Токсичный ручей

14

Иден

Мой разум все еще не пришел в себя, когда тренировка подходит к концу. Все держались от меня на расстоянии, как будто вся сцена с Ксавье была для меня плохим предзнаменованием или что-то в этом роде. Очевидно, что Ксавьер здесь король, и то, что произошло ранее, сбило их с толку, поэтому они избегают меня, как чумы.

Я чувствовала, что Арчи и Чарли постоянно смотрят на меня, вероятно, беспокоясь, но я была сосредоточена на том, чтобы избавиться от своих проблем.

Я только что пересекла финишную черту, когда тренер дает свисток, объявляя время, и все буквально разбегаются по раздевалкам, но мне просто нужна еще минута.

Сохраняя свой темп, я продолжаю движение по уже пустой трассе, напрягаясь сильнее, и мне нравится, как горят мои икры, когда сердце учащенно бьется в груди.

Возвращаясь к отметке финишной черты, я замедляю шаг, упираясь руками в колени и переводя дыхание, чувствуя, как майка прилипает к спине от пота. Дополнительный круг дал мне минуту, чтобы попытаться все обдумать с Ксавьером и ‘сучьим лидером’. Пытаюсь использовать ключевое слово, потому что я не стала мудрее, но, по крайней мере, стала немного тише.

— Классная задница. Я буду называть тебя, Шарик. — Оглядываясь через плечо, я замечаю, что Тобиас кусает нижнюю губу, уставившись на меня, а точнее, на мою задницу. Я даже не собираюсь с ним спорить. Сегодня они уже достаточно меня достали, и я на пределе своих возможностей. Даже если он действительно хорошо выглядит с грязными руками и стекающим по лицу потом.

Выпрямившись, я держусь к нему спиной, направляясь в раздевалку, я даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, один он или нет, но я чувствую его взгляд на своей заднице всю эту гребаную дорогу.

Я проскальзываю в раздевалку, закрывая за собой дверь так быстро, как только могу, и готовлюсь к очередному натиску дерьма от маленькой мисс сучьей мордашки. Рокси. Это ее имя. Меня смущает, сколько времени мне потребовалось, чтобы вспомнить это.

К моему удивлению, никто не произносит ни слова, никто даже не смотрит на меня, кроме Чарли, которая съеживается, переводя взгляд со своего телефона на меня, полностью одетая и готовая к выходу.

— Мне очень жаль, с тобой здесь все будет в порядке? Меня пригласили пойти в кабинет директора, и если я не пойду как можно скорее, то останусь без обеда, а я умираю с голоду.

— Конечно, не напрягайся, — бормочу я в ответ, когда она показывает текстовое сообщение мне в лицо. Ха. Ну, я думаю, это лучше, чем вызывать тебя из школьной аудиосистемы. — Мне все равно нужно в душ, — добавляю я, когда она не двигается с места.

— Тогда встретимся в кафетерии? — уточняет она, перекидывая сумку через плечо, и я киваю в знак согласия.

Снимаю спортивную одежду, захожу в свободную душевую кабину, перекидываю полотенце через дверь, прежде чем встать под струю. Прохладная температура расслабляет мое тело, потому что сегодня чертовски жарко. Дозатор для мытья тела на стене пахнет клубникой, что я обычно не использую, но пока сойдет. Мне просто нужно будет не забыть взять с собой свои вещи на будущее.

Выключив воду, я тянусь за полотенцем, висящим на двери, но нахожу его пустым. Черт возьми, оно упало?

Приоткрывая дверь, я не нахожу его на полу, и моей грязной спортивной одежды там тоже нет. Тяжело вздыхая, я уже нутром чую, что меня, блядь, разыграли. Снова дежавю. Я не забываю о том, как некоторые люди относятся к новенькой в школе.

Тишина — это все, что встречает меня, когда я напрягаю слух, и это только усиливает мои подозрения. Отказываясь стыдиться своего обнаженного тела, я захожу в главную часть раздевалки и нахожу ее пустой. Совершенно, блядь, пустой.

Буквально ни души. Даже моей гребаной сумки и всех остальных моих вещей нет. Все, что меня встречает, — это мои гребаные ключи от машины и написанная от руки записка, приклеенная скотчем к стене.

ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ ВЕСТИ СЕБЯ КАК ШЛЮХА И ОДЕВАТЬСЯ КАК ШЛЮХА, ТОГДА НАЙДИ ДЛЯ ЭТОГО КАКОЕ — НИБУДЬ ДРУГОЕ МЕСТО. ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ.

Я не могу удержаться от ухмылки над их дерьмовой речью, когда снимаю лист со стены. Я имею в виду, они могли бы, по крайней мере, заставить меня дрожать от страха или что-то в этом роде. Но это, это просто неудобство. Я немного больше разозлилась из-за того, что они забрали мою сумку с моим телефоном.

Почему я всегда оказываюсь в центре гнева школьных сучек? Это скучно. Они явно не знают, сколько раз я была новенькой, и, к сожалению, это не первая моя позорная прогулка. По крайней мере, на этот раз у меня есть этот клочок бумаги, чтобы прикрыться. Это не первое мое родео с травлей, и с каждым разом я становлюсь сильнее.

Приклеивая скотч чуть ниже пупка, текстом наружу, я выгляжу нелепо, но бумага, по крайней мере, прикрывает мой ваджаджай. Надеюсь, все будут слишком заняты чтением этой гребаной записки, чтобы смотреть на мою задницу и сиськи. Маловероятно, но всегда есть надежда.

Схватив ключи от машины, я вытаскиваю волосы из неряшливого пучка на макушке и позволяю волнам ниспадать мне на грудь. Меня бесит, что я не испытываю никакого беспокойства, вообще никаких чувств, просто полное оцепенение.

Я привыкла, что меня втаптывают в грязь, но я всегда буду выходить из положения сильнее. Всегда.

Собравшись с духом, я беру ключи, делаю глубокий вдох, расслабляю плечи и поднимаю подбородок. Эти сучки не знают, с кем связались. Я не буду преклоняться перед ними и уж точно не буду следовать их правилам.

Широко распахивая дверь, я ожидаю увидеть посторонних, но, к счастью, коридор на самом деле пуст. Единственный известный мне способ найти свой G-Wagon — пройти по главному коридору мимо кафетерия, так что я знаю, что мой покой будет недолгим.

Малейший ветерок щекочет мои соски, треплет распущенные пряди волос вокруг моего лица, когда я готовлюсь свернуть в более оживленный коридор, мои ноги отчаянно хотят встать на деревянный пол, а не на бетон подо мной прямо сейчас.

В ту секунду, когда я толкаю дверь, соединяющую спортивную зону с основным ядром школы, я слышу вдалеке болтовню, в холле есть несколько человек, но я отказываюсь видеть, кто именно, поскольку сосредотачиваюсь на том, чтобы двигаться вперед.

У меня мурашки бегут по коже, когда я слышу, как болтовня превращается в бормотание, перешептывания и хихиканье, когда люди видят меня. Несколько парней одобрительно присвистывают, но я никак не реагирую.

Как только я подхожу к кафетерию слева от меня, кто-то проносится мимо меня и кричит в комнату.

— Ты видел эти сиськи, чувак? Огонь, блядь.

Я ничего не могу с собой поделать, я бросаю взгляд в его сторону, и это парень, которого я никогда раньше не видела. Он оглядывается на меня через плечо, на его губах плотоядная усмешка, когда он рассматривает меня. Его сальные волосы зачесаны назад, а глаза налиты кровью. Обкуренный.

Гребаный мудак. Прямо сейчас мне не нужно было больше внимания.

— Боже мой, она правда голая?

Скрип стульев и топот ног по полу говорят мне, что все собираются посмотреть, о чем он говорит, обо мне. Обо мне. Голой мне. Черт. Я отказываюсь смотреть на них как следует, зная, что по крайней мере у кого-то есть телефон.

Показывая ему средний палец, я отвожу от него взгляд и пытаюсь набрать скорость, не переходя на бег, потому что не хочу, чтобы меня считали слабой.

— Покажи нам свои сиськи, милая! — выкрикивает кто-то, заставляя всех смеяться громче, и я заставляю себя не закатывать глаза. Почему меня не удивляет, что в этом заведении нет ни одного сотрудника под рукой?

Мы всегда становимся сильнее. Мы всегда становимся сильнее.

Отцовская мантра "Иди к" звучит у меня в голове, ведя меня к концу коридора, который, кажется, находится в сотне миль отсюда, и у меня щиплет в глазах, мгновенное напоминание о моей потере пытается поглотить меня. Но не прямо сейчас, этого не может быть прямо сейчас.

— Кто, черт возьми, это сделал? — Такое зловещее рычание разносится по коридору, и даже мои шаги замедляются, когда звук гнева Ксавье достигает моих ушей, но мне удается продолжать переставлять одну ногу перед другой.

Я слышу шаги рядом со мной, но отказываюсь оборачиваться, я всего в двадцати футах от того, чтобы выйти наружу и оказаться подальше от этих придурков. Но внезапно чья-то рука обхватывает меня спереди, прижимая к твердой груди сзади, когда человек отводит меня в сторону коридора, лицом к ближайшим шкафчикам.

Я почти разворачиваюсь, чтобы ударить этого ублюдка по лицу, но он вовремя шепчут мне на ухо.

— Не бей меня, я прикрываю тебя.

Хантер?

Запрокинув голову, я смотрю вверх и вижу, что его внимание сосредоточено поверх его собственного плеча.

— Я в порядке, мне не нужна защита, — бормочу я, даже не пытаясь высвободиться из его объятий, и он полностью игнорирует меня.

— Не заставляй меня, блядь, повторяться, — снова кричит Ксавье, и я действительно не хочу оставаться здесь из-за этого.

— Ладно, если ты собираешься прикрыть меня, не мог бы ты просто помочь мне добраться до моего внедорожника? Тогда я смогу не мешать тебе, — предлагаю я, и его зеленые глаза мгновенно находят мои.

Его светлые волосы зачесаны набок, естественная волна пытается подхватить его попытку выглядеть опрятно, и я чувствую, как у меня чешутся пальцы провести по ним. С простым кивком его пальцы сжимаются на моей талии, когда он снова оглядывается через плечо.

— Тобиас, куртку, — бормочет он, и прежде чем я успеваю возразить, Тобиас волшебным образом появляется рядом с нами со своей легкой черной курткой в руке.

Он улыбается мне сверху вниз, протягивая куртку, чтобы я надела ее, но Хантер все еще не отпускает мою талию.

Я удивлена, увидев такой гнев в голубых глазах Тобиаса, но в мгновение ока он исчезает, когда он расплывается в широкой улыбке и обводит взглядом мое тело.

— Ты закончил? — Я шиплю, а он продолжает разглядывать экспозицию перед собой.

— Мне больше нечего делать, пока Хантер не освободит тебя, чтобы я мог помочь, — бормочет он, покачивая бровями, и мне хочется пнуть его по члену, но, к счастью, Хантер понимает намек и медленно отпускает меня.

Я чувствую каждый дюйм его пальцев, когда он проводит пальцами по моему животу, пока его рука совсем не убирается, но он не убирает руку с моей спины, продолжая загораживать меня от всех остальных.

Я делаю небольшой шаг вперед, и Тобиас кутает меня в свою куртку, и я просовываю руки в рукава, радуясь тому факту, что она сидит чуть выше моего колена.

— Нам это сейчас не понадобится, не так ли? — бормочет Тобиас, снимая липкую ленту с моей кожи, от его прикосновения у меня по спине пробегает дрожь, но еще больше я удивляюсь, обнаруживая, что он все это время смотрит в лицо, не пытаясь мельком взглянуть на меня.

Не говоря ни слова, он застегивает куртку, полностью отвлекая меня от спора, продолжающегося позади нас, когда какой-то пронзительный крик отражается от стен.

— Дальше я сам, Хантер, — бормочет Тобиас, прежде чем поднять меня на руки и прижать к своей груди.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он разворачивает нас и направляется к выходу. Я не скучаю по тому, как Хантер смотрит нам вслед, или по тому факту, что Ксавьер прижал Рокси к стене рядом с кафетерием.

Это неожиданный поворот событий. Часть меня ожидала, что они будут иметь к этому какое-то отношение, и я не знаю, как относиться к тому, что они, казалось бы, защищают меня.

Дверь захлопывается за нами, когда Тобиас направляется к главным дверям, ведущим наружу, и я злюсь на себя за то, что не оказала больше сопротивления.

— Вам, ребята, всегда нужно обращаться со мной грубо? — Я наконец ворчу, обретая дар речи.

— Заткнись нахуй, Шарик, тебе это нравится.

Я чувствую, как румянец пытается затопить мои щеки, и отвожу взгляд. — Мне это не нравится. Я не просила вас, ребята, о помощи. Я была в полном порядке, возвращаясь к своему внедорожнику одна. — Я надуваю губы, когда мы выходим на улицу, в жару, и Тобиас легко сбегает по ступенькам со мной на руках.

— Говори себе, что хочешь, мы оба знаем правду. — Я ненавижу, как чертовски самодовольно это звучит, но я все равно не сопротивляюсь, когда он несет меня к моему G-Wagonу, зажав мои руки под своими.

Спускаясь по ступенькам, я пытаюсь оглянуться через плечо, чтобы указать на свой внедорожник, но сталкиваюсь с ним лицом к лицу. Без предупреждения он, блядь, лижет мне нос. Лижет. Мой. нос. Кто, блядь, этот парень?

— Что за хуйня? — Я морщу лицо от отвращения, но он просто смеется надо мной. — Это мерзко, чувак, — ворчу я, вытирая нос о его футболку, и меня мгновенно обдает его цитрусовым ароматом. Черт возьми, от него вкусно пахнет. Мое тело инстинктивно придвигается ближе к нему. Он не отвечает, продолжая идти к парковке, и я вздыхаю. — Почему вы, ребята, все равно помогаете мне?

— Кто сказал, что мы тебе помогаем? — тут же бросает он в ответ, и я бросаю взгляд на его макушку. — Мы отдали приказ, и выполняем его. Ты просто на минутку получила несколько преимуществ, вот и все.

Что ж, в этом определенно больше смысла, чем в том, что они присматривают за мной, но это все еще сбивает меня с толку, особенно после того, что было ранее, и в голове у меня полный беспорядок.

— Ты хочешь продолжать пожинать плоды? — спрашивает он, и прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, моя спина прижимается к металу моего G-Wagon, и он приподнимает мои бедра так, что мои ноги оказываются у него на талии. — Я мог бы трахнуть тебя прямо о борт твоей шикарной машины, заставить тебя выкрикивать мое имя, чтобы все слышали. Тебе бы это понравилось?

Наши губы так близко друг к другу, его нос соприкасается с моим, когда наше дыхание смешивается. Он прижимает свой твердый член к моей сердцевине, и мое сердце почти останавливается, когда тепло распространяется по моему телу.

— Я…

— Я же говорил тебе, ты хочешь меня, Шарик, все хотят, но мне нравится немного отсроченное удовлетворение. Особенно, когда у нас вечером игра, это только подливает масла в огонь между нами. Скоро ты сядешь на мой член, я обещаю, но пока мне нравится дразнить тебя. — Его рука поднимается, чтобы обхватить мой подбородок, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу. Я ошеломлена.

Без предупреждения я сильно прикусываю его большой палец, и он быстро вырывает его из моей хватки, смех срывается с его губ, когда он откидывает голову назад.

— Хм, дерзкая, мне это нравится. — Отступив назад, он опускает меня на землю, и гравий мгновенно становится царапающим под моими ногами. — Не забудь о вечеринке по случаю моего дня рождения сегодня вечером, — говорит он, подмигивая, и уходит обратно в школу.

Что, черт возьми, со мной только что произошло?