Мама спала в кресле рядом со мной, или это была тетя?

Я застонал от легкой жгучей боли в груди. Я никогда раньше не испытывал такой боли.

— Блейк, — хриплый голос матери произнес мое имя, и в тот же миг она оказалась рядом с кроватью.

Образы промелькнули у меня в голове. Саадедин, он превратился в короля Альберта, и Елена с двумя копьями, торчащими из спины. Она больше не дышала.

Я глянул на маму и дкио стал взглядом искать Елену.

— Где Елена?

— Тсс, тебе нужно отдохнуть. Что ты сделал, Блейк? Тебе нужно вылечиться.

— Мама, где Елена? — Я стал невменяемым.

— Она здесь. Она отдыхает, Блейк, просто в другой комнате. С ней Констанс.

— Она жива? — спросил я.

Мама закрыла глаза и попыталась скрыть дрожащую нижнюю губу.

— Мама! — Мой голос дрогнул, и она посмотрела на меня. Взволнованная, с блестящими слезами на глазах.

— Елена… жива.

— Блейк, она сильно пострадала. Она еще не проснулась. Ты — первый.

— Мне нужно ее увидеть. — Я попытался встать, но боль была в тысячу раз сильнее. Я зарычал от разочарования и рухнул на кровать.

Мама сразу же оказалась рядом со мной.

— Тебе нужно отдохнуть, пожалуйста.

Слезы грозили покатиться по щекам, но я уговорил себя выбраться из этого мрачного места. Елена не была мертва. Она просто спала.

С ней все будет в порядке.

Ты отведешь ее обратно к живым. Она переживала и худшее.

— Как долго я без сознания?

— Около четырех дней.

Я снова повернул к ней голову.

— Четыре дня?

— Блейк, отдать кому-то свою сущность — непростая процедура, и то, как ты это сделал, — слезы потекли по ее щекам, — ты мог умереть.

— У нас, блядь, не было времени на медицинские процедуры, мам. Она была на грани смерти. Я должен был это сделать. Ты же знаешь, я не могу жить без нее.

— Я знаю, но все же. Ты меня так напугал.

Молчание затянулось, когда я впервые по-настоящему увидел свою мать. Она выглядела старше, бледнее. Сияние в ее волосах будто исчезло. Она ужасно волновалась.

— Прости. Я не подумал.

Она мягко печально улыбнулась и подошла ко мне, присела на корточки перед моей кроватью и просто заплакала.

Я слабо обнял ее одной рукой. Это было лучшее утешение, которое я мог ей дать в моем состоянии.

— С Еленой все будет в порядке. Ты же знаешь, мама, ей приходилось переживать и похуже. Она гораздо сильнее, чем ты думаешь.

— Знаю. — Она фыркнула, наконец подняла голову и вытерла слезы.

— Как Саманта?

— Тоже все еще спит.

— Что?

— Бекки, Джордж, Дин, вся команда попала в засаду огромной колонии виверн.

— Дай угадаю, колония Каина?

Она кивнула.

— У них был Лунный Удар, который мог видеть все, что должно было произойти, а ты знаешь, какие чешуйчатые виверны, Блейк. Никто их не видел, пока не стало слишком поздно.

Я кивнул. Мне не следовало недооценивать Каина.

— Он мертв?

— Кто?

— Каин?

Она кивнула.

— Джордж, — вздохнула она.

Мое сердце бешено заколотилось, и это сразу насторожило меня.

— Что насчет Джорджа?

— Эфраим думал, что они были прямо за ними. Твой отец просто ушел, когда узнал, что Альберт был Саадедином. Он взял с собой нескольких драконов, и именно тогда Каин напал. Эфраим нашел выход, но Бекки, вероятно, не смогла последовать за ним, так как они уже были заняты борьбой за свои жизни. Когда он обнаружил, что твоей сестры и Джорджа с ним нет, он обернулся. Он издалека увидел, как электричество Джорджа просто вырвалось из него и убило током так много виверн. Он никогда не знал, что Лунный Удар может такое сотворить.

— Джордж уничтожил колонию?

— Он убил их электрическим током. Вложил в себя столько энергии и также передал Бекки свою сущность. — Она вытерла слезы. — Твоя сестра чуть не умерла. Ее сердце остановилось. Я почувствовала это по ее ритму, когда они принесли их сюда. Электричество Джорджа заставило их с Бекки сердца снова забиться. — Ее голос дрогнул, и на глаза навернулись новые слезы. Затем она затряслась от беззвучных рыданий.

— Мама, — умолял я ее не плакать.

Она шмыгнула носом и попыталась перестать плакать. Она покачала головой. Почему она качала головой?

— Дин не выжил, Блейк.

Слезы навернулись мне на глаза.

— Что?

— Он умер. Я не знаю, как сказать Саманте, что ее всадник умер. Я понятия не имею, как она с этим справится.

— Он мертв? — Это было трудно проглотить. Слезы текли по моему лицу. Дин не мог быть мертв. Он был похож на Люциана. Больше, чем жизнь. — Нет, — сказал я. — Нет, это неправильно.

— Мне жаль. Это была тяжелая пилюля для всех нас. Сэр Эфраим не относится ко всему этому легкомысленно, Блейк.

Тихие рыдания сорвались с моих губ, и я шмыгнул носом.

— Тебе нужно отдохнуть. Я скажу твоему отцу, что ты проснулся, и попрошу Констанс проведать тебя.

Я кивнул и отвернулся. Я просто хотел побыть один.

Дин был слишком молод. Он не должен был умереть.

Горничная вошла в мою комнату с едой. Я ел медленно, так как тело все еще болело. Мои тетя, мать и кузина ввалились в комнату.

Губа Энни задрожала в ту секунду, когда она увидела меня и забралась ко мне на кровать. Она нежно обвила руками меня за шею.

— Я в порядке. Как Елена?

Она фыркнула.

— Все еще спит.

— Она проснется.

Энни убрала руки и села рядом со мной на колени.

Тетя просто смотрела на меня со слезами на глазах. Она выглядела измученной.

— Ты, черт возьми, не доктор, Блейк!

— Там не было…

— Мне все равно! — Она замахала руками. — Ты мог убить себя.

— Если бы она умерла, я с таким же успехом мог бы быть мертв, Констанс. Ты это знаешь. — Мой голос стал на несколько октав громче.

У нее задрожали губы, как у мамы и кузины, а потом она подошла и присела передо мной на корточки, просто поглаживая меня по руке.

— Ты проснулся, так что это важный знак. Потребуется время, чтобы все зажило, — сказала Констанс, пытаясь справиться с легкой дрожью в голосе.

— Я это чувствую. Мое исцеление работает сверхурочно. Тело постоянно гудит.

— Приятно это слышать, — улыбнулась тетя.

— Как Елена?

— Я не могу исцелить ее, Блейк. С твоей сущностью в себе, она перешла на нашу сторону. Теперь она наполовину дракон, благодаря тебе.

— Она проснется, обещаю.

— Не давай таких обещаний, — отругала она.

— Она должна проснуться, Констанс. Я не могу жить без нее. Ты это знаешь. Так что немного позитива не убьет. Ты, как никто другой, должна знать, насколько она сильна.

Она кивнула и ничего не сказала.

— Я хотел бы получить ответы на некоторые вопросы, пожалуйста? — взмолился я.

Она вытерла слезы.

— Ладно, спрашивай.

— Король…

— Блейк, — раздался голос отца с порога, и я должен был признать, что меня охватило облегчение. Я знал, что в последний раз, когда я просыпался, он был жив, но после того, как я потерял сознание, могло случиться все, что угодно.

Я моргнул и перевел взгляд на отца.

Следом за ним вошел тощий мужчина. Он шел, опираясь на трость. Мне потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, что это был король Альберт. Он все еще был жив?

— Мой король. — Я склонил перед ним голову, и он подошел ближе к кровати.

Мой отец хотел помочь ему.

— Не надо. Я могу это сделать. — Судя по голосу, он был расстроен из-за моего отца, и папа отступил, сжав челюсти, когда уставился на короля.

Отец Елены стоял перед моей кроватью. Огонь покрыл ожогами одну сторону его лица. Взрыв, о котором говорил Гельмут, промелькнул в моей памяти.

Его пристальный взгляд встретился с моим. Убийственные зеленые глаза уставились на меня.

— Зачем ты пришел? — Он выплевывал слова.

— Простите?

— Я заставил Елену пообещать не освобождать Итан. Почему, почему она должна была ослушаться меня? — закричал он, и слезы наполнили его глаза.

Он злился на меня.

Я усмехнулся.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, да?

— Блейк, твой язык.

— Нет, отец. Он должен это услышать. Почему? Хочешь знать, почему? Потому что это было не только обещание Елены, мой король. Это также было моими обещанием, и вы оба отняли это у меня. Я сделал выбор освободить Итана, поскольку это моя судьба.

— Ты самонадеянный маленький…

— Прекрати. Я — гребаный Рубикон! Ты, возможно, забыл, каким был предыдущий, но я — нет. Не в моих силах сделать шаг назад, не твоим драконам позволять тебе гнить в этой адской дыре, и не людям, твоему народу, позволять тебе умереть здесь.

— Я стал гребаным Саадедином, Блейк. Из-за меня убили Елену, — прорычал он.

— Она не мертва! — От его упрямства у меня на шее запульсировала вена.

— Она не просыпается, — проревел он.

— Ты не знаешь ее так, как я. Она пережила гораздо худшее. Может быть, мой отец тебе этого не говорил, но она пустилась в бега с той самой минуты, как ты доверил ее Тане. Ей следовало расти в Пейе, а не с драконом королевы. Ты поставил ее в крайне невыгодное положение, думая, что Таня будет растить ее.

— Блейк! — приказала моя тетя.

— Нет, ему нужно…

— Она рассказала мне об этом, когда взошла, — сказал король Альберт. — Она обещала не освобождать меня, Блейк, а теперь… — Слезы потекли по его щекам.

— Это несправедливо, мой король. Ты прожил в Итане всю ее жизнь. Вы с королевой должны были растить ее. Несправедливо по отношению к ней знать своих родителей по книгам и тому, что ей рассказывают другие люди. Она заслуживает встречи с тобой. Вот почему мы оба нарушили обещание и просто пришли, и спасли тебя, чтобы у нее был шанс узнать мужчину, который стал ее отцом.

Молчание затянулось, и мои глаза тоже наполнились слезами.

— Я не сдаюсь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить Елену проснуться. Это мое обещание.

— Ты клянешься…

— Я только что дал обещание. Я не могу жить без твоей дочери. Так что можешь не сомневаться, я сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить ее проснуться.

Он громко вздохнул.

— Как получилось, что ты все еще жив? Кто-нибудь знает, какого ингредиента не хватало?

— Мы обнаружили следы крови Елены, смешанной с твоей, на ее топорах, — ответила тетя.

— Наша кровь?

Она кивнула.

— Если вдуматься, это было так очевидно. — Мама пересказала мое предсказание о недостающем ингредиенте.

Король Альберт выслушал и слегка нахмурился, услышав слова, слетевшие с губ моей матери.

— Это были вы оба, Блейк. Физически.

Я кивнул. Это были мы, все, чем мы были. Айзек не ошибся. Это была связь, и единственным ингредиентом, который был веществом, была наша кровь. Это было очевидно, как и говорила мама. И все же никто из нас не нашел его. Ну, Елена нашла, прямо перед тем, как копья Горана поразили ее. Бекки была права.

— Я бы действительно хотел увидеть Елену, — потребовал я.

Пристальный взгляд короля Альберта снова встретился с моим. Я бы не стал с ним ссориться. Ему нужно было смириться с этим, как и любому другому человеку в Пейе.

Мой отец подошел ближе ко мне.

— Роберт, — взмолились мои тетя и мать.

— Он — Рубикон, Исси. Елена — его всадница. Пришло время нам всем взяться за дело с этим дентом.

Мои губы дернулись. Я знал, что могу положиться на отца.

Он помог мне подняться с кровати, я сделал это с огромным трудом и оттолкнулся от нее, возвышаясь на несколько голов над отцом.

Король Альберт уставился на меня. Да, уже не такой маленький.

Папа почти исчез подо мной, поддерживая мой вес, и мы вышли из комнаты по коридору.

— Он занимается ремонтом?

Мой отец усмехнулся.

— Это Альберт для тебя. Он хочет вышвырнуть Горана из своего дома.

— Почему мы здесь, отец?

— Елена слишком слаба, чтобы перевозить ее, Блейк. Твоя мать не лгала, когда говорила, что она не в лучшем состоянии, и я боюсь того, что ты пообещал ее отцу. Он собирается убедить тебя в этом.

— Ей нужно проснуться. В противном случае, ты тоже можешь поцеловать меня на прощание. Я отказываюсь жить в мире без нее.

— Блейк!

— Ты сам заговорил об этом. Ты не хочешь слышать правду, тогда не упоминай об этом.

Он вздохнул, когда мы с трудом пробирались к комнате Елены.

— Как ты себя чувствуешь?

— Со мной все будет в порядке. Наркоманы так просто не умирают, — пошутил я.

— Ты не наркоман, Блейк.

— Он серьезно разозлил меня там.

— Осторожнее, твой старик отдал ему свою сущность. Улучшенный слух.

Я усмехнулся.

— Мне все равно. Я также скажу это в лицо королю. Он уже не тот человек, которым был когда-то.

— Это не так, но он все еще там, глубоко внутри. Что-то подсказывает мне, что мы снова увидим его, когда Елена проснется.

Я улыбнулся. С моим отцом было так легко справиться в подобных ситуациях.

Наконец мы добрались до двери, и отец открыл ее.

Они задернули шторы в комнате, и маляры занялись покраской крыши.

Какого черта?

Мой взгляд оторвался от штукатура на балке и наткнулся на тело Елены на кровати.

Они подключили ее к аппаратам, и у меня внутри все сжалось.

— Я же говорил тебе…

— Тсс. Елена сейчас проснется.

Я подошел к кровати и забрался на нее.

Я ненавидел трубку у нее во рту и ненавидел, что она не может дышать сама.

Но мне нравился звук ее сердцебиения.

Пока оно билось, и с моей помощью, она исцелялась.

Вошли моя тетя, мать и кузина. Констанс попросила штукатура уделить нам несколько минут.

Мама села на кровать Елены, поближе ко мне, в то время как отец обнял Энни одной рукой. Констанс плюхнулась на стул рядом с кроватью.

Я просто уставился на Елену.

Я нежно губами коснулся ее макушки, и от ее кожи у меня по коже побежали мурашки. Это отличалось от моей способности к исцелению.

Молчание затянулось, когда я просто положил свою голову на голову Елены.

«Тебе нужно проснуться». Я мысленно пожелал этого. Мне хотелось услышать ее мысли, знать, где она, что видит. Но я догадался, что это мое дело — думать за нас обоих.

— Спасибо, — тихо произнесла тетя, и я поднял голову, оторвав взгляд от Елены, посмотрев на нее.

— За что?

— За то, что наставил Альберта на путь истинный. Он был похож на кабана с тех пор, как мы сюда прибыли.

Я усмехнулся.

— И то, что слетает с его губ. Я больше не знаю, кто он такой.

— Он снова найдет свой путь, Констанс. Я полностью верю в него, — сказал папа.

— Ты, кажется, единственный, — съязвила моя мать.

— Исси, Горан мучил его семнадцать лет. Можешь себе представить, как долго это продолжалось? Потом он превратился в чудовище. Я бы забеспокоился, если бы он не был таким.

И тетя, и мама замолчали.

— Лучше бы ей просто проснуться, — тихо пожурила меня мама.

— Она так и сделает. Она заявила на меня права, черт возьми. Пробуждение должно быть для нее прогулкой в парке. — Я улыбнулся. Елена никуда не уйдет. Ни в коем случае.

Я вроде как переехал в комнату Елены. Я не видел короля Альберта с того дня, как он ворвался в мою комнату и накричал на меня. Он действительно изменился, но то, что сказал мой отец, было правдой. В конце концов он тоже доберется туда.

Вокруг нас все еще продолжалось строительство, и, наконец, они закончили с комнатой Елены. Они использовали магию, чтобы заглушить запах свежей краски, и сотворили что-то вроде заклинания, заставляющего херувимов летать по облакам в определенное время дня, смеясь надо мной и играя на своих тихих арфах. Я часами пялился на херувимов, летающих на потолке над ее кроватью.

Вероятно, это была бы ее комната, если бы она росла здесь. Это не казалось мне таким чуждым.

У меня тоже были с ней долгие беседы. Не устные. Я использовал свой дар Коронохвоста, чтобы запечатлеть наши разговоры в ее сознании. Это всегда было одно и то же.

Мы были на моей горе, под гигантским дубом, лежали на кровати. В моем воображении, у нее не было всех этих аппаратов и трубок, опутанных проводами. Она была похожа на саму себя.

Неподалеку щебетали птицы. Ветра не было, только лучи солнца.

Это тепло было похоже на тепло моей любви.

Верхушки деревьев нависали над нами. Образ казался таким реальным в моем воображении, и я хотел сделать его реальным. В конце концов, она должна была это увидеть.

Она убирала прядь черных как смоль волос с моего лица, и тогда я открывал глаза и улыбался ей.

— Привет, принцесса.

— Привет, красавчик, — отвечала она, и я смеялся. — Где мы?

Я просто закрывал глаза и улыбался. Елене не нужно было знать, где она на самом деле находится.

— Блейк? — Она произносила мое имя, и я смотрел на нее.

— Имеет ли значение, где мы находимся? Мы вместе.

Ее губы изгибались, а затем она качала головой, глядя на меня. И мы могли разговаривать часами. Она никогда не спрашивала о том, что произошло. Это было в прошлом, а мы должны были сосредоточиться на будущем.

Слезы наполняли мои глаза, так как я чертовски сильно скучал по ней.

— Думаю, пришло время.

— Время для чего? — спрашивала она. Она никогда не видела моих слез.

— Чтобы показать тебе, Елена. Что такое дент?

Она улыбалась.

— Закрой глаза.

Она слушалась, и я мягко клал свою голову на ее. Я желал, чтобы все в ее жизни, где я был на заднем плане, вошло в ее сознание. Она узнает, что я всегда был рядом с самого начала, и я всегда буду рядом в течение многих последующих лет.

Ей просто нужно было проснуться. Я делал это изо дня в день. Разговор становился утомительным. Всегда одни и те же предложения, всегда одни и те же воспоминания. Каждый раз, когда я вспоминал все больше и больше о своей жизни с ней по ту сторону, это становилось сильнее и прозрачнее.

Я мог бы часами лежать с ней вот так, просто разговаривая о денте. Даже если я знал ее ответы, это не имело значения. Она была для меня настоящей, живой, здоровой, такой, какой и должна была быть.

Когда я не разговаривал с ней вот так, я клал голову ей на грудь и просто слушал, как бьется ее сердце. Оно было очень сильное, потому что с ней была часть меня. Я боролся буквально за нас обоих. Или та часть меня, которая была с ней, вела всю борьбу. Мне было все равно, что говорила тетя, что именно аппарат, дышащий за нее, поддерживал в ней жизнь. Я знал лучше. Кусочек, что я ей дал, не билась бы так, если бы она была мертва.

Дверь открылась, и вошел Эмануэль.

Я улыбнулся.

Он мягко улыбнулся в ответ.

— Я думал, ты тоже умер, — сказал я.

Он сел в кресло.

— Извини, что я пришел только сейчас. В данный момент я занят.

— О, могу себе представить.

— Как ты себя чувствуешь, Блейк?

— Лучше.

— Уже подготовил речь?

— Для кого, короля Альберта? — Мой голос звучал раздраженно.

— Блейк?

— Он поссорился со мной, потому что мы нарушили обещание Елены.

— Знаю. Альберт сражался вместе со всеми нами.

Я покачал головой.

— Он просто беспокоится, что все было напрасно. — Он посмотрел на Елену.

— Она не умрет.

Он улыбнулся.

— Мне это даже в голову не приходило. Она переживала и худшее.

Я поднял глаза.

— Именно это я и имею в виду.

Он усмехнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

Что-то было не так.

— Поговори со мной. Что ты скрываешь?

Он покачал головой и глубоко вздохнул.

— Эмануэль?

Он поднял взгляд, который был устремлен на ковер, и его глаза наполнились слезами.

О, и что теперь?

— Поговори со мной, пожалуйста. Каждый здесь как закрытая книга.

— Значит, ты не знаешь?

— Не знаю чего?

— Насчет Гельмута.

Я застыл.

— Что насчет Гельмута?

Он вытер слезу.

— Он мертв, Блейк.

— Как? — Слезы тут же затуманили мне зрение.

— Он убил Горана. Я не могу себе представить, как тяжело это было для него. Это было сразу после того, как ты потерял сознание. Я должен был оказать тебе медицинскую помощь и отправил твоих мать и тетю в подземелье. Король Альберт не хотел расставаться с Еленой. Он был так зол на всех нас.

— Когда твои мать и тетя увидели тебя, они растерялись. Думали, ты умер. Я висел на волоске. Я отправился на поиски Гельмута и нашел его и Горана. — Эмануэль фыркнул. — Он… — Он не мог говорить, так как его голос надломился. — Я нашел их обоих с копьем в теле. Гельмут обрел покой в свои последние часы, но Горан. — Он покачал головой. — Это было так, как если бы Гельмут просто решил, что они оба пришли в этот мир вместе, и именно так они собирались уйти. — Эмануэль шмыгнул носом и вытер слезы.

— Мне так жаль, Эмануэль, не могу себе представить, через какую боль тебе приходится проходить.

— Он не мой дент, Блейк, но он был моим всадником очень долгое время. Он был моим лучшим другом и заслуживал того, чтобы увидеть новую Пейю. Так что я понимаю, почему Альберт так зол. Эта спасательная миссия не может быть напрасной.

— Так и не будет. Король тоже должен внести свой вклад. Все мы должны играть в эту игру. Он не может оставаться в стороне от этого дела. Ему нужно поправиться и сделать все, что в его силах, чтобы пройти через это. Ей пришлось это сделать не так давно. Ему нужно двигаться вперед.

Губы Эмануэля изогнулись.

— Как поживает королева? — спросил я.

— Как блуждающий призрак. Мэгги отказалась есть. Она так зла, и я не знаю, сможет она пройти через это, Блейк. Я не знаю, как вывести ее из темноты.

— Эмануэль, это не твоя ответственность.

— У нее тоже есть моя сущность, Блейк. За все это мы несем ответственность.

Я кивнул.

— Прости. Мне еще многому предстоит научиться.

— И ты научишься. Мне нужно идти. Дживс может наблюдать за Мэгги только очень долго, прежде чем она прогонит его прочь.

Я кивнул.

— Удачи.

— Спасибо. Чего бы это ни стоило. Я рад, что ты проснулся, Блейк.

Я усмехнулся, и Эмануэль вышел из моей комнаты.

Остаток ночи я думал о Гельмуте и о том, что сказал мне Эмануэль. Сейчас он был со всеми своими детьми, и я мог только представить, через что проходила королева. Гельмут оставил ее. Она должна была пройти через это без их помощи. Я бы не смог этого сделать. Это было слишком тяжело нести, а я был драконом.

Люди были намного сильнее драконов.

Мои плечи затряслись от беззвучного крика. Гельмут был великим королем и всегда старался помочь мне, когда все становилось слишком темным. Гельмут был замечательным отцом, и он вырастил принцев и принцесс. Пейя будет очень скучать по нему, и Эмануэль был прав. Он заслуживал того, чтобы увидеть новую Пейю и то, какой она станет. Было печально, что его родословная исчезла. Я знал, что у них были другие дети. Они умерли давным-давно. И теперь Мэгги была совсем одна. Все ее дети, а теперь и ее давний партнер исчезли.

Я понимал, почему Эмануэль чувствовал себя таким безнадежным. Я тоже так бы поступил. Мать могла бы вынести только это.

Я боялся за жизнь королевы. Ей больше не для чего было жить.

Я вытер слезы и снова лег рядом с Еленой.

Я закрыл глаза и приступил к своему ритуалу. Я представлял себе лес, постель под большим дубом. Солнце согревает нас обоих, и птицы щебечут на деревьях.

— 25~

Шли дни, и у меня было много посетителей.

Люсиль и Этьен были одними из них. Они тоже остановились во дворце. Этьен выглядел лучше, чем в последний раз, когда я видел его во время парада. В его глазах снова появился блеск, которого раньше не было.

Он схватил меня за руки и крепко прижал к себе, и я заметил короля Альберта, стоявшего в коридоре, прежде чем дверь закрылась.

— Спасибо тебе, Блейк, за то, что ты рисковал своей жизнью ради нашей. Это того не стоило, но я все равно искренне благодарю тебя.

— Она проснется. Вот увидишь. Твоя дочь может быть похожа на жену, но она — ее отец до мозга костей.

Объятие прервалось, и Этьен, улыбнувшись, вытер слезы с глаз.

— И не будь слишком строг к дракону. Он один из самых мужественных людей на свете.

— Денты. — Этьен усмехнулся. — Не могу поверить, что она — часть Дента.

— Теперь ты знаешь, какая она особенная. Смерти в ней уже давно нет. Нет, если Джордж сможет с этим справиться. Как они? — Я посмотрел на Люсиль.

— Похоже, они решили подольше вздремнуть. Я слышала, что сделал Джордж. Подумать только, у нее остановилось сердце. — В глазах Люсиль заблестели слезы.

Я обнял ее.

— Эй, ты знаешь ее лучше, чем кто-либо из нас. Она не из тех, кто сдается.

Люсиль всхлипнула у меня на груди.

— Бекки будет так расстроена, когда проснется, Блейк. Она много раз говорила мне, что ей не нужна суть.

— Да, ну, Джордж не хотел ее терять. Для драконов это хуже смерти. С ней все будет в порядке, к тому же она будет не одна. С ней все ее друзья.

Они оба рассмеялись.

— Спасибо тебе за то, что спас его. — Она шагнула в объятия Этьена.

— Это самое малое, что я мог сделать для моей феи-крестной, — поддразнил я, и она рассмеялась.

— Фея-крестная? — Этьен с любовью нахмурился, глядя на Люсиль сверху вниз.

— Это ничего не значило. — Щеки Люсиль покраснели.

— Я сожалею о твоем драконе. — Я посмотрел на Этьена.

— Он умер давным-давно, но я скучаю по нему.

— Как Роза справляется?

Этьен взглянул на фигуру Елены.

— Как мать, потерявшая своего сына, но с ней все будет в порядке. Мы позаботимся об этом.

— Я знаю, вы это сделаете. — Я коснулся его руки.

Люсиль подошла к Елене, и Этьен последовал за ней.

Она нежно коснулась лица Елены, и тогда на глаза Люсиль навернулись слезы.

— Она всего лишь спит, как и Бекки. Они справлялись и похуже.

— Хуже? — В глазах Этьена отразился шок.

Люсиль хмыкнула.

— Если мне придется рассказать обо всех вещах, во что ввязывались эти девочки и мальчики.

Я усмехнулся.

— Истинные лидеры.

— Которые рано или поздно погибнут, независимо от того, получила ли она сущность или нет, — закончила Люсиль свое предложение.

Я усмехнулся.

— Что? Не верите в их драконов?

Этьену это показалось забавным, а Люсиль прищурилась, но уголки ее губ дернулись.

— Время от времени у меня возникают сомнения.

Она поцеловала Елену в макушку.

Рука Этьена снова коснулась моей руки.

— Еще раз спасибо, Блейк.

— Перестань говорить «спасибо», пожалуйста.

Люсиль подошла и обхватила меня руками за торс.

— Мы всегда будем благодарны, Блейк.

Они попрощались и ушли.

Отец также навещал меня при каждом удобном случае. Вероятно, хотел посмотреть, как у Елены дела с обновлениями для его всадника.

— Как у него дела?

— Встречается с Лео ежедневно. По ночам ему снятся ужасные сны.

— Я бы удивился, если бы это было не так, папа. Ты рассказал ему о Елене? Что случилось с ней в Итане?

— Он еще недостаточно силен, Блейк.

Я провел руками по волосам. Эти люди были такими неприятными.

— Папа, он должен знать.

— Он узнает. Дай ему время успокоиться и разобраться с прошедшими семнадцатью годами, пожалуйста.

— Хорошо, — сказал я, и отец поцеловал Елену в макушку и ушел.

Мама или тетя обычно приходили ночью, чтобы снять повязки с Елены, и я использовал это время, чтобы принять душ или подышать свежим воздухом. Я не мог смотреть на шрам, за который нес ответственность. Он был длинны и некрасивый, и тетя никогда не переставала винить меня в глупости. Но я был в отчаянии. Либо это, либо позволить ей умереть, а о смерти не могло быть и речи.

Перед тем как лечь спать, я провел визуализацию с Еленой. Это тоже стало моим любимым занятием, потому что она всегда выглядела такой нормальной, такой настоящей. Сон казался реальностью, а реальность была кошмаром.

Что, если ее отец был прав? Что эта миссия была напрасной. Дин умер. Кто знает, сколько еще людей тоже погибло. Увидев Люсиль и Этьена, я понял, что оно того стоило. Это казалось правильным, и это было то, за что я собирался держаться. Елена проснется. У нее не было выбора.

На следующий день Айзек и Тай вошли в мою комнату.

— Черт, — радостно завопил Айзек. Его лицо засветилось, как фейерверк, и его улыбка могла бы обвесить голову по кругу, если бы не уши. Легко было сказать, что он был доволен результатом.

Он дал пощечину — а-ля рукопожатие.

— Так приятно видеть тебя живым, Блейк. — Тай посмотрел на Елену. — Итак, когда, черт возьми, ты снова почтишь нас своим присутствием, принцесса?

— Тай, — отругал я его.

— Что, ей, блядь, нужно проснуться? — Он игриво пнул край ее кровати, и Айзек рассмеялся.

Я покачал головой, глядя на этого идиота.

Они оба поудобнее устроились на стуле и на диване-комоде, стоявшем у стены.

— Так что привело тебя во дворец? — Я посмотрел на Айзека, который сидел на сундуке.

— У моего отца и нескольких старейшин назначена встреча с королем.

— Королем Альбертом? — Моя левая бровь приподнялась.

Айзек оперся локтями о колени, подавшись вперед.

— Я слышал, вы двое поссорились.

— Как, черт возьми, ты это услышал? — Я скрестил руки на груди, сидя, прислонившись спиной к изголовью кровати.

— Подобные новости распространяются быстро, Блейк. Как это было?

— Он кричал на меня, потому что мы освободили Итан. Ведет себя так, будто Елена уже мертва. Я просто поставил его на место. Он не знает, кто его дочь, точно так же, как она не знает, кто ее отец, так что да, я говорил только правду.

— Ой, — донесся ответ Тая со стула рядом с кроватью Елены. — Наверное, это было нелегко услышать. Как получилось, что король все еще жив? И какого, черт возьми, ингредиента не хватало?

Я усмехнулся.

— Нашей крови. Она смешала нашу кровь. — Я уставился на фигуру Елены рядом со мной. — Она догадалась об этом, как и обещала Бекки.

— Я был не так уж далек от истины. — Айзек улыбнулся.

— Да. Я должен был догадаться. Обе наши крови волшебны, и, взятые вместе, они были еще более особенными. Это было единственное, чего Горан не мог понять, так как тогда он думал, что она — дракон.

Молчание затянулось, когда я упомянул имя Горана.

Айзек прочистил горло.

— Я слышал, его тело все еще находится в морге.

— Они должны были сжечь его.

— Да, Итан действительно изменился. Это совсем не то место, которое я помнил, — вздохнул Айзек.

Тай посмотрел на него и спросил:

— Как, черт возьми, ты можешь помнить, каким был Итан?

— Я гребаный Орел, вот почему.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я — гений, Тай.

Я смеялся над их препирательствами.

Заговорил Айзек:

— Она проснется, Блейк. Я полностью доверяю ей.

— Я знаю, что она проснется. Она любит не торопиться.

— Ты слышал о Гельмуте? — спросил Айзек.

Я кивнул.

— И Дине. Сэм будет так зла, когда проснется.

Айзек провел рукой по волосам.

— Мне жаль. Мы добрались туда так быстро, как только смогли. Мы сражались со множеством Виверн, и когда увидели, что Джордж набирает силу, я понял, что все, что он собирается выпустить, будет смертельным. Поэтому я схватил столько оборотней, сколько смог, и крикнул остальным, чтобы они прятались. Джордж как бы взорвался. Повсюду было электричество.

— Это было чертовски круто, — съязвил Тай.

— Как поживает Лунный Удар? — Айзек хотел знать.

— Все еще спит. Джордж передал Бекки свою сущность. Очевидно, что-то, чего она не хотела, так что я рад, что я не он, когда они проснутся.

— Она должна знать, что он не мог жить без нее.

— Да, — усмехнулся я. — Иногда сомневаюсь, что Драконианцы знают эту часть.

Молчание затягивалось.

Тай прочистил горло.

— Ты же знаешь, что лианы не опустились, Блейк.

— Тай? — Айзек вздохнул и покачал головой.

— Что, он должен знать.

Я нахмурился.

— Знать что? И что ты имеешь в виду, говоря, что лианы не опустились?

— Бомбы, — ответил Айзек. — Произошла какая-то неисправность, и они не сработали.

— Тогда как, черт возьми, вы, ребята, сюда попали?

— Благодаря очень храброму Снежному дракону и группе, которая последовала ее примеру.

Я нахмурился и посмотрел на них обоих.

— Табита?

Они кивнули.

— Капсулы взорвались, но бомбы, которые должны были последовать за ними, этого не сделали. Все мы ждали. Табита сложила два и два, подошла ко мне и попросила присмотреть за тобой. Я не думал, что эта цыпочка настолько сумасшедшая, Блейк. Но она полетела с бомбой в когтях, со своим всадником на спине, и нырнула прямо на них.

Тай вздрогнул.

— Ее вопли будут вызывать у меня гребаные кошмары на долгие месяцы вперед.

— Она мертва?

Они оба кивнули.

— Прости, Блейк. Я знаю, ты не любил ее так, как любил Елену, но она любила тебя всем своим сердцем. Не думаю, что она смогла бы жить без тебя, и тот дурак, которого она выбрала в качестве всадника, тоже это знал. Что это всегда будешь ты.

Слезы навернулись у меня на глаза. Ее смерть поразила меня сильнее, чем я думал.

— Извини, Блейк, — тоже сказал Тай.

— Когда их бомба взорвалась, еще несколько драконов последовали их примеру и отдали свои жизни за эту миссию. Я всегда буду помнить о них, жить ради них до самой смерти. — Айзек был мудр для своего возраста. — Теперь ты понимаешь, почему я пока не хотел ему говорить?

— Легко. Он — Рубикон. Он должен знать.

Я шмыгнул носом и сдержал слезы.

— Тай прав. Никто мне ничего не говорит. Вы говорите, их тела находятся в морге.

— Да. Король Альберт хочет подождать, устроить грандиозный мемориал драконам и всадникам, в общем, всем, кто отдал свои жизни этой миссии.

— Какого черта он ждет?

Они оба замолчали, и я посмотрел на Елену.

— Ты, должно быть, блядь, издеваешься надо мной. Она не мертва. — Я встал и открыл дверь.

— Блейк! — Они оба побежали, чтобы не отстать от меня. Я более или менее вспомнил, где находится его офис, и ворвался внутрь.

Отцы Юрия и Тая улыбнулись, когда подняли глаза.

— Блейк, у нас совещание. — Мой отец встал со стула.

— Когда вы планируете похоронить мертвых? — Я спросил отца Елены.

— Когда придет время.

— Пора! Больше никто не умирает. Вбей это себе в голову. Она проснется. Хорони своих мертвецов. Они заслуживают того, чтобы покоиться с миром.

Я развернулся и выбежал из его кабинета.

— Прости, Ал, — заговорил мой отец.

— Не стоит. Этот мальчик — именно такой, каким я его себе представлял. Моей дочери повезло, что он ее дракон, и он прав. Я должен верить, что она тоже проснется. Скажи ему, что я договорюсь о дате поминовения. — Я отключился и вернулся в комнату.

Айзек и Тай последовали за мной.

— Святое дерьмо, Блейк. Все ходят вокруг него на цыпочках, но ты обращаешься с ним так, словно он…

— Все еще жив. Королю нужно поправляться, сражаться. Мы все знаем, каким королем он был раньше. Он все еще там. Елена не может встретить его в таком виде. Я больше не смогу пережить ее разочарование. Если мой отец не будет драться с ним, то это сделаю я. Мой отец был рядом с моим всадником, когда я не мог. Я буду рядом с его, когда он не может.

— Твой папа там.

— Мой отец дает ему все, что ему нужно. Это не то, что вернет королю его прежнее «я».

— 26~

Я пошел в морг, по дороге встретил тетю и кузину, которые несли бинты и дезинфицирующие средства, чтобы промыть рану Елены.

— Иди с Блейком. Мне нужно немного побыть с Еленой, — сказала Констанс Анук.

Я дождался кузину после того, как бросил на тетю укоризненный взгляд. Лучше бы ей не прощаться.

— Так отдай это мне. Что твоя мать говорит о состоянии Елены?

— Не спрашивай меня, пожалуйста. Это то, чего ты не захочешь слышать, Блейк.

— Анук, что говорит твоя мама? Я не смогу бороться за нее, если не буду знать, что не так.

— Все, Блейк. — У нее навернулись слезы. — Эта машина — единственное, что поддерживает в ней жизнь.

Ее слова вывели меня из себя.

— Неужели я единственный идиот, который может слышать, насколько сильно ее сердце?

— О чем ты говоришь? Машина заставляет ее сердце биться, Блейк. Это не Елена. Она ушла.

— Она не ушла, Анук! Только не она! Ты должна довериться мне в этом.

— Я — да, но моя мать — нет, и в данный момент король прислушивается к ней.

Я кивнул.

— Тогда твоей матери нужно перестать сообщать ему последние новости о его дочери. Король не может похоронить Елену. Ему нужно дать ей время. Машины, возможно, пока поддерживают в ней жизнь, но скоро она начнет жить сама. Я позабочусь об этом. Мне просто нужно время.

Анук выглядела побежденной.

— Хорошо, как скажешь.

Мы молча шли в морг, и от того, что сказала Энни, мне захотелось забиться в угол и заплакать навзрыд. Елена должна быть жива. Ей нужно бороться, чтобы выжить. Если бы только я знал, где я могу помочь. Я бы сделал все, что угодно, чтобы заставить ее проснуться.

Мы вошли в комнату, где хранились все тела. Несколько близких стояли рядом с трупами, перешептываясь.

Они превратили комнату в морозильную камеру, и Энни потерла руки. Холод на меня не действовал, так как я был частично Снежным Драконом.

Мы прошли вдоль рядов тел, распростертых на столах, накрытых простынями.

Драконы растворились в золотой пыли. Так происходило, когда мы умирали. Наши тела распались, когда мы покидали эту жизнь и переносились в новый мир. Мы становились частью звезд.

Эти тела были всего лишь оборотнями и людьми.

Мы шли ряд за рядом. Я нашел тела короля Гельмута и Горана в дальнем углу.

Они лежали рядом друг с другом. Я приподнял ткань Горана, и он выглядел точь-в-точь как его брат. Я понял, что сказал Эмануэль. Страх смерти застыл на его лице, придавая его мышцам такое выражение. У него была напряженная смерть.

Я опустил его ткань и поднял ткань на его близнеце. На глаза снова навернулись слезы. Если бы он был здесь, он бы сказал королю Альберту, что его дочь жива. Он бы сказал ему это прямо.

В некотором смысле он был единственным королем, которого я знал. Он был моим королем.

Я шмыгнул носом и снова закрыл ему лицо тряпкой.

Энни погладила меня по плечу.

— Не знаю, как мама могла это делать. Я не очень хорошо отношусь к смерти.

— Не так уж и тяжело, Анук.

— Мне жаль, что тебе больно, Блейк.

Я улыбнулся.

Мы продолжали идти. Я читал все имена. У Уильямов, которые попадались мне на глаза, я поднял все до единой их тряпки.

— Их здесь нет. Я уже проверила.

— Ни одного из них?

Она кивнула.

— Это означает, что они все еще где-то там.

— Я найду их.

— Блейк. — В ее тоне снова прозвучало предупреждение.

— На каком-то этапе я был хуже Сеймура, Анук. Я знаю, тебе трудно в это поверить или даже воспринять, но это правда. Я не создан для того, чтобы убегать и прятаться. Он познает страх, когда я с ним закончу.

Она пристально посмотрела на меня.

— Если ты мне не веришь, попроси свою мать сказать тебе правду и перестать приукрашивать ее, как я знаю, она делает.

Она кивнула.

Мы продолжали идти в тишине, и я нашел тело Дина. Я приподнял его ткань. Он выглядел умиротворенным. Я надеялся, что у Сэмми будет возможность попрощаться с ним.

— Мне жаль, Дин. — Я навис над его телом и тихо затряслась от слез. Он был отличным другом, и заменить его будет трудно.

— Он всадник Сэмми, верно?

— Да.

— Надеюсь, она проснется.

— Они проснутся. Все они, Анук. — Я шмыгнул носом и вытер слезы.

Мой взгляд упал на десятки планшетов, висевших на стене, и я взял первый попавшийся.

В списке были сотни имен. Драконы, которые не выжили. Мой взгляд скользнул по имени Табиты. Имя Питера тоже было здесь, поскольку ничего не осталось ни от его тела, ни от любого из восьми драконов, которые умерли, чтобы убедиться, что лианы пали.

Я нашел другие имена, такие как Людвиг, многих людей, которые были в Лиге Драконов. Людей моего отца. Они были на многих из этих планшетов с зажимами.

Я оплакивал каждого из них, кого знал лично, а потом я нашел его имя, и это было слишком тяжело для меня.

Я громко закричал, сползая по стене. Анук плакала вместе со мной, просто крепко обнимая меня.

— Мне жаль, Блейк. Вот почему мать не хотела рассказывать тебе всего. Это слишком тяжело.

На бумаге стояло имя Реймонда. Воспоминания о том, как он помогал мне искать выживших, как он пошел с нами, чтобы дать людям короля Альберта надежду. Он ничего не боялся. И все же его имя было на этом листе. Почему так много погибло? Я ничего из этого не понимал.

И это тяжелым грузом легло на мои плечи. Было ли это тем, что предвидел король Альберт? Морг, заполненный телами. И именно поэтому он заставил Елену пообещать оставить его. Не освобождать Итан. Я был о нем невысокого мнения, но, возможно, в его словах был смысл. Елена не была бы подключена к этому гребаному аппарату, если бы я ее послушал. Я должен был вывести фермеров и оставить Итан гнить за лианами.

Что, если освобождение Итана было ошибкой?

Я впал в депрессию, но все упорнее боролся со тетей каждый раз, когда она умоляла меня, что пришло время отпустить Елену.

Она проснется. Ей просто нужно время.

Отец тоже приходил и просил смиловаться. Так же поступала и мать. Я ненавидел их всех. Мне казалось, они вообще не заботятся обо мне. Потому что я буквально умру, если ее здесь больше не будет. Может быть, мне следовало сказать об этом кому-нибудь из них, чтобы бороться усерднее, потому что, если король Альберт похоронит свою дочь, моя жизнь будет кончена.

— Хватит, Блейк, — крикнула однажды Анук и просто уставилась на меня.

— Только не ты тоже, пожалуйста.

— Нет, я не могу справиться с этим тобой. Ты продолжаешь бороться, но выглядишь несчастным. Освобождение Итана не было ошибкой. Ты веришь, что она проснется, и тогда она проснется. Я верю, что, черт возьми, что говорят другие, но ты молча наказываешь себя за освобождение Итана. Я больше не могу этого выносить. Я хочу показать тебе, что ты сделал, поэтому, пожалуйста, пойдем со мной. Мама может присмотреть за ней.

— Анук, они выключат машину.

— Я заставила маму поклясться, что она не сделает этого сегодня.

Я кивнул и встал.

Когда мы подошли к двери, вошла Констанс. Я остановил ее.

— Не надо, пожалуйста. Просто поспорь со мной в этом. Я ее знаю.

— Блейк? — вздохнула она.

— Ты думаешь, мне легко видеть ее такой. Это не так. Это разбивает мне сердце. Но если ты выключишь эту машину, тогда будь готова вырыть две могилы, Констанс.

Ее лицо расслабилось.

— Ты знаешь, кто она для меня. Я не могу жить без нее. Я рискну умереть, но я не буду жить без нее.

Слезы навернулись у нее на глаза, и она кивнула.

— Пойдем, — взмолилась Энни.

Я шмыгнул носом, вытер слезы и ушел с кузиной.

Снаружи она превратилась в дракона. Она была большой и красивой, и радость согрела мое сердце. Я уже давно не чувствовал ничего подобного.

— В кои-то веки, — произнесла она на латыни. — Ты вернул ее мне, Блейк. В течение многих лет я чувствовала себя человеком, но ты вернул мне мой рев, то, что, как я думала, никогда не будет возможным. Этого бы не случилось, если бы ты не освободил меня. Так что забирайся своей задницей мне на спину. — Она опустила свое крыло, и я забрался ей на спину.

Она стремительно взлетела и пролетела над Итаном.

Повсюду люди что-то строили: ремонтировали дома, сооружения, обрабатывали земли.

Они вернули документы на фермы тем, кому они принадлежали.

Вокруг Итана образовалось большое черное кольцо — воспоминание о Лианах. Мемориалы и дома закрывали некоторые части круга, пытаясь скрыть ужасные воспоминания.

Энни заговорила на латыни.

— Потребуется время, чтобы Итан снова предстал во всей своей красе, но он снова поднимется, Блейк. Он будет величественен, точно так же, как мы его запомнили, даже лучше.

Впереди мое внимание привлекло огромное скопление людей, и Анук полетела к ним навстречу. Там была трибуна, и Калеб обращался к толпе. Серебряная ткань покрывала колоссальную статую. В моем теле произошел сдвиг, возвещающий о биении моего сердца.

Энни грациозно приземлилась, и многие люди съежились от страха. Малыши обнимали ноги своих родителей, а мужчины защищали своих женщин и стариков.

Энни раскрыла крыло, и я соскользнул с него.

Калеб заговорил по микрофону, и когда мои ноги коснулись земли, он позвал меня по имени.

Все зааплодировали, и я огляделся по сторонам. На лицах, молодых и старых, наконец-то появились улыбки.

Я пожал так много рук и получил так много поцелуев в щеку, что почувствовал, что после этого мне нужно принять душ.

Маленькие дети продолжали трогать мои джинсы, руки, все, до чего могли дотянуться, пока я поднимался на подиум.

Я получил медаль Почета от Калеба и огромную благодарность за мою храбрость. Принцессе повезло, что я стал ее драконом.

Елене бы это понравилось.

Затем Энни вышла вперед и попросила меня перевести.

— Я знаю многих из вас в лицо, поскольку когда-то была одной из вас.

Я перевел, и множество лиц повернулось в ее сторону. В их глазах застыло замешательство.

— Я была изнасилована, обожжена, подверглась жестокому обращению, худшему из худших. Я так боялась рассказать об этом своему кузену, так как боялась, что он посмотрит на меня по-другому, но правда в том, что именно мы заставляем себя чувствовать, будто мы этого не заслуживаем. — Солнце сверкало на ее драконьей чешуе. — Мы заслужили это. Мы заслужили нашу свободу. Мы заслуживаем, чтобы к нам относились как к людям, драконам или кем бы мы ни были, точно так же, как и ко всей остальной Пейе. Освобождение Итана не было ошибкой, и к черту всех, кто так думает. Если бы принцесса не спала, она бы сказала вам это, насколько я ее знаю. Может, мы и не так давно знакомы, но я знаю ее хорошо. Так что, если я смогла снова обрести свой истинный облик, свое истинное «я», то и вы сможете. Давайте подарим принцессе этот сон, когда она проснется.

Наконец она вернулась в свой человеческий облик, и все зааплодировали, узнав Анук. Ей вручили халат, и она натянула его через голову. Многие люди подходили к ней и обнимали ее. Она знала многих из них лично, и это была та кузина, которую я запомнил. Она все еще была тем же человеком, каким была всегда, даже если в конце концов немного потеряла себя.

— В память об этом дне, — сказал Калеб. — Мы сочли только это подходящим для того, чтобы показать статую, которую мы сочли подходящей для нового мира. Давайте вспомним, чем мы пожертвовали, чтобы увидеть новую Пейю.

Он потянул за покрывало, и я ахнул.

Они вырезали массивную каменную статую в виде моего дракона с Еленой на спине в мельчайших деталях.

Слезы застилали мне глаза, и Энни обняла меня.

Смеясь, она погладила мой бицепс.

— Спасибо, — сказал я. Это было единственное слово, которое я мог произнести. Я продолжал смотреть на статую. Все было идеально, как и сказал Калеб.

Мы пробыли там некоторое время, отпраздновали сегодняшний день, и, наконец, около шести Энни отвезла меня обратно во дворец.

Облегчение нахлынуло на меня, когда я обнаружил, что Елена все еще лежит на кровати, подключенная к аппарату.

Я обняла кузину.

— Спасибо тебе, Анук. И позволь мне сказать, твой дракон просто потрясающий.

Она рассмеялась.

— Ты не совершил ошибку, Блейк.

— Знаю. Мне нужно было это увидеть. Нужно было увидеть часть исцеления Итана, борьбу за то, чтобы стать таким, каким он был раньше.

Она улыбнулась, подошла к матери и обняла ее.

Констанс тоже обняла меня.

— Я сделаю все, что смогу, Блейк. Даю тебе слово. Я буду бороться упорнее, потому что я не потеряю тебя.

— Это все, что мне нужно.

Она фыркнула, и они оба оставили меня наедине с Еленой. Мне не терпелось рассказать ей о сегодняшнем дне. Она скучала по всему. Честно говоря, сейчас этого было достаточно, больше, чем я мог вынести. Ей нужно было проснуться.

Прошел месяц, и, наконец, Джордж, вальсируя, вошел в комнату.

Я спрыгнул с кровати и обнял Джорджа.

Бекки неторопливо вошла через несколько секунд, и я рассмеялся. Из ее ушей торчали тампоны, а из носа — вата.

— Ты же знаешь, Бекки, тампон не туда засовывают, — сказал я.

Она одарила меня своим мягким взглядом.

Джорджу это показалось забавным.

Я пожал плечами и забрался обратно на кровать рядом с Еленой.

Джордж занял место у изножья кровати. Он слегка поморщился, дотронувшись до своей груди.

Бекки плюхнулась на стул рядом с кроватью Елены и просто уставилась на нее.

— Не могу передать тебе, как я рада тебя видеть. Мама рассказала мне, что произошло. Я поговорила с Джорджем.

— Гребаные виверны. По крайней мере, я отомстил этим ублюдкам, — ответил Джордж.

— Ты буквально взорвался?

Он фыркнул с улыбкой.

— Не знаю, что это было, но не хочу снова чувствовать себя так.

— Как так?

— Ее сердце, черт возьми, остановилось. — Он кивнул головой в сторону Бекки. — Сердце Дина остановилось, сердце Сэмми остановилось. Это бесполезное чувство спровоцировало все. Мне казалось, что я набираюсь сил. А потом…. — Он издал взрывающийся звук. — Мое электричество заставило их сердца снова биться, ну, у двоих из них.

Я потер лицо.

— Мне жаль, что Дин умер. Блядь. Я страстно ненавижу виверн.

— Я слышал, их много в подземельях Тита и Ариса.

— Да? — Я прищурился.

Он нахмурился, и левый уголок его губы слегка дернулся.

— Как ты можешь этого не знать?

— В данный момент я занят. — Я вздохнул и уставился на Елену.

— Не мог бы ты, пожалуйста, говорить потише? — спросила Бекки, и мы оба рассмеялись.

Я спросил:

— Ты ведь знаешь, как нелепо ты выглядишь, верно?

— Ты не представляешь, как мучительно больно все происходит в данный момент. — Она указала на Джорджа. — Он сделал это. И теперь я собираюсь прожить сотни гребаных лет.

— Это было так, или не живи со мной вечно. — Он язвительно посмотрел на нее, а потом посмотрел на меня. — Клянусь, я никогда больше этого не сделаю, — прошептал Джордж.

— Что ты сказал? — спросила Бекки.

— Я заявляю, что навсегда останусь твоим Дентом, — заговорил он громче.

Мои плечи слегка вздрогнули от того, как быстро он произносил свои слова.

— Ты мог бы просто заявить об этом своими устами, а не сердцем, — съязвила она в ответ, и я покатился со смеху. — Должен был, — Бекки зажала уши и оживленно деланно заплакала.

— Тише, Бекс. Я уже говорил тебе раньше. Это просто, — с любовью проговорил Джордж.

— Это нелегко, — захныкала она.

— Я не могу жить без тебя, женщина. Чего ты не понимаешь? И заберите мою жизнь, если тебя больше не будет рядом, я никогда больше не буду с тобой. Так что смирись с этим. Это не бессмертие, черт возьми.

Она повернула к нему свое лицо.

Он оглянулся на меня.

— Итак, как поживает спящая красавица?

— Все еще спит, — ответил я.

— Черт, цыпочки. Они не знают, что делают с нами.

Я усмехнулся и покачал головой.

— Она может не торопиться. Я терпелив.

— Тебе лучше, блядь, проснуться, — отругала Бекки Елену. — Я не буду вечно жить одна.

Джордж посмотрел на нее.

— Ты не будешь одна. Я тут.

— Ты замолчи. Я все еще злюсь на тебя. Я изо всех сил стараюсь дышать.

— Что-то не похоже, — прошептал Джордж.

— Что? — сердито спросила Бекки.

— Это так не заживает, — он щелкнул пальцами. — Боже, женщина, о чем, по-твоему, я говорю?

— Тогда почему он смеется? — Она указала на меня.

— Он рад видеть нас живыми, Бекки.

Я кивнул в знак согласия.

— Я лучше буду надеяться, ради твоего же блага, что это то, что ты говоришь, Джордж Миллс.

Я продолжал хихикать, а Джордж просто улыбался. Я вспомнил, что сказал король Гельмут о том, как им иногда бывает тяжело, но мы слишком сильно их любим, чтобы пойти другим путем.

— Ты слышал о короле Гельмуте? — спросил Джордж. Это было так, будто он мог читать мои мысли.

Я кивнул.

— Трудно представить Пейю без Маккензи в ней.

— Эй, их запомнят навсегда. Маккензи были больше, чем сама жизнь, — вздохнул Джордж.

— Так и было, и мы должны сделать так, чтобы это того стоило, Джордж. Для всех тех, кто отдал свои жизни. Мы должны жить ради них.

Он кивнул.

— Это правда, что они сказали о Табите и Питере? — спросила Бекки.

Я кивнул.

— Реймонд также погиб вместе с половиной людей, которые были с нами в той спасательной операции.

Казалось, ей снова захотелось заплакать.

— Мне жаль, Блейк. Как держится Эмануэль?

— Он выглядит хорошо, но я знаю, что он испытывает напряжение.

— Нам нужно проведать его, — сказала Бекки.

Джордж кивнул.

— Сначала успокойся. Мы сделаем все, что нам нужно, чтобы сделать этот мир таким, каким он был. Она не может снова проснуться разочарованной. Что сказал ее отец?

Я посмотрел на Елену.

— Он так зол на меня. Он общается со мной молча.

Джордж вздохнул.

— Извини, Этьен не может перестать благодарить нас. Это было очень эмоционально, когда мы проснулись. Ну, я проснулся.

Я посмотрел на него

— Ты проснулся первым?

— Да, это отстой. Я не смог с этим справиться, поэтому слегка подпортил все дело. Это было чертовски весело.

Бекки снова впилась взглядом в Джорджа.

— Что ты сделал?

— Я не такой, как ты. Я признаю это, я жалок без этой цыпочки, так что Бекки может злиться. Мне действительно все равно.

Она оживленно вскрикнула, встала и схватила Джорджа за щеки.

— Как я могу продолжать злиться на тебя, когда ты говоришь такие вещи?

Он улыбнулся и поцеловал ее в губы.

Я посмотрел на Елену, желая, чтобы Лунный Удар мог разбудить и ее тоже, но я никогда не смог бы причинить ей такую боль. Кроме того, Бекки не была на аппарате. Я бы, наверное, вырубил машину, и тогда она умерла бы. Я не стану рисковать. Она проснется. Когда, я еще не знал.

— 27~

Сэмми проснулась через неделю после Джорджа и Бекки. Я никогда не видел маму и папу такими счастливыми. Я обрадовался и долго обнимал сестру.

Мы все были в ее комнате. Анук сказала, что присмотрит за Еленой, почитает ей немного и просто поговорит один на один, в чем она отчаянно нуждалась.

Сэмми была в приподнятом настроении, и мы позволяли ей веселиться так долго, как только могли.

— Где Елена? — спросила она меня, и я улыбнулся.

— Блейк? — В ее глазах заблестели слезы. Ее нижняя губа задрожала, как у моей мамы. — Нет, она не мертва. Нет.

— Она не мертва. — Король Альберт вошел в комнату Сэмми, и она ахнула.

Она взвизгнула от возбуждения и буквально запрыгнула на него, поморщившись.

Он рассмеялся.

— Ты так сильно выросла, Саманта. — Король Альберт ласково улыбнулся.

— С Еленой все в порядке?

— Она все еще спит.

Она посмотрела на меня.

— Спит?

— Да, — строго сказал я, и Сэмми посмотрела на всех. — Что ты мне недоговариваешь, Блейк? — Король Альберт все еще обнимал ее рукой за плечи.

— Думаю, тебе следует присесть, Сэмми, — сказал король.

Он взял на себя смелость сообщить ей эту новость.

Она села и посмотрела на короля. Он с любовью присел перед ней на корточки.

— Елена находится в коме. Она на аппарате искусственного дыхания, но твой брат пообещал, что вытащит ее из этого, и я настаиваю на этом. Так вот чего он не хотел тебе говорить из-за того, как все отреагировали.

— Как все реагировали. Это просто кома. Поверь мне, Елена проснется.

— Спасибо тебе, Сэмми. — Мой тон поднялся на несколько октав выше, и все рассмеялись.

Она посмотрела на всех.

— Ты знаешь эту девушку. Она возрождается, как птица Феникс. Как ты мог так потерять надежду?

— Это моя вина. — Король Альберт погладил ее по руке. — Мне следовало довериться Блейку. Это была моя первая ошибка. Чем больше я общаюсь с ее друзьями, тем больше мне приходит в голову, что она может быть похожа на меня, но она ее мать до мозга костей.

— Ага, — сказала Сэмми, и мы все рассмеялись. Она снова огляделась. — Где Дин?

Все замолчали.

— Блейк? — спросила она меня, и я посмотрел на нее со слезами на глазах.

— Почему ты плачешь? — Ее растерянный взгляд переключился на маму и папу, которые не могли смотреть на нее.

— Нет, — ее голос дрогнул, и она прикрыла рот ладонью. — Пожалуйста, не говорите этого.

Я шагнул к ее кровати и притянул ее к себе.

— Мне жаль, Сэмми, но Дин не выжил.

Она закричала у меня на груди, и, к счастью для нее, я легко мог выдержать ее вес. Я просто крепко обнимал ее, когда она не выдержала и заплакала.

Бекки гладила ее по спине, но вскоре ушла, так как не могла с этим справиться. Джордж последовал за ней.

Король Альберт произнес свои мудрые слова и извинился.

— Дин не должен был умереть, Саманта, но мир несовершенен, и никто не знает, в каком возрасте он умрет. Я с радостью займу место Дина, если это будет означать, что твой всадник сможет вернуться.

Она кивнула, уткнувшись мне в грудь, но вырвавшиеся у нее рыдания разбивали мне сердце.

Я бы сделал это ради Елены.

Я бы не смог жить без нее. Возможно, у нее будет другая жизнь после меня.

Внутри меня словно щелкнул выключатель. Это было трудно объяснить. Это было чувство, которое превратилось в знание, как раскрыть… мои сферы.

Никто не знал, на что они способны, но внезапно я понял.

Мои сферы могут стать такими, какими мне нужно. Тело Елены могло быть здесь, но ее разум — нет. Я могу последовать за ней, поискать, чтобы выяснить, где она. Сферы могут помочь мне в этом.

Мне просто нужно было найти их.

Я пошел с Самантой в морг. Наконец-то они назначили дату, когда должны были состояться похороны.

Она снова рыдала навзрыд, прощаясь с Дином, и была так измучена, что мне пришлось отнести ее обратно в комнату.

Драконы любили по-разному, независимо от того, были ли мы дентами или нет. Эта любовь была сильной, и моя сестра любила Дина всем, что у нее было.

В день поминовения я остался только ради тех, кого знал. Елена нуждалась во мне больше. Это был изнурительный день, и мне было трудно прощаться. Они пускали фонарики в небо. По одному за каждого дракона, которого мы потеряли, а люди были похоронены, те, чьи тела мы могли упокоить. Ближе к вечеру были открыты гигантские мемориальные таблички с выгравированными серебром именами драконов и людей — место, где можно навестить погибших.

Похороны короля Гельмута были самыми страшными и печальными. Это был первый раз, когда я увидел Мэгги, и ее было трудно узнать. Эмануэль стоял рядом с ней, и они оба сотрясались от беззвучных рыданий.

Я подошел к ним, когда его гроб спустили в озеро, точно так же, как его сына несколько лет назад.

Пушка выстрелила, и у меня заложило уши.

Король Альберт сказал ему самые замечательные слова и заплакал вместе с Мэгги, крепко прижимая ее к себе. Я больше не мог на это смотреть и ушел. Я вернулся к Елене.

— Тебе, блядь, нужно проснуться, — заорал я на нее за то, что она просто лежала там, за то, что просто сдалась. — Я не могу жить без тебя, женщина, пожалуйста, просто открой свои гребаные глаза.

Я поддался и безудержно зарыдал. Я был рад, что замок был пуст, и что тетя была единственным человеком где-то поблизости. Я снова заснул рядом с Еленой и попытался представить себе наше место, но я был слишком измотан. Я отказался прощаться с ней и пожалел, что не пришло время искать сферы.

Я боялся, что в ту минуту, когда я уйду, они отключат ее от аппаратов и похоронят.

Тогда ничто из того, что я собирался сделать, не вернет ее обратно.

За этим днем последовал гнев. Я надеялся, что это не те стадии горя, через которые я проходил, поскольку я никогда не переживу ее смерть. Но да, я был зол на Елену за то, что она не просыпалась. За то, что не боролась сильнее, за то, что просто лежала там, заставляя нас хотеть отказаться от нее.

Сестра много раз приходила навестить меня. Она медленно переживала смерть Дина. Айзек и Тай тоже приходили время от времени. Иногда с ними был Мэтт или Джейми, Тео тоже приходил, но все они боялись плохого настроения короля Альберта, так как мы уже переходили на второй месяц.

Иногда мы джемовали, и Айзек хотел записать новый альбом, сказал, что это отличное развлечение.

Это был не самый худший план, который они когда-либо придумывали, поэтому на следующей неделе они приехали в замок.

Неподалеку была небольшая студия звукозаписи, и Тай записался на несколько часов в день.

Сеансы глушения помогли. Я скучал по друзьям, и они сильно отвлекли меня от мыслей о Елене и ее ситуации.

У меня появилась идея для новой песни — еще одной песни о любви. Это были несколько моих смешанных стихотворений, которые я написал для Елены. Я был занят доработкой текста. Я знал, что как только отдам текст Айзеку, он придумает прекрасную мелодию. Так что я работал над ним ночью, лежа рядом с Еленой.

Отец настоял на встрече с королем Альбертом, чтобы разобраться с членами совета Итана, теми, кто был заперт в подземельях, с вивернами.

Королю было тяжело, и я никогда не видел, чтобы мой отец сражался так, как он.

— Черт возьми, Ал. Никогда не будет союза с гребаными вивернами. Сколько людей должно умереть, чтобы ты осознал это. — Я подключился к одной из их встреч.

— Они говорили то же самое в течение сотен лет и про Хроматических тоже.

— Виверны, блядь, сожгли Кейт в ее комнате! — Мой отец взревел. — Они чуть не убили Елену. Если бы не Люциан, она бы умерла, а он лишился своей жизни. Открой глаза.

Я слышал тихие всхлипывания короля.

Мой отец вздохнул и, должно быть, подошел к нему.

— Я знаю, как это тяжело для тебя. Виверны не хотят союза. Те, кто сидят в подземельях, творили злые дела. Ты жил этим в течение семнадцати лет. Люди в этих подземельях еще хуже.

Последовал глубокий вздох.

— Хорошо, я скоро обращусь к СМИ. Мы разберемся с этим, как делали в старые добрые времена.

Молчание затягивалось. Как они разбирались с этим в прежние времена?

— Расскажи мне о Елене и о том, как умер Люциан? — спросил король, и я услышал, как отец говорил ему, как сильно ему понравился бы Люциан, что он был первой любовью Елены. Я отключился и не хотел слушать этот разговор. Мои мысли вернулись к Люциану.

Гнев наполнил меня до глубины души, так как я знал, что он был с Еленой. Он должен быть. Это была единственная причина, по которой она не сопротивлялась сильнее. Потому что она свернулась калачиком в его объятиях. Это ответ на мой вопрос.

Что она всегда выберет его.

Я вздохнул, и на глаза навернулись слезы.

— Ну что ж, приятель. Ты не дракон, и ты не ее Дент. Я не могу жить без нее.

Я писал в своем дневнике, делая заметки о том, как выслеживаю его задницу в загробной жизни и одновременно надираю ее. Мне было все равно, увидит это Елена или нет. Елена не может забыть обо мне. Она пообещала мне в ту ночь; мы оба умрем или оба выживет, и мы выбрали жить. Она должна была внести свой вклад, и я собирался убедить ее в этом.

На следующий день тетя сменила Елене повязки, а я пошел поискать что-нибудь поесть.

Я услышал голоса, доносившиеся из кухни. Джордж рассмеялся, а Бекки захихикала, когда они заговорили о том, как Елена хотела вернуть меч Короля Лиона.

— Она действительно похожа на Кейт, не так ли? — раздался голос короля Альберта.

Я застыл. Отец усмехнулся, и я вошел.

— Конечно, она дерзкая, Ал, — улыбнулся отец.

Отец так и не рассказал ему, что случилось с ней в Итане.

— Блейк, все в порядке? — спросила Бекки.

— Да, Констанс как раз меняет повязки Елене.

Все они молчали. Елена уже должна была полностью выздороветь.

— Я не понимаю, Блейк. Она — твоя всадница. Почему она не выздоравливает? — спросил король Альберт.

— О, в этом нет ничего нового. Елена сопротивляется во второй раз.

— Во второй раз?

— Она стала драконом, Ал, — тихо произнес мой отец, и глаза короля расширились.

— Карой, — сказал я.

Сожаление наполнило глаза короля Альберта, когда он перевел взгляд на стол, вокруг которого все сидели.

Папа дотронулся до его плеча.

— О чем ты думал, давая ей зелье Калупсо?

Я хотел ответить за него, но вспомнил, что технически я не должен этого знать.

Король Альберт вздохнул и потер лицо.

— Это была Таня. Я не хотел этого делать. Она была больна, Боб.

— Что? — потрясенно спросил папа.

Остальные, включая меня, посмотрели на отца Елены.

— Моя дочь была больна. Она должна была умереть, и мы ничего не могли с этим поделать. Потом Таня упомянула, что у нее было предсказание, и она уверена, что это сработает. Я не был так уверен.

— Значит, Кара отдала свою жизнь за Елену? — спросил папа.

— Я не знал, что она проснется. У нее была другая анатомия, чем у Елены. Почему она проснулась?

Никто из нас не мог ответить на его вопрос.

— Так вот, что он имел в виду, — пробормотал король, — когда сказал мне, что она не моя, что она — дракон.

Папа нахмурился.

— Что кто имел в виду?

— Горан. Он знал о ней. Я не знаю как.

— Меч Короля Лиона, мы в основном сражались против него косвенно, — прощебетала Бекки.

— Что? — Король посмотрел на нее, разинув рот.

— Блейк на самом деле спас ей жизнь, хотя и не хотел иметь с ней ничего общего.

Пристальный взгляд короля Альберта переместился на меня.

— Ха-ха, это в прошлом. Все больше не так. И уж точно я не должен перед тобой извиняться, черт возьми.

— Твой язык, Блейк, — отругал меня отец, и я закатил глаза.

Король Альберт рассмеялся.

— Это ругательство, Боб. Едва ли плохое.

— О, если бы ты только знал, через что мы с ним прошли.

— Да, да. Это в прошлом, — съязвил я.

Все они рассмеялись, когда я криво улыбнулся.

— Почему ты не рассказал мне о Елене? — Отец наконец спросил о том, о чем он хотел спросить его последние девятнадцать лет.

— Это была идея Тани. Если бы только у нас был общий гребаный дент.

Я впился ногтями в ладони, чтобы не дышать огнем.

— Значит, ты не сказал моему отцу из-за Зеленого Пара, который даже не сдержал своего обещания.

— Блейк, — снова рявкнул отец.

— Нет, папа. Они все испортили. Если бы ты знал, по крайней мере, все мы знали бы, что есть надежда.

— Я не сказал своему дракону из-за моей жены, королевы. Ты все еще помнишь ее, верно? — Тон короля был суров.

Мне нечего было на это сказать.

— Кроме того, ты больше нуждался в своем отце.

— Я бы вырастил ее здесь, с Блейком и Сэмми. Она бы знала, росла бы в нашем мире, и, возможно, только возможно, они двое заключили бы перемирие раньше, и мы могли бы спасти Итан раньше, не потеряв так много жертв, Ал.

Король Альберт просто уставился на него.

— Теперь ты говоришь мне?

Все рассмеялись над тем, как легко король произнес это.

Вошел Лео.

— Ах, смех, музыка для моих ушей. — Его трость касалась каждой поверхности на кухне. — Я чувствую запах тестостерона?

Раздалось еще больше смеха.

— Да, извини, — сказал король Альберт. — Думаю, это я.

Джордж чуть не согнулся пополам.

— Похоже, мои сеансы проходят лучше, чем я думал.

Я усмехнулся.

— Черт возьми, — вздохнул Лео. — Как раз в тот момент, когда я подумал, что прорвался. Доброе утро, Блейк.

— Доброе утро, Лео, — сказал я в ответ.

— Прости, мой король. Это не ты. Это Рубикон. Боюсь, что это соревнование, в котором тебе не победить.

Король Альберт только улыбнулся и покачал головой, глядя на слепую летучую мышь.

— Готов к сеансу?

— Да, готов. Я слышал, сад прекрасен. Садовники усердно потрудились, так что давай посмотрим.

— О, не могу дождаться, — ответил Лео.

У него по-прежнему было отличное чувство юмора.

Улыбка отца задержалась на губах.

Когда король и Лео подошли к двери, ведущей в сад, папа последовал за ними.

Король был точь-в-точь как его дочь. Они были магнитами для своих драконов.

Вошла мама и спросила нас, не хотим ли мы чего-нибудь поесть.

Мы все кивнули, и она приготовила каждому из нас по здоровенному сэндвичу.

Я подумал о том, что сказал отец. Стал бы он действительно растить Елену вместе со мной и Сэмми?.. Я был бы совсем другим драконом. Почему король не сказал своему дракону правду? Почему он не дал ему возможности выбирать? Мы бы никогда ее не бросили.

Я ненавидел все эти «что, если». Все было бы совсем по-другому.

Снова прошло два дня, и, наконец, король провел во дворце слушание для представителей СМИ.

Они засыпали его вопросами, с которыми он справлялся. Он сделал так, чтобы это выглядело так просто.

Король был терпелив.

Сегодня приходил Эмануэль. Мама отправилась во дворец присматривать за королевой Мэгги.

Та была непреклонна в том, чтобы остаться у себя дома.

— Значит, сегодня наконец-то настанет тот самый день, да?

— Так сказал мой отец. Он упомянул, что справится с этим так, как они поступали в старые времена. Как же ты тогда со всем этим разбирался, Эмануэль?

Он слегка замер и вздохнул.

— Он так сказал?

Я кивнул.

— По-моему, это варварство, но тогда это был единственный способ уладить разногласия. Процесс типа «Око за око».

— Что?

— Послушай.

Кевин только что закончил расспрашивать о Елене и о том, проснулась ли она.

Я покачал головой.

— Нет, к сожалению, моя Спящая красавица все еще отдыхает. Я бы хотел, чтобы ее чертов принц наконец-то поцеловал ее и разбудил прямо сейчас.

Журналисты захихикали.

— Ему потребовалось много времени, чтобы рассказать людям, кто она такая, по крайней мере, я так слышал.

Эмануэль тихо рассмеялся, а я просто покачал головой.

— Он никогда не заставит меня забыть об этом, не так ли?

— Маловероятно, но это последнее, о чем тебе следует беспокоиться, Блейк.

Я посмотрел на Эмануэля.

— Что ты имеешь в виду?

Он продолжал смотреть вниз, на конференцию в фойе.

— На твоем месте я бы больше беспокоился о его согласии на то, сможешь ли ты жениться на его дочери. Боюсь, тебе придется долго ждать этого ответа.

О, черт. Я даже не думал об этом.

Эмануэль рассмеялся, увидев выражение моего лица.

— … чтобы разобраться во всем так, как мы привыкли делать в прежние времена. — Король ответил. — Состоится слушание, судить которое будет либо король Ариса Калеб, либо я. У любого, кто придет и встанет перед нами, есть шанс искупить свою вину. Если на слушании не будет никого, кому можно было бы предъявить претензии.

— Вы хотите сказать, что суд Бориша состоится через сто пятьдесят лет после предыдущего, мой король? — спросил Кевин.

Эмануэль закрыл глаза.

— Вот именно. Нам нужен судебный процесс Бориша за тот тип тирании, который имел место в Итане в течение последних семнадцати лет, Кевин.

Кевину нечего было сказать в ответ.

— Ой, — пробормотал я.

— Таким образом, общественность может подать иск. Пришло время исцелиться всей Пейе, а не только Итану. А судебный процесс начнется через неделю. — Король помахал на прощание, когда на него посыпались новые вопросы о суде, но вмешался мой отец и увел его прочь.

Я предположил, что у меня наконец-то тоже появился шанс заявить о своих правах, если эти четверо ублюдков были где-то в подземельях.

— Будет очень весело.

— Мне нужно выяснить, как работает это?

— Блейк?

— Я дал клятву, что заставлю их заплатить, Эмануэль. Это мое право как дракона добиться справедливости для Елены.

— Ты сам не понимаешь, что говоришь? Тот, кто подал иск, должен вынести приговор.

— Ты пообещал, что поможешь.

— Черт возьми, Блейк. Боюсь, это не их жизнь на кону, а твоя. Ты больше не тот Блейк.

— Я всегда буду тем Блейком, Эмануэль. Он — это я. Я просто выбираю не быть им. Елена стоит тьмы, чтобы справиться с ними. Со мной все будет в порядке.

Я повернулся, вышел и вернулся в комнату.

Когда я приблизился к королю Альберту, отец подошел с противоположной стороны.

Он ежедневно проверял Елену, но обычно меня не было в комнате, когда он приходил.

— Блейк, — поприветствовал меня король Альберт.

— Мой король, — сказал я и посмотрел на отца. Ему нужно было подготовить короля Альберта к тому, что должно было произойти, независимо от того, достаточно ли он силен, чтобы справиться с этим.

Мы вошли в комнату. Тетя выглядела озадаченной, когда шепотом рассказывала Елене обо всем, что произошло в ее отсутствие.

— Извини, что прерываю, Констанс. — Король наклонился и с любовью поцеловал Елену в макушку. — Как поживает моя принцесса?

Она улыбнулась.

— Она выздоравливает, Ал.

Мы все застыли.

— Что? — спросил король Альберт.

— Просто не так быстро, как нам хотелось бы, но ее шрам заживает. Блейк прав. Она просто спит.

— Это важная новость. — Король улыбнулся и с восхищением посмотрел на Елену, любовно обхватив ладонями ее лицо.

Констанс откашлялась.

— Нам нужно выяснить, что она собирается делать, если мы отключим одну машину.

— Нет, Констанс… — первым ответил король Альберт.

— Я знаю, это страшно. Я здесь. Блейк здесь. Это всего лишь щелчок кнопки, чтобы посмотреть.

Он кивнул, выглядя ошеломленным, но вздохнул и улыбнулся. Я был ошеломлен. Но Елена наконец-то сможет дышать самостоятельно.

Елена выздоравливала, а это означало, что она была жива где-то в своем теле.

Или какая-то ее часть была таковой.

— 28~

Судебный процесс наконец начался. Я оставался с Еленой, пока Эмануэль высматривал четырех психопатов.

Прошла почти неделя, и это тоже была не самая спокойная неделя. Каждую ночь я получал информацию от Эмануэля, кого они освободили и на кого претендовали.

С людьми, на которых были заявлены претензии, расправлялись те, кому они причинили боль, или члены их семей.

Те, чьи преступления были мелкими, в основном те, кого бросали в ямы, получали обратно свою свободу.

Том и Чарльз давали показания по многим обвинениям. Он еще не видел ни Билли, ни Сеймора.

Дверь открылась, и вошел Эмануэль. Он уставился на меня.

Я застыл. Я знал, Эмануэль нашел их.

Я бросился к двери.

Энни пыталась остановить меня.

— Это они, это они, пожалуйста, Блейк.

— Мы говорили об этом. Я больше не позволю тебе бояться этих придурков. Все кончено, Энни.

— Что случилось с прощением и забвением, а?

— Прощением! Простить что? То, как они обожгли тебе глаз, Энни? То, как они неоднократно нападали на вас с Еленой? Она чуть не умерла. Ты чуть не умерла. Драконы такого не прощают и не забывают. Ты это знаешь.

Наконец она кивнула.

Я вышел, и мы поспешили к зданию, которое использовалось для судебного разбирательства.

Король Альберт обычно использовал его для экстравагантных приемов, к которым давно привыкли.

Эмануэль был прямо рядом со мной.

— Ты уверен, что хочешь этого, Блейк?

— Я не собираюсь возвращаться в эту тьму, Эмануэль. — Я имел в виду омут страха, что бы это ни было. — На этот раз я его не нарушу. Они того не стоят.

Он кивнул.

— Ты уверен, что это они?

— Энни была со мной, когда их привезли. Она дышала по-другому, и все ее поведение изменилось. Твоя кузина боится, Блейк. Она может и не говорит этого вслух, но она боится их, и она боится того, что это может сделать с тобой.

— Эмануэль, знаю, ты думаешь, что знаешь меня. Но нет. Ты не знаешь и половины того дерьма, что я натворил. Я знаю этот тип тьмы, даже если ты отказываешься в это верить. Со мной все будет в порядке.

— Хорошо. — Он первым вышел в коридор, и я последовал за ним.

Их запах наполнил мои ноздри, и у меня вырвалось глубокое, низкое рычание.

Эмануэль посмотрел на меня.

Король Альберт преобразил зал, сделав его похожим на зал суда.

Скамьи были заполнены заключенными из темниц. Король Альберт выступал на каждом судебном процессе, сидя за гигантским столом и оглядывая весь зал. Свидетельская трибуна располагалась рядом с ним.