Тот самый сантехник 2

Глава 5 — Плата по долгам

Боря названивал в домофон Яны три раза, но никто не отвечал. Решив, что просто никого нет дома, Глобальный выругался и ещё раз попеняв себе на то, что не взял номера телефона у жены Антона, вернулся в автомобиль.

«Ну вот не задался денёк. Ни внедорожника, ни ключа, ни женщины. А обещала дождаться», — вздохнул внутренний голос, пока водитель устраивался поудобнее, не говори ни слова.

— Что, карма уже работает? — усмехнулся Стас, заметив помрачневший взгляд.

— Да с чего вдруг? Я-то дедов не обижал, — смахнув капли дождя с ёжика волос, ответил Боря. — Даже так: я-то дедушку не бил, я-то дедушку любил. А ты чем ответишь?

— Нет, ну если дела принимают такой оборот, то у меня с предками тоже всё в порядке, — хмыкнул крановщик. — Ты к делу давай. Почему ебало не красное? Теперь не стыдно?

Боря повёл бровью. Заметил, значит.

«А он прав, что теперь делать то будем?», — добавил внутренний голос.

— Вот что, Стасян. Ты хоть и не рыжий, переходим к плану «Б».

— По блядям, значит? — хлопнул в ладоши и растёр ладони крановщик, как будто готовился переходить к десерту. — Это всегда, пожалуйста.

— Какие тебе бляди? — возмутился Боря. — Работать надо! Едем к Степанычу.

Теперь бровью повёл уже крановщик.

— Зачем?

— За аргоновой сваркой, — ответил Боря. — Хватит с меня секретов. Будем копать под истину. Её же вскрывать. Доискиваться и дознаваться.

— А он же дед? — тут же спросил Стасян, не особо интересуясь зачем им сварка.

До возвращения брата с передачкой одежды на смены всё равно сутки, а тут вроде бы уже на подработку устроили.

Хорошо, когда руки заняты. Время быстрее идёт.

— Он самый чёткий дед из всех, кого я знаю, — ответил Борис без подьёбок и поглядывая на тапочки почти коллеги, решил для себя, что лучше сначала заехать в обувной. — Но дед он только по возрасту. А тебя обуть надо. До завтра на дотянешь.

Боря притопил педальку в торговый центр. Сдача с десятки осталась, жгла карман. Явись они завтра на работу без обуви, будут вопросы к комплектованию. Начнут доискиваться, а там фото Романа поднимут их архива, сопоставят. Объясняйся потом, что за дивный замысел был взять в напарники человека с улицы. Головняк один.

Пока Боря раздумывал, Шац позвонил всего один раз:

— Мы разгрузились. Вы где?

— Осуществляем план «Б», — ответил Боря. — Тут рядом. Расчётное время прибытия четверть часа. Максимум — половина.

— Ускоряйтесь, — не стал вдаваться в подробности мастер логистики и поставок, но совет дал что надо. По типу того, что если просто всё делать быстрей, то мир вокруг тоже начнёт крутиться быстрее.

«В какой-то степени он прав. В суете своей мы разгоняем вращение планеты», — добавил внутренний голос.

И они действительно ускорялись, бегая по торговому центру под восклицание охранников. Но беготня ничего не дала. Только время словно на перемотке проходило.

Обед прошёл. К графику приёма пищи узники больницы несколько привыкли. В животах урчало так, что смотрели на них как на бездомных.

— Так, а может перекусим? — предложил Стас.

— Меряй давай! — приказал Боря. — Пока не обуешь что-то похожее на ботинки, да потеплее, потерпишь.

Обувь разыскали с трудом. Но желудки продолжали урчать. Организм намекал, что завтрак больничный давно переварился. Пришлось по возвращению с покупкой подхватить по хот-догу, чтобы не сбивать лечебный распорядок дня.

Пока Боря без особого энтузиазма жевал свою серую сосиску всухомятку в салоне автомобиля, краем глаза смотрел с каким удовольствием Стас перешнуровывает зимние кроссовки необъятного размера на примерочные носки. Они отдалённо походили на валенки, но почему-то с дырками для шнуровки и порядком подрезанные. Платформа, опять же, не такая.

«Похожи на кроссовки, всё-таки, но в них может жить сразу вся кошачья семья», — подсказал внутренний голос.

Свой хот-дог крановщик захомячил за пару укусов. И крошек не осталось. Учитывая размер морды-лица для Стасяна любая порция еды в руке автоматически превращалась в формулу: «раз-два-нету».

Кроссовки пятидесятого размера оказались в единственном экземпляре во всём торговом центре. Выбирать фасон и форму не приходилось, дали чёрные — радуйся. И так набегались, всполошив весь персонал. Но зато в подарок вручили носки. Всё равно без потерь снять уже не реально, да и пятно от противогрибковой мази само себя не смоет.

Припарковавшись, оба бодро шагали по улице к знакомой Сталинке между луж. Боря, попеняв себе, что так и не успел облагородить округу, торопливо набирал цифры на домофоне.

Но словно по закону подлости, вновь никто не отвечал.

— Борь… ты грешник что ли? — вздохнул Стасян, снова припоминая карму. — Покайся, пока не поздно. А то молния ёбнет. Улыбнуться не успеешь.

— Да какой я тебе грешник? С такой жизнью я — мученик! — ответил Глобальный и из подъезда вышла старушка, отворив дверь.

Это походило на призыв ангела-хранителя по запросу, если бы тот не носил авоську и не кутался в платок. Только соседка при виде крановщика перекрестилась со словами:

— Свят-свят! — и пристально посмотрела на обоих, ожидая пока задымятся.

Оба в преисподнюю проваливаться не стали, но зато поблагодарили и прошмыгнули внутрь. Затем поднялись на этаж Степаныча. Но и звонок в дверь ничего не дал. Тишина в ответ.

Вспоминая, что ключ от дома остался в барсетке у Дарьи, Боря пробурчал:

— А может и грешник… С контейнером как-то не очень получилось. Но я не по своему умыслу! Ты же мне веришь?

— А что получилось? — округлил монобровь Стасян и тут же добавил. — Или не получилось?

Обычно бровей у Стаса было ровно две. Густых как щётка для чистки обуви в гуталине, но теперь между промежутком собрались капли дождя и сгладили впечатление раздельности.

— Ну, — протянул Боря, прикидывая что можно рассказать, чтобы товарищу по несчастью не пришлось против него свидетельствовать. — Не тот мы вначале контейнер забрали. А потом тот, но обратно уже не переиграть, а то спросят.

— Я тоже подумал, куда тебе столько гречки? Но мы же всё исправим? — с надеждой в глазах взглянул на него Стас, которого по жизни ещё ни разу не назвали Станиславом за пределами семьи. И даже не думали спрашивать отчества при знакомстве.

Стасян, да Стасян. Он и сам привык, что так правильно и единственно верно.

— Так это самое… — протянул Боря. — Провизию можно детям раздать по детским домам. И прочим голодающим… Африки?

Боря невольно вспомнил про удава, который в теории мог его съесть и поморщился.

— В смысле голодающим? — не понял и Стасян. — У них же бананы растут.

— Это в Эквадоре, — припомнил Боря, чётко помня, что покупал эквадорские, но возможно, по ценам африканских. Потому что чёрт ногу сломит в этой логистике.

Стасян брови сжал, воду выдавил и вновь отдалённо стал похож на человека. А всё от вопроса:

— А в Африке на растут что ли?

А Боре уже всё равно где бананы растут. С делами бы разобраться.

— Почём мне знать, Стасян? Про Африку я только из детской песенки знаю.

— Что гулять там нельзя? Иначе крокодил лишнее отхватит?

— Да, но то сказки. А вот с конвейерном сложнее будет. На место вернуть без палива не получится, — подытожил Боря, снова звоня и звоня, пока не открылась соседская дверь.

Хорошо знакомый по прошлой не вполне дружелюбной встрече мужик с пометкой «сосед» распахнул дверь. Вид недовольный.

Поигрывая пальцем, распахнул дверь на весь порог и протянул поучительно:

— А-а, ты опять? Всё не успокоишься? Так и хочешь у старика квартиру отжать?

Стасян брови домиком сделал. Посмотрел вопросительно, губы сложив в знак вопроса.

— Да с чего бы?! — начинал терять терпение Борис.

В жар бросило от возмущения. Перед товарищем неудобно. Только что уверял, что чист перед дедами. Тут же оклеветали.

— Как с чего? — забубнил мутный сосед. — То хвостиком вьёшься за Степанычем, то пропадешь на недели! А теперь вон с грузчиком пришёл! Всё обнести хотите? Фуры, поди подогнал уже? У, кровопийцы!

— Слушай, не до тебя сейчас, — устало ответил Боря, едва сдерживая колкие слова в ответ.

Скажет так, что не сразу отойдут непричастные. А причастный может и в мир иной отойти. Но уже не от слов, а от дела. Потому что нечего рабочих людей доводить.

Но возраст уважать надо. Поэтому руки Боря не поднимал. Зато изнутри ударило: стресс взял в оборот. Началась мигрень. Надавило на виски так, что даже немного замельтешило в глазах.

«Опять эти нервы», — подсказал внутренний голос.

Стараясь глубже дышать, Боря только спросил:

— Где Степаныч?

— Ведомого где… на стакане, — ответил сосед и дверь закрыл.

Едва Боря принялся колотить по стене мастера-сантехника от гнева и негодования добавляя:

— Степаныч, как же так?!

Как сосед снова открыл дверь, прошоркал тапочками до двери соседской и показательно достал ключ.

— Чего молотишь? — буркнул он. — Не ты ставил, не тебе выбивать. Что за молодёжь? Торопитесь постоянно куда-то.

— Да не собираюсь я дверь выбивать! — процедил сквозь зубы Борис. — Ему там может помощь нужна?!

— Может и нужна, — прикинул сосед. — Но тебя не знаю. Если увижу с вещами, сразу звоню в полицию. Понял меня?

— А если мои вещи? — только и спросил Боря, с одной стороны не собираясь терять зацепку по проникновению в дом без взлома, а с другой, в раба обстоятельств превращаться. Лучше сразу узнать, насколько человек рядом кукухой поехал в своей паранойе. Он тебе всё сам и обозначит.

«Раньше таких управдомами назначали. Время ушло, а самомнение осталось», — подсказал внутренний голос: Однако, Степаныч важней. Не до выяснений отношений с подозрительными личностями».

— Следствие разберётся, — ответил важно сосед и с видом вершителя судеб вставил ключ в замочную скважину и провернул замок. — Время покажет кто есть кто. А кто и совсем никто. Понял? Никитка пожил. Никитка знает.

— Да понял, понял уже. Открывай давай!

— В церковь что ли сходи, свечку поставь… покайся, — прошептал над ухом Стасян, не собираясь подливать масла в огонь распрей, но немного придерживая Борю, чтобы тот не сорвался на стариков соседских. — Контейнеры тыришь, дедов обворовываешь. Чего я ещё о тебе не знаю? Ты же не из этих?

— Их которых?

— Ну, которые и вашим и нашим.

— Так я ни тем, ни этим, — тут же обозначил Боря, но тут же прищурился.

Дошло.

Стасян захохотал. Вне зависимости от того, как бы не стоял или сидел крановщик, всегда получалось, что говорил над ухом Глобального. Что в салоне автомобиля, что бродя между луж во дворе, что на лестничной площадке.

— Всё не так однозначно! — заверил Боря.

Они вошли внутрь и по ноздрям ударил кислый, затхлый запах. Глобальный прекрасно его помнил. От такого недавно избавлял эту квартиру. И вот — опять.

«Или снова?» — добавил внутренний голос, только усиливая мигрень.

На повторение сюжета намекала батарея бутылок, что начиналась сразу в прихожей, затем тянулась по коридору в зал. Не в шеренгу, как раньше, но одна за другой.

— Степаны-ы-ыч, ну что ты твори-и-и-ишь? — протянул Боря обречённо и зашёл в зал.

Старик сидел за столом с баяном в руках и храпел, явно взяв антракт между концертами одного актёра.

Откуда взялся баян — вопрос всех вопросов. Раньше Боря его не наблюдал и в шкафах квартиры, и на антресолях, и на балконе. Но по отсутствию телевизора можно было предположить, что произошёл материально-культурный обмен. За счёт которого каждый остался при своих.

При суете гостей Степаныч проснулся, тут же раздвинул меха и выдал хриплым, но вполне живым голосом, подстраиваясь пальцами под кнопки:

— А-а, смерть моя пришла? Ну присядь, чернобровая. Щаз это… исполню на дорожку и пойдём. Признаться, порядочно заебался. Долго ты.

— Всё не так, — ответил теперь уже Стасян.

Сосед хмыкнул, забрал ключ из двери и удалился, не желая слушать новый концерт. Тех исполняли в ночи достаточно. Днём бы отоспаться.

Боря только на балкон проскочил, баллон с аргоном достал, как услышал:

Пидорасы, пидорасы!

Пидорасы в области.

Кого в область не поставит,

Все ебало просерают.

Глобальный оставил баллон в комнате и вернулся за сварочной техникой, как концерт без заявок продолжился:

Патриоты встали в круг,

Пацифцистов за хуй жмут.

Рукожопые ликуют,

А в народе негодуют.

Враг себя уже назначил,

Жопой в хуй нам захуячил.

Чтобы дело шло быстрей,

Смазки просит у царей.

Боря технику на пол поставил и на Стасяна посмотрел. Тот присел рядом со Степанычем, заслушался.

Раньше сеяли, ковали,

Бед вообще не замечали.

А теперь едим залупы

Ради мощи Гваделупы.

Боря от удивления и сам рядом присел. Геополитика пошла. Но только рот открыл в попытке переключить канал мышления, как мастер сантехнического ремесла на пенсии после сольного проигрыша выдал:

Ты, воруя, меру знай,

Не продашь ты всё в Китай.

Счёту в Лондоне пиздец,

А такой был молодец.

Боря, как в озарении, метнулся к пакетам с личными вещами в шкафу соседней комнаты. Сунул руку, порылся, затем вытряс всё содержимое на диван, но пары конвертов со свёртками на полмиллиона каждый как в воду канули. А он вроде как на берегу стоял теперь, головой поникнув, и махал им вслед.

Когда Глобальный забежал обратно в зал, зажимая голову руками, Степаныч распивал новый куплет:

В космос, на Луну, на Марс?

Всё хуйня, держите кассу!

Или скажет предводитель:

Денег нет, но вы держитесь.

Боря баян из рук Степаныча вырвал и пустым пакетом затряс перед лицом:

— Степаныч, где деньги-и-и?

— Деньги? — переспросил наставник с мутным взором, явно теряя над собой без музыки контроль. — Деньги, Боря, зло. Людям Цель нужна, понимаешь? А не счета множить и бумажки собирать. Каждому по банану, порткам и спа-а-ать. Что ещё делать на галерах?

— Степаны-ы-ыч, — протянул Боря, понимая, что за неделю потерял ровно столько сколько приобрёл. А может и больше. Просто последствия только начали себя показывать.

Без начального капитала дома не построить, потому семью не завести. А сам ещё долги по заказам не сдал, да и на работе неизвестно, когда зарплату дадут. Новое начальство пока разберётся с премиями и окладами, дубу можно дать. И где при этом жить прикажете, если соседи волками смотрят?

Степаныч отложил баян и икнул. Попытался встать, но лишь пукнул, рухнул обратно как подкошенный и отключился, распластавшись по дивану.

«Сдулся», — подвёл итог этой картины внутренний голос.

— Хорошо пел, проникновенно, — вздохнул Стасян. — Но похоже решил последовать своему совету.

Боря перевёл на собрата по несчастью потухший взгляд. С видом «всё пропало», скрутило живот. Перед глазами плавали круги. Хоть обратно в кому впадай.

Потерял миллион на ровном месте! Пусть половина была формально и не его, но обидно на фоне общей тенденции к разрушению.

Время ещё поджимает. Нужно взять себя в руки и ехать, решать, разгребать… люди же ждут.

«Кстати, давно не звонил Шац, а ведь прошло уже больше получаса», — напомнил внутренний голос, и живот кольнуло.

— Стас… посиди с ним, а? — предложил Боря. — Чтобы опять чего-нибудь не натворил. А я к мужикам сгоняю и обратно.

— Ну давай так, — не стал спорить крановщик. — Как уберусь, потом помыться можно?

— Можно, — разрешил Боря по праву трезвого и разумного. — Только баллон помоги отнести. Я всё в один заход не утащу.

Оба подхватили сварочное оборудование, баллон, ключи и вышли на площадку. Но тут же открылась дверь соседа. И мужик в халате в обеденный час показательно помахал домашней телефонной трубкой перед лицом.

— Я предупреждал.

Боря присмотрелся к трубке. Явно не сотовый. Из того периода времени, когда были модными радиотелефоны, чтобы ходить по всей квартире и разговаривать сколько влезет, а никакой шнур тебе не мешает.

«О чём только разговаривали?» — вновь проявил себя недовольный ситуацией внутренний голос.

— Это моя сварка! Мой баллон. Мне на работу надо, не доводи, — спускаясь по лестнице, ответил Боря. А затем прикрикнул, открывая дверь. — Позвонишь ментам, я тебе дверь обоссу!

К несчастью для Бориса, в этот момент за дверью застыла девушка в строгой форме с погонами. С папкой в руке. А рядом с ней мужик с пистолетом в кобуре на поясе.

Мужик первым и спросил:

— Зачем же сразу ссать на дверь? Это как-никак, мелкое хулиганство, — и тут же предложил. — Давайте отойдём лучше и поговорим… в участок.

Боря со Стасом переглянулись. Глобальный поник, принявшись хватать ртом воздух, отдавшись на откуп стрессу. А крановщик с непроницаемой миной заявил:

— Так он нам на коврик намедни насрал и у соседа телевизор на баян сменял под проценты, а возвращать не намерен.

— Как же так? — спросила женщина.

— Да так, соседские приколы, — вздохнул Стасян. — Сами разберёмся. Старики всё-таки. Старость уважать надо. А если сантехников за работой каждый раз в участки таскать, то трубы сами себя не починят.

— Вообще не починят, — подхватил идею оправдания на месте Борис. — Сегодня-завтра отопление дадут, так спортзал сразу затопит. Там трубы есть и нет одновременно. А семьдесят второй дом в конце улицы с пятого по первый этаж зальёт следом, но всё это время люди без воды сидеть будут, немытые.

Участковый с дамой из судебных приставов переглянулись.

— Семьдесят второй? У меня там мама живёт, — добавила пристав, что с лёгкой руки необразованных людей могла стать и приставкой.

— А я в спортзале бегаю вечерами. И там… действительно трубы лежат, — добавил мужик в фуражке и тут же в глазах его идея возникла. — О, так вы сантехники что ли? А нормальные?

— Других не делают… Третий разряд в помощь, — ляпнул Боря, забывая, что ещё не забрал бумаги у Дарьи, так как работу не сделал и благородство в первый месяц работы было на первом месте.

— Да? А у меня КМС по бегу, — улыбнулся добродушный и простой как солдатский сапог участковый. — Вы это, загляните тогда в седьмой участок. Мне там кран покоя не даёт. Течёт черте как. И вода не сливается почти. Ни рук не помыть, ни чай не поставить, — тут он посуровел и добавил. — А заодно и про соседей поговорим. Мне тут суета на районе не нужна. И так в порту опять что-то началось нездоровое. Только старое замяли.

Но тут женщина толкнула его в бок, чтобы много не говорил.

— Разглашать все могут, а ты попробуй промолчи в нужный момент, — заметила она. — Глядишь и заметят — премию получишь. А то обделяют всё тебя.

Участковый брови нахмурил. Боря, ощущая, как дрожит рука, вздохнул. Но телефон достал и начал вбивать цифры контактов. По несколько раз набирая одни и те же цифры на нервной почве, пока участковый сам не сделал дозвон.

«Никаких проблем. Всё-таки помогать органам правопорядка лучше, чем выяснять с ними отношения», — подсказал внутренний голос: «А там мужики на полянке ждут. И судя по всему, их уже ищут… из порта».

— Не вопрос, забежим завтра, — добавил Стас и сделал реверанс с открытой дверью перед дамой в погонах. При том, что не выпускал из рук баллон, но элегантно придержав ту задом и пробормотав «проходите».

Затем помог загрузить в микроавтобус оборудование, сунув баллон с аргоном спереди, и не желая больше стоять под дождём, быстро вернулся к Степанычу, пока тот ещё чего-нибудь не натворил.

Боря разложил оборудование сзади и задумался. С органами правопорядка расстались на мажорной ноте. Это радовало.

«Всё-таки не до конца карма подпорчена. Главное работать, здесь, внизу, а там на верху потом разберутся, кто на что наработал», — обнадёжил внутренний голос.

Но присев за руль, заведя мотор и вырулив на трассу, Боря вдруг понял, что дело плохо. В животе тревожно булькнуло и предъявило за невнятный хот-дог, помноженный на нервы.

Только остановиться негде в городе. И не возвращаться же.

Мельком глянув на часы на дисплее, Глобальный понял, что провозился уже около часа. А мужики ждут. Работа стоит.

«Как с этим теперь всем расплачиваться? Чем?».

Снова голова запульсировала, затошнило. Напрягаясь как в присяде со штангой в попытке побороть недуг, Боря только скорости прибавил и сам газовать начал.

Отвлекли. Телефон зазвонил. На дисплее «отец».

«Это святое, возьми трубку», — решил внутренний голос.

— Да, батя?

— Очнулся, наконец? — голос отца был весёлым, радостным. Таким его и запомнил из детства. — Это хорошо! Где ты?

— На участок за город еду.

— Адрес говори, сейчас с Ромкой подъедем.

Боря рефлекторно назвал адрес. Положили трубку. А затем возникли вопросы: на чём подъедем? Почему именно с Ромкой?

«Неужели батя машину купил?» — тут же подкинул важный вопрос и внутренний голос, а потом добавил и провокационный: «А что, если он РОМКЕ купил, а тебе по жизни в гаражах жить приходится!».

Взыграло в Боре внутреннее, необъяснимое. Он уже с трассы на грунтовку свернул, но педаль в пол утопила нога. Помчался вдоль участков ракетой, подпрыгивая на ухабинах.

«Какой русский не любит быстрой езды? Да по бездорожью!».

Вон и знакомый участок, а там грузовики, кран, легковушки какие-то и поля, поля вокруг.

Ни кустика!

Только заметил краем глаза Боря, что Шац у контейнера на коленях стоит, водитель фуры рядом с фурой лежит без движения, словно без сознания, а ещё один водитель крана на кран тот залез и молится. Руки к небу поднял.

Рядом с Шацем трое стоят. С оружием в руках. Но не в форме, а в куртках кожаных.

«Их легковушка, походу», — прикинул внутренний голос, и добавив последнюю капельку в стакан терпения, добавил: «Кажется, сейчас начнётся!»

Мелькнул спасительный кустик на периферии зрения. К нему Глобальный и поехал, да прямо по полю соседскому, с трассы свернув на землю промёрзшую. Всё ближе лава к выходу, всё меньше шансов успеть!

Вдарил у куста по тормозам!

Только не рассчитал Боря, что колёса новые в землю промёрзлую вцепятся, как тигр когтями. Тряхнуло при резкой остановке. Вцепился в грудь ремень безопасности. Вышибло дух. А рядов сбоку в окно синий баллон полетел.

Дальше полетел, по инерции. А всё потому, что Стас пристёгивается не любил и другим не советовал.