Территория нелюбви

Глава 13

Аика

Австралия? Бред какой-то! Почему Австралия? Что там такого? А как же скалодром?..

Длинный и худой, как жердь, администратор Алик в ответ на моё удивление мстительно усмехнулся. Не забыл, гадёныш злопамятный, как я ему нос прищемила.

– Если Кирилл Андреевич не посчитал нужным поставить тебя в известность, то я вряд ли смогу быть полезным. Но полагаю, Айя, тебе следует знать, что в отсутствие Кирилла Андреевича обязанности директора исполняю я, – Алика прямо на глазах распирает чувство собственной значимости.

– М-м… Приятно, наверное, возомнить себя полезным и важным… Но как бы ещё убедить в этом окружающих, да, Алик? Вряд ли твой неуёмный энтузиазм способен компенсировать дефицит ума, но… всё равно я желаю тебе удачи, дирехтор.

– А ну, вон отсюда! И чтоб здесь я тебя больше не видел, сопля малолетняя! – яростно пропищал мне в спину уязвлённый «директор».

Да плевать! Мне и без вашего сраного скалодрома есть чем заняться.

Сегодня ещё четыре показа и… Чёрт! Ещё один потенциальный висяк. За время работы в нашем агентстве я снискала себе сомнительную славу специалистки по палёным квартиркам. И добрые коллеги регулярно и беззастенчиво подкидывают мне свои проблемные объекты. Но я никогда не отказываюсь и впрягаюсь в любую авантюру. И даже самый отстойный сарай в короткий срок довожу до сделки. А за мою якобы удачливость в коллективе меня терпеть не могут – какая-то мелкая выскочка на птичьих правах, а сделок всегда больше, чем у кого-либо. Завидуют, придурки… Но какая там удача, если я домой каждый день ползком возвращаюсь. Просто рабочий день у меня ненормированный и подход к клиентам очень гибкий. Зато шеф меня любит и, в отличие от прежнего начальника, никогда не обманывает. И даже закрывает глаза на мои леваки. А я в благодарность не наглею.

В квартире темно и тихо… Странно, а где все? Тревога закралась лишь на мгновение, но исчезла, как только я щёлкнула выключателем. Рюкзачок с сокровищами младшей сестрёнки на месте, значит, загулялись немного.

– Айка! Айка-шаболда! – доносится из моей комнаты, едва я прикрываю изнутри входную дверь.

Я улыбаюсь – мой главный член семьи дома и, как всегда, меня ждёт.

Волоком тащу в кухню оттянувший руки пакет с продуктами и забиваю холодильник. Желание побаловать своих девчонок деликатесами борется во мне с нежеланием будить мамину алчность. Она по-прежнему считает, что Бабаня зарплату из своей гимназии на тележке привозила, а на пенсию ушла, потому что накопила уже достаточно. Я с ней даже не спорю, и если мама найдёт у меня дома сундук с сокровищами – только порадуюсь за неё.

– Айка, добрый вечер! – нетерпеливо горланит Ричи, когда я вхожу в свою комнату.

– Привет! – машу ему рукой.

– Устала?

– Очень.

– Устала?

– Очень устала, Ричи, – повторяю терпеливо. – Пожалеешь меня?

Он пытливо смотрит на меня одним глазом, словно размышляет, стоит ли мне верить…

Следующие несколько минут, откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза, я рассказываю Ричарду, как прошёл мой день, а он своим мощным клювом пытается создать из моих волос воронье гнездо.

– Ричи, но почему Австралия? Или там горы какие-то особенные? Хотя… как оно там?.. Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал?.. Вот-вот – у него горы… А мне что теперь делать? Я же целый год ждала шестнадцатилетия! И где мне ещё найти такого, как Кирилл Андреевич?

Таких я больше не встречала. Это именно он – тот мужчина, который поможет потому что вам нужна помощь, а не потому что вы сексуальная красотка… Он – тот, кто снимет с дерева вашего орущего котёнка или сиганёт за вами с моста в реку, даже если вы нарочно туда свалились… поздней осенью.

Вот после случая с мостом, которому я однажды совершенно случайно оказалась свидетельницей, я и начала присматриваться к Кириллу Андреевичу. И уверена – с ним бы у меня обязательно всё получилось. Наверное, попроси я его проникновенно, то он бы и трогать меня не стал… В смысле, руками. В смысле, лапать. Ну а что? Разве для этого дела обязательно нужны объятия?

Я даже вздрогнула, вспомнив, как планировала порепетировать с Вадиком. Получилось, как в той шутке – он держал меня за задницу, а я его за идиота… Вот так сидели и болтали – он о сексе, а я ногами. С Вадиком в тот раз дальше травматичного поцелуя дело не зашло. И он сказал, что больше не прикоснется ко мне, даже если я останусь единственной женщиной на этой планете. Испугал, дурень!

Входная дверь громко хлопнула, заставив Ричи принять боевую стойку, а из коридора раздался радостный голосок Стефании:

– Ай, ты дома?

– Нет ещё! А ты?

Слышу весёлый смех, а в следующую секунду в мою комнату заглядывает раскрасневшаяся и счастливая Стеф.

– Айка, нас твой Вадик куда т-только не возил! Сначала мы заехали в школу, а потом в ресторан, а потом были в зоосаде! Слушай, к-как там здорово! А ты со мной сходишь туда? Я п-просто не успела всё сфотографировать.

Я успеваю только кивнуть и тут же получаю ошеломляющую новость:

– Ай, а ты в к-курсе, что паук тарантул способен п-прожить без пищи два года?

– Тогда наша основная задача – спустя два года не встретиться у него на пути, – быстро нашлась я и поспешила с вопросом: – А где Алекс?

– А она внизу с Вадимом разговаривает, – Стеф хихикнула. – К-кажется, твой друг на неё с-серьёзно запал.

И я даже догадываюсь, на какую именно часть нашей Алекс он запал, но мои предположения не для нежных ушек сестрёнки.

– А мама где?

– Мама?.. – мордашка Стеф стремительно краснеет, а взгляд упирается в напольное покрытие.

– Хоть бы ребёнка постеснялась, шалава престарелая! – негодует Алекс, яростно расчесывая свои непослушные рыжие кудри.

– Я н-не ребёнок! И я всё с-слышу, – укоризненно произнесла Стеф, входя в комнату. Она поставила перед нами блюдо с горячими ароматными бутербродами и жалобно попросила: – Аль, не говори так про маму, п-пожалуйста, мы же не знаем, п-почему она…

– Шалава! – безапелляционно припечатывает Ричард.

– Грубиян, – опасливо шепнула в его сторону Стеф.

И смех и грех!.. И так позорно! Особенно перед Вадиком. Дядя Паша, его отец, сегодня специально подъехал в школу, чтобы самолично проконтролировать зачисление Стефании. А мама, как обеспокоенная родительница, засуетилась, стала сыпать вопросами, впёрлась даже в качество образовательного процесса, что бы она в нём понимала!.. Короче, пыталась держать руку на пульсе. И дядя Паша, воодушевлённый вниманием белогривой красавицы, охотно и пылко запульсировал. Так они и исчезли незаметно – Вадькин папа и наша мама. И до сих пор не объявились…

Вадик, конечно, остался спокойным и невозмутимым. Ну а ему-то чего дёргаться – он же у нас герой! Папеньку подключил, Стефанию к школе приладили, девчонок моих накормил, выгулял и ничего взамен не просил. И не его вина, что наша мама оказалась такой щедрой на отдачу. Так ведь вроде и мы не виноваты, но… отчего же так противно на душе?

И понимаю, что Алекс права, и сама злюсь… И всё же ей стоит выбирать выражения при Стеф, тем более, когда речь идёт о маме. Раньше Алекс никогда не была настолько агрессивной… И прямо сейчас, глядя на Стефанию, я вижу маленькую трогательную Стешу, которая любит мамочку безо всяких условий, просто потому, что она мама. И кто мы такие, чтобы марать своими злыми языками её искренние светлые чувства?

К счастью, Алекс тут же смягчается, притягивает к себе нашу малышку и целует её в покрасневший носик. Я отхожу в сторону и смотрю на них с умилением и… с такой болезненной завистью!.. И, не выдержав, прикрываю глаза. Как же непривычно и мучительно чувствовать вот так… пронзительно остро. Так сильно бояться потерять их снова… и мечтать, чтобы их никогда не было в моей жизни. Чтобы больше не было так больно.

Сейчас уже трудно вспомнить, в какой момент своей жизни я осознала, что не такая, как мои сёстры… Может, в тот день, когда меня забыли забрать из детского сада? Или ещё раньше… когда я поняла, что в отличие от сестёр и даже брата, мои слёзы вызывают у взрослых не жалость и волнение, а раздражение и злость. Но даже научившись не плакать, я так и не смогла стать своей…