Тихоня для бабника (СИ)

Глава 16 Сергеев

Девчонка сводила с ума. Стоило ее перевезти в квартиру, и все изменилось. Вообще все. Умом я понимал, что это та же Улька, что у нее ворох проблем и совсем нет времени и сил не то, что на отношения, даже на мысли о них. Но… Стоило ей распаковать свою небольшую спортивную сумку и поставить в ванной зубную щетку, в моей голове что-то щелкнуло. Все. Затащил женщину в пещеру, а значит, моя.

Только, кажется, так решил не я один. Зевс, жопа шерстяная, уверен, что это он тот мужчина, который привел к себе домой даму сердца. Ей он позволял все, а меня в лучшем случае терпел, хотя, скорее, воспринимал как личную игрушку. Ну еще бы, у Ульяши не хватало сил вырывать из его зубов игрушки так, чтобы он, повизгивая от восторга, таскал ее за собой по всей квартире. От первого такого аттракциона: когда ноги в носках скользят по ламинату, и пес "катает" тебя от гостиной до кухни — я откровенно прифигел. Это сколько же силищи в этом дурне?! А потом втянулся. Ну да, Зевс не воспринимает меня хозяином, но подружиться мы с ним смогли.

Вот только Уля, ходившая по дому в своих мягких домашних штанишках и в разных маечках, была неизменно вежливой, аккуратной, вкусно готовила и… И все. Взгляд у девчонки был хуже, чем у побитой собаки. Приглушенные подушкой рыдания каждую ночь перед сном изводили меня и хотелось войти к ней в спальню и, прижав к себе, успокоить, вот только кому это, кроме меня, нужно?

Я никогда не был святым, совсем не был! А загулов на необремененный обязательствами секс не было уже чертовски давно. Так стоит ли щемиться в спальню к девушке, которую я не смогу выпустить из своих рук? Знаю, что не смогу.

Нет, не стоит. Поэтому я каждый вечер прихожу к дверям ее комнаты и слушаю, как она плачет, иногда стоя у стены, иногда сидя на полу. Слушаю и вспоминаю все известные мне обрывки молитв вперемешку с проклятиями, когда же уже дядь Миша сможет провернуть наш план и Оксану Сергеевну наконец-то возьмут в оборот?!

С переездом Ульки я быстро сообразил, что девчонка решила не просто заниматься Зевсом, но и полностью взять хозяйство на себя. Молча скрипнул зубами и не стал отговаривать. Смысл? Если ей нужно занять руки? Пусть занимает. Вместо споров начал ей оставлять деньги, чтобы она не вздумала тратить свои сбережения на покупку продуктов или каких-то хозяйственных мелочей. А Улька все поняла по-своему и снова преподнесла сюрприз.

Первый же ее поход в магазин обернулся для меня новым испытанием. Пришел вечером домой, а на уголке комода лежат чеки о покупках и сверху сто рублей.

— Уль, это что?

— Ой, я в магазин ходила. Закончились таблетки для посудомойки и для ванной там купила чистящие. А свою карту дома забыла.

— Купила и купила, молодец, а чеки зачем и сто рублей?

— Чеки, чтобы отчитаться на что деньги потратила. А сотня, это я себе шоколадку купила. Так захотелось сильно, а карты-то не было, ну и вот…

Под моим пристальным взглядом щеки девушки вспыхнули. А у меня аж скулы свело. Получил, Сергеев, щелчок по носу? Забыл, что Улька у тебя всего лишь работает? На тебе напоминание — сто рублей за шоколадку.

Как удержался и не нагрубил, сам не понимаю. Хотелось схватить за худенькие плечики и встряхнуть девчонку как следует, чтобы уже открыла глаза и увидела, как я к ней отношусь. Но нет. Пришлось обойтись тяжелым вздохом и короткой фразой:

— Не стоило. Поверь, от покупки шоколадки я не обеднел бы.

Какая, к черту, шоколадка? Да пусть бы весь ассортимент скупила, слова бы не сказал. Но… Это я уже считал ее своей девушкой, а Уля — честный человечек и просто отчиталась перед своим работодателем. Бесит! Но и ругать не за что.

Впервые Уля посмотрела на меня другим взглядом вечером, когда она узнала новость про маму. Целых два часа я только и слышал:

— Ты представляешь? Просто взял и дал денег на лечение чужим людям! Разве бывают такие? Так хотелось бы узнать, кто этот человек.

— Зачем?

— Ром, ты не представляешь, он же не просто маму спас, он мне шанс на другую жизнь дал. Без страха и постоянных волнений. Ром, это… это… Это самое настоящее чудо! Я бы хотела сказать спасибо.

— Разве за чудеса говорят спасибо? — я смотрел в ее мерцающие от счастья глаза и не мог налюбоваться.

— За чудо? За чудо не знаю, а вот за жизнь — да!

В груди разрастался странный теплый комок. Он согревал и заставлял улыбаться. Дышать полной грудью и хотеть пойти и сделать еще чего-нибудь эдакое, чтобы в глазах конкретно этой девушки быть тем самым героем. Что это было, не знаю. Но проговорив с Улькой весь вечер, я поймал себя на мысли, что уже не смогу отпустить ее. Вот тот тёплый комочек в груди, я хочу, чтобы он грел меня много-много лет. Грел, радовал и заставлять быть героем для своей женщины. Ни одна знакомая девушка не вызывала во мне таких желаний. Может быть, Мартынова, которая давно уже Алексеева. Но с ней хотелось идти рядом, быть партнёром во всем: начиная от реализации безумных идей и заканчивая жаркими ночами. А других там и быть не могло бы. А Уля… Улю хотелось спрятать в нагрудный карман и никому не показывать. Она мир видит, а он ее нет. Ей там безопасно и это самое главное. Никогда не думал, что мне захочется хоть о ком-то так заботиться, а вот поди ж ты.

Мне хотелось окружить ее заботой и вниманием, а все, что я мог себе позволить — это мимолетные прикосновения и один случайный сонный поцелуй в светловолосую макушку.

Да, Улька заметно потеплела ко мне, больше улыбалась, смеялась и совсем прекратила "выкать", но она все еще держала границу между нами: начальник — работник, и эту стену я проломить никак не мог. Действовать более напористо и спугнуть? Или запастись терпением и по капле, медленно и упорно завоёвывать ее? Ответ вроде бы очевиден, с Улей действия напролом не сработают. Она просто помашет мне ручкой, улыбнется и скажет:

— Всего доброго, Роман. Было приятно у вас работать.

Так что только второй вариант. Но проблема в том, что я никогда не был святым и не отличался терпением!

Звонок от Влада был неожиданным. А его:

— Сергеев, имей совесть, хоть ты составь мне компанию в баре, — и вовсе не вовремя. Но он так тяжело вздыхал и излагал, что все бабы "вот у него где", что у меня просто не осталось выбора, кроме как согласиться.

— Малой, только чтобы без сюрпризов, — устало прикрыв глаза, потер переносицу, — я Стасу позвоню, вот и давай втроем посидим. Не хочу толпу. Ок?

— Да какая толпа, мне вообще никого видеть не хочется, только одному бухать и вовсе в падлу. Ромыч, серьёзно, давай встретимся хоть со Стасом, хоть без. Задолбало все, от папаши с его офисом до всяких рыжих с наглыми глазами и задорным орехом.

Влад сбросил вызов, оставив меня недоумевать. Это что там за рыжая белка с орехом, которой еще месяц назад и на радаре не было, а сейчас она уже успела задолбать всегда неунывающего Влада?

— Стас, привет, — стоило дозвониться до друга, как предвкушающая улыбка сама скользнула на лицо, — что у малого происходит? Он там с какой-то белкой воюет, ты в курсе?

— Нет, — рыкнул друг в трубку и тут же на кого-то отвлекся: — Череповец, мать твою, еще раз увижу тебя у груши без моего ведома, сам руку сломаю ударную, ясно?! Чего ты мне глазами хлопаешь, я тебе сколько раз говорил и близко не подходить к этой дуре!

Я вслушивался в мужской ржач на заднем фоне и как пацан крутился на стуле. Кажется, у Влада настроение тоже как на заказ.

— Новенького тренируешь?

— Я? Я тренирую? Да проще шею свернуть своими руками этому упрямому недоразумению! Но нет ведь, все мужики в зале вой подняли, пришлось оставить тут. Нервов никаких не хватает!

— Господи, похоже, пока мы не общались, вы с Владом успели отхватить себе головняков полные охапки.

— Ром, не сыпь юмором, сегодня не оценю. Череповец, мать твою, я кому говорю, а?!

— Стас, да выгони ты пацана, что страдаешь?

— Девка. Рома, у меня в зале ошивается девка, чтоб ее!

Я резко остановил свою "карусельку" и даже на мгновение потерял дар речи.

— Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что в твоем царстве пота, боли и мата теперь цветёт нежная роза?

— Какая роза, Сергеев?! Это кактус самый натуральный, всеми колючками своими занозой в заду засела! И оставить никак и вытащить больно. Млять!

Мой заливистый смех поддержал очередной взрыв хохота в трубке. Кажется, завсегдатаи качалки уже не первый день потешаются над бывшим спортсменом.

— Зубы сушишь? Ну-ну, ты чего звонил, какие там белки у Влада, малой нажрался, что ли?

— Да нет, еще только собирается, нас вот присоединиться зовет в небезызвестный тебе бар. Видимо, у всех есть повод.

Последняя фраза вырвалась сама и с каким-то тяжелым вздохом.

— Что, Улька так и морозится?

Судя по тишине, Стас ушел в свой кабинет.

— Да там такой букет проблем у нее в жизни, что я чихнуть громко боюсь в ее присутствии, не то что на сближение идти.

— Мда, пожалуй, и правда стоит вырваться в бар. Звони Владу, я часам к восьми подъеду, раньше никак.

Договорившись о времени с Владом, посмотрел на часы. Ну что, у меня есть еще часа три в запасе, а потом нужно будет ехать на встречу. Отдохнуть, выкинув все проблемы из головы, это уже не прихоть, а необходимость.

Позвонил Уле, предупредил, что вечером меня дома не будет, зачем-то ляпнул про рабочие вопросы. Для важности, не иначе. Вообще, после этого разговора сложилось ощущение, что, я как мужик из плохого анекдота, отпрашиваюсь у жены на встречу с друзьями. Естественно, эта мысль не прибавила мне радости. Господи, да что же со мной происходит, когда я превратился в такое унылое говно, неуверенное в своих силах? Это же всего лишь девушка! Да, красивая, да, запала мне в сердце, но девушка. А уж с ними-то я всегда умел находить общий язык!

— Привет, — уныло поприветствовал нас Влад, лихо опрокидывая в себя стопку явно не с компотом, — устал ждать уже.

Мы со Стасом только и смогли, что молча проглотить все свои нравоучения и молча упасть на диван. На столе уже стоял заказ для нас троих, малой отлично знал предпочтения каждого. Поэтому мы со Стасом, потянувшись за своими порциями, тоже молча выпили.

— Чет как на поминках, — протянул малой, сканируя нас внимательным взглядом, — ладно, со мной-то все понятно, отец допек, ну и так, по мелочам, а у вас-то что за траурные лица?

Стас, сцепив зубы, только покачал головой, да и я не спешил делиться своими мыслями. Только под звон пузатой бутылки об стакан процедил:

— Одна на всех проблема, Влад. Бабы.

— Ох ничеси, приплыли. — У парня аж глаза загорелись от таких новостей.

Ну, конечно, одному страдать невесело, а вот когда в компании, становится очень даже интересно.

— Ладно ты, я так понимаю, со своей тихоней страдаешь. Красотка, кстати, Ромк, а у Стаса чего?

— Понятия не имею, — пожал плечами, откинувшись на спинку дивана, — он не говорит, я не допекаю вопросами. Знаю только, что в качалке появилась девчонка, и Стасян никак не может решиться ей показать на дверь.

— Не может решиться? Да это беда ходячая! — взорвался друг. — Я ее в дверь, она в окно, я ее в окно, она назад в дверь. Упрямая зараза! И ладно бы там железом поиграться пришла, так она ж как чумная лезет на грушу. Удар не поставлен, перчаток нет, руки выворачивает, ноги деревянные. Начинаешь ругаться на нее, а она глазищи свои распахнет, подбородок выставит и талдычит одно и тоже: "Мне это надо". Прибил бы, так у девчонки целый зал нянек нарисовался. Защитнички, мать их итить! Она покалечится, а отвечать мне потом. Не уследил!

— Ого, серьезно тебя зацепило, — протянул Влад с ухмылкой. — Девчонка-то хоть симпатичная?!

— Да какая, к чертям собачьим, разница?! Девчонка невыносима! А меня не ее глазища зацепили, а тот факт, что она три раза в неделю залетает как тайфун ко мне в зал и без разминки начинает лупить по груше!

— Угу, но глаза-то ты заценил, я смотрю.

Влад откровенно потешался, а Стас распалялся все больше.

— Малой, отвали от него, а то сейчас сам получишь по шее, под горячую-то руку.

— Ой, да ну вас, своих проблем хватает.

Влад снова наполнил свой стакан и снова выпил.

— Что с Улькой у тебя? — опять завел свою шарманку малой.

— Ничего, — скрипнул зубами, ‐ в смысле, совсем ничего и это бесит!

— Хватку… — начал Влад, но был перебит Стасом:

— Точно получишь, и я даже поддержу тебя. Про себя лучше расскажи. Что с отцом?

— А чего со стариком будет. Цветет, пахнет, жениться собирается в очередной раз. Меня вот в кабинете готов сутками держать. А то он в отпуск собрался, видишь ли, а мне типа того у руля вставать. Да имел я тот руль! Какой из меня руководитель в его этой шараге?!

— Угу, это ты фирму-поставщика оборудования для всяких зубных кабинетов шарагой называешь? Зажрался ты, Владюшка. У твоего папки, насколько я помню из твоих же рассказов, договоры и с немцами, и с Японией, и с Австрией, ничего так шарага.

— Австралией, — буркнул Влад. — Да хорошее у отца дело, я не спорю. Но не могу я в офисе сидеть. Отчеты эти проклятые, цифры, графики, сроки. Убиться можно. Я, на минутку, по образованию механик! Моторы собрать, под капотом поковыряться — это вот мое. А не то, что отец навязывает!

— Как ты вообще смог на механика выучиться?

Смех смехом, а Влад действительно бредит железом и каким-то образом обошел на повороте своего отца в вопросе выбора профессии.

— Да никак, подал документы, прошел отбор, поступил в два вуза. Только папенька думал, что учусь бизнесом управлять, а я учился в механике разбираться. Условием, что я не свалю к маме в Прагу на ПМЖ, было то, что отец в мою учебу не вмешивается. Честный старик у меня, лоханулся, узнал обо всем только на втором курсе. Из деканата позвонили с предложением на какой-то съезд поехать, он трубку взял.

— Могу себе представить, сколько дома было разборок, — хмыкнул, представляя, что бы мой отец сделал в такой ситуации.

— Никаких разборок. Я просто был вынужден на заочку идти на вторую профессию. Честно, сначала спал на парах и покупал экзамены, а потом понял, что если захочу когда-то открыть свою мастерскую или что-то вроде этого, пригодятся знания.

— То есть ты вообще-то понимаешь, что от тебя хочет отец, но принципиально не хочешь этим заниматься? — Стас наконец-то улыбнулся, покачивая головой. — Ну и засранец ты, малой! А что там за история с белкой?

— Какой белкой? — Влад немало был удивлен вопросом.

— Да это я ляпнул, ты же говорил про кого-то рыжего и с орехом. Ну и вот…

— Вот ты идиот, — заржал в ответ, — да там такая история. Сам разберусь. Найду ее и разберусь!

Парень только махнул рукой.

Ну сам так сам, кто бы спорил.

Дальше вечер протекал легче. Под разговоры о работе, девушках, проблемах и о том, какие мы крутые сильные мужики, не заметили как пролетело время.

Когда на мои плечи легли женские руки и заскользили по груди, я даже растерялся. А от откровенно пьяненького, немного визгливого голоса и вовсе чуть не подавился.

— Ро-ома-а, как давно мы не виделись!

Пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в раскосые карие глаза.

— Нина? — удивлению моему не было предела.

— Нинель! — девчонка надула губы и, кажется, топнула ножкой. — Терпеть не могу свое имя. Познакомишь меня с мальчиками?

Быстро переключившись на игривый тон, Нина тут же начала строить глазки парням.

— Мы тут с девочками отдыхаем, давно вас заметили, все ждали, что подруги ваши подтянутся, а потом поняли, вы одни скучаете…

— Сергеев, сделай так, чтобы за нашим столиком не нарисовались ее подруги, — Стас даже не пытался понизить голос, он просто уничтожал меня взглядом.

— Как, мать твою? У меня нет с собой волшебной палочки!

— Как это нет? — Нина тут же переключилась на меня. — Все знают, что у тебя она самая волшебная!

Пинать обоих друзей разом было неудобно, поэтому им ничего не помешало предательски громко заржать. Кони, млин!

Разозлившись на двух идиотов, я довольно таки резко отправил бывшую соседку в дальние дали.

— Ромыч, только не говори, что этот ребенок тоже побывала в твоей постели?

Влад все никак не мог успокоиться и строил нам смешные рожи то дуя губы, то хлопая своими до противного длинными ресницами.

— Малой, завали кормушку, если для тебя она ребенок, представь, каким педофилом сейчас я себя почувствовал! Лет десять назад, еще до того, как отец решил сменить квартиру, вот это недоразумение было нашей соседкой. Точнее, ее родители, Нинка тогда только училась пользоваться прокладками, а в лифчик засовывала кухонное полотенце. Пуш-ап ей тогда еще не мог помочь, приподнимать было нечего.

Дружный смех, еще одна порция алкоголя и вечер продолжился. Только кто бы мне сказал, почему в третьем часу ночи я ехал в такси вместе с той самой Ниной и ругался на эту пьяную "уже давно совершеннолетнюю" дурынду, которая буквально висела на мне, не в силах сидеть самостоятельно.

— Ромааа, мне так плохо…

— Пьянь!

— Ну, Ромааа, мне нельзя домой.

— Не мои проблемы!

— Ромочкаааа.

Таксист ржал с нас, но видя, что я в полушаге от того, чтобы оставить девчонку на обочине дороги, все же дал дельный совет:

— Мужик, ей бы желудок промыть. Может, и мозг заработает.

С какого черта я решил притащить Нинку домой для того, чтобы она от души пообнималась с унитазом, я не могу себе объяснить. Но притащил же, а мелкая пигалица тут же показала, что не так уж она и пьяна и начала откровенно домогаться меня. Еще ни разу в жизни мне не было стыдно за то, что какая-то девушка пытается расстегнуть мои брюки. Но взгляд Ули, которая вышла из спальни и увидела, как Нина настойчиво пытается обслюнявить мой подбородок, шарясь руками отчего-то в районе левого кармана, я не забуду никогда. Да я аж протрезвел в одну секунду.

— Доброй ночи.

Она ушла, больше ничего не сказав и тихо закрыв за собой дверь спальни. А на меня как будто ушат ледяных помоев вылили. Да твою же ж мать, Сергеев!