Тихоня для бабника (СИ)

Глава 24 Сергеев

Утро субботы застало меня на ковре в гостиной. Под боком мирно сопел Зевс, голова гудела, а под щекой лежал свернутый плед.

То, почему я сплю в гостиной, я помню. А вот почему на полу — нет.

Когда я вышел из душа, квартира оказалось пустой. Только пес сидел рядом с дверью и внимательно смотрел на нее.

— Уль?

Еще не веря своим ощущениям, позвал свою занозу. Вот только не было ее. Это знал Зевс, который, особенно тяжело вздохнув, посмотрел на меня своими умными глазами, это знал я: буквально всем нутром почувствовал, что она ушла. Кинувшись в спальню, понял, что большая часть ее вещей осталась на месте, если не считать нескольких теплых свободных кофт. Сначала я облегченно выдохнул, а потом вспомнил, как Ульяна, смеясь, говорила, что после родов нужно будет обновить гардероб, так как давно этим не занималась, а теперь может себе позволить немного потратиться и на себя.

Конечно, я не стал ей говорить, что купить новую одежду можно хоть сейчас, Уле очень хочется чувствовать себя независимой, в первую очередь независимой от болезни мамы, поэтому отложил разговор до лучших времен. А сейчас выходило, она оставила все это не потому, что собиралась вернуться, а просто потому что эти вещи ей не нужны.

— Твою ж мать! — разозлившись на себя, быстро пересек комнату и открыл ящик, в котором Уля хранила документы.

Блокнот, ручка, пара конфет — заначка, и несколько чеков: все, что я нашел. И вот это оказалось последней каплей в чаше моего терпения.

— Замечательно съездил в командировку, отлично вернулся домой, изумительно поговорил с любимой девушкой! Дебила кусок!

Правду говорят: что имеем — не храним, потерявши — плачем.

Нет, конечно, я не сел на пол и не начал рыдать, как маленький обиженный мальчик, но у меня чуть-чуть совсем на@рен сорвало резьбу!

Расстроилась, обиделась, ушла! Одна, беременная и …

— А-а-а-а-а!

Зевс как почувствовал мое состояние и слинял на кухню, а я бесился. Мне хотелось выплеснуть злость на себя и саму ситуацию, и я выплескивал как мог.

Начиная со спальни и заканчивая кухней — в квартире будто ураган пронесся.

Вчера я не очень осознавал, что творю, зато сегодня смог полюбоваться и осколками на полу, и парой странных пятен на стенах, кажется, одно из них от чашки с чаем. Точно, вон в углу лежит белый бок с узнаваемым орнаментом.

Судя по разодранной подушке, в какой-то момент Зевс присоединился к моему "веселью" и тоже отвел душу.

В общем, на парня я злиться не мог. Нас Уля оставила так же, как и свои вещи. Мы ей сейчас были не нужны. А все из-за моего языка.

Я старше, как ни крути, опытнее, пусть не в серьезных отношениях: тут мы оба как младенцы, но хотя бы в жизненных ситуациях. И если подумать, в чем я могу винить девчонку? С чего вчера начал психовать? Потому что я приехал, а она меня не ждала дома? Так я знал, что ее не будет. Оксане Сергеевне требовались внимание и забота, помощь. Естественно, Уля не оставила бы ее одну после операции и уж тем более мы не могли отпустить женщину самостоятельно добираться до санатория. Знал, сам договаривался со Стасом и скучал. Скучал так, что с ума сходил. А козочка взяла и вспомнила друга в момент, когда я ее обнимал. Да что там обнимал, еще пару секунд и я бы просто унес ее в спальню.

Ревность — вот новое чувство для меня. Я думал, любовь преподносит сюрпризы, но она добрее, мягче. А вот ревность, полыхнувшая белыми пятнами перед глазами, до зубного скрежета, до сжатых кулаков — стала полной неожиданностью. Да и к кому ревновать?! К Стасу? Да Герасимов, если узнает, только идиотом меня назовет и будет прав!

Наговорил девчонке всякого, не подумавши, на эмоциях, она и сбежала. Сам ее добивался, уговаривал попробовать, убеждал, что малыш любви не помеха, а при первом же споре ляпнул такое. Ладно хоть бабой с прицепом не назвал, сам себя бы не простил.

Вздохнув, поплелся в ванную, нужно умыться и собрать осколки. Подмести, пропылесосить, чего доброго Зевс лапы поранит!

Выгнав его на лоджию, принялся за уборку, стараясь не думать об Ульке.

— Нужно дать ей успокоиться, — убеждал я себя, — коза мелкая, в чс меня сунула!

Это я выяснил после нескольких попыток дозвониться. Ну не могла она телефон отключить, пока мама не дома!

Старательно отгоняя мысли, что могло произойти все что угодно, я тщательно работал пылесосом, но не выдержал, схватив трубку, набрал самарский номер телефона. Только один человек мог мне помочь.

— Ань, привет…

— О, Сергеев, извини, я тут немного яблоко ем, — Алексеева смачно хрустнула тем самым яблоком.

— Пофигу, Ань, выручи, а?

Судя по всему, мой тон к шуткам не располагал, или Аня так хорошо чувствовала настроение собеседников, но из ее голоса тут же исчезла обычная веселость и она с тревогой спросила:

— Ром, что случилось?

— Мы вчера с Улей немного поссорились, и она телефон отключила. Не знаю, или в чс меня кинула. Я волнуюсь, позвони ей, пожалуйста. Мне нужно знать, что с ней все в порядке, Ань. Мне это важно!

— Млин, Сергеев, вот умеешь ты порадовать! Жди, сейчас перезвоню.

И не став ни о чем спрашивать, Аня сбросила вызов.

Окинув взглядом батарею мусорных пакетов в коридоре и убранную квартиру, пошел выпускать пленника, который весь уже исскулился.

— Пойдем, братан, быстро прогуляемся к мусорным бакам и домой. Настроение дерьмо.

Судя по виду Зевса, он тоже не был настроен на веселье. Потрясающе умный пес все же мне попался, хоть и хитрожопый.

На улице мы провели не более двадцати минут, еще пятнадцать ушло на помывку лап и десять, чтобы сделать нам завтрак.

Вообще-то я собирался насыпать Зевсу сухого корма, но, кажется, он был против. Судя по перевернутой лапой чашке — категорически против. Пришлось отдавать ему последнюю порцию супа. А себе жарит яйца. Все это время я ждал звонка от Ани, а его все не было, что не улучшало мне настроения.

Я написал, наверное, штук двадцать сообщений в мессенджер Алексеевой, но они висели непрочитанными, номер ее был занят и только это вселяло надежду, что Аня все это время разговаривает с Улей.

Звонок раздался, когда я мыл тарелку.

— Да, Ань?

— Знаешь что, Сергеев?

— Улька, Ань, скажи, что с Улькой все нормально!

— Нормально… Ревет, посыпает голову пеплом, но в целом нормально, я ее час успокаивала и вот знаешь, Ром, поверить не могу, что говорю это снова, но я тебя терпеть не могу!

— Я тоже себя. Спасибо, Ань. Она тебе все рассказала?

— В общих чертах. Ром, ну она ж девчонка совсем, с ней понятно, ты-то какого черта творишь?

— А я идиот ревнивый и заносчивый. Остановиться вовремя не смог. Соскучился, а она пошутила. Меня и понесло, не заткнуть.

Опустив голову, я сидел на стуле и старался что-то объяснить Ане, но в голове так и звучала ее фраза: "Ревет", господи, да ей де нервничать нельзя, маленькой моей.

— Отелло доморощенный, надеюсь, ты хоть не думаешь, что это окончательный ваш разрыв?

— Да счазз! Какой разры… погоди, Улька что, решила, что у нас все закончено?

Я аж со стула вскочил, как меня обрадовала эта новость.

— Угу, она там ваше несложившееся счастье оплакивает. Балдуся.

— Жопу надеру! Сейчас к ней поеду, поймаю и надеру! Нет, сначала зацелую, потом надеру!

— Эй, полегче там, она у тебя вообще-то в положении. Кстати, поздравляю, так вот, дай ей хоть немного успокоиться.

— Да какой успокоиться, если она там фигню всякую придумывает, Ань!

— Ром, у нее первая любовь настоящая, первая трагедия такого масштаба, дай девочке в себя прийти. Она тебя все равно не пустит. А давить сейчас не вариант.

Поговорив еще пару минут, мы попрощались, и как бы мне ни хотелось вот прям сейчас лететь к Ульке, Аня была права в одном: давить на упрямцу нельзя, а успокоиться нужно, причем обоим. Завтра, я обязательно поеду к ней завтра с самого утра!

Кто ж знал, что у вселенной на меня были совсем другие планы в это воскресенье?!

Утром встал с одной целью — Ульяна. Хватит. Я соскучился. И вообще, что бы ни говорила Анька, уверен, чем дольше буду откладывать разговор, тем больше успеет Улька придумать всяких отговорок, дурочка гордая.

Поэтому быстро выпив кофе, потянул Зевса на прогулку, брать его с собой не собирался, во-первых, не понятно, как пойдет наш с Улей разговор, а во-вторых, не уверен, что пса не посчитают за нечестный прием. Я бы посчитал. Его влюбленный в Ульку взгляд умных глаз вполне себе хороший инструмент для манипуляций. Но я не хочу, чтобы Романова вернулась ко мне из-за любви к собаке.

Зевс, ошалевший от ранней прогулки, таскал меня по скверу сорок минут, прежде чем наконец нашел тот самый куст, под которым соизволил сделать все свои важные дела. А потом я ходил с волшебным пакетом еще полчаса, пока Зевс у каждого дерева оставлял свои послания. И нет бы он это делал там, где есть мусорки, так нет же, его потянуло на "лоно природы", соответственно, мы с ним вытоптали половину сугробов, петляя между деревцами. Под конец я уже уверовал в то, что эта наглая жопа просто тянет время.

— Домой!

Команда прозвучала чуть ли не рыком и, о, чудо, Зевс наконец-то послушался, задорно потрусив к подъезду.

Я уже мысленно составлял план действий: оставить псу еды, заехать за цветами, уговорить Улю вернуться к одному неисправимому болвану, потому что он в нее влюблен и готов признаться в этом не только себе, но и всему миру. Только в мои планы вмешался телефонный звонок.

— Да, — принял вызов с неизвестного номера.

— Роман Андреевич?

— Да.

— Добрый день, это доставка, мы подъедем в течение получаса, будьте дома.

— Подождите, какая доставка? — судорожно вспоминал о чем речь

— Мебель.

Звонок скинули не давая мне и шанса перенести доставку, а я вспомнил. Вспомнил и удивился, как вообще мог забыть, что сам на сегодня заказал доставку детской мебели. Хотел сделать Ульке сюрприз, так как знал, что она будет грустить после того, как отвезет маму в санаторий. "Пусть подарок будет не под елкой, зато Улю порадую", — думал я, ругаясь с фирмой доставки и обещая сборщикам доплатить, если они приедут именно в воскресенье.

Вспомнив предстоящий объем работ, чуть не застонал, хотя в пору было биться головой о стену. Шутка ли, переделать спальню, ту, в которой раньше жила Уля, в детскую комнату.

— Зевс, кажется, Уля сегодня приедет позже, чем мы рассчитывали, — вынужденно озвучил и сам удивился, как грустно это прозвучало.

Зевс посмотрел на меня и тихонько заскулил, он тоже скучал по нашей ромашке.

— Я ее верну, честное слово! — потрепав четвероного друга по ушам, потянул его в подъезд готовиться к встрече с доставщиками, грузчиками и сборщиками. Интересно, каким местом я думал, заказывая полный комплект мебели, от кроватки до комода, вместе со шкафом, креслом, небольшим диваном и, помнится, даже ковер с забавными медвежатами оплатил и напольную лампу. А главное, ведь сам, все сам, ни с кем не посоветовавшись. И только сейчас подумал о том, что Уле может и не понравиться такое самоуправство, наверняка ведь беременные девушки сами хотят выбирать и мебель, и разные мелочи, начиная от цвета занавесок в комнату и заканчивая пеленками. Хотя вот их-то я не покупал, справедливо рассудив, что крупногабаритные вещи выбираю я, а одежду, питание подгузники — Улька.

Ну, точнее, в тот момент думал, что это логично, сейчас же я в этом был уже не так уверен.

Бравые ребята из доставки выглядели хмуро. Все два щуплых, но, надеюсь, жилистых парня. Потому как выяснилось — грузчики это вот они и есть. А если вспомнить, что им предстояло не только поднять на лифте разобранную мебель, но и дождавшись частичного демонтажа спального гарнитура, спустить его и вывезти в загородный дом, который вроде как дача, Стаса … Не завидую я ни парням, ни себе. Терпение все еще не мой конек.

Сборщики тихо ржали глядя на то, как "грузчики" ходят со страдальческим видом, разглядывая добротную мебель, а я матерюсь на свой идиотизм, чью-то медлительность и кое-чью тщедушность. Но как бы я ни ругался и ни расстраивался, ехидный голос менеджера отдела продаж, радостно сообщивший мне, что перенести сборку мебели, конечно, можно на любую дату января начиная с десятого числа, заставил меня смириться с ситуацией. В обед позвонил Стас.

— Ну, привет, Ромка, — голос друга звучал так, будто я его любимые трусы продал. Последние трусы. В общем, он явно был чем-то недоволен.

— Стасян, у тебя все нормально?

— У меня? — деланно удивился друг. — У меня-то да, а вот у тебя явно нет.

— В каком смысле? — немного растерялся от такого заявления.

— В смысле, с головой ты не дружишь. Знаешь, где я сейчас?

Сердце сжалось от догадки.

— У Ульяны?

— Почти, в магазине по ее просьбе. Продукты закупаю. Вот скажи, Ром, это чем надо думать, чтобы отпустить беременную девчонку пожить одной в квартире, которую законсервировали почти на месяц. Что у вас произошло?!

— А что она тебе сказала?

— Ничего, позвонила, попросила помощи, а на вопрос почему ты не можешь купить нужные продукты домой, сказала, что у тебя слишком много дел и она не хочет беспокоить тебя. Что за бред вообще?!

Окинув взглядом рабочую группу "гномов", махнул на них рукой и поплелся на кухню, делиться с другом своими подвигами.

Рассказ не занял много времени, Стас всегда умел слушать не перебивая, только иногда угукал совершенно ровным тоном, обозначая свое присутствие, а не выражая эмоции.

— Детский сад, мать вашу. Просто детсад!

— Да знаю я, сглупил, не справился с эмоциями, не просчитал возможные последствия…

— Угу, давай-давай, продолжай посыпать голову пеплом, у тебя хорошо получается, особенно мне нравится, когда ты начинаешь говорить о себе не иначе как "дебила кусок", прям мое любимое.

— Издеваешься? — вопрос был риторическим, потому что и по тону было ясно, что Стас издевался.

— Нет, глумлюсь! Ром, вот скажи, ты прежде чем свою квартиру раскурочивать, не подумал, что малышка тоже виновата в вашей ситуации, или сразу включил вот этот бред: ушла, я ей не нужен, бла-бла-бла…

— Да она то тут при чем, это я спровоцировал ссору.

— А она спровоцировала тебя. Только ни ты, ни она не подумали, что оба в отношениях как котята слепые. Улька со своим наивным взглядом на жизнь, идеалистка самоотверженная, и ты, с напрочь отсутствующим опытом в действительно серьезных отношениях. А знаешь, что у вас с Улей происходит на самом деле?

Я как кролик перед удавом замер напротив окна и слушал спокойный голос друга.

— Что?

— Банальная притирка. Это, Ром, бывает у всех, вообще у всех, в каждой нормальной паре. Понимаешь. Вы ссоритесь, ищите компромиссы, миритесь, выносите опыт и в дальнейшем стараетесь не повторять подобных ошибок. Но нет, вы же не как все, вы же два осла. А, нет, осел и ослица. Прости господи. Одному нужно было ревновать, и, боже мой, как мне льстит, что ко мне. А вторая королевишна дверьми хлопает.

— Стас, мне кажется или ты ситуацию слишком близко к сердцу принимаешь?

Нет, я понимал, что друг в общем и целом прав, только вот с каждым словом он говорил все резче, злее. Не похоже это было на обычную манеру общения друга.

— Переживаю за вас, — с тяжелым вздохом признал Стасян, — знаешь, что мне вчера твоя малышка рассказывала?

Конечно, я не знал, ведь об этом она не рассказывала мне.

— Ее гложут сомнения, стоит ли говорить некому Евгению о ее беременности.

— Что…ять?!

— То! Он вроде как причастен к появлению ребенка, понимаешь ли, и только то, что этот самый Евгений обязательно расскажет обо всем своим родителям, ее останавливало от такой откровенности. Она, видишь ли, не хочет, чтобы ты переживал из-за их попыток вмешаться в ваши отношения. Я так понимаю, тех людей она неплохо знает.

— Угу, знает, ее родители приятельствовали вроде со старшим поколением Дорониных, — от таких новостей я плюхнулся на стул и невидяще уставился на холодильник. — Погоди, а нахрена она вообще хотела ему говорить?

— Потому что это правильно, Ром. И честно признаюсь, я вчера ее в этом поддержал, потому что да, правильно. И вот лично я хотел бы знать на его месте. Неважно, как он распорядится такой информацией, но мужик знать имеет право.

— Млять, Стасян, ну вот зачем?!

— Да кто бы мог подумать, что вы этим же вечером разгавкаетесь, да так, что мелкая сбежит от тебя?! Я ей вчера сказал, что да, сообщить Евгению можно, но нужно сразу расставить точки над нужными буквами.

— Какие еще точки?!

— Такие. Если Улька не хочет, чтобы Доронины вмешивались в ее жизнь, как и в жизнь ребенка, об этом нужно сообщать сразу.

С этим я был согласен: обо всем нужно договариваться на берегу, это правильно. Вот только я вообще был против, чтобы Евгеша был в курсе. К черту его и его родителей!

— Стас!

— Да что Стас?! Не я это придумал, я просто поддержал Ульку твою. Девчонка не первый день думала над этим вопросом.

Я злился, боже мой, как же я злился и больше всего меня бесило то, что я не мог вот прямо сейчас сорваться к Уле. Дурацкая ситуация, дурацкая ссора, идиотская мебель!

Поговорив с другом еще пару минут, сбросил вызов, еще немного и я бы снова начал крушить свой дом. Стас пообещал поговорить с Ульяной, мне главное, чтобы она не помчалась сообщать идиоту Евгеше радостную новость сегодня.

Грузчики отбыли в районе двух часов дня, сборщики только приступали к своей основной задаче, а я беспомощно метался по квартире. Ни работа, ни телек, ни игры с Зевсом не могли отвлечь меня от мыслей об Ульяше. Это надо, что придумала, рассказать все Женьке! Мудаку, который воспользовался ее наивностью, старой влюбленностью и просто в буквальном смысле поимел девчонку, чтобы на следующий день уже и не вспоминать о ней! Папаша, ять!

В четыре мне позвонила Анька с отчетом о состоянии Ули и вообще с последними новостями.

— У нее там сейчас Стас, — первым делом сообщила мне Алексеева, — ты, главное, не бесись.

— Да я знаю, что он там, — вздохнул, потерев ладонью лицо, — и не такой уж я идиот, чтобы ревновать к нему. Вообще не понимаю, с чего я так тогда психанул.

— Да нормально все, Ром, у всех бывает, все психуют, — Аня негромко хохотнула, — Глеб до сих пор ревнует, вспоминая, как мы с тобой танцевали на нашей с ним свадьбе. Я ему рассказала, что ты рыцарь, вот он уже сколько лет все бесится. Единственная разница, что нас его ревность приводит к бурному сексу, а вас твоя привела к ссоре.

— Мартынова, сделай милость, не рассказывай мне, что я работаю средством для улучшения потенции твоего супруга. Пожалей мою гордость, а?!

— Ой, ну надо же, какой ты нежный. У Глеба, кстати, с потенцией все хорошо, не мешай нашим брачным играм.

— Мартынова!

— Алексеева я! Но звоню, кстати, по делу, Ульку в ближайшие дни старайтесь не волновать особо, она пожаловалась, что у нее живот тянет, а это не есть хорошо, Ром.

— Что?!

— Надеюсь, ничего страшного и она просто переела салата, но в любом случае я ей посоветовала выпить успокоительного, запить ромашковым чаем и отдыхать, а не переживать и нервничать. Ты же в курсе, что беременность это не шуточки и лишние нервные потрясения могут спровоцировать все, что угодно?

— Черт, зачем я выкинул твой корвалол?!

Мне действительно сейчас хотелось накапать себе пресловутые сорок капель, а еще лучше выдернуть дурацкий капельник из маленькой бутылочки и выпить бы ее залпом. Кажется, мое сердце тоже не железное.

— Понятия не имею, почему ты оказался таким недальновидным, но я вообще не понимаю, почему ты с самого утра не был на пороге ее квартиры? Улька там себя накручивает и свято верит, что ее решение уйти было единственно верным, а на все наши со Стасом уговоры, что вам просто нужно остыть, она говорит, что не нужна вам с Зевсом. Дурашка.

— Да ты же сама, сама, черт тебя дери, Аня, сказала мне вчера, что лучше к ней не лезть!

— Ну, я была зла на тебя и вообще нашел кого слушать — беременную подругу! Конечно, у меня-то гормоны не буянят, я же не могу ошибиться, перекладывай все на меня!

Анька подозрительно всхлипнула и сбросила вызов, а я так и замер с трубкой в руках. Коза самарская там что, плачет?!

Не успел как следует понять, что произошло, сразу кинулся перезванивать этой занозе, вот только трубку она не брала. Зато через двадцать минут мне позвонил Глеб и буквально на пальцах объяснил, что со мной сделает, если я еще хоть раз доведу его беременную жену до слез.

В конце своей крайне злой речи друг сбросил вызов, а я, плюясь нецензурными словами, со всей силы врезал кулаком в стену коридора.

— Твою мать! — из разбитых костяшек бодро сочилась кровь, а боль от удара прострелила руку до локтя и немного прочистила мозги. На шум в коридоре появился Зевс и выглянул один из сборищков. Увидев мою кисть испачканной кровью, парень примерно моего возраста, вопросительно вскинув брови, уточнил:

— Помощь нужна?

— Нет, — процедил сквозь зубы, которые сжал из-за острой пульсирующей боли, — вы скоро закончите?

— Часа полтора максимум еще. Скажи сразу куда и что поставить, чтобы самому потом не двигать мебель, — парень снова выразительно покосился на мою руку, — тебе бы к врачу.

— Знаю, — огрызнулся, — извини. Сейчас подойду, только руку замотаю чем-нибудь.

Через час и десять минут я уже готов был лезть на стену: во-первых, рука опухла и не внушала надежды на обычный ушиб, во-вторых, я уже устал ждать, когда мою квартиру освободят чужие люди.

— Хозяин, принимай работу, — в гостиную, где я обосновался, заглянул старший из сборщиков, — мы закончили.

Подскочив с дивана, я чуть ли не бегом помчался в детскую, а там на пороге замер, не в силах шагнуть в комнату. Сердце зашлось в лихорадочном стуке, а перед глазами замелькали картинки: Улька с малышом на руках возле кроватки цвета слоновой кости с очаровательным зайцем на изголовье. Уля на диване читает детские книжки, на кресле кормит ребенка грудью, они вдвоем валяются на полу и смеются. Как калейдоскоп моя фантазия подкидывала мне один яркий кадр из возможной жизни за другим и я нестерпимо захотел, чтобы это все сбылось. Чтобы везде рядом со счастливой в своем материнстве Романовой был я. Помогал, поддерживал, присутствовал. Чтобы тот карапуз из моей фантазии улыбался и пускал слюни пузырями не только для своей мамы, но и для меня.

— Ребят, спасибо, — хрипло выдохнул, забывшись сжав дверную ручку, — очень круто получилось.

— Да, комнатка вышла как конфетка, — добродушно усмехнулся старший из мужчин. — Думаю, ваша жена будет в восторге.

— Надеюсь.

Расплатился за проделанную работу и, закрыв дверь, достал телефон.

"Стас, ты уже уехал от Ульки?" — набрал сообщение в мессенджере.

"Нет, вытащил ее на прогулку, а то твоя упрямица решила сидеть дома и изводить себя тоской по несбывшемуся счастью".

— Что, блин?!

" Стас, я сейчас приеду", — написал другу и сжал кулак. Хотя, вернее будет сказать, попытался сжать, только вот руку опять так прострелило болью, что пришлось вносить коррективы:

"Точнее, сначала в травму сгоняю быстро и оттуда сразу к Уле, ты ее как-нибудь настрой, что ли, чтобы она с лестницы меня не спустила".

"Улька не скрипка, чтобы ее настраивать. На кой черт тебе в травму?"

"Со стеной подрался!"

"Идиот. Осторожнее на дорогах и не торопись, у меня сегодня нет дел, так что я весь в вашем распоряжении".

Я только языком цокнул, угу, конечно, нет у него дел в последний выходной перед Новым годом. Но Стас это Стас. Отец, брат, нянька, друг в одном флаконе. Еще бы узнать, чем я заслужил такого друга?

Быстро до травмопункта добраться не удалось, люди как с ума сошли, казалось, что всему городу неожиданно куда-то понадобилось, пробки были нереальными, а гугл-карты уныло сообщали, что стоять мне в них еще долго. Чертовы девять баллов!

Добрый доктор, к которому я смог попасть отсидев в небольшой, но все де очереди, посмотрел на меня ровно с таким же раздражением, с каким смотрел на него и я.

— Неудачный день? — спросил он усталым голосом.

— Неудачные выходные, — вынужденно признал, — у вас, я смотрю, тоже не все спокойно.

— Зима, праздники, — мужик пожал плечами, — все как всегда в это время, но устал, если честно.

То, как он просто признался в своей усталости, заставило меня успокоиться. Ну правда, чего я волком на врача смотрю, как будто это он виноват в моей дурости.

— Давайте тогда я помолчу и мы как можно быстрее расстанемся, — ухмыльнулся, сообщив, что травму получил ударив кулаком в стену.

К сожалению, совсем молча и быстро не удалось. Перелом. Дурацкий перелом с небольшим смещением. В общем, все было решаемо, но гораздо "веселее", чем я рассчитывал.

В итоге от врача я вышел спустя почти три часа после нашей переписки со Стасом, на улице уже стемнело, а я обзавелся шикарным украшением в виде лангеты. Отлично!

— Стас, я освободился, как там Улька? — первым делом позвонил Герасимову.

— Уснула, мы с ней погуляли, она поела и потом уснула на диване. Я уехал от нее, Ром. Еще полчаса назад. Девчонка устала и морально, и физически, решил, что не стоит ее будить.

— Да что ж это за день такой?! — протяжно застонал и прикрыл глаза. — Как она вообще?

— Чудит, если честно.

— Что еще? — даже удивляться сил не было.

— Решила, что обязательно расскажет обо всем, но не самому Евгению, а его родителям.

— Нахрена, вот скажи мне, зачем ей это надо?

Друг какое-то время молчал, а потом, выдав трехэтажную словесную конструкцию, пояснил:

— Мне кажется, она пытается обрубить концы, Ром.

— В каком смысле? — спрашивал уже предвидя, что ответ мне не понравится.

— В том смысле, что сам Доронин ее мог бы и послать с такими новостями, а вот родители, насколько я понимаю, люди старой закалки, и запросто смогут надавить на сыночка. Погоди. Не думаю, что это входит в Улькины планы, она, скорее, рассчитывает, что его заставят участвовать в их с ребенком жизни и помогать материально, но мне кажется, что старшее поколение может хорошенько суетнуться и удачно женить своего сынка на Ульке. Тем более ты говорил, что родители в их семьях приятельствовали, значит, Уляшку твою они знают.

— Шикарная новость. Просто шикарная!

— Угу, так и знал, что ты оценишь. То только не кипятись там, я не утверждаю, что так и будет, да и Уля ничего такого не говорила, просто…

— Интуиция?

— Ну что-то вроде. Все родители хотят своих бедных деток пристроить в надежные заботливые руки. Более заботливых, чем у Ульки, я не могу представить. Тем более там общий ребенок.

— Хрен им, а не пристроить своего урода Ульке под бок!

— Ну я так и подумал, что ты будешь против, — хохотнул друг. — Давай, Ром, не дури, езжай домой. А вот завтра…

— Завтра в восемь утра я уже буду у нее под дверью, — пообещал не Стасу, самому себе, — и богом клянусь, если она к тому времени успеет наделать глупостей — выпорю. Со всей осторожностью, любовь и заботой. Не больно, но очень обидно!

Смех друга еще звучал у меня в ушах, когда я плавно тронул машину и поехал в сторону дома. Ночевать у подъезда своей зазнобы позволить себе не мог. Дома ждал невыгулянный Зевс.