Точка возгорания

Через мгновение Таш чуть не взорвался от волнения. «Ты думаешь об имени — Фелисити. Я слышала имя, Отем, я слышала!»

«Точно, Таш. Фелисити — имя, которое я предложила Диллону для их ребёнка. Интересно, чем мы займёмся завтра или на следующей неделе? Пойдём поплаваем и повеселимся». Отем вскочила на ноги и быстро разделась до купальника, но Таш ей не опередить. Она помчалась за ним к реке Сладкий Лук.

OceanofPDF.com

Глава двадцать четвертая

Тренировочный лагерь Херли Джанклова

Клэксон, сельский Мэриленд

Хёрли подошёл и встал перед группой из восьми стажёров, прибывших на следующий день после ухода Элизабет. Наступила мгновенная тишина. «Слушайте, ребята, это Элизабет Палмер, которая три месяца тренировалась здесь со мной, а теперь стала самой злобной британкой на планете. Элизабет, пойди посмотри на эту новую группу новичков и расскажи им, чего я от них жду».

Элизабет понятия не имела, что Хёрли собирается поставить её в затруднительное положение. Что сказать этим людям? Элизабет подошла и встала вместе с ним перед пятью мужчинами и тремя женщинами, одетыми в удобные тёмно-серые спортивные штаны и чёрные толстовки с трафаретной надписью HJ Survival Training , выведенной большими буквами на груди. Они приехали, как и она, чтобы стать сильными и подтянутыми, а также освоить навыки, которые помогут им выжить в опасном противостоянии. Большинство из них, как она знала от Хёрли, уже получили направления от своих международных корпораций на работу в местах, где нападение на улице было реальной возможностью. Их курс продлится три недели и будет представлять собой сочетание занятий в классе и изнурительных физических тренировок, включая стрельбу, безопасное вождение и многое другое. Большинству из них было за тридцать-сорок, и все выглядели уже достаточно подтянутыми. Они смотрели на неё – высокую блондинку в обтягивающих чёрных джинсах, заправленной белой рубашке и чёрных ботинках на низком каблуке, стоящую рядом с Хёрли, – и, как ей казалось, гадала, кто она такая.

Она откашлялась и улыбнулась. «Я довольно быстро научилась делать то, что Хёрли мне говорил, в ту же секунду, как он мне это сказал, иначе я бы лежала на коврике и отжималась двадцать раз». Она помолчала. «Поначалу я могла делать только…

Один. Я обзывал себя всякими прозвищами, Хёрли не нужно было этого делать. Теперь я могу сделать тридцать, не вспоминая. Скажу вам, что вы все выглядите в лучшей форме, чем я, когда приехал сюда. Обещаю, если вы будете усердно работать, у вас появится уверенность и инстинкты, чтобы встретить практически любую ситуацию, не застыв. И это настоящий секрет выживания, который я здесь усвоил: никогда не паникуйте, не останавливайтесь, чтобы взвесить, оценить и пересмотреть свои действия — действуйте быстро, идите ва-банк.

Ваши компании приняли мудрое решение отправить вас сюда. Вы будете считать Хёрли диктатором и захотите убить его, прежде чем доберётесь до цели, но потом, когда всё закончится, вы будете благодарить судьбу, потому что поймёте, что Хёрли — лучший. То, чему он вас учит, может спасти вам жизнь, если до этого дойдёт.

«В некоторые дни тебе захочется всё бросить или просто лечь и умереть, а в другие — ты будешь уверен, что сможешь справиться с инопланетянами. Хёрли всё равно, как сильно ты борешься, сколько раз у тебя что-то не получается; он никогда не перестанет ожидать, что ты будешь работать до изнеможения, что ты и будешь делать много раз. Помню, как в конце дня я оставляла его на мои сеансы любви-ненависти с ледяными ваннами, а потом к Джеймсу, спортивному массажисту, который вернёт тебе форму, чтобы ты могла заниматься этим весь следующий день». Она замолчала, посмотрела на группу, увидела тревогу, волнение и множество вопросов.

Она сказала, улыбаясь: «Это большая награда — один вечер в неделю ты сможешь пойти в Claxson за пиццей в Angelo’s». Она безумно улыбнулась Хёрли.

«Поверьте мне: пережив Хёрли, вы будете твердо знать, что сможете пережить почти всё, даже своих супругов. Кстати, Хёрли не платил мне за эти слова. Я заплатил ему — кучу денег».

Элизабет поклонилась Хёрли и отошла назад, встав рядом с Роумом.

Она слышала тихие голоса из небольшой группы, но не могла разобрать, что именно они говорили.

Она прошептала: «Надеюсь, я их не спугнула».

Он прошептал в ответ: «Ты дал им цель — научиться выживать, побеждать, и в этом все дело».

Они остались наблюдать, как Хёрли устраивает для группы утреннюю зарядку, время от времени морщась от стонов и ругательств. Элизабет сказала: «Я никогда не рассказывала вам об Анжелике. Она француженка, красавица и жена Хёрли. Она не терпит его горя, не сдаётся, и вам стоило бы увидеть Хёрли с их тремя сыновьями — клянусь, они могли бы его измотать».

Они замечательная семья. Поскольку я прожила здесь три месяца и, естественно, никого не знала, я проводила с ними вечера. Анжелика была бесконечно…

Она была добра ко мне, даже научила меня заплетать косички. Она всегда хвалила мои успехи, даже когда я выглядела такой жалкой и измученной, что кто-нибудь из детей мог бы меня столкнуть. — Она помолчала. — Мальчики всегда подходили и обнимали меня перед сном.

Рим посмотрел на свою толстую косу. «Это рыбья кость?»

«Так и есть. Неплохо, правда?»

Он посмотрел на замысловатую косу. «Нет, совсем неплохо».

В мой последний вечер Анжелика приготовила мне потрясающий прощальный ужин, и я спросил Хёрли, стоит ли мне остаться здесь, в Штатах, вернуться домой или переехать в Тимбукту. Он сказал, что только я смогу ответить на этот вопрос, когда поживу здесь, в Штатах, на свободе, и увижу, что из этого получится. Он посоветовал мне доверять себе, и тогда я приму правильное решение.

Затем Элизабет одарила Рома широкой улыбкой, и в его голове вспыхнула красная лампочка. «Сегодня тоже должно быть весело. Может, вы с Хёрли выйдете на ринг вместе».

Он лишь приподнял бровь, глядя на неё. Ром окинул взглядом просторное многофункциональное пространство – конференц-зал, современный спортзал и боксёрский ринг, окружённые небольшой крытой беговой дорожкой. Он увидел начало невероятной системы безопасности Хёрли, когда Элизабет велела ему свернуть с небольшой проселочной дороги, и они подъехали к воротам. Он видел, как камеры на них повернулись и сфокусировались. И камеры у ворот были только началом. По всему комплексу были установлены сигнализации и другие камеры. Сам комплекс был не таким уж большим; да и не было необходимости быть таким, потому что Хёрли ограничивал количество посетителей максимум восемью людьми. Но там было всё: от тира, паровой бани и массажных кабинетов до общежитий и столовой с собственным шеф-поваром, готовившим бесконечное количество калорий. Собственный дом Хёрли, весь из стекла и дерева, стоял на небольшом возвышении. Ром видел, как два садовника работали над поддержанием идеального порядка на территории. Элизабет рассказала ему, что Хёрли начал строить дом, когда ему было всего двадцать два года, и каждый год он его улучшал, улучшая и добавляя новые хозяйственные постройки.

Когда Хёрли и Ром встретились, обе стороны мгновенно оценили друг друга. Конечно, Ром видел фотографию Хёрли, но она не передавала всей мощи настоящего мужчины. На нём была старая, обтягивающая серая майка, обрезанная по плечам, которая открывала его внушительный торс и подчёркивала кубики пресса. Он носил свободные брюки, как и его ученики, и старые чёрные кроссовки на длинных ногах. Глаза у него были тёмные, зубы белее белого на фоне чёрной кожи. Лицо было грубовато, а…

Голова была обрита. Проходя перед восемью учениками, он использовал руки, чтобы подчеркнуть свою позицию, постоянно оценивая их форму и указывая на их слабые места. Он был лёгким и грациозным для человека его комплекции.

Рим сказал Элизабет: «Я знаю, что компании платят целое состояние за три недели, которые их сотрудники проводят с Хёрли, но это того стоит, если их обучение поможет предотвратить новое похищение. Я помню, как смотрел фильмы о ситуативном выживании, снятые Хёрли в Квантико: как выбраться из багажника машины, как спрятаться в листве деревьев, как выжить в болоте или тропическом лесу, как укрыться во время пыльной бури. Держу пари, что эта группа посмотрит некоторые из этих фильмов, в зависимости от того, куда их отправят».

Ром взглянул на неё. «Ты провела с ним три месяца, а не три недели. Держу пари, что твоё обучение не сильно отличалось от моего в Квантико, ведь Хёрли многое в нём развивал».

«Ты достаточно отличаешься от других, чтобы я мог надрать тебе задницу, Фокс».

Он снова поднял бровь. «Ты так думаешь?»

Прежде чем она успела что-то сказать, из-за двери спортзала раздался мальчишеский голосок, шепчущий: «Папа тренирует новичков, майор, стойте смирно и смотрите. Смотрите, Элизабет».

«Это Жан-Пьер. Мейджор — большой чёрный лабрадор».

«Херли кивает тебе, вероятно, хочет, чтобы ты что-то продемонстрировал.

Давай. Я хочу это проверить». Ром выскользнул из открытой двери и увидел маленького мальчика примерно возраста Шона, который горячо разговаривал с чёрным лабрадором, проводя маленькими ручками по его спине. Он увидел высокую женщину с густыми чёрными локонами до плеч, одетую в джинсы и толстовку, которая шла к ним от дома Хёрли, не сводя глаз с мальчика. Элизабет была права. Она была великолепна.

«Ой-ой, Майор, мама не хочет, чтобы мы здесь были». Мальчик подбежал к ней, Майор побежал рядом с ним.

Ром улыбнулся, когда женщина прижала мальчика к себе, взяла его за руку и повела обратно в большой дом. Она что-то сказала мальчику, и они оба обернулись и помахали ему.

Ром вернулся в спортзал и встал рядом с Элизабет. Она заправляла рубашку. Они продолжали наблюдать за тем, как Хёрли работает со своими клиентами, пока их одежда не пропиталась потом, а некоторые не упали на спину, пытаясь дышать. Он не мог представить, чтобы Элизабет занималась с ним один на один три месяца, при всём его внимании, при всей его сосредоточенности на ней. Должно быть, это стоило целое состояние, но ведь она была дочерью аристократа и, вероятно,

За всю свою избалованную жизнь ей никогда не приходилось ни за что платить, не говоря уже о том, чтобы связываться с чудовищем — его мысль замерла на месте, когда она сказала: «О, как мне их жаль. Столько дней я не могла встать, все мои мышцы просто онемели, но для меня это стоило каждой копейки». Она рассмеялась. «Мой банкир был в ужасе, когда я обчистила все свои сбережения».

Он был идиотом. Она была потрясающей. Она пережила три покушения и встретила ситуацию лицом к лицу. Больше никакого стереотипного мышления, даже если она говорила как английская королева. И она могла заплести косу-рыбку. По правде говоря, она начинала ему нравиться.

Ближе к вечеру, когда некоторые из восьми новобранцев уже принимали первую ледяную ванну, Ром и Хёрли сидели за столом в его кабинете, стилизованном под техночудеса. Хёрли сказал: «Я поговорил с Диллоном Савичем. Он рассказал мне, что происходит в Лондоне с тех пор, как Элизабет уехала отсюда и отправилась в Гувер. Я очень рад, что он и Шерлок решили оставить её у себя. Это обеспечит ей дополнительную защиту». Он на мгновение замолчал, всматриваясь в лицо Рома. «Ты знаешь её всего один день, но ты знаешь, что она сделала, чтобы спасти себя, прежде чем пришла ко мне. Теперь её навыки не уступают её быстрому уму».

Что ты о ней думаешь?

Рим медленно проговорил: «Должен признаться, когда мы впервые встретились, я задавался вопросом, стоит ли называть её «Ваше Высочество» и кланяться, и, судя по тому, что мне о ней рассказывали, я считал её избалованной аристократкой, достаточно глупой, чтобы спать с убийцей». Он помолчал. «Потом я узнал, что она сделала в Лондоне, как она разорвала связи, нашла тебя и пришла к тебе. Всего один день с ней, и я впечатлён. Думаю, она… надёжная. Время, проведённое с тобой, придало ей мастерство и уверенность». Он покачал головой. «И всё же, этот её акцент заставляет задуматься, стоит ли кланяться».

Хёрли ухмыльнулся. «Я понимаю, о чём ты. Ты знаешь, что она рассказала мне, почему взяла Самира Басару в любовники? Она тебе рассказала?»

Рим кивнул. «Да, она всё выложила начистоту. Всё дело в её отношениях с отцом, где она была одновременно и любовью, и ненавистью. Я слышал, ты назвал её тупицей».

Хёрли ухмыльнулся, обнажив белоснежные зубы. «Когда она приехала сюда, я совсем не был уверен, что смогу ей помочь, не говоря уже о том, чтобы как-то повлиять на неё, но к концу первой недели, должен сказать, она уже оказала на меня гораздо большее влияние. А через три месяца? Она ни разу не сдалась, что бы я от неё ни требовал, даже когда едва могла двигаться. Она даже научилась ругаться по-американски. Да, она просто молодец».

Рим сказал: «Можете ли вы назвать мне какие-нибудь слабости, на которые мне следует обратить внимание?»

Хороший вопрос. Когда она только приехала, она была так напугана, что я чувствовал запах её страха. Это никогда не к добру. Но всё изменилось, и это меня беспокоит.

Возможно, она сейчас слишком самоуверенна, возможно, слишком уверена в себе, как многие новобранцы, не видевшие настоящего боя. Иногда кажется, что она надеется, что за ней снова придут.

В гостиной Элизабет и Анжелика краем глаза наблюдали за тремя мальчиками, игравшими в софтбол на улице. Анжелика сказала на своём певучем английском с французским акцентом: «Хёрли редко ошибается в людях. Ему нравится твой агент ФБР, и ты знаешь, это много значит». Она похлопала Элизабет по руке. «А мальчики так обрадовались встрече с настоящим спецагентом ФБР. Он хорошо с ними ладит, и это искренне. Ты сказала, он не женат?»

«Не смотри на меня так, Анжелика». Элизабет улыбалась, наблюдая, как Эрик бьёт по мячу и отправляет его в клёны. Один из его братьев побежал за ним. «У него замечательный дом в Вашингтоне. Он сам его ремонтирует». Она вскочила на ноги и начала ходить взад-вперёд. «По правде говоря, я просто хочу, чтобы всё это закончилось, Анжелика, закончилось и я смогла вернуться домой и снова жить своей жизнью».

Анжелика наблюдала за её длинноногой походкой. Она излучала жизненную силу и уверенность, совсем не похожие на те, что были, когда она только приехала. Она медленно проговорила: «Интересно, что для тебя будет значить «нормальность», когда всё это закончится. Ты изменилась, Элизабет. Ты видишь людей яснее. Мне кажется, ты готова покорить мир. Хёрли очень гордится тобой. И я тоже».

Элизабет моргнула. «Спасибо, но ты, Анжелика, ты и Хёрли — вы просто потрясающие».

Анжелика встала и подняла руку. «Вижу, мужчины закончили разговор. Чувствую запах корицы, значит, булочки готовы».

Элизабет кивнула. «Мне нужно поговорить с Хёрли». Она прошла мимо Рома, который вдыхал воздух, и направилась на чудесный аромат.

«Я сейчас приду», — сказала она ему и остановила Хёрли. «На несколько минут?»

Он посмотрел на нее, наклонил голову в свойственной ему манере и жестом пригласил ее войти в свой кабинет.

Элизабет закрыла дверь. Когда она села перед его столом, Хёрли сказал: «Ром согласен со мной, что здесь тебе лучше, чем в Лондоне».

И он, и Савич считают, что террористы, если это так, будут ждать своего шанса напасть на вас там. У Савича возник интересный вопрос: «Они хотят вас убить или похитить?»

Элизабет сказала: «Он и меня об этом спрашивал. Но их ненависть, Хёрли, я чувствовала, чувствовала её вкус, и один из них занес нож, чтобы вонзить его мне в сердце. Какая польза от мёртвой жертвы похищения?»

Хёрли поднял большую мозолистую руку. «Я знаю, ты так считаешь, и Савич может ошибаться, но одно я знаю точно. Если они снова попытаются тебя убить, Элизабет, всё станет ясно».

Сердце Элизабет билось медленно и глубоко. Она глубоко вздохнула.

Он изогнул густую тёмную бровь. «Понятно. Тебе есть что ещё сказать.

Давай, выкладывай».

Она так и сделала. «Ты одолжишь мне пистолет, Хёрли? Я знаю, это совершенно незаконно, но мне страшно. С тех пор, как они напали на меня в моей спальне и я чуть не умерла, мне страшно. Ненавижу чувствовать себя беспомощной. Пожалуйста, Хёрли. Ты обещал, что научишь меня защищать себя, но как я могу это сделать, когда знаешь, что у них будет оружие, и всё, что я смогу сделать, – это пнуть их в грудь? К тому времени я уже буду мертва. Диллон и Шерлок не дадут мне пистолет, и ты знаешь, что Ром тоже не даст. Какой смысл во всех моих тренировках, если у меня его нет?»

Хёрли покачал головой, передумав. Он медленно проговорил: «Вот почему ты так скоро вернулся, да? Держу пари, ты убедил агента Фокса, что ему было бы здорово встретиться со мной, обсудить свои планы по твоей защите и обеспечению твоей безопасности. Ты же знаешь, что никогда не будешь в полной безопасности, если он не отведёт тебя в безопасное место или в пещеру. Но ты пришёл уговорить меня дать тебе пистолет. Держу пари на свои воскресные носки, он знает, что ты что-то от него скрываешь».

Она покачала головой. «Нет, нет, правда, я хотела вас познакомить, хотела узнать, что ты о нём думаешь. И Рим ни за что не узнает, о чём я тебя спрашиваю. Я умею быть очень деликатной, Хёрли».

«Лучший совет тебе, Элизабет, — доверяй агенту Фоксу и агенту Савичу. Я весь день изучал Фокса, наблюдал, как он обращался с моими учениками, как он обращался с тобой. Он уважает твои способности, и я знаю, что он хорошо подготовлен. Он воспользуется этим, чтобы справиться с любой проблемой».

Она коснулась его руки. «Он не Супермен, Хёрли, он всего лишь человек, хорошо подготовленный или нет, как и я. В чём разница между нами? Его «Глок».

Ты моя единственная надежда. Я уже спросил Диллона и Шерлока. Я мог бы купить нож, но какая мне от этого польза? Пожалуйста, Хёрли.

Он увидел страх в ее глазах, страх, которого он не видел с первых дней ее общения с ним.

Он понял. Не говоря ни слова, он открыл большой оружейный шкаф за столом, осмотрел два десятка пистолетов, аккуратно сложенных в нём, рядом с…

АК-47 и длинноствольный «Браунинг», старый, изящный и смертоносный. Он вытащил небольшой пистолет, передёрнул затвор и протянул его ей рукояткой вперёд. «Это субкомпактный «Ругер» под патроны .380 ACP, всего тринадцать унций в патроннике».

Его можно носить в кармане куртки, прикрепить к поясу, ремню или кобуре на лодыжке. Если хотите, вот поясная клипса.

Наконец-то у неё есть собственное оружие. «Оно такое маленькое».

«Не очень хорошо для дальних дистанций, но ты же знаешь. Это оружие последнего шанса».

Она пристегнула кобуру к поясу, сунула туда «Ругер» и обняла его.

«Спасибо, Хёрли. Ты же знаешь, что я буду осторожен, ты меня тренировал».

«Не позволяй агенту Фоксу увидеть это, иначе он может отправить тебя в вашингтонскую тюрьму. А потом вернётся за мной. Я не хочу оставлять Анжелику управлять лагерем; она бы лучше справилась, и что бы тогда со мной было?»

«Даже тюрьма лучше, чем чувство беспомощности. Возможно, ты прав насчёт Анжелики, у неё серьёзные приёмы, как вы, янки, говорите. Готовы отведать её булочки с корицей?»

OceanofPDF.com

Глава двадцать пятая

По дороге к дому Савича

Вашингтон, округ Колумбия

четверг вечером

К тому времени, как Элизабет и Ром попрощались и отправились обратно в Джорджтаун, дневной свет был смутным и призрачным, ещё не совсем поглощённым тьмой. Только когда они въехали на кольцевую дорогу, Ром заметил большой чёрный внедорожник в трёх машинах позади них. В следующем квартале он приблизился к ним на две машины. Ждали ли они полной темноты, чтобы сделать свой ход? Скоро на дороге станет меньше людей, но они уже были в Вашингтоне, движение всё ещё довольно плотное. Что они задумали? Застрелить их из проезжающей машины? Ром искоса взглянул на Элизабет, увидел, что она смотрит в окно, ни на что конкретное, погруженная в свои мысли.

Он сказал, и его голос звучал буднично: «Не оглядывайтесь, но за нами следят».

Элизабет спокойно сказала: «Внедорожник? Да, я их видела. Хёрли научил меня практиковаться в обнаружении «хвоста», как вы это называете. Как они могли так быстро меня найти? Я здесь, в Вашингтоне, всего два дня». Она услышала, как страх просачивается в её голос, и ей захотелось ударить себя. Она сделала три медленных, глубоких вдоха. У неё был пистолет, она могла им воспользоваться. Она могла бы выбить дух из кого угодно, если бы ей дали шанс.

Рим свернул направо, проехал через жилой квартал, затем ещё раз направо. Внедорожник держался на две машины позади. Он увидел в нём двух человек, но не смог разглядеть их лиц.

Он резко вписал «Рейндж Ровер» в очередной поворот направо. Ром говорил спокойно, словно они ехали на пляж. «Значит, в Лондоне утечка, и кто-то следил за нами до лагеря Хёрли. Всё верно, следи за ними в боковое зеркало».

Утечка? В отделе заместителя директора Эйзерли в МИ5? Как такое возможно?

Сейчас это неважно. Она посмотрела на внедорожник позади них.

«Можете ли вы их описать?»

Пора доказать свою компетентность, проверить свой характер, быть готовой ко всему. Её голос был резким и чётким. «Всё, что я вижу, — это два человека в бейсболках и солнцезащитных очках». Она помолчала и добавила: «Хёрли научил меня безопасному вождению. Если хочешь остановиться, держи пистолет наготове, мы могли бы поменяться местами».

Блондинка с косой-рыбьей, да ещё и с аристократическим голосом, она хотела, чтобы её повели? Он не рассмеялся, потому что не был глупым. Наверное, после трёх месяцев с Хёрли она была очень хороша. Он бросил на неё взгляд.

«Извините, мы не можем остановиться». Он увидел, как зелёный сигнал светофора впереди сменился жёлтым, подождал, пока он не приблизился к красному, и резко повернул налево. Внедорожник

Позади них автомобиль застрял за небольшим «Фиатом», остановившимся на светофоре. В следующее мгновение внедорожник вылетел на тротуар, сбил ряд почтовых ящиков, раздавил вазу с цветами и отскочил обратно на дорогу позади них.

Ром ухмыльнулся. Он не участвовал в погоне со времён академии, в той безумной гонке, которую ему удалось выиграть. «Похоже, они закончили притворяться. Держись, Элизабет».

Сердце Элизабет колотилось в груди, но она была скорее взволнована, чем напугана. Она чувствовала, как «Ругер» удобно лежит в кармане куртки. «Мне вызвать полицию или Диллона? Куда мы едем?»

«В старый складской район возле Юнион-маркета. Там меньше движения, больше места для манёвра. Нет времени звонить, всё сейчас рухнет. Ты в порядке?»

«Я готовился к этому, Ром. Помнишь?»

Ром ухмыльнулся ей, резко свернул на «Рейндж Ровере» влево и направился к узким, менее загруженным улицам, а внедорожник петлял позади. Он резко свернул направо с Брентвуда в сторону складского района и снова резко свернул влево, оказавшись на открытой погрузочной площадке.

Элизабет крикнула: «Они всё ещё идут, в тридцати ярдах позади нас». Она не стала вытаскивать свой «Ругер», приберегая его для более близкой цели. Она схватила

Куриная палочка, крепко сжала её. Сосредоточься, сосредоточься, вот к чему тебя учили. Она постаралась, чтобы голос её был чётким. «На водителе всё ещё тёмные очки и кепка, так что я мало что могу о нём сказать, но на пассажире теперь нет солнцезащитных очков.

На вид ему лет сорок, смуглый, про глаза ничего не могу сказать. Рим, у него автомат. Он готовится стрелять.

Ром выхватил свой «Глок» из поясного ремня и бросил его Элизабет.

«В камере есть один».

Мужчина с автоматом высунулся из открытого окна и открыл огонь без остановки. Пассажирское зеркало Range Rover взорвалось и отлетело, но Элизабет продолжала стрелять, пока магазин не опустел. Ром включил дальний свет, чтобы ослепить водителя, и резко вывернул руль влево.

«Карман моей куртки!»

Она вытащила из его кармана ещё один магазин, вытащила пустой и вставила новый в «Глок». Они были уже ближе, метров на двадцать, мужчина на пассажирском сиденье всё ещё высовывался из окна и снова стрелял в них. Элизабет отстранилась, успокоилась и процитировала ей слова Хёрли…

Медленно и осторожно. Она встала на дыбы, прицелилась и трижды выстрелила с оглушительным звуком. Третья пуля попала в него. Оружие вылетело из его рук в окно и ударилось об асфальт. Она резко засунула голову обратно. «Я застрелила этого чёртового ублюдка, Ром! Что теперь?»

Внедорожник проехал ещё тридцать ярдов, перестраиваясь, как знала Элизабет, а затем развернулся. Ром снова развернулся на 180 градусов и резко нажал на газ, прямо на траекторию приближающегося внедорожника. Всё быстрее и быстрее. Она знала, что они столкнутся лоб в лоб, если одна из машин не уйдёт.

Они почти врезались в решетку радиатора внедорожника, когда водитель резко вывернул руль влево, шины взвизгнули, а внедорожник накренился на два правых колеса.

Прежде чем машина успела упасть обратно, Ром врезался в её правую заднюю панель, пытаясь перевернуть её, но машина развернулась и упала на колёса. Они услышали крик и увидели кровь, забрызганную треснувшим лобовым стеклом. Водитель нажал на газ и с рёвом помчался обратно в сторону Брентвуд-стрит.

«Садись за руль! Дай мне мой «Глок»!»

Она вложила «Глок» ему в правую руку и схватилась за руль.

Ром извернулся, высунулся из окна и выстрелил. Заднее левое колесо взорвалось, когда внедорожник с визгом выехал со склада, его стальной диск высек искры.

Ром нажал на газ, но Range Rover проехал всего несколько футов, прежде чем закашлялся и замолчал. Он выругался, достал телефон и набрал номер. «Савич, они пришли за Элизабет по дороге к вам. Мы не…»

Пострадали, но мы думаем, что оба стрелка ранены. Они едут на чёрном автомобиле 2019 года.

Внедорожник Cadillac, белый, номер Вирджинии, UNR-5396. Я пробил шину, так что им придётся её выбросить, так что далеко уехать не получится. Мы на погрузочной площадке склада в Брентвуде. У меня отказал двигатель, и мы застряли здесь. Я пришлю вам наш GPS-навигатор.

Он послушал, отключился и сунул телефон обратно в карман куртки.

Элизабет чуть не подпрыгивала от мощного выброса адреналина. Её волосы распустились и спутались вокруг лица. Ром взял её за руки, чтобы успокоить. «Посмотри на меня, Элизабет. Ты отлично справилась, застрелила одного из стрелков, возможно, и водителя. А теперь вдохни поглубже».

Она не хотела глубоко дышать, она хотела летать. Она прихорашивалась. Да, Она видела, а он даже не видел «Ругер» . Она смотрела на Рома, этого спокойного ублюдка, словно этот околосмертный опыт был ему в новинку, он переживал его раз в неделю и получал от этого удовольствие. Ей хотелось пнуть его.

«Они не смогут долго ездить на ободе, — сказал он. — Им придётся выбросить внедорожник. Савич сообщит капитану Бену Рэйвену из полиции Метро. Посмотрим, найдут ли они внедорожник, хотя это не так уж важно. Я уверен, что его угнали. Посмотрим, смогу ли я завести машину».

Он выскочил из «Рейндж Ровера» и открыл капот. Дым клубами хлынул ему в лицо. Радиатор был разбит в том месте, где он ударил внедорожник, словно его ударили металлическим кулаком. Он гадал, что скажет ФБР о ремонте.

Ром вернулся на водительское сиденье и ударил кулаком по рулю. «Жаль, что мы закончили на такой грустной ноте».

Раздался её хриплый голос, как у Би-би-си, с лёгкой сарказмом. «Так ты называешь то, что произошло? Чёртова низкая нота? Ты с ума сошла? Мы — нет, я — застрелили обоих, а ты гнала как сумасшедшая, чуть их не сбила с ног. Низкая нота? А расскажи мне, как ты успела разглядеть номерной знак? Не говоря уже о годе выпуска этого чёртового внедорожника?»

Он ухмыльнулся. «Значит, Хёрли не научил тебя быть внимательным? Может, ему стоит добавить это в свою программу».

Она пробормотала проклятье, которое он не смог разобрать, и ударила его в плечо. «Всё произошло так быстро. Ты сделал этот потрясающий разворот, поехал прямо на них, напугал их, а потом врезался в них и пробил шину…» Её голос дрогнул. Она поняла, что мямлит. Она не помнила, чтобы когда-либо раньше мямлила.

Он внимательно посмотрел на неё. Она всё ещё выглядела бодрой, готовой пробежать сто ярдов. «Тебе понравилось, да?»

Она уставилась на него. Испытывала странную смесь чувств: восторг, ужас и решимость. Наконец она сказала: «Поразмыслив, и поскольку меня больше не тянет блевать, я склонна сказать, что мне понравилось.

Сколько еще ждать, пока мое сердце перестанет пытаться вырваться из груди?

«Через час-другой ты захочешь спать целый год. Но не сейчас. Через минуту нас будут окружать полицейские машины и агенты ФБР. У них будут вопросы, а мне нужно будет написать отчёт. Надеюсь, Савич и Шерлок снова нас покормят. Я умираю с голоду. Может, пиццу с полной начинкой из «Диззи Дэна». Или три».

Не прошло и минуты, как первая полицейская машина въехала на склад. Офицер посмотрел на «Рейндж Ровер», затем снова на них. Ром достал свои удостоверения и протянул их ему. Офицер ухмыльнулся. «Похоже, вы тут неплохо повеселились, агент. Жаль, что ваш «Рейндж Ровер» пострадал. Знаю, не говори — тебе стоит увидеть другого парня».

OceanofPDF.com

Глава двадцать шестая

Дом Наварро

Титусвилл, Вирджиния

в четверг вечером

Тэшу нравилась его спальня. Дядя Ребел купил ему вещи перед его приездом: книги, телескоп и Xbox, который ему нравился, но которым он почти не пользовался – слишком много других дел. В эту приятную прохладную ночь он устроился и снова попытался мысленно достучаться до Отем, как делал каждую ночь. Он сосредоточенно представил себе её лицо, но не мог его увидеть. Может быть, это было похоже на телефон, и её линия была занята, или, может быть, она спала, или, может быть, его разум был недостаточно силён и никогда не сможет. Но он продолжал попытки.

Таш чувствовал прохладный ночной воздух, проникающий через открытое окно. Он любил бывать в горах, где летом не так жарко, как в Филадельфии. Он подумал об отце, и знакомый страх охватил его. Что он делает, что-то задумал? Он же должен был бояться, верно?

Все думали, что он крупный вор, преступник, и все его искали. Но он не был мошенником, просто не был. Его отец был умным и добрым, и он любил Таш и её маму, они были для него по-настоящему важными. Ну, и его компания. Всё было прекрасно, пока мама не умерла и всё не изменилось. Где теперь его отец?

Таш всё ещё думал об отце, когда наконец уснул и ему приснился странный сон. Он был странным. Впервые в жизни Таш понял, что спит, но это не имело значения: он увидел отца, сидящего на скамейке внутри какого-то странного здания, полного странных статуй, фигур и колонн, которые выглядели так, будто из них торчали глаза, а потолок был таким…

высоко, он едва мог разглядеть. Его отец смотрел на длинные разноцветные стеклянные окна, такие красивые, такие яркие. Он нахмурился, словно напряжённо размышлял, и выглядел грустным.

"Папа."

Его отец поднял голову и моргнул, но затем покачал головой и снова уставился на одно из окон.

"Папа."

На этот раз отец не поднял глаз, а опустил взгляд на свои любимые кроссовки, которые Таш узнала. Таш позвала его в третий раз, но он снова не услышал. Внезапно ужасная тьма, приснившаяся ему раньше, ворвалась в залитые светом окна, словно огромная волна, и начала поглощать стены жуткого здания, направляясь прямо к отцу.

Таш закричала: «Папа! Берегись! Беги!»

Таш резко проснулся от крика, его сердце колотилось, он вспотел и дрожал.

Он был в безумном страхе. Он не знал, что делать. Он пытался взять себя в руки – это был глупый сон, вот что это было, не так ли? Таш всё ещё сидела, застыв, сердце у него колотилось в горле, озноб вызывал мурашки по рукам. Он хотел, чтобы мама была здесь, с ним, а не на небесах с Богом. Она обняла бы его, поцеловала бы в лоб и, возможно, спела бы ему, а отец пришёл бы, обнял их и спел бы вместе с мамой. Но мамы больше никогда не будет с ним. Неужели его отец тоже исчез, застрял в этом странном месте? Поглотит ли его эта ужасная чёрная волна? Что он мог сделать?

Таш вскочила с кровати и побежала по коридору в спальню дяди Ребела.

Дверь была открыта. Он не стал ждать, не стал думать, просто подбежал к большой кровати, откинул одеяло и залез внутрь.

«Таш? Что случилось? Тебе приснился кошмар?» Голос дяди Ребела звучал хрипло, словно он очень крепко спал.

Таш, заикаясь, проговорила: «Я видела своего отца, он был в каком-то очень странном месте, похожем на место обитания инопланетян, и эта ужасная чёрная волна шла сквозь яркие окна, прямо на него. Я знала, что она поглотит его целиком. Дядя Ребел, а что, если это не просто очередной сон?

Может, я видел, что с ним случится. Что, если эта чёрная волна убьёт его прежде, чем мы успеем что-либо сделать? Мы должны это остановить, дядя Бунтарь.

«Тссс, Таш. Тебе приснился кошмар, дурдом. Иди сюда».

Ребел прижал его к себе, почувствовал, как Таш прижимается ещё ближе. Он замерз, дрожал. Ребел провел руками по его спине, услышал, как тот икает, уткнувшись ему в шею. Он узнал запах своего нового мыла, которое, как утверждалось в рекламе, пахло свежим лугом. Сон об отце, находящемся в опасности в незнакомом месте, имел смысл, учитывая всё произошедшее. Ребел тихим голосом сказал: «Всё в порядке, Таш. Со мной ты в безопасности. Дыши медленно, вот так. Пусть сон рассеется. А теперь расскажи мне о том месте, где ты видела своего отца, и об этой чёрной волне, надвигающейся на него».

Таш в последний раз икнула и прошептала: «Это было не похоже на обычное здание, хотя у него были стены и окна. Оно было очень большим. Там были цветные окна…»

«Витраж?»

«Да, но не такие, как в церкви Святого Павла в Филадельфии, которые так нравились маме. Там повсюду были колонны, и цвета: красные, жёлтые, зелёные, и статуи, словно с планеты Зод. Дядюшка Ребел, я видел папу, я действительно видел его. Он сидел совсем один на этой странной скамейке, и их было много…»

«Скамьи, как в церкви?»

«Да, они выглядели нормально, как обычные стулья, но всё остальное выглядело совершенно безумно. Он не знал, что чёрная волна идёт на него. Она причинит ему боль, дядя Бунтарь. И он не знает!»

Ребел почувствовала, как он дрожит, сжала его. Он прошептал: «Всё в порядке, Таш.

Звучит очень страшно, но это был всего лишь кошмар, понимаешь? Просто очень плохой, яркий кошмар. Он крепко обнял его и поцеловал в лоб. Он думал, что он действительно увидел своего отца? Он считал, что увидел что-то такое, Ещё не случилось? И это должно было случиться с Арчером?

Логика Ребела сопротивлялась этой идее. Сон был нереалистичным, а фантастическим, словно научно-фантастическим творением детского воображения. Где же мог быть Арчер, если бы он выглядел хоть как-то похоже? Он весь день думал о том, что сказала ему Джоанна. Они верили, что Таш и Отем были экстрасенсами, одарёнными. Она и Итан верили, что то, что говорили дети, они могли делать, они действительно могли, включая пророчество Таш. Что, если здание, где он видел отца, не было реальным, сотканным из детских кошмаров, а угроза Арчеру была? Возможно ли это? Он начал потирать спину Таш лёгкими кругами. Он вспомнил слова Джоанны: « Просто будь…» себя с Таш.

Ребел тихо сказала : «Я сегодня разговаривала с мамой Отем. Я хотела поговорить с тобой о нашем с ней визите, но тут пришли агенты ФБР. Она сказала, что то, что ты говорила о даровании, правда, что Отем тоже. Я не хотела ей верить, и, честно говоря, я до сих пор не уверена. Дай мне время, Таш, дай мне время». Что сказать восьмилетнему ребёнку о логике? «Это здание, которое ты описала, я не знаю такого места. Расскажи мне о нём поподробнее».

«Я тоже никогда ничего подобного не видел, но это было реально, дядя Ребел, я знаю, что это было реально. Как мне могло присниться то, что я видел так ясно, а на самом деле это нереально? И я видел папу. И он был там».

«Хорошо. Тогда мне нужно найти это место, где скамьи как в церкви, и которое выглядит как научная фантастика».

«То есть ты больше не считаешь меня сумасшедшим?»

«Я никогда не считал тебя сумасшедшей, Таш. Предлагаю сделку. Ты можешь рассказать мне всё, что угодно, и я обещаю, что выслушаю».

«Хорошо. Это хорошо. Ты найдёшь это место, я знаю. Оно реально».

«Да, я так и сделаю». А что, если бы такого места на этой планете не было?

Ребел почувствовал, как маленькая рука Таш медленно расслабилась на его груди. Он молча лежал, слушая, как дыхание Таш выравнивается, пока она не заснула. Он долго не мог уснуть, размышляя, сомневаясь, прислушиваясь к дыханию Таш, чувствуя биение её сердца.

Где ты, Арчер?

OceanofPDF.com

Глава двадцать седьмая

Вашингтон, округ Колумбия

пятничное утро

Ром забрал Элизабет из дома Савича и поехал к зданию Гувера сквозь безумные утренние пробки. Он не заметил никаких признаков слежки.

Он спросил: «Как вы себя чувствуете сегодня утром? Есть ли синяки, болезненные места, растяжения мышц?»

«Немного побаливает, но аспирин справляется. А у тебя как?»

Он усмехнулся. «Ничего такого, с чем не справилась бы стопка виски. Как спалось? Кошмары не снились?»

«Ни одного, но скажу тебе, Рим, я уснул в твоём Range Rover, когда он мчался на полной скорости к их внедорожнику, прямо посередине моего сознания. Это было так чертовски реально, но потом я вырубился, как бревно, пока Шон не позволил Астро лизнуть мне лицо, но не для того, чтобы встать и покормить их — они оба хотели прижаться друг к другу. И это было приятно, хотя Астро продолжал лизать мне лицо. А тебе снятся кошмары? Или ты слишком мачо?»

Рим сказал: «Нет, никаких кошмаров. Я спал нормально, благодаря той порции виски, которую выпил перед сном». Он включил поворотник и плавно проехал мимо Tesla. «Вот новости о двух парнях, которые вчера вечером собирались причинить нам зло: я проверял час назад, и ни в одном из местных отделений неотложной помощи, клиник, врачебных кабинетов или аптек не сообщалось о мужчине с огнестрельным ранением. Внедорожник до сих пор не найден. Что касается…

Винтовка, вылетевшая из окна, была SR-47. Скоро узнаем об отпечатках пальцев и ДНК.

«Как вы думаете, человек, которого я застрелил, мог быть мертв?»

«Возможно. Если нет, то, вероятно, его подлатал напарник. Он мог быть ранен сам».

Она обдумала это, осмотрела салон арендованного Римом «Рубикона», похлопала по приборной панели. «Этот выглядит крепким». Она самодовольно посмотрела на него. «Он назван в честь тропы в Калифорнии, верно?»

«Да, всё верно. Я подумал, что вес и мощность не помешают.

Откуда вы узнали о названии Рубикон?

«Хёрли говорил об этом. Он подумывал о покупке. Как вам удалось так быстро его получить?»

Он только улыбнулся. «Я знаю диспетчера. Она меня вчера вечером вылечила.

Что касается моего Range Rover, то он в мастерской. И да, я знаю владельца. Он может заменить радиатор прямо сейчас, без проблем, но кузовные работы займут какое-то время. Савич сказал мне, что подаст документы в Бюро.

Элизабет покачала головой. «Ну, так ведь везде, не так ли?»

Она видела, как он смотрит в зеркало заднего вида. Он выглядел рассеянным, словно думал о чём-то другом. Когда он остановился на красный свет возле здания Гувера, она сказала: «Ты что-то мне не договариваешь, да? Ты, Диллон и Шерлок — вы что-то задумали. Давай, Ром, выкладывай, а то мне придётся тебя ударить».

«Возможно. Подожди, Палмер, всё откроется».

Как только они припарковались в гараже Гувера, Ром присел на корточки и провёл пальцами под передним левым крылом. Он насвистывал песню Bon Jovi «Livin' on a Prayer».

"Что ты делаешь?"

«Я снова заметил слежку, когда ехал домой на «Рубиконе» вчера вечером, хотя они должны были видеть, что тебя нет рядом, и я задавался вопросом, почему. Вчера вечером я оставил машину на подъездной дорожке, чтобы посмотреть, не подложат ли они что-нибудь. А сегодня утром он был там, следопыт — ах, посмотрите на этого негодяя». Он поднял небольшой чёрный диск, около пяти сантиметров в диаметре.

«Теперь они точно знают, где мы находимся».

«И это то, чего вы хотите?»

«Ага. Мы надеемся использовать это против них».

"Но-"

«Терпение, Палмер, терпение».

Она спустилась к нему. «Не похоже на тот следопыт, который мне показывал Хёрли. Этот больше и заметнее».

«Те, что используются в технических службах ЦРУ, не больше ногтя большого пальца и такие же тонкие. Держу пари, Хёрли заполучит один примерно через год».

«Значит, они пришли и установили маячок на вашу машину, но не вломились в ваш дом и не попытались вас убить?»

«Им нужна не я, Элизабет, им нужна ты. То, что они сделали прошлой ночью, напав на агента ФБР на американской земле, удивило всех нас. Должно быть, они очень сильно тебя хотят. Они боятся, что мы в ответ спрячем тебя там, где никто не сможет найти». Он перекинул трекер из одной руки в другую.

«Да ладно, Рим. Что вы задумали?»

Он кивнул про себя. «Хорошо. Мы думаем, что сможем использовать эту штуку против них, Элизабет, если ты готова рискнуть. Мы можем оставить их трекер на машине и надеяться, что они снова за тобой придут».

Элизабет взглянула на трёх агентов, выходящих из машин, и направилась к лифтам. Она подождала, пока они не скроются из виду. «Я уже сказала всем, кто готов был меня услышать, что я полностью готова стать приманкой, козой на привязи. Пусть следят за нами, пусть попытаются ещё раз меня поймать. Полагаю, в следующий раз вы меня прикроете».

«Да, конечно». Ром внимательно посмотрел на неё. «Ты уверена? Ты так уверена, что мы сможем тебя защитить?»

"Я уверен."

— Ладно, — Ром снова присел на корточки и засунул магнитный GPS-трекер обратно под крыло. Он поднялся, вытер руки о штаны. — Давайте поднимемся наверх и обсудим это.

Когда вошли Ром и Элизабет, в CAU уже царило оживление.

Группа агентов разговаривала с мужчиной и женщиной, которых она никогда раньше не видела. Они выглядели готовыми к войне в джинсах и лёгких куртках, с винтовками Heckler & Koch MP5 на плечах, Glock 19 и шестидюймовыми ножами коммандос, пристегнутыми к поясу, и крепкими чёрными ботинками на ногах. Ром сказал Элизабет: «Эти двое из вашингтонского спецназа».

Агент Беа Лайонс, а Халк здесь — агент Ройс Кинг, называйте его Базз.

Они оба крепкие как гвозди, опытные ветераны, хотя оба едят сахарное печенье Ширли».

Они пожали ей руку и посмотрели на неё. У агента Беа Лайонс были короткие, с проседью, волосы, заострённые на подбородке, красивые тёмные глаза и крепкая хватка. «Нам сказали, что ты провела три месяца с Хёрли одна и выжила. Молодец. Хёрли тренировал нас с Ройсом в своё время».

Держу пари, если бы ты постарался, ты бы смог прикончить Ройса. Это пошло бы ему на пользу.

«Его рот больше, чем он сам».

Кинг пожал ей руку. «Можешь звать меня Ройсом. Мне не нравится Базз, но никто здесь не обращает на меня внимания, кроме Лайонс, и то потому, что она меня боготворит». Он пошевелил тёмными бровями. «Это стыдно».

«Да, именно этим я и занимаюсь, придурок». Она схватила его мускулистую руку кулаком и взяла еще одно сахарное печенье.

Элизабет рассмеялась. «Ройс, это он». Он был высоким, с квадратной челюстью, и накачанным, как спасатель, хотя ему было лет сорок с небольшим. Он, наверное, уничтожил бы её на ринге за минуту. Элизабет поняла, что агент Ройс Кинг не может отвести взгляд от её губ, но дело было не в поцелуях. Он наблюдал за её речью. Забавно, как некоторые американцы были очарованы её акцентом. Она ухмыльнулась ему. «Полагаю, мы могли бы попробовать это на ринге, когда всё это закончится. Хёрли научил меня крав-мага».

Кинг выглядел удивлённым, а затем серьёзно кивнул. «Конечно, мы можем попробовать, хотя я не слишком верю в крав-мага, поскольку никогда не имел повода задуматься об этом. Знаете что, мисс Палмер, позвольте мне почитать, в чём суть, — он напряг бицепс, — и это всё, что мне нужно. Мы устроим соревнование, но только если вы пообещаете продолжать говорить».

Савич и Шерлок остались с Роумом, наблюдая за ними.

Шерлок сказал: «Она им нравится. Она так же воодушевлена, как и они. Ром, ты же дал понять Элизабет, что всё может пойти не так, и что решать, стоит ли ей этим заниматься?»

«Это именно то, чего она хочет», — сказал Ром. «Ни одно из нападений на неё не было тщательно спланировано, скорее спонтанно: мы делаем одно, а они пытаются другое. Не думаю, что они будут более осторожны сегодня, если придут за ней. Опять же, нет времени на планирование. Очень надеюсь, что я прав».

Час спустя Ром выехал на «Рубиконе» из гаража Гувера. Элизабет сидела рядом с ним, а Беа Лайонс и Базз Кинг вжались в пол заднего сиденья позади них. Было всего десять утра, но жара стремительно нарастала. Ещё один знойный день.

Король крикнул: «Элизабет, если они пытаются похитить тебя с целью выкупа, твоя семья должна владеть половиной Лондона, чтобы все это имело смысл».

Элизабет сказала: «Увы, моя семья не владеет половиной Лондона, и вы правы, это бессмыслица. Но мне сказали, что террористы не отказываются от мести».

Ром молчала, рассказывая им о том, что произошло в Лондоне, и выслушивая споры Лайонса и Кинга о дальнейших действиях. Никто из них не думал, что нападёт на неё этим утром, но Рому чутьё подсказывало, что так и будет.

Он сказал: «Мы поедем на север, в сторону Балтимора, по дорогам штата и округа, а не по шоссе I-95, чтобы стать более лёгкой мишенью. Этим головорезам плевать на жертвы среди мирного населения, а нам — да. Мы направимся к одной из этих узких двухполосных дорог, которые петляют по сельской местности с минимальным количеством машин. Держу пари, что именно тогда они на нас нападут, если вообще нападут».

Привет, ребята, как вы там себя чувствуете?

Агент Кинг крикнул: «Я слишком стар для этой ерунды, Фокс. Лайонс, кажется, растянулся и удобно устроился, но я втиснут в пол, колени упираются в нос. Знаю, ты не хотел полагаться на хвостовую машину, но мне это не обязательно».

Агент Лайонс сказал: «Перестань ныть, Ройс. Я тоже старый, и мне нужно обнять этих чёртовых H&K. Они не все такие мягкие и пушистые, как ты».

Кинг фыркнул от смеха.

Рим сказал: «Элизабет, будь начеку. Здесь только ты и я, Базз и Лайонс должны оставаться внизу. Если увидишь, что кто-то отстаёт, крикни».

«Там много машин, которые снуют туда-сюда, словно тасуемая колода карт».

Ром съехал с главной дороги, как только смог, на двухполосную проселочную дорогу, петляющую на восток. Она привела их мимо белых дубов, усеивающих пейзаж, к зелёным огороженным пастбищам с высокой травой по обеим сторонам дороги, где паслось больше молочного скота, чем он мог бы сосчитать. Несколько минут движение было совершенно тихим. Он сбавил скорость, проверяя, не следовала ли за ним машина, но никого не было.

Кинг крикнул: «Элизабет, если тебе скучно и ты хочешь снова поговорить вслух, ты можешь говорить что угодно, неважно, я просто хочу послушать, как ты говоришь.

Эй, я могу позволить тебе победить меня в крав-мага.

Элизабет оценила его попытку отвлечь её, но ей было трудно дышать, настолько она была напугана и, как ни странно, возбуждена. Пусть делают. Что-нибудь, давайте победим, пусть всё закончится. Длинный пистолет Рома лежал у её ног, но он сказал ей, что она может прикасаться к нему только в случае крайней необходимости. Она не...

Если бы она взяла маленький «Ругер Хёрли», который ей подарили в здании Гувера, они бы нашли его у входа, и она бы видела, как Ром протягивает руку, чтобы взять его. Ах да, но он уютно лежал в бардачке, готовый к использованию, если бы понадобился.

Проселочная дорога петляла среди холмов и пастбищ, мимо однополосных проселочных дорог, ведущих через пастбища и пастбища к далёким фермерским домам. Ром увидел позади себя машину с четырьмя пассажирами, двое из которых – дети – сидели на заднем сиденье, уткнувшись в свои мобильные телефоны.

Внезапно над головой раздался жужжащий звук. Элизабет высунулась из окна и посмотрела вверх. «Это вертолёт, Рим, летит к нам над тем холмом, может, футов в тридцати».

Рим почувствовал прилив адреналина. «Ребята, мы все ошибались. На этот раз у них есть план. Я совсем не ожидал, что они нападут на нас на вертолёте. Нам нужно уйти от машины позади нас, это гражданские, в том числе дети. Скоро будет второстепенная дорога, однополосная, с выбоинами размером с коровьи лепёшки, так что приготовьтесь».

Ром нажал на газ, чтобы оторваться от машины позади, резко свернул направо на разбитую асфальтовую однополосную дорогу и объехал выбоины. Он увидел фермерский дом, ещё коров, но нигде не было видно людей. Он крикнул: «Вертолёт развернулся, он следует за нами».

Шум был оглушительным, разгоняя коров.

Рим сказал: «Этот вертолёт не похож ни на один из тех, что я видел раньше. Три винта, выглядит древним. Он мотается влево и вправо, выглядит неуклюжим, словно пилот с трудом им управляет. Мужчина высовывается из открытого пассажирского борта, держа в руке что-то похожее на АК-47. Он собирается его использовать. Приготовьтесь, ребята. Элизабет, оставайтесь внизу».

OceanofPDF.com

Глава двадцать восьмая

Беа быстро поднялся, а затем опустился. «Похоже на старый «Сикорский». Очень старый, из сороковых».

У Элизабет побелели костяшки пальцев, когда она сжимала куриную палочку. Ром выглядел спокойным, этот идиот.

«Сикорский» пролетел над «Рубиконом» на малой высоте, невероятно громко. Он медленно, неуклюже развернулся, вздрогнув, и снова рванул вперёд, прямо на них.

Человек на пассажирском сиденье высунулся из открытого борта вертолёта и выстрелил. Пули попали в лобовое стекло, разбив его вдребезги.

Ром резко вывернул руль влево и крикнул, снова выпрямляя «Рубикон»: «Спускайся в колодец, Элизабет, живо! Ребята, приготовьтесь!»

Ей хотелось крикнуть, что у неё в ногах длинноствольное ружьё, и она должна его поднять и выстрелить. Но она послушалась его, как и обещала, свернулась калачиком и залезла в переднюю часть «Рубикона». Она увидела порезы на лице Рома, кровь хлынула наружу и ручьями стекала по его щекам. Ещё один поток пуль ударил в бок «Рубикона», застряв в задних панелях. Одна из них попала в заднее окно, разбив стекло в Лайонса и Кинга.

Вертолет пролетел мимо них и снова повернул назад, теперь уже ниже, не более чем в двадцати футах над ними, содрогаясь еще громче.

Рим резко остановил Рубикон и крикнул: «Сейчас!»

Лайонс и Кинг распахнули задние двери и одновременно поднялись на ноги, открыв огонь из своих MP-5: Би — по пилоту вертолета, а Ройс — по стрелку.

Кинг крикнул: «Поймали его!»

Элизабет приподнялась и увидела, как стрелок схватился за шею, кровь хлестала сквозь пальцы. Он с криком выпал из открытой двери вертолёта, прижимая к груди АК-47, пока не приземлился на краю коровьего пастбища, где АК-47, кувырком укатился прочь. Десяток коров громко мычали, и всё стадо, как один, двинулось к дальней ограде.

Ни один из агентов не прекратил стрелять, оба теперь сосредоточились на фюзеляже и пилоте. Шум был ужасающим. Внезапно из самолёта повалил дым, и пилот резко взмыл вверх, рассекая воздух тремя лопастями несущего винта. Он неуклюже повернул на юг.

Беа и Ройс вставили новые магазины и продолжили стрелять. Хватит!

Элизабет три месяца тренировалась как одержимая с самым крутым парнем во всей вселенной, а она должна была прятаться, как беспомощная тряпка? Ни за что. Она подтянулась обратно на сиденье, схватила длинноствольное оружие у ног, высунулась в окно и выстрелила в пилота вертолёта.

«Сикорский» нырнул и закружился, и они видели, как пилот отчаянно пытается выровнять его, восстановить управление, но безуспешно. Вертолёт начал падать, двигатель зашипел. Винты срезали верхушку древнего белого дуба, и вертолёт перевернулся. Они услышали протяжный, тонкий крик, когда он врезался в землю и взорвался. Корова стояла в стороне от своих собратьев примерно в сорока ярдах и перестала жевать жвачку, наблюдая, как горит вертолёт.

Рим подбежал к горящему вертолёту и вытащил пилота подальше от фюзеляжа, пока Лайонс и Кинг бежали к мужчине, распростертому на спине на пастбище. Элизабет знала, что оба мужчины мертвы; они должны были быть мертвы. Пилот никак не мог выжить в катастрофе. Она подошла ближе, хотя и не хотела этого. Она знала, что должна была. Она была частью этого; она была причиной гибели этих двух мужчин. Она посмотрела на них сверху вниз — оба были молоды и выглядели как выходцы с Ближнего Востока. У них не было документов.

Она молча стояла в стороне, не мешая, пока Рим звонил Савичу, рассказывал ему о случившемся и отправлял по электронной почте фотографии погибших мужчин и самолета Сикорского.

Хёрли научил её стрелять. Хотя она и видела, что происходит с целями, когда в них врезаются пули, всё было совсем не так. Она и представить себе не могла, насколько ужасны последствия насильственной смерти – искалеченные тела и столько крови. Хёрли тоже представил ей десятки возможных сценариев нападения, но они были абстрактными. Реальность была совершенно иной. Она сглотнула, сглотнула ещё раз. Её не вырвет, не вырвет. Она смотрела, как Би достаёт платок и промокает порезы.

Лицо Рома. «Неплохо, Рома, не думаю, что тебе понадобятся швы. Я не вижу стекол и ничего возле твоих глаз, но когда мы вернёмся, я осмотрю тебя с лупой». Она подбежала к Элизабет, внимательно изучая её, её белое лицо, её расширенные зрачки. Она взяла Элизабет за руку и потёрла её, успокаивая, успокаивая. Она сказала как ни в чём не бывало: «Ты молодец. Всё верно, сделай несколько лёгких, глубоких вдохов, всё будет хорошо. Я вижу осколки стекла в твоих волосах, но не вижу никаких порезов. Что касается Ройса, если у него где-то идёт кровь, он это заслужил».

И Элизабет рассмеялась. Смех был хриплым, но всё же смехом.

Ром смотрел на двух молодых людей. «Хотел бы я, чтобы хоть один из них выжил. Элизабет могла бы узнать их голоса, если бы это были те самые двое, которые напали на неё в Лондоне. Надеюсь, анализ ДНК подскажет». Он хотел проверить её, но видел, что Би держит её под контролем. Он знал, что никакая подготовка в мире не подготовит к настоящему. Он глубоко вздохнул. Это было очень близко. Без Би и Базза у них, возможно, получилось бы.

Ройс сказал: «Если это местные таланты, мы должны быть в состоянии их идентифицировать, если только это не новые импортные таланты, не находящиеся в списках наблюдения».

Рим обошёл дымящийся Сикорский. «Интересно, откуда у них эта реликвия?»

Би подвела Элизабет к себе. Би изучала маркировку «Сикорского». «Он ещё со времён моего деда. Сомневаюсь, что эти ребята нашли его спрятанным в военном ангаре».

Рим сказал: «Я думаю, музей или частная коллекция».

Ройс сказал: «Их не может быть так уж много. Держу пари, тот, кто позволил им управлять этим драгоценным малышом, будет в ярости».

Би сказала: «Он скоро поймёт, когда эти двое не вернутся. К тому времени, как мы его найдём, он уже будет знать, что мы идём».

Элизабет отвела взгляд от двух мёртвых мужчин, лежавших на земле в трёх метрах от неё. Сердце уже не колотилось так сильно, внутренности успокаивались. Её не рвало. Она не сомневалась, что они найдут владельцев, если Би права насчёт вертолёта. В ней вспыхнула надежда. Возможно, всё скоро закончится. Она слушала разговор трёх агентов и не двигалась, пока вдали не раздались сирены.

Несколько агентов CAU собрались вокруг стола в конференц-зале, изучая множество фотографий, сделанных Римом, Лайонсом и Кингом.

сжигая фотографии Сикорского и сравнивая их с серией старых фотографий на ноутбуке рядом с ними.

Савич отключил телефон и нажал на одну из фотографий на ноутбуке. «Доктор Киллиган говорит, это вот этот, YR-4A, оригинальный прототип.

Всего три из них были построены, прежде чем их усовершенствовали, чтобы лопасти вращались в стабильной плоскости, а ручка управления не тряслась, как отбойный молоток. После того, как доктор Игорь Сикорский продемонстрировал свой одноимённый самолёт в 1940 году, Военно-воздушные силы США, Береговая охрана и Королевские ВВС заказали сто тридцать один экземпляр обновлённой модели. Один из этих обновлённых самолётов Сикорского выставлен в Смитсоновском институте. Киллиган не знает, что стало с тремя оригиналами, но, как и мы, он полагает, что они, вероятно, находятся у коллекционеров, если сохранились.

Олли Хэмиш, заместитель Савича, сказал: «Мне кажется, коллекционер должен быть соучастником. Как ещё они могли заполучить самолёт? Не представляю, чтобы они могли его украсть. И пилот должен был пройти определённую подготовку. На таких старых машинах не летают по заказу».

Агент Рут Нобл сказала: «Но инструкции должны были быть минимальными, потому что они всё спланировали очень быстро. Судя по тому, что вы сказали, Ром, пилоту было очень трудно управлять самолётом».

Шерлок сказал: «Такой старый вертолёт не мог находиться далеко отсюда. И если коллекционер — вдохновитель, он пошёл на огромный риск, зная, что в случае чего можно будет отследить Sikorsky до него, что и произошло».

Савич сказал: «Ну, он, очевидно, не думал, что вы его снимете. И судя по вашим словам, этот человек, похоже, стрелял в вас, Роум, а не в Элизабет. Из чего следует, что они всё это время пытались её забрать. Если это правда, то, похоже, Элизабет для них очень важна».

Элизабет представила себе двух погибших мужчин, помнила, что их щёки и подбородки были бледными, как кость, по сравнению с остальными лицами, словно они только что сбрили бороды. Если Диллон был прав и они действительно не хотели её смерти, то почему же кто-то так сильно хотел её? Она спросила: «Я? Думаешь, я могу быть настолько важна для кого-то, чтобы продолжать пытаться забрать меня?»

Но верила ли она в это? Могла ли она в это поверить? Она так ясно помнила того, кто держал нож, готовый рассечь ей лицо, помнила эту ненависть.

Ничего не имело смысла.

«Мы узнаем, я вам обещаю», — сказал Савич.

«Как думаешь, Диллон, как долго мы сможем хранить это в тайне?» — спросил Шерлок.

«Никого из прохожих с мобильными телефонами не было, так что кто знает? Наша команда уже там, грузит детали на грузовик с платформой, чтобы отвезти их в Эндрюс. Кто-нибудь из них сможет заговорить?»

Рут сказала: «Это захватывающая история, поэтому мы, вероятно, не будем долго держать ее в тайне».

На телефон Савича пришло сообщение с ноутбука: «МАКС нашёл трёх Сикорских. Один из них живёт недалеко от Лэнгли, менее чем в пяти милях от штаб-квартиры ЦРУ. Владелец — Аммар Абуд, богатый сириец, входящий в ближайшее окружение президента Сирии Башара Асада. Семья Абуда занимается судоходством и банковским делом. Абуд управляет большинством зарубежных деловых операций своей семьи».

Держу пари, он здесь, в США». Он бросил взгляд на Элизабет, которая стояла рядом с Шерлоком, почти дрожа от волнения.

Шерлок спросил: «Богатый сириец? Что богатому сирийцу может быть нужно от Элизабет? Что это может значить?»

Ром потёр руки. «Давайте навестим господина Аммара Абуда и сообщим ему, что его ценный старинный вертолёт превратился в металлолом на платформе. Сомневаюсь, что ему есть дело до этих двух мужчин».

Элизабет сказала: «Интересно, выдаст ли он что-нибудь, когда увидит меня».

OceanofPDF.com

Глава двадцать девятая

Кафе Девера

Гайд-парк, Лондон

пятничное утро

Джона Эйзерли Халед Азиз закрыл свой зонтик, когда он шагнул под навес кафе «Девер» и хорошенько его встряхнул. «Девер» был старой кофейней недалеко от парламента, излюбленной более либеральными членами Палаты общин. Он заглянул в большую стеклянную витрину и увидел имама Али Ахмада Саида, сидящего в одиночестве в угловой кабинке. Он вошел в вечно многолюдное кафе ему навстречу, улыбаясь. Он не знал, чего хочет молодой имам, потому что тот не сказал ему об этом, когда звонил накануне вечером. Али Ахмад Саид сказал только, что тот должен выпить с ним кофе. Мысли Халеда лихорадочно метались, пока он шел к имаму, его ладони вспотели. Неужели имам попросил его о встрече, чтобы сообщить, что его разоблачили? Скорее всего, нет, иначе он либо лежал бы мертвым в грязном переулке, либо плавал бы в Темзе.

Имам жестом пригласил его сесть напротив. Молодой человек, одетый в фирменный красно-чёрный костюм Девера, протиснулся между столами и принял заказ Халеда на чай. Халед почтительно ждал, пока молодой имам заговорит. Халед не видел в его глазах ни гнева, ни намёка на то, почему он хотел видеть его именно здесь. Может быть, имам попросил о встрече, потому что наконец-то заметил его, услышал о нём хорошее? Ну, почему бы и нет? Последние полгода Халед был ревностным верующим, всегда почтительным и восхищенным, разговаривая только тогда, когда к нему обращались. В мечети Али был одет в свою традиционную свободную белую одежду, джалабию, и его ноги всегда были…

На публичной молитве он был обнажён, потому что было бы неуважительно молиться в чём-то, имеющем хоть какой-то изъян, например, в подошве. Но сегодня в «Девер» Али был настоящим модником: чёрные брюки и пиджак с Сэвил-Роу, белая шёлковая рубашка, туфли из аллигаторной кожи и босые носки на узких ступнях. Его борода была аккуратно подстрижена, волосы аккуратно подстрижены.

Али произнёс своим тихим голосом, как у студента средней школы: «Халед, друг мой, спасибо, что встретил меня здесь. Dever’s — одно из моих любимых кафе в Лондоне».

Халед, конечно, знал это; он знал практически все об имаме Али Ахмаде Саиде из досье, которое ему предоставил г-н Эйзерли.

«Я никогда здесь раньше не был. Это очень впечатляет».

Али кивнул в сторону окна. «В Лондоне всегда идёт дождь, это совсем не похоже на Сирию. Ты уже приспособился?»

Халед проследил взглядом до непрекращающегося моросящего дождя, окрасившего Лондон в серый цвет. Он сказал: «Родители привезли меня в Англию ещё маленьким мальчиком, поэтому у меня мало воспоминаний об Алеппо, только тёплое солнце на лице и прекрасные горы. Я вырос недалеко от Йорка, а в Йоркшире дожди идут так же часто, как и здесь. Знаете, я слышал, что это кафе существует уже почти двести лет? Трудно представить, как в Лондоне в те времена не было дождя».

Али улыбнулся. «Да, представь, каково идти по всей этой грязи и нечистотам. Это трудно представить. Когда идёт дождь, мой отец ворчит и ругается, говорит, что хочет домой в Эр-Ракку. Моя мать, которая обожает Харви Никса, лишь кивает головой, зная, что его жалобы пройдут».

Пока Али продолжал говорить о мирских делах, Халед почувствовал, что его напряжение ослабевает.

Либо Али был превосходным актером, либо он понятия не имел, что Халед — офицер МИ5.

После того, как Халеду подали чай, он положил в чашку чайную ложку сахара и отпил чай. Он вздохнул с удовольствием.

Али сказал: «Халед, я хочу попросить тебя об одолжении».

Сердце Халеда ёкнуло. «Конечно, имам». Он поставил чашку и склонил голову в робком молчании.

Али отпил свой любимый горький кофе, поставил чашку и произнёс своим глубоким, убедительным голосом: «Бухгалтер мечети, Рехан аль-Альбири, хочет уйти на пенсию. Я навёл справки и узнал, что у вас превосходная репутация в «Калвер энд Бек». Прошу вас рассмотреть возможность работы с Реханом, пока вы не освоитесь с его системой бухгалтерского учёта, а затем приступить к исполнению его обязанностей. У вас будут помощники, которые будут выполнять ваши поручения, поэтому, по большей части, только ваши

Необходим профессиональный надзор. Вам не придётся покидать свою должность в «Калвер энд Бек», которая, как я знаю, очень выгодна в финансовом плане. Мечеть также щедро вознаградит вас в финансовом плане. — Он помолчал, сделал ещё глоток кофе и медленно произнёс: — Мне сказали, что вы верите в старые традиции и свободно говорите по-арабски.

Итак, имам подтвердил легенду, созданную для него людьми Эйзерли в JTAC, и она оказалась верной, иначе Халед не сидел бы здесь. JTAC

Он подозревал, что пожилой бухгалтер Рехан аль-Альбири много лет вёл два совершенно разных набора книг: только один из них был представлен в HMRC, а другой регистрировал истинные источники финансирования мечети и расходы на поддержку джихадистских группировок. Халед сомневался, что ему доверят увидеть настоящие книги в ближайшее время, если вообще доверят, но был шанс найти их, когда он займёт место Рехана аль-Альбири. Знал ли один из его обещанных помощников всё о вторых книгах? Рехан много лет был близким другом бывшего имама, а он был хитрым старым лисом.

МИ5 так и не смогла найти прямых улик против него, поэтому Рехан продолжал ходить под солнечным светом, когда в Лондоне был солнечный свет.

Халед позволил лишь волнению отразиться на своём обычно суровом лице. Он поднял на имама блестящие тёмные глаза. «Это будет для меня честью, имам. Благодарю вас за оказанное мне доверие. Если вы пожелаете, я немедленно уйду из своей фирмы».

Али изящно махнул рукой. «Нет, нет, вам не нужно покидать свой пост». Он сделал последний глоток кофе, встал и подошёл пожать руку Халеду. Халед быстро поднялся и встал рядом с ним. «Добро пожаловать, брат мой. Рехану потребуется некоторое время, чтобы показать вам свою систему, которая, как я подозреваю, несколько отличается от той, что вы используете в своей английской фирме».

Али поправил свою красивую куртку, взял с сиденья зонт и вдруг слегка смутился. «А, у меня есть ещё одна просьба. Я хотел бы познакомить вас с моими родителями и моей младшей сестрой Адарой». К удивлению Халеда, имам Али Ахмад Саид повозился со своим зонтом, избегая его взгляда. «Адара, э-э, видела вас в мечети и очень хочет с вами познакомиться. Знаю, вы, возможно, считаете её слишком прямолинейной, но мои родители баловали её, позволяли ей следовать западным традициям, как и сами, даже поощряли её образование. Она получила высший балл в Оксфорде по предмету «Ближний Восток». Не согласитесь ли вы поужинать с нами сегодня вечером?»

Халед вспомнил, как видел сестру имама, стоящую рядом с его тёмно-зелёным «Бентли» перед мечетью в ожидании брата – симпатичную молодую женщину в обтягивающих джинсах и кашемировом свитере, с длинными чёрными волосами, ниспадающими волнами вокруг лица. Их взгляды на мгновение встретились, она улыбнулась и слегка помахала ему рукой. Он улыбнулся в ответ. Её желание встретиться с ним было неожиданностью, и он должен был признаться, что испытывал некоторое мужское удовольствие. Он был уверен, что Эйзерли скажет ему, что встреча с Адарой может быть полезной. «Сочту за честь, имам. Что касается моей новой должности, могу ли я прийти в мечеть, чтобы познакомиться с Реханом?»

«Да, именно этого он и хотел бы. Вы можете позвонить, чтобы договориться об удобном для вас обоих времени».

Когда он снова остался один на улице, Халед отправил зашифрованное сообщение заместителю директора Эйзерли. Шесть месяцев поклонения и благоговения, и наконец... У нас есть отдача. Имам попросил меня принять Рехан аль-Альбири Обязанности. Конечно, только официальные книги, но это только начало. У имама есть даже пригласил меня на ужин сегодня вечером, неожиданно и очень почетно. Он сказал, что его сестра Адара хочет встретиться со мной. Я свяжусь с ним снова, когда буду узнал больше.

OceanofPDF.com

Глава тридцатая

Титус Хитч Уайлдернесс

Титусвилл, Вирджиния

Пятница

Осенью она отправилась в Локсли-Мэнор, свою любимую пещеру в дикой местности Титус-Хитч. Она отодвинула кусты от входа в пещеру и пробралась внутрь, стараясь не раздавить пакет с чипсами. Как только она прошла через узкий проход, свод пещеры взмыл над ней на три метра. Это было её место для размышлений, её убежище. Она осторожно задвинула кусты, закрывая вход, пока благодаря многолетней практике не убедилась, что её пещера снова невидима.

Она опустилась на одеяло, которое впервые расстелила на полу пещеры в семь лет, – потёртое, но всё ещё такое же уютное, как и тогда. Она открыла пакет с чипсами и поставила рядом бутылку воды. Она вытащила из кармана толстовки iPhone, прислонилась к известняковой стене и вытянула ноги. Она пролистала до скачанных фотографий Карлы Картрайт, операционного директора инвестиционного фонда Арчера Наварро, женщины, чьё имя отец Таш отправил Ребел. Она посмотрела это в словаре – операционный директор на самом деле означал «заместитель руководителя», человека, который руководил всеми повседневными операциями.

Она нашла на странице Арчера в Фейсбуке фотографию Карлы, стоящей рядом с Арчером, оба безумно улыбающиеся. Фотография была сделана больше четырёх лет назад, когда они с Арчером основали инвестиционный фонд Наварро. Отем изучала лицо Карлы Картрайт. Она не была такой красивой, как мама Отем; черты лица Картрайт были слишком суровыми, подбородок слишком агрессивным. Но глаза у неё были умные, Отем это видела, и взгляд её был прямо направлен в камеру. Её тёмные волосы были…

Каре с острым углом вдоль линии подбородка. У неё была бледная кожа, чёрные волосы, голубые глаза – она знала, что это называется «чёрная ирландка», так что где-то в роду у Картрайт наверняка были ирландские предки. Она пролистала страницу до другой фотографии, на этот раз недавней, в полный рост. Картрайт выглядела элегантно и подтянуто.

Отем прочитала в Википедии, что ей тридцать восемь лет, что на пять лет больше, чем у ее матери, выпускницы Уортонской школы бизнеса.

У неё был диплом по экономике в Университете Брауна. Там говорилось, что она занималась IPO (первичным публичным размещением акций), пока не познакомилась с Арчером Наварро. На фотографии она выглядела яркой, счастливой, очень довольной собой и своим миром.

Осень пролистывала фотографии с работы и мероприятий: днём она была в идеально сидящих деловых костюмах разных цветов, а на официальных мероприятиях – в длинных дорогих платьях, где её окружали мужчины в смокингах. На одной из них Картрайт в леггинсах и кроссовках пробегала мимо дома Бетси Росс на Арч-стрит в Филадельфии. Фотография выглядела постановочной, потому что туристов не было видно. На другой Таш с мамой, Селией и папой у пиццерии «Луиджи», Карла стояла за Таш и строила рожицы перед камерой. На вид Ташу было лет четыре. Он стоял между родителями, каждый из которых держал его за руку. Мама была красавицей, с мягкими, почти белыми волосами и голубыми глазами. Они выглядели счастливой семьёй. Арчер Наварро сиял от радости. Она вспомнила того Арчера Наварро, который нанял её присматривать за сыном на лето. Он был совсем не похож на мужчину на фотографии.

Он казался чопорным и официальным, улыбался только тогда, когда смотрел на свою новую жену Сашу.

Отем откинулась назад. Ей не хотелось думать о том, как сильно изменилась его жизнь и жизнь Таш после смерти Селии. Слишком страшно было думать обо всём плохом, что может случиться с людьми, например, о раке или встрече с Бэкманами.

Она отбросила эту мысль и прокрутила страницу до фотографии Картрайт в обтягивающем, строгом изумрудно-зелёном платье. Она выглядела как королева, которая не знает меры. Ладно, хватит фотографий, пора переходить к делу.

Отем выключила телефон, съела последнюю чипсину и закрыла глаза. Она расслабила руки, положив их на одеяло ладонями вверх. Она успокоилась, отбросила все посторонние мысли и представила себе сильное, живое лицо Карлы Картрайт, её умные глаза, её тёмные волосы, уложенные в каре.

Она сосредоточилась, но увидела только те картинки, которые смотрела, а не саму Карлу. Она пыталась снова и снова, но всё было тщетно.

Отем выругалась одним из тех нехороших слов, которые она слышала от Оскара в продуктовом магазине, когда он пролил пакет молока на пол, но это не помогло.

Вместо этого она сосредоточилась на Таше и сразу же увидела его: он сидел, скрестив ноги, в кабинете Ребела. Тусклый свет отбрасывал тени на стены позади него. Он слушал, как дядя читает роман, который только что отправил редактору в Нью-Йорк. Отем услышала глубокий голос Ребела, полный угрозы, способной заставить содрогнуться. Странные фигуры начали вытягиваться, становясь выше. и становились всё выше, пока не достигли потолка. Они скручивались в себя, вывернутый наизнанку, и один из них двинулся к нему. Он держал Что-то длинное и размытое, медленно обретающее форму. Это был топор. Джейми узнал его по мастерской своего дяди Эллиота.

Таш вдруг посмотрела на неё, вопросительно склонила голову. Он увидел её. Он действительно увидел её. Хорошо. Он моргнул и широко улыбнулся. Он видел её впервые. Она подмигнула ему, потом что-то сказала, и оставила его с Ребел, которая ничего не заметила.

Отем посмотрела на часы, скомкала пакет с чипсами, выпила остатки воды и засунула их в рюкзак. Пора было возвращаться домой, чтобы помочь Итану и её маме покормить зверушек и приготовить ужин.

Она решила, что крепко обнимет их всех, потому что никогда не знаешь, когда может случиться что-то плохое.

OceanofPDF.com

Глава тридцать первая

Дом Аммара Абуда

Конная ферма недалеко от Платтвилля, Вирджиния

Поздно вечером в пятницу

Ром прибавил скорость, чтобы не отставать от «Порше» Савича, который ехал перед ним, как только тот свернул с шоссе к конной ферме Абуда в сельской местности Вирджинии. Шерлок вкратце рассказывал об Аммаре Абуде. «Наш господин Аммар Абуд — гражданин США, родился в Бостоне.

Ходят слухи, что семья хотела, чтобы у него было двойное гражданство, поскольку от него ожидали ведения международного бизнеса, что он и сделал. Его семейное состояние насчитывает два поколения и значительно выросло после того, как его отец женился на его матери, наследнице огромного судоходного состояния. Его отец владеет отелями, заводами по производству деталей для самолетов и сетью банков, которые Аммар будет контролировать после выхода на пенсию Абуда-старшего. Сам Аммар Абуд, вдовец, один сын которого погиб в сирийском конфликте, около восемнадцати лет назад снова женился на другой наследнице суннитского рода и имеет троих детей.

Он фанат скачек, проводит много времени здесь, в США, на своей конной ферме. У него есть коллекция истребителей времён Второй мировой войны в ангаре в Дамаске, он владеет и летает на Gulfstream, самом большом самолёте, G5. Он также игрок и редко проигрывает. Он здесь уже три месяца; его жена и дети в Дамаске. Он купил Sikorsky двенадцать лет назад у шейха из Объединённых Арабских Эмиратов и поставил его здесь, на своей земле. Мы подъезжаем к его владениям.

Рим свернул с двухполосной проселочной дороги и проследовал за Porsche через открытые белые ворота. Пастбища и загоны граничили с белыми

Вдали тянулись конюшни и хозяйственные постройки. Они проезжали мимо пасущихся лошадей, виляющих хвостами, их здоровая шерсть блестела на ярком послеполуденном солнце. Гладкая подъездная дорога, обсаженная дубами и клёнами, изгибалась перед домом в колониальном стиле с колоннами, украшенным цветочными ящиками нежно-зелёного цвета, пышно цветущими летними цветами. Дом выглядел свежевыкрашенным, сверкающим белым, как амбары. Он был похож на картину.

Входную дверь открыла полная пожилая женщина неопределенного возраста, одетая в серый костюм и туфли на низком каблуке, и посмотрела на них без особого интереса.

«Чем я могу вам помочь?» — спросила она с мягким южным акцентом.

Савич представился, представился, представился Шерлоком и Рому, но ничего не сказал об Элизабет, стоявшей позади Рома. Все они вытащили свои документы. «Мы хотели бы поговорить с мистером Абудом».

«Мне очень жаль, агенты, но мистер Абуд сейчас очень занят. Мне сказали, что его не следует беспокоить. Я миссис Мейнард, его экономка.

Может быть, я смогу вам чем-то помочь?

Шерлок одарил миссис Мейнард лучезарной улыбкой. «Пожалуйста, передайте мистеру Абуду, что этот визит связан с его вертолётом Sikorsky. Поверьте мне, миссис Мейнард, мистер Абуд захочет узнать, что мы ему скажем».

Женщина склонила голову набок и задумалась. «Хорошо. Я спрошу, хочет ли вас видеть мистер Абуд. Пожалуйста, входите и садитесь в гостиной, справа от вас».

Она провела всех четверых в длинную узкую комнату, прекрасно обставленную антиквариатом раннего американского периода. Стены были выкрашены в бледно-зелёный цвет и увешаны американскими картинами. Элизабет узнала несколько пейзажей Джона Сингера Сарджента. Миссис Мейнард покинула их, не сказав больше ни слова.

Через две минуты она вернулась. «Пожалуйста, пройдите со мной. Мистер Абуд вас примет».

Они последовали за ней по длинному коридору с полом из широких полированных дубовых досок. Кремовые стены были увешаны стилизованными американскими портретами суровых бородатых мужчин и суровых, молчаливых женщин.

Перед двойными дверями в конце длинного коридора стоял высокий мужчина, скрестив руки на груди и прищурившись, наблюдая за их лицами. Он был мускулистым и лысым – типичный телохранитель. Миссис…

Мейнард кивнул ему, и он отошёл в сторону. Она открыла двери и вошла. «Мистер Абуд, это агенты Савич, Шерлок, Фокс и гость».

Они вошли в большую квадратную комнату, разительно отличавшуюся от остального дома. Это был кабинет строгого минимализма: холодные серые стены, ультрасовременный письменный стол и диван, всё из стекла и хрома, четыре современных кресла-ковша и толстый, строгий белый ковёр. Неужели весь остальной дом был просто показным для богатых соседей? Чтобы показать им, что он похож на них, выставляя ценный американский антиквариат? Спасительным штрихом была очень большая картина в раме, изображавшая пастбище с дюжиной лошадей, пасущихся в густой летней траве.

Телохранитель последовал за ними в большой кабинет и встал в углу, прислонившись спиной к стене. Ром увидел очертания пистолета под его чёрной курткой.

Савич непринуждённо произнёс: «Мистер Абуд, я специальный агент ФБР Савич». Он представил Шерлока и Рома, остановившись, когда Элизабет вышла из-за Рома. «Это леди Элизабет Палмер».

Время словно остановилось. Абуд пристально посмотрел на Элизабет и наконец произнёс: «А, леди Элизабет. Мне очень приятно с вами познакомиться, и, должен признаться, я был для вас сюрпризом. Я никогда не ожидал, что вы окажетесь здесь, в США, и навестите меня в компании трёх агентов ФБР. Конечно, я слышал о вас».

Фотографии Абуда, которые Савич показал ей на телефоне, даже близко не передавали его ауру власти. Он был худощав, чисто выбрит, с густыми седыми волосами и вытянутым худым лицом. Несмотря на сшитую на заказ западную одежду и ауру элегантной утончённости, он казался Элизабет современным Чингисханом – с его плоскими тёмными глазами и тонким, как нож, ртом, – человеком, привыкшим получать именно то, что ему нужно, и готовым ради этого на всё. Она не чувствовала в нём никаких ограничений. «Откуда вы обо мне узнали, мистер Абуд?»

Он всмотрелся в её лицо. «Ты не знала, что твой дедушка и мой были друзьями?»

Она медленно произнесла: «Я была совсем маленькой, когда умер мой дедушка, мистер».

Абуд. Мой отец никогда не упоминал при мне ни тебя, ни твоего дедушку.

«И твой дед, и мой были знакомы с Уинстоном Черчиллем. Жаль, что тебе никто об этом не рассказал».

Элизабет хотела узнать, как это возможно, но Савич сказал: «Господин

Абуд, вы знаете отца леди Элизабет?

«Граф Кэмден? Нет, я ещё не имел такого удовольствия».

Савич кивнул в сторону телохранителя. «Должен сказать, мне непривычно, что у тебя есть вооружённый телохранитель. Я понятия не имел, что на холмах Вирджинии есть конная ферма».

было такое опасное место».

Абуд обошёл свой стол из стекла и хрома и протянул большую квадратную руку. «Я веду деликатные переговоры с теми, кто не желает мне успеха. Пожалуйста, предъявите мне свои документы».

Внимательно изучив их репутации, он вернул их Савичу. Он молчал, разглядывая Савича, и Шерлок подумал, что тот словно измеряет Диллона для гроба. Ей захотелось ударить его.

Голос Абуда был низким и глубоким, с лёгким арабским акцентом и налётом британского школьного. «Я узнаю вас, агент Савич, и вас тоже, агент Шерлок – ах, героиня Америки, не так ли?» Он одарил её обворожительной улыбкой, но Шерлок прекрасно понимал, с какой усмешкой он говорит. Потому что она беременна? Потому что он считал, что она, женщина, не должна занимать руководящую должность? Или потому что она убила Басару, убийцу, но всё ещё мусульманку? Она увидела, как Абуд взглянул на Рома, оценивая его так же, как Диллона.

Голос Абуда стал чётким, властным: «Моё время ограничено, агенты.

Миссис Мейнард сказала, что у вас есть новости о моём вертолёте «Сикорский». Вы, должно быть, знаете, что я вчера вечером сообщил о его краже в местные правоохранительные органы. Он очень ценный, и, уверен, вы тоже должны это знать. Надеюсь, вы здесь, чтобы сообщить мне, что нашли его и поймали воров?

Савич спокойно ответил: «К сожалению, ваш Sikorsky сегодня потерпел крушение и сгорел на юге Мэриленда. Пассажир погиб. Пилот, однако, выжил. Мы пока не установили его личность. Если вы сообщите его имя, это было бы очень полезно».

Абуд вздрогнул и на мгновение закрыл глаза. Он сказал: «Это очень огорчительно, и при этом у вас хватает невоспитанности оскорблять меня, настаивая, что я знаю имя этого пилота, несомненно, одного из тех, кто украл мой драгоценный вертолёт? Если бы я знал, кто украл мой «Сикорский», я бы сообщил в полицию. Должен сказать, я очень любил «Сикорский». Я надеялся сохранить его и передать старшему сыну. А вы говорите, что он был уничтожен?

Как? Расскажи мне, что случилось.

Ром сказал: «Ваш Sikorsky был сбит сегодня утром на юге Мэриленда, как и сообщил агент Савич. Двое мужчин в вертолёте пытались убить леди Элизабет Палмер или, возможно, похитить её. Специальные агенты ФБР сбили его. Мы надеемся, что пилот достаточно оправится, чтобы рассказать нам то, что ему известно».

Абуд пристально посмотрел на Элизабет. «Кто-то пытался потребовать за вас выкуп, леди Элизабет? Здесь, в Соединённых Штатах? Я нахожу это озадачивающим и крайне маловероятным. Я знаю, что ваш отец богат, но, конечно, не настолько, чтобы подбить кого-то украсть ценный старинный вертолёт и попытаться похитить его дочь. Как такое возможно? И почему вы вообще находитесь в США в компании агентов ФБР? Почему они вас защищают? Я не могу понять ничего из этого».

Шерлок сказал: «Само собой разумеется, мистер Абуд, пилот находится под усиленной охраной в Вашингтонском мемориальном центре. Нам сообщили, что он пережил операцию и скоро сможет рассказать, почему это произошло и кто им за это заплатил».

Вы говорите, г-н Абуд, что не знаете, зачем кому-то это делать?

«Конечно, я понятия не имею, зачем кому-то понадобилось делать что-то настолько абсурдно опасное. Услышать, что мой «Сикорский» использовали для похищения леди Элизабет, просто поразительно. Я не могу этого понять». Он бросил быстрый взгляд на располневшую талию Шерлока, и на его худом лице мелькнуло отвращение.

«С чего вы взяли, что я должен знать? У меня нет неприязни к леди Элизабет, да и с чего бы? Повторюсь. Мой «Сикорский» угнали вчера из ангара на моей территории. И прежде чем вы спросите, шериф округа осмотрел ангар и не нашёл никаких улик, указывающих на то, кто были воры. Как вы и сказали, пилот, возможно, сможет вам всё рассказать».

Савич сказал: «Господин Абуд, у вас здесь, в доме, есть телохранитель. А снаружи, на территории, у ангара, у вас тоже есть охрана?»

«Да, но, увы, вчера вечером, когда у меня угнали вертолет, Муса был в постели, ему стало плохо». Взгляд Абуда снова упал на Элизабет.

Она сказала: «Я тоже не понимаю, зачем кому-то понадобилось меня похищать, мистер Абуд. Были и другие попытки».

Абуд поднял изящную руку, демонстрируя ухоженные ногти. «Ах, но я понимаю, почему вы можете считать меня ответственным, ведь «Сикорский» принадлежит мне. Позвольте мне выразиться предельно ясно, чтобы вы полностью поняли. Если бы я хотел убить вас, леди Элизабет, вы бы уже были мертвы. Если бы я хотел, чтобы вы были схвачены, вы были бы связаны, с кляпом во рту и в моей власти. Но я этого не хочу. Теперь, поскольку вы дали мне понять, что не собираетесь помогать местным правоохранительным органам, я прошу вас уйти. Муса проводит вас».

Муса двинулся к ним, не сводя глаз с Савича.

OceanofPDF.com

Глава тридцать вторая

В последний момент Муза шагнул к Элизабет и обхватил её запястье. Прежде чем она успела ответить, Ром схватил его за пальцы и с силой согнул их назад, так что здоровяк ахнул и упал на колени.

Рим сказал приятным голосом: «Отзовите свою собаку, мистер Абуд, или я сломаю ему пальцы, и он вам не поможет».

Абуд отдал команду на арабском языке.

Муса кивнул. Ром отпустил его пальцы и наблюдал, как он медленно поднимается, не отрывая взгляда от лица Рома. Он произнёс тихим, злобным голосом:

« Саактулук ».

Абуд сказал Мусе что-то резкое по-арабски, а затем перешел на английский.

«Он просто хотел проводить леди Элизабет из комнаты, агент. Возможно, он был немного неловок, но это неважно. Агент, вам удалось расстроить Мусу.

На твоём месте я бы отнёсся к нему серьёзно. Его тренировал телохранитель моего отца, Ибрагим, отличный боец, и у него отличная память. Он не попадётся на твою уловку второй раз.

Рим сказал: « Юмкинух альмухавила ».

Тёмная бровь Абуда поползла вверх. « Он может попробовать ? Ты же говоришь по-арабски. Как это?»

«Я был в Дамаске мальчишкой. И узнал достаточно, чтобы понять, что он угрожал убить меня».

Элизабет уставилась на него.

Рим смотрел, как Муса потирает пальцы, в его тусклых тёмных глазах читалась холодная и жёсткая ненависть. Рим перевёл взгляд с него на Абуда. «У меня для него будет ещё один сюрприз, если он снова поднимет руку на Элизабет, и этот сюрприз он может не пережить».

Абуд сказал: «Позвольте мне извиниться. Мусе не следовало трогать леди Элизабет. Но никто не ценит такие угрозы, агент. Жаль, что вы считаете нас врагами. У нашей семьи с леди Элизабет давние дружеские отношения.

Я испытываю к её семье только уважение». Он улыбнулся ей. «Я очень рад, что ты пережила попытку бомбардировки церкви Святого Павла в прошлом году. Это ужасно. Желаю тебе удачи в поисках виновных во всех этих несчастьях».

«Муса, пожалуйста, проводи этих людей. Никого не трогай».

Шерлок бросил через её плечо: «Мистер Абуд, поскольку ваш «Сикорский» был использован при нападении на леди Элизабет, федеральные агенты вернутся с ордером. Рекомендую вам надеть поводок на вашего телохранителя. Если он попытается применить насилие или каким-либо образом воспрепятствует им, он будет арестован».

Когда они вышли из кабинета Абуда, воцарилась тишина.

Муса молча вел их обратно к входу в дом, постоянно разминая ноющие пальцы. Он открыл входную дверь и подождал, пока они не пройдут мимо, в сияющий закат и мягкий вечерний воздух.

Они услышали лай собаки и ржание лошади, когда дверь за ними тихо закрылась.

Когда они приблизились к «Порше», Шерлок сказала низким голосом: «Я прикрепила жучок к ножке стола Абуда».

Элизабет изумлённо посмотрела на неё. «Я этого не видела».

Савич ухмыльнулся ей: «Ты смотрела на Рома и телохранителя.

Молодец, дорогая.

Шерлок сказал: «Не думаю, что Абуд поверил нам о том, что пилот выжил в катастрофе. Но стоило попробовать, Диллон, посмотреть, как он отреагирует». Она открыла приложение на своем мобильном телефоне, ввела пароль. «Давайте посмотрим, хочет ли Абуд что-нибудь сказать своему телохранителю». Они не слышали голоса Абуда или Мусы; они услышали движение и другой голос, настолько тихий, что Шерлоку пришлось увеличить громкость. Они могли разобрать только несколько слов: « посажено» , и «стол» , и ничего больше. Затем раздался тихий жужжащий звук, и наступила тишина.

Шерлок сказал: «Всё, больше ничего. Кто-нибудь слышал, кто это был — мужчина или женщина?»

Рим и Элизабет покачали головами. Савич сказал: «Мы используем технологию для улучшения, посмотрим, получится ли что-нибудь ещё».

Элизабет сказала: «Теперь я помню, что там было зеркало. Может быть, оно было двусторонним?»

Шерлок вздохнул. «Да, возможно, или видеокамера, спрятанная где-то, которую мы не заметили. Не смотри так подавленно, Элизабет, было бы невероятной удачей, если бы жук поймал Абуда, когда тот выдал себя».

В какой-то момент мы узнаем, кто именно за нами наблюдал».

На обратном пути в Вашингтон Шерлок присоединился к Савичу в «Порше», а Элизабет ехала с Ромом. Когда он свернул на проселочную дорогу, проходящую мимо поместья Абуда, Савич сказал: «Почему богатый сириец так сильно хотел забрать Элизабет, что готов рисковать разоблачением и бесценным антикварным Sikorsky?»

Шерлок откинул её голову на подголовник. «Дело не может быть только в деньгах. Все эти отчаянные попытки забрать её – ради какой выгоды? Чего Абуд так сильно хочет? Может быть, всё дело в Самире Басаре или в старом имаме, Хади ибн Мирзе, и в вере в то, что она каким-то образом их предала. Может быть, Абуд как-то с ними связан?»

Савич сказал: «Не могу поверить, что ты помнишь имя старого имама. Если есть связь, MAX её найдёт».

Шерлок вздохнул. «Я никогда не забуду это имя. Но одно я знаю. Если Абуд или кто-то ещё, стоящий за этим, достаточно мотивирован, они не остановятся, пока Элизабет не окажется в багажнике машины. А этого никогда не случится».

Савич оглянулась и увидела, что Шерлок слегка поглаживает ее живот.

Он положил руку ей на бедро.

«Как наш ребенок?»

«С Борегаром все в порядке, он немного подпрыгивает, но излучает благополучие».

Савич легко спросил: «Если она маленькая девочка, как ты думаешь, назовём её Фелисити? Фелисити Сара Савич?»

Шерлок склонил голову набок и пару раз прошептал имя. «Фелисити. Это так мило. Но Диллон, он же мальчик, я просто чувствую это, хотя мы и не позволили врачу сказать нам. Да, он будет Бо, вот увидишь».

OceanofPDF.com

Глава тридцать третья

Дом семьи Саид

Найтсбридж, Лондон

Пятница вечер

Халед обожал безумную энергию Найтсбриджа, его бесконечные пробки и непрекращающееся строительство, толпы людей из самых разных стран, спешащих за покупками или на работу. Он посещал Музей Виктории и Альберта как минимум дважды в год, чтобы посмотреть на меняющиеся экспозиции, с удовольствием покупал что-нибудь вкусненькое в огромном фуд-корте универмага Harrods и прогуливался мимо небольших магазинов с арабскими вывесками и арабских женщин, одни из которых были одеты в западную одежду, другие, как правило, пожилые, в бурках.

Он направил такси сквозь бешеный поток машин на улицу, по которой уже ходил раньше, к величественному старому дому из красного кирпича с великолепным садом за кованой оградой, увитой плющом, – дому семьи имама Али Ахмада Саида. На подъездной дорожке стояли тёмно-зелёный Bentley Flying Spur и белый Mercedes 550.

Он знал, что мать имама часто пользовалась услугами «Флайинг Спур» с водителем в тюрбане и всегда носила с собой зонтик, даже когда солнце стояло высоко. В отличие от своей дочери Адары, она одевалась традиционно, носила шёлковую бурку во время Рамадана. Её муж, отец имама, господин Саид, владел автосалонами класса люкс и туристическим бюро. Его семья имела давние связи с семьёй Башара Асада, президента Сирии с 2000 года, но в Лондоне он был известен как своего рода бонвиван, в отличие от своего сына, который решил стать имамом. Халед полагал, что именно господин Саид позволил младшей сестре Али, Адаре, летать свободно, перенимать западный образ жизни и…

Он знал от Эйзерли и имама, что она флиртовала с радикальной исламской группировкой во время учёбы в Оксфорде и встречалась с любовниками как в Оксфорде, так и здесь, в Лондоне. Она также употребляла алкоголь, запрещённый мусульманской верой, но не за обедом с родителями. С тех пор, как она уехала из Оксфорда, она жила дома.

Халед постучал в большую черную входную дверь.

Дверь тут же распахнулась, и на пороге стояла Адара в облегающем трикотажном платье мягкого серого цвета. Её густые вьющиеся чёрные волосы ниспадали на плечи, а на узких ногах, которые делали её выше его, красовались туфли на каблуках высотой в пять дюймов. Он увидел, что ногти на её ногах накрашены ярко-красным лаком. Она улыбалась ему, обнажая красивые белые зубы, и в её улыбке читалось удовлетворение.

«Входите, господин Азиз. Я Адара Саид. Можете называть меня Адара».

«Спасибо. Пожалуйста, называйте меня Халед».

Она мягко положила руку ему на плечо и сказала на прекрасном английском, как в школе: «Пойдем в гостиную. Мы выпьем водку с «Гимлетом», это мой любимый коктейль. Надеюсь, ты не настолько набожен, чтобы отказаться. Это сильно испортит мои планы на тебя».

Халед покачал головой.

«Хорошо. Тогда мы немного согрешим, так как моим родителям пришлось сегодня уехать из Лондона, а брата вызвали по срочному делу. Он передаёт свои извинения. Приезжай».

Халед прошёл через красивый чёрно-белый кафельный холл, мимо картин и ваз с цветами, и вошёл в большую прямоугольную гостиную с высокими потолками и великолепным камином из каррарского мрамора. Мебель в основном была обтянута бордовой кожей, массивная и удобная. Он резко остановился. На двух диванах друг напротив друга сидели трое мужчин, все арабы в западной одежде, и внимательно изучали его.

Что-то не так . Халед почувствовал, как его кишечник скручивает.

Адара весело сказала: «Ты считаешь себя умным, не так ли, Халед? Мой брат тоже так считает, но он не глуп. Он никогда не будет настолько беспечен, чтобы принять тебя за чистую монету. Он навёл справки. Ты совсем не похож на бухгалтера». Она покачала головой и погрозила ему пальцем. «Позволь представить тебя моим товарищам. Они очень хотят с тобой поговорить».

OceanofPDF.com

Глава тридцать четвертая

К. Халед посмотрел на застывшие лица. Он не хотел умирать в двадцать восемь лет с ножом в рёбрах. Как и другие тайные агенты JTAC, он знал о рисках, знал, что если его прикрытие раскроют, его могут убить, но почему-то не принимал это как реальную возможность. Он полагал, что большинство других тайных агентов тоже не верили, считая, что смерть при исполнении служебных обязанностей возможна лишь теоретически. В молодости чувствуешь себя бессмертным. Пока не потеряешь бессмертие.

Он стоял в прекрасной гостиной Саида и понимал, что его смерть, возможно, близка. Он переводил взгляд с прекрасной сестры имама, всё ещё улыбавшейся ему, на троих мужчин, вольно расположившихся в своей комнате; двое из них курили, и все они продолжали пристально смотреть на него. Двое из них были его ровесниками, в брюках и тёмных свитерах. Мужчина постарше был одет как преуспевающий бизнесмен из Сити: чёрный костюм, белая рубашка и тонкий фиолетовый галстук.

Он был чисто выбрит, в отличие от молодых людей, которые носили коротко подстриженные бороды.

Они смотрели на Халеда так, словно собирались отрубить ему голову и выложить видео в интернет.

Он взял себя в руки, когда тренировка началась. Он посмотрел на них с выражением, которое, как он надеялся, должно было выглядеть спокойным и слегка высокомерным. Он кивнул Адаре, нажал на внутренний шов кармана куртки, чтобы включить диктофон. Он спросил с насмешкой в голосе: «Товарищи? Это то же самое, как англичане называют её приятелей?»

Старший мужчина поднялся и шагнул вперёд. Он произнёс отточенным голосом, как студент школы: «Да, мы друзья Адары, мистер Азиз, но поймите, нас объединяет нечто большее. Нас объединяет нечто большее, чем, скажем, преданность футбольной команде или совместное распитие пива в пабе. Нас объединяет общая…

Дело, которому мы верны, — он бросил взгляд на Адару. — Мы братья и сёстры, и мы не потерпим никого, кто предает наше дело.

Халед медленно, совершенно серьёзным голосом произнёс: «Мне никогда не доводилось быть частью такой группы. Я никогда не служил в армии или в какой-либо другой группе, которая сталкивалась бы с опасностью, и не разделял глубокую веру в какое-либо дело. Признаюсь, я чувствовал, что мне этого не хватает. Полагаю, я начал посещать южнолондонскую мечеть, потому что искал чего-то более значимого, чем распределение прибыли богатых англичан». Он помолчал, выглядя смущённым. «Простите, мои убеждения или их отсутствие не могут вас интересовать». Он всмотрелся в каждое из трёх лиц. «Я не понимаю, почему вы хотите со мной поговорить».

Один из молодых людей с глазами, тёмными, как беззвёздная ночь, спросил: «Кто вы, мистер Азиз? На самом деле?»

Никто их не представил, но они знали его имя. Халед улыбнулся.

«Меня зовут Халед Азиз, я из Алеппо, Сирия. Мои родители переехали сюда, когда я был совсем маленьким. Сейчас они вернулись в Сирию».

Пожилой мужчина сказал: «Ты сказал, что ищешь что-то значимое».

«Мне сложно объяснить, но я попытаюсь. Когда имам Али Ахмад Саид попросил меня следить за книгами в мечети после ухода Рехана аль-Альбири на пенсию, я был рад, потому что, казалось, имам проникся ко мне доверием, был готов приблизить меня к себе, возможно, позволив мне стать частью чего-то более важного, чем я сам».

Мужчины молчали. Халед повернулся к Адаре. «Ты сказал, что имам не нашёл ничего предосудительного в моей жизни. Но он не знает о моём участии в азартных играх в клубе «Бальфур» на Хановер-стрит?» Он замолчал, выжидая, с полуулыбкой на губах. Он надеялся, что не переусердствовал.

Адара сказала: «Али не узнал о твоём увлечении баккарой, а вот Юсуф узнал». Она кивнула на старшего мужчину. «Юсуф узнаёт практически всё о тех, кто может быть нам важен».

Старший мужчина, Юсуф (это было его настоящее имя?), внимательно посмотрел на него.

Думал ли он о том, чтобы вытащить нож из кармана и ударить Халеда в шею?

Юсуф кивнул двум молодым мужчинам, и каждый назвал Халеду свое имя.

Юсуф сказал: «Ты, наверное, удивляешься, что женщина — часть нашего братства. Ты должен принять это, иначе мы с тобой попрощаемся».

«Признаюсь, я удивлён почти всем, что услышал сегодня вечером», — сказал Халед и снова улыбнулся. «Но, встретившись с Адарой хотя бы мельком, я сомневаюсь, что она бы отнеслась к этому иначе. Надеюсь, моё присутствие здесь означает, что она меня одобряет».

Адара похлопала его по руке. «Посмотрим. Мы хотели бы пригласить вас на ужин в клуб «Карусель» для дальнейшего обсуждения. Надеюсь, вы любите французскую кухню и хорошее вино?»

Три часа спустя, вернувшись в квартиру, Халед пошёл на кухню, сварил кофе, повернул левую ножку кухонного стола на четверть оборота и достал свой одноразовый телефон. Он подключил диктофон к USB-порту и отправил запись Джону Эйзерли. Затем он написал о своих впечатлениях: « Много изысканной риторики, но ничего обвинительного или конкретного сказано не было». либо в доме Саида, либо в клубе «Карусель». Вы услышите какие-то пробные звуки. вопросы, и я надеюсь, что ответил на них правдоподобно.

Юсуф, похоже, главный. Он, безусловно, самый старший из четверых и умный. Я думаю, очень умно. Думаю, он мог бы просто кивнуть, и любой из молодых... Мужчины вонзили бы мне нож в живот. Или, может быть, это Адара, которая... Обвинение. К ней относились с большим уважением, с ней считались. Двое молодых людей были приспешниками, людьми, которые, как вы могли бы подумать, говорили о спорте и его Обожаю Гиннесс. Буду ждать дальнейших контактов, надеюсь, от Адары Саид.

OceanofPDF.com

Глава тридцать пятая

Дом Ребел Наварро

Титусвилл, Вирджиния

Пятница вечер

Ребел и Таш встретили Отем и её родителей у его дома. Таш чуть не подпрыгивал от радости, что они пришли; он без умолку тараторил. «Дядя Ребел приготовил паэлью по рецепту своей мамы, и в ней полно всякой рыбы, ракушек и помидоров…»

Ребел рассмеялась. «Тэш была моей группой поддержки. Надеюсь, это съедобно», — сказал он и жестом пригласил их в гостиную. Джоанна никогда не была в доме Ребел, и она огляделась, восхищаясь высокими потолками, красивой деревянной отделкой и картинами на бледно-жёлтых стенах. Она сказала: «Я хотела увидеть твой дом, Ребел, после того, как Отем мне его описала. Итан сказал, что вы с архитектором вместе работали над ним. Он прекрасен».

Ребел поблагодарила ее и дала Итану Мерривезеру пиво, Джоанне белое вино, а Отем и Таш — холодный чай с большим количеством лимона.

Таш сказала: «Дядя Ребел отправил свою книгу в Нью-Йорк и сказал, что теперь он может дышать полной грудью. Он прочитал мне отрывки из книги, и это было очень страшно. Я чуть не подпрыгнула от страха, когда на героя накинули сеть, и его подняли, и он повис на ветке дерева, а вокруг были змеи и…»

«Как я уже сказал, это моя группа поддержки», — сказал Ребел и прижал Таш к себе.

Раздался звонок в дверь. Ребел извинился и направился к входной двери.

Двое агентов ФБР стояли снаружи, показывая ему свои удостоверения, их лица были мрачны.

Бриггс вышел вперёд. «Вы арестованы, мистер Наварро, за мошенничество с использованием электронных средств связи и сговор».

Прежде чем он понял, что происходит, Бриггс развернул его, а другой, Моралес, закрепил стяжки на его запястьях.

Моралес сказала с сожалением и разочарованием в голосе: «Мы попросим Службу защиты детей прислать кого-нибудь, чтобы забрать вашего племянника Таша в приемную семью».

Итан Мерриуэзер вытащил значок из нагрудного кармана рубашки. «Я шериф Итан Мерриуэзер. Пожалуйста, покажите мне ваш ордер и удостоверение».

и он протянул руку.

Бриггс сказал: «Не вмешивайтесь, шериф. Это федеральное дело».

«Я хотел бы увидеть ваш ордер и ваши полномочия», — повторил Итан, все еще протягивая руку.

«Не двигайся, парень», — сказал Бриггс Ребелу. Он и Моралес вручили Итану свои удостоверения, и Моралес вытащила ордер из кармана её пальто.

Итан перечитал. «Вы арестовываете мистера Наварро по обвинению в причастности к хищению из инвестиционного фонда Наварро?»

«Всё верно. Как видите, шериф, всё в порядке. Мы забираем мистера…»

Наварро в Филадельфию, где его допросят.

Моралес сказал: «Господин Наварро, я предлагаю вам связаться со своим адвокатом и пригласить его или ее встретиться с нами в Федеральном здании на Эбботт-стрит».

«Дядя Ребел!» — Таск бросился на Ребела, обнял его за талию. Он заорал на агентов: «Вы никуда его не заберёте! Он ничего не сделал. Отпустите его!»

Бунтарь хотел, чтобы его руки не были связаны за спиной и он мог обнять Таш, но не мог. «Послушай, Таш, всё будет хорошо. Мы всё уладим, ты и оглянуться не успеешь».

Джоанна быстро сказала: «Тэш вернётся домой с нами, агенты. Если у них возникнут вопросы, пусть Служба защиты детей свяжется с шерифом Мерриуэзером.

Бунтарь, у тебя есть адвокат?

Ребел покачал головой. «Нет, не адвокат по уголовным делам. Не думаю, что мой адвокат по литературным делам будет особо полезен».

Итан сказал: «Я знаю отличного адвоката по уголовным делам в Филадельфии. Он встретит вас в Федеральном здании. А пока, Ребел, не говори…

Ничего никому. Не отвечай ни на какие вопросы. С этого момента ты будешь только слушать. Хорошо?

«Да, я понимаю». Ребел опустился на колени перед Таш, которая крепко его обнимала. «Послушай, Таш, ты пойдёшь к Отем. Это какая-то ошибка. Я скоро вернусь, обещаю».

Бриггс фыркнул и поднял Ребела на ноги. «Пошли».

Моралес сказал Джоанне: «Я не собираюсь звонить в службу защиты детей.

Вижу, Таш будет в надёжных руках. Она посмотрела на Таша, по лицу которого текли слёзы. Она покачала головой, когда они вышли, подталкивая Ребела вперёд.

OceanofPDF.com

Глава тридцать шестая

Дом Савича

Джорджтаун

Пятница вечер

Диллон !

Савич услышал, как Отем громко и отчетливо выкрикнул его имя, явно в панике.

Одну минутку, дорогая. Он отложил вилку и обратился ко всем присутствующим: «Извините, я на минутку. Я сейчас вернусь», — и вышел из столовой, а Элизабет и Рим смотрели ему вслед.

Шерлок непринужденно сказал: «Должно быть, он только что подумал о чём-то важном и должен позвонить», — и откусил кусок свиного ребрышка барбекю. «О чём ты говорила, Ром?»

Савич прислонилась к стене коридора, сосредоточилась и увидела Отем, сидящую на кровати, скрестив ноги, с бледным и изможденным лицом. Что же произошло? Осень?

Мы все были в доме Ребела, чтобы поесть его паэлью, когда Пришли агенты ФБР и Его забрали. Его везут в Филадельфию. Папа позвонил Рафаэлю. Джордан, один из лучших юристов в мире, сказал он. Отец учился вместе с Он также сказал Ребелу не произносить ни слова. Диллон, ты можешь что-нибудь?

Как зовут агентов?

Это те же два агента, которые приходили к нему домой в прошлый раз — Моралес. и Бриггс. Она милая, а он злой, хулиган. Они сказали Ребелу, что они арестовав его — она на мгновение замедлила темп, убеждаясь, что все сделала правильно —

за мошенничество с использованием электронных средств связи и сговор. Они считают, что он помог Арчеру украсть деньги. из Инвестиционного фонда Наварро.

Я не ожидала, что это произойдет, Осень. Не могу представить, что они нашли. Арестуйте его. Я ещё раз позвоню в отделение SAC Филадельфии. И свяжусь с вами. Послушайте меня, они его защитят, так что не волнуйтесь.

Где Таш?

Он живёт у нас. Мама сказала, что разберётся с любым, кто попытается его отнять. его подальше от нас.

И она так и сделает, Осень. Постарайся убедить Таш, что всё будет хорошо. Он Мне нужно услышать это от тебя. Я рассчитываю на тебя. Ты сможешь это сделать?

Он видел, как она расправила плечи, глубоко вздохнула и кивнула ему, в её взгляде читалось полное доверие. Да, я так и сделаю. Таш в гостевой комнате. Он знает. Я звоню тебе. Он очень напуган, но я сейчас пойду и расскажу ему, что... Вы сказали.

Я позвоню вам, как только узнаю, что они обнаружили, что указывает на причастность Ребела.

«Денежный след», – подумал Савич, глядя, как лицо Отем исчезает. Он молился, чтобы Ребел Наварро не была на самом деле связана с его братом. Он остался в коридоре и позвонил по мобильному специальному агенту Клэр Грегсон, старшему помощнику агента Филадельфийского отделения.

«Клэр, это Диллон Савич. Извините, что беспокою вас в пятницу вечером, но мне нужно ещё раз поговорить с вами о деле Наварро».

Четыре минуты спустя Савич вернулся в столовую, коротко кивнул Шерлоку и сказал: «Рим, ты собирался рассказать нам, как ты научился говорить по-арабски».

Шерлок ухмыльнулся. «И до смерти шокировал Абуда и его телохранителя Мусу».

Риму было очевидно, что Савича меньше всего волновало, как он научился говорить по-арабски, но было очевидно и то, что Савич не хотел говорить о том, что его отвлекло, поэтому Рим махнул рукой, держа в руке обгрызенное ребрышко барбекю, и сказал: «Знаешь, мой отец руководит детективами девятнадцатого участка в Нью-Йорке, но его младший брат, мой дядя Лео, выбрал другой путь. Он служит в дипломатическом корпусе. Когда я был ребёнком, мой дядя два года прослужил в Дамаске в аппарате американского посла.

Я провёл лето с тремя кузенами, и мы бродили по улицам и переулкам города. Мы научились торговаться и драться без каких-либо ограничений. К концу моего пребывания я довольно свободно говорил на детском уличном жаргоне. Мой дядя приходил в ужас, когда слышал, как мы с сыновьями говорим по-арабски.

Потому что его разговорный арабский был гораздо выше. Я сейчас почти не говорю по-арабски, нет возможности. ЦРУ действительно приезжало, но я всегда хотел обратиться в ФБР. Честно говоря, то, что я сказал Мусе, — слова просто вырвались наружу.

Элизабет вздохнула: «Жаль, что я не умела говорить по-итальянски в детстве. Я бы могла наброситься на Луиджи в пиццерии Marvello’s Pizza, когда он сжульничал с пепперони».

Раздался смех, а затем Элизабет сказала: «Диллон, я не хочу совать нос в чужие дела...

Ну, может, и так. Перед тем, как выйти из комнаты, ты выглядел как-то странно, словно кого-то слушал, словно кто-то похлопал тебя по плечу.

Савич проглотил кусочек медового кукурузного хлеба Шерлока и легко сказал:

«Я вспомнил, что обещал связаться с отделением полиции в Филадельфии по поводу другого дела. Так я и сделал, пока не забыл. Снова».

Элизабет склонила голову набок. Она не могла представить, чтобы Диллон что-то забыл. «Ты раскрыл дело?»

«Скажем так, я узнал некоторую информацию, на основе которой мне нужно, чтобы местный офис в Филадельфии принял меры».

Рим задался вопросом, что это за информация, поскольку ему не было известно ни об одном случае из CAU, связанном с полевым отделением в Филадельфии, но было очевидно, что Савич закрыл дверь.

Шерлок подхватил разговор. «Возвращаясь к Абуду, мы ещё не получили ответа о федеральном ордере. Уже слишком поздно отправлять группу криминалистов на конную ферму Абуда. Неважно, они уже успели скрыть всё, что могли. Тем не менее, группа приедет утром, осмотрит ангар, допросит его сотрудников, выяснит, могли ли вертолёт угнать без помощи и указаний изнутри. Диллон поручил двум агентам более подробно изучить прошлое Абуда и его связи здесь и в Лондоне, а также любые возможные связи с игроками, которых рассматривает Джон Эйзерли».

Савич сказал: «Нам нужно найти ключ к его мотиву. Но, знаете, Элизабет, я сомневаюсь, что он стоял за нападениями на вас в Лондоне. Думаю, кто-то привлек его к ответственности, узнав, что вы здесь, в Вашингтоне, и что у кого-то есть на него рычаги давления. Использовать своего любимого Сикорского? Не могу представить, чтобы он сделал это добровольно. И это похоже на очередное спонтанное решение».

Шерлок сказал: «Возможно, это был голос, который мы слышали на записи.

Может быть, этот человек всем командует».

Савич сказал: «Мы выясним, какое отношение ко всему этому имеет Абуд, Элизабет. Я говорил с Джоном, и у него тоже много дел. Он включит Аммара Абуда в эту историю, посмотрит, сможет ли он найти связи».

«Я очень надеюсь, что один из этих утюгов скоро нагреется».

Ром похлопал её по руке. «Мы хорошие, иногда творим чудеса, а ты с нами всего пару дней. Дай нам ещё день, хорошо?»

А теперь расскажите нам, что говорят ваши родители.

«Хороший вопрос. Я не сказал родителям, что собираюсь работать в ФБР в Вашингтоне после встречи с Хёрли, вообще мало что им рассказал. Я подумал, что так будет безопаснее для них».

Шерлок сказал: «Значит, любой, кто наблюдал за ними, возможно, даже следил за ними, чтобы услышать, не говорили ли они что-нибудь о тебе, не знал, что ты здесь».

Элизабет оживилась. «Это правда. Но после того, как Диллон сказал Джону, что я здесь, я сказала им, что мы все работаем вместе, и что ты защищаешь меня.

Но я им не сказал, что на нас напали на складской парковке или что на нас напал «Сикорский». Какой от этого толк, разве что напугать их?

Элизабет оглядела сидящих за столом. «Я хотела спросить отца, разобрался ли он с Абудом, но решила не делать этого».

Савич сказал: «Отлично. Если у него есть какая-то связь с Абудом, мы её найдём, и если что-то приведёт нас к твоему отцу, мы поговорим с ним».

Он взял початок кукурузы. Он внимательно посмотрел на неё, а затем сказал:

«Не думаю, что то, что с тобой происходит, как-то связано с похищением ради выкупа, Элизабет. Я думаю, что в этой игре королева — ты, а не твой отец».

OceanofPDF.com

Глава тридцать седьмая

Полевой офис ФБР

Филадельфия

в пятницу вечером

После более чем трёхчасовой поездки из Тайтусвилла в Филадельфию с одной остановкой для туалета Моралес заехал на чёрном «Сабурбане» в подземный гараж сурового монолитного здания Федерал-билдинг на Эбботт-стрит. Всю дорогу Бриггс не оставлял попыток заставить Ребела поговорить с ним. Мы предъявили вам обвинение, потому что уже знаем, что вы вступили в сговор с… Ваш брат. Вы с ним общаетесь, по телефону, верно? Вы могли бы просто признать это и сказать нам, где он находится, и таким образом вы не будете тратить следующие пятьдесят лет в федеральной тюрьме.