Токсичный ручей

10

Иден

Одна нога перед другой, я продолжаю ходить по песку взад и вперед по пляжу, пытаясь унять напряжение внутри себя, поскольку гнев все еще горит с прежних времен.

Арчи вынес мою задницу из кафетерия и усадил прямо в мой G-Wagon, настояв, чтобы я поехала домой и успокоилась.

Главное. Это не мой гребаный дом. Но он был прав — пребывание там никому бы не помогло. Вот почему я не стала ругать его за грубое обращение со мной.

Некоторое время я барахталась в своей комнате, но мое сердце не успокаивалось, гнев продолжал нарастать во мне. У меня всегда был характер, но эти придурки просто толкают меня не в ту сторону, и, кажется, я не могу с этим смириться.

Я не знаю, в чем их проблема, и я не знаю, почему я позволяю им так сильно раздражать меня, но три очевидных лидера в Эшвилльской старшей школе находятся на другом уровне по сравнению с другими школами, которые я посещала.

Вот тогда-то я и решила надеть свой черный спортивный бюстгальтер и такие же шорты для бега и выйти на песок. Держась у кромки воды, я решила, что пара кругов вверх-вниз по пляжу могло бы помочь.

После первой пробежки я научилась брать с собой две бутылки воды, одну держа на террасе дома Арчи, а другую — на камне на противоположном конце пляжа, как раз там, где огромный дом бросается в глаза.

Вытирая лицо полотенцем, я закрываю глаза, пока в моих наушниках играет — The band's high hopes Panic! "At the disco". Я уже чувствую себя спокойнее, лучше контролирую свои эмоции.

Музыка смолкает, когда раздается входящий звонок, и я быстро снимаю телефон с водонепроницаемого ремня безопасности на руке, роняя при этом полотенце на песок.

Мама мелькает на экране, и я быстро отвечаю, мое сердцебиение учащается, когда меня охватывает чувство надежды.

— Мама?

— Иден, почему мне звонят и говорят, что ты ударила кого-то по лицу во время ланча, а потом прогуляла школу?

Я смотрю на телефон, пока ее голос звенит у меня в ушах через наушники, и пытаюсь осмыслить то, что она только что сказала. Никакого "Привет, Иден". Как дела? Ты в порядке? Она просто звонит, чтобы рассказать мне все. Что за черт.

— Кто тебе звонил? — Наконец спрашиваю я, и она усмехается в трубку.

— Это все, что ты можешь сказать, Иден?

Делая глубокий вдох, я снова пытаюсь успокоиться, но она буквально злит меня еще больше, чем раньше.

— Что ты можешь сказать по поводу того факта, что я нахожусь в городе, в котором не хочу быть? С каким-то парнем и его сыном, которых я даже не знаю. Посещая школу, полную избалованных богатых детей с комплексом Бога, которые пытаются унизить меня, но как только я встаю на защиту себя, я проблема?

Я не сдерживаюсь и практически рычу на нее эти слова, и она некоторое время молчит, прежде чем ответить. Расхаживая у кромки воды, я пытаюсь позволить звуку волн успокоить нарастающую во мне боль от того факта, что моя мама всего лишь хочет позвонить и отчитать меня. Не для того, чтобы проверить, как я, или убедиться, что со мной все в порядке, а чтобы, блядь, прочесть мне нотацию.

— Ты не можешь связываться с этими людьми, Иден. Они уничтожат тебя, — бормочет она, и моя рука сжимается, ногти впиваются в кожу, пока я впитываю ее слова.

— Я не знаю, что здесь происходит, мама, но папа всегда говорил мне стоять на своем и никому не позволять делать из меня дуру.

— Да, и посмотри, к чему это нас привело, — упрекает она в ответ, и ее тон заставляет меня замереть.

— Если ты хочешь что-то сказать, дай мне знать. В противном случае, я закончила. Мне не нужно, чтобы ты отпускала ехидные замечания о моем покойном отце, — огрызаюсь я в ответ, заставляя себя сдержать слезы.

— Мне жаль, Иден. Это было нечестно с моей стороны, — успокаивает она по телефону, но кажется, что ущерб уже нанесен.

— Мне нужно идти, но, к твоему сведению, я здесь одна, мам. Я уже могу сказать, как действуют эти люди, и я никогда не позволю им обращаться со мной так, как они явно обращались с тобой. Мне нужны ответы, и я собираюсь их получить. Чего бы это ни стоило.

С этими словами я заканчиваю разговор. Пошла ты к черту за то, что звонишь только тогда, когда что-то случилось, а не когда я нуждалась в ней последние несколько дней. И пошла ты к черту за то, что не проверила, в порядке ли я.

Когда я пристегиваю телефон к водонепроницаемому нарукавному ремню, музыка снова начинает звучать в моих ушах, оставляя меня бежать по пляжу, пытаясь прогнать гнев. Из-за невыносимой жары я несколько раз пробегаю взад-вперед, прежде чем останавливаюсь на противоположном конце пляжа и делаю глоток воды.

Глядя на небо, на то, как солнце палит прямо в лицо, я допиваю остатки своего напитка, чувствуя, как по спине стекают капли пота. Моя грудь вздымается с каждым вдохом, но я чувствую себя намного лучше. Сочетание музыки, океана и жжения в теле от бега успокаивает меня.

Музыка снова замирает у меня в ушах, но на этот раз это садятся батарейки. Как только я вытаскиваю их, я слышу смех, и внезапно я отрываюсь от земли, мои наушники падают на песок, когда меня перекидывают через чье-то плечо. Еще раз.

Я ожидаю, что мне придется приготовиться к встрече лицом к лицу с чьей-то задницей, поэтому это застает меня врасплох, когда я обнаруживаю, что пялюсь на причиндалы какого-то парня, выпирающие из-под его джинсов.

— Что за черт! Отпусти меня! — Я кричу, пытаясь разглядеть, кто, черт возьми, прикасается ко мне, но прежде чем я успеваю поднять глаза, они бросаются в воду, брызги летят мне в лицо, прежде чем они бесцеремонно сбрасывают меня в океан.

Меня охватывает паника, когда я боюсь, что утону, но кто бы это ни был, он быстро вытаскивает меня из-под волн, и я оказываюсь по пояс в воде.

Кашляя и отплевываясь, я убираю волосы с лица и обнаруживаю, что Холмс смотрит на меня сверху вниз с улыбкой на лице.

Гребаный Холмс. Что за абсолютный мудак.

Но если я что-нибудь и знаю, то это то, что он, скорее всего, будет здесь не один. Эти трое, кажется, путешествуют стаей, и быстрый взгляд через его плечо подтверждает мою правоту, когда я вижу Хантера, стоящего у кромки воды, и Ксавье, поднимающегося по деревянным ступенькам, ведущим к массивному пляжному домику в конце.

— Какого хрена, придурок? — Наконец я кричу, когда звон в ушах стихает, а Холмс просто чертовски смеется надо мной, с него капает вода ниже пояса, но его шапочка — бини остается на месте.

— Ты выглядела так, будто тебе нужно остыть, поэтому я помог тебе.

— Мне, блядь, не нужна твоя помощь, говнюк, — ворчу я, начиная обходить его, но из-за притяжения воды я двигаюсь недостаточно быстро, и он обхватывает меня рукой. Точно так же, как он это сделал ранее в кафетерии.

— Мне нравится, что ты вся такая дерзкая, маленькая Иден, — бормочет он, секс сочится из каждого слова, и если бы он не был таким придурком, я бы, возможно, купилась на это.

— Это здорово, но теперь ты можешь отпустить меня, — ворчу я, пытаясь вырвать свою руку из его хватки, но он, кажется, только притягивает меня ближе.

Прижимая нас грудь к груди, он смотрит на мое декольте и облизывает губы. Наконец, снова встречаясь со мной взглядом, он кусает губы, и я не могу сдержать бабочек, которые порхают внизу моего живота. Какого черта я не отталкиваю его?

Черт.

Мне нужно убраться подальше от него и его друзей. От них одни неприятности, и мне действительно не нужно больше никакого дерьма у себя под носом прямо сейчас. Они такие несносные.

— Отпусти меня, — шепчу я, и он сверкает своими жемчужно-белыми глазами, не двигаясь ни на дюйм.

— Я так и сделаю, если ты придешь на мой день рождения в пятницу.

Я почти смеюсь, пока не вижу, что он серьезен. — Зачем мне это делать? — Спрашиваю я, уставившись на то, как его облегает мокрая футболка, прикрывающая тело.

— Потому что я вежливо попросил.

— Ты думаешь, это вежливая просьба? — Спрашиваю я, махнув свободной рукой между нами, и он просто пожимает плечами.

— Детка, я «Звезда», я получаю то, что хочу, когда хочу, и обычно мне вообще не нужно просить.

Я вижу по его глазам, что его утверждение верно, но мой ответ прерывает крик Ксавьера.

— Пойдем, Тобиас. Дай мусору высохнуть.

Я знаю, что он имеет в виду меня, ублюдок. Но я больше сосредоточена на придурке передо мной. Тобиас. Тобиас Холмс.

— Нет, мне нравится, когда она мокрая, — шепчет он, подмигивая, прежде чем погрузить меня обратно в воду.

Ублюдок.

Когда я выныриваю, я нахожу его на полпути к пляжу, идущим бок о бок с Хантером, и чувствую, как взгляд Ксавьера обжигает мою кожу со своего маленького пьедестала.

Я отсалютовала ему одним пальцем, прежде чем выйти из воды. К счастью, мои наушники целы и разбросаны по пляжу, поэтому я хватаю их и направляюсь к дому Арчи. Слава Богу, у меня водонепроницаемый нарукавный ремень, иначе мне понадобился бы еще один новый телефон.

Соленая вода щипит кожу, когда солнце пытается высушить меня, что заставляет меня идти немного быстрее, чтобы успеть принять душ.

Как только я переступаю порог дома, я замечаю Арчи и Чарли на отдельных диванах справа, и они оба подпрыгивают, когда видят меня.

— Эй, где ты была? Подожди, ты что, купалась в кроссовках? — Чарли корчит рожу, когда замечает меня, и я тоже смотрю на себя. Я бы хотела, чтобы так оно и было.

— Нет, я бежала по пляжу, когда мистер Тобиас Холмс решил меня намочить. Дважды. — Они оба съеживаются, но я останавливаю их, прежде чем они успевают что-либо сказать. — Все в порядке. Я в порядке. Мне просто нужно в душ.

Чарли мгновение смотрит на меня сверху вниз, прежде чем кивнуть в знак согласия, вероятно, видя, что я не собираюсь уступать. — Круто, я подожду тебя. Я подвезла Арчи домой, чтобы мы могли продолжить разговор, который собирались провести за ланчем.

Мне приходится вспомнить, о чем она говорила, когда я вспоминаю, что она планировала рассказать мне всю подноготную об этой дурацкой школе, городе и нелепых людях, которые здесь живут.

— Мне определенно нужен этот разговор сейчас больше, чем когда-либо, — бормочу я в ответ. — Дай мне пять минут, хорошо?

Перепрыгивая через две ступеньки за раз, я захлопываю за собой дверь и стаскиваю с себя мокрую одежду. Вытаскивая телефон из водонепроницаемого держателя, я бросаю его на кровать, прежде чем залезть в душ.

Позволяя холодной воде остудить кожу, я быстро смываю с нее морскую соль и надеваю свою любимую футбольную майку Джерри Райса "Сан-Франциско 49ерс". Это из сезона 1993 года, когда он во второй раз стал лучшим нападающим года НФЛ, и раньше она принадлежала моему отцу. Он подарил ее мне, когда мне было двенадцать, когда ему пришлось уехать на шесть месяцев, и даже сейчас это заставляет меня чувствовать себя ближе к нему.

Она доходит до середины бедер, поэтому я надеваю шорты, собираю волосы в неряшливый пучок на макушке и спускаюсь обратно вниз.

Я вижу Арчи и Чарли у бассейна, но не пропускаю коробку пончиков, стоящую на кухонном островке. Схватив медовый и бостонский крем, я выхожу на улицу.

Это первый раз, когда я действительно нахожусь у бассейна. Изящные зонтики и мягкие шезлонги окружают бассейн в форме почки с джакузи. Между бассейном и стеклянным балконом, который обрамляет все открытое пространство, есть много открытого пространства с огромным барбекю и крытой кушеткой.

Неудивительно, что Арчи — король вечеринок. У него есть для этого место.

— Ты нашла пончики, — говорит Арчи, когда я сажусь на шезлонг рядом с Чарли. Я откусываю огромный кусок от бостонского крема и машу ему другим в воздухе в ответ, и он ухмыляется моим выходкам. — Ты в порядке? — спрашивает он, серьезность в его глазах застает меня врасплох.

— Я в порядке, Арчи. Ну, настолько хорошо, насколько это возможно, — честно отвечаю я, чувствуя себя немного неловко из-за того, что он, кажется, так быстро проявляет заботу, но на самом деле я тоже чувствую его другом.

— Ладно, я дам вам, девочки, немного времени для сплетен, которые, я знаю, вы любите. Кричите, если я вам понадоблюсь. Я буду в душе. Чарли, ты можешь присоединиться ко мне в душе в любое время. — Он преувеличенно подмигивает ей, отчего она краснеет, и я улыбаюсь им.

Я наблюдаю за Чарли, которая смотрит, как Арчи уходит, прежде чем прочистить горло и заправить прядь волос за ухо. Румянец, заливающий ее щеки, заставляет меня улыбнуться, но я не настаиваю на этой теме.

— Итак, с чего нам вообще начать в Эшвилльской старшей школе? — Спрашиваю я, откусывая еще один кусочек восхитительного пончика и откидываясь на шезлонг.

Вздохнув, Чарли поворачивается ко мне лицом, вытягивает ноги и хватается за край стула.

— Ну, в школе Эшвилл такой же бардак, как и в Найт-Крик в целом. Родители учат своих детей вести себя точно так же, как они вели себя в старших классах, создавая бесконечный цикл пыток для всех, кроме них самих.

— Это касается и твоих родителей? — Спрашиваю я, ожидая ее реакции, но она просто фыркает.

— Моя мама была ботаником, а папа — технарем. К счастью, они по большей части незаметны. Если уж на то пошло, они сломали стереотип со мной, потому что ты бы никогда не застала мою маму в костюме чирлидерши. Но имя моей семьи, так сказать, дает мне защиту.

— Что ты имеешь в виду? — Доедая один пончик, я откусываю от следующего, наслаждаясь сладостью.

— Ну, я Чарли Джеймс, и мои прабабушка и дедушка были потрясающими людьми или что-то в этом роде, а место для пеших прогулок в национальном парке называется Маунт-Джеймс, хотя оно и близко не соответствует размеру горы. — Она пренебрежительно машет рукой. Мне нравится, что она, кажется, не воспринимает себя слишком серьезно.

— Я заметила что, названия, кажется, указывают на здешние места. У кого-нибудь еще есть подобная ссылка? Я имею в виду, я предполагаю, что они есть.

— Да, Ксавье Найт, как в Найт-Крик, основатели города. Хантер Эшвилл, как Эшвиллская старшая школа. Арчи Фримонт, как в Фримонт-Бич. — Она начинает перечислять все эти имена и достопримечательности города, и с каждым словом мой рот открывается все шире.

— Срань господня, — бормочу я. — Неудивительно, что эти придурки думают, что они здесь заправляют, практически так и есть, — говорю я, имея в виду Ксавье и Хантера, возможно, Холмс тоже, и она кивает с гримасой.

— В значительной степени, "Звезды" — это начало и конец всего этого города. Они даже сменили школьную футбольную команду на "Звезды" вместо "Эшвилл Найт".

Садясь, я кладу руки на бедра и вздыхаю. — И мне каким-то образом удалось вывести их из себя, да? — Я закатываю глаза, и она кивает в знак согласия.

— Да. Рокси и КитКат, девчонки из предыдущей сцены, тоже серьезные стервы. Рокси — капитан команды поддержки, а КитКат — ее заместитель. Я едва могу их терпеть, но, как я уже сказала, мое имя защищает меня.

Проведя рукой по лицу, я прихожу к единственному выводу, который вижу. — У меня нет имени, которое могло бы защитить меня, так что я в честной игре.

— Похоже на то. У тебя есть какие-нибудь связи с городом? — спрашивает она, подставляя лицо солнцу, и я думаю о том, как много я хочу, чтобы она знала. Я ни хрена не знаю эту девушку, но, кроме Арчи, мне больше не у кого спросить.

— Я думаю, что мои родители были отсюда, но у меня такое чувство, что мне будет от этого только хуже, особенно если моего имени на чем-нибудь не будет. Кажется, здесь это имеет значение, — признаю я, и она смотрит на меня сверху вниз.

— Я могу спросить своих родителей, если хочешь. Они супер хладнокровные и избегают всего того токсичного дерьма, которое творится в этом городе. — Искренность в ее голосе заставляет меня кивнуть, прежде чем я по-настоящему обдумаю ситуацию.

— Спасибо. Моя фамилия Грейди.

Прежде чем она успевает ответить, Арчи кричит с балкона на противоположной от моего стороне дома.

— Парни уже в пути сюда. Я подумал, что ты, возможно, захочешь что бы тебя предупредили.

Под "парнями" я знаю, что он имеет в виду ""Звезд"", и я стону. — Правда? Разве ты не можешь пойти к ним домой?

Даже Чарли смеется надо мной, поднимаясь с шезлонга и перекидывая рюкзак через плечо.

— Никто не ходит к ним домой, Печенька, — кричит Арчи, и я смотрю на Чарли в поисках подтверждения.

— Никогда. Они живут там вместе, поодиночке. И если они говорят, что идут сюда, то ты, блядь, соглашаешься с ними. Никаких вопросов. — Они живут сами по себе?

Черт возьми. Мне хочется топнуть ногой, как капризному ребенку, но я сдерживаюсь, когда Чарли ухмыляется. — Я ухожу. Может, запрешься в своей комнате? — предлагает она, но Арчи перебивает.

— Да, очевидно, это тоже не работает. — Он ухмыляется мне сверху вниз, наконец-то вспоминая всю нашу с Ксавьером ситуацию, о которой он узнал ранее за обедом.

Долбоебство, блядь, блядь, блядь.

Встав, Арчи кивает в сторону пляжа, и даже отсюда, через стеклянный балкон, я вижу, как они шагают возле воды.

Это все часть их интеллектуальных игр. Они знают, что могут трахаться со мной, как им заблагорассудится. Но чего они, похоже, не понимают, так это того, что я не такая чертовски хрупкая, как они могут подумать.