Тот самый сантехник 2

Глава 10 — Минус один

Куртка на крановщике красивая и широкая, длинная как плащ-палатка. Поднимет Стас руки — тент готов. Встанет против ветра — тут же парашютиста изображает в прыжке. Только зимний вариант: утеплённый, массивный и без очков парашютиста.

Радуется Стасян, пританцовывает, застёжки и молнию проверяет, воротник поднимает-опускает. Настраивает под себя, по карманам шарится, молнии проверяет. Продавщица заявила, что жених — доволен.

Шапка спортивная уши крановщику скрыла. Не торчат больше локаторами. Почти на человека стал похож, тот, что из Хомо Сапиенс, а не от распутства с медведем.

Думая обо всё этом, Боря смотрел на него с лёгкой улыбкой. Каждый должен изжить в себе кровь неандертальца. Но как же мало человеку для счастья надо. Теперь работать за троих будет, в своё удовольствие и на помощь семьи не надеяться.

Ещё бы в правом ухе не стреляло, Боря и сам бы радовался жизни. Так, чтобы не на сорок процентов, а на всю катушку. Да где там? Работать надо: Коба закипает, Дашка ждёт-не-дождётся, участковый на стрёме, не говоря уже об официальном трудоустройстве в УК «Светлый путь».

Именно так контору прозвали после банкротства предыдущего предприятия и регистрации нового юридического лица.

«Хорошо, что не последний», — буркнул внутренний голос.

У торгового центра такси долго ловить не нужно. Сами предлагают, под ноги стелются. Только Стасян лёгким движением руки настырных таксистов отодвигает, если движения бровей не понимают. А если ещё и дуэли глаза-в-глаза выдерживают и не рассыпаются от взгляда пристального, чуть в бок крановщик отпихивает. Мини-движением — раз и нету. А сам как ледокол в Арктике напрямик прёт, к Волге серой. С той ещё краской, заводской.

— Вот на этой поедем, — заявил Стас и первым к деду-водителю на переднее сидение подсел.

Тот только в удивлении газетку отложил, очки поправил с толстой оправой и голову чуть повернул:

— Куда, молодые люди?

— Спорткомплекс «Юность» на Советской, — ответил Боря, уселся позади и в телефон уткнулся.

На дороге трафик, ехать долго, успеет ресурсы собрать и с кланом в рейд отправиться. А то выгонят к чертям собачьим за неучастие.

Но не тут-то было. Едва палец потянулся к иконе с орком, как телефон подсветил звонок и выскочило «Наташка».

«Блядский рот и сбоку бантик», — снова пробурчал внутренний голос, так как Боря материться вслух не любил. Что в одиночестве, что тем более в компании.

Внутри за него ругался кто-то совсем другой, большой и грозный. Иногда таких называли — «взрослый». Но что это конкретно значит даже в свои двадцать лет Борис Глобальный себе смутно представлял.

Ведь ответственность и понимание жизни в нём словно всегда были. Как в первый раз за хлебом послали, так и началось. А с пятого класса так даже окрепло. Тогда на уроке труда сделал деревянное яйцо, затем покрасил и на Пасху всех противников перебил как нефиг делать. Но когда споткнулся, яйцо из рук вылетело, упало, но не разбилось. Секрет раскрылся! Тут же со всем подобострастием от всего двора и выхватил. Шпионский замысел провалился, диверсионные мысли как ветром сдуло. Зато смеху было… Вместе с тумаками людям улыбки дарил. Но это когда было. А тут — Наташка.

«Ностальгировать не надо, надо работать!» — подчеркнул внутренний голос, возвращая в настоящее.

Палец секунду-две протормозил, затем в «принять» уткнулся. Голос сразу вздрогнул, слабину дал. Это снаружи он кремень и не лечится, а внутри маленький робкий мальчик, который за романтику и мир во всём мире.

— Боря, здравствуй.

А вот её голос подчёркнуто-нейтральный. Но то для других. Для него словно льётся патокой. Чует, что маска надета. Потянуть за ту, да снять можно одним движением.

Эти вкусные оттенки голоса. Почему они так прекрасны? Почему за душу голос тот берёт и об стенку шмякает? А он млеет как рыба подвяленная, подкопчённая, да отбитая. Да только корюшкой тоже быть не хочется. Обратно в реку жизни уже не вернуться. Только и остаётся, что глаза пучить и рот приоткрытым держать, чтобы другие завидовали.

«Ёпта, ну возьми себя в руки!» — вкратце подытожил внутренний голос.

— Наташка, — пробормотал Боря, и в облачко превратился в ожидании ветра.

Свой то голос как раз палевно-мягкий. Брутальность как рукой сняло. А может кажется от дефекта в ухе? Со слуховыми настройками непорядок. Но и внутри что-то тает.

«Растаял, сахарок!» — заметил внутренний голос и приказал собраться, напомнив строго: «Это не твоя женщина… уже!»

И от этого осознания так грустно и горько стало, словно лекарства без оболочки проглотил полную горсть.

— Наталья? — повторил Боря как можно жёстче, словно стекло кусал на зло врагам. И резало ему дёсны от боли.

Не должен мир видеть его рыжих слабостей, да кудрявых недоразумений. Ему и с обладательницами кос неплохо живётся: греют, берегут, заботятся. А рыжие что? Так, шалость.

«Это отцовское хобби, по наследству не передаётся», — напомнил внутренний голос.

— Боря, как ты, дорогой? Слышала, в себя пришёл, — добавила она всё тем же голосом, и он почти поверил, что любовь прошла.

Он то тает, а она не сдаётся. Тон, тональность, вибрации, флюиды телефонные — всё-то же, не меняется! Значит в отца влюблена, а он — не пришей кобыле хвост.

«Суровым надо быть, ответственным», — добавил стойко советчик: «А эти пусть сами разбираются».

— Да нормально, — ответил он как можно отстранённее, как будто такси заказывал. — Вот уже… работаю.

— Ты что? — и тут и её голос дал слабину. Вроде на йоту, но слух уловил, а мозг воображение недосказанное дорисовало. — Тебе отдохнуть надо, зачем сразу работать? В себя приди, сил наберись. Потом и работай.

— Да тут это… это самое… дел по горло, — буркнул Глобальный, который из младшего брата вдруг старшим стал.

— Господи! Ты говоришь совсем как отец, — вздохнула она так искренне, что в Боре всё ниже пояса сразу приподнялось, а всё что выше, так к ней побежало впереди такси, не спрашивая направления. — Но только моложе. Я… так рада… тебя слышать.

Это уже не сахорок подтаявший, а сироп сладкий.

— Наташка, — протянул Боря и в слове том такой спектр эмоций отразился, что линзу подставь, разбей на палитру, а там и радуга получится и миллионы оттенков в придачу.

Куда только монохромный мир делся? А всё потому что нахрен физику, когда химия внутри работает. Химический комбинат имени двоих шуток не понимает. Тут всё серьёзно. Всё по-взрослому.

— Боря… — протянула она в ответ.

И вроде всё сразу скрывать перестала. Только не забота полилась как из ведра, а ощущения тёплого водопада. Когда с человеком по телефону хоть мычать можно, а всё равно диалог получается. И все всё поймут. А кто не поймёт, тому и не надо было.

С этим понимаем такой диалог душ начался, что время и пространство слились в единую точку… Аж в глазах от чувств замельтешило.

— Боря! — крикнул вдруг Стасян где-то рядом. — Бор-я-я!

Глобальный от телефона отлип и вокруг посмотрел. Дверь Волги была открыта, автомобиль, естественно, уже не двигался, зато двигался крановщик. А именно, стоял перед ним и за плечо тряс, проявляя активную позицию.

— Чего? — буркнул сантехник почти третьего разряда, не желая выныривать из мира грёз, где можно было легко забыть про стреляющее ухо и ноющие дёсны.

— Как чего? — удивился крановщик. — Ты уже полчаса бормочешь «Натаха», а у самого стояк по лбу лупит.

— И чего? — не понял Боря. — Я свободный человек!

— Как чего? — добавил стойко Стас, высморкавшись на стаю воробьёв неподалеку, и одного из них зашибая метким выстрелом на взлёте, как охотник утку. — Мы на месте! Микрач где?

Боря из автомобиля вылез, штаны поправил и залип на стоянку. След от седана Стасяна припорошило мокрым снегом. Тот уже таял лужей. А рядом пустовали три машиноместа. И лишь затем стояла малолитражка Дарьи.

Нет микроавтобуса!

Боря повел головой в другую сторону от гипотетического седана, но там пустовало шесть машиномест и уже разворачивалась Волга с пожилым водителем.

И там нет.

— Так а… где микроавтобус? — повторил тупо Боря и розовые очки того, другого мира разбились.

Ровно так же, как лобовуха у личного транспортного средства намедни.

— Где микроавтобус, я тебе спрашиваю? — повторил Стасян и тут Глобальный понял, что не знает ответа.

На секунду он ужаснулся, а потом в улыбке расплылся.

— А-а-а! Так это, наверное, Дашка мне решила сюрприз сделать и… эвакуатор вызвала, — тут же нашёл он удобное объяснение происходящему.

Стасян посмотрел с подозрением. Кровь вроде отплыла от причинного места, а рассуждает всё ещё как дурак. Женщины, конечно, полны сюрпризов. Но не до такой степени, чтобы в мужские дела лезть. А именно — автомобилями за них заниматься.

— Ты же понимаешь, что без микрача или какого-нибудь грузовичка с кузовом, мы трубы с батареями на объект не привезём? — на всякий случай спросил крановщик, как единственный пока разумный человек в радиусе десятка метров.

— Да какие нах батареи? Где моя тачка?! — буркнул Боря и спущенной стрелой помчался ко входу в Юность.

Пролетел мимо администратора, запоздало поздоровавшись. Та закатила глаза и поцокала, но ничего не сказала. Рекламы вечерней хватило, чтобы распознавать сантехника за километр. И судя по продолжительности марафонов, он был хорош.

Но если начальница мужика забила, то лучше с ним шашни не крутить, глазки не строить. Неделю выждать надо как минимум, а для верности — две. Потом и уводить. Или хотя бы попытаться. Как с таким мужиком не попробовать?

— Дарья-я-я! Даша-а-а! — сначала бормотал, потом шептал, а затем почти закричал Боря, ворвавшись в кабинет ураганом и без стука. — Дашка! Где микрач?

Она сидела за столом в окружении бумаг, но как только увидела его, бумаги отложила. Улыбка захватила лицо. В кабинете даже светлее немного стало.

— Боря?

— Машина, Даша. Где авто?

— Какое авто?

— Микроавтобус, — уточнил потерпевший. — Во дворе стоял.

— Так я думала ты на нём и уехал, — ответила она чуть строже, не дождавшись ответной любви, но затем снова улыбнулась, припоминая приятное. Тело первее разума отозвалось. Потеплело внизу. — Ты чего сбежал то? Даже не позавтракали вместе.

Боря за голову схватился, уши обхватил, да пережал. От удара по ушным раковинам кольнуло внутри. И те следом так заболели, что взвыл. Нервное или наживую, уже не понять. Болит и всё тут, хоть пулю в лоб пускай в качестве избавления.

«Рано металл глотать! Ты про камеры! Про камеры спроси!» — подсказал внутренний голос.

— Даша! — поморщился он. — А камеры есть?

— Камеры? — она на мгновение задумалась, обрабатывая запрос. — А, наружного наблюдения? Есть. У Дианы на монитор выведены.

Так Боря узнал, что человека на ресепшене зовут Диана, но это была если не лишняя информация, то хотя бы несвоевременная. Так как только Дианы ему ещё не хватало.

«Потому что смотреть на ту маленькую чернявенькую кнопку с короткой причёской на входе некогда. Лучше бы бейджик выдали», — заворчал внутренний голос, объясняя очевидное разуму, что метался в попытках найти выход.

С Дашкой вместе спустились на первый этаж. Диана по первому запросу повернула к ним экран, а затем залезла на жёсткий диск записей за утро и ночь, и начала перематывать произошедшее. Смотрели в три пары глаз.

Боря даже забыл, что творил утром. Так все увидели, как он ссыт на колесо седана под светом фонаря, перед тем как отогнать его к Степанычу.

— Что? — буркнул тот. — Не возвращаться же в здание — плохая примета.

Даша с Дианой показательно смолчали, не обращая внимания на подобные мелочи жизни. И перемотка мышкой по ленте времени продлилась дальше. Пока не остановилась на уже отсутствующем следом микроавтобусе.

— Далеко отмотали, — остановил Боря. — Дина, давай чуть назад.

— Диана! Я — Диана, — поправила чернявая девушка с пирсингом у брови, но видео всё же перемотала.

Боря вдруг глаза округлил. Перед микроавтобусом вдруг выросли двое мужиков в пальто. Оба по два раза обошли автомобиль, в процессе чего тот был обоссан на колесо, затем рассмотрен пристально спереди и сзади.

Человек сзади смахнул снег с номерного знака, мужик спереди покурил, а затем с разбега, наверняка с фразой «смотри, как могу!», сиганул в салон через отсутствующее стекло. В процессе прыжка он ловко снёс сосульки-дворники. А внутри расчистил снег и принялся шкрябать лёд.

Второй подошёл, открыл дверь и по лбу себе постучал. Достал телефон, сделал звонок и через несколько десятков минут за микроавтобусом приехал эвакуатор.

— Так это… эвакуаторщики что ли? — первой подала голос Дашка.

Боря похлопал глазами, не зная точного ответа, но сквозь зубы пробормотал:

— Скорее угонщики.

«Но ссать то на моё авто зачем?», — добавил внутренний голос: «Но почему так нагло работают? Уже утро было, светлело!».

Карма как бы намекала, что не стоит кричать о мусоре, когда мусоришь.

Диана остановила картинку с мужиками, сделала скриншот и приблизила его в фоторедакторе. Монохромные лица стали немного чётче, но ровно настолько, насколько позволяло разрешение 1024 на 720 при приближении. До Full HD камеры наружного наблюдения спорткомплекса ещё не дотягивали.

Но Борю дрожь пробрала. Узнал! Перед ним стояли Бита и Князь. Ровно в той же одежде, что и вчера. Только босса уже не несли на руках, а переминался на своих двоих.

«А где третий?» — добавил внутренний голос: «Как его? Лапоть?»

Ответа не было. Боря посмотрел на Дарью каменными взглядом. Мыслей нет. Одни эмоции. Но те как у корюшки. Подвяленной.

— Что будешь делать? — спросила она и тут же ответила. Потому что любящая женщина всегда знала правильный ответ. — В полицию надо звонить.

— Звонить, да, — пробормотал Боря и пошёл на улицу.

По пути телефон лёг в руки. Но позвонил он не в полицейский участок, а Шацу.

«Его знакомые, пусть сам и разбирается», — одобрил внутренний голос.

Голос Шаца был как с похмелья: с хрипотцой, как будто струны гитарные рвал и пел что-то навзрыд. Но выслушав суть запроса, протянул следом:

— Вот же жулики малахольные. Не понимают с первого раза. Взыграло видать обиженное эго. Надо Бите было вместо тачки хоть велосипед подогнать. Обиделся, видать.

— Ага. Эго. Взыграло. Обиделся, — повторил Глобальный почти по слогам.

Его состояние можно было описать как мешком пыльным пришибленный. Но понятийный аппарат сбоил. Вот если в мешок цемента насыпать — тогда да, пришибить как нечего делать. А пылью зачем махать? Только глаза щипать будет.

— Но ничего, Борь, — обнадёжил собеседник. — С этим разберёмся на раз-два. Не было, говоришь, Лаптя?

— Не было на камере, насчёт прочего не уверен, — добавил Боря и с надеждой в голосе спросил. — Так что теперь делать?

— Что делать, что делать. Хуй к муравью приделать. Пусть спотыкается, пока развлекается, — пробурчал Шац и видимо хряпнув рюмашку следом, закусил малосольным огурчиком и добавил. — Ты не переживай. Это даже не твой запрос. Это на меня снова наехали. Через тебя. На участок соваться не стали, не дураки. Но номер запомнили. Ты же за артиллериста отыграл в этом бою. Лапоть не умеет поражение принимать. А как Князь проснулся, план мести быстро продумали. Номер авто пробили, и им подсказали, где ты в последний раз на камере отметился. Они и навестили.

— В смысле подсказали? — ужаснулся Боря, представив на миг, что было бы, если явились к Дашке или к Степанычу.

Всё-таки глобальный предиктор бдит, и все под колпаком ходят.

— В смысле намекнули, — заверил Шац. — У Князя всё на мази. Свои люди по городу есть. Но не переживай, я-то ему рога пообломаю. Носорог дикий среди людей гулять не должен. Дикие долго не живут. Дай мне пару дней, разгребу.

— Как это пару дней? — воскликнул Глобальный. — Мне же работать надо. Сегодня.

— Работа не волк, в лес не убежит, — ответил Шац. — Возьми отгул.

На фоне послышался плеск и девичьи вскрики. А затем кто-то спросил скороговоркой «ёбананутыгдебляна». И связь отключилась.

Боря телефон опустил и только на Стасяна посмотрел. Тот слышал половину разговора. И потому спросил сразу:

— А не кинет? Ты сейчас время просрёшь, заяву ментам не подашь, а потом скажут — чего ждал? Мы бы по горячим следам поймали, а теперь ищи-свищи.

Боря на корточки присел. Голову снова обхватил. Мигрень такая началась, что в голове колокола, а уши сейчас наружу полезут. Давит на них изнутри что-то, хочет выбраться наружу.

— Братан, ты так-то не гони, а то опять загремишь, — приподнял его одним рывком Стас, просто положив руку на плечо.

Хотел того или нет, Боря подскочил.

— Загремлю? Куда загремлю? — пробормотал Глобальный.

И представилось как в хату заходит, только с караваем. А в хате той Антон Сергеевич сидит в сарафане и кокошнике и говорит «ну наконец-то смена пришла».

— Как куда? — приподнял бровь Стасян и потемнело небо. — На больничку. Или на кладбище. Все болезни от нервов, ёпта.

Боря молча вернулся в спортзал, выцыганил у Дарьи таблетку обезболивающего и вдруг вспомнил, что часть инструментов, и все трубы с батареями так и стоят по коробкам у неё в подсобке. Значит, работать можно здесь начать. Но пока об этом думал, прикинул, что и к участковому можно зайти кран починить, заодно и посоветоваться. Только это в другом конце района. А туда ехать надо. И тут третья мысль пришла, глобальнее всех предыдущих.

«Есть же машина!» — почти воскликнул внутренний голос: «Идём у Яны джип забирать. Он же внедорожник для придирчивых».

То ли таблетка подействовала, то ли мысль по душе пришлась, только полегчало сразу Боре. Он оставил Стаса в спортзале, обозначив фронт подготовительных работ с батареями, а сам снова такси заказал и к жене Антона поспешил.

«К тому же вчера ещё обещал заскочить», — напомнил внутренний голос: «неудобно получилось. Прообещался, выходит. А женщина хрупка и беззащитна, когда муж сидит. Таких беречь надо».

Решив немного поберечь Яну, Боря из такси вышел и уверенно зазвонил в домофон. На этот раз открыли на первом звонке. Даже на пороге поджидали.

Боря был настолько ослаблен от всех утрешних впечатлений, что на лифте прокатился. А как вышел и свернул, смотрит: стоит дева в халате и волосы на палец накручивает. Видимо, чаем хочет напоить.

Но чутьё подсказывало Глобальному, что нет под тем халатом ни-че-го. Уж больно лицо довольное. Ну да с другим видом чая гостям дороги и не наливают.