Только ты

Глава первая

Это было любимое время дня Стефании — тихие рассветные часы, когда дом целиком принадлежал только ей. До прихода маляров и штукатуров оставалось еще несколько часов. Сегодня они примутся за восстановительные работы, чтобы вернуть поместью Корнуэлл-Хаус его прежнее великолепие.

Стефании нравилось медленно переходить из комнаты в комнату, открывать ставни и раздвигать новенькие шторы на окнах. Она мысленно блуждала в фантазиях о том времени, когда они с Армандо поженятся и станут здесь жить. Тогда она будет расхаживать по этому дому не в качестве дизайнера по интерьерам, а как хозяйка дома и супруга Армандо.

Об этом можно было только мечтать! У нее дух захватывало от счастья — она все еще не могла поверить, что ее жизнь столь радостно оказалась связанной с этим местом. Во всем происходящем была какая-то завораживающая симметрия — в том, как они встретились с Армандо в Корнуэлл-Хаусе несколько лет назад, когда он пришел ей на помощь в беде. Затем этот же дом свел их после того, как Армандо унаследовал поместье от покойного дядюшки Стэнли Льюиса и нуждался в дизайнере для разработки плана реставрации.

Она подумала, что вскоре все закончится — обновленный дом будет ждать их, мужа и жену, — и цепь событий благополучно сомкнётся.

Жалко лишь, что Армандо нет рядом, и он не может видеть, как под ее руководством возрождается их будущее жилище.

— Мне очень жаль, дорогая, — пробормотал он, прощаясь с ней перед отъездом в Италию для работы по контракту, — но так нужно. Независимо от того, сколько потребует этот дом, мы не должны скупиться и экономить. Я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее, и ты могла бы ни в чем себе не отказывать.

— Но мне не нужно всего, — чуть надувшись, возразила Стефания. — Мы, могли бы начать с малого, — с тех комнат, которыми собираемся пользоваться.

Однако Армандо не принял никаких возражений. Он хотел получить все сразу:

— Дорогая, меня не устраивает перспектива жить бок о бок с рабочими ближайшие десять лет.

Стефания, со вздохом уступила его упрямству. И теперь каждую неделю высылала ему подробный отчет о проделанных работах. Он писал редко, зато часто звонил по телефону. Но разве это можно сравнить с тем счастьем, которое дарило ей его присутствие.

— Как только компания встанет на ноги, я вернусь и больше никогда не оставлю тебя, слышишь? — шепнул Армандо в тот вечер. — И только представь, какой потрясающей рекламой твоим талантам будет обновленный Корнуэлл-Хаус, — многозначительно добавил он. — Когда мы начнем принимать гостей, твой бизнес ждет небывалый бум.

Стефания рассмеялась и обняла его, но внутренне она уже решила, что Корнуэлл-Хаус будет в первую очередь их с Армандо домом-крепостью. Кроме того, она не слишком нуждалась в рекламе — ее бизнес начал процветать еще до того, как она вновь встретилась с Армандо, на сей раз, влюбилась в него и взялась за реставрационный проект поместья.

Собственно говоря, это был бизнес двух женщин — ее, в качестве дизайнера, и Анжелы Тобиас, потрясающей швеи. Фирма «Бест-Дизайн» не знала отбоя от заказов с момента появления. Правда, в глубине души она признавалась себе, что по завершению обучения на курсах ей рисовалась несколько иная картина будущей деятельности. И уж во всяком случае, возращение в этот тихий городок, где она выросла, никак не входило в ее планы. Все карты спутала внезапная смерть матери три года тому назад.

Стефания стремглав примчалась из Мельбурна и у гроба матери осознала, что осталась одна-одинешенька в целом мире. По наследству ей достался Айрин-коттедж и кое-какие деньги из маминой страховки, обеспечившие свободу действий на первое время.

Жизнь ее, так или иначе, должна была измениться, но в какую именно сторону, она не представляла, пока не столкнулась на похоронах с Анжелой, которую не видела добрых сто лет.

В школе они учились одновременно, но в разных классах. Анжела была бедовой девчонкой, постоянно конфликтовавшей со взрослыми из-за того, что с малых лет пристрастилась к курению, выпивке и мальчикам. В выпускном классе она потрясла всех, выиграв приз по специальности «Домашнее хозяйство» за деревянную колыбельку, которую украсила собственноручно связанными занавесками с великолепным шитьем и прочими спальными принадлежностями для младенца.

В семнадцать лет с небольшим, Анжела забеременела от местного автомеханика. Вскоре их поспешный брак завершился еще более стремительным разводом.

Стефания немало удивилась, увидев ее среди других прихожан в церкви, и в порыве чувств пригласила к себе домой.

— Твоя мама так много значила для меня, — призналась Анжела, когда другие участники похорон разошлись. Печально оглядев комнату, она сказала: — Всего каких-то пару месяцев назад я сшила для нее эти чехлы и занавески.

Внешне Анжела почти не изменилась — те же черные, коротко остриженные волосы и нос кнопкой. Но во время разговора с ней Стефания ощутила, какой новой, неброской женской зрелостью наполнилась ее приятельница — в развороте худеньких плеч появилась недетская сила. А ее швейное мастерство было просто великолепным.

— Ты шьешь на дому своим собственным заказчикам? — поинтересовалась Стефания.

Анжела отрицательно качнула головой.

— Если бы! Работаю на одну фирму в Олберне, а там платят сущие гроши. Я пыталась работать дома, но мы живем с мамой, папой и детьми в такой тесноте, что мне просто не хватает места для работы. А тут еще Малыш.

— Малыш?

— Я так зову моего сына. Вообще-то, его зовут Феликс, как и отца, но мне не хочется лишний раз вспоминать о нем.

— Еще бы… — сказала Стефания и прикусила губу. — Но это просто безобразие, что ты не имеешь возможности вести свое дело — твои работы просто великолепны!

— Не вижу ни малейшего шанса, — нервно пожала плечами Анжела. — Папа звереет от одного только звука работающей швейной машинки. А поскольку он и так не в восторге от того, что вынужден нянчиться с Малышом, я стараюсь не слишком раскачивать лодку.

Это был мимолетный разговор у дверей — Анжела уже собиралась уйти, — но он врезался в сознание Стефании.

Несколько последующих дней она занималась разработкой бизнес-плана. На карте местного рынка вне сомнения существовали белые пятна, где можно развернуться. На многие мили вокруг не было никого, кто мог бы предложить такую услугу, как полный дизайн интерьера. Найти рабочих для строительства не представляло труда, а золотые руки Анжелы позволяли решить вопрос с мягкой мебелью и прочими предметами интерьера из тканей.

Камнем преткновения поначалу казалась аренда помещения. Но лишь до того, как Стефания хорошенько огляделась в доме. Он был невелик и нуждался в ремонте, но на заднем дворе размещались старые конюшни и прочие служебные постройки, не использовавшиеся долгие годы. Там вполне хватило бы места для цехов, офиса и небольшой изолированной квартиры.

— Ты серьезно? — хрипло спросила Анжела, выслушав изложенный Стефанией план. — Без, дураков? Ну, нет, это звучит слишком прекрасно, чтобы быть правдой!

— Ручаюсь за каждое слово, — рассмеялась Стефания. — Кстати, квартирка имеет две спальни, так что тебе и Малышу места будет вдоволь, — добавила она, памятуя о том, что сейчас Анжела и сын спят в крохотном закутке, отгороженном от остальной комнаты фанерной перегородкой.

— Собственное жилье, — прошептала Анжела. — Похоже на сон. Сейчас кто-то ущипнет меня за локоть, и я проснусь.

Сказочный сон, однако, быстро обернулся кошмаром. Это случилось, когда настал черед строительных работ. Всплыло множество неожиданных проблем, и прежде всего, — непредвиденно большие расходы. Стефания заложила дом и взяла в банке кредит, которого должно было хватить для осуществления плана. Анжела ощутила себя полноценным партнером и настояла на том, чтобы внести в дело свою долю в виде небольшого гаража, полученного после развода от бывшего мужа.

Вера молодых женщин в собственные силы оправдалась. Они успешно преодолели все преграды и приступили к работе в новой мастерской. Заказы день ото дня росли, и им пришлось привлекать наемных швей, чтобы с ними справиться. За два года их небольшая компания приобрела устойчивую репутацию.

— Может быть, нам не стоит останавливаться на достигнутом, — как-то пошутила Стефания. — Почему бы, например, не обдумать вариант въезда в Корнуэлл-Хаус?

— Это звучит впечатляюще, но Корнуэлл-Хаус не выставлен на продажу, — отозвалась Анжела, сосредоточенно изучая каталог обивочных тканей. — А впрочем, и то верно, такое роскошное здание — и пустует.

— Действительно, — вздохнула Стефания. — Очень жаль. В детстве, когда папа играл в шахматы с мистером Льюисом, я частенько бывала там.

— И что ты там делала? Стефания пожала плечами.

— Ну… читала книги из его библиотеки, играла в саду…

— Одна, сама с собой?

Стефания нерешительно помолчала, встревоженная собственными воспоминаниями.

— Не всегда, — наконец призналась она. — Иногда там появлялся племянник мистера Льюиса, Армандо. Его мать была замужем за кем-то, кого мистер Льюис не переносил на дух — итальянцем, кажется. В свое время из-за этого случился крупный скандал. Тем не менее, мистер Льюис, насколько я понимаю, примирился с тем, что Армандо станет его наследником, и приглашал племянника в гости, по-прежнему не желая иметь никаких дел с зятем. — Стефания нахмурилась. — Родители говорили, что он его люто ненавидел и называл своим «злым роком».

— Ох уж эти семейные разборки! — Анжела наморщила нос. — Ты думаешь, мистер Льюис еще вернется?

— Не уверена. Он переехал в Испанию, где климат мягче, и, кажется, прочно осел там, — ответила Стефания. — А потом, он, наверное, мысленно уже передал дом Армандо.

— И не побоялся, что племянник тоже окажется для него «злым роком»?

— Ну что ты, — обиженно произнесла Стефания. — Армандо один из самых чудесных людей, с которыми я когда-либо сталкивалась. В свое время он спас меня от воспаления легких или других болезненных последствий переохлаждения, в общем, от серьезной опасности.

Анжела оторвала глаза от каталога.

— Каким же образом? Стефания прикусила губу.

— Мне тогда было лет девять. Я забралась на высокое дерево в лесу, неподалеку от их дома, а спуститься не смогла. Просидела там несколько часов, замерзла, и от страха мне стало дурно. Армандо нашел меня и на руках спустил вниз. С тех пор я не могу ступить на приставную лестницу… Но это еще не все. В день моего восемнадцатилетия мистер Льюис устроил в честь меня вечеринку в Корнуэлл-Хаусе и подарил мне брошку, старинную и очень красивую. Во время вечеринки ее у меня украли. Это было ужасно. Весь день рождения был испорчен. Но Армандо ее нашел и вернул мне. Он всегда был… таким милым и чутким.

— Ладно, давай посвятим полчаса разговору об этом герое твоих воспоминаний, — сказала Анжела. — Что с ним стало дальше?

— Вскоре после этого мистер Льюис запер дом на замок и переехал в Испанию. А Армандо… Надо полагать, он вернулся к себе в Италию.

— Кстати, а кто же, спер твою брошь?

— Кто-то из прислуги, — коротко отозвалась Стефания. — Такая ерунда, что и вспоминать не стоит.

Она подумала, что Армандо сейчас должно быть тридцать два года — как и тому, другому… Человеку, имя которого она не могла выговорить вслух. Тому, кто стал причиной всех ее кошмаров… Впрочем, прошлое есть прошлое и не может причинить ей зла сегодня. И она решительно заперла на ключ эту часть воспоминаний, столь неосмотрительно выпущенных наружу.

Через несколько дней, после этого разговора двух подруг и компаньонок пришло известие о кончине Стэнли Льюиса. Он был похоронен в Испании. Тем не менее, викарий решил отслужить поминальную службу в местной церкви, и, к удивлению Стефании, на ней оказался и Армандо.

Все решили, что он всего лишь исполнил свой печальный долг и сразу по получению наследства продолжит свою разъездную жизнь где-то там, далеко за пределами Австралии.

Как же тогда все ошибались, — с улыбкой подумала Стефания, шагая по коридору в сторону хозяйских покоев. Стоило нам с Армандо снова увидеть друг друга, — и все в этом мире вдруг чудесно преобразилось!

Она зашла в спальню. Это было обширное помещение, двери из которого вели в полностью реконструированные туалетную и ванную комнаты. Мебели пока тут не было, зато пахло побелкой, краской и только что поклеенными обоями бледно-кремового цвета. Отполированный до блеска пол украшал большой изумрудный ковер.

Стефания была не против того, чтобы сохранить часть мебели, оставшейся от дяди Армандо. Большую ее часть можно было считать антиквариатом — причем, вероятно, весьма ценным — и, кроме того, она очень соответствовала духу старого дома. Но Армандо настоял на полном обновлении интерьеров. И тогда Стефания отыскала старинную кровать с балдахином.

Она обнаружила ее на распродаже, лежащую в разобранном виде в одной из служебных пристроек и нуждающуюся в серьезной реставрации. Стефания приобрела кровать по дешевке и отправила к Дику Моргану, специалисту по работе с деревянным антиквариатом, который пришел в восторг при виде этой находки. Анжела сейчас шила полог для кровати и занавески на окна из материи неземной красоты с узорами голубого, зеленого и золотого цветов.

Стефания мечтательно представила, как вскоре это чудо мастерства станет центром спальни — и воплощением их брака. Через три месяца я буду спать в этой постели с Армандо, подумала она и, порозовев, рассмеялась.

День будет таким же, как это утро, продолжала мечтать Стефания. А вечером я облачусь в пеньюар из шелка цвета слоновой кости, купленный во время последней поездки в Мельбурн, — вместо желтого вафельного халата, видавшего виды. Ну и, конечно, кое-как завязанный сегодня пучок волос заменит роскошно ниспадающая на плечи каштановая волна локонов.

Потом наступит утро, она раздвинет шторы этого окна навстречу занимающемуся дню, увидит за окнами бескрайние просторы. Вернется к постели и поцелуем разбудит Армандо, а он притянет ее обратно в свои объятия под свод балдахина.

И хотя это были только фантазии, они будоражили ее кровь и наполняли жизнью все чувства. Впрочем, скоро, совсем скоро они станут реальностью.

Стефания медленно подошла к окну и выглянула, чтобы полюбоваться видом… И замерла, сдержав ладонью невольный вскрик.

Посреди изумрудно-зеленой поляны, глядя в сторону дома, стоял человек, одетый в черное. Пальто, свисающее с плеч, словно плащ, и стелющийся возле ног туман придавали ему нереальный и зловещий вид. Он стоял так неподвижно, что на мгновение ей показалось, что это статуя, установленная здесь ночью по чьей-то изощренной прихоти.

Впрочем, через секунду порыв ветра шевельнул длинные полы пальто, взъерошил русые волосы, и Стефания поняла, что перед ней живой человек из плоти и крови.

В следующее мгновение она подумала, уж не Армандо ли это, но тут же вынуждена была разочаровать себя: ее жених не так высок, как незнакомец, а волосы у него — цвета воронова крыла. И тем не менее, ей показалось, что где-то она видела этого человека.

Кто это? — спросила она себя. И что он тут делает?

Корнуэлл-Хаус не мог пожаловаться на отсутствие гостей — большей частью местных жителей, любопытствующих ходом ведущихся здесь работ. Но эти люди не приезжали чуть свет и, кроме того, всегда предварительно испрашивали разрешения.

Стефания судорожно сглотнула. Незваный гость, да еще в такую рань — плохая примета. Что, если это взломщик, проводящий рекогносцировку местности? Она читала о том, как пустующие дома обчищали до нитки. Между тем внизу только что оснастили всем необходимым кухню, да и знаменитая библиотека Стэнли Льюиса со всеми раритетами оставалась на своем месте.

— Ошибаешься, дружище! Дом вовсе не пуст, и ты не вынесешь отсюда даже пылинки! — свирепо пробормотала она себе под нос и метнулась к двери, пробежала по коридору и по широкой дубовой лестнице спустилась на первый этаж.

В задней части дома располагалась гостиная, застекленные двери которой выходили на террасу и живописный луг. Добежав до нее, Стефания вытащила ключи из кармана халата, открыла… Холод каменных плит террасы, пронзивший босые ноги, отрезвил ее. Она неуверенно оглядела луг — фигуры человека в черном, нигде не было видно. И в тот же миг услышала звук отъезжающей машины. Судя по всему, незнакомец остановил машину у той части дома, где ее не было видно из окон. Но как он сумел найти это место, впервые оказавшись здесь?

Только сейчас Стефания ощутила, как сильно колотится у нее сердце.

Соображает ли она, что делает? Выбежала из дому, как безумная, вооруженная всего лишь связкой ключей! Босая, одетая в банный халат на голое тело! Слабая защита, однако, подумала она, торопливо затягивая пояс на тонкой талии. А тут еще это непонятное исчезновение незнакомца! Какого черта она не осталась наверху и не вызвала по телефону подмогу? Ведь, можно было наткнуться на злобного психа, способного поранить ее… или сделать что-нибудь похуже!

Одно из двух: либо этот тип знал, что она одна, либо был здесь не в первый раз. Он наверняка увидел, как она подошла к окну, — и в этот момент замер.

Ерунда, тут же поправила себя Стефания, трясясь всем телом, не мог он увидеть меня с такого расстояния. В лучшем случае — лишь неясную тень в одном из окон… Все это — игра воображения, решительно подумала она. Увидела какую-то фигуру на лугу и насочиняла черт знает что!

Расправив плечи, Стефания двинулась обратно в гостиную.

Вопрос закрыт, ничего ведь не произошло! Тем не менее, стоило перестраховаться и позвонить в местную полицию. Впрочем, сообщать-то ей было не о чем — внешности чужака она не разглядела, а машину его вообще не видела.

Он, нарушил мое уединение, хмуро подумала Стефания, направляясь в ванную, чтобы принять душ. Нарушил тишину первых драгоценных утренних часов! Выбил из колеи, вверг в состояние безотчетной тревоги!

Ну-ка успокойся! — приказала она себе. Ведешь себя как малое дитя. В конце концов, скоро ты будешь наедине со своим главным сокровищем в этой жизни, и тогда никто не посмеет помешать тебе наслаждаться утренней тишиной! А этот тип, — всего лишь какой-то бедолага, который вел машину всю ночь и, усталый и не выспавшийся, невзначай въехал не в те ворота.

Остановившись на этой версии, Стефания решительно шагнула под душ. Затем она оделась в рабочую одежду — тенниску и брюки из грубой хлопчатобумажной ткани, а густые непослушные волосы связала на затылке эластичной лентой в конский хвост.

За завтраком, состоявшим из чашки кофе и тостов, она еще раз обдумала задание для рабочих на день, делая заметки в блокноте. Сегодня предстояло уложить плитку на полу кухни и провести трубы в прачечной. Кроме того, на днях бывшую оранжерею переделали в гардеробную и, если штукатурка там высохла, можно будет приступить к покраске.

Большая часть комнат была готова, исключая одну, в передней части дома, где на раскладушке располагалась на ночь сама Стефания. Этой своей временной спальней и решила она сегодня заняться. Для начала надо содрать со стен при помощи парового скребка старые обои. Работа очень шумная и грязная, но Стефания любила этим заниматься.

Когда Армандо впервые привел ее сюда на правах хозяина для предварительного осмотра, Стефания чуть не заплакала — слишком разительно дом отличался от того идеального состояния, в котором его содержали во времена мистера Льюиса. Штукатурка осыпалась, на потолках комнат второго этажа проступили пятна влаги, а профессионально обостренное обоняние подсказывало, что в доме завелся грибок.

— Господи, — пробурчал тогда Армандо. — Не проще ли снести эту развалину и построить новый дом?

— Нет! — вскрикнула она, сжав его руку. — Мы вернем ему прежнюю красоту, вот увидишь!

Теперь она могла с удовлетворением констатировать, что сдержала слово. Корнуэлл-Хаус уже сейчас смотрелся просто великолепно. Оставались сугубо косметические работы — всего лишь несколько завершающих прикосновений, — затраты на которые составят весьма скромную сумму.

По крайней мере, скромную в сравнении с расходами на последнюю партию цемента, подумала она, поежившись от неприятного воспоминания.

Стефания основательно продвинулась, орудуя паровым скребком, когда до нее дошло, что ее маленькая строительная бригада, против обычного запаздывает. Закончив очередную секцию, она направилась к телефону и только собралась набрать номер, как раздался звонок.

— Компания «Бест-Дизайн» слушает, — хрипло представилась она.

— Мисс Уодсворд? — Звонил руководитель строительной фирмы, с которой она сотрудничала. — Это Гай Мейбл!

Стефания облегченно перевела дух.

— А я вам только что собиралась позвонить, Гай. Почему до сих пор никто не объявился? Что-то случилось?

— Можно и так сказать, — медленно ответил Гай. — У нас проблема.

Наверное, очередная поломка фургона, с легким раздражением подумала Стефания. Гаю давно следовало приобрести нормальную машину, которая не ломается то и дело.

— Что ж, давайте быстренько ее обсудим, — живо сказала она. — Здесь еще куча работы.

— Так-то оно так, мисс Уодсворд, — со странным смущением в голосе отозвался Гай. — Мы сделали работу, вы нам за нее заплатили, все как обычно. Кроме одного: банк вернул чек обратно.

Стефания окаменела. Несмотря на то, что комнату уже полностью затопило солнце, холод пронял ее до самых костей.

— Должно быть, какая-то ошибка, — пробормотала она.

— И я сказал то же самое, — отозвался Гай. — Ошибка. Она самая. Вот я и пошел в банк, но они со мной даже не стали разговаривать. Сказали, чтобы я со всеми вопросами обращался к вам.

— Я сама отправлюсь к ним, — сказала Стефания, — и все выясню.

— Смею надеяться, что все обстоит именно так, — согласился Гай. — Предоставляю это дело вам, мисс Уодсворд. Только мы не сможем выполнять никакие работы, пока не будем уверены, что нам заплатят. У нас есть и другие заказы.

— Да, конечно, — пробормотала она. — Сегодня же к обеду я все улажу, мистер Мейбл. Всего хорошего!

Кладя телефонную трубку, она чувствовала себя хуже некуда. И отнюдь не такой уверенной, какой хотела казаться.

Творится что-то неладное, подумала она, шагая к себе в спальню, чтобы собрать сумку и накинуть куртку. Но что? Нет, это наверняка какая-то ошибка, — постаралась она себя успокоить. — А что еще может быть? И, тем не менее, ее неотступно преследовал образ темной фигуры, молча стоящей посреди луга подобно предвестнику зловещих событий.

Не будь дурой, Стеффи! — приказала себе девушка. Живо направляйся в банк и положи конец этому недоразумению!

Между нею и Армандо был заведен предельно простой порядок в финансовых делах. Жених открыл ей счет в местном банке с чековой книжкой на ее имя. Каждый месяц она высылала ему подробную калькуляцию всех затрат, и он немедленно переводил деньги, достаточные на покрытие расходов.

— Ты очень доверчив, — сказала она тогда Армандо.

— Я люблю тебя, — ответил тот. — Любовь не может сомневаться.

Предыдущие четыре месяца эта система работала безупречно. Но на этот раз, когда оплате подлежали как раз несколько очень крупных счетов, что-то случилось.

Такое вполне можно было ожидать, подумала Стефания, забираясь в джип. Нет ничего абсолютно совершенного, особенно когда речь идет об автоматике. Но почему — именно сейчас?

Банк был полон клиентов, и пока Стефания ждала у справочного окошка, она не могла отделаться от впечатления, что присутствующие следят за ней. Во всяком случае, пара кассирш при ее появлении уж точно обменялась многозначительными взглядами.

В окошке появилась женщина, при виде Стефании на ее лице отразилась озабоченность.

— О, мисс Уодсворд! Наш менеджер пытался связаться с вами по вашему домашнему телефону, но ему это не удалось.

— Все правильно, — чуть высокомерно приподняла бровь Стефания. Боже, подумала она, эта дамочка говорит со мной прямо-таки в обвинительном тоне. Я сейчас постоянно нахожусь в Корнуэлл-Хаусе, нужен присмотр при завершающей стадии работ.

— Оо!.. Тогда понятно. Вы не могли бы присесть на пару минут? Мистер Симпсон хотел поговорить с вами лично.

Стефания была рада возможности сесть — ноги у нее тряслись, а в ушах шумело. Больше всего ее поразило, что с ней разговаривали отнюдь не в обычной заискивающей манере.

Она подумала вдруг, что желала бы столкнуться с бедой лицом к лицу более подготовленной — в юбке и блузке, в туфельках на каблуках, с хорошим макияжем на лице. Ею овладело странное предчувствие, что сейчас ей потребуются все мужество взрослой женщины, а в джинсах, тенниске и потертой куртке она в лучшем случае тянула на шестнадцатилетнюю школьницу.

— Мисс Уодсворд, вы не могли бы пройти в комнату для посетителей?

На лице мистера Симпсона застыла безжизненная улыбка, взгляд был направлен куда-то в сторону. Ничего похожего на тот энтузиазм, что он демонстрировал при открытии счета. Она пожалела — впрочем, уже не в первый раз, — что Армандо не открыл счет в том банке, где ее знали и ценили как давнего и уважаемого клиента.

Закрыв за собой дверь, Стефания уселась на свободный стул.

— Мистер Симпсон, насколько мне известно, вы вернули несколько моих чеков!

— У меня не оставалось выбора, мисс Уодсворд. На их покрытие не перечислены деньги.

У Стефании пересохло в горле, сердце отчаянно заколотилось. Словно со стороны, она услышала свой ледяной голос:

— Значит, платежи были отложены по каким-то причинам. Если вы предоставите мне небольшую отсрочку, я свяжусь с моим женихом.

— Боюсь, что не смогу, мисс Уодсворд. Видите ли, нас известили, что никаких других переводов больше не будет. Неужели мистер Манчини не предупредил вас о своих намерениях?

— Не будет других переводов? — Она побледнела. — Но это невозможно!

— Боюсь, что возможно. — Он помедлил, словно пытался подобрать нужные слова. — Но это еще, к сожалению, не все. У меня есть несколько других плохих вестей, которые я должен вам сообщить. Я только что узнал, что мистер Манчини больше не является владельцем Корнуэлл-Хауса, — он продал поместье солидной инвестиционной компании.

Комната поплыла перед глазами Стефании.

— Нет, — хрипло сказала она. — Это… этого просто не может быть. Он не мог так поступить!

— Боюсь, что все обстоит именно так. У меня в кабинете находится глава этой компании… Мисс Уодсворд, куда же вы?

Но Стефания уже выбегала из комнаты. Дверь в кабинет управляющего банком была приоткрыта. Она распахнула ее и вошла, уже зная, что увидит.

У окна стоял мужчина — высокий, в великолепных итальянских брюках и отличном черном свитере из тонкой шерсти. Небрежно брошенное пальто лежало на спинке кресла. Длинные, хорошо уложенные русые волосы ниспадали на воротник свитера. Острый, как клюв, нос выступал на длинном лице, тонкие губы твердо сжаты. Глаза, встретившие ее взгляд, отливали стальным блеском, а на правой скуле резко выделялся треугольный шрам.

Этот шрам, Стефания запомнила на всю жизнь, с того самого дня, когда этот человек оставил ее, девятилетнюю девочку, на высоком дереве, откуда она несколько часов не могла спуститься, холодную, голодную, перепуганную до смерти. И все лишь для того, чтобы наказать ее, дать ей понять, что она может остаться там навечно и даже умереть.

В кармане ее платья лежал камень. Стефания подобрала его, поразившись красоте его искрившегося в солнечных лучах. Она выхватила камень и швырнула в него. Он попытался увернуться, но камень угодил в лицо, и она увидела, как на его коже выступил кровавый треугольник. В тот момент она обрадовалась, что хоть как-то смогла отомстить за себя, потому что ненавидела его и хотела причинить боль.

Он лишь взглянул на нее тогда холодными серыми глазами — с презрением, еле уловимым ледяным высокомерием, без малейшего намека на жалость. Совсем как сейчас.

Она испугалась. Настолько, что не могла ни говорить, ни бежать — притом, что уже не была ни ребенком, ни той восемнадцатилетней девушкой, чей день рождения он испортил воровством и предательством.

Долгие годы Стефания тщетно изгоняла его из своей памяти: рана, полученная в те кошмарные дни, все еще кровоточила в душе. Она давала знать о себе тошнотой и головокружением, стоило ей взобраться на лестницу или встать на стул, пронзала ее, когда возникала необходимость открыть ящик с украшениями и увидеть пустую вельветовую коробочку, предназначенную для броши.

Однако Стефания сумела убедить себя, что никогда больше не увидит его, потому что раз и навсегда покончила с прошлым — как наверняка сделал и он…

Она ошиблась, — ибо вот он, здесь. И вновь она стояла, поверженная в ужас, не в силах сдвинуться с места, не в состоянии даже помыслить о бегстве.