Токсичный ручей

27

Ксавье

Вся эта гребаная ночь была идиотской.

Абсолютно чертовски нелепой.

Я провел лучшую игру сегодня вечером, но это никак не улучшило моего настроения. Даже победа со счетом 45: 6 не может вывести меня из этого дерьмового настроения.

Мне пришлось терпеть Рокси Монтгомери всю ночь, потому что у нее вообще не было никакой информации. А если и знала, то держала язык за зубами по этому поводу, даже при том что напилась в стельку. Вот тогда-то я и понял, что должен сократить свои потери, никому не нужно иметь дело с пьяной Рокси.

Хантер умчался несколько часов назад, оставив меня сажать Рокси и КитКат в Uber одному. Я чувствую, что моя кожа покрывается сыпью после всех тех ласк, которые делала Рокси. Мне нужно смыть с себя ее прикосновения. Океан манит меня сделать это, но я слишком много выпил, чтобы доверять себе прямо сейчас.

Оглядываясь через плечо, я замечаю, что дом Арчи и бассейн позади меня по-прежнему освещены. Здесь все еще несколько человек, музыка на заднем плане становится тише, так как костер на пляже все еще горит. Сейчас только начало четвертого утра, так что мне пора домой, но я точно знаю, почему до сих пор не ушел.

Они все еще там, наверху. Она там, наверху, а я здесь, внизу.

Тобиас заплатит за тот маленький трюк, который он разыграл. Он знал, что мы следили за каждым их движением, наши взгляды были прикованы к ним, когда он раздевал ее догола.

Она выглядела греховно в своем наряде, но я знаю, как она выглядит обнаженной, и могу признать, что лучшего зрелища не найти.

Я был зол, что он выставлял ее напоказ, но никто больше не обращал на это внимания, кроме Хантера, конечно. Все остальные наслаждались вечеринкой. Затем я разозлился еще больше, когда они скрылись из виду.

Мы постоянно делимся всем, и это никогда не является проблемой. Я думаю, это потому, что я счастлив трахнуть их один раз и уйти, но с ней, с Иден, я хочу почувствовать ее еще раз.

Глядя на ее балкон, простыни на котором все еще были идеально застелены, я ничего не вижу и не слышу. Мой разум находится в состоянии войны сам с собой, но к черту это, мне надоело торчать здесь, не получая того, что я хочу.

Прогуливаясь вокруг бассейна, я, к счастью, все еще могу ходить по прямой, но я знаю, что подставляю плечо нескольким людям, когда не могу отойти в сторону. Обычно я никогда не пью так много, и на самом деле, я просто навеселе, но навеселе я бываю больше, чем обычно на публичной вечеринке. Но, увидев Тобиаса с ней раньше, Иден проникла мне под кожу еще больше.

— Эй, Ксан, ты куда собрался, чувак? — Арчи окликает меня, когда я захожу внутрь. Он растянулся на огромном диване, голова Чарли покоится у него на коленях, и она хихикает.

— Отвали, Арчи, — ворчу я в ответ, пробираясь через дом к лестнице и взбегая по ней, чтобы добраться до двери, которую я помню.

Дергая за ручку, не заботясь о конфиденциальности, я обнаруживаю, что дверь заперта, что только усиливает мое разочарование. Между нами по-прежнему стоит так много барьеров.

Поднимая кулак, я стучу в дверь достаточно громко, чтобы разбудить мертвого, подпрыгивая на пятках в нетерпеливом ожидании. Какого черта никто не отвечает?

Как только я собираюсь снова постучать костяшками пальцев в дверь, она распахивается, являя Иден в крошечном белом халате.

Ее светлые волосы растрепаны по сравнению с прежней гладкой прической, красная помада давно растаяла, а тушь слегка размазалась вокруг мерцающих голубых глаз. И все же она по-прежнему выглядит божественно.

— Какого хрена, Ксавьер? — она кричит шепотом, придерживая халат одной рукой, а другой держась за дверную ручку, и оглядывается через плечо.

Значит, он все еще здесь.

Ее глаза возвращаются к моим, ожидая ответа, но я ничего не предлагаю, толкая дверь, и она позволяет ей открыться. Обходя ее, я замечаю Тобиаса, вырубившегося в ее постели, с чертовски дразнящей улыбкой на губах, когда он спит.

Дверь со щелчком закрывается, прежде чем чья-то рука обхватывает мою руку, поворачивая меня лицом к хмурой Иден.

— Ксавье, что ты здесь делаешь?

Поворачиваясь к ней лицом, я мягко беру ее за подбородок. — Я сошел с ума.

Она хмурится еще сильнее, глядя на меня сверху вниз, ожидая дальнейших объяснений, но я уже чувствую, что сказал слишком много.

— Ксавьер, ты пьян? — спрашивает она, скрещивая руки на груди, и материал ее халата немного распахивается, позволяя мне мельком увидеть следы, оставленные Тобиасом.

Ревность наполняет мои вены, когда я отпускаю ее подбородок, поглаживая пальцем верхнюю отметину на ее груди, кожа которая уже приобрела смесь красного и фиолетового цвета. Она не отталкивает меня и не пытается прикрыть свою кожу. Вместо этого она сжимает мое плечо.

— Ксавье, иди домой. Ты пьян.

Делая шаг назад, я хватаю ее за руку, прежде чем она заходит слишком далеко, и притягиваю ее обратно к себе. Ее грудь прижимается к моей, когда я смотрю на нее сверху вниз, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, сон, который был там несколько мгновений назад, давно прошел.

Обхватив ее грудь другой рукой, я вообще ничего не говорю, просто прижимаюсь к ней.

— Ты такой раздражающий, когда вообще ничего не говоришь, сохраняешь нейтральное выражение лица, так что я не знаю, о чем ты думаешь. Я слишком устала для твоего дерьма прямо сейчас, Ксав…

Я нежно прижимаюсь своими губами к ее губам, позволяя им слиться воедино, когда я вдыхаю ее. В ту секунду, когда я чувствую, что она целует меня в ответ, я усиливаю давление, проводя языком по ее восхитительным губам, когда она стонет мне в рот.

Ее свободная рука обвивается вокруг моей шеи, углубляя поцелуй, когда движение с кровати заставляет ее остановиться. Отрывая свои губы от моих, она оглядывается через плечо, а я смотрю поверх ее головы и вижу, как Тобиас устраивается поудобнее во сне.

Снова поворачиваясь ко мне лицом, я приникаю губами к ее губам, но она прижимает пальцы к моему рту.

— Ксавьер, что мы здесь делаем? — спросила она.

— Я имею в виду, ты что, не знаешь, что такое целоваться? Потому что я думал, что ты знаешь, но если тебе нужен план тренировок, я чувствую себя достаточно великодушным, чтобы помочь. — Я улыбаюсь ей сверху вниз, но моя улыбка, кажется, только еще больше смущает ее.

— Ты ударился головой или что-то в этом роде? Типа, ты знаешь, что я Иден Грейди, да? Мы ненавидим друг друга. Мы это установили. — Она ищет мой пристальный взгляд, вероятно, в поисках обычного гнева, который кипит под поверхностью.

— Я никогда не говорил, что ненавижу тебя, Нафас, — бормочу я в ее пальцы. — Ты ненавидишь меня, Иден?

— Ты мудак, Ксавье. Законченный придурок, который грубо обращается со мной и заставляет меня делать именно то, что ты хочешь.

— Но ты ненавидишь меня? — Я повторяю, поглаживая пальцем ее щеку, и ее глаза почти закрываются.

— Ты прокрутил видео, где я хожу по школе голой в классе, чтобы потрахаться со мной, — заявляет она, ее голос едва слышен.

— Я не слышу ответа на свой вопрос.

Ее глаза снова распахиваются, встречая мой пристальный взгляд. — Ты не расскажешь мне больше об Илане. — Я не повторяюсь. Вместо этого я смотрю на нее сверху вниз, ожидая, что она заполнит тишину своим ответом, и она вздыхает. — Но нет. Нет, кажется, я не могу заставить себя ненавидеть тебя.

Убирая ее руку со своего рта, я снова прижимаюсь губами к ее губам, чувствуя нетерпение каждой клеточкой своего тела, но она слишком быстро отстраняется.

— Но Тобиас в моей постели, Ксавье. — В ее глазах нет вины, и я не ожидаю, что она там будет.

— Я знаю, что Хантер сказал тебе, что мы делимся, и он не шутил. — Кладу руки ей на талию, я не хочу, чтобы она отходила за пределы моей досягаемости. В ее глазах немного мелькает неуверенность. — Я не могу перестать думать о той ночи, когда я впервые пришел сюда, заинтригованный блондинкой с болью в глазах. Как будто я был вынужден, но и ты тоже, то, как ты упала на колени… — Мой голос замолкает, когда похоть наполняет каждое слово, жар наполняет ее взгляд, когда она оглядывает меня.

Она поглаживает мои руки и проводит до основания на моей шеи, я сжимаю ее талию, молча умоляя о чем-нибудь, о чем угодно от нее, в то время как мой член горит от желания, чтобы к нему прикоснулись.

Медленно она проводит руками от моей шеи, вниз по груди и животу, к поясу моих джинсов, просовывая пальцы в петли ремня спереди и притягивая меня еще ближе.

От одного этого движения я чуть не лопаюсь, но то, как она смотрит на меня, опускаясь на колени, меня губит. Она не сводит с меня глаз, когда расстегивает пуговицу на моих джинсах и расстегивает молнию, мой член мгновенно выпячивается в отчаянии, и ее глаза расширяются, ей явно снова нравится, что я коммандос.

Обхватывая пальцами всю длину моего члена, мой член гудит от удовольствия от знакомого прикосновения ее нежных рук, она наклоняется вперед и проводит языком от основания моего члена до самого кончика.

Шипя от удовольствия, мой подбородок упирается в грудь, пока я наблюдаю за каждым ее движением. Сжимая мой член, она обхватывает губами мой выпуклый конец и медленно заглатывает меня, ее глаза прикованы к моим, когда мой рот приоткрывается. Ударяя сзади по ее горлу, я использую всю свою силу воли, чтобы не двинуться вперед, трахая ее лицо, но секунду спустя другая ее рука сжимает мое бедро, побуждая меня сделать именно это.

Убрав руку с моего члена, она гладит мои яйца, продолжая давить на заднюю поверхность моего бедра, чтобы я мог засунуть свой член ей в рот, постанывая при этом от удовольствия.

Снова и снова проверяя ее несуществующий рвотный рефлекс, я наблюдаю, как ее глаза наполняются слезами, ее пухлые губы идеально обхватывают мой член, когда она впивается ногтями в мою задницу, подбадривая меня. Ее халат распахивается, обнажая ее идеальные сиськи, которые подпрыгивают при каждом толчке.

— Твою мать, — выдыхаю я, запуская пальцы в ее волосы, оборачивая их вокруг своего запястья у нее на затылке.

— Перестань быть снисходительным ко мне. Я хочу всего этого, — бормочет она, на секунду переводя дыхание, прежде чем сильно пососать кончик.

Черт. Она сама напросилась.

Удерживая ее голову на месте, я трахаю ее в рот сильнее, быстрее, в то время как она натягивает мой мешочек и сжимает мою задницу, подталкивая меня вперед.

Я начинаю сбиваться с ритма, мой рот приоткрывается, когда удовольствие разливается по моему телу, и как только начинается мой оргазм, она держит меня в горле, обхватывая мой член, повышая мой оргазм до нового уровня.

— Блядь. Охренеть. Черт, — бормочу я, чувствуя, как моя кожа заливается жаром, когда она глотает мою сперму.

Как, черт возьми, ей удавалось заставлять меня трахать ее в рот, при этом она практически все время контролировала ситуацию? Нет слов. Нет слов.

Она стоит передо мной, и улыбка на ее лице говорит мне, насколько она довольна собой. Я провожу рукой по вырезу ее халата, желая доставить ей такое же удовольствие, какое она только что доставила мне, но она останавливает мое движение.

— Я уверена, — шепчет она, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что она говорит.

— Но я хочу доставить тебе удовольствие.

— Ты это сделал. Я только что проглотила его. — Она улыбается, заставляя меня покачать головой, когда я притягиваю ее ближе, и мы стоим, уставившись друг на друга.

— Ребята, вы можете сейчас лечь в постель? Я, блядь, пытаюсь уснуть, — ворчит Тобиас, заставляя Иден вздрогнуть, но ухмылка на его губах, когда он устраивается поудобнее с закрытыми глазами, доказывает мою точку зрения о том, что нужно делиться.

— О, отлично, я чертовски устал. Однако, классное шоу. — Мой взгляд скользит к двери, где Хантер прислоняется к дверному косяку, прежде чем пройти дальше в комнату и закрыть за собой дверь.

Не говоря ни слова, он, спотыкаясь, падает на ее кровать, слепо сбрасывая ботинки, и перекатывается на бок рядом с Тобиасом.

— Что, черт возьми, сейчас происходит? — Иден бормочет себе под нос, и я ухмыляюсь.

— Мы спим, Нафас. Заправив себя обратно в штаны, я поднимаю ее, ставлю на кровать рядом с Хантером и забираюсь сам рядом с ней.

Ее California king недостаточно велика для нас четверых, но на ночь сойдет.

Не утруждая себя одеялами, поскольку между нами достаточно тепла наших тел, я закрываю глаза, но чувствую, что она наблюдает за мной.

— Не думай, просто спи, Иден, — шепчу я, слишком легко проваливаясь в свой собственный сон, мой разум спокоен, пусть даже всего на мгновение, моя рука крепко обвилась вокруг ее талии.