Тот первый поцелуй

Глава 23

Натаниель быстро выздоравливал, и никто не радовался этому больше Элизабет. Но ее глубоко огорчали отношения между братьями. Она втайне надеялась, что печальный случай поможет им примириться, но Морган продолжал упорствовать и держался от брата на расстоянии. Он ни разу не зашел к Натаниелю, чтобы справиться о его здоровье.

Тем не менее Стивен сообщил Элизабет, что Морган всякий день спрашивал о состоянии брата, что вызвало у нее большое удивление.

Когда-то она была твердо уверена, что Морган ненавидит Натаниеля, но теперь в ее душе зародились сомнения. Если Моргану безразличен брат, то почему он о нем спрашивает?

Значит, Натаниель по-прежнему ему дорог. Узы, связывающие братьев, ослабли, но не нарушились совсем. И все же отчего Морган прячет свои чувства? Что так разделило их? Какое ужасное событие сделало их врагами?

Натаниель был слабым, но не злым человеком, он не обладал таким сильным характером, как Морган. Почему же Морган не проявлял в отношениях с ним больше терпения и снисходительности?

Прошла неделя, прежде чем Натаниель достаточно окреп, чтобы ему можно было задать некоторые важные вопросы.

У Элизабет их накопилось несколько, и она твердо решила, что получит на них ответ.

Как-то она зашла в комнату Натаниеля, когда тот только что закончил обед. Он сидел в постели, опираясь на гору подушек, и с удивлением поднял бровь, когда Элизабет взяла стул и села рядом.

— Боже мой, — пошутил он, — вижу, дело будет серьезное.

Элизабет не ответила на его улыбку.

— Вы правы, две ножевые раны — это, безусловно, серьезно. Добавлю, что вопрос нуждается в дальнейшем изучении.

— Я уже все рассказал вчера полицейским, — вздохнул Натаниель, пожимая плечами. — Я не видел, кто на меня напал, злоумышленник появился откуда-то сзади.

— Это все мы уже слышали. Но меня интересует то, что вы от них скрыли.

Натаниель невольно опешил…

— Почему вы так думаете, Элизабет?

— Я не такая уж недогадливая, Натаниель. Вы являетесь сюда и просите денег. Вы признаетесь, что попали в беду. На следующий день вы подвергаетесь нападению. Тут есть какая-то связь, и не пытайтесь меня убедить в обратном.

Видимо, Элизабет не ошиблась, потому что на его лице промелькнуло выражение растерянности и обиды, но тут же исчезло. Надо отдать ему должное,

Натаниель был талантливым актером! Внезапно его плечи сгорбились.

— Вероятно, мне следует кое-что вам объяснить, — пробормотал он.

Глаза Элизабет горели от возмущения.

— Мне нужно не объяснение, а правда. Натаниель растерянным жестом пригладил волосы.

— Господи, я не знаю, с чего начать.

Поджатые губы Элизабет не обещали ничего хорошего, на этот раз ему не удастся вывернуться! Натаниель покорно вздохнул.

— Вы помните мой внезапный отъезд из Лондона?

— Еще бы! Вы утверждали, что причиной были дела, но вы лукавили.

— Вы правы. С первых дней приезда в Лондон мне страшно везло в игре в кости. Я поверил в свою удачу, Элизабет! Словно все, к чему я ни прикасался, тут же превращалось в золото. И я позабыл о чувстве меры.

— Продолжайте, — напомнила она, не спуская с него взгляда.

— Я узнал, что есть человек, у которого можно занять денег. Некий виконт Филипп Хэдли. Я взял у него в долг двадцать тысяч фунтов, я не сомневался, что выиграю целое состояние.

— Вас одолела жадность, — заметила Элизабет.

Натаниель кивнул.

— Но удача мне изменила. Я все спустил, Элизабет. Все, до последнего фунта.

— Все-все? — ужаснулась она.

— Одна-единственная партия, и я всего лишился! — Нечто похожее на рыдание вырвалось из груди Натаниеля. — Тогда я занял еще.

— Опять у виконта Хэдли?

— Да. Я слышал, что он может быть, как бы это сказать… неприятным. Но только так я мог отдать ему долг.

— И вы снова проиграли, правда? Натаниель кивнул.

— Хэдли требовал, чтобы я вернул деньги, но у меня их не было. Как-то он подослал ко мне нескольких головорезов, они меня отделали и пообещали прийти снова, если я через неделю не отдам деньги. Я был в отчаянии, Элизабет. У меня не было возможности расплатиться с ним.

Дальнейший ход событий был ясен.

— И вы решили скрыться?

— У меня не было другого выхода. Я не хотел его обмануть, просто спасал свою жизнь! Я не думал, что он станет преследовать меня за океаном, но на всякий случай решил замести следы.

— Поэтому вы не остались в Бостоне, а поехали в Нью-Йорк?

— Именно так. Там я переждал некоторое время, а потом возвратился домой, в Бостон. Но однажды вечером я заметил, что за мной идет какой-то человек.

Элизабет почувствовала леденящий душу страх.

— Его подослал Хэдли?

— Он приставил мне к горлу нож и потребовал через три дня принести деньги в бар под названием «Воронье гнездо».

— Вот тогда-то вы и явились сюда? Вы сказали мне, что вам пригодится любая сумма.

— Я сказал ему, что скоро добуду остальные, но, видно, он не поверил. В тот вечер он поджидал меня у дома, сказал, что хочет проучить меня на будущее, чтобы я не тянул с выплатой.

— Боже мой, — пробормотала Элизабет. — Вот тогда он вас и ранил. Постойте! В тот день, когда я вас нашла, я видела человека, который вышел из переулка. Он был высокий, худой и в коричневом котелке…

— Это он. Вы не ошиблись.

Все смешалось у нее в голове, и все же Элизабет нашла силы задать ему главный вопрос.

— Скажите, Натаниель, — тихо попросила она, — вы поэтому взяли мое ожерелье?

Он кивнул и отвел глаза в сторону:

— Я надеялся, что вы его не сразу хватитесь.

— Вы хотели, чтобы я подумала, что я его потеряла? Или куда-то положила?

Его молчание говорило само за себя, это было признание вины.

— Простите меня, — произнес он наконец. — Теперь оно у того человека. — Он замолчал, потом внезапно спросил:

— Морган знает, что я его взял?

— Нет. Но вы должны обязательно рассказать ему о Хэдли, Натаниель.

— Ни за что! Обещайте мне, Элизабет, что вы ему ничего не скажете. Я сам во всем разберусь!

— Не глупите, Натаниель! Вам нужна помощь Моргана. Если вы сами ему не скажете, то это сделаю я.

— Нет! И я не хочу, чтобы в это дело вмешивалась полиция.

— Подумайте, Натаниель, ведь вы рискуете жизнью.

— Совершенно верно, — вдруг прервал он ее. — Но это моя жизнь, а не чья-то другая. И я должен сам за нее отвечать. Я не желаю, чтобы Морган меня опекал.

Элизабет в нерешительности смотрела на него, беспокойство и тревога ясно читались в глубине ее прозрачных зеленых глаз.

Лицо Натаниеля смягчилось.

— Вижу, вы меня не понимаете, правда?

— Нет, понимаю… Или мне кажется, что понимаю. Но я боюсь за вас, Натаниель.

— Не надо за меня бояться. Я уже давно сам принимаю решения. — Он горько усмехнулся. — Часто ошибочные. Но Морган всегда обитает где-то неподалеку, чтобы надзирать за мной. Возможно, я сам в этом виноват.

Казалось, он разговаривает не с ней, а с самим собой.

— Вы были правы, когда говорили, что я сам должен себя содержать, а не обращаться за помощью к Моргану. Но так было всегда. Он давал мне деньги, когда я в них нуждался. Выручал из беды. Так, наверное, было легче для меня. Я ведь никогда не был особенно прилежным, я оставлял это Моргану. Он у нас в семье самый трудолюбивый. А я самый беззаботный. И беспечный.

Натаниель со значением посмотрел на свое забинтованное плечо.

— Элизабет, прошу вас, не рассказывайте ничего Моргану, — вновь повторил он. — Я сам хочу выкарабкаться. Может, у меня снова ничего не выйдет. Как бывало уже не раз.

— Не говорите так, — мягко пожурила его Элизабет. — Вы ведь не неудачник.

— Как раз наоборот. — Его улыбка была дьявольски насмешливой, настоящая улыбка Натаниеля. — Я мошенник. Негодяй. Безнравственный человек.

— Это не правда.

— Нет, правда.

— Но вы можете измениться. Я вам помогу, Натаниель.

— Какая у вас отзывчивая душа, — рассмеялся он. — Ни одна порядочная женщина не посмотрит на меня, Элизабет.

Здесь пропущен небольшой отрывок…

Она подняла лицо, уже не скрывая слез.

— Боже мой, вы его любите!

— Натаниель, я очень сожалею. Я не хотела вас обидеть.

Он схватил ее руки в свои и крепко сжал.

— К чему сожалеть, — заговорил он с жаром. — Элизабет, встреча с вами была величайшим счастьем моей жизни. Я просто слишком поздно это понял. Если кто должен сожалеть, так только я один.

Элизабет улыбнулась сквозь слезы.

— Натаниель, — начала она…

— Извините, что нарушаю столь интимную беседу, — раздался голос у дверей, — но я хотел бы побеседовать с братом наедине.

С виноватым видом Элизабет вырвала свои руки из рук Натаниеля и встала. Сердце у нее ушло в пятки. И почему только все складывается так неудачно? Вот и сейчас она ведет себя так, будто ее застали на месте преступления.

К ее изумлению, Морган сделал вид, что ничего не заметил.

— Ты не против, Элизабет? Я хотел бы поговорить с братом.

Он держался с ледяной вежливостью. Элизабет в волнении стремительно вышла из комнаты; она не решилась взглянуть на Моргана из страха увидеть осуждение на его лице.

Поморщившись от боли, Натаниель откинулся на подушки и скрестил руки на обнаженной груди. Насмешливая улыбка играла у него на губах.

— Пришел узнать о моем здоровье, Морган? Морган заложил руки за спину.

— Между прочим, я пришел к тебе с хорошими новостями. Стивен навестит тебя только завтра утром, но он очень доволен тем, как быстро ты поправляешься. Он сказал, что завтра ты уже можешь вставать и ходить по комнате, а вскоре вернешься к обычной жизни.

Натаниель коротко хмыкнул.

— Я не назвал бы твои новости приятными. Ты явился, чтобы поскорей выставить меня из своего дома.

— Ни в коем случае, Натаниель. Ты можешь оставаться здесь до полного выздоровления.

— Неужели, Морган? — теперь открыто насмехался Натаниель. — Для меня не секрет, что я нежеланный гость. Если бы не Элизабет, меня бы здесь не было.

Морган не стал ни отрицать, ни подтверждать сказанное.

— Есть еще одно обстоятельство, Натаниель. — Взгляд Моргана был таким же равнодушным, как и его тон. — Ты имеешь привычку забывать, что Элизабет моя жена. Я хочу взять с тебя обещание, что ты будешь помнить об этом.

Натаниель упрямо выставил вперед подбородок.

— Я никогда об этом не забываю.

— Неужели? А как насчет того вечера, когда ты ее целовал?

Натаниель не опустил глаз; последовала длинная пауза.

— Она меня уже простила за это, — наконец оправдался он. — К тому же я был пьян.

— Такие оправдания уже порядком надоели. У Натаниеля дернулся рот.

— Довольно учить меня, как жить, Морган.

— Согласен. Но если бы ты меня послушался, то не изуродовал бы себе жизнь.

Внезапно Натаниель перестал сдерживаться, теперь в противоположность спокойствию Моргана он пылал гневом.

— Знаешь, ты ни капельки не переменился. Ты все такой же непреклонный и суровый. Если я не поступаю по-твоему, значит, я виноват. Скажи мне, Морган, ты так же ведешь себя и с Элизабет? — Он не стал ждать ответа, но обрушил на брата новое обвинение. — Неужели тебе безразлично, что ты сделал ее несчастной?

Морган буквально окаменел.

— Это она тебе сказала?

— Зачем ей говорить? Достаточно посмотреть на нее!

Морган напрягся всем телом, сдерживая ярость; его взгляд, казалось, готов был сразить Натаниеля наповал. Наконец он медленно и глубоко вздохнул, и, когда заговорил, его голос звучал совершенно спокойно:

— Хочу предупредить тебя, братец. Я не позволю тебе разрушить и этот мой брак.

— Можешь не беспокоиться, — бросил ему в лицо Натаниель. — Ты сделаешь это сам, без меня.