Тень демона

Глава 22

Зал заревел. Люси на руках у Трента проснулась и начала плакать. Я знала, что она чувствует.

— Рэйчел, — начал Пирс. Я оттолкнула его руку. Я стола с высоко поднятым подбородком и понимала, что мой последний шанс на спасение испарился. Черт побери. Черт все это побери до Поворота и нахрен обратно.

— Вы просите нас простить черную ведьму, которая не дала Пирсу убить демона? — прокричал Оливер, и я съежилась. — Если вы боитесь и хотите распространить среди нас заразу черной магии, то выбор прост! Мы должны выбрать убийцу демонов, а не того, кто спасает их! Кто за то, чтобы Пирс был восстановлен в должности?

Я подняла голову. Они не проголосуют за меня, только не сейчас. Толпа зашумела еще громче, и пока охранники продвигались, чтобы сдержать ее, пузырь безвременья стал меньше, окружив лишь сцену. За столом Ковена люди с мрачными лицами поднимали руки. Один, два, три, четыре.

— Доверься мне, — сказал Трент в дюйме от моего уха, встав, чтобы успокоить кричащую Люси. — Ты спасла меня от демонов, а я спасу тебя от колдунов. Просто доиграй роль. Доверься мне.

— Я не понимаю, — сказала я, чувствуя, что он слишком сильно сжал мое плечо. — Трент…

— Мы голосуем, Вивиан! — заявил Оливер, и она обернулась к нему, ее лицо было искажено волнением. — Скажи уже “да” или “нет”, или твой голос не будет засчитан.

— Я голосую против Пирса, — сказала она быстро. — Оливер. Подожди.

Но Оливер уже шел к авансцене. Перекрикивая толпу, он произнес:

— Четыре за Пирса, один против. Пирс восстанавливается в должности, с него снимаются все обвинения в преступлениях, совершенных с использованием черной магии, и он получает право применять свои навыки в борьбе с демонами и для спасения жизней.

Хотя это была хорошая новость, мой живот скрутило от напряжения, потому что Оливер был слишком доволен собой. Пирса отвели к столу, он рассеянно обменялся рукопожатиями с возбужденными людьми, клявшимися защитить его всем братством, и это лишь усугубляло мрачность происходящего. Он, в свою очередь, тоже будет защищать их. От меня?

— Кто за то, чтобы полностью снять изгнание с Рэйчел Морган и восстановить ее в звании белой ведьмы, способной творить черную магию? — провозгласил Оливер.

— Подождите! — сказала я и нащупала свой амулет. Все происходило слишком быстро. А Трент отошел в сторону с плачущей Люси, бросив меня одну.

— Оливер, — громко произнесла Вивиан, перекрикивая сотни голосов. — Это несправедливо, и ты это знаешь!

Он усмехнулся ей, выглядя очень жестоко.

— За или против, Вивиан.

— Я голосую за Рэйчел, — сказала она, затаив дыхание.

— Я тоже, — произнес Пирс, но против меня поднялось четыре руки, и мое сердце, казалось, превратилось в черный камень.

Все кончено?

Все решилось так быстро?

— Ты проиграла, — подвел итог Оливер, улыбаясь.

Спотыкаясь, я отступала назад, пока меня от Ковена не отгородили три стула. У меня есть амулет службы безопасности, и я не беспомощна.

— Вы обещали мне справедливый суд! — сказала я, но никто не обратил на меня внимания. — Оливер, я клянусь, или честный суд, или я расскажу. Я им все расскажу!

— Нет, не расскажешь, — Оливер стоял спиной к собравшимся и не использовал амулет громкости, и я почувствовала, как бледнею. Я посмотрела мимо него на толпу, которая теперь была полностью видна, потому что включили верхний свет. Я увидела маму, прижавшую руки к груди и плачущую. Мой взгляд метнулся к Айви, которая, наконец, была готова жить полной жизнью… без меня. И затем на ошеломленного Дженкса, неспособного подлететь ко мне из-за защитного пузыря. С ним все будет в порядке. Он будет жить с Трентом, этим ублюдком, а его дети будут играть с Люси.

«С ними все будет в порядке и без меня», — подумала я, и мое горло сдавило, пока я нащупывала в кармане амулет, который дал мне Пирс. Я не отправлюсь в Алькатрас. Сначала надо связаться с Алом.

— Я не сделала ничего плохого, — сказала я, коснувшись линии. Ломаная энергия наполнила меня, и я почувствовала, как волосы начать развеваться. — Я знаю черную магию, и я буду использовать ее, когда мне угрожают. Но я не черная ведьма…

— Взять ее, — велел Оливер, махнув рукой охране, и Пирс напрягся, окруженный новыми коллегами.

Я сделала жест, чтобы он успокоился. Ал ждал меня. Я могла скрыться в Безвременье, пока все не успокоится, а затем вернуться назад. Я всегда могу прибегнуть к маскировке или еще к чему. Хотя кого я обманываю? Они меня все равно узнают.

— Оливер, вы уже попробовали Алькатрас, — сказал Трент, его голос был ровным и спокойным. — И, насколько я помню, это был позорный провал. Надо использовать что-то долговременное.

Я повернулась к Тренту в ярости. Например, лоботомия?

— Что ты делаешь? — почти прошипела я, и он отступил, увеличивая между нами расстояние, а Люси продолжала плакать.

— Ей ничего не помешает сбежать снова, — сказал Трент сухо. — У меня есть идея получше.

Кто-то схватил меня за руки со спины, и я попыталась освободиться. У меня вырвался стон, когда я ощутила, как на меня одели липучки. Пирс поднялся, но он был полностью беспомощен в своем новом положении, и я ощутила, как прерывистая лей-линия покинула меня.

— Что вы имеете в виду? — спросил Оливер, когда я стряхнула с себя охранников, стоя под ярким лучом прожектора и слыша, как некоторые люди требуют моей крови, а те, кому я раньше доверяла, либо молчат, либо замышляют что-то против меня. Трент сказал довериться ему, но каждый инстинкт во мне требовал бороться.

— Я могу наслать проклятье, — сказал Трент, и глаза Вивиан расширились. — Отправить ее в Безвременье, куда она бы и так сбежала, но проклясть ее, чтобы она не смогла вернуться, если только ее не вызовут.

— Ты сукин сын! — пронзительно взвыл Дженкс, раскаленная красная пыльца лилась с него потоком.

— Как демона, которым она и является? — спросил Оливер, злобно улыбаясь, а я не могла ничего сделать, кроме как пристально уставиться на Трента. Существует ли такое проклятье, или это часть его плана? Наложить на меня фальшивое проклятье, чтобы скрыться от радара Ковена? Брук предлагала мне что-то подобное. Интересно, какова была бы моя жизнь, прими я его?

— Ну, она ведь демон, не так ли? — произнес Трент с мерзкой улыбкой клуба для мальчиков на лице.

Я не знала, что делать. Он сказал доверять ему, но это…

— Оливер, мы не можем, — воскликнула Вивиан, настолько ошеломленная, что выдала свои мысли, что, возможно, подобное проклятье существует. — Это бесчеловечно!

— Она демон! — выкрикнул Оливер. — Человеческая мораль к ней не относится!

Раздался глухой удар о барьер, окружавший сцену, и все сжались, когда мерцающая стена безвременья завибрировала. Айви оторвала стул от пола и кинула его. Она выглядела неконтролируемой, глаза почернели, Айви дрожала от гнева, выпущенного на свободу. Оливер пренебрежительно посмотрел на разгневанную вампиршу.

— А вы можете это сделать? — спросил он Трента.

Пирс сдерживался. Я знала, что он может вырваться отсюда, но он следует моей просьбе подождать и посмотреть, что будет дальше. Трент глянул на него прежде чем кивнуть. Мое сердце колотилось о ребра. Довериться ему?

— Мне нужна поддержка ваших коллег, — сказал он, и я легко представила конец своей жизни. Я никогда не смогу вернуться, никогда не увижу солнце, возможно, это тоже часть его плана. Я представила, каково это — быть рабом демона? Сколько ненависти он скрывал от меня? Может, он сейчас рассмеется, глядя мне в глаза? Причинит боль?

— Ты гнилой эльф! Это же моя дочь! — заорала моя мама, и Трент дернулся. Его расу назвали. Его тайна раскрыта. Но не думаю, чтобы это сейчас имело значение. Он оставил уши своей дочери неподрезанными. Эльфы выйдут из подполья. Директива следующего поколения. Он сказал, что у меня будет право голоса. Или все это была ложь?

Оливер подошел к охране.

— Изолируйте их, — он указал на мою маму и Айви, которая теперь яростно сопротивлялась. — Ковен, собраться! Мы сделаем это сейчас же!

— Оливер! Мы должны обдумать это! — потребовала Вивиан, встав у него на пути, но Оливер махнул охране, и ее оттащили.

— Ты в меньшинстве, — сказал Оливер удовлетворенно. — Поместите ее с членом Ковена Пирсом.

Мне стало плохо, я не могла шевельнуться. И дело было не в пластмассовых браслетах с зачарованным серебром внутри, дело было в Тренте. Он сказал мне ничего не предпринимать. Он сказал доверять ему. Он сказал, что я должна проиграть суд. А еще он сказал мне вести себя спокойно, но я не знала, почему!

Верхний свет потух, когда один из охранников толкнул меня в нарисованный младшим членом ковена круг, и я упала на колени. Тень Трента тяжело опустилась на меня. Я посмотрела на него, и меня испугало его окаменевшее жестокое лицо. Люси кричала в чьих-то руках, ее рыдания озвучивали мой безмолвный ужас.

— Т-трент? — заикаясь, произнесла я. Он мог проклясть меня. Он сказал, что знает проклятье, и я верила, что он способен на это. Он разбрасывался дикой эльфийской магией всю поездку, и, очевидно, у него был новый фокус, который он хотел продемонстрировать мне. — Предашь меня, и я не успокоюсь, пока ты не будешь мертв, — поклялась я с закованными за спиной руками, стоя на коленях перед ним и полным собранием Ковена.

Он схватил меня за плечо, поднимая на ноги, и толпа одобряюще закричала. Не так далеко мы ушли от нашего прошлого с практикой сжигания ведьм на костре, как я считала.

— У меня есть демонское проклятье, которое я передам тебе, — прошептал он мне, в зеленых глазах бушевала дикая эльфийская магия, она сочилась из пальцев, проникая в меня и питая энергией, которой я не могла воспользоваться; она покалывала, согревала, соблазняла. — Я держал его в себе с момента падения арки. Его дал Ку’Сокс. Мне пришлось принять проклятье, чтобы освободить его. Мне оно принесло лишь постоянную головную боль. А вот на тебе оно, думаю, сработает.

«Ку’Сокс?», — я похолодела, воспоминание об эльфийском наемнике, напевавшем мне, пока я чуть не умерла, всколыхнулось во мне, вызванное магией Трента, сочащейся сквозь меня как успокаивающие, умиротворяющие, даже немного волнующие искорки, вызванные его прикосновением. Я почти умерла от той дикой магии. А теперь он хочет передать мне проклятие Ку’Сокса с помощью этой магии? Я была дурой. Эльфы борются с демонами. Он снова меня использовал.

Трент придвинулся ближе, рука мягко лежала на моем плече.

— Как только я передам его тебе, ты сможешь…

— Нет! — закричала я и связанными руками оттолкнула его, но он схватил меня, глядя мне за спину. — Я предпочту лоботомию, — сказала я в панике. — Ах ты, сукин…

Боль взорвались под коленями, когда кто-то ударил меня сзади, точно в то место, куда били охранники в Алькатрасе. Задыхаясь, я рухнула на пол, и резкая боль отдалась в коленях. Я подняла голову, увидев, что Трент уставился на меня, нахмурив брови и разочарованно сдерживая невысказанные слова.

— Найди проклятье, — сказал Оливер, когда я попыталась дышать. — И поспеши, — добавил он.

Зажмурившись от боли, я снова посмотрела вверх, когда тень Трента накрыла меня.

— Ты умрешь, если не будешь верить мне, — сказал он и с хмурым лицом нагнулся, пытаясь меня поднять, но я не помогала, и ему это не удалось. — Как я говорил, возьми чертово проклятье и верни его Ку’Соксу.

Мои мышцы расслабились, а рот раскрылся от удивления, образуя букву “О”. Вернуть его Ку’Соксу? Это значит, я должна как бы… коснуться его!

Видя, что я поняла, Трент прекратил свои попытки поднять меня и лишь развернул к аудитории. Нас окружал тонкий золотистый слой безвременья, и пока наблюдающие люди продолжали скандировать в унисон, показывая свое единодушие, я вновь ощутила покалывание дикой эльфийской магии, и искорки пронеслись сквозь меня, заставив дрожать. Ку’Сокс хотел препарировать меня. И Трент решил, что я смогу удержать его достаточно долго, чтобы проклясть? Он или чокнулся, или просто катастрофически переоценивает мои способности?

Трент был в круге вместе со мной, и я попыталась подняться, но он снова толкнул меня на пол, и я привалилась к слою безвременья.

— Нет, — взмолилась я со связанными руками, но он уже начал петь, тихим шепотом накапливая свою магию. Когда волна усталости, которую несла его музыка, накатила на меня, повторяясь у меня в голове, становясь целым миром, я быстро задышала, проваливаясь постепенно в беспамятство. Дикая магия. Только не это…

Она обещала мир, и хотя я пыталась побороть ее, мои глаза закрылись, спасаясь от яркого света. Душа болела, и ее надо было исцелить. Слишком много всего произошло, и я хотела, чтобы все, наконец, закончилось. Именно это обещала его магия, и я хотела этого, пусть и продолжала бороться с окутавшим меня спокойствием.

Голова опустилась, и Трент встал на колени рядом со мной, продолжая своим прекрасным, то поднимающимся, то опадающим голосом, таким тихим, что он был слышен лишь мне, петь слова, которых я не понимала. Слеза скатилась по моему лицу. Я оплакивала все то, что я не сделала, и то, что должна была сделать иначе. Я сожалела. Хотя теперь это не имело значения.

Энергия Трента покалывала внутри меня, и я внезапно поняла, что он перестал петь.

— Рэйчел? — выдохнул он, и я подняла онемевшую голову. — Si peccabas, poenam meres, — сказал он тихо, положив руку мне на плечо, и я задрожала, когда проклятье скользнуло от него в меня, оседая на моей ауре, как шелковые лохмотья.

— Почему? — умоляюще спросила я, подумав, что было глупо доверять ему. Я посмотрела ему в глаза, моля о милосердии. Казалось, остались лишь мы одни, хотя нас и окружали сотни свидетелей этого события.

— Потому что только ты на это способна, — сказал он. Я напряглась, когда проклятие начало просачиваться в меня, и мне захотелось закричать. Я ощутила, как проклятие проникает в меня, словно тысяча жуков, вгрызающихся в плоть, выискивающих свободные места среди моих клеток, и извивающиеся, корчащиеся личинки врастают в мою душу. Слой покрытого грязью безвременья окутал меня, рев толпы стал приглушенным, и я поняла, что меня втягивает в линию. И все же Трент ухватил меня за плечо, еще не закончив со мной.

— Она все еще здесь! — крикнул Оливер, его уродливое лицо, виднелось позади мерцающего круга Трента.

— Сначала надо передать ей проклятье, — сказал Трент, обращаясь к Оливеру, но глядя на меня, его пальцы до боли сжимали мое плечо. — Потом надо отделить его от меня и изгнать ее.

Он рассказывал мне, как обращаться с проклятьем, но я с трудом видела его, меня затопила дикая магия, и сознание притупилось. Каким-то чудом мой взгляд нашел в воющей толпе маму. Она плакала, прижавшись к Айви, которая мужественно переносила вновь разбитое сердце. Увидев, что я смотрю на нее, моя мама подобралась и, оттолкнув человека, загораживающего ей дорогу, подбежала ближе ко мне.

— Задай им жару, Рэйчел! — крикнула она с заплаканным лицом от края пузыря. — Я горжусь тобой!

Трент дернул меня за плечо, и я, пошатываясь, приподнялась, колени едва удерживали мой вес.

— Я проклинаю тебя, Рэйчел Мариана Морган, быть привязанной к реальности, куда я изгоняю тебя. Там ты будешь проклята оставаться, пока тебя не вызовут, будь это день или ночь, навсегда лишенная свободы, как демон. — Его брови насмешливо приподнялись. — Ты все поняла? Хочешь, я запишу?

Проклятье. Он хотел, чтобы я передала его Ку’Соксу. Мне стоит прийти в ярость или поразиться эльфийской дальновидности?

— Ладно, — сказала я оцепенело, и улыбка проскользнула в его глазах.

Зубы застучали, и сомнения навалились на меня. Почему я доверилась ему?!

— Трент? Подожди! — запротестовала я, колени задрожали.

— Просто чтобы ты знала, я доверял тебе еще со времен лагеря, — сказал Трент, затем резко выкрикнул. — Facilis descensus Tartaros!

Он отпустил плечо, и меня как будто втянуло внутрь себя, выдернуло в пустоту. Рваные линии Сан-Франциско поглотили меня, растворив до одних лишь мыслей и воспоминаний, бросив в бесконечность времени.

«Он доверяет мне?», — подумала я. «Доверься мне», — сказал Трент. Я хотела довериться. Но рисковать жизнью, чтобы передать проклятие Ку’Соксу? Зачем мне вообще об этом волноваться?

Мир повернулся ко мне спиной. И я могу отвернуться от него.