Тот, кто снится

2

Миша влюбился с первого взгляда. Еще на первом курсе, в сентябре, как только начались лекции.

— Ты уже с ней познакомилась? — спросил он Риту, с которой раньше учился в одном классе. — Как ее зовут?

Рита недовольно посмотрела на него и укоризненно покачала головой.

— Еще учеба не началась, а ты уже втюрился! — сказала она. — Ее зовут Лилия.

Рита с Мишей были друзьями еще со школы, и она всегда была поверенной в его любовных делах. А влюблялся Миша часто, даже в Риту он когда-то был влюблен, но они вовремя решили, что лучше им оставаться друзьями.

— Дружба — это нечто гораздо более прочное, чем любовь, — сказала тогда Рита. — А ты мне очень дорог, и я не хочу тебя потерять.

— И не потеряешь,. — сказал Миша, притягивая ее к себе.

— Обязательно потеряю, если мы не остановимся. — И она отстранилась от него. — Потом еще благодарен мне будешь…

И теперь Миша благодарил ее от всей души за то, что она всегда была рядом. В это было трудно поверить, но они действительно были друзьями, каких мало.

— Лилия? — переспросил Миша. — Как цветок? Очень красивое имя.

— А по-моему, довольно безвкусное, — заметила Рита. Ей было слегка неприятно, что Миша говорит с таким восторгом о ком-то другом. Но только слегка. — Я слышала, как другие называют ее Лиля.

— Лиля, — задумчиво проговорил Миша. — Она очень красивая.

— Да, — согласилась Рита. — Ничего.

Было заметно, что Лиля одевается лучше многих своих однокурсниц, и это выгодно отличало ее от других. Она стриглась в салонах, красилась французской косметикой, и от нее всегда пахло дорогими духами.

— Кстати, она профессорская дочка, — предупредила Рита, — так что ты губы особенно не раскатывай.

Но Миша и знать не хотел о том, кто родители Лили. Для него было не важно — плотники они или академики.

— Сегодня в общежитии будет вечеринка, — донеслись до него слова Риты. — Будут первокурсники с разных факультетов. Мы с тобой тоже можем пойти.

— А она там будет?

— Ты, как всегда, тактичен, — заметила Рита. — Впрочем, я, как твоя боевая подруга, совсем не обижаюсь. Наверное, будет. Почему ей не быть? Видишь, какая нарядная.

Миша оглянулся и глазами отыскал Лилю. На ней была белая кружевная блузка, сквозь которую просвечивали загорелые руки, и черная широкая юбка почти до земли. Лиля перехватила его взгляд и слегка кивнула.

«Или это только мне показалось? — подумал Миша, быстро отворачиваясь. — Хотя нет — она кивнула и улыбнулась одними уголками губ. Это точно».

На вечеринке было много народа — в основном девушки. Они готовили бутерброды и собирали стаканы со всего общежития, чтобы всем хватило. Потом все стеклись в одну комнату, уселись кто на кроватях, кто на принесенных стульях, и праздник начался. После первого же тоста откуда-то появилась гитара, ею быстро загалдел пятикурсник Кудрявцев завсегдатай таких вечеринок, и начались песни.

— Где же она? — шепотом спрашивал Миша у Риты. — Как же так?

— Опаздывает, — отмахивалась от него Рита. Ей нравилось, как поет Кудрявцев, и хотелось, чтобы Миша не мешал слушать. — Красивые всегда опаздывают.

— Это почему еще? — не отставал тот.

— Да потому что прихорашиваются, — сказала Рита. — Это нам, страшилам, собраться — только подпоясаться, а у них…

Но договорить ей так и не удалось, потому что дверь комнаты распахнулась и на пороге появилась Лиля.

Вся она дышала свежестью и чистотой. Видимо, она успела зайти домой и переодеться, потому что на ней было темно-зеленое длинное платье с широким прямоугольным вырезом и широкими, как у сказочной царевны, рукавами.

— Добрый вечер. — У нее был негромкий, завораживающий голос.

Ее появление было настолько эффектным, что все замолчали. Даже Кудрявцев перестал петь, он неподвижно смотрел на нее и механически перебирал струны.

— Куда можно сесть?

Кудрявцев тут же вскочил и поставил стул рядом с собой.

— Спасибо, — улыбнулась она. Но улыбка была не для него, а для Миши, который сидел на другом конце стола и не сводил с нее глаз.

Так они переглядывались весь вечер. И когда Лиля, взяв гитару, спела старинные романсы, она смотрела только на него, и он понимал, что каждое слово обращено к нему. В ее пении было все — и волнение, и трепет, и ожидание любви. И все его взгляды в тот вечер — тоже были только для нее, и все его тосты, и шутки.

Поэтому не было ничего странного в том, что он поехал провожать ее до дома от метро они шли пешком и разговаривали о пустяках: о том, как поступали в институт, о том, кто из студентов им понравился, а кто — нет.

— По-моему, этот Кудрявцев — жуткий тип, сказала Лиля. — Такой навязчивый со своими песнями. Ужас.

— А мне понравилось, — добродушно говорил Миша. — Голос у него хороший. И веселый он…

Около самого подъезда, когда Миша уже подбирал слова для прощания, Лиля крепко обняла его и поцеловала в самые губы. От неожиданности он даже не сразу ответил на ее поцелуй. Его поразило, что она сама сделала первый шаг без всяких слов, признаний или обещаний.

«Она любит меня или смеется надо мной?»— пронеслось у него в голове.

Он отстранился и заглянул ей в глаза, пытаясь найти ответ на свой вопрос, но ее глаза были полуприкрыты, и ничего нельзя было понять.

— До завтра, — сказала она, проводя рукой по его шее, отчего мурашки забегали по спине. — Хороший был вечер сегодня, правда?

Миша, хотел что-то ответить, но не мог. От нежданного счастья у него перехватило дыхание, и нужные слова не приходили в голову. Лиля развернулась и пошла, покачивая бедрами, а он очнулся только тогда, когда за ней захлопнулась дверь подъезда.

Он не спал почти всю ночь. Ходил по комнате из угла в угол, припоминая детали прошедшего вечера. «Не может быть, — он ерошил свои светлые волосы обеими руками, — не может быть, чтобы все было так хорошо».

Ему хотелось кому-нибудь рассказать о своем счастье, потому что счастье, как и горе, трудно переживать в одиночку. Но звонить Рите было поздно, а родители уже спали. Да и разве будешь рассказывать такое родителям?

Тогда он сел за стол, достал первую попавшуюся тетрадь и написал:

Полюбовался на это имя, погрыз кончик карандаша и продолжил:

Потом он закрыл тетрадь, бросился на кровать и заснул как убитый.

Этой ночью ему снились какие-то катакомбы, Рита, которая была капитаном небольшого корабля, превратившегося в плот, и еще как будто он опять сдает вступительные экзамены.

«Какая чепуха, — подумал он, вспоминая свои сны. — Жалко, что Лиля мне так и не приснилась».

— Лиля, — сказал он вслух, как будто пробуя на вкус это имя. Оно показалось ему сладким, с привкусом тмина. — Лиля, — повторил он, улыбаясь.

Он ждал ее около входа в институт с самого утра, но она так и не пришла. Не пришла ни к первой паре и ни ко второй. Миша не находил себе места и донимал Риту расспросами.

— Может, заболела? — волновался он. — Вчера возвращались поздно, было уже прохладно…

— Что же ты ее не согрел? — пошутила Рита. У них было принято подкалывать друг друга.

Но неожиданно для самого себя Миша покраснел так, что даже веснушки перестали быть видны на его лице.

— О-о, — улыбнулась Рита, — я вижу, тут дело серьезное. — Если непобедимый и неустрашимый Михаил смущается, значит, эта девушка чего-нибудь да стоит.

— Слушай, — он взял Риту за руку, — могу я тебя попросить об одолжении?

— Попросить можешь, — кивнула Рита. — Только вот стану ли я…

Но Миша ее не слушал.

— Пожалуйста, узнай про нее все, что сможешь. Ну, у вас, девчонок, свои разговоры, понимаешь?

— Ты что же, хочешь, чтобы я собрала на нее компромат? — удивилась Рита. — Вот уж не ожидала…

— Да нет же! — нетерпеливо воскликнул Миша. — Просто я хочу знать о ней как можно больше. Хочу знать о ней все. Сделаешь это для меня?

Рита пожала плечами.

— Постараюсь, если ты настаиваешь. Но учти ничего не обещаю.

— Спасибо. — И Миша залепил ей в щеку смачный поцелуй. — Ты настоящий друг.

— А вот это лишнее, — сказала Рита, вытирая щеку. — Совсем лишнее.

Он пошел прочь, а она задумчиво смотрела ему вслед.

«Какой он хороший, — с нежностью подумала она. — Хороший и легкомысленный. Это правильно, что я в него не влюбилась еще в школе. Теперь бы страдала».

…Сколько времени нужно быть знакомым с человеком, чтобы сказать определенно: «Я его знаю»? Иногда на это уходят годы, а иногда достаточно одного случая.

Миша стал встречаться с Лилей, даже был у нее дома. Ее папа — профессор из их университета, смотрел на него недоверчиво, словно не понимал, как это его дочь смогла полюбить такого заурядного юношу.

— Я ему не понравился, — сказал Миша, когда она вышла провожать его к лифту.

— Глупости, — махнула рукой Лиля. — У него все время лицо недовольное. Главное — чтобы ты нравился мне.

Однажды, когда они прогуливались по Арбату, Лиля вдруг потянула Мишу за руку.

— Смотри, «Ювелирный». — Ее глаза загорелись от возбуждения. — Я давно подыскиваю себе браслет… Зайдем?

Миша не очень-то понимал, зачем им заходить в этот магазин, но ему не хотелось спорить. Вместе с ней он готов был идти куда угодно, потому что ее присутствие делало все интересным и важным.

Они зашли в маленький магазин, где почти не было покупателей; Прилавки блестели под светом ламп, продавщицы ловили их взгляды, и Мише вдруг ужасно захотелось уйти от этого сияния. Но Лиля решительно подошла к прилавку и вступила в непринужденную беседу с продавщицей.

— Дайте, пожалуйста; вот этот посмотреть, — говорила она, указывая на золотой браслет, плетенный змейкой. — Как вы думаете, он будет смотреться под это кольцо? — И она с гордостью показала кольцо на безымянном пальце левой руки.

— Конечно, будет, — убеждала ее продавщица, вытягивая прилавок и выкладывая браслет на бархатную подушку. — Золото — всегда золото.

Лиля надела браслет, повертела перед собой и поднесла руку почти к самым Мишиным глазам. — Тебе нравится? — спрашивала она, и ее лицо розовело от близости украшения. — Правда, здорово?

Миша растерянно кивал и не отрываясь смотрел на Лилю. Он как будто увидел ее впервые — горящие от восторга глаза, пересохшие губы…

«Должно быть, так же выглядели золотоискатели, напавшие на золотую жилу», — С грустью подумал он и усмехнулся. Он покосился на прилавок, чтобы разглядеть цену этого браслета, и у него зарябило в глазах от множества нулей. Даже если бы он бросил институт и работал не покладая рук, и за десять лет не смог бы скопить на этот браслет.

— Отец обещал мне подарок за то, что я в институт поступила, — щебетала Лиля. — А я вот все никак не выберу… Но на этом, наверное, можно остановиться. Никогда не видела такого интересного плетения…

Она не обращала ни малейшего внимания на то, что Мише не по себе и он хочет поскорее уйти из «Ювелирного», потому что ей уходить совсем не хотелось.

Миша с ужасом подумал, что здесь, посреди украшений, она чувствует себя гораздо лучше и естественнее чем в институте. Она улыбалась. Казалось, она была по-настоящему счастлива.

— Может, пойдем? — Миша чувствовал себя лишним.

— Сейчас, сейчас, — говорила Лиля, не глядя на него. — Ты только посмотри, какая красота.

Но Миша был уже не в силах оценить эту красоту. Он вышел на улицу и стал ждать Лилю у дверей. Ему вдруг показалось, что он задохнется, если не уйдет из этого магазина. Он чувствовал себя разочарованным и униженным. Ему было жаль, что он никогда не сможет подарить Лиле ничего подобного. Но еще больше ему было жаль, что ей это так нужно.

— Ты что? — Она вышла на улицу и с тревогой посмотрела на него. — Что-нибудь не так?

Ему хотелось сказать, что да, все не так, но иногда объяснить свои чувства так трудно, что лучше промолчать.

— Да нет. — Он пожал плечами, стараясь казаться равнодушным. — Все в порядке.

Всю дорогу до дома они молчали. Мише казалось, что этот браслет, который он никогда не сможет ей подарить, сделал их чужими людьми. А Лиля не понимала его странного поведения и тоже обиженно молчала.

— Пока, — сказал он около подъезда, но не сделал к ней ни шага, не поцеловал и не обнял.

— Пока, — сказала она, не скрывая своего разочарования. — Увидимся завтра?

— Конечно, — сказал Миша. — Мы же учимся вместе.

Он не знал, как теперь быть. Тот образ Лили, который он рисовал в своем воображении с первого дня знакомства вдруг стал крошиться, как старинная, мозаика. Откалывался, кусочек за кусочком, и образ принимал совсем иные — несуразные очертания. После их небольшой размолвки Лиля перестала с ним разговаривать, но он был даже этому рад потому что теперь мог спокойно обо всем поразмыслить.

— Миша, — и Рита тронула его за рукав, — помнишь, ты просил меня что-нибудь узнать про Лилю?

— Ну? — Теперь Миша и сам не знал, чего он хочет — узнать о Лиле побольше или забыть даже ее имя.

— Так вот, — Рита мялась и отводила глаза — я долго думала — говорить, не говорить, но потом решила, что, если бы я оказалась на твоем месте, я бы предпочла все знать…

— Ты это о чем? — Миша насторожился. — У тебя получилось слишком долгое вступление, значит, и информация значительная. Что ты узнала?

— Понимаешь… — Рита пригладила волосы на висках, она всегда делала так, когда волновалась. — Понимаешь, Я случайно узнала, что она, оказывается, встречается с Кудрявцевым.

— Как это? — не понял Миша. — Как с Кудрявцевым?

— А так, девчонки говорят. Видели их вместе. И в городе, и в общежитии, и вообще…

Миша рассмеялся.

— Подумаешь — видели вместе. Да мало ли зачем она к нему заходила! Какие же вы все-таки сплетницы! — И он шутливо погрозил Рите.

— Но это еще не все. — Она облизала губы и продолжила. — Говорят, у них все серьезно, понимаешь?

Миша недоуменно смотрел на нее, пытаясь понять смысл этих слов, но он ускользал, и Миша никак не мог сосредоточиться.

— А я? — спросил он и тут же понял, что это самый дурацкий вопрос, какой только можно придумать. — То есть — наши отношения? Это что — ничего не значит?

Рита пожала плечами:..

— Она про тебя говорит, что вы друзья — не больше. Говорит, что ты веселый, что с тобой легко. А Кудрявцев ей, видите ли, нравится потому, что он взрослый.

— Этого не может быть, Ритка, — сказал Миша, отмахиваясь от нее рукой, как от кошмарного сна. — Признайся: ты ведь все это сама придумала? Только что, да?

Рита печально посмотрела на него и ничего не ответила.

— А может, ты ревнуешь? — неожиданно для самого себя спросил он. — Не хочешь, чтобы я любил кого-то другого? Ну, признайся, ревнуешь, да.

Сейчас он готов был уцепиться за любую спасительную ложь, чтобы только не верить другой правде.

— Тебе будет стыдно за эти слова, — резко сказала Рита, глядя ему прямо в глаза. — Тебе будет очень стыдно, когда ты убедишься в том, что я сказала правду…

Она развернулась и, не прощаясь, пошла прочь.

А он крикнул ей вслед:

— Рита! Ритка!

Но она даже не обернулась.

— Ну и ладно, — сказал он вслух. — Я все равно докопаюсь до настоящей правды. Еще посмотрим, кого из нас обманули…

Он твердо решил во всем разобраться, а для начала — поговорить с Кудрявцевым.

Мише Пришлось долго стучать в дверь, а когда наконец Кудрявцев открыл, он сказал:

— Можно к тебе? Надо поговорить.

— Слушай, а в институте никак нельзя? — Кудрявцев нервно оглянулся назад. — Очень ты не вовремя…

— Я бы и в институте поговорил, да только ты туда почти не ходишь, — доброжелательно улыбнулся Миша, и Кудрявцев несколько успокоился.

— Понимаешь, старичок. — Кудрявцев закусил губу. — Не один я, вот в чем дело. Не хочется барышню смущать твоим появлением.

Миша прислушался. В комнате было абсолютно тихо; и он подумал, что Кудрявцев обманывает.

— Ну, ладно, — сказал он. — Если не один, мешать не буду… До скорого!

И Миша пошел прочь по темному коридору. На улице он сел на скамейку, глазами нашел окно Кудрявцевской комнаты и начал следить. Никогда раньше он не стал бы так делать, но на этот раз ему хотелось самому убедиться в том; что Рита была не права. Ждать ему пришлось недолго — Вскоре в окне появилась Лиля. Она не заметила того, что за ней следят, провела пальцем по стеклу и посмотрела на небо. Потом она обернулась и что-то сказала в глубь комнаты. Кудрявцев подошел и встал у нее за спиной. Он обнял ее за талию и поцеловал в шею.

Иногда не хочется верить своим глазам. Так было и на этот раз. Миша смотрел на Лилю, на своего соперника и не мог осознать реальность происходящего.

Он боялся двинуться с места, чтобы с высоты третьего этажа они не заметили его. Он был пригвожден к скамейке, пригвожден болью измены и горечью разочарования.

— Какой же я идиот! — сказал он вслух. И только звук собственного голоса вывел его из ступора. — Это надо же быть таким кретином!

Ему казалось, что все девушки такие же лживые и порочные, как Лилия. Ему казалось, что больше никогда он не будет им доверять.

«А ведь у нее такое красивое имя, — почему-то подумал он. — Такое красивое…»