Точка возгорания

Он успокаивал их, пока работал, зная, что молодой человек рядом с ним – агент ФБР! – смотрит на него так, будто готов застрелить, если он причинит ей боль. Он слегка намазал кожу антибактериальным кремом, стянул кожу пластырем Steri-Strips, наложил поверх пластыря небольшую повязку, сделал ей прививку от столбняка и протянул ей два пузырька с таблетками. «В ближайшие несколько дней шея будет доставлять вам лишь незначительный дискомфорт, если вы будете принимать две таблетки аспирина каждые четыре часа. У вас осталось немного чая; примите сейчас одну из этих таблеток антибиотика и две таблетки аспирина. Они быстро избавят вас от всех неприятных ощущений в шее. Не садитесь за руль и не двигайте головой полтора дня». Он погладил её по голове, встал и улыбнулся прекрасной, слишком бледной молодой женщине, которую знал с рождения. «Я не взял для вас леденец, извините. Больница не нужна. Где мои липкие булочки?»

Элизабет знала, что перед тем, как уйти, Бенбетт бережно положит липкие булочки на красивую мейсенскую тарелку, накроет ее, чтобы они оставались теплыми, и передаст ее в руки доктора Бентона-Джонса.

Он кивнул графу и графине, но обратился к Рому: «Поскольку вы работаете в правоохранительных органах, полагаю, об огнестрельном ранении леди Элизабет уже сообщено властям?»

«Да, и она дала им показания».

«Тогда мне не нужно предпринимать дальнейших действий. Бенбетт, полагаю, пора угостить нашу юную леди ещё одной чашечкой чая, возможно, с капелькой изысканного портвейна его светлости. А теперь, если через пару дней вы не почувствуете себя превосходно, отправляйтесь в больницу. Вам в любом случае следует проконсультироваться с пластическим хирургом, чтобы уменьшить риск образования рубцов. А теперь я ухожу. У миссис Хадсон сейчас роды. Спасибо всем за этот неожиданно волнующий день, и ещё больше — за меня, я…

осмелюсь предположить, что для вас это даже лучше». Он вышел из гостиной, а Бенбетт шел рядом с ним, неся липкие булочки.

Вскоре Элизабет уже пила горячий чай, на этот раз с бренди, и жевала свою липкую булочку, размышляя, какой из шарфов Hermés её матери скроет повязку на шее. Она на мгновение закрыла глаза, чтобы не слышать голоса вокруг. У неё было так много вопросов к Халеду, тайному агенту, и к мистеру Эйзерли. Больше всего ей хотелось встретиться с Адарой Саид лицом к лицу, может быть, обнять её за шею и слегка встряхнуть.

Она услышала, как Рим сказал: «Не думаю, что компании по прокату автомобилей понравится то, что случилось с их Vauxhall Corsa».

Ее отец сказал твердым, резким голосом: «После того, как они услышат новости о перестрелке, они будут говорить об этом бесконечно».

Миллисент сказала: «Кстати о поврежденных машинах, мой бедный Bentley Flying Spur отремонтируют ко вторнику. Возможно, нам стоит купить более солидный Bentley, например, Mulsanne. Что думаешь, Себастьян?»

Элизабет смотрела на отца, когда он смеялся. Он был таким красивым, что стал ещё красивее, когда больше не выглядел испуганным и сердитым. Он погладил подбородок. «Или, может быть, «Порше», Милли — ты могла бы уехать от всех этих мерзких мятежников».

Элизабет медленно села, снова привлекая к себе всеобщее внимание.

«Рим, я всё-таки хочу в церковь Святого Георгия. Не из-за своей шеи — я хочу увидеть Адару Саида. Думаю, там могут быть Джон Эйзерли и Халед Азиз. Надеюсь, они наконец узнают, кто стоит за всеми этими несчастьями».

Ром хотел приказать ей не шевелить пальцем, может, вздремнуть, но понял. Он посмотрел на её упрямую челюсть, на её решимость. «Ладно, мы пойдём. Сэр, мэм, пожалуйста, не волнуйтесь, стоит ей только нахмуриться, и я сразу же приведу её домой».

Родители явно были недовольны, но Миллисент помогла дочери подняться и обняла её. «Я знаю, что ни твой отец, ни я не сможем тебя отговорить. Но моя дорогая доченька, если ты ещё раз так меня напугаешь, я лишу тебя твоего любимого лимонного печенья до Рождества».

Элизабет рассмеялась. «Можно мне одолжить шарф, мама? Прикрой повязку, чтобы врач меня не схватил?»

Граф провёл пальцем по её бровям и поцеловал в щёку. «Мы очень любим тебя, Элизабет. Надеюсь, тебе повезёт больше с мистером Эйзерли».

чем я. Он сказал, что Адара Саид ничего не говорит».

Через несколько минут Миллисент поправляла красивый шарф Hermés на шее дочери, чтобы прикрыть повязку, пока Ром в своей спальне перезаряжал два магазина. Он не собирался рисковать.

Граф дал Рому брелок от своего «Рейндж Ровера». Элизабет и её родители стояли у входной двери, Бенбетт стоял рядом с ними, пока Роум вывозил «Рейндж Ровер» из гаража. Элизабет поцеловала родителей и села в машину. Роум сказал ей: «Если что-то случится, на этот раз я получу ранение в шею, хорошо?»

«Я думаю, ты будешь выглядеть потрясающе в шарфе Hermès».

Он включил передачу и выехал на дорогу. «Думаю, нам пора это сделать».

OceanofPDF.com

Глава шестьдесят четвертая

Больница Святого Георгия

Сент-Джорджес-роуд, Лондон

Среда

Ми -15 Теодор Брайер поднялся со своего места возле больничной палаты Адары Саида, когда увидел мистера Эйзерли в сопровождении леди Элизабет Палмер и высокого темноволосого мужчину, которого он никогда раньше не видел, направлявшихся к нему.

Он шагнул вперёд, приподняв бровь. «Сэр. Леди Элизабет. Вы американский агент ФБР?»

«Да. Ром Фокс». Двое мужчин пожали друг другу руки.

«Леди Элизабет, позвольте выразить вам своё удовлетворение. Сэр, фотографии и видео последствий атаки гуляют по всему интернету. Коммутатор больницы завален вопросами от СМИ».

Эйзерли кивнул. «Я был бы удивлён, если бы это было не так».

«Сэр, медсёстры тоже говорят. Госпожа Саид отказывается видеться с родителями, а её отец уже пожаловался в СМИ, заявив, что в его ребёнка стреляли бандиты, и пригрозил позвонить министру внутренних дел».

Эйзерли лишь кивнул. Он сказал Рому и Элизабет: «Офицер Брайер поместил голосовой диктофон под кровать мисс Саид, прежде чем её привезли после серии обследований. Мы сможем услышать и записать всё, что будет сказано. Это совершенно законно, больница считается общественным местом. Она пока не знает, но я согласился разрешить её брату-имаму навестить её перед тем, как её повезут на операцию по восстановлению левой ноги. Возможно, мы узнаем, работал ли он с ней. Она в сознании, офицер Брайер?»

«Ей ввели морфин от боли, и медсестра сказала мне, что она пришла в себя».

Рим спросил: «Вы слышали, что говорила госпожа Саид с тех пор, как ее привели обратно в комнату?»

«Она ответила на вопросы, которые ей задавала медсестра, вот и все».

Эйзерли посмотрел на шарф на шее Элизабет. «Халед заверил меня, что ваша рана незначительна. Вы оба произвели на него впечатление».

Рим сказал: «Без него мы бы здесь не дышали. Моя арендованная машина — металлолом, пулевых отверстий хватит на зону боевых действий».

Жаль, что двое других живы, но, возможно, госпожа Саид расскажет нам всё, что нам нужно. Мы уже опознали пожилого мужчину, который был с ней, – это был Юсуф Ибрагим. Мы были с ним знакомы, подозревали его в заговоре с целью обойти наши санкции против Сирии ради выгоды семейного бизнеса, но что-то подобное? Сюрприз. В его квартире сейчас идёт обыск. Скоро мы узнаем, кто был этот другой мужчина.

Из палаты Адары вышла медсестра. «Вы можете её видеть. Я ввела ей ещё морфина от боли, но она в полном сознании. У вас будет всего около двадцати минут наедине с ней, прежде чем её отправят на операцию».

Эйзерли сказал офицеру Брайеру: «Если какой-нибудь репортер случайно прокрадется сюда, дайте ему хорошую дубинку, если хотите».

«Да, сэр!»

Все трое вошли в комнату с двумя кроватями, одна из которых была пуста.

В другой комнате лежала Адара Саид, лёжа на спине, с закрытыми глазами, под головой у неё лежали две больничные подушки, левая нога слегка приподнята и обмотана бинтами. Элизабет подумала, что она прекрасна: её густые чёрные волосы высохли и непослушно кудрявились вокруг лица.

Элизабет спросила Джона, может ли она сначала поговорить с Адарой, и он согласился. По его кивку Элизабет шагнула вперёд. Она тихо сказала: «Мисс Саид».

Глаза Адары медленно открылись, сосредоточившись на Элизабет. Она горько улыбнулась. «Ты как кошка, столько жизней. Я знаю, что стреляла в тебя, я видела, как ты упала, но вот ты снова здесь, на ногах, стоишь надо мной, пока я лежу на спине».

Элизабет слегка коснулась её шеи. «Я так понимаю, у вас перелом бедра».

Выражение лица Адары оставалось бесстрастным, словно она знала, что бежала гонку и проиграла. «Мне сказали, что он сломан. Сказали, что придётся вставить в него длинный стержень. У меня останутся шрамы, и я буду хромать, возможно, до конца жизни».

«Разве вас не беспокоит, что вы проведете остаток своей жизни в английской тюрьме?»

Адара ничего не сказала.

«Зачем ты хочешь меня убить? Я тебя даже не знаю. Ты даже обращался к Соединённым Штатам, не так ли? К Аммару Абуду, другу твоей семьи. Ну же, Адара, скажи мне, зачем».

«Возможно, прежде чем ты окончательно умрёшь, я тебе всё расскажу. Я бы рассказал тебе ещё той ночью в твоей спальне, если бы у меня было чуть больше времени».

Элизабет сказала: «Но ты этого не сделал; вы с напарником подвели. Теперь у тебя не будет другого шанса. Адара, скажи мне, кто этот «он», который так жаждет моей смерти. Ты же не думаешь, что этот «он» выступит и скажет хоть слово в твою защиту, правда? Он будет сидеть сложа руки и смотреть, как тебя признают виновной и посадят в тюрьму. Ты позволишь ему это сделать? Кто он, Адара?»

«Ты глупая корова». Адара отвернулась.

Ром подошёл к Элизабет. «Вы бы предпочли поговорить с Халедом Азизом?»

Она медленно повернула к ним лицо. Они увидели вспышку ярости, а затем она исчезла, погасла, словно она точно знала, что с ней теперь будет, и ей было всё равно. «Этот подонок, этот лживый предатель? Я была глупа, я слишком быстро ему доверилась. Надеюсь, он умрёт вместе с тобой».

Эйзерли подошла ближе и внимательно посмотрела на её лицо. «Если вы расскажете нам, с кем работали, корона готова смягчить вам приговор».

Она улыбнулась, по-настоящему улыбнулась ему. «Ты, розовощекая английская свинья, неужели ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы поверить хоть одному твоему слову? Что касается тебя, леди Элизабет, ты уже доказала, что ты всего лишь лживая шлюха». Она снова отвела взгляд, поморщившись от того, что подвинула ногу.

Что это значило? Элизабет подошла ближе к кровати. «Адара, почему ты назвала меня шлюхой?»

Адара сжала кулаки, но ничего не сказала, держа глаза закрытыми.

Элизабет наклонилась к ней. «Это как-то связано с Самиром Басарой?»

Адара открыла глаза и посмотрела на Рому, стоящую у изножья кровати. «Ты моложе бедняги Самира, так она теперь у тебя шлюхой работает?

Она что, раздвигает перед тобой свои белые английские ноги, чтобы ты её защитил? Так же, как и перед Самиром, перед драгоценностями, которые он ей подарил. Она их не оставила, а продала. И я знаю, почему. Самиру было всё равно. Ему нравилось её использовать. Ему было совершенно всё равно, даже если её погребут под тоннами обломков в соборе Святого Павла. Убирайся отсюда.

OceanofPDF.com

Глава шестьдесят пятая

Больница Святого Георгия

Джон Эйзерли, Ром и Элизабет пили чай в небольшой переговорной для врачей и пациентов на третьем этаже больницы Святого Георгия. Дверь была закрыта, чтобы заглушить взволнованные голоса из коридора. Элизабет слегка потерла шею кончиками пальцев, но опустила руку, увидев, что Ром наблюдает за ней с явным беспокойством на лице. Она покачала головой и улыбнулась ему.

Мобильный телефон Эйзерли тихонько пискнул. Он открыл приложение и прислушался. «Ага, вот и мы. Имам прибыл как раз вовремя, чтобы навестить свою сестру».

Глубокий голос имама звучал отчётливо, хрипло от гнева. «МИ5 рассказала мне обо всём, что ты сделал, и чуть ли не обвинила меня в том, что я приказал тебе убить эту женщину, которую я даже не знаю. Зачем ты это сделал, Адара?

Попытаться убить английского аристократа и американского агента ФБР? Говорят, даже Аммар Абуд замешан? А Юсуф мёртв! Он мёртв! Кто эти люди для тебя? Что всё это значит? Его голос становился то слабее, то сильнее, пока он шёл к её кровати.

Адара сказала: «Это не имеет к тебе никакого отношения, Али. Если это всё, что ты можешь мне сказать, уходи».

Он сказал громче, его гнев был ясен: «А, понятно. Моя сестра, которую судят за попытку хладнокровного убийства, не имеет ко мне никакого отношения. Репутация нашей семьи скоро будет разрушена, я буду уничтожен, и это не имеет ко мне никакого отношения? Если я задушу тебя прямо здесь, прямо сейчас, мало кто осудит меня, меньше всех – наши родители». Его дыхание стало хриплым, а гнев от её молчания усилился. «Что с тобой, Адара? Ты умная, ты приняла первый…

В Оксфорде у тебя было всё, о чём только может мечтать женщина! Зачем ты совершила такой безумный поступок со мной, с нашей семьёй?

Адара медленно вдохнула и выдохнула. Она лишь сказала: «Меня предали».

«Женщины, которые живут, как ты, и делают только то, что им вздумается, легко поддаются предательству!

Да поможет мне Аллах, я не думал, что ты такой глупец».

«Тебя тоже предали, брат».

Это его остановило. «Кто? Кто предал меня, кроме тебя?»

«Халед Азиз. Разве тебе не сказали сотрудники МИ5? Я доверял ему, потому что ты его проверил. Он тайный агент МИ5 в твоей драгоценной мечети. И ты ему доверял. Если я дурак, то ты ещё больший. Он был там, чтобы тебя уничтожить».

Послышалось хриплое дыхание и ошеломлённая тишина. Наконец имам произнёс, защищаясь: «Офицеры, которые меня допрашивали, не упомянули Халеда. Что ж, Азиз предал нас обоих. Я действительно стал ему доверять, но только потому, что Рехан его хвалил. Но как он мог нам навредить? Похоже, ему было мало что найти, кроме тебя. Рехан никогда бы не подпустил его ко второму набору книг, который он хранил годами».

Адара рассмеялась. «Твоё самомнение всегда забавляло меня, Али. Конечно, ты бы возложил на него всю ответственность. Ты это знаешь, я знаю. Он был очень хорош, признаю. Я рада, что ты потеряешь его, как и всё остальное».

В его голосе звучала горечь и презрение. «А ты? Ты станешь старухой без зубов ещё до того, как выйдешь из тюрьмы. У тебя не будет ни семьи, ни друзей». Теперь его голос был тихим, словно он шептал ей на ухо. «Скажи мне хотя бы, почему ты хотела убить Элизабет Палмер. Какое тебе дело, если я знаю? Полицейские сказали мне, что она вернулась в Англию только из-за попытки похищения её матери». Он помолчал.

«Подожди, ты ведь и за это отвечала, да? Графиня, жена Себастьяна, лорда Кэмдена, чёртова графа! Ты совсем с ума сошла? Ввязалась в какой-то извращённый джихад? Что?»

Адара молчала.

Имам обратился к ней по-арабски, произнося резкие слова, похожие на ругательства, а затем снова перешёл на английский: «Наш отец не может спасти тебя от этого.

Даже если бы он захотел, он бы не смог. Представляю, как он склонит голову и скажет, что ты всего лишь женщина, слишком легко поддающаяся влиянию, чтобы предать свою семью. Он обеспечит тебе лучшую команду адвокатов в Англии, потому что он должен, но они…

Не смогу тебя спасти. Думаешь, наши родители приедут навестить тебя в тюрьме? Что я приеду?

СМИ распнут тебя, распнут наших родителей и мечеть, поставят под сомнение преданность каждого мусульманина в Англии. Ты ввергла нас в кошмар, Адара, в бесконечный, кровавый кошмар.

Когда Адара наконец заговорила, ее голос был хриплым от боли, но по-прежнему дерзким.

«В отличие от тебя, Али, я действовал. Ты был слишком занят своим богатством и положением, разглагольствуя о бедственном положении нашего народа, но был слишком труслив, чтобы действовать сам. Тебе следовало бы призывать верующих в твоей драгоценной мечети присоединиться к нам и сеять хаос в этой отсталой стране. В отличие от тебя, я не трус».

Имам помолчал мгновение, а затем его голос стал более размеренным. «Вы знаете так же хорошо, как и я, что это не имеет никакого отношения к джихаду. Почему Элизабет Палмер? Что она для вас значит?»

В голосе Адары слышалось лишь безразличие. «Мне незачем тебе что-либо говорить».

Он вздохнул и тихо сказал: «Я должен знать, в чем дело, чтобы мы с отцом могли знать, как нам действовать дальше».

В её голосе звенело презрение. «Я ничего тебе не скажу. Неужели ты сам не можешь во всём разобраться, Али, такой умный человек, такой преданный своей вере, такой благородный, такой святой? Тебе всё было дано, наши отец и мать боготворили тебя, хвастались тобой без умолку. Я столько раз слышала эту чушь за эти годы, что меня чуть не стошнило. Я всегда знала, что умнее тебя, но мне ничего не было дано, я должна была сама прокладывать свой путь». Она гнусно рассмеялась. «Да, я потерпела неудачу, но я хотя бы попыталась. Больше нечего сказать, брат мой. Хочешь знать, в чём дело? Если ты такой умный, Али, почему бы тебе не разобраться?»

Они слышали дыхание имама, глубокое и гневное, но он больше ничего не говорил. Они слышали его шаги, удаляющиеся к двери, слышали, как он открыл её и закрыл за собой.

Джон Эйзерли закрыл приложение на своём телефоне. Он вздохнул. «Удивительно, как она ненавидит брата. Жаль, что она почти ничего больше не сказала».

Рим сказал: «Джон, меня беспокоит ещё один вопрос. Месть. Ты боишься за жизнь Халеда Азиза?»

«Халед скоро отправится в Шотландию, чтобы присоединиться к местной мечети в Эдинбурге. Он будет в безопасности». Он взял руки Элизабет в свои. «Мне очень жаль, Элизабет. Кажется, имам не причастен к покушениям на твою жизнь».

Жизнь. Мы до сих пор не знаем, кто втянул в это Адару. Что касается этих двоих, сомневаюсь, что они когда-нибудь снова с нами заговорят.

Элизабет сжала руку Эйзерли. «Спасибо, Джон, что привёл Халеда на место. Мы с Роумом поговорили, и теперь нам пора идти».

Джон сказал: «Знаешь что? Куда ты идёшь?»

Рим и Элизабет вышли из конференц-зала, не ответив ему.

OceanofPDF.com

Глава шестьдесят шестая

Лондон

в среду днем

Элизабет постучал в красивую чёрную лакированную дверь. Она почувствовала руку Рома на своём плече.

Все было так просто, нечаянно вырвалось из уст Адары Саид в больнице, и тем не менее Элизабет все еще лелеяла надежду, что это какая-то ошибка.

Они ошибались, они должны были ошибаться; было другое объяснение. Мысль о том, что это может быть правдой, опустошала её, разбивала сердце. В шее запульсировала боль, и она была этому рада.

Томми открыл дверь, уставился на неё. Он радостно вскрикнул, схватил её и притянул к себе. «С тобой всё в порядке! Мама позвонила мне и рассказала, что случилось: пуля действительно задела твою шею. Я с трудом верила, но теперь ты здесь, со мной, в безопасности». Он поцеловал её в щёку, притянул к себе. Звук его голоса, ощущение его рук, обнимавших её, были такими знакомыми и успокаивающими, его запах – тем самым, который она знала столько лет.

Он поправил её спину. «Извини, я забыл, что ты ранена. Мама сказала, что прикрыла рану одним из своих шарфов. Да, очень стильно. Тебе больно? Ты правда в порядке?»

«Да, да, я в порядке».

Томми оглядел её с ног до головы. «Мама рассказала мне, что на тебя напали недалеко от Дарлингтон-холла, как и на неё, когда её пытались похитить. Что делает полиция? И МИ-5? Есть ли у них какие-нибудь идеи, кто стоит за этим безумием? Прости, Элизабет, конечно, ты уже ответила на все вопросы».

Их вопросы. И вам больно. Пожалуйста, зайдите и сядьте, оба, отдохните.

«Рим, я так благодарен тебе за то, что ты был рядом с моей сестрой и защитил её. Входите оба. У меня есть ещё печенье из пекарни и чай».

Ром огляделся. «Где твой друг Эл?»

«Эл? Он то приходит, то уходит, но сегодня я его не видел».

Когда Томми вышел на кухню, Ром и Элизабет подошли к широкому окну в гостиной, откуда открывался прекрасный вид на Темзу и колесо обозрения «Лондонский глаз». Дождь наконец-то сменился лёгкой моросью. Луч солнца пытался пробиться сквозь тучи. Несколько отважных речных судов вышли на воду, перевозя на палубах отважных туристов, их чёрные палатки выстроились в ряд, словно похоронный кортеж. Экскурсовод говорил в мегафон, но звук не проникал сквозь толстое стекло.

Томми вернулся через пару минут, неся загруженный поднос.

Ром и Элизабет сидели на его великолепном парчовом диване, Томми наливал им чай и предлагал печенье на салфетке. Он сидел напротив них, сцепив руки между коленями.

«Рим, я хочу еще раз поблагодарить тебя за то, что ты присматриваешь за моей сестрой здесь и в Соединенных Штатах».

Рим легко ответил: «Я не могу приписать себе заслугу за спасение Элизабет во время утреннего нападения. Всё это заслуга тайного агента МИ-5, Халеда Азиза, очень храброго человека. Он спас нас обоих, как, я уверен, тебе сказала твоя мать».

Без него у нас не было бы шансов».

«Надеюсь, мне удастся встретиться с ним и пожать ему руку». Он улыбнулся мальчишеской улыбкой, так похожей на улыбку его отца, улыбкой, которую она видела на его лице с тех пор, как он был малышом, а она — его старшей сестрой, всегда присматривающей за ним. «Эй, может, тебе стоит завести себе сигнализацию?»

Она с трудом выдавила из себя эти слова. «Ты удивительно вовремя подал сигнал бедствия, Томми. То, что случилось с матерью, определённо быстро вернуло меня сюда. Ты, должно быть, знал, что я приду».

Он склонил голову набок, улыбнулся, но ничего не сказал.

Элизабет наклонилась вперёд, потянулась к его изящным рукам с длинными пальцами и полированными ногтями, как у отца. «Томми, мне нужно сказать тебе кое-что, то, чего я, очевидно, не говорила тебе достаточно за эти годы». Она глубоко вздохнула, посмотрела ему в глаза. «Я любила тебя с того момента, как мама родила тебя. Я держала тебя на руках в больнице, прижимала к себе, качала, когда ты плакал. Конечно, отец был так счастлив. Ты был его…

Долгожданный сын. Оглядываясь назад, я понимаю, что сам внушал тебе, что ты принц королевства. Я баловал тебя так же, как наши родители. Мы все давали тебе слишком много, никогда не поправляли. Мы всегда находили оправдания твоим нехорошим поступкам, даже если было очевидно, что ты делал что-то со злым умыслом. А потом ты поступил в Оксфорд и вернулся, пристрастившись к наркотикам.

Томми склонил голову набок: «Зачем ты всё это говоришь, Элизабет?»

«Потому что я годами поощрял твою наркозависимость, и я хочу, чтобы ты знала: мне жаль. Единственной моей мыслью было уберечь тебя, если я не смогу уговорить тебя на ещё одну реабилитационную программу. И я знал, что если не дам тебе денег, ты будешь должен опасным уличным бродягам, и, честно говоря, я боялся, что ты можешь стать преступником, если будешь так отчаянно нуждаться в деньгах, чтобы купить кокаин.

«Мне следовало продолжать заставлять тебя проходить реабилитацию, но я этого не сделал. Мне следовало лишить тебя денег, но я этого не сделал. Я любил тебя и продолжал искать для тебя оправдания. Я убедил себя, что ты перестанешь принимать наркотики, когда поймёшь, что живёшь не своей жизнью, а существуешь только ради наркотиков.

«Каждый раз, когда ты отправлялся в реабилитационный центр, я пыталась убедить отца, что на этот раз всё будет по-другому, что ты изменишься, но это ненадолго. Когда он хотел лишить тебя наследства, мы с мамой умоляли его не делать этого, подождать, пожалуйста, подождать, он увидит, ты изменишься. Но отец наконец решился». Она почувствовала, как слёзы жгут глаза. «Прости, Томми, мне так жаль, что я сыграла с тобой такую роль».

Томми качал головой. «Перестань винить себя, Элизабет. Я всегда считал тебя своим ангелом-хранителем, так что, пожалуйста, не чувствуй вины за мои решения». Когда ты ушла, Карлос сказал мне, что ты дала ему достаточно денег не только на лекарства, но и на мои расходы.

Потом мама пришла ко мне, и мы впервые поговорили по-настоящему. Я поняла, что они с отцом были в ужасе от того, что случилось с тобой здесь, в Лондоне, и боялись того, что ещё может с тобой случиться. Она не верила, что это прекратится из-за твоего отъезда. И кто за всем этим стоял?

Она плакала, Элизабет, а я сидел там, объятый пламенем, не в силах ничего сделать – ни для тебя, ни для себя. Когда она ушла, по её щекам текли слёзы, именно тогда я по-настоящему увидел себя, увидел, кем я был, и понял, что если не изменюсь, то не буду ни тебе, ни кому-либо другому. Я умру.

«Я завязал в тот день. Я неделями отказывался видеться с матерью. Ты же знаешь, что такое ломка, ты видел, как я проходил через это в реабилитационном центре. Честно говоря, поначалу я думал, что лучше умру, и мне так хотелось кокаина, что я готов был ограбить самого короля, но я этого не сделал, я продолжал его употреблять. И теперь всё кончено». Он снова улыбнулся ей. «Ты здесь, и ты в безопасности, и ты, и мать, и вы оба говорите, что отец, возможно, наконец-то смирился с тем, чтобы принять меня обратно в свои ряды, возможно, готов доверять мне». Он сделал паузу, склонив голову набок. «Я знаю, что ты меня поддерживаешь.

Позвольте мне поклясться, я никогда больше не вернусь к кокаину».

Элизабет медленно произнесла, не отрывая взгляда от его лица: «Нет, я не верю, что ты когда-нибудь снова будешь употреблять наркотики». Она помолчала, сглотнула. «Томми, когда ты перестал принимать кокаин?»

Он пожал плечами. «Я же тебе говорил, я принял решение через несколько дней после твоего ухода.

Почему?"

Она не знала, как ей удалось это произнести, но это было так. «Теперь я об этом думаю, Томми. Интересно, когда именно мама рассказала тебе, что я в Мэриленде, в лагере Хёрли Джанклова, потому что я знаю, что ты выболтал у неё эту информацию. Ты также знал, когда я ехал в Вашингтон просить ФБР о помощи».

«Да, конечно, я знала. Мама видела, как я за тебя переживала. Тебя это не удивляет. Я хотела помочь, я отчаянно хотела помочь. Почему ты об этом заговорила? Почему это так важно?»

Пока он говорил, Элизабет увидела это в его глазах, так похожих на её собственные: проблеск понимания, вины. И презрения? Она почувствовала, как рушится надежда.

Ром достал телефон, пролистал фотографии и передал его Томми. «Ты знаешь эту молодую женщину?»

Томми изучил фотографию и медленно покачал головой. «Похоже, она на больничной койке. Кто она?»

Голос Рома был спокоен, как смерть. «Ты настоящий актёр, Томми, но давай перейдём к делу. Хватит лжи, хватит притворства. Эта молодая женщина лежит в больнице Святого Георгия. И ты прекрасно знаешь, что это Адара Саид, единственная из нападавших на Элизабет, кто выжил сегодня».

«Ты знал, что не можешь просить своего наркоторговца Карлоса помочь тебе найти людей, способных убить Элизабет. Она ему нравилась, возможно, он был в неё влюблён. Так куда же идти? А потом ты вспомнил, что последний имам был замешан в заговоре Самира Басары с целью взорвать собор Святого Павла, в котором участвовала и твоя сестра. Наверняка там были и другие джихадисты, которые хотели бы сделать заявление, убить аристократа,

И заработать. А если бы они потерпели неудачу, виновата была бы мечеть, а не ты. Полагаю, ты случайно встретил там Адару. Она была молода, красива, недавно окончила Оксфорд, умна как кнут, и дочь богатых сирийцев, безупречна. Ты не обращался к имаму, нет, ты обращался к ней, и у тебя был план.

Ты позаботился о том, чтобы она быстро узнала, кто ты и что ты — сын графа Кэмдена, — и, конечно же, её интерес к тебе возрос. Вы стали любовниками, не так ли? Адаре не потребовалось много времени, чтобы понять, что, если она правильно разыграет свои карты, она в конечном итоге может стать графиней, владеющей большими деньгами, чем даже у её родителей, деньгами, которыми она сможет распоряжаться по своему усмотрению.

«Я так и вижу, как ты заманиваешь её, подпитываешь её мечты, даже проезжаешь мимо Дарлингтон-холла, рассказываешь ей его историю, описываешь всю ценную обстановку и многовековые произведения искусства. Держу пари, ты ныл ей, что всё это должно быть твоим, не так ли? Но при нынешнем положении дел ты не получишь никаких денег, всё это достанется твоей эгоистичной сестре, стерве, которой плевать на всех, кроме себя, даже переспавшей с мусульманином Самиром Басарой, чтобы поиздеваться над её семьёй, твоей родной сестрой, которая ничего не стоит, единственной преградой на пути к твоему счастью, к тому, чтобы обрести то, что по праву принадлежит тебе. Держу пари, ты обещал жениться на ней, если она избавится от этой ненавистной сестры раз и навсегда».

Томми схватил Элизабет за руки и взял их в свои. «Элизабет, ты не можешь в это поверить. Всё это выдумка, я не знаю, зачем. Но ты должна мне поверить, всё, что он сказал, неправда. Я твой брат, я люблю тебя, я защищу тебя ценой своей жизни. Я не знаю эту женщину. Ты не можешь верить этому человеку, ты его почти не знаешь. Он хочет забрать тебя и твои деньги себе».

Элизабет медленно высвободила руку из руки брата. Её голос был бесстрастным. «Мы показали фотографию Адары вашему швейцару, Клайду Беттину, когда вошли. Конечно, Клайд лоялен, но, поддавшись чаевым, он рассказал нам, что видел вас с Адарой, выходящими из подъезда доставки, несколько раз в неделю с тех пор, как вы переехали. Он признался, что ему было интересно, почему вы её прячете. Он рассказал нам, что однажды днём видел, как вы смеялись и целовались у кафе неподалеку.

Он сказал, что вы расплакались, когда увидели его, и он оценил десятифунтовую купюру, которую вы ему сунули позже в тот же день.

Рим сказал: «Может быть, тебе станет легче, если ты узнаешь, что Адара не выдала тебя, когда ее допрашивали в Сент-Джорджес, но оказалось, что она не выдала тебя».

Нужно. Видишь ли, она проболталась о чём-то, о чём не могла знать, если бы ты ей не рассказал. Что-то, что, по сути, должно было быть незначительным, но в данном случае это было не так. Только ты, Томми, только ты знал, что Самир Басара дал Элизабет драгоценности, которые она продала, чтобы держать тебя в наркотическом опьянении и обеспечить твою безопасность.

Адара знала это, Томми, потому что ты ей рассказал.

Томми вскочил на ноги и начал расхаживать перед ними взад-вперёд. «Да, конечно, да, я её знал. Я познакомился с ней через друга, через Эла, но я не думал, что мама и папа одобрят мои отношения с мусульманином, особенно после твоего фиаско с Самиром Басарой, Элизабет, поэтому мы решили какое-то время не появляться на людях. Да, она действительно хотела, чтобы я на ней женился, но что бы она ни делала, я к этому не имел никакого отношения. Это правда. Ты не можешь в это поверить, Элизабет, ты должна мне поверить, ты должна».

Рим перебивал его спокойным, размеренным голосом. «Сначала, как и Элизабет, я не хотел верить, что её родной брат захочет убить её. Я знаю, как сильно она всегда любила тебя, защищала, обеспечивала тебя. Даже когда мы приехали, мы не были уверены. Должно было быть объяснение. Но дело в том, что ты хотел не только восстановиться в правах, чтобы унаследовать свою долю семейного состояния, этого тебе было мало. Ты хотел ещё и наследство сестры. Ты хотел всё. Как и Адара».

Они услышали, как открылась входная дверь. Голос Эла позвал: «Томми, у нас проблемы. Иди сюда!»

OceanofPDF.com

Глава шестьдесят седьмая

Ром медленно поднялся, обернулся и увидел, как Эл вошел в гостиную. Он вытащил свой «Глок» из поясного ремня и прижал его к ноге. Он сказал: «Входи и садись, Эл. Почему бы тебе не назвать нам своё настоящее имя? Ты не более сицилиец, чем я».

Он остановился как вкопанный, его взгляд метнулся к лицу Томми. Томми сказал:

«Его зовут Джалал. Он друг Адары и, как я думал, мой друг».

Джалал долго молчал, изучая их лица.

Рим сказал: «Тебе нужен портной получше, Джалал. Я вижу твой пистолет». Он поднял свой «Глок». «Засунь левую руку в карман куртки и вытащи оружие.

Осторожно положите его на пол.

Джалал не произнес ни слова. Он не отрывал взгляда от лица Рома. Он медленно вытащил «Беретту» из наплечной кобуры, положил её на пол и выпрямился.

Элизабет медленно проговорила: «Знаешь, Джалал, мне много раз за последние три месяца снились кошмары о той ночи, когда ты напал на меня. Я слышала твой голос снова и снова. А потом я услышала его снова, когда мы случайно встретились здесь вчера, но не осознала. А сейчас? Да, я узнаю тебя, громко и отчётливо. Кто ещё был с тобой той ночью? Адара?

Но это ты держал меня и хотел порезать мне лицо. Это ты метнул нож в грудь офицера Бьюли. Она оглянулась на брата, который стоял неподвижно.

Рим сказал: «Ты так быстро ушел, когда мы пришли вчера, потому что боялся, что Элизабет вспомнит твой голос».

Элизабет посмотрела на сжатую в кулак руку Джалала, на кольцо на его среднем пальце.

«В тот первый раз, днем на Итон-сквер, я нес сумку с

За продуктами, один, и ты решил, что это идеальный повод меня сбить. Я знаю, что в тот день ты тоже был за рулём, Джалал. У тебя такое же кольцо. Я хорошо его помню.

Джалал посмотрел на кольцо, которое дед надел ему на палец в тринадцать лет, – кольцо, возвещавшее о его взрослении. Желчь и ярость смешались в его горле.

Рим сказал: «Вы потерпели неудачу, и Элизабет покинула Англию. Должен признать, что я впечатлён вашей целеустремлённостью, хотя и не вашей компетентностью. Полагаю, именно Адара связался с людьми в Вашингтоне, которые предприняли ещё одну попытку, как только Элизабет покинула поместье Хёрли Джанклова».

Томми сказал: «Послушай, Элизабет, я знаю, это звучит плохо, но если этот человек и его друзья пытались причинить тебе вред, то это будет на их совести, а не на мне».

Рим не отводил взгляда от Джалала, когда спросил: «Скажи нам, Томми, вы с Адарой обсуждали убийство твоего отца, возможно, через год или два после того, как вы поженились?»

Томми погрозил кулаком Рому в лицо. «Как ты смеешь, ублюдок, проклятый американец! Твои обвинения абсурдны. Не слушай его, Элизабет. Адара, что бы она ни сделала, она сделала это в одиночку, без моего ведома и согласия. Ты должна мне поверить».

Наконец Джалал заговорил и крикнул ему: «Дурак, заткнись!»

«Я не дурак! Элизабет, я ничего не знаю о том, что сделали эти люди, и Адара — это, должно быть, была её идея. Она хотела выйти за меня замуж, забрать всё наследство. Это была моя вина. Я думал, Адара любит меня. Я бы никогда на ней не женился; она не нашего сословия. Она не англичанка. Всё это на ней. Поверь мне, я бы никогда не согласился убить тебя. Никогда. Ты заботился обо мне годами. Я всегда знал, как сильно ты меня любишь. Я всегда восхищался тобой. Ты это знаешь».

Элизабет почувствовала, как слёзы жгут глаза, и сглотнула. Она тихо сказала: «Всё кончено, Томми. Мы позвоним мистеру Эйзерли. Они приедут и арестуют вас обоих.

Ты разбил мне сердце, Томми, сердца наших родителей.

Томми выпрямился и вдруг рассмеялся ей прямо в лицо. «Наверное, я был избалован, настоящий маленький засранец. И да, в Оксфорде у меня действительно были плохие друзья, дорогая сестрёнка. Но мои друзья не подсадили меня на кокаин. Я сам это сделал и наслаждался этим. Я не мог остановиться, никогда не хотел останавливаться».

Он снова рассмеялся. «Но ты была там, Элизабет, всегда рядом, всегда готова позаботиться обо мне. Ты не думала, что я знаю, что ты принимаешь подарки от этого…

Нанял убийцу Самира Басару, заложил их, чтобы обеспечить мне наркотики, но Карлос знал об этом и рассказал мне. Он хотел произвести на меня впечатление тем, как хорошо ты ко мне относился.

Элизабет тихо сказала: «Тебе не нужно было пытаться убить меня, Томми. Думаю, отец в конце концов одумался бы, теперь, когда ты чист. Ты бы получил почти всё: титул, Дарлингтон-холл, Палмер-хаус. Я всегда хотела, чтобы ты получил то, что должно быть твоим, всегда, Томми».

Рим сказал: «Но этого было мало, Элизабет, этого никогда не было достаточно. Томми хотел всего. Он хотел и твоё наследство, и ради него он был готов убить тебя. Полагаю, он продолжит винить Адару во всём, даже из тюремной камеры. По крайней мере, вряд ли он сможет снова начать употреблять кокаин в тюрьме».

Томми покачал головой, посмотрел на каждого из них. «Как ты могла позволить этому человеку, этому незнакомцу, убедить тебя в моей виновности, Элизабет? Всё дело в Адаре. Она использовала меня, манипулировала мной, чтобы добиться своего.

Я твой чёртов брат, чёрт возьми! Твой брат.

«Да, Томми, теперь я точно знаю, кто ты и что ты».

Он прищурился, глядя на её лицо. Он рассмеялся. «Посмотри на себя, вся грустная, со слезами на глазах. Всё это притворство. Ты всегда меня ненавидела, не так ли? Ты годами держала меня на кокаине, и зачем? Ты знала, что я стану следующим графом Кэмденом, знала, что отец разорит меня, и ты получишь всё. Но этого было мало, ты хотела контролировать меня, не так ли? А ты, примерная дочь, показала нашим родителям, что ты единственный ребёнок, которому они могут доверять, единственная, достойная их любви. И тебе это удалось, не так ли?»

«Томми, пожалуйста, прекрати это. Всё кончено, всё кончено». Она посмотрела на Джалала. «Я не хотела верить во всё это до того, как мы приехали сюда, но теперь? Всё так ясно, вплоть до кольца Джалала».

Джалал сказал: «Томми, бесполезно продолжать попытки, лучше сдаться. Представь, она разглядела моё кольцо даже под таким ливнем. А ты, Томми, говоришь, что ты ведёшь себя как зануда и довольно скучно. Хочешь правду?

Адара хотела, чтобы я был рядом с тобой, чтобы убедиться, что ты не скатишься обратно к своему драгоценному кокаину. Но ты не собиралась отступать. Ты точно знала, чего хочешь, и использовала нас всех, чтобы это получить. Твоя смерть, леди Элизабет, наполнила бы его карманы до краев». Он вытащил из рукава куртки маленький «Ругер» и направил на неё. «Я достаточно близко, господин агент ФБР, всего в шести футах. Даже не думайте стрелять в меня. Поверь мне, на таком расстоянии я снесу ей лицо. Бросай свой «Глок».

Ром знал, чего требует его подготовка, но без колебаний бросил свой «Глок» на прекрасный турецкий ковер у своих ног.

Джалал сказал: «Ну, Томми, ты же нас заверил, что никто никогда не заподозрит тебя, благодарного младшего брата, такого храброго, что он без посторонней помощи бросил свою зависимость. Но они же всё-таки догадались, правда? И теперь Адара сядет в тюрьму».

Моя пылкая Адара, ненавидевшая всё английское, мечтала стать английской аристократкой, пожалуй, даже больше, чем о вашем богатстве. Но больше всего ей хотелось доказать родителям, что она лучше своего брата-имама.

Она стала бы графиней Кэмден, — рассмеялся Джалал. — Она мечтала о том, что сделает с твоими деньгами. Может быть, она бы убила тебя — конечно, после того, как ты, она или вы оба избавитесь от родителей.

Томми легко ответил: «Конечно, она хотела всего, мы оба. Из неё получилась бы великолепная графиня. С её красотой и обаянием она стала бы звездой Лондона. Конечно, пошли бы слухи, как когда моя сестра-шлюха раздвинула ноги для Самира Басары. Она бы этим наслаждалась. А её брат, имам? Он больше не сможет смотреть на неё свысока, как на любую женщину, и гладить её по голове, как послушную собачку, когда она скажет что-нибудь умное».

Джалал сказал: «Он мужчина, конечно, он будет считать её ниже себя. Что касается тебя, я пытался отговорить её от столь частых визитов сюда, и Юсуф тоже, но она лишь рассмеялась, сказав, что никто и не подумает, что драгоценный брат Элизабет в этом замешан. И ты тоже рассмеялся. Признаюсь, я был поражён, что ты смог бросить кокаин, но деньги сестры были нужны тебе ещё больше, чем ей».

Он посмотрел на Элизабет. «Знаешь, я доверял Халеду Азизу, потому что доверял Адара. Я бы был с ними, если бы мне не нужно было быть на работе». Он помолчал, оглядев каждого из них. «Итак, Томми, что нам делать с этими двумя? Если они знают, возможно, Эйзерли тоже знает. Возможно, он даже знает, что они здесь».

Томми сказал: «Возможно. С тобой и мной всё будет в порядке, если ты будешь делать всё в точности так, как я говорю. Мы не можем убить их здесь, так что позови пару своих друзей-бунтарей, уведи этих двоих куда-нибудь. Сделай так, чтобы их никогда не нашли».

Джалал коротко рассмеялся. «У меня не осталось друзей. Все они мертвы из-за тебя. Но я обещаю: прежде чем покинуть Англию, я убью этого предателя, Халеда. Ради Адары. Ты никогда её не заслуживала». Он всмотрелся в лицо Элизабет. «Убийство этих двоих лишь отчасти облегчит мою боль».

Томми тихо сказал: «Ты назвал меня занудой, ты считаешь меня высокомерным.

Что ж, это ваши люди были некомпетентны, включая вас, Джалал. Вы не можете притворяться. Вы трижды пытались убить её, но потерпели неудачу. И вы не можете винить в этом того тайного агента. Эти первые три покушения были на вас одних.

Он бросил на Элизабет быстрый взгляд. «Я буду горевать вместе с родителями, когда нам всем расскажут об исчезновении Элизабет. И его. Они положатся на меня в своём горе, и я утешу их. Никто никогда не узнает». Томми замолчал, вглядываясь в застывшее лицо Джалала. «Ты, должно быть, знаешь человека, который рад избавить мир от двух неверных за большие деньги, вы, средневековые фанатики, всегда это делаете.

Давай, дай мне пистолет, пока будешь звонить. Потом можешь уйти с ними, и нам больше никогда не придётся видеться.

Джалал покачал головой: «Не думаю, виконт. Я убью этих двоих ради Адары. Но сначала тебя, жалкий засранец». Он направил «Ругер» на Томми и выстрелил ему в сердце. Он бесстрастно посмотрел на Томми. «Я всегда считал тебя жалким — эгоистичным и жадным до своей жалкой души». Он снова посмотрел на Элизабет и Рома. «Я покину этот чёртов город. Извините, но вы трое убьёте друг друга».

Когда он наклонился, чтобы поднять с пола свою «Беретту», Элизабет подпрыгнула и пнула его ногой в подбородок. Он застонал, пошатнулся, но попытался выхватить пистолет. Ром выхватил нож из ножен на лодыжке так быстро, что он промелькнул в воздухе, и отправил его прямо в шею Джалала. Джалал выстрелил, падая.

Пуля вошла в большое окно, оставив на стекле паутину. Джалал недоверчиво смотрел на Рома, который поднял руку, слегка коснулся рукояти ножа, висевшего у него на шее, и упал на пол.

Элизабет опустилась на колени рядом с братом, подняла его на руки и стала качать. «Томми, нет, нет, пожалуйста…»

Томми открыл глаза, уже застывшие в предчувствии смерти, и криво улыбнулся ей. «Адара назвала тебя никчёмной шлюхой. Я сначала тебя защищал». Его голова упала набок. Элизабет склонилась над ним и заплакала.

OceanofPDF.com

Глава шестьдесят восьмая

Полевой офис ФБР

Филадельфия

В среду вечером

Савич удобно расположился напротив Карлы Картрайт и её адвоката, держа в руке чашку чая. Он молчал, пока старший судебный исполнитель Клэр Грегсон мирандизировала Картрайта и включила диктофон, зачитывая имена присутствующих и дату. Реджи Эстли, влиятельный филадельфийский адвокат Карлы по уголовным делам, связанный, как говорили, с мафией, заговорил своим властным баритоном.

«Агент Грегсон, мы здесь, потому что сегодня утром вы угрожали моему клиенту арестом по обвинению в хищении двухсот миллионов долларов из инвестиционного фонда Наварро. Вы не представили никаких доказательств этого нелепого обвинения или хотя бы того, как мисс Картрайт смогла это сделать. Напомню вам, Арчер Наварро всё ещё где-то скрывается и, очевидно, является виновной в этом преступлении. Моя клиентка уверяет меня, что вы ничего не смогли найти во время сегодняшнего обыска в её офисе и доме, поскольку она невиновна по всем этим обвинениям. Мы здесь из вежливости, хотя это было очень неудобно для нас обоих. Полагаю, вам пора объяснить нам, почему».

Грегсон кивнул Эстли и сказал Карле: «Мисс Картрайт, я попросил вас вернуться сегодня вечером, потому что у нас есть основания полагать, что у вас есть предоплаченный мобильный телефон, который мы ещё не нашли в ходе обыска вашего дома или офиса. Где он?»

Карла Картрайт посмотрела на неё с недоумением. «Телефон с предоплатой? Одноразовый?

Зачем мне владеть такой вещью?»

«У нас есть неопровержимая информация, что это действительно так, мисс Картрайт».

«Погоди-ка, теперь я вспомнил. Я действительно купил такой, какое-то время назад. Мне его подарили в качестве шутки другу, но я не смог ему отдать. Конечно, он мне был не нужен, и я, наверное, его выбросил. Честно говоря, не помню».

Эстли сказал: «Вполне разумное объяснение, агент Грегсон. К чему вы клоните?»

Грегсон спросил: «А как зовут этого друга?»

Картрайт пожал плечами. «Честно говоря, это было давно, я не уверен. Помню только, что он не смог присутствовать на мероприятии».

«Спросили — ответили. Давайте двигаться дальше, агент Грегсон», — сказал Эстли.

Грегсон сказал: «Дело в том, мисс Картрайт, мистер Эстли, что мы получили ордер, дающий нам доступ к записям с вышек сотовой связи рядом с вашим домом. Мы обнаружили, что за последние пару недель между мобильным телефоном, находящимся совсем рядом с вами, и мобильным телефоном в Европе был обмен текстовыми сообщениями. Это помогает вам вспомнить?»

Картрайт склонила голову набок и коснулась длинными пальцами прекрасного жемчужного ожерелья на шее. В стильном чёрном костюме от Армани и белой шёлковой блузке она выглядела всё той же профессиональной, уверенной в себе, владеющей собой, как и её руководитель. Волосы она собрала в шиньон, как и вчера, когда Грегсон впервые брал у неё интервью. Голос её оставался ровным и спокойным.

«С какой стати мне писать кому-то в Европе? Думаете, я писала Арчеру и Саше во время их медового месяца, после всего, что случилось? Это чушь.

Это был кто-то другой, кто был рядом, в соседнем районе».

Эстли сказал: «Агенты, вы же понимаете, что не можете связать подобные сообщения конкретно с моей клиенткой. Ваш поиск в трафике её местных вышек сотовой связи — не более чем грубая попытка свалить на неё вину. Вам следует искать Арчера Наварро, арестовать его брата — опять же. Моя клиентка уже рассказала вам всё, что знает об этом провале. Вчера, прослушав запись, она призналась вам, что слишком остро отреагировала на визит Ребел Наварро в субботу, что вполне естественно.

«Мисс Картрайт была исключительно надёжным и преданным сотрудником. Её работодатель, человек, которого она считала своим другом, Арчер Наварро, скрывается где-то за пределами страны, чтобы избежать ареста. Если у вас больше ничего нет, то нам конец. Мисс Картрайт уже была измотана.

пытаетесь разобраться со всем, что произошло в ее фирме, а теперь еще и с вашими попытками запугать и обвинить ее».

Грегсон посмотрел на часы, затем на Савич. Он сказал: «Мисс…

Картрайт, вы когда-нибудь были в Барселоне?

Картрайт застыл.

Эстли сказал: «Да ладно, агент Савич, почему этот нелепый вопрос?»

Савич продолжил: «Вы планируете поехать в Марракеш, мисс Картрайт?»

Эстли ударил кулаком по столу. «Довольно! Если у вас больше нет вопросов, мы уходим».

Дверь конференц-зала открылась, и Шерлок, легко положив руку на спину Саши, вошла в комнату. Рут Нобл и Арчер Наварро вошли следом. Она кивнула Савичу и улыбнулась, прошла мимо Эстли, кивнула Грегсону, а затем посмотрела на Карлу Картрайт. Картрайт не смотрела на неё, а смотрела на Сашу и на перевязь на её руке.

«Я специальный агент Шерлок. Как, я уверен, мисс Картрайт уже знает, это Саша Наварро, а также специальный агент Рут Нобл и мистер Арчер Наварро. Прошу прощения за небольшое опоздание, но нам нужно было решить чрезвычайную ситуацию, прежде чем мы смогли покинуть Барселону. У миссис Наварро было пулевое ранение в руку, и ей потребовалась медицинская помощь».

Карла Картрайт крикнула Арчеру, вскакивая на ноги: «Ты будешь сидеть в тюрьме вечно, вороватый ублюдок! Не могу поверить, что ты её застрелил. Ты чудовище!»

Мистер Эстли медленно поднялся на ноги, явно растерянный. «Итак, это Арчер Наварро. Надеюсь, вы арестуете этого человека, агент Грегсон. Он не только бежал из страны, но и агенты были отправлены, чтобы вернуть его. А теперь, похоже, он застрелил свою жену?»

Шерлок перевёл взгляд с Саши на Эстли. «Мистер Арчер не стрелял в неё, это сделал я. Выбора не было. Вполне возможно, что она бы перестреляла нас всех, если бы у неё была такая возможность».

«Нет, нет, это ложь. Я просто хотела уйти», — Саша обхватила её руку и застонала.

Грегсон встал. «Мы разберёмся, как и почему потребовалось застрелить миссис Наварро, но сначала нам нужно заняться другими делами».

Эстли был умён и опытен и знал, что его подставили. Они приехали из Барселоны? Агент Савич знал об их приезде, как и Грегсон. Всё это было уловкой, чтобы удержать его и его клиента здесь до их прибытия. Что бы они ни хотели сказать, он знал, что его клиент…

Его обманули. Он откашлялся достаточно громко, чтобы его услышали присяжные. «Агент Грегсон, можете допрашивать мистера Наварро до следующего вторника, если хотите, но мы с моим клиентом уходим».

Грегсон легко сказал: «Если она попытается уйти, мистер Астли, я ее арестую.

А теперь все садитесь.

Шерлок улыбнулся ему. «Пожалуйста, потерпите, мистер Эстли. Мы с агентом Ноблом очень быстро всё проясним». Она посмотрела на Сашу, которая смотрела себе под ноги, словно подросток, пойманный за наркотики, побеждённая и бледная, с волосами, собранными в растрёпанный хвост, и пятном крови на белой блузке. И всё же она выглядела прекрасно, как трагическая героиня. Картрайт тоже смотрел на Сашу, пытаясь привлечь её внимание, а Арчер не сводил глаз с Картрайта. Шерлоку показалось, что в его глазах одновременно грусть и абсолютная ярость.

Во время долгого перелёта домой из Барселоны Шерлок рассказал ему обо всём, что сделал его брат Ребел, и как его сын Таш и Отем Мерриуэзер помогли Савичу найти его в Барселоне. Он ничего не сказал и в конце концов уснул от усталости. Саша тоже, накачавшись обезболивающими до такой степени, что провёл без сознания большую часть полёта.

Савич всматривался в усталое лицо жены. Даже её обычно струящиеся локоны выглядели увядшими. Он наконец-то выудил у Рут неприкрытую правду, и его сердце чуть не остановилось. То, что должно было стать простым знакомством, без драматизма или опасности, превратилось в ситуацию, граничащую с жизнью. Но он знал, что всё не бывает просто, и не решался отправить Шерлока и Фелисити в Барселону. Но её упрямый подбородок вздернулся, и что он мог сделать? Когда она вошла в конференц-зал и улыбнулась ему, он наконец успокоился. С ней всё было хорошо, с Фелисити всё было хорошо, и благодаря ей и Рут они приближались к финишной черте.

Эстли сказал: «Хорошо, агент Шерлок, агент Нобл. Вы привезли Арчера Наварро. И миссис Наварро, раненую. Что вы хотите сказать?»

Шерлок засунул руку в карман ее куртки и вытащил мобильный телефон.

«Это одноразовый телефон, который Саша Наварро взяла с собой в Барселону. Мистер

Наварро случайно обнаружил его, когда он отправил сообщение. Позвольте мне прочитать вам сообщения, начиная с того момента, как мистер и миссис Наварро прилетели в Париж в свадебное путешествие.

Эстли, не стесняясь, тут же заявил: «Агент Грегсон, мы не знаем, чей это мобильный телефон, и он вполне мог быть взломан кем-то другим».

Мистер Наварро...

Шерлок сказал: «Сэр, пожалуйста, потерпите меня, владелец телефона очень быстро станет известен, как и его подлинность. Это первое сообщение, которое Саша Наварро отправила из аэропорта Де Голль по прибытии в Париж». Она прочитала вслух: « Наконец-то здесь. Я знаю, что делать, не волнуйтесь». Арчер не может дождаться чтобы затащить меня в постель. Люблю тебя. С.

«Вот ответ мисс Картрайт: Пусть он будет доволен, все готово, я скоро нажму на курок. CC. ”

Эстли снова перебил её: «Агент Грегсон, это абсурд и недопустимо. Мы не знаем…»

Шерлок спокойно произнёс: «Мистер Эстли, этот текст подписан инициалами вашего клиента — CC, а также инициалами других». Шерлок на мгновение задержал взгляд на Картрайте.

«А вы, мисс Картрайт, иногда называли Сашу «дорогуша». И это ясно показывает: вы с миссис Наварро были больше, чем просто друзьями, вы были любовниками».

За столом воцарилась гробовая тишина. Эстли и Картрайт застыли на месте. Саша снова застонала и обняла её за руку.

Шерлок продолжил: «Тексты совершенно понятны, и я прочту их все, если хотите, но пока позвольте мне сказать, что Саша Наварро ждала мисс...

Картрайт подскажет ей, когда отравить мужа передозировкой наркотиков, и выдаст себя за скорбящую вдову, которая понятия не имеет, что он сделал, пока он наконец не признался ей, и не знает, где спрятал украденные деньги. Он покончил с собой, очевидно, из чувства вины и зная, что его непременно арестуют и опозорят.

Мисс Картрайт ждала идеального момента, чтобы отдать приказ о его самоубийстве».

Шерлок помолчал. «Но всё пошло не по плану. Всё пошло наперекосяк с помощью Ребел Наварро, и ты написал Саше, чтобы она убиралась. Теперь ей никак не избежать отравления её мужа.

«Саша Наварро напала на мужа, когда он нашёл её телефон и прочитал последнее сообщение Карлы: « Самоубийство Арчера сейчас не вариант. Встретимся в…» Марракеш. ВПЕРЁД.

Она вырубила его, связала скотчем. Когда мы с Рут приехали, она приставила ему нож к горлу. Когда мы её скрутили, она призналась.

И эти тексты явно намекают, что вы двое спланировали хищение несколько месяцев назад, задолго до того, как Саша вышла замуж за мистера Наварро. Мистер Эстли, позвольте мне...

Прямо скажем. Федеральные прокуроры будут лезть из кожи вон. Не думаете ли вы, что пришло время заключить максимально выгодную сделку для вашего клиента?

Саша подняла на Картрайта расстроенный взгляд. «Прости, Карла, я уже почти ушла, когда они приехали. Он нашёл мой кулер, так что я могла сделать?»

Они нашли нас в Барселоне, не знаю как, но нашли. Я бы его отравил, но ты сказал мне не делать этого, так что это на твоей совести, потому что ты сказал ждать. Почему?

Карла Картрайт сказала: «Заткнись, Саша. Хоть раз в жизни заткнись».

Савич сказал: «Вот почему, миссис Наварро. Ребел Наварро выставила вашего партнёра лжецом, и она поняла, что вам уже слишком поздно его травить. Никто бы этого не принял, потому что это уже не имело бы смысла. И именно поэтому она велела вам бежать».

Карла Картрайт внезапно вскочила на ноги и погрозила Саше кулаком. «Если бы я только не послушала тебя о том, что ты подставил Ребел Наварро! Я знала, что это рискованно и не нужно, но я послушала тебя, глупый маленький кретин! Ты даже телефон спрятать не смог!»

Адвокат Карлы молча и напряженно смотрел на неё. Неужели она не поняла, что только что заперла дверь своей камеры?

Саша прижала руку к груди, и по ее мягкой щеке скатилась слеза.

Арчеру показалось, что действие обезболивающих наконец-то заканчивается, и он понял, что ему всё равно. Он был лёгкой добычей, человеком в депрессии, всё ещё скорбящим по покойной жене, а тут эта прекрасная молодая женщина, казалось, боготворит его. Он чувствовал себя безмерно измотанным, эмоционально и физически, но в этот момент мысленным взором предстал Таш, его идеальный, одарённый малыш. Он с нетерпением ждал возможности поблагодарить его, обнять, вдохнуть его. Он сказал:

«Карла права. Попытка выставить моего брата виновным была серьёзной ошибкой. Это Ребел обошёл вас двоих. Что касается меня, то моё единственное преступление заключалось в том, что я был настолько глуп, что доверился тебе».

OceanofPDF.com

Глава шестьдесят девятая

Платтвилл, Вирджиния

Два дня спустя

Под руководством Савича группа специальных агентов тихо вышла из своих автомобилей, держа оружие наготове, а их кевларовые жилеты плотно прилегали к курткам ФБР.

Благодаря данным видеонаблюдения, они знали, что в доме всего три человека, поэтому в тактической группе не было необходимости. Однако телохранитель Абуда, Муса, был непредсказуемым и очень опасным.

Савич постучал в дверь.

Входная дверь открылась, и на пороге появилась миссис Мейнард, домработница Абуда. Она быстро отступила назад. «Что, чёрт возьми, происходит? Что вы здесь делаете со всем этим оружием?»

«Мы здесь из-за мистера Абуда», — сказал Савич. Он увидел, как рука Мейнард потянулась к часам, и схватил её за запястье. «Не нужно бить тревогу, миссис».

Мейнард. Предупредить мистера Абуда было бы не очень хорошей идеей — ни для тебя, ни для него.

Не надо никакого насилия. Дай мне часы». Но Савич сам снял часы с её запястья, внимательно осмотрел их и сунул в карман пиджака.

Савич продолжил: «Специальный агент Люси Макнайт проведёт вас в гостиную и задаст несколько вопросов. Будьте честны и не забывайте: ложь федеральному агенту ведёт вас прямиком в тюрьму. Мы знаем дорогу к мистеру…

Офис Абуда».

Они прошли по длинному коридору, мимо экспозиции американского антиквариата и картин, к большим двустворчатым дверям. Шерлок не стал стучать. Она быстро открыла дверь, и трое из четверых быстро вошли в комнату.

Комната. Рут Нобл приставила свой «Глок» к подбородку Мусы, прежде чем он успел выпрямиться со стула у двери. «Всё верно, не двигайся, иначе мне придётся тебя застрелить». Олли Хэмиш разоружил его и отступил назад.

Рука Абуда потянулась к верхнему ящику стола.

Савич сказал: «Нет, господин Абуд, даже не думайте о своем оружии».

Внезапно Муса ударил кулаком по «глоку» Рут, и тот отлетел на пол. Олли вывернул свой пистолет, когда Рут быстро схватила Мусу за большой палец и загнула его назад, заставив упасть на колени. Она стояла над ним, всё ещё держа его большой палец в своей руке. «Это было грубо. Теперь будут ограничения свободы и дополнительные обвинения в нападении на федерального офицера».

Пока она завязывала запястья Мусы, Савич сказала: «Господин Абуд, пожалуйста, прижмите ладони к столу».

Аммар Абуд выполнил приказ. После двух мгновений молчания он спокойно спросил: «Могу ли я узнать, почему вы ворвались в мой дом с вооружёнными агентами и напали на моего телохранителя?»

Савич сказал: «Вот ответ на ваш запрос. Вы арестованы за покушение на убийство Элизабет Палмер». Он зачитал ему свои права.

Выражение лица Абуда не менялось. Он бесстрастно наблюдал за агентами, обращаясь к ним, словно король, обращающийся к своим беспокойным подданным. «Это снова из-за леди Элизабет? Должен сказать, что я слышал от одного делового знакомого в Лондоне, что именно её брат, Томми Палмер, лорд Одли, был ответственен за покушения на её жизнь. Я также слышал, что он был убит».

Шерлок сказал: «Ваша информация точна, сэр, в этом отношении. Думаю, вы знаете, что в деле были замешаны и другие, включая Адару Саид. Вы, сэр, и её семья знакомы много лет. Фактически, вы знаете Адару с самого её рождения».

Абуд пожал плечами. «Конечно, я знаю семью Саидов. Зачем мне это отрицать? Мы с господином Саидом ведем бизнес уже много лет. Если Адара Саид и был в этом замешан, то это не имеет ко мне никакого отношения. Какие у меня могут быть причины? Это просто смешно. Это снова из-за моего «Сикорского»? Вы же знаете, что его угнали, я сообщил об этом».

Савич сказал: «Господин Абуд, выйдите из-за стола и положите руки на макушку головы».

Абуд медленно обошёл стол, заложив руки за голову. Савич быстро похлопал его по плечу. Абуд взглянул на Мусу, который, сохраняя невозмутимый вид, поглаживал большой палец.

Савич сказал: «Олли, проверь его стол, верхний правый ящик».

Специальный агент Олли Хэмиш поднял пистолет Smith & Wesson калибра 9 мм. Он покачал головой. «Неужели вы настолько глупы, что действительно направили оружие на федеральных офицеров?»

Нет ответа. Олли забрал пистолет.

Савич сказал: «Мы знаем, что ваш вертолёт не был украден, господин Абуд. Вы заметали следы, сообщая о его краже на случай, если ваш план даст сбой, что и произошло. Мы лгали вам в нашем первом интервью. Ни пилот, ни стрелок не выжили. Пилот «Сикорского» был опознан как Ансир Хусейн, ветеран правительственных войск Асада в Сирии. Его ДНК показала, что ваш механик «Сикорского», Али Амин, был его сводным братом, также ветераном правительственных войск Асада, до тех пор, пока два года назад вы не завербовали его и не привезли в США».

«Он винит вас в смерти своего сводного брата Ансира, у которого не было опыта полётов на «Сикорском», но вы настояли на том, чтобы он это сделал. Он сдался, не сказав ни слова. Очередная плохо спланированная атака».

Абуд сказал: «Могу ли я опустить руки?»

Савич кивнул.

Абуд, потирая руки, сказал: «Теперь я понимаю. Как вы знаете, мой «Сикорский» был очень ценным. Думаю, Ансир и его брат украли его и планировали продать, после нападения на леди Элизабет, тому, кто им заплатил. Али Амин придумал эту историю, чтобы защитить себя. Вы, должно быть, предложили ему иммунитет – очевидный ход, в который ни одно жюри не поверит. Если эта чушь когда-нибудь дойдет до американского суда, мои адвокаты его уничтожат».

Шерлок сказал: «Мистер Абуд, мы прекрасно знаем, что убийство леди Элизабет было не вашей идеей, что вы не хотели в этом участвовать, но Адара Саид не оставил вам выбора».

Абуд пристально посмотрел на нее и медленно покачал головой.

Во время нашего первого визита сюда я установил жучок на ножку вашего стола. Когда мы прослушали запись, то услышали лишь несколько слов, прежде чем она была уничтожена. Наши специалисты определили, что это женский голос, молодой женщины с британским акцентом. В Лондоне Адару Саид записали в больнице после того, как её застрелили во время последнего покушения на жизнь леди Элизабет.

Нам пришло в голову, что это может быть тот же голос. Акустический анализ подтвердил, что это была Адара Саид. Мы знаем, что она прилетела в Даллес за два дня до того, как ваш «Сикорский» был использован при нападении на леди Элизабет. GPS в её арендованной «Тесле» показал, что она приехала сюда.

Савич поднял его. «Как я уже сказал, вы не стали убивать дочь пэра английского королевства, но Адара знал нечто достаточно опасное, чтобы заставить вас согласиться. Во время обыска вашего офиса наши агенты обнаружили бумаги в скрытом сейфе. Они были написаны на арабском языке. Перевод очень чёткий, мистер Абуд. Вы заплатили Самиру Басаре огромную сумму за убийство адмирала лорда Хоули. Басара решил выполнить ваш контракт, убив его во время бомбардировки собора Святого Павла в прошлом году. Если бы бомбы взорвались, погибло бы гораздо больше сотни человек, и это назвали бы терактом, в чём Басара хотел убедить своих людей. Никто бы не заподозрил, что это было сделано для убийства одного человека, адмирала лорда Хоули.

«Именно адмирал лорд Хоули приказал сбить истребитель вашего сына британской ракетой, выпущенной с корабля, находившегося в Средиземном море.

Он подошёл слишком близко и представлял непосредственную угрозу. Это был ваш первый сын, мистер Абуд, от вашей первой жены.

Когда план Самира Басары убить его, взорвав собор Святого Павла, провалился, вы сами организовали убийство Хоули. Вы прилетели в Лондон семь месяцев назад, провели два дня в отеле «Коннот», а затем вылетели в Дамаск, в тот же день, когда Хоули погиб, предположительно, в автокатастрофе, где водитель скрылся с места происшествия.

Лицо Абуда побелело от ярости. «Да, да, я был рад услышать о смерти Хоули. Он виноват, он убил моего сына. Но выслушайте меня…»

Я не платил Басаре за его убийство. Я не приказывал сбить его в Лондоне!

Савич сказал: «Ваш адвокат даст вам совет, сэр. Мы не знаем, за какое из ваших преступлений вы проведете остаток жизни в тюрьме, и мне всё равно. Мы закончили». Савич кивнул Шерлоку и связал запястья Абуда за спиной. Как и Диллон, она не знала, за какие преступления он заплатит, но это не имело значения. Элизабет была в безопасности.

OceanofPDF.com

Глава Семидесятая

Дом Наварро

Титусвилл, Вирджиния

Пять дней спустя

Лучник Наварро сидел рядом с Таш на заднем дворе дома брата, подставив лицо прохладному ветерку, разгонявшему послеполуденный зной. Он понял, что счастлив, и это застало его врасплох. Он вспомнил потрясение, когда узнал, что двое самых близких ему людей, не считая семьи, двое людей, которым он доверял и о которых заботился, предали его. Чудо из чудес, сегодня потрясение не было таким острым. Острым было осознание того, что его жизнь снова принадлежит ему.

Сегодня его окружали семья и новые друзья, которые работали над его спасением. Он будет им вечно обязан.

Его брат и Итан Мерриуэзер жарили на гриле с пивом в руках, обсуждая шансы «Иглз» на победу в предстоящем сезоне. Он вдыхал аромат шипящих стейков и гамбургеров, даже лёгкий аромат кукурузы в початках, завёрнутой в рулет, на гриле, предназначенной для агента Савича, человека, частью которого он хотел стать, теперь, когда у него снова появилась жизнь. Он слышал смех Шерлок, лёгкий, как сладкий поцелуй, когда она разговаривала с шерифом Диксом Ноблом, мужем агента Рут Нобл.

Откусив первый кусок до отказа набитого бургера, Арчер уже сомневался, что день может стать лучше, пока Таш не наклонилась к нему и не заглотила картофельную чипсину с бобовым соусом, хохоча как идиотка чему-то, что сказала Отем. Арчер обнял сына и прижал его к себе, и Таш расцвела широкой и счастливой улыбкой. Он не отрывал глаз от своего малыша, загорелого, подтянутого, сильного, и каким же болтливым он стал. Это было благодаря всем жителям Тайтусвилля.

и особенно маленькая девочка рядом с ним, Отем Мерриуэзер. Он долго говорил с Ребел и родителями Отем о дарах, которыми делились дети, дарах, которые он теперь ценил. Он снова задумался, что случилось бы, если бы они не нашли его в Барселоне. Он подумал о Селии, молча поблагодарил её за то, что она подарила ему их сына, их одарённого сына. Теперь он будет получать подсказки о том, как обращаться с дарованиями Таш, от Мерривезеров и от агента Савича. Они говорили ему не беспокоиться, что им достаточно быть честными друг с другом, а ему – любить и поддерживать Таш, как отец любит своего сына. И верить ему.

Когда они доели яблочный пирог и галлон ванильного мороженого, солнце уже начало садиться в синем небе, затянутом облаками, окутывая горы пурпурной дымкой. Все всё ещё сидели за столом и разговаривали: Шерлок и Рут, два агента, приехавшие в Барселону, чтобы вернуть его домой, и их мужья; Джоанна и Итан Мерриуэзер; Таш и Отем шептали друг другу на ухо.

Пришло время. Арчер встал, прочистил горло. Разговоры стихли, когда он оглядел сидящих за столом. «Хочу поблагодарить всех вас за веру в меня. Без вас меня, возможно, здесь бы не было». Он посмотрел на брата.

«Бунтарь, ты использовал свой великолепный ум, чтобы прижать Карлу, и ты защищал Таша, заботился о нём, любил и поддерживал его. Легко заметить, что вы с Таш полюбили друг друга — мне не нужно было так много думать.

Таш, вот что мы с твоим дядей решили.

«Я оставлю вас здесь на оставшуюся часть лета, пока я попытаюсь привести в порядок Navarro Investment Fund и вернуть часть клиентов, если смогу.

Надеюсь, некоторые из них простят меня за то, что я не смог защитить деньги, которые они инвестировали в мой фонд. Хотя Карла отказалась назвать местонахождение украденных ими с Сашей денег, их отслеживают, и часть уже найдена и возвращена.

«К концу лета я надеюсь сократить время, проведённое в филадельфийском офисе, и перейти на удалённую работу». Он положил руку на плечо Таш и посмотрел на неё сверху вниз. Все ждали, ждали…

«Я планирую переехать сюда, в Тайтусвилль, и с помощью Ребел построить дом для Таша и меня. Мы с дядей будем проводить с Ташем большую часть времени, и все его новые друзья, особенно ты, Отем. Таш, ты будешь жить здесь с Ребел, пока я буду в Филадельфии, и учиться здесь в школе. Что ты думаешь?»

Таш вскочил на ноги и бросился к Арчеру, обнимая его изо всех сил. Арчер наклонился и прижался лицом к волосам сына.

Арчер посмотрел на Ребела поверх головы сына. Он знал, что никогда не сможет отплатить ему, но он попытается.

Все заговорили разом. Отем лучезарно улыбнулась Таш, её мысли прозвучали в его ухе ясно, как крик. Это будет потрясающе, Таш. Потрясающе.

OceanofPDF.com

Глава семьдесят первая

Клэпперс-Ридж, Вирджиния

Три недели спустя

В один яркий солнечный августовский день Ром, Савич, Шерлок и Элизабет въехали в Клэпперс-Ридж, очаровательный городок, расположенный в низине среди холмов и лесов. Его мощёная главная улица была усеяна стильными бутиками и кафе. По данным Siri, население Клэпперс-Риджа составляло десять тысяч человек, а летом увеличивалось до двадцати тысяч. Воздух был свежим и приятным. На возвышенности, под густыми деревьями, не было даже августовской жары.

Они пробирались сквозь плотный поток машин по Мэйн-стрит к Биггер-лейн. Элизабет взглянула на телефон и сказала: «Поверни здесь, Диллон. Кладбище «Серенити» находится на этом холме, примерно в четверти мили». Она усмехнулась. Диллон уже знал это, он ввёл точные полярные координаты, которые Уилсон Баллу спрятал в ботинке и на кольце своего класса, в геокодировщик MAX, и MAX нашёл три соседние могилы на кладбище «Серенити», все из которых были видны из космоса. Это её поразило.

Они шли по гравийной дорожке к могилам. Теперь всё было тихо. Ром нёс лопату. Сегодня похорон не было, только далёкий звук экскаватора, копающего могилу справа.

Когда они шли по красиво ухоженным каменным дорожкам мимо могил, Элизабет отложила мобильный телефон и вытерла слезы.

Ром остановился, легонько коснулся её щеки. «Ты в порядке, дорогая?»

«Здесь так красиво, я ничего не могу с собой поделать. Смотри». Они стояли на пологом подъёме и смотрели на хребет Клэпперс-Ридж сквозь завесу густых дубов и клёнов. Она сглотнула. «Это напоминает мне могилу Томми в…

Дарлингтон-холл. Помнишь, какой оттуда открывается вид на долину с вековыми дубами?» И Элизабет снова увидела лицо матери, белое и осунувшееся, словно из неё высосали всю надежду, и как отец прижал её к себе, склонил голову и что-то прошептал. Столько боли, парализующей боли. Тихо разговаривая друг с другом, она подумала, не сблизила ли их наконец трагедия случившегося.

Элизабет стояла рядом с ними вместе с Роумом, Савичем, Шерлоком и Джоном Эйзерли, оцепенев от горя и потрясения – брат хотел её смерти. Как это смирить? Теперь, глядя сквозь летнюю листву, она видела Томми маленьким мальчиком, который прихорашивался, высоко и уверенно пиная футбольный мяч в сторону отца. Всё изменилось только тогда, когда он поступил в Оксфорд, или действительно изменилось?

Горе Элизабет всё ещё не давало ей покоя. А её чувство вины? Возненавидел ли он её за то, что она давала ему деньги, которые держали его в яме зависимости, держали в зависимости? Или всё это время дело было в её наследстве и деньгах? Она не знала, и теперь никогда не узнает. И имело ли это теперь такое уж большое значение?

Она вспомнила, как Джон Эйзерли считал, что попытка похищения её матери была уловкой, призванной заставить Элизабет поспешно вернуться в Англию, где она снова окажется в уязвимом положении после провала вербовки Абуда Адары в Штатах. Он считал, что Томми распорядился установить сигнализацию в «Бентли» своей матери только для того, чтобы создать видимость того, что её мать сможет избежать похищения. И какое это имело значение теперь?

Когда они проходили мимо сотен могил, слезы все еще стояли у нее на глазах.

Она чувствовала, как Рома обнимает её. Все эти дни и недели он был рядом, утешал её, обнимал по ночам, когда у неё проступали слёзы, как и сегодня. Она смахнула слёзы и улыбнулась ему.

Она услышала, как Шерлок сказал: «Вот она, могила Флоренс Торренс, бабушки Баллу».

Могила немного осела, но трава над ней была густой и зеленой, а на надгробии было красиво выгравировано ее имя: Любящая жена и мать . И даты её рождения и смерти. Другое время, другая жизнь, со своим счастьем и горем, как в любой жизни. Как и короткая жизнь Томми.

Элизабет легко положила руку на руку Рома, когда они смотрели на могилу, и почувствовала прилив волнения. «Если бы ты не был таким бульдогом, Роум, и не проснулся с мыслью, что кольцо Уилсона Баллоу может быть ключом,

То, что Уилсон Баллу спрятал здесь много лет назад, навсегда осталось бы спрятанным в могиле его бабушки. Я всё ещё готов поспорить, что это необработанные алмазы стоимостью в десять миллионов фунтов.

«Нет», — сказал Шерлок. Она похлопала себя по животу. «Мы с Бо это обсуждали, и он считает, что это облигации на предъявителя».

Савич спросил: «Ты уверен, что это была не Фелисити?»

Она покачала головой и улыбнулась ему. «Нет, это был Бо, громко и чётко».

Элизабет могла только смеяться над постоянными шутками Диллона и Шерлока о поле их ребёнка. В CAU ставки были высокими, большинство ставило на Шерлока, мотивируя это тем, что именно она берёт на себя всю тяжесть. Она-то знает. Элизабет была одной из немногих, кто верил Сэвичу, поскольку он, казалось, всегда знал то, чего не знал никто другой.

Ром и Савич копали по очереди. Им не пришлось копать слишком далеко, прежде чем лопата наткнулась на металл. Ром опустился на четвереньки и разгреб землю. Он вытащил небольшую металлическую коробку, обмотанную скотчем, и ухмыльнулся, словно маньяк. Он разрезал скотч и замер, оглядывая всех. «Шерлок, ты рассказал нам, что думает Бо. Элизабет, что ты думаешь?»

«Давно утерянная рукопись Шекспира с рукописными пометками на полях о сценических ремарках и костюмах. Это было бы бесценно. С другой стороны, это могли бы быть бриллианты, много бриллиантов».

«Ладно, я с тобой. Бриллианты. Мы все в деле, пять баксов, да? Савич, хочешь оказать честь?»

Савич сказал: «Раз уж ты — единственная причина, по которой мы здесь, Рим, так за дело».

Ром медленно открыл коробку. Он достал оттуда лоскут плотной ткани и слой мягкой чёрной шерсти, прикрывавший водонепроницаемый пластиковый пакет.

Внутри был слой пузырчатой плёнки, сквозь которую он ничего не видел. Он осторожно снял плёнку и увидел небольшую плоскую коробочку из-под ореха.

Ром отодвинул засов, поднял деревянную крышку. Он вытащил сложенный лист бумаги и посмотрел на очень старую красную марку.

Шерлок изучил странную марку. «Ну, посмотри-ка. Ни для кого из нас не будет пяти баксов».

Рим открыл лист бумаги и прочитал вслух: « Эйвери, если ты слышишь это записка была найдена, это значит, что все пошло не так, как я планировал, и я не сомневаюсь, умер. Это моё наследие тебе. Хотел бы я быть тебе лучшим отцом. Твой папа. "

Савич сфотографировал марку и отправил ее в CAU с просьбой о помощи от MAX.

Три минуты спустя он прочитал: «Это единственная сохранившаяся одноцентовая пурпурная марка Британской Гвианы 1856 года. Она была украдена в 1978 году из коллекции Эллисона Тасси». Он посмотрел на них и улыбнулся. «Сегодня её стоимость составляет почти десять миллионов долларов. Либо Уилсон Баллоу сам украл марку из коллекции Тасси, либо, что более вероятно, украл её у кого-то, за кем вёл расследование, и его за это убили. Надеюсь, мистер Эллисон Тасси ещё жив. Его или его наследников ждёт сюрприз». Он снова посмотрел на записку и покачал головой, думая о бесконечных превратностях жизни.

OceanofPDF.com

Глава семьдесят вторая

Здание Гувера, CAU

Три месяца спустя

Специальный агент Олли Хэмиш поднял бокал с шампанским. «За Рому и Элизабет. Пусть она до конца жизни будет говорить с сексуальным английским акцентом».

«Слышу, слышу».

Рим рассмеялся. «Если наши дети будут говорить с её акцентом, мне придётся научить их, как не получить в школе пощечину».

Специальный агент Люси Макнайт спросила: «Но как это будет работать?

Элизабет переедет сюда или вы будете жить в Англии? Элизабет — художница, так что она легко переезжает, верно?

Элизабет сказала: «Да, я портативная, но мне хочется быть рядом с родителями, ведь случилось так много всего, слишком много». Она покачала головой и улыбнулась. «Диллон, расскажи всем, что ты сделал».

Савич сказал: «На самом деле, это заслуга Джона Эйзерли и Джеймса Мейтленда. Они пришли к соглашению, своего рода «Прозерпинскому соглашению», как его назвал мистер Мейтленд. Ром останется с нами на шесть месяцев, а затем они с Элизабет переедут в Лондон, и он будет работать офицером в JTAC под руководством Джона Эйзерли в течение этих шести месяцев. Для Джона это выгодная сделка, поскольку Ром работал в сфере борьбы с терроризмом. Он также будет нашим посредником».

Джон пытается скупиться, но мы ему этого не позволяем. Зная мистера...

Мейтленд, он увидит, как британцы раскошелятся».

Ширли, секретарь CAU, допила шампанское и посмотрела на Рома и Элизабет. «Вы собираетесь пожениться здесь или в Англии?»

Элизабет сказала: «И то, и другое. Из-за смерти моего брата наша церемония будет частной. Потом мы проведём ещё одну церемонию здесь, в кругу семьи Рома и всех наших друзей. Не хочу показаться нескромной, но мы ожидаем много свадебных подарков».

Ром обнял её и поднял шампанское. «Я выпью за это. И да, Хёрли с семьёй тоже придут».

Рут Нобл сказала: «Ух ты! Какое на тебе обручальное кольцо! Только посмотри на эту изысканную филигрань и на этот крупный эллиптический бриллиант».

Элизабет протянула левую руку. «Она принадлежала моей прапрабабушке Элоизе, знаменитой красавице Прекрасной эпохи, вышедшей замуж за французского маркиза. После его смерти в 1910 году Элоиза вернулась в Англию и стала лидером движения суфражисток». Она достала мобильный и пролистала страницу. «Вот она». Они передавали телефон Элизабет по кругу, чтобы посмотреть на величественную старушку с седыми волосами, собранными в высокую прическу, и ярким взглядом.

Агент Дэвис Салливан сказал: «Тебе повезло, Ром. Тебе не только не придётся покупать обручальное кольцо, но и будешь слушать британскую речь до упаду».

Смех. «Слышу, слышу!»

Элизабет улыбнулась группе людей, ставших её американской семьёй. Она взяла Рома под руку, ощутив его знакомую силу и тепло. Она подумала о пройденном пути, который завершился новой жизнью. Она не будет идеальной, ни одна жизнь не идеальна, но она знала, что вместе это будет приключение.

OceanofPDF.com

Эпилог

Мемориальный госпиталь Джорджа Вашингтона

Три месяца и одну неделю спустя

Фелисити Сара Савич родилась в холодную, ветреную ночь Хэллоуина в три часа ночи.

Сразу после рассвета Савич осторожно взял дочь из маленькой кроватки рядом с кроватью Шерлока и заглянул в её голубые глаза. Она пристально посмотрела на него, но Савич знал, что она пока не видит его по-настоящему. Глаза Шерлока.

Он пригладил вьющийся узел рыжих волос, покрывавший ее маленькую головку, и улыбнулся.

Шерлок сказал: «Фелисити — она идеальна, Диллон».

«Да, это так». Пока Савич качал ее, он размышлял о том, сколько времени пройдет, прежде чем Бо Савич появится на свет.

• Содержание

• Глава первая

• Глава вторая

• Глава третья

• Глава четвертая

• Глава пятая

• Глава шестая

• Глава седьмая

• Глава восьмая

• Глава девятая

• Глава десятая

• Глава одиннадцатая

• Глава двенадцатая

• Глава тринадцатая

• Глава четырнадцатая

• Глава пятнадцатая

• Глава шестнадцатая

• Глава семнадцатая

• Глава восемнадцатая

• Глава девятнадцатая

• Глава двадцатая

• Глава двадцать первая

• Глава двадцать вторая

• Глава двадцать третья

• Глава двадцать четвертая

• Глава двадцать пятая

• Глава двадцать шестая

• Глава двадцать седьмая

• Глава двадцать восьмая

• Глава двадцать девятая

• Глава тридцатая

• Глава тридцать первая

• Глава тридцать вторая

• Глава тридцать третья

• Глава тридцать четвертая

• Глава тридцать пятая

• Глава тридцать шестая

• Глава тридцать седьмая

• Глава тридцать восьмая

• Глава тридцать девятая

• Глава сорок

• Глава сорок первая

• Глава сорок вторая

• Глава сорок третья

• Глава сорок четвертая

• Глава сорок пятая

• Глава сорок шестая

• Глава сорок седьмая

• Глава сорок восьмая

• Глава сорок девятая

• Глава пятидесятая

• Глава пятьдесят первая

• Глава пятьдесят вторая

• Глава пятьдесят третья

• Глава пятьдесят четвертая

• Глава пятьдесят пятая

• Глава пятьдесят шестая

• Глава пятьдесят седьмая

• Глава пятьдесят восьмая

• Глава пятьдесят девятая

• Глава Шестьдесят

• Глава шестьдесят первая

• Глава шестьдесят вторая

• Глава шестьдесят третья

• Глава шестьдесят четвертая

• Глава шестьдесят пятая

• Глава шестьдесят шестая

• Глава шестьдесят седьмая

• Глава шестьдесят восьмая

• Глава шестьдесят девятая

• Глава Семидесятая

• Глава семьдесят первая

• Глава семьдесят вторая

• Эпилог

• Об авторе

• Также Кэтрин Коултер

• Авторские права

• Об издателе